Дух лунной башни

Глава 18. Темнопламень

В родной сектор я вернулась поздним вечером — в компании Агнии. В общей гостиной никого не осталось, кроме уснувшего на диване старшекурсника, и мы беспрепятственно попали в спальню. Я жаждала отдалить встречу и с полноценными, и с полуцветами. Стоило представить любопытные взгляды, руки чесались что-нибудь сломать, растерзать в клочья. Я даже Шема не хотела видеть. Друг — не друг, он — парень, а у меня лицо в пятнах!

Переступая порог, я ощутила слабое дуновение и трепет браслета на запястье. Магия, охраняющая комнату, прощупала меня, но пропустила, признав право находиться внутри. Не теряя времени, я переоделась и юркнула в синюю постель, пустовавшую больше трех недель. Парик не сняла. Уткнулась лицом в стену и лежала, не шевелясь, пока Агния не потушила свет и не устроилась на соседней кровати.

— Главное, пережить первый день, дальше станет легче, — заверила огневичка.

— Угу.

— Ты жива, а это важнее всего.

— Угу.

Агния помолчала с полминуты, придумывая новую тему для разговора. Она желала поддержать меня, но понятия не имела, как это сделать. Умение подставлять дружеское плечо — не ее конек. Как и тактичность.

— У тебя приятная мама. В смысле… э-э-э… производит приятное впечатление.

— Угу…

Мысль о Ренет резанула сердце, оставив кровоточащий след. Она уехала после обеда, пряча грусть за вечной улыбкой. А я разревелась при прощании. Вцепилась в маму, как маленькая, и не желала размыкать объятий, пока леди Виэра меня не пристыдила. Но и потом я долго стояла рядом и обиженно шмыгала носом, хотя и понимала, что мама не может забрать меня из треклятого колледжа. И вовсе не потому, что не хочет.

— Только вы совсем не похожи, — вставила неугомонная Агния.

— Угу, — протянула я угрожающе и решила покончить с ночным «разговором», задев подругу за живое. — А ты похожа на мать?

Тишина наполнила комнату, словно морозный воздух, проникший через открытое окно.

Но продлилась на удивление недолго.

— Нет. Я — копия отца. Это он — огневик. Мама была водной магиней. Гремучая смесь.

— Была? — переспросила я, хотя изначально не собиралась обсуждать семью Агнии.

— Да. Она умерла, когда я родилась. У меня только папа. И бабушка. То есть, прабабушка. Мамина бабушка. Всё сложно.

Ну, еще бы! Водный и огненный маги! Вот, родственники обрадовались. Хотя если в жизни подруги присутствует бабка со стороны матери, тут всё крайне необычно.

— Твой отец — Темнопламень, верно?

Рано или поздно я бы спросила, учитывая события в коридоре и огненный шторм, не оставивший на подруге ни единого ожога. Почему бы не сейчас, раз Агния сама завела странный разговор.

— Да. Это моя настоящая фамилия.

— Настоя…

— Папа договорился с Бриттом, чтобы меня приняли под фальшивой фамилией. Директор согласился, мол, ни к чему привлекать ко мне еще большее внимание. Даже педагоги не знали. До недавнего времени. От учеников и сейчас это скрыли. Никто не в курсе, что я была с тобой в тот… э-э-э… момент.

Я перевернулась на спину, засунула руки под голову и уставилась в потолок, на котором время от времени отражались световые всполохи. На колледж обрушилась гроза — редкость для ноября. К счастью, благодаря защитной магии, громовые раскаты не проникали внутрь и не мешали обитателям спать. Впрочем, мой сон был также далеко, как родной дом и мама от Гвендарлин. А Агния своими откровениями все увеличивала и увеличивала расстояние.

— Родители познакомились в этом самом колледже, — говорила она в темноте, и мне представлялся красноволосый парень и белокурая девушка с голубыми, как у всех водников, глазами. — Они понимали, что несовместимы, но сбежали и поженились тайно. Родня с обеих сторон отреклась от них. Особенно отцовская. Темнопламень, связавшийся с водной магиней! Светлой! Ничего позорнее не придумаешь! Но на их сторону встала мамина бабушка. Позвала жить к себе в замок. Но она всегда была необычной по меркам чинных магов. В юности ее насильно выдали замуж. После смерти нелюбимого мужа она отказалась от нового брака. Жила в свое удовольствие, наплевав на чужое мнение. Богатство и сила это позволяли. Кое-кто пытался «повлиять» на нее, но пара потопов у соседей поумерили пыл.

