Древнее сокровище

6

— Как — не о том? — обиделся Чуров. — Арония Викторовна, расскажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Назирой Боевой? — строго спросил он, косясь на камеру.

А затем, незаметно, и в сторону зеркального окна. Он очень боялся её новых откровений. Хотя — куда уж больше, чем знакомство с этой Боевой, государственной преступницей.

«Вдруг она сейчас и имя главы группы назовёт? — ужаснулся капитан. — Е-моё! Что ж делать?»

— Так я вам вже казала — я з цэю Боевой зовсим не знайома! Товарищ капитан, включите ж логику! — ответила Арония, обаятельно усмехнувшись в камеру. — И ныяка я вам нэ террористка! Як бы ж я знала, шо там бомба рванёт, рази б я села у цю маршрутку?

Кажется, Проша совсем взял в ней верх. А в общем даже и неплохо — хоть спесь с Чурова сбила. А то як бонбу у башибузуков отыматы та ёму в белы рученьки подаваты, так — «красавица и спортсменка», а як решила ще трохи допомогаты, так и веры нету.

Капитан, — действительно безо всякой спеси, ошеломлённо прислушивался к её речам, окончательно утеряв свой строгий вид.

— Што? — растерянно спросил он.

— А зачим бы мени пидставлятыся? — и далее говорила на балачке девушка. — Як бы ж я знала про цэ, то бижала б от цей маршрутки так, шо тики пятки свиркалы б. Наркоманка з бонбою в оклунке, ще и з телефонной кнопкою в кармане — цэ дуже поганое сосидство.

— В оклунке? — непонимающе сдвинул брови капитан, чувствуя, что над ним смеются. — А-а, в сумке? В мешке, значит? Вы — казачка? И откуда вы узнали про этот оклу… Про сумку? Что в ней бомба? — спохватился он, пытаясь перехватить инициативу у этой странной девушки.

Вдруг утерявшей свою похожесть на фотомодель, а превратившуюся в некую ведьму Солоху из…, в общем, неважно откуда. В ведьму. Вон, даже косина в смеющихся очах…, в глазах, появилась.

— Да, я имию казачьи корни, — гордо кивнула девушка. — И ще знаю чеченску и адыгскую мову.

«Вот это он и есть — облом обломыч, — ужаснулся капитан. — Она чеченка».

— Чеченский? Вот как? — зло покосился он на камеру. — Вы оттуда родом?

— Нет, в этой жизни ни разутам не бывала, — усмехнулась Арония. — Давайте я вам расскажу всё о себе, а вы решайте — террористка ли я. И тогда, может, уже делом займёмся. Надо и остальную банду ловить, — покосилась она на зеркальное окошко.

Там её, точно, внимательно слушали. И её сокол уверенно говорил, что среди этих слушателей был и подковник Щеглов. К нему она сейчас и обращалась — похоже, капитан тут уже не главный. Да и не в счёт он, поскольку хочет помочь ей, а надо — Боевой.

«Что бы этому подковнику такое показать? Чтобы он поверил мне?» — прикинула она, продолжая говорить:

— Владислав Богданович, вам знакомо такое слово, как: «интуиция» — чуйка, если по-кубански? — насмешливо подняла брови неисправимая Арония. — А слово — «телепатия»? Иначе говоря — чтение мыслей на расстоянии и умение внушить свои? А, знакомо, значит? — не дав ему возразить, ехидно продолжила девушка. — Хотя вы сейчас и подумали, товарищ капитан, что это к вашему делу, — кивнула она на папочку, лежащую перед ним, — не относится. Ещё как относится! Поскольку я этим даром и ещё многими другими владею. Про бомбу и имя Боевой я телепатически считал-а с её туманных мыслей. Знал-а бы о ней и о банде террористов гораздо больше, да она, как известно, была под воздействием сильных наркотических веществ. Так что мне оставалось только действовать, спасать пассажиров и саму Боеву. Что я и сделал-а. Ну, применил-а к ней один приём — чтобы вывести из строя окончательно. Так цэ ж для её пользы. А то б она нечаянно бед бы натворила.

«Надо следить за собой, — промелькнула у Аронии мысль, — а тоя всё норовлю, как Проша, говорить о себе в мужском роде. Совсем запугаю Чурова».

— Я не верю ни одному вашему слову! — тоже покосился на зеркальное окно капитан. — И тому, что вы знаете чеченский язык, если там не бывали. Вы же НЕ были там? — с нажимом проговорил Чуров. Арония отрицательно покачала головой. — Напоминаю — Б-ва по-русски ни говорить, ни, тем более — думать, не умеет. Поэтому сейчас мы ищем переводчика. А когда она заговорит, то для вас, Арония Викторовна, будет уже поздно, — пристально взглянул он ей в глаза. А вдруг и он владеет этим, этой…, телепатией. — И тогда сказочки про способности и знание языков вам уже не помогут. Не надо дурить нам голову! — снова покосился он на зеркало. — А явка с повинной значительно облегчит вашу вину. И сбавит срок.

