Драконы и дипломаты

Глава 3. Шорохи под ковром

Велик и прекрасен домен Аш-амоном. Силён и могуч оплот поправших смерть.

Утопает в блеске славы и величия костяной дворец. Пурпур и золото цвета его.

Когда-то так действительно было. Наверное, было. Настолько давно, что Повелитель Аш-амоном, видевший ещё гибель древней империи тысячелетия назад, с трудом помнит об этом. Время от времени Повелитель принимался воевать с соседями и порой даже добивался успеха, но раз за разом, в конечном счёте, территория домена Аш-амоном сокращалась, а сокровищница только пустела. К моменту появления чужаков, домен Аш-амоном был чуть ли не в три раза меньше соседних доменов.

Сейчас повелитель сделал ставку на землян.

Когда на земли чужаков вступила армия сообщества Тар, главы многих древних кланов заговорили, что повелитель ошибся. Безумием было ввязываться в войну с одним из сильнейших сообществ, объединяющих целых шесть доменов и имеющих в единоличном пользовании целый мир в одном из лепестков веера. Впервые за долгие годы голоса сильнейших магов-некромантов говорили против Повелителя. И только жестокая расправа над двумя, самыми дерзкими, несколько охладила остальных и напомнила оставшимся о том, что не зря повелитель их домена намного древнее большинства повелителей других доменов, которые, несмотря на своё бессмертие и запредельное могущество, время от времени всё же сменялись.

А затем чужаки победили. Разумеется, победили не могущественное сообщество Тар, а всего лишь отправленную им армию вторжения, собранную из наёмников, искателей удачи и прочего сброда, под командованием не самого сильного высшего. Но всё же это была оглушительная победа. Тотчас голоса сомневающихся смолки, а тех, кто изначально поддерживал союз с землянами, зазвучали в полную силу.

АшОйлок по прозвищу «повелевающий кровью», Глава дома «Густой крови» изначально состоял в числе поддерживавших решение Повелителя о союзе с чужаками. Тогда союз казался ему временной мерой, сколько их было раньше этих союзов — то с одним доменом против другого, то с другим. АшОйлок был стар, конечно далеко не так стар, как Повелитель, но всё же, если бы он решил пересчитать число прожитых столетий, то ему бы не хватило пальцев на одной руке. Прибывшие из другого мира чужаки сильны и стремительны. Глупо воевать с ними, разумнее сотрудничать.

Затем последовало вторжение армии наёмников из сообщества Тар. В отличии от многих других, Глава дома «Густой крови» не выказал недовольство решением Повелителя помочь чужакам. Помочь ещё не значило ввязываться в войну с сообществом, хотя и находилось где-то близко к этому. Но самое главное — за столетия долгой жизни АшОйлок много раз видел, что случается с теми, кто пытался идти против Повелителя и отнюдь не желал повторить путь несчастных глупцов.

После победы, его дом, как один из сохранивших лояльность, слегка продвинулся в иерархии. Как раз после победы всё и завертелось. Чужаки действовали стремительно, как и всякие прочие низшие, чей век измерялся всего лишь десятилетиями. Только вот эти низшие были достаточно сильны, чтобы убивать высших и поэтому с ними приходилось считаться. А ещё у них было очень много странных идей.

АшОйлок стар и умён, отчасти именно потому, что стар. Некоторые изменения он предвидел, хотя далеко не все их них приходились ему по нраву. То, что отныне нельзя было просто так убить низшего, даже если он принадлежал дому — следовало ожидать. За долгую жизнь АшОйлок ни разу не слышал о классовой борьбе, но понимал, что чужаки заинтересованы в низших. Подобное тянется к подобному и теперь чем большим количеством низших владел дом, тем в большую зависимость от чужаков он попадал.

