Душа невесты

Глава 2

На следующее утро Прю направилась прямо в библиотеку. Она все ломала голову над идеей идеальной обложки, и ей нужно набраться небольшого вдохновения. Она думала, что знакомство с книгами по историческим фотографиям поможет решить задачу.

"Поразительно, — с досадой подумала Прю. — Фотографы все время жалуются, что их загружают заданиями, и умоляют дать им возможность поступать по собственному усмотрению. Теперь, когда мне предоставлена полная свобода действия, я парализована! Похоже, ненадолго".

Со свойственной ей решительностью девушка просматривала стеллажи в отделе фотографии, выбирая том за томом — все, что могло подать идею. Наконец она с огромной кучей книг в руках, шатаясь, подошла к столу в читальном зале.

Просматривая первую книгу, она заметила черно-белую фотографию суфражисток. "Гм, может быть, сделать материал о выдающейся женщине Сан-Франциско? — подумала Прю и покачала головой. — Нет, мне хочется больше сыграть на чувствах простого народа. Фотография должна быть всем понятна, особенно мистеру Колдвеллу".

Прю внимательно просмотрела великолепные пейзажи Доротеи Ланг. "Мне нравится, что они дышат романтикой, — думала Прю, — но, пожалуй, они не подходят для журнала "415". На обложечной фотографии должен присутствовать город".

Вдруг позади Прю прозвучал низкий, мягкий мужской голос.

— Я невольно заметил, — говорил мужчина, — что вы перетащили сюда половину отдела фотографии.

Прю напряглась и закатила глаза. Какое неуклюжее начало! Подумать только, стоило ей прийти даже в библиотеку, и тут же какой-то незнакомец начинает приставать. Она быстро обернулась, сощурилась, готовясь дать нахальному пижону решительную отставку.

И вдруг глаза парня заставили ее изменить свое решение. Они были серо-зеленые с длинными черными ресницами и смотрели на нее таким очаровательным взглядом, какого она никогда не встречала.

— Гммм… — промычала Прю. Она не могла поверить, что какой-то парень способен так взволновать ее. Где же старый добрый профессионализм, подстегивающий Прю? Он растворился в улыбке пижона, вот где. Не говоря уж о его атлетическом теле и восхитительных каштановых волосах.

— Не хочется беспокоить вас, но я журналист, и, кажется, именно в вашей огромной стопке находится нужная мне книга, — сказал мужчина.

— О! — выпалила Прю. — Я фотожурналист! Присаживайтесь, пожалуйста.

"Боже мой. Ты даже не знаешь его имя, а уже приглашаешь сесть рядом. Что ты делаешь, — ругала себя Прю. — У тебя осталось ровно девять дней, а пока не появилось ни малейшей идеи, как приступить к обложке. Но ты уже начинаешь болтать с незнакомцем".

— Меня зовут Митчелл, — отрекомендовался мужчина, садясь верхом на стул и протягивая руку. — Митчелл Пэрл из журнала "Нэшенл Джиогрэфик".

— Вы шутите! — вымолвила Прю. — Работать в "Нэшенл Джиогрэфик" — мечта каждого журналиста. Над чем вы работаете?

— Меня направляют во Вьетнам писать о новом Сайгоне. Я пришел сюда в поисках одной книги о фотографиях военного времени, — объяснил Митчелл. Затем он бросил взгляд на принесенную Прю стопку книг. — А, вот она! Не возражаете, если я возьму посмотреть ее?

— Прю Холлиуэл, — представилась она, краснея. "С каких пор я краснею?" — спросила она себя. — Будьте моим гостем. Я просматриваю книги в поисках идей. Для журнала "415".

— "415"? В нем работают лучшие из лучших фотографов города, — сказал Митчелл, вытаскивая книгу про Вьетнам. — Должно быть, вы очень хороший фотограф.

— Может быть, когда-нибудь стану им, — задумчиво ответила Прю. — Сейчас я только делаю первые шаги. Я начала работать в нем в этом году. Мне надо снять фотографию для обложки, и, похоже, я ничего стоящего не могу придумать.