— Срок? За то, что я пассажиров спасла и помогла обнаружить бомбу? — прищурилась девушка. — Хотя могла этого не делать. И, будь я террористкой, зная о планах Боевой, просто свалила бы из маршрутки! Или вовсе бы в неё не села! Я и дальше хочу вам помогать — найти остальную банду! Для этого мне необходимо увидеть Боеву! И попытаться считать с её мыслей их местоположение! Вернее — то место, где сейчас находится её сын, захваченный бандитами. У матери с ребёнком всегда особая связь. Вот это и есть мои честные и правдивые показания, товарищ капитан! — заявила она, откидываясь на спинку.

Жаль, торжественность момента испортили протянутые к столу, вернее — притянутые к нему наручниками, руки.

Тот сидел в полной растерянности. А лейтенант Тимошенко неустанно строчил в своих листочках, ехидно на неё поглядывая. Арония просто слышала, как тот хохочет, будто наблюдает сейчас забавную пьесу. А капитан в это время прикидывал, как ей, Аронии, помочь. Похоже, уже никак — она сама себя утопит…

— К слову сказать, если б я была пособницей террористов, то легко могла, не дожидаясь вас, исчезнуть с места событий. Ещё там, из опасной зоны. Или отсюда. Думаете, это сложно? Да ничего подобного! Какая вам ещё явка нужна? — ехидно проговорила Арония.

Её серые глаза сияли, на щеках горел румянец возмущения, а тёмные и длинные волосы окутали её, будто мантия. В этот момент девушка была очень похожа на… ведьму. На свою мать, ведьму Аринану. Симпатичную такую ведьму, но очень опасную. А может, на фотомодель. Из тех — немного злых и высокомерных, которых некоторые осуждают за столь неоднозначный образ красоты. Например — водитель маршрутки, Олег Сергеевич. Правда, рост у Аронии не дотягивал — чуть больше ста семидесяти. Те все дылды…

— Такой красивой подследственной у нас ещё не было! — вдруг проговорил лейтенант Тимошенко.

— Наверное, я здесь для того, чтобы получить от вас за это вот эти эксклюзивные «браслеты», — приподняв руки, позвенела она наручниками. И спросила лейтенанта: — Считаете это справедливым?

— Не я их одевал, — философски протянул тот и уткнулся в свои листочки.

Капитан Чуров ревниво покосился на Тимошенко и сухо проговорил:

— То, что вы могли сбежать, Арония Викторовна, ещё доказать надо. Если это так, то вам это зачтётся на суде, — пробормотал капитан, считая, что девушка сказала неправду.

«Но ведь это правда! «Будь честна, даже если это невыгодно»! — окончательно решилась Арония. — Не знаю, что из этого получится, но я это сделаю!»

— Скажите, Арония Викторовна, какими ещё уникальными дарами вы владеете? — тем временем сурово спросил капитан, снова заглянув в протокол. — Кроме телепатии и интуиции? Где вы, например, обучались спецтехникам?

— Спецтехникам? Да так — всюду по трохи! — отмахнулась девушка, прикидывая, с чего начать.

— И гипнозу, и управлению людьми? Откуда вы, студентка математического факультета, знаете боевые приёмы? — занудно спрашивал капитан, решив придерживаться принятой первоначально схемы. — Где учились вязать особые узлы? Назовите организацию.

— Ага, — усмехнулась Арония, устав говорить ему чистую правду. — А ще я вмию запросто сымать оци проклятущи браслетки! — заявила она, указав подбородком на свои наручники — И становитыся невидимкою! Давайте сыграем с вами в прятки, капитан!

Девушка устремила взгляд на дверь, которая тут же отворилась, в неё вошёл и строевым шагом промаршировал в угол Костя, вручив, ключи лейтенанту, и затем удалился, захлопнув дверь. И, судя по звукам, запер ключом. Тимошенко поднялся, прошагал такой же чёткой поступью к Аронии, отстегнул её наручники от стола.

Вернувшись с ними на место, он довольно проговорил:

— Хоть и не я одевал, Арония Викторовна, зато я эти браслетики снимал!

Чуров, который до этой минуты непонимающе наблюдал за происходящим, вскочил с места.

— Что вы творите? — возмущённо воскликнул он. — Лейтенант Тимошенко! Немедленно верните наручники на место?

Но тот сидел в углу, довольно улыбаясь и весело поигрывая ими.

— А ничего браслетики! Влад! Сверкают! Жене, что ли, подарить?

7

Чуров возмущённо обернулся к девушке, но…

Её на месте не оказалось. Ей вообще не оказалось в комнате. Здесь был только он, капитан Чуров, в сей момент промухавший побег подследственной, И с ним весёлый лейтенант Тимошенко, никак не могущий наиграться наручниками, снятыми с этой самой подследственной его другом Костей.

Капитан схватился за голову и крикнул:

— Костя! Сержант Долохов! Немедленно вернитесь и объяснитесь! Куда вы дели подследственную?

Но дверь не шелохнулась. Похоже, их тут заперли. Вернее — их заперла здесь Санина, совершившая сейчас побег из допросной. Но как ей удалось прошмыгнуть мимо полковника Щеглова, находящегося за дверью?

Вух! Кажется, в побеге будет виноват не только он! Но как ей это удалось?

