Два наших взгляда. Книга 1

Глава 3

Глава 3

Кажется, я поспешила, когда решила, что легко смогу добиться от окружающих нужных мне действий. Контракт, обещанный полковником Соринь, вполне мог накрыться медным тазом из-за банальной бюрократии.

Просить о помощи черного дракона, пользуясь его должностью полковника, я не стала. Не желала быть ему обязанной. Ведь у нас был договор. Нарушив его условия, я бы расписалась в своей некомпетентности.

После общения с опытными коллегами проблема уже не казалась столь огромной и не стояла так остро. По крайней мере, мне так виделось. Подумав вечером, я составила два плана действий. Первый не хитрый способ — подобрать аналоги из того, что они ранее не заказывали и составить заявку. Второй способ более долгий и рисковый. Он включал в себя цепочки обмена и постепенное заполнение запасов из третьих источников. В дело решила пускать оба. Какой сработает, пока не известно, а я не готова рисковать и проигрывать, когда вижу надежду увидеть солнце за облаками.

Я быстренько накидала список микстур и таблеток, дополнив его обширным списком разнообразных настоек. При верной дозировке я бы смогла работать с получившимися лекарствами, не опасаясь за моих пациентов. Но начальник отдела снабжения обложил меня и весь отряд в моем лице, практически бранными словами, прочитав список требуемого. Оказывается, мои предшественники достали весь отдел снабжения до печенок, и те давно подозревали их в воровстве. Но открывать полковнику глаза они не решились, а может, не стали лезть не в свое дело.

И теперь на мне, как на слабой женщине, оторвался начальник. Ранее ведь в отделе целителями трудились только мужчины с тонкой душевной организацией, а с ними на громких тонах не поговорить. Могут накатать жалобу, могут выставить в плохом свете перед полковником.

Как выяснилось, черный дракон был далеко не последней крылатой личностью. Пользуясь своим авторитетом, он подмахивал запросы целителей при получении первичного отказа от склада. А теперь получилась некрасивая ситуация, в которой виноваты они, а разгребать все приходится мне.

— Простите, как я могу к вам обращаться? — выждав, когда тирада начальника завершится, спросила я.

— Майор Эйверг Свонг, леди, — склонился передо мной мужчина.

Судя по имени, он маг или даже друид, как мой отец, но точно не дракон. У тех фамилии заканчивались мягким знаком.

— Очень приятно. Я целительница Эльза. Графиня Кенверская. Вы же прекрасно понимаете, что я, как и вы, заложник текущей ситуации. Я приняла практически пустой кабинет, в случае экстренной медицинской помощи мне придется полагаться только на собственный дар. Не спорю, он у меня не крохотный, но пока я буду работать с одним, поддерживать жизнь еще в троих, остальные погибнут. Я уже довела до полковника Соринь, насколько доверчивым он был, раз отпускал прошлых целителей без полноценной ревизии, — покачав головой, я горестно вздохнула. — Но что же делать мне, пока сильные драконы злятся на себя и окружающих?

— Графиня, вы однозначно смелая леди. Может быть, вы не понимаете, но за то, что я в прошлые разы пошел на поводу у вашего полковника, мне и моим людям светит увольнение с позором, — откровенно сознался майор Свонг. — Вы однозначно окажетесь в стороне от всей этой ситуации. Вы, но не мы.

— Спасибо вам за честность. Могу я увидеть то, что осталось на складе и что не успели прихватить с собой прошлые целители? Меня интересует только полагающееся подразделению, за которое мне придется отвечать в любом случае. Хочу и тут провести ревизию лично. Как ответственное лицо.

— А вы сами не желаете уволиться? Я бы советовал, — недобро улыбнулся начальник снабжения. — Откровенности ради, Соринь далеко не самый добродушный начальник и не простой по характеру дракон.

— Я не могу, — ответила я, изобразив на лице смирение. — Я призвана короной, а побег опозорит имя моей семьи. Будь дело в моем желании, я бы уже покидала столицу, а может быть, и страну.

Улыбнувшись, я посмотрела по сторонам и не заметив лишних ушей, созналась:

— Полковник не предел моих мечтаний, как начальник. Резкий, вот что я могу сказать про него из необидных эпитетов.