— Ну вы уже на правильном пути, — ответил Митчелл, вытаскивая из стопки Прю еще одну книгу. Он начал лениво листать ее.

— Просмотрите, например, замечательные снимки, посвященные истории викторианской портретной живописи, — посоветовал он и показал Прю групповой портрет примерно девяти женщин с оттенком сепии.

Они позировали по официальному случаю так, чтобы быть похожими на древнегреческую знать в изящных платьях с двуглавыми нарукавниками и венками на головах. Одна женщина держала лиру, другая изготовилась стрелять из лука.

— Можно мне посмотреть, Митчелл? — спросила Прю, забирая книгу из рук красавца. Она прочитала текстовку под фотографией.

"Викторианские аристократы освоили новую технологию фотографии, разыгрывая роли в своих портретах, — читала Прю. — Они демонстрировали тщательно отрепетированные сцены. Самыми популярными стали классические темы. Эта группа аристократок, например, изображает муз из древнегреческой мифологии".

Вдруг Прю ахнула.

— Как раз то, что мне надо! — взволнованно прошептала она. — Фотоочерк о викторианской архитектуре Сан-Франциско. Я могла бы создать классическую яркую картину в таком же стиле. И я точно знаю, где надо снимать.

— Видите? — раздался голос красивого незнакомца. — Разве уж так трудно?

— Митчелл, я должна поблагодарить вас, — отозвалась Прю. — Похоже, вы решили мою задачу. При желании вы можете забрать все остальные книги. Мне пора бежать и приступить к работе над моей идеей.

Прю схватила книгу о викторианской портретной живописи и встала. Митчелл тоже вскочил на ноги.

— Поздравляю, Прю, — заметил он, — но не благодарите меня. Вы сами докопались до своей невероятной идеи.

Прю не смогла сдержать улыбки.

— Однако вы нашли правильный путь, как вдохновить меня, — заявила она. — Без вас у меня ни за что не получилось бы.

— Что ж… если вы и в самом деле хотите поблагодарить меня, — начал Митчелл, снова улыбаясь, — что скажете, если я завтра приглашу вас на обед?

— О, я не знаю, — нерешительно начала Прю. — Мне надо так много сделать, чтобы уложиться в срок. А вы как? Разве вы не улетаете во Вьетнам?

— Через две недели, — ответил Митчелл. Его улыбка исчезла. — Послушайте, если мое предложение вам безразлично, ничего страшного. Я пойму с полуслова.

— Нет! — выпалила Прю. Она тут же вспомнила разговор о вечеринке, которую сестры, жалея Пайпер, договорились устроить.

"Согласитесь, ведь я права, — говорила вчера Пайпер. — Одна работа без забавы — от нее тупеешь".

"Пайпер вполне могла бы то же самое сказать и обо мне, — подумала Прю. — Думая только о своей карьере, я выбрасываю личную жизнь в окно. С такой привычкой действительно пора покончить".

И она решила отбросить осторожность, весело улыбнувшись Митчеллу.

— Я с большим удовольствием завтра отобедаю с вами, — ответила она.

— Прекрасно! — поддержал ее решение Митчелл. Его похожие на жемчуг глаза снова обаятельно сверкнули. — Я знаю одно хорошее местечко. Вьетнамское заведение только что открылось в Кастро, и я слышал, что там все как во Вьетнаме. Если вы пойдете со мной, то окажете мне помощь в подготовке статьи.

— Ну, не думаю, что вам нужна помощь, мистер "Нэшенл Джиогрэфик", — подразнила его Прю. — Но вьетнамская еда, должно быть, великолепна.

— Заехать за вами в полдень? — спросил Митчелл.

— Подходит, — ответила Прю, перебрасывая сумочку через плечо. Она назвала ему свой адрес и, все время сильно краснея, направилась к абонементному столу, чтобы зарегистрировать отобранную книгу.

Направляясь к стоянке автомашин несколько минут спустя, Прю пыталась выбросить из головы пьянящую улыбку Митчелла. "Надо приниматься за работу, — убеждала она себя, — особенно если учесть время, которое я потеряю из-за завтрашнего обеда".