Но тут его кто-то толкнул. Да так, что он снова сел на стул. Но кто это сделал? Лейтенант Тимошенко был всё там же — в углу, и всё в том же неадеквате, выражавшемся в непреодолимом желании подарить жене казённые «браслетики». В комнате было пусто. Но тут капитана снова кто-то толкнул, да так, что он, соскользнув со стула, плюхнулся на пол.

Только тут он понял, что Санина выполнила свою угрозу и стала невидимкой.

— Э, попрошу без рук! — крикнул он, вставая и оглядываясь. — Признаю — вы, Арония Викторовна, обладаете особыми способностями. В том числе и умением становиться невидимой, — Старался говорить спокойно, но, честно говоря, у него волосы на голове шевелились. — А теперь предлагаю этот водевиль закончить! Не усугубляйте своё положение! Пока вас не обвинили в побеге!

— А вы поймайте меня сначала! — хихикнул кто-то над его ухом.

Капитан мгновенно выбросил руку вправо, но поймал лишь воздух. Учитывая его навыки, это было невероятно. Тут упал стул, на котором раньше сидела прикованная к столу Санина. Он молниеносно ринулся туда, но и там никого не ухватил. Только будто воздух позади него присвистнул. Чуров завертелся на одной ноге, ища. Что-то. Что — он и сам не знал. Тут же упал уже стул, стоящий на противоположном конце стола, и с него полетела папка, рассыпав по полу исписанные и белые листки.

Да кто она такая? Ниндзя? Как она это делает? И почему он не видит её.

— Тимошенко! — в сердцах крикнул он. — Помогите изловить Санину! Она где-то здесь!

Тот с недовольством оторвался от наручников, огляделся и насмешливо проговорил:

— Нет тут никого! Охота вам дурачиться? Лучше скажите, из чего делают эти красивые штуки? Никогда таких шикарных браслетов не видел! — поднял он вверх звякнувшие наручники. — А, что вы в этом понимаете! — отмахнулся лейтенант и снова погрузился в изучение «браслета».

— Тьфу, ты! — в сердцах плюнул капитан.

И тут его снова толкнули. Он кинулся вслед порыву воздуха. Безрезультатно. Чуров очень сильно разозлился: он, опытный воин и полицейский со стажем, не может поймать в небольшом замкнутом (подходящее слово!) помещении какую-то девчонку! Пусть и невидимую. Да быть такого не может!

И капитан Чуров избрал другой метод, более эффективный, на его взгляд: расставив руки и на цыпочках — чтобы слышать все звуки, он принялся с огромной скоростью метаться по допросной — включая углы и пространство под столом, щупая воздух. Ничего. Лишь иногда он слышал негромкое хихиканье в углу, противоположном тому, в котором был.

— Всё! Сдаюсь! — наконец заявил капитан, останавливаясь у стола. — Ваша взяла!

И тут же рядом с ним материализовалась из воздуха Арония.

Тимошенко отбросил от себя наручники, воскликнув:

— Откуда у меня эта гадость?

А дверь допросной распахнулась и на её пороге встал полковник Щеглов.

— Прошу всех отсюда выйти! — потребовал он. — Отключить камеры и прослушку! Капитан Чуров! Лично встать у двери и никого не подпускать! Развели тут цирк! Товарищ Санина! Вы останьтесь!

Капитан и лейтенант пулей вылетели из допросной. Причём на ходу запнул Тимошенко так обожаемые им наручники под стол. А далее лейтенант, не замедляя темпа, рванул по коридору вдаль. Чуров же, переводя дух, столбом замер возле захлопнул допросной. Как-то так удачно получилось, что, убегая, капитан успел отключить и камеры, и трансляцию звука. Наверное, боевой опыт помог. Так что то, о чём говорил полковник и Санина, не узнал никто и никогда.

Зато то, что происходило в допросной раньше, подробно и в деталях весело рассказали капитану его друзья-полицейские на перекуре, на другой день. Уже можно было не спешить.

Они со смехом вспоминали, как Костя — абсолютно не помнивший этого момента, отдал ключи от наручников обрадовавшемуся Тимошенко. А тот освободил Санину и занялся их оценкой.

— Наверное, прикидывал. Сколько они будут стоить на аукционе в Сотбисе, — хихикнул Олежка.

— Я прямо на работе увидал самое настоящее цирковое представление! Правильно говорил полковник Щеглов! — под смешки заявил Костя Ребров.

— А посмотреть на него — заслышав наш гомерический хохот, сбежалась половина отделения! — отозвался кто-то.

— Ага! Точно! Один дежурный остался на своём месте, как прикованный. Бедолага! Рыдал потом белугой, — ржали ребята.

— А Тимошенко-то, видали как он…, - попытался вмешаться Колян.

Но на него цыкнули:

— Да ну его, с его цацками! Теперь ни в жизнь не отмоется! Видали в сортире шарж?

— Ты что, правда, не видел Санину, Влад? — спросил Петро.

Тот в ответ лишь буркнул нечто невразумительное.

— А почему? Как это — в окно видно, а там — нет? — удивлялся народ.

— Там, на операции, ты ведь все глаза на неё проглядел! — ехидно заметил чернявый Костяныч.