Покачав головой, майор предложил мне присесть на диванчик, а сам вернулся к своему столу. Нашел объемную папку и принялся что-то в ней разыскивать.

— Я провожу вас к стеллажу имущества, причитающегося вам. Но брать ничего с собой и уносить без заполнения бумаг, увы, не дам. Под запретом большой список лекарств. Его я вам тоже дам. Думайте сами, как будете исправлять то, что натворили ваши предшественники. Моя помощь на этом окончится, — он посмотрел на меня пристально. — Не принимайте на свой счет. Я начальник и не могу закрывать глаза на возможные проблемы от моего попустительства.

— Я все понимаю и удивляюсь, как столько раз вы исполняли заявки прошлых целителей.

— Три последних из них подмахнул мой, уже бывший, помощник. Сам я был в длительной командировке в округе. А первые три продавил через вашего начальника. Ему что настойка от перхоти, что опиумные капли!

— Я уже поняла это, — покачав головой, я горестно вздохнула. — Печально, что из-за таких начальников страдают остальные.

Он подошел ко мне и объяснил, как разобраться в бумагах и по какому принципу нумеруются препараты, а затем отвел к нужному стеллажу. Мою замечательную сумку он закрыл в свой сейф, пообещав вернуть перед уходом.

Я все понимала и поддерживала такие меры предосторожности. Закидон высшего света "верьте мне на слово" я всегда считала глупостью. Напротив, не нужно верить всем подряд и разгребать по итогу проблемы на работе. Все гордые уйдут, а он будет отчитываться за все самостоятельно. Оно ему нужно?

Оглядев огромный стеллаж размером четыре метра в высоту и более десяти в длину, забитый всякой всячиной под завязкой, я пообещала себе, что больше никогда не окажусь на службе у короны! Лучше работать в операционных безвылазно, чем лазить по лестнице, сверяя номера и пересчитывать скальпели и упаковки с перчатками!

— Я оставлю тут средство от аллергии, — сказал майор, ставя небольшой пузырек на нижнюю полочку.

— У меня нет аллергии. Я же целитель!

— И у меня не было. До того как стал проводить всякие инвентаризации, — пожал плечами мужчина и ушел.

— Как будто я никогда не считала содержимое закромов целой больницы, — пробурчала я, ему вслед, но лекарство в руки взяла. — Не самое, между прочим, слабое средство. Таким можно и навредить, если применять постоянно.

Отставив пузырек с мелкими зелеными таблетками, я принялась считать первую полку. В чем был смысл слов бывалого майора, я поняла уже через час. Магия поддерживала порядок, но ее наличие портило новые, еще не используемые вещи. Пыли тут оказалось достаточно, и я пять раз лечила себя, проклиная полковника и всю его родню.

Быстро покончить с работой не вышло ни в этот день, ни за следующую неделю. Чего-то не хватало, что-то было, наоборот, в избытке. И если меньшее количество означало проблемы других, то избыток озадачивал всех и меня в том числе.

Теперь в штаб я приходила утром и заходила в него только для принятия душа перед уходом. Попавшийся мне на глаза за неделю лишь раз полковник проникся моим взглядом, полным ненависти и предупреждения помалкивать.

А как иначе?! Я была вся в пыли, со слезящимися глазами и распухшим носом. У меня болела спина и руки. Стопы от долгого стояния на лестнице ломило, их не спасали чертовы неудобные сапоги! Начал бы он меня расспрашивать и я лично сдала бы его королю, как пособника воровства. Честное слово, сдала бы!

Заехав на выходных в больницу, я рассказала о своих приключениях, пока самый замечательный целитель-травматолог восстанавливал мои натруженные мышцы спины и тела. Сама я, конечно, помогала себе. Иначе не смогла бы сползти с кровати уже на второй день. Но, во-первых, это крайне не удобно — исцелять спину наложением ладони, изогнувшись знаком вопроса. А во-вторых, я хотела пожаловаться хоть кому-то, кто сможет меня понять.

Посмеявшись над моими проблемами, седовласый целитель Герон, знавший меня еще когда я работала санитаркой, отошел в сторонку и принялся изгибаться. Это действие не было похоже на танец, но напоминала именно его.