Прю уселась в свой "БМВ" и поехала домой. Она не лукавила, когда говорила Митчеллу, что знает, где будет снимать портрет для обложки. В действительности она имела в виду самое удобное место, какое только можно представить. В конце концов, где она еще найдет более классический пример невероятной викторианской архитектуры Сан-Франциско, как не в особняке Холлиуэлов?

Когда Прю выходила из библиотеки, Фиби как раз вернулась домой после школы и встречи с Никосом за чашкой кофе. Она тут же направилась к своему любимому месту — на застекленную террасу — и плюхнулась в удобное плетеное кресло. Затем она мечтательно уставилась в окно.

"Никос — само совершенство, — думала Фиби, устраиваясь удобнее в подушках. — Полтора часа в кафе пролетели незаметно. Не могу поверить, что он тоже любит Джорджию О'Кифи. Он точно также, как и я, ищет свой путь в жизни".

"Не могу представить себя без живописи, — говорил он, отбрасывая непослушный черный локон, лезший в глаза. — К тому же живопись — единственное, что я хорошо умею делать".

"У тебя хорошо получаются пейзажи, — восторгалась Фиби, представляя его мистический лесной пейзаж. — Так в чем же проблема?"

"Видишь ли, живописью себе на хлеб не заработаешь, — ответил Никос. — По крайней мере, так мне постоянно повторяет отец. Ему страшно хочется, чтобы я стал бухгалтером!"

Тут Фиби пальцами сдавила себя за горло и выпучила глаза, изображая трагическую смерть.

"Вот-вот! Ты верно изобразила! — рассмеялся Никос. — Мне в голову пришла одна мысль. Отныне я буду рисовать только тебя. Изображая твое лицо, я сколотил бы целое состояние".

"Ха!" — хихикнула Фиби, отхлебнув кофе каиучино.

Однако Никос перестал смеяться.

"Фиби, я серьезно, — подтвердил он. — Ты удивительна. Для меня будет большой честью когда-нибудь нарисовать твой портрет".

Сидя на террасе, Фиби закрыла глаза и представила себя лежащей на зеленом бархатном шезлонге, в то время как Никос делает набросок ее портрета. "Подвинься, Кейт Винслет!" — сказала она и рассмеялась.

Никос углубится в свое полотно, рисуя ее час или больше, стараясь придать ей более интригующий взгляд, чем в действительности. Стараясь сделать ее…

— Красивой!

— Что-о… — Глаза Фиби цвета мокко широко раскрылись, когда на террасе раздался голос. Она так глубоко погрузилась в свои мечтания, что уже ожидала увидеть склонившегося над ней Никоса. Но нет… она увидела всего лишь Прю, которая, несомненно, только что вошла. Она все еще тащила за собой вздутый чехол с фотоаппаратом.

— Уф, спасибо, Прю, — произнесла Фиби, поднимая брови. — Чем я обязана твоему комплименту?

— Не себе, — резко ответила Прю.

— Как тебя понять?

— О, Фиби, ведь не секрет, что ты шикарна, — проговорила Прю, закатывая глаза и вытаскивая свой "Никон" из чехла. — Я просто хотела посмотреть на террасу. Пожалуй, она — идеальное место для моего обложечного кадра.

Соединенная с жилой комнатой прекрасным резным сводчатым проходом, терраса напоминала застекленную клетку. По сути она напоминала выкрашенное в белый цвет убежище, отделенное от темной деревянной жилой комнаты бледно-зеленой бархатной занавеской, свисавшей с блестящего медного стержня. Чаще всего сестры раздвигали занавеску, чтобы солнечный свет мог проникнуть в дом.

— Ты здесь собираешься фотографировать? — Фиби приподнялась. У нее появился шанс сделать так, чтобы Никос появился в кадре Прю. Значит, представится случай провести больше времени вместе с ним.

Прежде чем Фиби смогла предложить Прю свою идею, у входа появилась Пайпер и заглянула на террасу.

— Привет и до свидания, — произнесла она. — Я иду к себе в клуб РЗ — назад к ежевечерней скучной работе.

— Подожди! — остановила ее Прю. — Пайпер, мне в моем деле понадобится твоя помощь.