Чуров чуть не поперхнулся дымом и Костя, усмехаясь, перехватил инициативу:

— Нам-то она была прекрасно видна в окно. Во всей её красе! А ты, друг, на её фоне выглядел просто медведем, прости, — шутовски поклонился Чурову Костя. — Мы… улыбались, глядючи на вас.

— Не ври — мы просто ржали! Как стоялые жеребцы! — поправили его товарищи.

— Особенно, когда ты пытался её нащупывать по углам, — признался Костяныч. — Не слишком ли быстро к делу перешёл, а? — Чуров показал ему мощный кулак.

— Мы тут назвали изящные пируэты Саниной: «Танец невидимки». Ну и, соответственно, твои потугисплясать по-медвежьи — «Танец слона», — заметил Костя. — Ну, чтобы не сильно тебя обидеть.

— Она же просто летала по воздуху, будто не по земле, — с восторгом заявил Петро, — И каждый раз значительно опережала твои действия.

— Как она это делает, а? В жизни такого не видал! Будто знала, куда тебя занесёт в следующий момент, — шумела братва. — Пусть меня научит!

— А ты, Влад, извини, просто танком нёсся туда, где уж и след её простыл, — заключил Костя.

— Нам очень хотелось… послать тебя, командир — на танцевальные курсы новичков, — резюмировал Жендос.

Тот, слушая, лишь, молча, покуривал. А что тут скажешь? Друзья зря не скажут: слон он и есть слон. Ну, не думал он, когда ловил невидимку Санину, что у него столько зрителей.

— И полкан с мерином, подвалив, успели часть этого безобразия узреть! Вспылили, як спички! Мерин ажно голос потерял, — заметил белобрысый громила Жендос.

Мерином в приватном разговоре, по-свойски, здесь называли начальника отделения — подпола Мережкова. Для удобства. А полканами всех, кто носил соответствующие погоны. В данном случае они были на полковнике Щеглове, руководителе Антитеррористического Штаба, как ребята потом узнали. И даже проверили его в деле, убедились — не зря их носит.

— Мы так хотели тебя выручить, Влад! Но ничего поделать не могли — дверь в допросной заклинило! Граната и то б не взяла! Ключ намертво засел! — хихикнул, покуривая, Олежка, самый молодой. — Тоже, небось, проделки Саниной. И где она этому научилась?

— Где-где? В Караганде! Сам не знаешь? — цыкнул на него Петро.

— Да знаю.

— Не заклинило её! — со знанием дела, возразил Олежка. — Это она, Санина!

— Точно! — солидно кивнул Петро. — Супер-боец!

— А мерин, мол, прекратите этот цирк! — хохотнул Олежка.

— Не, возмущался один мерин! — возразил чернявый Костяныч, любитель поспорить. — А полкан с нами ржал. Наш чел.

— Скажешь тоже — с нами! Полкан же нас и разогнал! Не дал досмотреть представление! — возразили ему.

— Что, Влад, не поймал птичку? — хохотнул Жендос. — А мы так за тебя болели!

Чуров продолжал молчать. А что тут скажешь? Стал посмешищем для всего отделения! И поделом!

— Ага! Мерин как гаркнет — прекратить! — продолжал спасать его Костя. — Грил, что она им в допросной просто глаза отводит! Я же вам говорил! Не террористка она!

— Дураки вы! Да если б она захотела, то всех в порошок стёрла б! — кивнул Петро. — Не зря полкан заявил: снять с Саниной все обвинения! И точка!

— Хоть один умный чел нашёлся. Вовремя прилетел! Не зря ж, говорят, его Орлом на войне прозвали. А то — дело на неё завели, допросы ведут! — недовольно кивнул на Чурова Олежка, отбрасывая окурок. — Да ей орден надо дать! В новостях показать! — горячо проговорил он. — Страна должна знать своих героев!

— Это, вряд ли, — не согласился Петро. — Она из тех, имена которых никому неизвестны, — с важным видом заметил он. — Но которые выполняют особые задания. Уж поверьте мне! С такими умениями-то…

— Думаешь, просто так полкан беседу с Саниной вёл при закрытых дверях? — кивнул Костя. — Санина — птичка особого полёта, — покосился он на Жендоса.

Ребята ещё долго обсуждалин а лестнице это событие. Но капитан Чуров так и ушёл, ни слова не сказав. Иногда лучше промолчать.

8

Руководитель Оперативного штаба по управлению контртеррористическими операциями полковник Щеглов надолго запомнил этот день.

С утра новости — просто атас!

Почти одновременно в службы охраны правопорядка поступили аж четыре звонка о готовящихся в городе терактах. Якобы, две бомбы заложены на железнодорожном вокзале, одна — в трамвае, маршрут которого проходил через центральную улицу, и ешё одна — в средней школе. Пятиэтажной, кстати, и расположенной не на окраине, а рядом с оживлённым торговым центром.

Такого ещё не бывало! Ну и денёк!

Но, как говорится — спокойствие, только спокойствие!

Делай, что можешь, и пусть будет, что будет! По этому принципу Щеглов действовал всегда.

Тактика действий в подобных ситуациях в Штабе была отработана чётко.