Я рассмеялась от души. Отличная бабушка! Каждому бы полуцвету такую!

— Красивая история.

— Да, — отозвалась Агния грустно. — Так бы и было, если б не мамина смерть. Многие посчитали, что это наказание за нарушенные правила. Но я точно знаю, что папа ни о чем не жалеет, хоть и тоскует. До сих пор считает, что они с мамой не сделали ничего дурного, полюбив друг друга. Он и имя мне выбрал со смыслом. Агния значит — невинная. В сочетании с фамилией звучит странно, но папа говорит: одно оттеняет другое.

— А бабушка? Вы так и живете с ней?

— Ага. Они с папой иногда ругаются, спорят до посинения. Но я думаю, это своего рода игра. Такое у них развлечение…

Агния притихла, погрузившись в воспоминания о доме, а я смотрела в потолок, словно там одна за другой сменялись увлекательные картины вместо света молний. Сердце кольнула зависть. Да, история у огневички грустная. Но такая настоящая! Мать и отец Агнии любили друг друга. Остались вместе вопреки всему. Это вам не безрассудство на карнавале. И даже не любовь богача и служанки, закончившаяся законным браком, как у родителей Лиана.

Интересно, мой отец захотел бы познакомиться, знай о существовании дочери-полуцвета? Решился бы принять участие в моей жизни? Я ведь темная, как он. Или же мое существование, как и сходство с ним, стали бы оплеухой? Наверняка, он давным-давно женился на себе подобной магине, и у них родились полноценные дети. Кто знает, вдруг в Гвендарлин учится мой брат или сестра?

Мысль встревожила. Представить только: кто-то из полноценных — мой кровный родственник. Может, даже один из мальчишек, чуть не убивших меня огненным штормом. Или кто-то из тех, кто вечно смеется вслед…

…Сон навалился, когда, наконец, закончилась гроза, и потолок потемнел.

— Лилит… Лилит, как же долго…

Треклятый голос завел старую песнь. Его обладатель (или обладательница?) стенал и радовался одновременно. Преград не осталось — ни куклы-защитницы, ни стен целительского блока, и теперь он звал, звал, звал. Навстречу неизбежности. И небытию. Я не сомневалась, что это одно и то же.

— Лилит! ПРИДИ!

Разум осознавал опасность, но чужая магия — мощная и властная — легко перекрывала все желания, ломала сопротивление, уничтожала волю. Я — марионетка в умелых руках. Исполнительница предписанной роли в чужом спектакле. Мне не изменить жестокий сценарий. Я вправе лишь следовать зову. У меня одна задача — умереть.

— Лилит! Лилит! ЛИЛИТ! — звучало нараспев, отскакивая от стен зловещим эхом.

Выбора нет.

Иду. Я иду. Вы победили…

— Мяу!

Я задохнулась от боли и рухнула на четвереньки. Острые кошачьи когти, раздирающие не зажившие ожоги на голени — ощущение не для неженок!

— Урсул…

Синяя тень метнулась прочь — в темноту. Я коснулась пострадавшего участка, и по ладони побежали теплые капли. Демоны! Зараза-кот разодрал ногу до крови! И чулки в придачу!

— Урсул, — позвала я, вглядываясь в ночной мрак. — Ну, Урсул…

Я замолчала, внезапно осознав, что сижу на полу возле двери из особого сектора. Полностью одетая. В бархатном темно-зеленом платье, сшитом портными Ван-се-Росса для особых случаев. Куда бы я ни намылилась, сделать это вознамерилась при полном параде. Еще и брошь в форме сердечка на грудь приколола! Тьфу!

— Мяу! — сердито объявил чудо-котяра, стоя в дверях общей гостиной. Мол, я стараюсь, спасаю от опасной нечисти и себя самой, а она недовольна.

— Недовольна, — подтвердила я, поднимаясь. — Так и покалечить недолго.

