Другие правила

Глава 14

Басистое гудение репликатора поднялось на октаву и стало разрывчатым. Вспыхнул транспарант «Развитие матриката закончено». Жилин провел пальцем по теплой панели и, брезгливо морщась, отер его. Чушатник какой-то… Корпус «Сампо» был белым, поэтому гнусного вида потеки и разводы выделялись на его боках, как клякса в диктанте отличницы.

— Цикл инициирован, — высоким женским голосом доложил компьютер. — Ассемблеры — норма. Информационные матрицы — норма.

Жилин обошел прозрачный стеллаж с дополнительными нейроблоками и облокотился о пульт.

— Ну и как тебе здесь? — задал он вопрос.

— Черте-те что! — пропыхтел Гоша Черняк, ожесточенно ковыряясь в блоке трансфигурации. — И сбоку бантик! Сарай науки…

Жилин выглянул в дверь и обвел глазами технический купол. Да уж… Под прозрачный колпак техкупола запихали и серый «брусок» энергостанции, и здоровенный куб Регенерационного завода, и мастерские, и ангары, и склады… Прутиков «синих насаждений» торчало меньше, чем всяких штанг осветителей, опор, мачт и столбов. Шипели и булькали трубы, проложенные и «лежа», и «стоя», и под углом; гудели энерговоды, по узким стекломассовым дорожкам носились озабоченные киберремонтники, кибермонтажники, киберанализаторы…

Под синтезаторную отдали бесхозную мастерскую, куда раньше сваливали всякий хлам — обрывки проводов, обрезки пластолита, — и сметали мусор с дорожек.

— Ну, ладно, — махнул рукой Жилин, — заканчивай.

Он двинулся было к выходу, но замер опять.

— Слушай, ты не знаешь, где тут у них столовка? Есть хочу — не могу…

— Так времени уже сколько! — удивился Черняк. — Она закрыта давно… — Заметив огорчение мастера, Гоша присоветовал: — А вы в туркомплекс сходите, там круглосуточно! Только… — он замялся, — контингент там… наглючий.

— Да это… — отмахнулся Жилин и зашагал к дверям. — Закругляйся, Гоша, хватит уже.

— Да щас я! Тут работы на пять сек осталось!

Жилин миновал длиннющий подземный переход и вышел под купол порта «Большой Сырт», к рощице саксаулов, твердых, негибких, шипастых, больше похожих на прутья арматуры, чем на живые деревца. Жилин принюхался. Ничего себе… Да они и пахнут железом! Ржавым и мокрым. Парковая зона… Свалка металлолома это, а не парковая зона…

От «опушки» до поселка было далековато, крыш и тех не разглядеть, только свет уличных фонарей отражался от огромного купола смутными, бледными пятнами. Стояла тишина, немного странная для города — тихо было, как в квартире ночью. Ветра здесь не задували, да и какой листвой им тут шелестеть? Псы не лаяли, коты не мяучили, не бились о стекло мухи. Люди спали. Хотя нет, не все еще легли. Со стороны туристического комплекса долетала ритмичная музыка, частили барабаны, разгорались и гасли цветные вспышки: красная-синяя-зеленая, красная-синяя-зеленая… Знакомый спектр, усмехнулся Жилин.

Он двинулся по стекломассовой дорожке, жалея, что нет с ним Сегундо — подсветил бы хоть… А то напорешься в темноте… Ах ты, черт! Ничего себе шипы! Шилья это, а не шипы! Вот, зараза…

Отпустив «черта», Жилин вызвал к жизни какой-то механизм в синих кустиках. Там вдруг вспыхнули слепящие лучи фар, послышалось металлическое стрекотание и пощелкивание, и на тропинку, стуча по стекломассе голенастыми лапами, выбрался кибердворник типа «Сервус».

— Выполняю задание. Нет ли новых указаний?

— Есть новые указания, — улыбнулся Жилин. Робот истово зашевелил раковинками «ушей». — Проводишь меня до туристического комплекса, будешь освещать дорогу. Выполняй.

— Выполняю.

Заботливо поводя одной фарой по веткам-штыкам, кибер пошел впереди Жилина.