За считанные минуты — согласно нормативам, были сформированы четыре антитеррористические группы. С экипированными ребятами, не раз проверенными в деле; с сапёрами, способными обезвреживать любые заряды; с кинологами и служебными собаками, обученными обнаруживать опасные взрывчатые вещества. Правда, в этот раз полковнику пришлось привлечь, оторвав от бумажной работы, несколько высших офицеров Штаба, в том числе — его замов, подполковников Сидорова и Лугового. Да и самому поучаствовать, размяться, так сказать. Тоже полезно иногда.

Четыре опаснейших ситуации! И решить каждую — супер важно.

Но, поскольку сигналов много, была надежда, что звонки ложные. Что ещё требовалось подтвердить. Хотелось, чтобы всё обошлось — без гибели людей и без материального урона. Дай-то бог! Однако и в этом случае потом предстоит бумажная волокита: надо отчитаться о пустых рейдах и потраченных деньгах. И, как пить дать — полковник Щеглов получит за это нагоняй. Ведь «позвонки», скорее всего, обнаружены не будут. Телефоны, по которым звонили, давно лежат в реке, а номера — как водится, левые. Да и людей в этом городе — как песка в море, пойди найди хулигана по одному лишь голосу. Сейчас ведь и сипеть в трубку не надо — специальные программы, изменяющие голос до неузнаваемости, созданы. Разными «умниками», которым следовало бы…Да и обычно сообщают о терактах не совсем адекватные личности — Альцгеймер или не выявленная шиза мозги или совесть им напрочь выела. А если и найдут такого, то, что с него взять, кроме анализов, как говорится. Или же детки, дуреющие от тупости и безделья, могли звякнуть. Поставят всех на уши и радуются, что урок сорвали. Ну, оштрафуют их родителей, и что? День-то потерян, люди от дела оторваны, резервы задействованы, материальные затраты понесены. Да и, чтобы найти этих «позвонков», работу надо провести немалую. А смысл? Ну, разве что, чтобы другим глупым деткам было неповадно так развлекаться…

В общем, денёк выдался ещё тот!

Нагоняй полковника Щеглова не сильно и огорчит, привычный он. Порядок у начальства такой — песочить подчинённых, чтобы на службе не ржавели. Он и сам это дело любит провернуть. Плохо другое: этим же утром поступил ещё один звонок, пятый: про бомбу, якобы, обнаруженную в маршрутном такси некой девчонкой, остановившей его тоже практически в центре города. Да что за…

Одно обнадёживало: Щеглову доложили, что водитель этой маршрутки настоятельно требовал, чтобы службы хорошенько разобрались. И именно с девушкой. Он, мол, считает, что она зря развела панику и сорвала ему график. Хорошо, если так. Но это станет ясно лишьн а месте. Как говорится: «А был ли мальчик». То бишь — бомба. Ну — если нет, то этой девице мало не покажется!

А с другой стороны: что, если те четыре звонка были сделаны, чтобы отвлечь службы? И без помех осуществить теракт в маршрутном такси? Что, если эта случайная девчонка- наоборот, вовремя вмешалась? Если так, то надо её потом наградить.

В общем, надо срочно высылать на то место, где стоит эта треклятая маршрутка, ещё одну антитеррористическую группу. Но где взять людей и технику? Объекты, на которых уже начаты работать, нельзя оголять — ещё не известно, где в действительности случится теракт. Основной состав занят важным делом, а пока сформируется дополнительная группа, эта подозрительная сумка можети рвануть. Повезло ещё, что маршрутка усилиями этой самой девчонки остановлена и покинута пассажирами. Далее этим делом надо заниматься профессионалами, а где они?

Но заниматься антитеррористической операцией, получившей кодовое название «Маршрутка», было практически некому. Поскольку группы, выехавшие на «Железку» — так назвали вокзал, «Школу» и «Трамвай», максимально затарились людьми, техникой и спецсредствами. Особенно много всего было на вокзале. Ведь если он взлетит к чёртовой бабушке, то и многие головы здесь вместе с фуражками послетают. И погоны не спасут. Да и трамвай, курсирующий в густонаселённых районах города, и школа — особо ответственный объект, проверить надо. В общем, неоткуда людей брать, почти запаниковал полковник Щеглов.

Хорошо, его первый зам- подполковник Луговой, сидящий на «Железке» со второй группой, подсказал, что на днях в одном из отделений города проводились антитеррористические учения. Вот пусть, мол, ребята и попрактикуются с этой маршруткой.

— Тем более, — согласился Щеглов, — судя по звонку воителя, это похоже на ложный вызов. И та девчонка зря панику подняла. Пусть районные полицейские поедут, проверят. Если что — в камеру её, — пошутил он. — Хотя они оба знали, как запугивают население, предлагая звонить и сообщать в службы о подозрительных предметах. — Ну, или хорошенько внушат, — вздохнул полковник.

Ему эта девица — как и водителю такси, которому она сорвала график, была заранее не по душе. Откуда она взялась на его голову?

В общем, пятая антитеррористическая операция под кодовым названием: «Маршрутка», — будь она неладна! — ставящая своей целью предотвращение возможного взрыва в центре города была поручена районному отделению полиции.

