Драконья академия. Капкан на дознавателя

Глава 36. Эпилог

Кажется, я проспала вечность, убаюканная в теплой солнечной колыбели. Меня пытались добудиться, но безуспешно. Я слишком устала от другого мира и той роли, что пришлось для него сыграть. Отдых честно заслужила, между прочим. Проснуться для меня означало покинуть удобное ложе, сотканное из облаков, и вновь погрязнуть в ворохе проблем и обмана. Мне и одного раза хватило, чтобы не спешить с возвращением в реальный мир. В Альдарре я наверняка погибла. В пламени драконов способны выжить только драконы.

Мне иногда снились сны о событиях в пещере возле источника. Маги и ученые, которые почли за честь собственными глазами увидеть появление на свет маленьких дракончиков, сгорели в один миг. Тот самый, когда истощились защитные амулеты. От людей даже пепла не осталось. Как и от меня! Перед глазами до сих пор стоит жуткое зрелище осыпающейся руки.

Жалела ли я об оставленной жизни? Если только немного. Все-таки я не успела повзрослеть толком, не познала любовь. С Сиднаром у нас, наверное, могло бы получиться. Но у него теперь иная судьба. Он стал драконом и, надеюсь, не утратил индивидуальности после слияния с маленьким повелителем неба. В коконе вместо тела лорда оказался очаровательный дракончик небесного света с удивительными солнечными глазами.

— Да-арси! Ну, Дарси, просыпайся уже! Мне ску-учно. Ты обещала со мной играть, — вновь кто-то попытался пробиться сквозь сон.

— А ты кто? — поинтересовалась чисто из вежливости. Ну, и вроде как я уже сама проснулась, раз во сне рассуждаю о снах. Или все-таки нет?

— Как кто? — невидимая собеседница обиделась. Но раз уж она молчала, то и я держала язык за зубами. — Ты меня не узнаешь?

— А должна?

— Меня зовут Чанди. Знала бы, что ты такая обманщица, ни за что бы не родилась. Мне здесь плохо одной, — пожаловалась незнакомка.

— Зачем так говоришь? — возмутилась я такому настрою. — Если родилась, значит, так нужно было. А почему ты одна? Где родители? И, вообще, сколько тебе лет? — Ну вот, минуты не прошло, как я уже прониклась чужими проблемами.

— Нет у меня никого. Только тетя, которая надоела с глупыми нравоучениями. И ты еще спишь и никак не проснешься, — предъявила Чанди.

— Допустим, уже проснулась, раз с тобой разговариваю, — хмыкнула я. — Но, видишь ли, какое дело, я понятия не имею, где нахожусь. И не знаю, кто ты такая.

— Ты находишься в моей голове! — ехидно сообщила собеседница. — А я наследница серебристых драконов Чанди Сундарин, что в переводе с древнего языка означает серебряная красавица.

— Упс! — Я подскочила, как ужаленная. Сон как рукой сняло. — Уж не хочешь ли ты сказать, что я теперь тоже дракон?

— Не дракон — глупая, а драконица, — насмешливо поправила Чанди. — Поверь, разница существенная. А в остальном ты права. Мы обе в какой-то степени одна и та же драконица. Ты — моя человеческая половина.

— Не-ет! — простонала, беспомощно оглядываясь и выискивая причины, почему словам Чанди не стоит верить. — Чем докажешь? У меня ни тела нет, ни органов чувств — ничего!

Я — призрак, в лучшем случае. В худшем — глюк воспаленного воображения.

— А как я допущу тебя к управлению телом, если ты спишь? — тоном обиженного ребенка произнесла Чанди.

Стоп! Так, она и есть ребенок. Новорожденный дракончик из тех, кого я спасла, и думала, что погибла после этого.

— Извини. Я понятия не имела, куда попала. Никто не предупредил, что у меня тоже получится с кем-то соединиться. Кстати, ты не в курсе, сколько малышей вылупилось в тот день?

— Так, все двадцать два. И представь себе, день рождения у нас теперь в один день! Никакой индивидуальности. В прошлом году Антима додумалась одинаковые подарки сделать. Ну вот зачем мне камень с пространственным хранилищем? Я что с собой полдома таскать должна? Фи!