— Эльза, что я сейчас делаю? — спросил он, продолжая проделывать странные движения спиной. Как по мне, так это было бы для меня очень болезненным действием. По крайней мере, сейчас.

— Вьетесь? — навскидку спросила я, откинув мысль о ритуальном танце, как не состоятельную.

— Извиваюсь! Будь изворотливой, а не каменным истуканом с палкой в заднем проходе, — фыркнул Герон, прекращая свои телодвижения.

— Чем это мне поможет? — спросила я, приподнимаясь с кушетки и придерживая плотную казенную не просвечивающуюся рубашку, скрывающую мое тело до пяток. Правила приличия — наше все!

— Скажи, моя самая одаренная ученица, чем отличается микстура от простуды и сильнодействующее обезболивающее, применяемое при ампутации? — задал элементарный вопрос целитель.

— Составом, — я пожала плечами.

— А перечисли компоненты, — подойдя к столу, он взял ручку и бумажку. — Выпиши их в два столбика вот на этом листочке.

Подчинившись, я выполнила задание, не понимая к чему он ведет.

— Теперь вычеркни совпадающие, что у тебя осталось?

- Ландыш, мак, живи-трава.

— Если ты сможешь достать эти ингредиенты, то разве ты не сможешь исправить зелье, которого у тебя, по твоим же словам, целая повозка?

— Я поняла вас, но мне никто не выдаст лекарства. Майор Свонг дал это прекрасно понять сразу. А так, спасибо за совет, — сказала я, посмотрев на получившийся расклад.

Найти несколько пузырьков для модернизации имеющегося в кабинете зелья, я смогу и не на складе. Пронесу контрабандой. Придется влезать в собственные запасы, если хочу получить контракт.

— Девчонка! — рассмеялся целитель. — Совет будет только сейчас. Нет абсолютно здоровых людей в нашем мире. Есть те, кто хорошо скрывают свои недомогания. Присмотрись к окружающим, как целитель. Помоги одному, второму и увидишь, как измениться отношение к тебе на складах. Ты теперь знаешь, как нелегок их труд, сама почувствовала это на своей спине и мышцах. Как бы случайно упоминай о своем затруднении с лекарствами. Они и так прекрасно должны знать, как ты попала с этим назначением. Пятеро пройдут мимо, а шестой спросит, чем он может помочь тебе? Отдавать же лекарства, которых оказалось в излишке, просто так не стоит. Обменивай на настойки, добавляй их в имеющиеся микстуры, затыкая ими дыры.

— А если проверка?

— Ну проверка, и что? Кто ты там? Младший помощник целителя? Вот и тыкай пальцем в полковника. Ему-то ты доложила о воровстве, как только обнаружила недостачу. И вообще еще не подписывала никаких бумаг о принятии ответственности на себя.

— В армии не положено прыгать с докладами через начальство. И тебе ничего не будет. Да и не будет проверки, если только твоего полковника не захотят скинуть, в чем я сильно сомневаюсь. Соринь — семья, приближенная к нынешнему королю, связываться с ними будет себе дороже. Тебе нужно продержаться полгода, а там все настойки «испортятся» и их «спишут», — продолжил поучать бывалый целитель.

Я хоть и знала всю внутреннюю кухню, так четко расставить приоритеты не могла. Не хватало банального опыта в работе, не связанной с целительством.

— Вы правы, — задумчиво проговорила я. Главное — продержаться с возможными аналогами и заменами до списания несуществующих запасов. Получить новый запас и вот тогда можно будет расслабиться.

Лечением я выиграю нормальные, если не дружеские отношения. Значит, меня не станут подставлять. И так как я иду не с отрядом, где главенствует полковник, а параллельно ему, то целительница Эльза станет отдельной личностью. Маленькой третьей стороной в любом конфликте.

Про недолеченных я знала прекрасно. В отрядах чаще всего обитали целители, концентрирующие свое внимание на своих. Они были универсалами, жаль, что не всегда имевшими достаточно опыта работы во всех сферах целительства.

Меня же за десять лет ставили в работу во всех отделениях. Я могла, как целитель Герон, помочь с больной спиной работникам склада, во время их обеденного перерыва. А после к нам в штаб стали бы приходить на приемы… заставить прикусить язык черного дракона я смогу. Нет в правилах запрета применять способности к другим военным.