— Осторожно, ямка! — предупреждал ковылявший «Вергилий». — Пожалуйста, наклоните голову! Вам хорошо видно?

— Хорошо, хорошо… — проворчал Жилин.

— Вас не слепит? Не убавить ли яркость?

— Да все нормально! Ты топай, топай…

Дорожка свернула к стенке купола. Три слоя — какой-нибудь метр — отделяли город от ночного Марса. Снаружи крепчал морозец. Тощим инеем намерзала влага. Стояла темень, и очертания соседних куполов, башенок лифтов над шахтами, террасы разрезов дорисовывались воображением — по памяти. И лишь далеко-далеко, не то на космодроме, не то у биостанции (Жилин пока плохо ориентировался) горел голубой огонек. Словно на позабытом-позаброшенном полустанке в степи. Смотришь на такой из окна суперэкспресса «Владивосток — Москва» и думаешь: как только тут люди живут? В отрыве от многолюдных улиц, от театров, от новой книжки, начатой в метро и дочитанной дома — на 222-м горизонте жилкомплекса «Кунцево»… Одни, посреди бескрайней равнины, где лишь небо над головой и ветер в лицо…

— Не промочите ноги! — обеспокоился кибер.

Жилин остановился. Перед ним блестело треугольное озерцо. То самое, расхваленное прессой. Коцит-1. И, судя по всему, перехваленное. Их тут, на Сырте, целая куча — Коцит-2 есть, Коцит-3 и так далее, вплоть до Коцита-8, что плещется у самой Изиды. Плещется глубоко под грунтом, укрытое толстым слоем льда. Озера тянулись неровной цепочкой, по дуге, соединяясь узкими протоками — похоже, когда-то они текли одной рекой, а теперь вот лишь это треугольное отражает марсианское небо. Бульки пускает, и тянет от него болотом. Метаном, надо полагать.

Кибердворник обошел озеро подальше от берега, высоко задирая ноги, чтоб не запутаться в густой синей траве, прочной, словно из сыромятной кожи сделанной, и упругой — идешь как по пружинам. Не парк, а сплошные скобяные изделия…

За озером начинались теплицы и оранжереи. Одинаковые стеклопластовые цилиндры-польдеры выстроились строго в ряд, как на параде. В стороне уступами поднимались цистерночки с хлореллой. Сквозь их выпуклые, запотевшие стенки просвечивали яркие огни и красиво преломлялись вспышки: красная-синяя-зеленая… Музыка звучала все громче, все настырнее. Она мешала думать. Может, потому ее и включали так громко? А чтобы еще надежнее предохраниться от думанья, собирались в компании… Н-да.

Первый турист, встреченный Жилиным — расхристанный и густобородатый малый, — спал прямо на траве, подложив руки под голову, и мощно храпел. Над ним витал дух синтетического виски. Глеб небрежно переступил через носителя разума и пошагал дальше.

Туристический комплекс был типовым — от большого серебристого купола «звездой» ответвлялись переходники к пяти куполам поменьше. Тамбуры, круглые иллюминаторы… Дух фронтира! На туриста действует. Покатают его тут на настоящем краулере, снимут на память в настоящем скафандре, с этими куполками на заднике, и готово. Прославился на весь Простоквашинск.

Жилин остановился и поморщился. Вот она где, дрянь эта… Перед вспомогательным куполом равномерно вспыхивали и гасли три здоровенных плафона: красный, синий и зеленый. Грезогенератор «Сома». Под плафонами стояли и дурели несколько человек. Семь мужиков и одна девушка. Замерли и не шевелятся. Как столбы. Неподвижные запрокинутые лица, раззявленные рты, пуговичные глаза. Только цвет менялся у семи застывших морд и одной мордашки: красный-синий-зеленый, красный-синий-зеленый… Жилин почувствовал, как приятно закружилась голова.