— В каком деле? — насторожилась Пайпер, роняя портфель у своих ног.

— Я говорю о своем снимке для журнала "415". Я все продумала, — объясняла Прю. Из футляра для фотоаппарата она вытащила толстую библиотечную книгу и показала сестрам мифологический портрет.

— Я хочу создать точно такой же сюжет, в нем будут фигурировать пары, — продолжала она. — Возможно, будет четыре пары в одеяниях, падающих свободными складками, с лавровыми венками на головах и сандалиями на ногах — во всех таких древнегреческих штучках, точно так, как они одевались бы в начале века. Я буду снимать на нашей террасе. По-моему, идеальное место, откуда можно начать рассказ О викторианской архитектуре Сан-Франциско.

Она поднесла фотоаппарат к глазу и щелкнула несколько раз.

— Несколько пробных кадров, — пояснила она. — Но я чувствую, что все получится идеально.

— Потрясающе задумано, Прю, — взволнованно сказала Фиби.

— Невероятная идея, — согласилась Пайпер. — Но я-то зачем тебе нужна?

— Ну, например, в классике для тебя нет секретов, — ответила Прю. — Нет большей любительницы мифологии, чем ты. Ты единственная из известных мне девушек, которая добровольно изучала латынь.

— Спасибо, что напомнила, какой тупицей я была, — закатила глаза Пайпер.

— Пайпер! — возразила Прю.

— Я шучу, — успокоила ее Пайпер. — Итак, тебе нужна мизансцена для четырех пар? Проще простого — боги с Олимпа. Можно взять Зевса и Геру, и еще Артемиду и ее брата-близнеца Аполлона. Затем во всем мире известных Венеру и Марса…

— Ты богиня, Пайпер, — обняла Прю сестру. — Я так и знала, что ты сможешь мне помочь.

— Всегда к твоим услугам, — подобрала портфель Пайпер. — А теперь извините меня…

— М-да, но у меня еще не все, — с виноватым видом остановила ее Прю.

— Ладно… — отозвалась Пайпер, снова роняя свой портфель.

— Так вот, я собираюсь нанять восемь моделей…

— Нет, ты этого не сделаешь, — вклинилась в разговор Фиби, выскакивая из кресла.

— Что ты сказала? — спросила Прю, повернувшись и подозрительно глядя на сестру.

— Никос идеально подойдет для твоей фотографии, поверьте мне, — выпалила Фиби. — И я уверена, что он охотно согласится позировать. Я хотела сказать, что ради искусства он пойдет на все. И, осмелюсь добавить, ради меня.

— Замечательно! — похвалила Пайпер. — С ними не соскучишься.

— Я без ума от него! — воскликнула Фиби, оборачиваясь и плюхаясь обратно в кресло. — Но дальше встреч за чашкой кофе мы не пошли. Идеальный путь к следующему уровню — длительная фотосъемка в моем собственном доме. Мы могли бы делать перерывы на крыльце… и, может быть, на диване…

— Фиби! — воскликнули Прю и Пайпер.

— Ну что вы, девушке не запрещено помечтать наяву, — парировала Фиби. — Так что ты скажешь, Прю? Ну пожалуйста, пожалуйста, разреши мне пригласить Никоса в качестве модели для тебя!

Прю вздохнула.

— Видишь ли, я собиралась воспользоваться услугами профессиональных моделей, однако на Никосе можно сэкономить… — начала Прю. Затем взглянула на озорное умоляющее лицо Фиби.

— Ладно, — согласилась она. — Пусть будет Никос. Теперь у меня семь моделей — на одну забот меньше.

— Шесть! — снова вскочила на ноги Фиби.

— Фиби, — возразила Прю, — мне кажется, я умею считать, спасибо.

— К чему нанимать модель, если нужную роль добровольно сыграет твоя сестра? — спросила Фиби, подперев свои изящные бедра кулачками. — Всего несколько минут назад ты сама сказала, цитирую, что я шикарна.

— Н-да, не бывать мне на пиру любви, — колко заметила Пайпер, опять закатывая глаза и опираясь о дверной косяк.