Наводнившие столицу домена и дома аристократов технические игрушки чужаков он также предвидел. Может быть не в таком количестве, но зная, как много чужаки используют своих странных артефактов, в которых не чувствовалось ни капли силы, было легко предсказать, что чужаки станут ими торговать. Аристократы домена, повелители смерти, древние некроманты набросились на поделки чужаков, играя ими и хвастаясь друг перед другом, словно стая дурных низших на осколки цветного стекла. АшОйлок и сам приобрёл несколько странных артефактов. Он не хотел выбиваться из моды, а кроме того, они были действительно полезны. То, на что раньше приходилось тратить силы — освящение в ночное время, перемещение в пространстве, связь и даже элементарное охлаждение продуктов — всё это выполняли предлагаемые чужаками артефакты. Они были удобны, но расхолаживали и… развращали молодых высших.

Хуже всего то, что артефакты чужаков как бы уравнивали сильного и слабого высшего. Пусть ты не умеешь летать, но гораздо быстрее можно добраться до цели на автомобиле. Не освоил мысленное общение, не знаком с собеседником или просто опасаешься неизбежной, при мысленном общении, уязвимости — плати серебром, золотом или даже мифрилом и покупай так называемый «коммуникатор». Хочешь узнать будущее — купи у чужаков предсказание их электронных богов-машин. Созданный тобой некроконструктор слишком слаб и хрупок для ритуального поединка — одень его в предлагаемую чужаками броню. И так со всем, везде, какую область магии не затронь почти всегда и почти везде чужаки предлагали соответствующие артефакты изрядно облегчающие жизнь не слишком умелому высшему.

Артефакты чужаков развращали. Многие молодые высшие дома «Густой крови» попались на эти хитрые уловки. Даже любимый сын АшОйлока, самый младший, но перспективный и безумно талантливый высший бредил чужаками-землянами. И ладно, если бы он просто хотел всё новых артефактов чужаков. Дом богат и его главе по средствам обеспечить любимого сына новыми игрушками. Но нет, молодого АшОтра пленили не артефакты чужаков, а их странные идеи. Вместе с юными высшими из других благородных домов он стремится к общению с чужаками и уже давно отправился бы в столицу их республики, если бы только АшОйлок дал на то позволение.

Повелевающий кровью не раз говорил о пагубном влиянии на молодых высших с Глава ми других домов. Где-то он встречал понимание, где-то безразличие. Сам Повелитель делал вид будто ничего не происходит, игнорируя осторожные намёки. Прямо заговорить об исходящей от чужаков угрозе для неокрепших умов молодых высших никто из глав домов не осмеливался.

Недавно, один из прибывших в Аш-амоном будто бы для торговли с чужаками, представителей отдалённого домена завёл с АшОйлоком интересный разговор. Они говорили о чужаках и их развращающих артефактах, о становящихся с каждым годом всё менее управляемых низших, о чудных (если не сказать больше) новых законах Повелителя, запрещающих прямое вмешательство в разум низших. АшОйлок и его необычный гость говорили о многом, но конкретных предложений в том разговоре не прозвучало. Впрочем, Глава дома был уверен, что следующий разговор с необычным посланником отдалённого, лежащего чуть ли не на другом конце света, домена состоится достаточно скоро. И он, наверняка, будет гораздо более предметным, чем предыдущий.

Закончился первый, самый сумбурный, самый путанный день больших соревнований. Младшекласники сошлись друг с другом. Столкнулись, словно волна с волной. Звучали радостные крики и, куда уж без них, вздохи разочарования. Жители столицы против приехавших из производственных посёлков, новых и старых городов молодой республики. Земляне против местных. Отряд на отряд. Человек на человека. Вместе и по отдельности. Большие соревнования должны не только выделить лучших, не только объективно оценить общий уровень подготовки, но и ещё больше сплотить республику помогая решить глобальную задачу — воспитания нового человека придерживающегося идеологии землян, но являющегося в этом лепестке не гостем, не временщиком, а коренным жителем и хозяином.

Раскрасневшиеся, вдоль наболевшиеся за своих детей, детей знакомых и друзей, и их отряды, родители расходились из младшей школы на пересечении улиц Строителей и Космонавтов. Летом темнеет поздно, но время летело незаметно. Край солнца уже коснулся горизонта и его частенько даже не было видно за громадами домов и корпусов. Лишь редкие нити облаков на гладком, как зеркало, небе рдели багрянцем.