— Спасибо вам за вашу мудрость, — простонала я от наслаждения, когда Герон пропустил поток магии через мои мышцы шеи.

— Всегда готов помочь, крошка. Ты нам всем словно дочка, — он поцеловал меня в макушку и вышел, давая время одеться в одиночестве.

— И вы моя семья, — прошептала я в пустоту.

С понедельника я с новыми силами стала заниматься на складе, уже указывая майору Свонгу на неточности. Некоторые дыры в моей аптечке мы закрыли несуществующими по бумагам лишками. Пересортом он закрывал нехватку в позициях на складе. Но увы, все еще это не тянуло на полную аптечку штаба.

К среде я прославилась среди работников склада, как спасительница от боли. И два оставшихся дня недели за меня считали, разгребая проблемы, а я на лежащем прямо на полу спортивном мате, лечила всех желающих из местных работников.

Мой «отпуск на склад» закончился чаепитием в дружеской компании. Как бы мне не хотелось остаться тут еще на недельку, пора было возвращаться на работу в штаб. Но чем именно буду заниматься там дни напролет, я не имела ни малейшего понятия.

С возможной скукой я буду разбираться с понедельника. А в субботу меня ждали в одном особенном месте. И его владелец уже связался со мной через кулон, пообещав, что меня встретит, как обычно, у черного входа ресторана в десять утра знакомая мне карета.

Утром в свой первый выходной я отказалась от завтрака, не представляя, с чем сегодня мне придется столкнуться, как целителю.

Это правда, что мы можем есть спокойно в прозекторской, не замечая запахи, от которых другие будут блевать. Но видеть живых людей, поедаемых личинками мух — это совсем другое. Они смотрят на тебя глазами, полными боли и просят сказать правду, а ты сглатываешь ком в горле и улыбаешься. «Все в порядке», говорила я им, обещая очень постараться и восстановить все их травмы.

Со мной пошли Вальда, Корин и Френ. Охранники никогда не отпустили бы меня одну в нижний город, а старая целительница в этот раз решила прогуляться. Сказала, что засиделась в доме. Может быть, она хотела пообщаться с кем-то, кто не проживал в моем доме. Ведь она редко выходила на улицу сама. Занималась домашними делами, читала и ожидала меня с работы, как дуэнья сопровождала меня за покупками и на редкие сейчас прогулки. Не мудрено, что уставшая от такой жизни Варда с готовностью едет со мной в другой район города.

Оставив карету у входа, мы привычно прошли через потайной коридор и сели в другую. Более потрепанную и невзрачную. Конспирацию соблюдать приходилось мне из страха, что для моей семьи моя деятельность могла обернуться повышенным вниманием окружающих с их колючими языками.

Это в мечтах экзальтированных дамочек каждая из них могла себе позволить пешую прогулку от своего богатого дома до нижнего города. Они ведь смелые и экстраординарные. Им не страшны непонимание и осуждение собственного круга. А на самом деле они едва ли могли устроиться работать не в семейном деле. Да даже дойти в одиночестве до соседнего дома подруги — признак плохого тона. Нужно закладывать карету и ехать в ней несчастные двадцать метров.

Такие, как мы с мамой, могли сказать, что следуют традициям семьи. Про нас говорили — подчиняются собственному дару. Что мы заложники силы, которую не смогли победить целители до нас и нам не стоит стараться. Но это было бредом. Я прекрасно помнила, как не ощущала взывание дара целителя, пока училась магии воздуха. А сейчас воздух свербел во мне, требуя выхода.

Я лично подсела на благодарность в глазах вылеченного пациента. Моим наркотиком стало понимание, что я могу спасти чью-то жизнь одним движением руки. Примерно тоже испытывала мама. Но в ее случае прибавлялись обреченность и ощущение никчемности собственной жизни, появившиеся после смерти папы. Она спасалась в больнице от пустоты и одиночества.