Справясь с собой, Глеб нашел круглый пульт на стене и, прицелившись, нажал красную треугольную кнопку. Синий-зеленый, синий-зеленый, синий-зеленый… Ткнул пальцем в синюю. Зеленый, зеленый, зеленый… Вдавил зеленую. Морок пропал, и оцепеневшие люди стали подавать признаки жизни. Твердые, закостеневшие руки утирали вялые рты. Потекли слезы из немигавших глаз. Девушка с распустившейся косичкой обалдело таращилась на Жилина, на мужиков и вопрошала: «А почему вы такие рыжие?.. Почему вы такие рыжие?..»

Позорище, подумал Жилин угрюмо. И стоило за этим аж на Марс переться? Какой, вообще, дурак придумал устраивать туры по Системе? Это ж бешеных денег стоит! А жрунов за бесплатно катают, правда, по конкурсу. Метод воспитания такой? Идиотство…

Он прошел через тамбур в малый купол и аккуратно задвинул за собой дверь шлюза. Будучи человеком сильного характера, Глеб успокаивался быстро. В куполе было тихо. На дверях номеров, выходивших в круглый холл, сонно тлели сигналы акустической защиты — двойной и даже тройной. Можно было спорить на что угодно — здесь поселили старперов. Эти бодренькие старцы и старицы, зубастые и черноволосые, волновой психотехники чурались, предпочитая проверенную веками методу — они напивались. Вдрызг, до бесчувствия. А может, и зря он так… Ну, выпили, да и выпили. За мечту детства почему бы и не остограммиться? И в космосе побывали, и на пыльных тропинках наследили. Вот и спрыснули радость. А закусили тушеной капусткой — нежнейшими волокнистыми ломтиками, светло-светло лиловыми, очень сочными, разваренными, политыми сверху пахучей подливкой из тертого древолиста, а на десерт… «Господи, как же я хочу есть!»

Овальный в сечении туннель-переходник Глеб одолел почти бегом и вышел в главный модуль. Здесь было светлее, чем днем. Сияли лампы, светились синхролайтинги, цветами спектра полыхали сервисные блоки. В модуле было сизо от табачного дыма. Туристы гуляли. Методически заталкивали в буфеты-автоматы жетон за жетоном и накачивались пивом — обязательно из пластмассовых «груш» с магнитным ободком вокруг дна (такие посудины, вообще-то говоря, были нарочно придуманы для Фобоса и годились для астероидов с их мини-гравитацией. Но из чего ж еще прикажете дуть пиво в «космическом салуне»? Душок фронтира!). Резались в баккара, а позолоченный робот-банкомет, имевший сходство с Си-3-Пи-О, сдавал карты. Потели вокруг эрулы — электронной рулетки, — делали ставки или просто «болели». Женщины визжали весьма натурально. На большом эйдетическом экране шел фильм «про любовь»; группка людей в огромных, массивных креслах смотрела на экран, придерживая подле уха блестящие коробочки фонодемонстраторов. Некоторые плакали.

Виртуалы не вылезали из ВР-кабинок, опустив до плеч колпаки телетакторов. Пальцы у них мелко подрагивали, как в фазе «быстрого сна». А модный парень с рыжими бакенбардами сидел на мягком подоконнике иллюминатора и читал толстую книгу. Каждому — свое.

Жилин сделал круг по залу, высматривая завалящий табльдот или, на худой конец, автомат с гамбургерами и кнышами. И остановился, обескураженный, у туалетного блока. Еды не было. Совсем. Одни пасифунчики! Что ж они тут, святым духом питаются?! Из дамского модуля выскочила девчушка с челкой до кончика носа, и Жилин заступил ей дорогу. Девица шарахнулась.

— Сударыня, — заговорил Жилин прочувствованными словами, — вы не подскажете, где здесь столовая или ресторан, в общем, где тут можно подкрепиться?

Девица захихикала.

— Корка! — сказала она («Шутка» — перевел Жилин). Потом девочка с челкой на пальцах растолковала, как пройти к эскалатору на второй ярус и где там, на втором ярусе, найти «хавчик» (еду).

— Спасибо! — сказал Жилин, но девица уже исчезла.

— Корка!.. — донеслось из толпы.