Поддерживая утомившуюся от переживаний Мату, Констант наблюдал за бегающим вокруг них кругами маленьким Ваней и улыбался.

— Если бы только Лишт не продул! — негодовал сын. — Хотя, он бы всё равно продул. Мало мы ему делали втыков чтобы не спал на «паранормальщине». Но мог бы хотя бы продуть не так позорно!

— Зато ваш отряд отлично прошёл первый этап командных соревнований, — заметил Констант.

— Шесть балов не хватило, чтобы занять второе место! — в который раз завёл шарманку Иван. — Если бы не Лишт!

— Он неплохо отличился на разборке/сборке стандартной импульсной винтовки. Кстати, на двенадцать секунд быстрее тебя.

— Всё равно! У нас есть кому разбирать и собирать винтовку, кроме Лишта. А вот колдовать никто другой в отряде не умеет!

— Вот и донесите эту мысль до него, — посоветовал Констант.

Иван махнул рукой: — Сколько раз уже доносили. Не слушает.

— Сделай тай, чтобы послушал. Лишт ведь твой товарищ, значит именно ты ответственный за него.

Задумавшись, Ваня какое-то время прекратил бегать кругами и шёл рядом. До дома не близко, но в небе над головами медленно отгорал закат, тёплый воздух пах разморенной за день на солнце травой, хотелось идти и совсем не хотелось ехать на электробусе.

— Лишт не только мой. Есть ещё Сакши, Андрей и все остальные, — заметил Иван.

— Так неужели вы все не можете объяснить Лишту, что нельзя забрасывать развитие своего дара? Ему вроде нравится возиться с техникой, так придумайте как Лишт мог бы объединить развитие дара и изучение техники. Если бы вы сделали бы это раньше, то ваш отряд точно бы занял второе место, а может быть и посостязался бы за первое.

Задумавшись, Иван топал рядом. Мата взяла сына за руку, и он не стал, по обыкновению, вырываться, а молча шёл и думал.

— Пап, — необыкновенно серьёзно спросил Иван, — а ты ведь тоже мой товарищ? Значит я ответственен и за тебя тоже?

Констант сбился с шага. Мата рассмеялась и потрепала сына по голове свободной рукой.

— Пап?!

— Ты всё правильно понял сын, — серьёзно сказал Констант. — Я ответственен за тебя, а ты за меня. И мы оба отвечаем за нашу прекрасную маму.

Они пошли дальше, под вспыхнувшими фонарями и между проявившимися на стенах домов интерактивных светящихся рисунков и картин.

— Но это, наверное, тяжело всё время за всех отвечать? — поинтересовался Иван второй раз за день удивив Константа серьёзностью задаваемых сынов вопросов.

— Пожалуй тяжело, — согласился Констант. — Но ты неси сколько можешь. Даже если возьмёшь совсем маленько, другим всё равно будет чуточку легче.

Ранее молчавшая Мата добавила: — Это как на уроках физкультуры. Сначала поднимаешь маленький вес, потом всё больший. Или сначала пробегаешь два километра и падаешь, а потом оглянуться не успеешь, как оставляешь за спиной все десять. Но если ленишься и не занимаешься, то не сможешь пробежать и километра, чтобы не свалиться с отдышкой.

— Я бегаю лучше всех в отряде, — сказал Иван, подумал и самокритично добавил. — Ну, кроме Сакши и Генки.

— Только не надо заставлять Лишта учиться использовать силу, — посоветовал Констант. — Заставить было бы слишком просто, но неправильно. Вам надо придумать, как заинтересовать его. Чтобы он сам захотел учиться пользоваться паранормальными силами. Заинтересовать гораздо сложнее, чем просто заставить, но это будет правильнее.

— А как его заинтересовать?

— Придумай сам или вместе с друзьями, — сказал Констант. — Лишт ваш друг и вы за него ответственны.

Потом они зашли в кафе-столовую возле дома. По случаю позднего времени кафе работало в автоматическом режиме и кроме них, других посетителей не было. В три пары рук быстро сервировали стол. Оставшихся с дня продуктов достаточно много. Можно даже выбирать.