Брат занимался семейным делом, обеспечивая нас деньгами. Он крутился, как мелкий грызун в мясорубке. Уставал сильно и не досыпал регулярно. Но женщины-целительницы не могли заниматься торговлей. Нам было это чуждо, с нашей прямолинейностью и внешностью наивных барышень. Нас пытался обмануть торговец тряпками, выдавая платье прошлого сезона за последний писк их моды. Что же говорить о матерых мужиках, зарабатывающих миллионы?

От раутов и выездов в высший свет с его грязью, враньем, интригами, мама отошла, рассказав и нам с братом, как там у них принято плевать в душу. Как ее при каждом визите окружали молодые лорды, желая получить в жены не сильно старую герцогиню с деньгами.

Да я и сама помнила, как маму даже на прощании с отцом закидывали комплиментами, а потом присылали подарки и пышные букеты. Увы, но для многих из знати брак — лишь кабала. И подобные считают всех остальных несчастливыми с законным супругом. Может, таких было не много и я ошибалась в своих выводах. Но проверять, в чем суть их интереса, я не спешила на собственном опыте.

Я являлась с братом на открытие бального сезона, не имея возможности отказать королю, и появлялась вновь лишь на закрытии. Два вечера в год я могла улыбаться, слушая их щебет, наполненный слухами. Отвечала на вопросы, как трудно было учиться и как я усердно работаю в больнице…

Мне сочувствовали, обвиняя мои способности, а я и не разочаровывала. Кивала, соглашалась и уходила, стоило королю покинуть бальный зал. До этого красивого жеста никто из прибывших не имел права удалиться дальше сада. Впрочем, в нем я прекрасно пряталась от желающих пригласить меня на танец.

А вот в публичные дома я приезжала регулярно. Не менее нескольких раз в три недели. И благо про подобное действие никто не знал, а то я бы стала главным действующим лицом сплетен.

С Эмилем Дариль я познакомилась через брата. Желтый дракон учился с Ириденом, но не закончил учебу, открыв собственное дело. Я же узнала о нем не так давно. Однажды, более трех лет назад, брат попросил ни о чем не спрашивать и поехать с ним в одно место. Там я увидела не очень богатый дом, в котором держали дюжину женщин, израненных и переживших насилие, как физическое, так и эмоциональное. Вычерпав свой резерв, я еще неделю приезжала по вечерам, сращивая кости, заживляя раны и стирая память. Не полностью, а так, чтобы пережитый кошмар казался блеклым и не сильно влиял на их новую жизнь.

В откровенной беседе Эмиль признался, что выкупает девушек нашей страны из рабства в соседних странах и борделей, куда глупые попадают, мечтая о сытой новой жизни. Кто-то уходил от него, мечтая забыть о своих ошибках в кругу семьи. Но были и те, кого не принимали родные. Такие возвращались к Эмилю, начиная работать на дракона. Сперва он владел небольшой мануфактурой, но постепенно понял, что половина женщин продолжает оступаться, разыскивая среди мореходов и путешественников своего мужчину, мечтая, что он решит их проблемы. Делали они это через постель и везло далеко не всем. Пообщавшись с такими неудачницами, он предложил им спать с мужчинами за деньги. Со своей стороны он обещал защиту и приличный заработок. Себе он брал треть, продолжая на эти деньги выкупать новых и новых несчастных.

За пять лет работы в его борделях, женщины скапливали достаточно денег и могли перебраться на другой конец страны, начав жизнь с чистого листа.

Они получали документы, в которых значилось имя якобы погибшего мужа. А вдова с деньгами, которых хватало на покупку дома и животных, в глазах местных мужиков была завидной женой. Такой, которая будет за него держаться, а не смотреть на юных ровесников.

Я же обеспечивала лечение женщин на протяжении их работы, помогала избавляться от нежелательной беременности, если настойка не справлялась, и немного исправляла черты лица. Последнее помогало избавиться от навязчивой мысли, что ее бывшие клиенты узнают и разрушат новую семью.

Бизнес желтого дракона давно выдавил другие злачные места в столице. К Эмилю шли все местные ловеласы, от гуляющих лордов до солдат. Последние были самыми щедрыми клиентами женщин. Драконы всегда были любвеобильными и темпераментными. Попытка ухлестывать за невинными и чистыми девушками могла оказаться удачной, но тут легко было оказаться на висельнице, если семья испорченной девушки дойдет до короля. Бордель — прекрасный выход в их случае.