— Фиби, учти, я не позволю, чтобы ты сюсюкала над Никосом, пока я работаю, — предупредила Прю. — С таким большим количеством моделей съемка и так займет целый день.

— Сюсюкала! — повторила Фиби. — Мне очень обидно. Я не менее профессиональна, чем любая модель, хотя и не такая тощая. Клянусь, у меня получится. Я могу быть Герой, а Никос сыграет роль того другого, как его там?

— Зевса, — сухо подсказала Пайпер. — Царя богов.

— Да, его, — рассеянно произнесла Фиби. — Получится идеально.

— Не знаю… — кусая губу, раздумывала Прю.

— А вот еще одна возможность, — не отступала Фиби. — Я схожу в колледж, где полно молодых прекрасных созданий. Я могу найти тебе еще шесть моделей для полной картины. Только настоящих красоток, обещаю. Тогда ты действительно сократишь издержки. Разве есть лучше способ, как подлизаться к твоему редактору?

— В субъективном подходе Фиби есть смысл, — поддержала Фиби Пайпер, поглядывая на Прю.

Прю нахмурилась и, щурясь, смотрела на младшую сестру. Фиби не была похожа на всех остальных в семье Холлиуэл — она всегда опаздывала, всегда забывала залить бак бензином, всегда откусывала больше, чем могла прожевать. Но она повзрослела с тех пор, как вернулась в особняк. Прю действительно хотелось поверить ей. Наконец она согласилась.

— Хорошо, хорошо, — кивнула она. — Фиби, знаю, нельзя возражать, когда тебе чего-то захотелось. А мне будет легче уложиться в срок, если ты займешься наймом моделей. Пожалуйста, не подведи меня!

— Я даже не стану обижаться на твои слова, — отреагировала Фиби, улыбаясь от волнения. — Если только твое задание позволит мне быть ближе к Никосу, я раздобуду в колледже нужных тебе проклятых красоток. Твоя фотография в шляпе, Прю. Поверь мне.

Фиби с довольным видом снова плюхнулась в кресло.

— Что ж, хорошо, тогда я вам больше не нужна, — заявила Пайпер, еще раз забирая свой портфель и направляясь к выходу. Она уже потянулась к дверной ручке, как перед ней возникла Прю, словно ниоткуда, и, подбоченясь, загородила собой дверь, не позволяя Пайпер выйти.

Пайпер закатила глаза.

— Прю! — крикнула она через плечо. — Ты же знаешь, что я дома терпеть не могу твои выходки.

Прю словно в воздухе растворилась. Потому что это была вовсе не Прю, а ее астральная проекция, ее призрак, которого она могла мгновенно отправить в любое место.

Прю с виноватым видом вышла из жилой комнаты в фойе.

— Я не могла позволить тебе уйти. Мне приходится просить тебя об еще одном совсем маленьком одолжении.

— Гм, — промямлила Пайпер, подперев бедро рукой.

— Так вот, Фиби права. Как я уже говорила, съемка займет целый день и, разумеется, мне придется кормить всех моделей…

— Ты хочешь, чтобы я готовила для тебя и моделей? — спросила Пайпер.

— Вероятно, мне также понадобится ассистент, — сказала Прю, водя носком по паркету. — Пожалуйста, Пайпер! Ты говорила мне, что собираешься разработать новые рецепты для РЗ. Твой час настал. К тому же для меня появится великолепная возможность. Мне нужна твоя помощь.

Пайпер прикусила губу. Конечно, ей хотелось помочь Прю. Но ее еще сильнее преследовало чувство, что сестры занимаются серьезными делами, а она где-то на отшибе… готовит обеды.

— Что ж, раз я начинаю работу только вечером, то, полагаю, мне нельзя отказаться, — недовольно произнесла Пайпер.

— Спасибо, дорогая, — обняла Прю Папер. — Что бы я делала без тебя?

— Не знаю, заказала бы пиццу? — подмигнув, сострила Пайпер, открыв наконец дверь с витражным стеклом, и удалилась на работу.