Хромая, я поднялась по лестнице в девичью часть сектора и заперлась в ванной. Надо промыть рану. Остальное подождет. Но один взгляд в зеркало заставил забыть о «подарке» синего питомца. Вместо отражения оттуда глянуло чудище с красными огненными глазами на сером лице.

— Мамочки!

Отпрыгнув с беличьей ловкостью, я промазала с приземлением. Врезалась спиной в стену и со стоном шлепнулась на пол. Досталось и затылку, но не сильно. Спасибо парику, смягчил удар. На тренировках с Эмилио я получала от родной магии больнее. Не говоря уже об огненном шторме.

— Мяу!

Сквозь закрытую дверь пробрался неуемный кот и с подозрением уставился на горе-хозяйку. Но внимание серебристых глазищ мгновенно переключилось на зеркало. Синяя шерсть животинки приподнялась, хвост распушился, напомнив еловую ветку. Урсул в один прыжок оказался на раковине и уперся передними лапами в зеркальную поверхность.

— Пшшшш… — объявил он прячущемуся внутри противнику. — Пшшшшаааа…

— Вот-вот! — присоединилась осмелевшая я. — Пшшла!

В зеркале грохнуло. Красноглазая нечисть вознамерилась покинуть его, вылетев наружу. Но не срослось. Никто не появился, лишь на стекле осталась сетка трещин.

— Мяу, — котяра сиганул обратно и потерся о мои ноги.

А я заревела. Громко. Как маленькая. Ну, правда! Что за напасть? Голоса, призраки! Полноценные! Шагу нельзя ступить, чтобы не вляпаться! Домой хочу! Ясно вам всем? Домой!

Шершавый кошачий язык скребнул по щеке, но я не унималась. Оплакивала собственную незадачливость, вспоминая беды одну за другой, «смакуя» каждую. Проклинала Свена Фаули, натравившего чучело черного медведя и толкнувшего не магический выброс. Гад! Мало ему исполосованного лица! Пусть целиком горелой корочкой покроется, похлеще, чем «украшала» меня.

Если б не Свен, ничего бы ни случилось. Ни бесконечных обид, ни странных происшествий, ни опасного голоса, ни нападения первогодок. Я бы находилась далеко от Гвендарлин. В своем маленьком убогом мирке. Зато в безопасности.

— Ненавижу этот замок, — прохныкала я.

— Мяу? — встревожился Урсул.

Я не ответила. Слезы высохли, словно выплакалось все, что накопилось, но я терла и терла припухшие глаза. Всхлипывала, жалея себя. Что теперь делать? Не спать? Не заглядывать в зеркала? Сегодня обошлось, но что ждет завтра? Послезавтра? Нечисть, зовущая в ночь, не отстанет. Я ей нужна. Жизненно необходима.

— Мне надо вернуть куклу, понимаешь? — проговорила я, запуская пальцы в густую шерсть синего кота. — Она меня берегла. А теперь только ты. Ты способен предотвращать мой «побег» каждую ночь? Ох, так на ногах живых мест не останется…

Часы вдалеке пробили шесть ударов, и я убрала с лица прилипшие волосы. С ненавистью глянула на разбитое зеркало. Да, ненависть — мой враг. Но она лучше рева и сожалений. Ненависть собирает в кулак волю и заставляет действовать. Пора вытирать сопли и двигаться дальше. Попросить помощи, в конце концов. Может, существует заклятье, способное не выпускать меня из спальни по ночам? Вроде того, что стараниями Агнии защищает нашу спальню от непрошенных гостей.

Когда огневичка проснулась, я успела привести в порядок зареванное лицо, переодеться в форму и заправить постель. А еще избавиться от зеркала, висящего возле шкафа. Вдруг и в нем живет зло? Ночное происшествие не единственное, пора это признать. Дома мы с Тирой тоже видели нечто необычное в настольном зеркальце.

— Не хочу смотреть на отражение, — объяснила я подруге странный поступок.

— Ладно, — согласилась та без вдохновения. — Придется мне наводить марафет в ванной.

На вопрос о заклятье, способном не выпускать из спальни, Агния подозрительно прищурилась. Пришлось рассказывать. Полуправду.