— Да ты что! Это ж такая редкость, — возмутилась я. — Надеюсь, ты его не выкинула? Мне такой пригодился бы. Хотя, о чем я? У меня теперь и тела собственного нет. Значит, и одежды тоже, и всего остального. А так удобно было бы. Эх!

— Не выкинула! Вон он, в углу лежит. Сама посмотри! Ой!

Меня резким импульсом вытянуло из пустого помещения, сотканного из белого света, и поместила в чье-то тело. Сначала включилось обоняние и зрение, затем прибавились тактильные ощущения и ориентация в пространстве. Я вдруг осознала, что лежу на теплом каменном полу, в пещере, в круге солнечного света, который удачно попадал внутрь от входа. Сама пещера большая и теплая, пронизанная потоками магии. Подо мной лежанка из мягкой соломы, а в углу стоит сундук с открытой крышкой, где хранятся подарки. Но самое главное не это! Я подняла вверх руку и с удивлением обнаружила когтистую лапу, покрытую блестящей серой чешуей.

— Серебристой! Что бы ты понимала? — раздался откуда-то голос Чанди.

— Ладно, пусть будет серебристая, не суть. Блин, у меня хвост! А-а-а! Я взаправду дракон!

— осмотрев себя, впала в ступор, не понимая, как на это реагировать.

И, вообще, как дальше жить?

— Не «блин, у меня хвост», — обидчиво передразнила драконица. — А вау, хвост! Лучший хвост в мире! И что тут думать, не понимаю? Будем жить, как все. Вон, у других же получается! Чем мы хуже?

— Извини! Мне привыкнуть нужно. Как-то это внезапно на меня свалилось.

— Привыкай уже быстрее, — потребовала Чанди. — Меня из-за твоей спячки к полетам не допускают. Говорят, очнешься в любой момент, испугаешься и натворишь дел.

— Чанди, плюшечка, с кем это ты разговариваешь? — Вместе с шумом крыльев и звуком приземлившегося тела в пещере раздался знакомый голос Антимы. — Неужели, это то, о чем я думаю?

— Откуда мне знать, о чем ты думаешь? — фыркнула моя крылатая соседка. — Но да, ты права, эта наша соня очнулась, наконец. Не понимаю, чего вы так над ней трясетесь?

— Правда! Это же замечательная новость! — обрадовалась Антима. — Плюшечка, позволь поговорить с Дарси?

— Никакая я не плюшечка! — обиделась Чанди. — Я еще только расту, поэтому попа толстая. Как будто сама маленькой не была.

— Правильно! — поддакнула я. — Еще скажи, что кость тазобедренная широкая.

— У меня кость широкая! Эта, как ее, тазо? Фу! Явно не то. А, вот — ядреная! — выдала Чанди.

— Может, тазобедренная? — хохотнув, уточнила Антима.

— Она самая!

— Ладно, передай Дарсии, если она вдруг не слышит, — попросила драконица. — Спасибо и низкий поклон от всего нашего народа! Ты подарила надежду на новое будущее. И мы постараемся оправдать твое доверие. Я горжусь тобой, Дарсия Атма.

— Пожалуйста! — буркнула я насупившись. — И что мне теперь с этим делать?

— Как что? — расслышала мой ответ драконица. — Постарайтесь подружиться, девочки. Делить одно тело непросто, но я верю, вы справитесь. Зато вы никогда не останетесь в одиночестве и не встретите более преданного друга.

— Мы попробуем, — ответила Чанди.

— Ага, куда ж деваться? — подтвердила я.

На этом мои потрясения от новой жизни не закончились. Чанди оказалась той еще егозой и заводилой среди малышни. Так уж получилось, что драконы из первой кладки оказались крупнее. Самцы и так обгоняли самочек в росте, а тут обидно даже, когда день рождения отмечали одинаково, а права разные предоставляли. Мальчишки вовсю уже летали и пользовались магией. Собственно, на вопросе о возрасте меня настигло очередное потрясение. Оказывается, с момента нашего рождения почти пятьдесят лет пролетело. Вот так вот! Нас до сих пор малышней считают, когда для человека это уже старость!