В середине следующего дня резко зазвонил дверной звонок особняка. Спеша открыть дверь, Прю заглянула в зеркало фойе. Она была довольна, что позволила Фиби надеть ярко-розовый лиф и бирюзового цвета атласные брюки "капри". Завязав свои длинные черные полосы на голове в нетугом узле, она выглядели достаточно повседневно для обеда, но достаточно обаятельно, чтобы дать Митчеллу знать, что ей его визит небезразличен.

Когда Митчелл открыл дверь, его лицо ясно говорило о том, что он тоже впечатлен.

— Вот это да!… — прошептал Митчелл.

— Привет, — Прю почувствовала, что снова краснеет.

Митчелл переступил порог и промолвил:

— Прю, вы удивительно хороши. Он огляделся в фойе, посмотрел на старинные высокие стоячие часы и крутую лестницу из орехового дерева, сильно набитые конским волосом диваны и бархатный шезлонг.

— Должен признаться, ваш дом захватывает дух почти так же, как и вы, — оценил он. — Потрясающий дом.

— Это дом моей бабушки, — ответила Прю, облокачиваясь на стул с витиеватой резьбой. — Она интересовалась античными вещами.

— Можно дать вам совет? — спросил Митчелл, входя на террасу. — Насчет вашей съемки викторианской архитектуры, о которой вы говорили? Вам следует сделать ее прямо здесь! Как раз в этой комнате.

— Я опередила вас на один шаг, — поставила его в известность Прю, следуя за ним.

В свете террасы она видела естественные светлые блики на его волосах. Она также не могла не заметить, как замечательно подходила серая рубашка под цвет его глаз.

— Уже через два дня здесь начнется съемка, — добавила она.

— Вы шутите! — удивился Митчелл, — Прю, я недооценил вас. Вы такая собранная. И очень талантливая.

Прю чувствовала, как ей становится жарко. Митчелл просто бесподобен. Комплимент от других ребят она бы приняла за дешевую лесть, но Митчелл казался таким искренним. Прю предвкушала время, которое она проведет вместе с ним за обедом.

— Вы голодны? — спросила Прю. — Ведите меня в ресторан.

Через двадцать минут Прю и Митчелл сидели на свежем воздухе за очень маленьким столиком заведения под названием "Бьен Хоа" в районе Кастро. Пожилая женщина с серебряными волосами прошла через настил к их столику и подала стаканы с сладким молочного цвета чаем со льдом.

— Вашь заказ? — спросила она с сильным акцентом.

Митчелл начал говорить с женщиной по-вьетнамски. У Прю округлились глаза. Видно, Митчелл долго работал во Вьетнаме. Пожилая женщина была тоже поражена. Услышав, что Митчелл говорит на ее родном языке, она широко улыбнулась, и оба взволнованно беседовали несколько минут. Наконец она пожала плечо Митчелла и торопливо ушла.

— Она принесет нам фирменные блюда, — улыбнулся Митчелл, повернувшись к Прю и улыбаясь. — Она просила разрешить ей самой сделать выбор.

— Что ж, очень хорошо! — рассмеялась Прю. — Я бы ни за что ни догадалась, что заказать.

— Вам очень понравится еда. Я обещаю, — улыбнулся Митчелл. — Итак, я хочу подробнее узнать о вашей работе фотографа. Как вы увлеклись ею?

Прю рассказала, как она перешла от неинтересного бизнеса продажи антиквариата на аукционе к фотографированию для просветительского городского журнала.

— Похоже, я сделала большой скачок, пожала она плечами. — Иногда я сама удивляюсь, как попала туда.

— Мне знакомо ваше чувство, — заметил Митчелл. — Вот что интересно, — когда путешествуешь так много, как я, иногда забываешь, в каком городе ты проснулся.

Прю рассмеялась.

— Знаете, мы подписываемся на "Нэшенл-Джиогрэфик", — сообщила она Митчеллу. — Я пролистывала старые издания и нашла статью, которую вы писали про молодежную культуру Праги. Она такая живая, такая интересная. Вы действительно хорошо пишете.

Митчелл смотрел в свой стакан.

— Перестаньте льстить мне, Прю, — отшучивался он. — У меня начнет кружиться голова.

Однако, когда Митчелл взглянул на нее, Прю почувствовала, что он очень гордится своей работой. Она уже ощущала привязанность к Митчеллу. Наконец-то она встретила того, чья профессиональная страсть соответствует ее собственной.