— Я хожу во сне. Иногда. Сегодня Урсул остановил на выходе из сектора. В прошлый раз я ушла далеко. Наткнулась на полноценных. Повезло, что среди них был Элиас.

— Это у тебя с детства? — поинтересовалась огневичка деловито, как целительница.

— Нет. Началось здесь. Гвендарлин на меня странно влияет.

Я пожалела о вырвавшейся фразе, но было поздно. — Как? — Агния напряглась всерьез.

— Мне снятся кошмары. Не только в ночь духа. Часто.

— А мертвый язык? — напомнила огневичка о причине нашей ссоры.

Я пожала плечами, переводя взгляд в окно. Тучи сгущались. По-зимнему. Заволокли почти всё небо, лишь у линии горизонта остались желтоватые вкрапления, словно надежда на благополучный исход. Но это лишь видимость. Просвет исчезнет. Вот-вот повалит первый снег.

— Я никогда не учила мертвый язык. Но понимаю его. А однажды говорила на нем — неосознанно. Тогда в коридоре. С Юмми Свон.

— Разве такое возможно?

— Получается, возможно.

Я всё смотрела и смотрела на желтую полоску, проигрывающую пепельному покрывалу. Я, как она. Ничего не могу изменить. Призналась подруге, называется. Не во всем, а лишь в толике загадок, окруживших плотным кольцом. Но, кажется, зря…

Напугала только.

— Ох ты, пламень! — взвизгнула Агния за спиной.

— Где? — я едва не сиганула на подоконник.

Опять огонь?!

Но это оказался оборот речи. Подруга среагировала на объявившегося Урсула.

— Ты глянь!

Но я и сама была готова заорать. В отличие от огневички, радостно. Синий котяра держал в зубах украденную куклу. Растрепанную и местами подпаленную.

— Ее что, пытались сжечь? — зачарованно спросила Агния, пока я рассматривала повреждения. Не критичные, но портящие внешний вид талисмана. Что ж, теперь у нас точно есть что-то общее. Ожоги!

— Похоже, пытались. Но не смогли?

— Проверим? Да не боись! Я ж не огнем. Целиком не сожгу.

Не дождавшись разрешения, Агния встряхнула кисти, и на кукольные ноги, потрескивая, сыпанули искры. Я протестующее завопила, пряча вновь обретенное имущество подальше от огневички. Искры-то получились о-го-го. Такими не куклу калечить, а колледж поджигать. Вон на ковре, куда несколько штук долетело, дырки остались.

Ох, демоны!

Вот именно! На ковре. Не на кукле!

— И правда, не горит, — пробормотала Агния с легкой обидой. Ее хваленная магия не сработала. — Сильный у тебя талисман. Откуда, интересно?

Я не слушала. Бережно уложила куклу возле подушки. Улыбнулась запрыгнувшему на кровать Урсулу. Почесала кота за синим ухом. Молодчина! Ночью пожаловалась на кражу, и вот — пожалуйста. Жаль не выяснить, где особенный питомец раздобыл пропажу. Теперь не узнать, кто вор. Эта тайна ведома лишь Урсулу.

Я вытаращила глаза. Урсул!

— Мы проверили еще кое-что, — сообщила я Агнии с легкой досадой. — Защиту спальни. Мой кот — тоже в некотором смысле нечисть, но зайти может. На лбу никаких надписей.

— Никаких, — согласилась подруга разочарованно. — Плохо. Ночь духа — послезавтра.

Первый учебный день после болезни тянулся бесконечно. Шем и Лиан повели себя, как истинные друзья — общались непринужденно, будто ничего не случилось, и смотрели, куда угодно, лишь бы не на пятнистое лицо. Но остальные пялились. Даже свои. За завтраком я чувствовала себя зверушкой с двумя головами и трижды подавилась. В мою сторону не смотрела разве что брошенная Милли Дорвис, уткнувшаяся в тарелку. Зато Кайл Нестор разглядывал следы на щеках и лбу с плохо скрываемой мстительностью.

На уроках ситуация ухудшилась. Первогодки шушукались и кидали та-а-кие взгляды, что впору под парту прятаться. Но вместе с привычным презрением и любопытством на лицах проглядывал и страх. Я догадывалась, о чем наглецы думали. Не каждый полуцвет способен изгнать из колледжа полноценных. И не каждый выживает после огненного шторма.