Столовая «Ешь как хочешь!» хорошо смотрелась. И пахло здесь хорошо — кофе и ванилью. У одной стены тянулась стойка бара метров пяти длиной, у другой — выдвижные столики. За стойкой протирала стеклянные «груши» сонная девушка — не сказать что красавица, но симпатичная. Перед нею, потягивая горькую, расположились два одетых в обтерханные комбинезоны колониста. За столиками, шумно споря о политике, погоде и женщинах, сидела большой компанией молодежь. К молодым подсели двое мужчин постарше, один седой, с моржовыми усами. Все посетители повернулись, когда вошел высокий, элегантный мужик с холодными чертами лица.

Глеб на них даже не посмотрел. Заказал экспресс-обед и сел за столик.

— Стандарт, сударь? — мило улыбнулась девушка. — Или спец?

— Стандарт.

Девушка поставила перед ним готовый обед — горячий, из трех блюд — и снова вернулась за стойку.

— Спасибо, — сказал Глеб, спеша приступить к трапезе. Вскоре заработали челюсти, язык и пальцы. На первое был борщ из фиолетовой капусты — густо-лиловый, наваристый, с кусочками ложномяса. На второе — шашлык из рыбозмеи, напоминавший связку бубликов (а как еще нарежешь трубчатую тушку?). На третье подавали компот из черенков древолиста. Светло-лиловый, холодный, с вываренными стрелками побегов, свернувшихся в спиральки. Ешь как хочешь!

Жилин опростал горшочек с борщиком, слопал шашлычок, и ему сразу захотелось спать. Благодушествуя, он откинулся на спинку стула. Публика разговаривала.

— …Я тогда еще работал, в Северо-Кавказской СО. В Грозном строили, в Пятигорске… ну, в тех местах, короче. Вот где вино было! Густое, пахучее! Казаки нас угощали. Главное, голова-то свежая, а ноги — ё-моё! — не идут! Ну, ни в какую!

— А я в Приднестровье когда был, тамошнее винцо распробовал. М-м-м… Р-ребята, то, что в распределителях дают, в красивых бутылочках — фигня! Вы бы домашнего выпили! Вот тогда бы поняли, что почем!

— Мы в том году в Японию мотались. Угощали меня ихним саке…

— Ну и как? Торкало?

— Фиг там… Ни в голове ни в заднице… И все как-то у них не по-людски. Пьешь из деревянных плошек, да еще и подогретое… и порции какие-то кукольные…

— Не, вино все равно лучше, оно от земли соки тянет. Тут уж никакой тебе химии! Помню, мы с Дашкой по Европам катались — купили новый «руссо-балт», а обмыть решили по месту пребывания… И что ты думаешь? Вот как токайское пил в Буде — помню прекрасно. Как мозельским заправлялся… по-моему, где-то на Рейне уже — тоже… что-то такое приходит на ум. А как я бургундского налакался и машину разбил — убей бог, не помню…

— …От ты, от, чем щас дыш-шь?

— Ну… как чем? Воздухом.

— Пра-льно! Так от, три… нет, ч-тыре года н-зад я — я, лично! — отво… отве-чал за это… за воздухо-снаб — ик! — жение! По-ал? Я! А щас там — ик! — синт-затор п-ставили, к-слородный, а мне, г-рят, иди, Паша, отд-хай! По-ал? Ик! Нет, ну ты по-ал?

— Да понял, понял… Налить еще?

— Не, все, зав-зал! Ну, разве по чуть-чуть… И я теперь, как этот… не пришей кобыле хвост. По-ал? Теперь с Пашей Фонд из-билия нянькается, как с посл-дним…

— А тебе не все равно?

— Вижу, как ты по-ал… Ни хрена ты, Вася, не по-ал! Какой у тебя инд-кс… кс… кис-кис… соц-аль-ной знач-мости? Не слышу!

— Ну, двенадцать…

— О! И у меня двен-дцать! А было три-цать девять! По-ал?!

Люди, люди… Ну чего вы такие? Ну, неужели это так интересно — заниматься тасканием по Базе, толканием в распределителях, питием в «Ешь как хочешь»? Постоянно, день за днем! Одно и то же, одно и то же… Возникало, поднималось, как тошнота, впечатление скучной и жалкой жизни, вечно серого, до смерти обыкновенного бытия.