Констант неплохо подкрепился бутербродами, пока наблюдал за первыми состязаниями. Зато жена и сын набросились на выставленное угощение, будто неделю ничего не ели. Глядя на них, Констант тоже взял какой-то пирожок, оказавшийся с кислой ягодой. Тогда он взял пирожок из другой тарелки и тот уже был с фаршем и зеленью. Проглотить оба пирога помогли два стакана сладкого яблочного сока.

— Мне нужно будет уехать, — предупредил Констант, — на две недели или на три. Как раз вернусь к финальному этапу соревнований.

Он протянул руку и потрепал волосы недовольно закрутившего головой сына.

— Опять будешь торговаться? — спросила Мата.

— Положим торговаться будут другие. Я еду в качестве технического консультанта. Там какой-то большой заказ, причём не на оружие, а на средства связи. Нужно прикинуть сколько потребуется ретрансляторов. Понять, что хочет заказчик. Может быть ему хватит пару десятков раций и несколько комплектов сменных батарей для каждой, а может быть он хочет охватить связью весь домен или напрямую звонить в соседний. Интересный заказ. Правда переговоры опять будут проходить под эгидой костяного дворца. Всё как всегда — туда и обратно.

— Папа, ты пропустишь все соревнования?

— Только соревнования студентов и рабочих. Твои выступления и выступления твоей команды я обязательно посмотрю. Да и финал соревнований смогу увидеть через сеть, — пообещал Констант. Вроде бы столицу домена Аш-амоном уже включили в общую сеть республики. Тогда проблем быть не должно.

— Проживёте тут без меня две недели? — спросил Констант.

— Проживём, — уверенно ответил Иван.

А Мата вздохнула: — Когда уезжаешь?

Гость ожидал на морском берегу. Где-то в другом конце света, где начинался новый день и не успевший прогреться воздух был солён и холоден.

Доверенное лицо повелителя одного из крупных и сильных доменов должен был скоро прийти и принести ответ. Крупных и сильных — исключительно по меркам этого лепестка. Заштатного лепестка, где-то на окраине веера, далеко от центральных миров, со всеми расположенными в них могущественными сообществами.

По большому счёту от того каким будет решение повелителя ничего не зависело. Если тот, к кому он обратился, категорически откажется связываться с чужаками, гость найдёт другого. В этом лепестке много доменов и правят ими жадные повелители. Кто-нибудь да согласится. Не этот, так следующий.

Накатившаяся волна разбилась о камень, за ней пришла следующая, а за ней ещё одна. Взметающиеся внизу брызги не пролетали и половины расстояния, чтобы забрызгать ноги гостя, стоящего на ровной каменной площадке, будто верхушку невысокой скалы когда-то срезали гигантским ножом. Может быть и правда срезали. Какая сейчас разница.

Тлеющий в режиме маяка портал запульсировал начиная тянуть в десятки раз больше энергии. Крохи, для гостя. Да и для того, с кем он планировал встретиться, тоже. Но всё-таки портал держал гость, что можно расценивать как жест вежливости. А можно как желание полностью контролировать происходящее, не давая возможным неприятностям даже малейшего шанса на то, чтобы осуществиться.

Джентльмен остаётся джентльменом даже общаясь с недостойными. Особенно, когда приходится вести дела с недостойными — слабыми слугами слабого повелителя крохотного домена в одном из многих заштатных миров.

Ожидаемый им этим утром собеседник вышел из портала в сиянии радужного щита. Разумно, но… глупо. Гость не собирался нападать, и посланник прекрасно осведомлён об этом.

Вышедший из портала посланник не торопился начинать разговор и первым, на правах хозяина этой маленькой каменной площадки, заговорил гость.

— Забавно, что в противостоянии воды и камня, в конечном счёте, побеждает вода. На определённом уровне голая сила перестаёт что-то решать. Будь этот камень в тысячу раз более твёрд, вода бы всё равно победила. Просто это заняло бы в тысячу раз больше времени.