— Плюнь. Слюной. Ядовитой.

Шем посмотрел сочувственно, но сразу отвел взгляд. Засмущался.

Повезло, что первым уроком стоял политический уклад. Едва порог переступил Алакс Риц, обо мне забыли. Полноценные традиционно уставились в рот самовлюбленному мэтру, и я смогла перевести дыхание. На меня педагог взглянуть не соизволил. Зато не прошло и пяти минут, как я сама последовала примеру остальных учеников и принялась прожигать Рица взглядом насквозь. Вспомнила, что его имя Маргарита вывела рядом с почившим Юргеном Мунисом.

Нет. Верилось с трудом. Алакс Риц — вечный щеголь и позер. Да, я могла не знать о нем нечто важное, ведомое Марго. И все же Риц — не тот типаж. Под внешним лоском и умением себя подать скрывался обыкновенный трус. Зачем такой духу? Вот директор Бритт более выгодная кандидатура, пускай он и светлый маг. Пожилой мэтр наделен властью и ненавидит орден. Даже Дитрих подходит больше Рица, хотя ее нет смысла включать в список подозреваемых. Ученицей она входила в секретное сборище. Как и Эмилио Ван-се-Росса.

Кстати, о Бритте и Дитрих. Следующими в расписании значились их уроки. На искусстве заклятий нас ждало теоретическое, но своеобразное и запоминающееся занятие. Директор рассказал, что иногда случается с магами, которые спустя рукава относятся к созданию заклятий. Магия не терпит небрежности и способна бить рикошетом. Для наглядности Бритт показал картинки. Особенно класс впечатлил мужчина с торчащей из груди змеей, старающейся ужалить «носителя». Девочки дружно поохали и над изображением дамы с засохшими ветками вместо волос. Я машинально пригладила парик и мысленно поблагодарила герцогиню Викторию за подарок.

Летисия Дитрих устроила практическое занятие по защите от чужой магии. Велела сдвинуть парты к стенам и разделила учеников на пары. Лишь мы вчетвером остались сидеть на местах. Полуцветам предлагалась исключительно роль зрителей.

— Дитрих так решила на первом занятии по защите, — грустно поведал Шем. — Сказала, у нее нет времени следить еще и за нами.

— Стерва, — припечатала Агния с задней парты, пользуясь стоящим в аудитории шумом.

Я не расстроилась. После выписки из целительского блока желание подставляться под магию полноценных отсутствовало. Впрочем, зрелище лишь со стороны выглядело опасным. Дитрих раздала амулеты, способные защитить от серьезных травм, и разрешала практиковаться по двум парам за раз, чтобы успеть вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Дважды за урок это едва не случилось. Нильс Бернарду стараниями одноклассника взлетел под потолок и непременно раскроил бы череп, если б магиня не остановила стремительный полет. Затем деятельный мальчишка сам постарался — в отместку чуть не выбил противником окно, причем, без магии, и заработал две недели у Шаадея.

После обеда нас ждала практика у Дюваля. Я переступала порог тренировочного зала в приподнятом настроении. Полноценным здесь не место, а полуцветов мэтр озадачит по самые уши. Времени пялиться не останется. Заодно сама делом займусь и отвлекусь от гнетущих мыслей.

Но не тут-то было. Дюваль увидел меня и возмущенно закудахтал:

— Лилит, что ты здесь делаешь? Леди Виэра запрещает практику после выписки.

— Нет. Она не…

— Это правило действует испокон веков, — отрезал мэтр. — Две недели никаких нагрузок. Идем. Провожу тебя до родного сектора.

Я несчастно посмотрела на друзей в поисках поддержки. Или хотя бы сочувственных взглядов. Но Агния, Шем и Лиан сконфуженно развели руками. Правила, есть правила.

— Почему нельзя остаться в зале? — спросила я по дороге, не сумев спрятать обиду. — Сидела бы в углу, никому не мешая.

— Трех уроков в день вполне достаточно. Нужно больше отдыхать.

— Я и так только и делала, что отдыхала. Хочу действовать.