Жилин отер лицо руками. Глаза слипаются… Он встал и подошел к стойке.

— Налейте мне тоника, пожалуйста.

— Большой стакан? — спросила девушка. — Или маленький?

— Маленький.

Девушка наполнила стакан-«грушу» пенистым «лио» и поднесла Глебу.

— А что спать не идете? — поинтересовалась она с осторожной ласковостью.

— Да я б с удовольствием… Спасибо. — Глеб сделал большой глоток. — Не получается. Сейчас, пока до Соама доберемся, пока туда, пока сюда, уже и вставать пора…

Девушка сочувственно покивала.

— А я вас видела сегодня на площади! — похвалилась она.

— Да? — вежливо удивился Глеб.

— Ага! У меня там модуль рядом. Мы вас всем блоком встречали, все так радовались!

— А мне почему-то показалось, что все было организовано…

— Ой, неправда! Что вы! У моей соседки на «Северном полюсе» отец работал. А у тети Клавы — обе дочки. Представляете, что они пережили?!

— Да уж…

— Ой, а слез было!.. И как хорошо, что Тхакура поймали! Ой, вы не представляете, какой он все-таки был скотина! — скривила девушка свой чувственный ротик. — Сейчас хоть не так страшно будет… Еще б отфильтровать всех, чтоб вообще пурпуров не осталось!

Глеб присмотрелся к красной девице. Одета она была в обтягивающий рабочий комбинезон. По тому, как четко выделялись контуры великолепной груди, было ясно, что под ним ничего нет.

— Отфильтруем, — сказал Глеб.

Девушка замялась, словно хотела спросить о чем-то, да никак не решалась.

— Скажите… — молвила она неуверенно, покосилась на любителей двойного виски, заколебалась, но договорила: — А если кто-то работает на Базе… может он перейти в Проект?

— Смотря кто, — сказал Жилин и сделал изрядный глоток. Тоник приятно пощипывал язык и шибал в нос.

— Сервис-инженер, — нервно сказала девушка и, не зная, чем занять руки, стала протирать стеклянную «грушу».

— Пока нет, — сказал Глеб с сожалением, — вот когда город построим, тогда — пожалуйста.

— А-а… — сказала девушка угасающим голосом. — А еще кем-нибудь? На стройку, там, или… в принципе у меня сертификат программиста! Да хотя бы наладчиком! Вам же потребуются наладчики?

Колонист, цедивший виски, вдруг допил все одним глотком и молча вышел. Поболтав «грушу», Жилин пристально посмотрел на девушку.

— Вы так хотите покинуть порт? — серьезно спросил он.

Девушка сжала кулачки.

— Я его не-на-ви-жу! — с чувством сказала она. — Господи, я так рвалась на Марс! А тут… Нет, на Сырте и вправду здорово. Здесь все так… слов не хватает… в высшей степени сурово. Да! И есть тут что-то определенное… Сильное, жесткое. Окончательное. Здесь уж если человек плох — значит, плох стопудово… э-э… ну, стопроцентно. А хороший — так хороший. Без всяких там полутонов и оттенков. Землежителю тут тяжко — слов нет! А женщине тем более. Как прилетела, так и началось — то один пристанет, то другой. Вон уже зыркают на вас!

— Пусть позыркают, — улыбнулся Жилин.

— Как я уже устала от всего этого… — вздохнула девушка. — Хоть вам пожалуюсь… Радости сколько было, когда сюда летела, гордости!.. А как же — на «Большом Сырте» буду работать! Ах-ах-ах! А тут такой бардак! Столько людей попало под сокращение! Я с таким трудом сюда устроилась, вы не представляете!.. — Девушка фыркнула. — Стоило пять лет учиться, чтобы в кабаке коктейли смешивать! Ужасно просто!

— Я вам обещаю, — серьезно сказал Жилин, — скоро тут все закрутится, завертится… Работы всем хватит и здесь, и в Долине Маринер, и в Хелласе, да везде!

— Большой штурм? — улыбнулась девушка.

— Именно! — подхватил Глеб. — Большой штурм! Победа человечества над косной природой! Флаги и стяги во всепланетном масштабе! А что такого? Надо же и собой когда-нибудь погордиться! Не каждый же день Землю-бис устраиваем!