— Расскажите мне о своих приключениях за рубежом, — попросила Прю.

Пока Митчелл развлекал ее краткими эпизодами из своих путешествий, женщина с серебряными волосами принесла им две огромные чаши с дымящимся фо — вьетнамским супом со свежими покрытыми листьями овощами и тонко нарезанной говядиной. Прю попробовала его на вкус.

— Мммм! — воскликнула она. — Как вкусно!

— Открытие подобной кухни — разве не плюс в моей работе? — спросил Митчелл.

— Еще бы, — ответила Прю, пробуя еще одну ложку супа.

— Разумеется, нет ничего интереснее, чем съемка интересных сюжетов, то, чем вы занимаетесь, — признался Митчелл. — Тысяча слов и все такое… Эй! Я кое-что придумал.

— Да?

— Вы уже наняли себе ассистента на время съемки? — поинтересовался Митчелл.

Прю сощурилась.

— Честно говоря, нет, — ответила она, отхлебнув сверхсладкого чая. — Я только собиралась поговорить об этом со своим редактором после обеда.

— Лучше не надо, — посоветовал Митчелл. — Я буду вашим ассистентом. Пусть это станет нашим вторым свиданием.

— Вы? — робко спросила Прю. "Вот досада! — подумала она. — Как мне тактичнее отказаться от предложения Митчелла?"

В конце концов, у нее уже была группа начинающих моделей. Если придется поправлять Митчелла, пока тот будет неуклюже топтаться вокруг нее на съемочной площадке, то такое поведение вряд ли заложит крепкий фундамент для их взаимоотношений.

— Гм, не обижайтесь, Митчелл, но вы писатель, — осторожно начала она. — Вы умеете обращаться с экспонометром?

— Я журналист, — поправил ее Митчелл, — Точнее, выпускник Колумбийской школы журналистики — очень старой школы. Там все изучают фотографию и основы ассистирования оператору во время съемки.

Прю уставилась на Митчелла. Разве есть что-нибудь такое, чего он не знает?

— И вы не будете возражать, если я буду вами командовать? — поддразнила его Прю. — Я люблю плотно поработать.

— Приказывайте, — настаивал Мит челл. — Я с удовольствием понаблюдаю за вашей работой.

Продолжая есть фо, Прю некоторое время обдумывала сложившуюся ситуацию.

— Хорошо, — промолвила она. — Но вы должны согласиться на то, чтобы журнал "415" оплатил вашу работу.

— Ни за что, — возразил Митчелл. — Я хочу помочь вам не ради денег.

— Правда? — спросила Прю. — Что же заставляет вас пожертвовать целым днем вьетнамского путешествия и околачиваться у моего дома, снимая фотографии?

— А вот что… — прошептал Митчелл.

Он нагнулся через маленький столик и запечатлел нежный, горячий поцелуй на губах Прю. Затем он снова сел как ни в чем не бывало И продолжал очаровательно улыбаться. Неожиданно для себя Прю наклонилась через стол и стала целовать его. Его поцелуй был таким теплым, таким пьянящим. Она забыла все — еду, машины, проезжавшие по боковой дорожке рядом с рестораном, — и опомнилась, когда по настилу засеменила пожилая женщина с блюдом холодных фаршированных блинчиков.

Когда она подошла к их столу, Прю и Митчелл отскочили друга от друга на свои места. Оба немного покраснели. Но женщина лишь подмигнула Митчеллу и ущипнула его за щеку, сказав что-то по-вьетнамски.

— Что она сказала? — задыхаясь, спросила Прю.

— Она сказала: "Не обращайте внимания на старую женщину. Поцелуйте ее еще раз!" — передал ее слова Митчелл.

— Вы обманываете, — пошутила Прю.

— Нет, я говорю серьезно, — убеждал ее Митчелл, глядя Прю в глаза. И добавил: — Эта рыба бесподобна. Не дайте ей уплыть!

Прю бросила быстрый взгляд на миску с супом. "Ах, Митчелл, — мечтательно подумала она, — если бы ты только знал".