Дюваль остановился и посмотрел на меня. По-доброму. Из всех мэтров только он так делал — обращался с полуцветами, как с равными, а не как с грязью под ногами.

— Лилит, нужно беречь себя.

— Зачем? Я всего лишь — полуцвет.

— А еще сильный темный маг, — заверил Дюваль. — К тому же, в жизни ничего не происходит просто так. Раз вы начали появляться на свет, у магии есть на вас планы.

Все возражения вылетели из головы. Ну и ну! Вот это мнение! Ошибочное, скорее всего, но такое необычное. Жизнеутверждающее!

— Мэтр Дюваль! Вот вы где!

Теплое солнышко, поселившееся в животе после слов педагога, погасло вмиг. Тело покрылось ледяными иглами мурашек. Колени дрогнули.

— А, Ульрих, — отозвался мэтр все с той же отеческой улыбкой, пока я силилась устоять на ногах и пялилась в пол, пряча несчастный взгляд. И пятнистое лицо заодно. Хотя спрячешь его. Как же!

— Вот! — воскликнул полуведьмак, запыхавшись. — Мое сочинение. Еще раз прошу прощение за забывчивость, мэтр.

— На этот раз прощу, — проговорил Дюваль с показной суровостью. — Но будь внимателен, Ульрих. Старосте не к лицу являться на урок без домашней работы.

Я не смела дышать. Вот за что мне такое наказание? За что?! Разве нельзя не пересекаться неделю-другую, пока треклятые пятна не сойдут? Нет, надо столкнуться в первый же день!

Увы, меня ждала новая напасть.

— Всем педагогам немедленно пройти в кабинет директора! — завыл усиленный магией голос, принадлежащий воспитательнице леди Сесиль. — Повторяю, всем педагогам…

Дюваль негодующе всплеснул руками.

— Что у них опять стряслось? Как не вовремя!

Он хмуро покосился на меня. Я понимала дилемму. Ученицу, выжившую после огненного шторма, нежелательно оставлять одну в коридоре. Но и опаздывать к Бритту — не дело.

— Мэтр, я могу проводить полуцвета, — пришёл на выручку Ульрих.

Мне почудилось, что из легких высосали воздух. Подчистую. В ушах загудело, словно голова — чугунок, по которому ударили несколько раз подряд.

Дюваль замешкался, не решаясь принять предложение парня.

— Я же староста, — напомнил Ульрих небрежно. — В моей компании девушку не тронут.

— Хорошо, — сдался педагог. — Только убедись, что Лилит вошла в сектор.

— Да, мэтр.

Дюваль поспешил на зов леди Сесиль, а я так и осталась стоять, будто выискивала что-то крайне занимательное на ковре. Перевести взгляд на Ульриха — все равно, что заново пережить последние недели в целебном блоке. Но полуведьмак не собирался церемониться. Схватил за руку и потянул за собой, как собачонку.

— Поторопись. У меня мало времени.

Я думала: свалюсь на колени, не сделав и шага. Но ничего, засеменила, как миленькая. И даже рот открылся. Правда, сам по себе.

— Надеюсь, у них там не пожар.

— Нееее. Нашли в коридоре одну ведьмовскую штуку. Из моих старых запасов. Вот и переполошились.

— Из т-т-т-твоих?

— Угу. Пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы умыкнуть тебя у Дюваля. Мне надо зарядить амулеты. Внутри стены. Понимаешь? Всю их силу извел на твоего разлюбезного Свена.

— Э-э-э-э…

— Лилит, шагай быстрее. Потом заикаться будешь. Лучше всего попасть в стену у фонтана неработающего. Рядом с тем местом, где мы испытания проводим. С кубком. Там самая мощная энергетика.

Запас слов кончился. Как и любые логичные объяснения происходящему. Значит, всё-таки Ульрих! Он искалечил Свена! Но почему, демоны всех побери?!

До пункта назначения мы добрались без приключений. Педагоги, стараниями полуведьмака, собрались у Бритта, ученики сидели в тренировочных залах, и цветные коридоры пустовали. Оставшуюся часть пути я помалкивала, подозрительно косясь на ладонь Ульриха, сжимавшую мою. Крепко сжимавшую. Чтоб не сбежала, не иначе. От тепла руки кружилась голова, а во рту становилось сладко, как в детстве, когда таскала варенье из-под носа тетки Дот.