С полковником вскоре связалсяпо рации начальник районного отделения — подполковник Мережков, и доложил, что антитеррористическую группу сформировали быстро — из наличного состава, что оперативно нашли дополнительный транспорт — согласно закону, временно изъяв его у частных фирм, расположенных в районе. А куда они денутся? Дали. Только вот пару взрывников и кинолога с натасканной на взрывчатку собакойему пришлось снять с «Трамвая», который уже был обыскан и отправлен по маршруту.

Старшим в пятой антитеррористической операции, получившей незатейливое кодовое название — «Маршрутка»,был назначен капитан Чуров Владислав Богданович. Мережков клялся, что тот справится — отличный офицер, бывший контрактник, участник боевых действий. Имеет награды. Одну даже за поимку матёрого террориста на войне.

Сам подполковник Мережков сидел на аппарате в отделении, поддерживая связь. Как он стыдливо признался — староват для таких заданий.

Кстати, не забыть напомнить руководству, что пора бы его на пенсию отправлять. Зачем нам связисты в таких ситуациях?

Так что дальше полковник Щеглов, минуя Мережкова, напрямую поддерживал связь с капитаном Чуровым, ведущим работы на объекте «Маршрутка» — как и с подполковником Сидоровым на «Школе», продолжая шебаршать на «Железке» вместе с подполковником Луговым.

Оцепив вокзал вместе с привокзальными мастерскими и объектами сервиса, полицейские продолжали лихорадочно искать на обезлюдевшей территории закладку. Которая могла быть размеров со школьный рюкзачок. Выручали натасканные на запах взрывчатки собаки. Но дорога была каждая секунда, которая сейчас была равноценна жизни. Жизни ребят, которые вели опасные розыскные мероприятия. Однако площадь привокзальной территории была сравнима с небольшим городом, да и закоулков тут было немало — дело продвигалось слишком медленно…

Его второй зам — подполковник Сидоров, тоже не мог похвастаться. Его люди методично обыскивали многочисленные классы и залы, учительскую, кабинеты, столовую и кладовки, чердак и подвал, обширную территорию школы, но пока безрезультатно…

А тем временем антитеррористическая операция «Маршрутка», проводимая капитаном Чуровым, продвигалась вперёд бешенными темпами.

Полковник Щегловуже был наслышан о подвигах некой девицы Саниной, которая и бомбу нашла, и террористку выявила, и эвакуацию людей организовала. И панику, как оказалось, она подняла не зря: в маршрутке, в дорожной сумке — как она и говорила, была обнаружена самодельная бомба. Её тротиловый эквивалент был… весьма серьёзен, как говорится — не для прессы. В общем, району б не поздоровилось. Оказывается и среди женского контингента населения — как правило, весьма пугливого, есть героини.

«Откуда такая Санина взялась? — опять задал себе пока что риторический вопрос полковник Щеглов. — Не дай бог, эта штука рванула б посреди города, пока я шебаршусь бестолку тут, на «Железке». Не сносить бы мне… фуражки. И что ж это за девица — и маршрутку на бегу останавливает, и бомбу в закрытой сумке видит? Может, к дальнейшей работе в Штабе привлечь», — решил он.

А тут — на, тебе! — опять новость!

Эта Санина никто иной, как подельница террористки Боевой! Она и имя её назвала! Ну и дела! И кто же всё это раскрутил? Капитан Чуров! Это ж не капитан, это сам чёрт с рогами! Как он везде успевает? Интересный кадр, надо бы познакомиться с ним поближе!

«И — всё же! Это непорядок! — тихо закипал от досады полковник Щеглов. — Что я делаю на «Железке», где ничего не находится?»

Пока он здесь вошкался, антитеррористическая операция «Маршрутка уже подходила к завершающему этапу. Как бодро и оперативно докладывал капитан — капитанишка! — Чуров: люди выведены за периметр, террористка захвачена, бомба найдена и обезврежена. А затем: антитеррористическая группа вернулась к повседневным обязанностям по охране правопорядка, люди опрошены и отправились по домам, движение на улице восстановлено, жертв нет. А сам капитан Чуров вместе с фигурантами дела уже перебирался в отделение полиции. Для допроса и выявления местонахождения банды террористов.

Блеск!

А что полковник Щеглов? Он всё ещё куковал на треклятой железяке, «Железке», уже понимая, что упустил сегодня свою удачу.

«Ну, что тут скажешь — молодец капитан Чуров! — кривясь, рассуждал полковник, слушая очередные неутешительные донесения Лугового. — Не только террористку взял, но и её подельницу выявил. К вечеру, небось, и банду захватит, учитывая его героическое прошлое! Честь ему и хвала!

И всё же странно — зачем эта Санина панику поднимала, зачем людей спасала? — недоумевал Щеглов. — Ведь в её задачи входит абсолютно противоположное. Короче — тут надо разбираться!» — решил он.