Девушка улыбнулась. Не кокетливо, а робкой, доверчивой улыбкой человека, боящегося ошибиться. Но еще не потерявшего надежды…

Старик с моржовыми усами поскреб лысину и попробовал встать из-за стола. Уперев руки по сторонам пустой тарелки, он таки оторвал тощее седалище от стула и, суетливо перебирая ногами, просеменил к стойке. Лицо у него было припухшее, с нездоровой землистой кожей, апатично-равнодушное.

— Виски, — сказал он глухим и сдавленным голосом.

— Дядя Миша, — сказала сервис-инженериня с беспокойством, — может, хватит на сегодня?

Дядя Миша нахмурился.

— На свои пью, — вымолвил он, еле ворочая языком.

— Восемнадцать копеек, — отступилась девушка.

Старик разболтанным движением приложил ладонь к засветившемуся регистратору. По сенсорному кругу пробежала цепочка нервных огоньков, и руки со старческими веснушками сгребли выпивку.

— Так вот и живу, — вздохнула девушка. — А тут еще этот! На что уж они все противные…

— Эт-та хто пр-ративный?! — заорал оскорбленно старик.

— Не кричите, дядя Миша, — строго сказала девушка.

— М-молчу… — промычал дядя Миша и громко икнул.

— На что уж они, — продолжала девушка, — но Владек… Да вы его не знаете, наверно? Это начальник СИБ. Свинья такая! Нет, врать не буду — мне он поначалу даже понравился. Настоящий такой первопоселенец, как в фильмах, — большой, закаленный. Сильный. Человек фронтира. А потом… Понимаете, его тут все боятся. Даже я, никогда не дрожавшая перед начальством, стала испытывать страх. Это так противно, так унизительно — фу! Ой…

Люк в столовую распахнулся. Здоровый бугай — плотного телосложения, с красным квадратным лицом, со светло-рыжими волосами и маленькими голубыми глазками — просунулся по пояс, нагло уставился на Жилина, затем взглянул на девушку, грязно ухмыльнулся и снова уставился на Жилина.

— Эй, ты! — заорал он. — Ты что здесь потерял?!

— Не твое собачье дело, — холодно ответил Жилин.

Бугай хрюкнул от злости.

— А ну, — раздраженно прохрипел он, — быстро отошел от моей девчонки!

— Владек! — крикнула девушка. — Перестань сейчас же! Дай людям поесть спокойно!

— А-а!.. — распалял себя Владек. — Нового женишка себе завела! От курва маць!

Девушка охнула и прикрыла лицо ладошками. Жилин медленно повернулся. Его правая рука лежала на стойке, в левой была «груша» с тоником. Он пристально посмотрел в злые голубенькие глазки начальника СИБ, и кто-то громко сглотнул. По столовой расползлась угроза.

Холодное лицо Жилина не изменило выражения. Глеб допил тоник и поставил «грушу» на стойку. Напряжение в зале пульсировало, словно живое. И выверенные движения главного киберинженера будили в памяти неясные, тревожные воспоминания.

— Нехорошо… — Голос Жилина звучал холодно и бесстрастно. — Ты оскорбил девушку.

Владек поежился, пораженный ни с чем не сравнимым ощущением смертельной опасности, захлестывавшим его при взгляде в ледяные и безжалостные глаза Жилина. Но набычил шею и пошел на Глеба.

— Где это ты видишь девушку? — усмехнулся он глумливо. — Девку!

Выслушивать дальше Жилин не стал, а ударил бугая. Владек толком и не понял, в чем дело. Он еще не успел вдоволь наругаться и совсем не ожидал крепкого удара в челюсть. Задирая ноги и сметая посуду, Владек опрокинул стол и хрястко ударился об пол. Он начал было подниматься, но тут же получил по шее и впечатался головой в стойку. Да с такой силой, что опрокинулись пластмассовые бутылки.