Накинув капюшон на голову, я первой вышла из кареты. И сразу открыла дверь в неприметный дом с заездом прямо во двор для карет и прочего транспорта. Глухой заросший сад укрывал меня от любопытных взглядов соседей.

— Привет, Эль, — встретил меня хозяин. — Сегодня у меня десять новеньких. Справишься?

Он склонился и поцеловал мою руку.

— Конечно, — я откинула черную ткань с головы и встряхнула волосами, унизанными бусинами. — Специально одела столько. Вдруг, что сложное будет.

— Может и будет. Трое беременные. Одна в плохом состоянии, остальные норма. Впрочем, сама все увидишь. Не буду забегать вперед.

Выгоревшие до желтизны от долгого нахождения на солнце волосы не портили дракона, а напротив, подчеркивали более темные на их фоне глаза.

— Ты за годы своих трудов так поднаторел в моем деле, что вскоре сам сможешь сортировать девушек по очередности требуемой помощи, — пошутила я, оглянувшись на входную дверь.

Оба охранника и Варда уже зашли и раздевались, скидывая плащи, аналогичные моему.

— И поверь, меня это не радует, — Эмиль скривился.

Я заметила темные круги под глазами. С другом было что-то не так.

— Что случилось?

— Проблемы у меня. Не с моими делами, а с семьей. Они, наконец, узнали, откуда берутся те деньги, на которые устраивается их счастливая и беззаботная жизнь. Можешь себе представить — за столько лет они понятия не имели, как я зарабатываю! Что можно сказать про такую родню?

— Что? — удивилась я.

Легальными были оба дела дракона. Да и в чем смысл?

— Какая разница, откуда деньги, если ими можно заткнуть рты? У тебя же все официально. Ты налоги платишь короне! Никого не принуждаешь, а напротив, помогаешь избавиться от страха и не скатиться в пьянство. Пусть столь неординарным образом, но твои женщины сами принимают решение остаться.

— О! На это мне устроили пять показательных истерик. Все от бабки до десятилетней сестры. Как редкого карликового пони купить, так Эмиль замечательный братик, а тут я грязный и деньги у меня вонючие. И семью я опозорил, сестер обесчестил! Полный комплект оскорблений и два вечера ненависти в моей семейке. Вот чем обернулась моя попытка объяснить смысл моего бизнеса и почему именно так я работаю, а не прохожу мимо, отводя глаза!

Дракон распалялся, сверкая желтыми глазами, пока высказывал мне все, что у него накипело.

— Тебе успокоительное дать? С ним ты будешь игнорировать их, что тех мух, пытающихся пробить оконное стекло, — я сняла плащ и предала его Корину, забрав у него свой чемоданчик.

— Уже нет смысла. От меня семья отказалась, я теперь просто Эмиль желтый. Без имени рода. Вот насколько я оказался важен для родных.

— Ты им так дорожил? Или есть проблемы с принятием нового родового имени? Может, стоит приглядеться к обнищавшим родам драконов? Не думаю, что все такие принципиальные, как твои. Для многих, кто познал голод и нужду, не важно, откуда законно заработанные деньги.

Подобные случаи я встречала в сплетнях на королевских балах. Одни выкидывали ненужных, не оправдавших надежды семьи детей, а другие, бездетные или нуждающиеся, наоборот, принимал в род таких. Не просто так, а за деньги или после клятвы продолжить род достойно. Как по мне, так семья просчиталась. У их сына были не просто доходы, а баснословные деньги. Бывший король, давший добро на его странную деятельность, приказал брать минимальный налог за непростой труд по поиску и выкупу женщин. Он же позволял выкупать злачные места конкурентов, когда те разорялись. Жить в доме, где ранее был бордель, никто бы не пожелал, а клиенты приходили по старой памяти очень и очень долго. А так, менялась вывеска, условия труда и персонал, но не конечная суть.

— Тут ты права — меня бы приняли многие семьи, но они не отреклись от меня. Я не вычеркнут с родового древа, будь оно не ладно!

Я нахмурилась, не понимая, в чем разница. У него нет имени, значит, он свободен. Отречение в моем понимании идет в комплекте с отказом семьи.