— Если сила не решает, то что тогда решает? — задал вопрос посланник. В его голосе слышалась заинтересованность.

— Ты узнаешь. Если когда-нибудь достигнешь этого уровня, — усмехнулся гость. — Что сказал твой Повелитель?

— Он согласен, но есть условия.

Вода била о каменное основание скалы. Раз за разом, не сдаваясь и не думая прекращать. Как будто она знала, что рано или поздно всё равно победит. Карабкающееся по небосклону солнце начинало прогревать землю гоня прочь утреннюю прохладу. Совсем скоро камень под ногами нагреется и здесь станет жарко.

— Вот как? Интересно. Какие же условия выдвинул твой Повелитель?

— Он не будет сражаться с чужаками. Только не после того, как они раскатали армию карателей, посланную сообществом Тар.

— Кто кого раскатал большой вопрос, — усмехнулся гость. — Но я согласен. Большая война не входит в мои планы. По крайней мере сейчас. Мне просто нужны люди для грязной работы. Такие, которыми можно было бы при нужде пожертвовать.

— Не просто люди для грязной работы, — поправил посланник, — тебе нужна армия.

— Работы будет много, — усмехнулся гость.

— Почему ты не приведёшь наёмников из другого мира? Вышло бы гораздо дешевле.

— Потому, что мне нужны уроженцы этого лепестка, — ответил гость.

— Не хочешь оставлять следов, — догадался посланник. — Повелитель решил увеличить обговоренную сумму в два раза.

После минуты размышления, гость сказал: — Если других увеличений не будет, то я согласен. Ещё условия?

Не ожидавший такого быстрого согласия и собравшийся торговаться, посланник несколько секунд молчал. Когда очередная волна набежала и разбилась о берег, он сказал:

— Других условий нет.

— Значит мы договорились, — подвёл итог гость.

Поздний вечер, детям давно пора спать, но маленький Иван не спал. Не мог уснуть, всё ещё возбуждённый соревнованиями — командной победой отряда, когда их пятёрка одолела пятёрку другого отряда, условно потеряв только одного своего. Вспоминал как сборке-разборке тяжеленной, для восьмилетки, импульсной винтовки, замешкался и потерял лишние три секунды, так-то его результат обычно бывает лучше. Правда до результата Лишта всё равно недотягивает. Вспоминал, как Лишт буквально за две минуты слил магический поединок и уснул наведённым сном. Как они потом таскали его спящее тело, пока паранорм противника, Гельт, не нашёл место, где они собрались устроить засаду и кончилось тем, что в засаду попал их отряд. В конечном итоге им не хватило шесть балов, чтобы занять второе место.

Иван вспоминал, что все они ругали Лишта, а он стоял такой, будто ему всё ни по чём, в чёрных блокирующих браслетах. Но Иван-то видел, что Лишт понимает, как сильно подвёл отряд и вот-вот заплачет, а потом ни за что не простит ни им, ни себе этих слёз. Иван видел, но не сделал ничего, чтобы защитить Лишта. Он не знал — видели ли другие, догадались ли они? Наверное, не видели и не догадались, если продолжали ругать и стыдить. А Лишт стоял, презрительно кривился, морщился, но всё-таки смог удержать слёзы в глазах. И вроде бы ничего непоправимого не произошло. Но почему-то Ивану сейчас было очень и очень стыдно. Так невыносимо стыдно, что он ворочался, вставал пить воды, проходил мимо закрытой комнаты родителей, где они возились и приглушённо стонали, в который уже раз пытаясь сделать Ивану младшую сестрёнку или братика, но у них опять, наверное, ничего не получится.

Наконец Иван решил, что завтра обязательно извинится перед Лиштом, даже если он будет делать вид, что не понимает почему и за что Иван извиняется. И ещё, обязательно, поговорит с Андреем и Сакши потому, что Лишт их друг и они ответственны за него, как сказал папа.