Многое изменилось за эти годы в королевствах. О пропавшем Драконе Его величества позабыли, его земли за неимением наследников оттяпал сосед, выслужившись перед новым королем. Академия Гиан все также принимала на обучение магов со спящим даром. Только теперь визиты в храм участились. Говорят, способности чаще пробуждались вблизи источника. А драконы по-прежнему вели уединенный образ жизни, подпуская к себе избранных. Лишь иногда, завидев в небе крылатого ящера, люди благоговейно осеняли себя знаком Единого, молясь о том, чтобы он пролетел мимо. Поговаривали, что драконы принимали человеческий облик и соблазняли невинных девушек в поселениях. Может, то глупые слухи, а, может, и нет.

Как бы там ни было, а с момента пробуждения в теле драконицы, моя жизнь круто изменилась. Поначалу тяжело было привыкнуть к тому, что человеческие потребности отпали или же стали недоступными. Вопросы питания и личной гигиены претерпели кардинальные изменения. Об академии магии стоило забыть. С друзьями тоже ничего не было понятно. На вопрос, что стало с Сидом и Прией, получила уклончивый ответ, что они еще не пробудились. Как и я, призраки истощились и пострадали при перемещении. Но мне предоставили камень души — редкий артефакт, который получается после гибели дракона из его окаменевшего сердца. У духов такой страховки не было. Они хоть и нашли пристанище внутри дракончиков, но половина еще не восстановилась настолько, чтобы пробудиться.

Жизнь заиграла новыми красками в тот день, когда Чанди отважилась совершить первый полет. Под присмотром Антимы и старого наставника моя толстопопая половинка решилась встать на крыло. Тем более, что близился наш пятидесятый день рождения. Вот и захотелось моей неуемной крылатой соседке похвастаться перед остальными. Начало получилось бодрым, пока мы смело шли к краю обрыва и даже взяли разбег перед прыжком. А потом Чанди испугалась и запаниковала, забилась в уютный домик нашего подсознания и вытолкала меня разбираться с проблемой. Пришлось, как старшей подруге, брать дело в собственные э... лапы?

Говорят, первый полет запоминается на всю жизнь. Но для меня он случился пятьдесят лет назад, когда мы с Антимой посетили Драконью долину. Совершив кувырок в воздухе, вынужденно признала, что попа все-таки перевешивает и пора завязывать с пирожными. Я взяла управление телом на себя и сосредоточилась на крыльях, заставляя их держаться в расправленном состоянии, планировать и изредка совершать размеренные махи. Я повиляла задом, пока поймала баланс, после выровнялась, сделала круг над долиной и приземлилась на площадке, где ждали взрослые драконы. Наставник покачал головой и улетел, оставляя Антиму для нотаций. Но она лишь пожурила слегка, понимая, кому удалось преодолеть страх высоты, а затем тоже унеслась, получив срочное сообщение. Мы остались в компании молодых драконов, с которыми не общались прежде. Они считали нас малышней, хотя сами, можно подумать, далеко ушли!

Чанди сразу нос задрала, будто и не визжала пять минут назад от страха. А сама глазками так и постреливала в сторону статного небесно-голубого с золотой окантовкой дракона.

— Дарси, посмотри, какой красавчик! — не выдержала Чанди и обратила мое внимание на молодого самца. — Сонхан Риат — первым среди наших встал на крыло. И наставник его постоянно хвалит за рвение к учебе. Все драконицы на него засматриваются, а он ни на кого не обращает внимания.

— Пфф! Зазнайка, наверное, — фыркнула я. — Видишь, каким снисходительным взглядом нас изучает. Как будто гадость замыслил.

— Думаешь? — с сомнением уточнила подруга.

— Сто процентов! Давай мимо пройдем? Сама убедишься, — предложила я, не понимая, что же меня цепляет в подчеркнуто надменном облике дракона.

— А давай! — согласилась Чанди, которую я могла с легкостью подбить на авантюру. Наоборот получалось хуже, но я тоже иногда уступала, вот как с этим полетом.

— Смотри, куда прешь! — буркнула, нарочно наступив на лапу дракону.