— Вы хотите сказать, юноша, что они надеются на ваши финансовые вливания и далее? — спросила Вальда, влезая в наш разговор.

На нее это было не похоже, но никто из нас не стал заострять на этом внимание.

— Вот именно. Я не могу обойтись без одобрения главы рода в некоторых значимых аспектах жизни. Например, не смогу жениться без одобрения главы. И вот этим они будут меня шантажировать.

— А ты собрался жениться?

— Нет, но когда-нибудь это случиться.

— Не стоит держаться за задницу, пока ее не высекли, — вновь ответила ему моя дуэнья, — так говорил мне мой отец. Теперь я прошу подобным образом поступить вас. Живите и не давайте им ни монеты. Пусть сами содержат свой дом. А как потребуется, у вас будут сбережения и вы сможете поторговаться. Приданое для знатной леди должно быть всегда. Раз сестре десять лет, то ей еще не начали собирать сундуки. Как и не было первого официального выхода в свет.

— Они и двум старшим не особо его собирали. Но я понял вашу мысль. Спасибо за мудрость предков, леди Варда, — склонившись, Эмиль поцеловал руку женщине, заставив ее щеки вспыхнуть.

— Ну что вы, мой золотой мальчик. Я рада успокоить ваши тревоги. Ваше дело очень важно для женщин нашей страны. Уж я-то знаю.

Эти двое могли долго разговаривать. Эмиль был хорошим слушателем, а Варда — рассказчицей. Куда идти, я знала сама, вот и направилась с Корином. Охранник замер у двери, зорко следя за окружающими. А я первым делом переоделась в более свободную одежду за ширмой и принялась за работу.

Обезболивала раны новенькой женщины, сшивала повреждения, наращивала выдранные куски плоти. Убирала следы и синяки. Делала все, чтобы набраться смелости идти дальше. К тем трем, что вернулись в страну с детьми под сердцем.

На моей памяти только семь женщин оставили своих малышей от неизвестно кого, решив дать им шанс на жизнь. Остальные же не хотели слышать о родах. Более трех сотен девушек убили с моей помощью своих малышей и я не могла их осудить. Кому они нужны сами? Семья может принять порченную дочь, но не сможет обеспечить ей замужество. Молва не пощадит. То что, не знают злые языки, они прекрасно додумают.

Мой случай был редким исключением. Но никто и не знал о моем позоре, кроме семьи. Возможно, и я бы избавилась от ребенка Орго, успей он мне его заделать. Полюбить такого малыша я бы не смогла. Тут и думать нечего.

Когда женщина была способна говорить, я наказала одной из служанок Эмиля покормить ее и напоить настойкой от кошмаров. В своих способностях я была уверена. Тревоги, связанные с прошлым, не должны ее тревожить, но на всякий случай я всегда перестраховывалась.

В соседней комнате оказалась совсем мелкая девушка. Не старше шестнадцати, но с пузом. Второй месяц беременности прервался парой движений моей руки. Потом последовала чистка, и через недельку она станет вспоминать случившееся, как страшный сон.

В третьей комнате срок и того был меньше — две недели. Настойка особых трав, и я иду дальше.

Вот тут будет сложно. Шестой месяц. Малыш точно будет кричать, ведь убить его в утробе я не смогу. Долго разговаривать с пылающей ненавистью к малышу женщиной, я не вижу смысла. Обещаю помочь ей и проделать все так, что она и не заметит. Опыт у меня, будь здоров!

Опаивая ее сонной травой, я сперва ухожу навестить других женщин, убираю воспоминания и мелкие травмы. Объясняю, куда они попали и как теперь быть. Не принимаю за них решение, лишь даю расклад, в котором они оказались. На пару недель Эмиль даст им кров, позволив обдумать будущее. А потом они озвучат ему собственное решение.

Все совершеннолетние смогут пойти работать. Но не самая мелкая. Ее желтый дракон устроит в приют или монастырь. Там будет и пригляд, и поддержка. Из короткого разговора с ней я поняла, что ее продала собственная семья. Голодали они страшно, вот отец и принял такое решение. Ее родная мама умерла, а мачехе она не была нужна. Возвращаться малышке некуда, да и опасно, увы.