Принятое решение будто ослабило сжатую внутри пружину, и Иван смог бы, наверное, уже заснуть. Но теперь спать мешали мысли об ответственности. За кого он должен отвечать: за всех или достаточно только нести ответственность за своих друзей и родных? А кто несёт ответственность за него, Ивана? Очень сложный вопрос для мальчика восьми с половиной лет. Тут, пожалуй, и десятилетний не сразу-то разберётся.

— Эй, — тихонько, чтобы не привлечь внимания родителей, позвал Иван. — Эй, Рассвет, ты здесь? Мне нужно с тобой поговорить.

Несколько секунд ничего не происходило. В комнате было темно и только в коридоре горел мягкий свет, да ещё светящийся циферблат электронных часов показывал половину первого. Глубокая ночь.

— Рассвет? — снова позвал Иван.

Отец рассказывал, что искусственные интеллекты могут делать тысячу тысяч дел одновременно, но всё-таки даже у них есть ограничения, связанные с элементной базой. Иван не очень хорошо представлял, что такое элементная база, но зато понимал: у его друга есть другие дела и он не может постоянно быть с ним. Поэтому за Иваном следит глупая программа, написанная Рассветом. Если с Иваном что-то случится или он нестерпимо захочет поговорить с главным военным интеллектом республики, как сейчас, то программа предупредит Рассвета и, если только он не будет чем-то страшно занят, интеллект придёт сам.

Мигнула и изменилась цифра на электронных часах. Слабо-слабо, только чтобы видеть контуры предметов, зажглась видеостена. Только сейчас в ней, вместо интерактивных картин-обоев появился мальчик возрастом примерно с Ивана. Даже не сам мальчик, а скорее его силуэт, с коротко стриженной чёлкой непослушных волос, белозубой улыбкой, в чём-то напоминающем полувоенную форму, в которой они иногда ходили в походы.

— Звал, братишка? — спросил нарисованный мальчик.

Когда-то давно, может быть два года назад, а может быть больше, когда Иван был совсем маленький — он очень хотел брата или сестрёнку. Почти у всех его знакомых кто-нибудь есть, а порой и по несколько сразу. А он у мамы с папой один. Несправедливо!

Мама с папой постоянно пытались сделать ему братика или сестрёнку, но у них ничего не получалось. Какая-то там «частичная несовместимость» и прочие непонятные взрослые гадости.

Но у Ивана всё равно есть брат, пусть даже он нарисованный и не живёт с ними. Зато он часто приходит и знает всё на свете. Его брат маленький, даже моложе Ивана, но уже занимается взрослыми делами. Иван тоже станет ими заниматься, когда наконец окончательно вырастет. У них с братом один папа, а вот мамы у брата нет. Иван не совсем ещё понимал почему так? То ли у нарисованных мальчиков не бывает мамы, то ли её нет конкретно у Рассвета. Без мамы, наверное, плохо. Но зато у него есть папа и он, Иван, названный братишка юного искусственного интеллекта.

— Видел выступления твоего отряда, — сказал Рассвет, — вы молодцы, хотя есть что поправить в командной работе, я завтра расскажу. Сегодня уже поздно. И ты замешкался с сбором-разбором винтовки.

— Знаю! — отмахнулся Иван, садясь на кровати. Смятое одеяло топорщилось на коленях.

Нарисованный мальчик на видеостене тоже сидел. В полумраке блестели его нарисованные глаза.

Помявшись, словно перед прыжком с трамплина, Иван спросил: — Я ведь неправильно поступил с Лиштом? Плохо поступил?

— Плохо, — согласился главный военный искусственный интеллект республики, — но хорошо, что ты это понимаешь.

— Я извинюсь перед Лиштом завтра, — пообещал Иван то ли нарисованному собеседнику, то ли себе самому.

— Хочешь, чтобы я сказал ответ на заданный отцом вопрос? — предложил нарисованный младший брат. — О том, чем и как заинтересовать Лишта, чтобы он взял себя в руки и подтянул «паранормалщину»?

— Не надо, — помотал головой Иван. — Папа говорит, что если я всё буду у тебя спрашивать, то ничему не научусь.

— Научишься, — улыбнулся Рассвет, — я прослежу.