И — самое обидное, что он, полковник Щеглов, в этом блестящем деле под кодовым названием «Маршрутка» был, как бы, и вовсе не причём. Илавры — в виде повышения в чине и других приятных бонусов от начальства, за эту операцию не стяжает. Не так он воспитан, чтобы чужие лавры присваивать. Но дельце с этой маршруткой имело второе дно, которое его беспокоило. Щегловбыл почти уверен, что вызовы на железку — как и в школу, и на трамвай, были ложными. Надо чтобы по итогам этого суматошного дня награждалине только капитана Чурова Владислава Богдановича — капитанишку, мелкую сошку, но и его, полковника Щеглова, не забыли. Ну и, может быть ещё начальнику районного отделения полиции подполковникуМережкову- перед уходом на пенсию, чего-нибудь кинут. Так чтонельзя допустить, чтобы он, полковник Семён Семёныч Щеглов, руководитель Штаба, куковавший всё это время на железке, пролетал — как кукушка над гнездом, с почестями!

Орёл он или кто? Зря, что ль, ему, Щеглову, во время боевых действий, дали такую кличку? Чтобы исправить не козырное впечатление от его «щегольской» фамилии. И исправить дисбаланс с его героизмом. Вот и порапроявить эту орлиную суть!» — решил он.

И полковник Щеглов покинул «Железку», предоставив дальше шебаршать на ней скучными товарняками и шастать по унылым тупикам своего зама, подполковника Лугового. И метнулся на своём «мэрсе» в районное отделение полиции, чтобы наконец-таки поучаствовать в сногсшибательной антитеррористической операции под кодовым названием «Маршрутка». И быть хоть немного причастным к успешному пресечению теракта в центре города, могущему повлечь за собой многочисленные человеческие и материальные жертвы.

И неважно, что там уже всё до него сделано что сейчас ведётся лишь допрос участников и фигурантов этого события. Важно ведь не участие, а присутствие. Для начальства, по крайней мере. Да и банду ещё не поймали — у него ещё есть возможность отличиться!

А ребят он не обидит — всех отличившихся наградит.

Но и про себя забывать негоже…

9

Полковника Щеглова, начальника Антитеррористического Штаба, встретил на высоком пороге отделения сухопарый и уже откровенно пожилой подполковник Мережков. Которого он немного знал до этого — встречались на совещаниях и учениях, но тот с тех пор заметно сдал. Мережков был с высоким начальством юбилейно-приветлив, приглашал его в свой кабинет на третьем этаже. Мол, изучите документы по делу «Маршрутка», рюмочку коньяку махнём — от нервов, да и удачную операцию отметим. Но Щеглов сходу отказался — какие тут политесы и нервы, он делом приехал заниматься. Ипотребовал сразу же отвести его в допросную: лично наблюдать за следствием по операции «Маршрутка», ознакомиться, как продвигаются дела у бравого — слишком бравого, капитана Чурова. Торопливо шагая, он в пол уха слушал бормотание Мережкова- что тот может знать, сидючи в мягком кресле и распивая чаи на третьем этаже, дожидаючись доклада подчинённых?

В допросную доступа не было — дверь оказалась накрепко заперта, хотя ключ торчал снаружи. И охраны рядом не было. Мережков подёргал ручку и покраснел от возмущения — что за дела? Зато из комнаты рядом, откуда обычно велось наблюдение за допросной, раздался громовой хохот. И это в госучреждении!

— Эт-та ещё что такое? — вскричал Мережков и распахнул туда дверь…

Он уже был вне себя — тут такие люди с визитом, а они…

Что это окно ведёт в допросную, поверить было сложно. Его облепила толпа гогочущих полицейских. Будто там показывали весёлое шоу. Благо что стекло не пропускало в допросную звуков, зато стены и потолок сотрясались в этой комнате так, что вот-вот обрушатся от децибел. Прямо на головы этих хохотунов…

Да что тут происходит?

Мережков кинулся к стеклу, растолкав подчинённых, за ним протиснулся полковник Щеглов…

За зеркальным стеклом в допросной, действительно, происходило нечто странное:

По комнате плавно порхала чернявая девица с развевающимися длинными волосами- будто балерина или бабочка. Надо понимать, это была подследственная Санина собственной персоной. Не зря её в переговорах фотомоделькой кто-то обозвал — хороша, чертовка. А за нею бегал, нет — хаотично метался, граблями выставив крепкие ухватистые руки, красивый белокурый парень. Иногда, резко затормозив, он заглядывал под столы и стулья, совершенно не обращая внимания на девицу, которая, стоя поодаль, тихо хихикала в кулак. Просто зомби какой-то. Наверняка это и был бравый капитан Чуров, но какой-то странный. Под кайфом, что ли? Посреди дня? В полицейском участке?

А за этим необычным действом оживлённо наблюдала толпа местных работников, которая даже на высокое начальство не сразу обратила внимание.

И тут подполковник Мережков, возмущённо выкатив глаза, громовым голосом гаркнул:

— Ш-што за цырк? Прекратить! Р-разойтись! Отставить! Капитан чу… — И поперхнулся, дав петуха — видно, сорвал голос.

Мережков пошатнулся и, натужно покраснев, схватился за горло.

А за стеклом продолжался всё тот же нелепый танец: капитан по-медвежьи метался по комнате за девицей, исполняющей балетные пируэты…

Итут Щеглов заметил в допросной ещё одно должностное лицо, судя по форме и погонам: в углу сидел за столом странный лейтенантик. Не обращая внимания на танцевальный дуэт, увлечённо перебирал в руках… наручники, ласково им что-то бормоча.