Владек «поплыл» и, даже не думая ни о чем, потянулся к парализатору. Еще ни разу в жизни ему не доводилось съездить кому-то по зубам. Как правило, первопоселенцы выясняли отношения с помощью квантовых пистолетов. Но не успел Владек коснуться кобуры, как снова «заработал» сокрушительный удар в челюсть. Из разбитой губы потекла кровь.

Напрягая последние силы, шатаясь, Владек оторвался от стойки, но от резкого удара в живот у него перехватило дыхание и он согнулся пополам. В то же мгновение Глеб без всяких приемов, не размахиваясь, врезал ему по сопатке — так, что красная юшка брызнула из ноздрей.

— Ты сам напросился, — без гнева сказал Жилин, — а иначе вы не понимаете…

Бросив равнодушно-тяжелый взгляд на растерянных посетителей, он привалился к стойке.

— Извините, — коротко сказал он девушке. — Вас хоть как звать-то?

— Маша, — вымученно улыбнулась сервис-инженер с сертификатом программиста. — Лисицына. Вы меня напугали!

— Не бойся, Маша, — улыбнулся главный киберинженер, — я Дубровский! — Он постоял, подумал и добавил: — Если вы еще не передумали, то собирайтесь и едемте.

— Правда?! — обрадовалась Маша. — Прямо сейчас?!

— А чего ждать? Время-то идет… У нас есть уже один программист — Рита Ивернева. Поработаете с ней в паре…

Глеб обошел слабо ворочавшегося Владека и выбрался в коридор. Тут его уже ждали. Десяток краснощеких богатырей с мышцами подпирали стенку. Команда СИБ. Завидя Жилина, богатыри лениво оттолкнулись и перегородили ему дорогу. Команда переговаривалась:

— В курсе, Ковальского вымесили?

— Я в курсах.

— Меня на «хи-хи» пробивает!

— И кто ж это такой смелый выискался?

— Эссе хомо! — Один из здоровяков показал на Жилина жестом, не лишенным театральности. — Он эту корку размочил! Впухает главным по кибам!

— Еще одна шишка на ровном месте!

— У шишки загордяк!

— Сделать ей бледный вид и розовые щечки!

Жилин улыбнулся. Он мог играючи раскидать всю эту го-поту и даже не запыхался бы. Только зачем?

— Какой у вас индекс социальной значимости? — спросил Глеб.

Команда растерялась.

— Пятнадцать, — вымолвил худой, но широкоплечий парень с соломенного цвета волосами.

— Могу записать на курсы персонала обеспечения при проекте «Марс», — сказал Жилин миролюбиво. — Может, уже со следующей недели начнем занятия. Будете хорошо учиться — получите настоящую специальность и настоящую работу. Индекс свой поднимете. До двадцати пяти как минимум.

Команда дрогнула. Предводитель это заметил. Он был коренастый, плотный, с круглой, гладко выбритой головой.

— Кончай нам зубы заговаривать! — процедил он и двинулся на Жилина. Команда качнулась. «Врежешь ему, — мелькнуло у Жилина, — и они кинутся». Круглоголовый ударил хуком справа, метя «шишке» в челюсть. Жилин поймал его волосатый кулак и сжал. Раздался хруст. Круглоголовый заверещал как поросенок. Глеб отпустил его руку.

— Я не ищу неприятностей, — произнес он морозящим тоном, — но и не избегаю их. Владек получил за дело, а если и у вас руки чешутся, то, пожалуйста, я готов. Только что ж вы сами за девушку не вступились? А, херои?

Поднялся гвалт. Команда кричала:

— А твое какое дело?! Будет он нам тут еще!..

— Сами как-нибудь разберемся!

— А то нашелся тут… моралист вшивый!

— Да что вы как с цепи сорвались?!

— А ты не защищай! Защитничек выискался!

— Но-но! Я тебя трогаю, что ли?!

Сквозь толпу протолкался долговязый, носатый парень с темным тощим лицом.

— Нечего нам тут выговаривать! — грубо сказал он. — У нас тут свои порядки, ясно тебе? Они с Машкой как-нибудь сами разберутся, а ты не лезь! — Он повернулся к толпе и спросил: — Правильно, безопасники?

— Вер-рна! — заревела команда.