— Я? — чуть не оглох от моей наглости дракон. — Да это ты, неумеха бестолковая, отъела толстый зад, который заносит на каждом повороте. Может, он уменьшится, когда перестанешь спать целыми днями и набивать брюхо?

— Что-о? — поднявшись на задние лапы, грозно вздыбила крылья и уперлась передними лапами в бока.

Только удержаться в таком положении не получилось. И вовсе не потому, что я неуклюжая! Просто позади как раз начинался покатый спуск, по которому моя филейная часть неудачно заскользила вниз.

— Это ты наглая облезлая ящерица! Чего приперся? Сгинь с глаз долой, а не то зашибу! — пропищала я, сползая и делая вид, что так и задумано.

— Ты кого облезлой ящерицей обозвала? — завелся молодой дракон, нависая надо мной.

— Других облезлых, кроме тебя, здесь не вижу! — огрызнулась я, таращась в сияющие золотом глаза.

Я вспомнила, где их видела. У маленького вылупившегося из яйца дракончика, с которым соединился Сид. По лицу против воли расползлась глупая улыбка. Он все такой же! Занудный, вредный и бесячий до невозможности.

— Да твою ж драконью тещу! — ругнулся сквозь зубы нахал, отпрянув. — Кукушка у малышни после первого полета поехала.

— Ты маму не трогай! — погрозила я, принимая вертикальное положение и нервным жестом поправляя гребень на макушке. — Ящерица неблагодарная. Я ему, значит, жизнь спасаю, а он малышней и неумехой называет. Сам-то с жалким клещом справиться не смог.

— Дарси? — Дракон уже отступил. Однако услышав о Валере, бросился назад, споткнулся, кувыркнулся через голову, и приземлился на меня уже человеком. — Ты?

От неожиданного превращения дракона моя Чанди испугалась так, что взбрыкнула и взвилась в воздух, отчаянно махая крыльями. Но не удержалась, разумеется, и плюхнулась на попу. Только уже не драконом, а мной, адепткой Дарсией Атма. Причем, из одежды на мне висели только обгорелые лохмотья льняной рубашки, под которой ничегошеньки не было. Но я внимания на эти мелочи не обратила. Обрадовавшись привычному человеческому телу, завизжала от радости.

— Уии! Наконец-то! Я вернулась!

В этот момент ко мне подлетел Сиднар, накидывая на плечи камзол и стискивая в объятиях так крепко, что захрустели косточки. Уткнувшись носом в мои пропахшие дымом волосы, дракон застыл статуей. А мне так хорошо вдруг сделалось, так тепло и уютно, что я не заметила, как по щекам полились слезы.

— Эй, ну ты чего сырость разводишь? — очнулся Сид от ступора и погладил меня по волосам.

— От счастья, — хлюпнув носом, ответила ему. — Я ведь так и не успела сказать...

— Я люблю тебя, Дарсия Атма, — опередил с признанием Сиднар. — Спасибо, что спасла меня. Спасла нас. Я ведь думал, что потерял тебя. Что больше никогда не увижу. А теперь.

— Что? Теперь?

— Теперь же никуда не отпущу. Никому не позволю обидеть. Никому не отдам и буду рядом каждую минуту нашей новой жизни. Как тебе такой план?

— Мне нравится. Я ведь сама от тебя не отлипну и никуда не уйду теперь.

— Вот как? Интересно узнать, почему? — Я почувствовала, что Сид улыбается.

— Потому что влюбилась, как дура, в одну заносчивую, вредную и совершенно невыносимую ящерицу! — выпалила, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Это самое потрясающее признание в любви, которое я только слышал. В ответ я спрошу лишь об одной вещи: Ты выйдешь за меня замуж?

— Ммм, я подумаю. — взыграла во мне вредность.

Или это Чанди пыталась докричаться и не позволить первым встречным так нагло меня обнимать и замуж звать.

— Что, значит, подумаю? — чуть отстранившись, Сид возмущенно посмотрел в мои глаза, лучащиеся счастьем и толикой лукавства.

— Уже подумала! Я согласна! — выдохнула в губы, накрывшие мой рот самым сладким и желанным поцелуем, обещающим долгие годы счастливой жизни.

Конец