Елки-палки! Дурдом!

Тут уже и Щеглов расхохотался. Это просто какой-то сюр, театр абсурда, ожившие картинки из фильмов Чаплина! Он в этот момент напрочь забыл и про «Железку», где продолжал шебаршить Луговой, и, про нелепые звонки, за которые надо отчитываться, и про банду террористов, которых срочно надо ловить…

Но полковник тут же спохватился — он сюда за делом приехал, а не развлекаться! Хватит! Пора это пресечь!

И, обернувшись, гаркнул:

— Бойцы! Доложить обстановку! Что там происходит!

И сказано это было так, что все хохотуны тут же опомнились.

К нему выдвинулся из толпы высокий худой парень и деловито сказал:

— Товарищ полковник! Докладывает сержант Константин Ребров! В допросной находится гражданка Санина, подозреваемая в терроризме, капитан Чуров — старший в спецоперации «Маршрутка» и следователь по этому же делу. С ним его помощник — лейтенант Тимошенко, — кивнул в угол подбородком. — Думаю, в настоящий момент они находятся под гипнотическим воздействием подследственной Саниной. Она и меня… того, заставила отдать лейтенанту ключи от наручников. А он её освободил. И она их там заперла! Магически! Мы пытались открыть дверь — бесполезно, — виновато признался он. — Хотели его… их в чувство привести.

— И? Что там происходит? Почему бегают? — указал рукой полковник. — Наркотики? Веселящий газ? Откуда?

— Я не очень в курсе, товарищ полковник, хоть и с самого начала тут. Да и остальные потом набежали, — продолжил Костя. — Но Санина во время допроса говорила что может быть невидимкой и имела возможность сбежать. Но хочет помочь следствию. Мол, надо поговорить с Боевой, что она чеченский знает. Ей не поверили. Вот она и решила доказать, наверное. К-хм! — едва сдержал хихиканье Костя, подхваченное и его товарищами.

— Отставить смех! — гаркнул полковник Щеглов, обернувшись на весёлую ватагу, — У вас что, дел нету? Не срывайте отделению рабочий график! Всем разойтись по местам!

Комната моментально опустела. А полковник с недоумением подумал:

«Про какой-то график и водитель маршрутки говорил. Эта Санина всем всё срывает. Та ещё штучка!»

— Как видите — Санина им доказала, что может быть невидима, товарищ подполковник, — развёл Костя руками. — И нам, тоже. Отчасти.

Как видно, он ещё был под гипнозом — даже полковника не боялся.

— Похоже, глаза отводит, — задумчиво пожал тот плечами. — Мы же её видим.

Ну, что ж, пора поговорить с подследственной. По-чеченски. Оценим её таланты, а, сержант Ребров? — Тот нерешительно кивнул. — Товарищ Мережков! — обернулся Щуров к напрочь осипшему начальнику отделения: — Я зайду, пообщаюсь? Без свидетелей.

Тот лишь виновато кивнул и развёл руками, указав на горло.

А Щеглов, выйдя, шагнул к двери допросной. Которую, кстати, Костя легко открыл, повернув торчащий в ней ключ, до этой минуты засевший в замочной скважине намертво…

Полковник Щеглов и подозреваемая в терроризме Санина говорили наедине недолго. Затем Щеглов, выглянув в дверь, подозвал капитана — похоже, ставшего теперь его секретарём или ординарцем, и передал записку для Мережкова. Которому недавно отнесли чай на третий этаж — лечить сорванное горло. Далее всеми оперативными действиями по антитеррористической операции «Маршрутка» руководил полковник Щеглов. Как известно, наделённый при проведении розыскных мероприятий по поиску террористов особыми полномочиями. Да и Мережков, потерявший голос — и энергичность, ввиду преклонного возраста — был бы здесь бесполезен.

Потому что на пенсию пора, это уже всем было ясно, как день.

Вскоре в допросную ввели Боеву, через пятнадцать минут её увели.

Но сначала оттуда — будто ужаленные, выскочили полковник Щеглов и капитан Чуров. И кинулись к выходу. Сев там на подъехавшие, подлетевшие полицейские машины они вместе с опергруппой — ребятами, что полчаса назад наблюдали танцевальное шоу Чурова, и куда-то умотали.

Подследственная Санина осталась в допросной одна. Без охраны. Даже у незапертой двери никого не было. А зачем? Охрана ей не помеха, да и запереть эту девицу невозможно. Понадеялись, видать, на её совесть.

Через пару часов полковник Щеглов и капитан Чуров, сияя, как тульские самовары и шагая во главе опергруппы, привели в отделение закованных террористов. Целую банду — шесть человек, вместе с главным бородачом. С виду ведь нормальные люди — ни рогов, ни копыт нет, а такие ужасы творят! По отделению тут же прошёл слух, что взяли их на квартире, адрес которой указала подследственная Б-ва. И даже её сына-заложника, пятилетнего Исхака Б-ва, успели спасти. Правда, говорят, он был сильно избит, но врачи заверили — жить будет.