Возле фонтана парень остановился, пристально оглядел стены, ища одному ему понятные знаки.

— Вон та, — кивнул он направо, освобождая меня из «плена».

Я поспешила в указанном направлении. Лишь бы не стоять к Ульриху лицом. Руки легли на стену, а разум отметил, что место точно особенное. По словам Дюваля, именно здесь начался пожар, убивший супругов Ван-се-Рмун. Камни поддались легче прежнего, будто картонные, обнажив знакомый коридор, наполненный приветливым синим свечением.

— Дамы вперед, — весело объявил Ульрих, и, едва я шагнула внутрь, прыгнул следом.

Полуведьмак не соизволил дожидаться, пока я закрою проход. Плюхнулся на пол и выгреб из сумки пару дюжин самых обычных предметов — от чайной ложки и потрепанных игральных костей до дорогих четок и пятиугольного медальона с мордой волка. Сложил все это добро в три ряда и размеренно заработал руками, плетя все ту же невидимую косу и что-то беззвучно нашептывая.

Я устроилась возле сомкнувшейся стены с твердым намерением не смотреть на парня. Но взгляд приклеился к длинным пальцам, движущимся в загадочном «танце». Воображение нарисовало глубокую летнюю ночь, небо, прячущее луну за тучами, и костер посреди круглой опушки. Вокруг потрескивающего огня в такт двигались босые девушки в длинных бесформенных платьях. Кружили-кружились, задевая друг друга распущенными волосами.

Минуты бежали, но внутри стены ничего не менялось. Ульрих трижды обрывал плетение и начинал работу заново. Спокойно, не злясь на неудачу. На четвертый раз повезло. На уровне глаз полуведьмака образовался темный кружок, размером с монету. Из него полился зеленый свет, разделяясь в падении на тонкие нити — по одной на каждый «амулет». Парень остановил чарующее движение пальцев и потянулся. Его участие больше не требовалось. Призванный свет работал сам по себе.

— Я думала, призовешь мамочку, — буркнула я сердито.

Ульрих хмыкнул, не оборачиваясь.

— Чтобы она с меня три шкуры содрала за историю со Свеном? Нееее, я за собственную сохранность. Потому и торопился. Матушка с другими ведьмами сейчас на обряде — молится духам предков. Не спрашивай, что это. Она почувствует, что я примкнул к роднику силы, но предпринять ничего не сможет. Прерывать обряд нельзя. Конечно, всё это мне аукнется. Но к тому моменту ведьмовской гнев чуток поостынет.

Я поджала губы. Хитрец. С другой стороны, он израсходовал заряд амулетов на мерзавца Свена, а, значит, заслужил помощь.

— В общем, утром я услышал разговор мэтра Дюваля с леди Виэрой, — продолжил Ульрих, сплетая пальцы на затылке и чуть выгибая уставшую спину. — Целительница сказала, что не объяснила тебе правила, и ты, наверняка, явишься на тренировку. Она просила мэтра отправить тебя восвояси. Я увидел отличную возможность подзарядить амулеты. Соврал про забытое сочинение, а позже соорудил небольшой ведьмовской подарок напротив кабинета директора.

У меня голова шла кругом. И это — староста! Впрочем, наш Кайл не лучше.

— Но зачем подставляться? Со Свеном? Ты же говорил, что не можешь колдовать в колледже.

Ульрих, наконец, повернулся. Глянул прямо в пятнистое лицо. Без насмешки.

— Свен давно напрашивался и получил по заслугам, — отчеканил парень жестко. — На этот раз он зашел слишком далеко. Я приравниваю нападение на члена ордена к тяжкому преступлению. А колдовство… У него много граней. Я подстраховался. Конечно, ведьмовскую магию распознали. Но на выходе я в выигрыше. Свен наказан, меня не подозревают, а фальшивые ведьмы теперь дышать лишний раз не смеют и косятся друг на друга.

Ловкач. И этим отомстил за неизвестные мне грехи. Ну-ну.

— Член ордена? — спросила я с издевкой.