Иногда я поражалась, сколько терпения и сострадания в Эмиле. Он ведь знает историю каждой своей женщины. Старается следить за их дальнейшей жизнью и даже переписывается с ними.

Простой сын барона, решивший не отворачиваться от протянутой к нему нуждающейся руки. Он не брал лишних денег у семьи, а копил свое содержание, на которое смог купить старенький цех по пошиву, шедший с молотка за долги разорившейся помещичьей семьи. Туда он устроил первые три десятка спасенных женщин.

Они сами учили друг друга кроить, шить и вышивать. Спали в том же цеху, ведь тогда сам Эмиль еще учился в академии. Это было более пятнадцати лет назад. Теперь он не только держатель всех стоящих борделей столицы. У него одна из самых прибыльных мануфактур.

Вернувшись к глубоко беременной, я провела операцию, вытаскивая ребенка. Варда занималась малышом, пока я убирала следы беременности и операции с ее тела.

— Он полностью жизнеспособный, — шепотом признала старшая целительница, заворачивая малышка в пеленку.

— Но ей он не нужен. Никому он не нужен…

Протянув руки, я взяла новорожденного и вышла с ним из комнаты на поиски хозяина. По нашей договоренности, именно Эмиль убивал детей, которые родились полностью здоровыми и могли бы жить дальше.

Я с трудом спустилась в малую гостиную, словно на мне толстенная броня, и присоединилась к владельцу дома, обнимая маленькое тельце. Пыталась поделиться теплом с ним, возможно, последним в его короткой жизни.

— Как он? — Эмиль смотрел не на меня. Его вниманием завладел ребенок. Маленький комочек, заснувший, стоило его запеленать.

— Здоровый…сам дышит. Крепкий для своего возраста мальчик, — созналась я, едва проталкивая слова.

— Боги! — простонал Эмиль, откидываясь на спинку кресла. — Ненавижу эту чертову жизнь! Почему у кого-то нет детей и они молят о них годами, а я должен убить этого мальчугана?

— Вот такая она страшная, наша жизнь, — произнесла я и позволила слезам течь.

Он-то меня поймет. Этот мужчина необыкновенный!

— Графиня, не нужно убивать. Я знаю семью, у которой нет детей, но которые примут, как своего, любого малыша, — окликнул меня Френ. Охранник стоял у стены и как все, смотрел на ребенка. — Я прослежу, чтобы его не обижали. Но я уверен — они и не станут. Порядочные люди с собственным небольшим делом.

— Правда, примут?! — подскочил Эмиль. — Я дам с ним золотых монет. Пусть они расскажут ему, что семья его погибла от рук грабителей. Но его спасали, ждали и любили! Не нужно ему знать горькую правду!

Подскочив, желтый дракон заметался по комнате, потом выбежал из нее и рванул по лестнице наверх.

— Спасибо тебе! — прохрипела я, улыбаясь и целуя мальчика в лоб. — Слышишь, маленький? У тебя сегодня счастливый день рождения!

— Как его назвать? Что мне сказать новой семье?

— Никак. Скажи, мама умерла сегодня в родах, а отца преследовали и убили. Скажи, что нашел его умирающим в подворотне.

Оглядевшись, я попросила служанку принести окровавленную простыню из комнаты роженицы и плетеную корзинку.

Передав малыша охраннику, я застелила будущую люльку испачканными, но просушенными простынями. Эмиль туда запихал плотно набитый кошель с монетами и какое-то украшение на шнурке. Потом мы состряпали под общую диктовку бумажку от имени родителей. В ней отец просил добрых людей позаботиться о сыне и воспитать его.

Мой охранник ушел, а мы, уже не в траурном настроении, выпили чай и договорились о моих визитах на мануфактуру для осмотра его всех работниц на следующей неделе. После службы я буду приезжать на несколько часов и так же тихо уезжать. Огласки не будет, ведь схема была отработана давно и надежно.

Уже по пути домой я подумала, насколько нам в этот раз повезло. Все обошлось и мы с Эмилем не взяли еще один грех убийства невинной жизни. Мне самой это не поможет, ведь я оборвала две другие жизни, но дракон — другое дело. Он и правда был слишком добрый для этого грязного мира.