Холодное напряжение на лице Жилина сменилось иронической усмешкой.

— «Безопасники»! — сказал он с презрением. — Пурпуров развели, как тараканов, а туда же! Да по вас самих изолятор плачет! И почему это мы должны были ваших людей с полюса снимать?! А вы где были?! «Сами разберутся»! — хмыкнул Жилин. — Это мужчины пусть заботятся о себе сами, с ними нянчиться я не собираюсь. Но попробуйте еще хоть раз обидеть при мне женщину! Так всыплю — синие будете ходить! И давайте кончать этот базар, мне нужно работать.

Тогда долговязый повернулся к нему и сказал:

— А может, мы не хотим, чтобы ты тут работал?

Жилин посмотрел долговязому в запавшие глаза долгим, упорным взглядом.

— А мне наплевать, чего вы хотите, — медленно проговорил он.

Из столовой торопливо вылезла Маша. Она была уже в спецкостюме, со шлемом под мышкой.

— Я готова! — радостно сказала она.

— Ты куда, Лиса? — удивилась команда.

— Я к ним! — Девушка подбородком указала на Жилина. — Хоть кем! Хоть грунтокопом! Лишь бы подальше от Базы! Не хочу я больше бояться и гадости выслушивать! Хватит с меня! Натерпелась!

Незаметно Жилин расстегнул клапан бокового кармана на комбинезоне, где лежал его табельный пистолет-парализатор.

— А ну, стой! — рявкнул долговязый. — Останови ее, Саид!

— Не советую, — спокойно сказал Жилин.

— Интересно, а кто нам помешает? — Долговязый дрожал от ярости, но что-то в поведении Жилина его удерживало. Киберинженер не боялся и не нервничал, в его голосе скорее чувствовалось пренебрежение.

— Я, — по-прежнему спокойно сказал Жилин.

Лицо долговязого побелело, затем покраснело от бешенства.

— Ты что, совсем считать разучился?! — проговорил он спертым голосом. — Нас тут девять человек!

— Вот и прекрасно, — ухмыльнулся Жилин, — силы вроде как сравнялись!

Он чуть наклонил голову и сунул руку под клапан, так, чтобы ладонь была в нескольких сантиметрах от истертой рукоятки ПП.

— Ну что? Сдавайте карты, безопаснички! Я сделаю ход, как только скажете!

Загремели шаги ярусом ниже, и по эскалатору взбежали Габа, Гоша и Антон Родин.

— Здорово, ребята! — приветствовал их Жилин, не сводя глаз с толпы. — Я тут продаю билеты на вечеринку с танцами. Не желаете выбрать себе партнеров?

— Мы уже настраиваем скрипки, афанде! — мгновенно оценил ситуацию Габа и выхватил пистолет-парализатор. Стажер и наноинженер молча вынули свои, демонстративно сдвинули до конца муфты излучателей, а ползунки регуляторов довели почти до упора, до зловещей красной риски.

— Осторожно и медленно поднимите руки, — проговорил Жилин, — расстегните оружейные пояса и бросьте на пол. А затем поворачивайтесь и шагайте.

Верзила позади долговязого негромко произнес:

— Считай меня вне игры, Мирон.

И Глеб услышал стук брошенного на пол разрядника. Тут же вслед за первым полетели и остальные.

— Расстегни пояс!

Долговязый Мирон пристально смотрел на Жилина широко открытыми глазами. По его щекам стекал пот. Затем он провел языком по пересохшим губам и начал расстегивать пряжку пояса. Кто-то в толпе шумно вздохнул. В какое-то мгновение Мирон мог попытаться выхватить квантовый разрядник, но он не стал дергать тигра за хвост и разжал пальцы. Оружейный пояс упал на пол.

Мирон попятился назад. Потом повернулся и пошел прочь, все ускоряя шаг. Стало вдруг очень тихо. Маша повернулась, быстро поцеловала Глеба в губы и побежала к выходу. А краснощекие богатыри остались стоять, будто оплеванные. Они стояли и молча смотрели, как их Лиса, их Ева, их Таис сбегает, не оглядываясь, по эскалатору, спеша покинуть Базу обетованную… И как можно скорее.