— Мы отвечаем друг за друга? — спросил Иван.

— Правильно говорить «несём ответственность», — поправил интеллект. — Да.

— Потому, что мы братья?

— И поэтому тоже.

— Спокойной ночи, Рассвет.

— Ты ведь знаешь, что я не умею спать. Но я посижу, пока ты не уснёшь. Спокойной ночи, братишка.

АшОйлок пребывал в сомнениях. Слишком уж гладко всё выходило, по словам гостя.

Главе дома «Густой крови» не нужно ничего делать. Не нужно противостоять чужакам. Не нужно выступать против Повелителя. Если у гостя ничего не получится, то Повелевающий кровью и его дом останутся незамеченными ни в чём предосудительном и потому пребудут в безопасности.

Всё, что гостью требовалось от АшОйлока и его дома — чтобы он в нужное время сказал нужное слово. На благо домена и всех высших.

Такое заманчивое предложение, что невольно начинаешь искать в чём подвох.

АшОйлок подозревал, что подобное предложение или, скорее, предупреждение потому, что от него, АшОйлока, не требовалось, по сути, вообще ничего кроме как начать действовать, когда и, если, произойдут определённые события. От него не требовали сделать ничего из того, что он не хотел бы сделать сам — закрыть границы домена для чужаков.

Разве он многого хочет? Всего лишь чтобы его младший сын и другие молодые высшие вырвались бы из-под тлетворного влияния и вернулись в лоно древних традиций.

Разве АшОйлок сам, без подсказок гостя, не выступал бы за закрытие границ, если бы Повелитель вдруг неожиданно исчез?

Глава дома «Густой крови» поймал себя на мыслях на тему исчезновения Повелителя. Это возможно? Пусть даже всего лишь как предположение, как игра для ума? И пусть он, АшОйлок, останется совершенно ни при чём, но, если Повелитель выяснит, что он знал и не доложил… Додумывать мысль до конца не хотелось.

Впрочем, АшОйлок пребывал в уверенности, что подобное предложение-предупреждение было сделано не ему одному. В домене Аш-амоном много высших недовольных новой политикой Повелителя, но предпочитающих держать своё недовольство при себе. Не у него одного младший сын чрезмерно увлёкается идеями чужаков. И не один АшОйлок хотел бы это прекратить.

Младший сын опять отсутствовал в родовом маноре.

Должно быть АшОтр опять пропадает в заброшенных каменоломнях, тренируясь стрелять из оружия чужаков. Ведь это так заманчиво — без долгих медитаций стать сильнее. Оружие чужаков позволяло низшим убивать высших, но в руках высших оно становилось ещё более опасным. Высший может видеть огрехи в защите противника, тонкие места в защитном щите. Имея некоторый опыт в обращении с продаваемым чужаками оружием, слабый высший становится вровень с средним. Легко. Почти не напрягаясь. После двух или трёх месяцев тренировок с оружием чужаков. Возможность стать сильнее почти без усилий слишком притягательна для молодых высших. Они не понимают, что этот путь никуда не ведёт. Без долгих тренировок они навсегда остановятся на среднем уровне развития силы и никогда не смогут подняться выше. Но разве молодым глупцам это объяснишь?

А может быть младший, любимый, но постоянно разочаровывающий отца сын сейчас снова встречается с другими молодыми глупцами? Они смотрят движущиеся картины, продаваемые чужаками. Учат их язык. Однажды, когда «общество» молодых глупцов, по приглашению АшОтра, собралось в его цитадели, АшОйлок даже слышал, как они пытались петь их песни. Высшие поют песни пришедших из другого мира низших! Мог ли он думать, что когда-нибудь увидит такое? Что его младший сын будет носить одежду чужаков? Что будет мечтать изменить древний порядок. Как так получилось, что чужаки заразили своими мечтами его сына?