— Вероятно. Сегодня проверим. Скоро остальные подойдут. Не все. Тео, по-прежнему, против, а Брайс выпендривается в привычной манере. Зато Рашель теперь с нами, и нас — большинство.

— Рашель? — ужаснулась я.

Сестрица Свена за мое участие?! Держите меня семеро!

— Угу, — Ульрих возвел бесподобные глаза к потолку. — Ненаглядный Элиас в ярости из-за нападения. А Рашель не хочет попадать под раздачу из-за брата-идиота.

— Не-на-гля…гляд… глядн, — язык заплелся основательно.

— Аха, — паразит откровенно веселился. Надо мной.

— Но они же…

Я помнила, что у Свена желтая магия. Стало быть, у Рашель тоже. А у Элиаса — синяя.

— Они несовместимы, — кивнул Ульрих, безжалостно стирая с губ улыбку. — Элиас это понимает и делает вид, что не замечает томных вздохов прекрасной девицы. Но я тебе ничего не говорил. Ясно?

— Угу.

— Что до ордена, Тео и Брайс смирятся. Ты нам нужна.

Во как! Таки нужна?

Я промолчала, но Ульрих всё понял по злому взгляду. Передвинулся ближе, расположившись напротив — глаза в глаз. Я с трудом подавила робость. Будь моя воля — просочилась бы сквозь стену. Как Урсул.

— Нужна, — повторил паразит с нажимом. — В ордене испокон веков восемь магов. Двое в прошлом году окончили колледж. Но ты видела испытание. Новичков мы не набрали. Кроме тебя. Раньше мы не задумывались, насколько важна наша численность. И зря. Что-то неладное творится в ночь духа. Кажется, это мы не справляемся. Сил шестерых не хватает. Нас должно быть восемь. Или хотя бы — семь.

Тянуло расхохотаться. Полуведьмаку в лицо. Не слишком ли много они на себя берут — избалованные мальчишки и девчонки? Но смех застрял в горле.

«Такие дети веками защищали Гвендарлин от мрака, не осознавая своей истинной роли»

А что если в этом есть смысл? Вдруг вся чертовщина вокруг из-за нехватки защитников?

— Идут! — охнул Ульрих и рванул собирать драгоценные амулеты. Едва он коснулся первого, зеленые нити и магический кружок растворились.

Я посмотрела скволь прозрачную сторону в обычный коридор. У неработающего фонтана стояли Элиас, Юмми и Рашель. Бывшая белка крепко прижимала к себе сумку, беспокоясь за сохранность драгоценных свитков. Младший герцог насупился и не замечал спутниц. Зато Рашель не сводила с него голубых глаз. И как я раньше не замечала этого печального взгляда? Решила, она с Ульрихом. Интересно, а у него магия какого цвета?

— Почему вы нас не дождались? — возмутился Элиас, когда я впустила троицу внутрь стены. Ему не понравилось, что я провожу время с Ульрихом наедине.

Но полуведьмак плевать хотел на мнение герцогского сынка.

— Да, надо было торчать у фонтана.

Юмми поморщилась, будто у нее болели все зубы разом.

— Хватит, — попросила она устало. — Мы не ради ссор собрались.

Девчонка полезла в сумку, а я подарила яростный взгляд сестричке Свена. Рашель без зазрения совести разглядывала мое «очаровательное» лицо.

— Мне жаль, что так вышло, — проговорила она, явно выпендриваясь перед Элиасом. В ее голосе я не услышала сочувствия.

— А мне не жаль твоего брата.

Рашель равнодушно повела плечами.

— Ты и не обязана жалеть Свена.

— Вот! — прервала наш премилый диалог Юмми, протягивая мне свиток. — Читай верхнюю строчку.

Повисла тишина, такая, в которой можно услышать жужжание насекомого в другой комнате. Взгляды четырех пар глаз прожигали, как угли. Но мои руки не дрогнули, беря у светлой девчонки документ. Я уткнулась в него, не понимая, чего хочу сильнее: прочесть написанное или ничего не увидеть.

Вдруг, правда, случится второе?

Но нет. Как же я без тайного общества! Или оно без меня!

Закорючки мертвого языка ловко сложились в три слова:

— Орден полной луны.