— Сын! — мысленно позвал АшОйлок. Встреча с гостем. Мысли о чужаках, о прошлом и будущем его дома взволновали и успокоиться никак не получалось. Зов срывался. Это древнее, благородное искусство требовало спокойствия духа и налагало множество ограничений. АшОйлоку пришло в голову воспользоваться коммуникатором чужаков? АшОтр наверняка никогда не расстаётся со своим. Никто из этих молодых глупцов не расстаётся с коммуникатором чужаков. Он сразу ответит на вызов отца.

— Сын, я хочу видеть тебя! — продолжал мысленно звать Повелевающий кровью.

Бесполезно. Ответа не было. Похоже, он всё-таки слишком взволнован.

— Да будут прокляты чужаки! — в сердцах высказался АшОйлок вставая и направляясь в комнату, где он держал большинство артефактов чужаков, купленных чтобы следовать моде. Кроме того, они, иногда, были действительно удобны. Например, как сейчас. Чтобы дозваться до АшОтра. Чтобы вызвать его на важный разговор. Откладывать дольше нельзя. Судя по осторожным намёкам гостя — всё произойдёт в самое ближайшее время.

Может быть заранее закупить большую партию артефактов? — подумал АшОйлок. Если у них всё получится и границы домена закроются для чужаков, то и так недешёвая цена на их артефакты стремительно подскочит. Лёгкий способ обогатить казну дома.

— Да будут прокляты чужаки! — бормотал Глава дома шагая по коридорам цитадели своего дома.

Проклятые чужаки никак не хотели покидать его мыслей, что так, что эдак, занимая в них центральное место.

Тревогу отменили, как только Зелиновский прошёл шлюзование и уже готовился снимать шлем. Минута в минуту, словно кто-то невидимый следил за ним и злорадно ждал, когда монтажники ловко, будто пауки, соскользнут по натянутой на поверхности орбитальной верфи системе тросов, пока войдут в шлюз и за ними закроется внешняя броневая плита и компрессоры начнут накачивать в маленькую комнату тёплый воздух.

Последнее время безопасники зачастили с учебными тревогами. Монтажники, подключающие к громадине верфи второстепенные и дублирующие системы и конструкторы, уже работающие на введённых в эксплуатацию секторах — сильно возмущались. Но куда там! На безопасников где сядешь, там и слезешь. Скорее это они на тебе покатаются. Хорошо ещё, что руководство вполне понимало ситуацию: не гналось за показателями и закрывало глаза на некритичный срыв сроков.

Потянувшийся снять шлем Зелиновский так и застыл, злобно рассматривая горящую перед глазами, на лицевом щитке, надпись «отмена тревоги». И что прикажите ему теперь делать? Гнать бригаду обратно — пока они соберутся, выйдут, дойдут до места работ, снова развернут инструменты, останется не больше двух часов рабочего времени. Закончить на сегодня — так смена получилась едва ли в половину рабочего дня. Если так каждый раз работать, то ни в какие сроки не уложишься. Кто только укусил безопасников за мягкое место, что они только за последний месяц уже третий раз устраивают учебную тревогу? К тому же на ней не написано, что она учебная и реагировать приходится как на настоящую. И только попробуй не прореагируй — потом устанешь объяснительные писать.

— Отправлю на них жалобу, сил больше нет! — решил Зелиновский. Конечно, это ничего не изменит. Но, хотя бы, сердцу радость.

Кто-то из ребят, с серьёзным видом, рассуждал, что тревоги вовсе даже не учебные, а самые настоящие. Дескать системы обнаружения нащупывали что-то такое, на грани чувствительности. Мол, ему знакомый из центра контроля пространства рассказывал. Или знакомый пилот из дежурной тройки истребителей, по каждой тревоге вылетающих из доков и кружащих вокруг верфи, словно недовольные пчёлы вокруг забитого мёдом улья. Или из военных. Или даже из безопасников. Знакомые менялись, суть истории оставалась. Кто-то там, из тёмной глубины, скрываясь, на грани чувствительности радаров, следит за беспечными человеками, достраивающими свою верфь. Ну точно бред! Кто там может следить? Паранормалы верхом на космических сковородках? Закутавшиеся по самые уши в чёрные и, к тому же, противорадарные, балахоны маги? Коричневые чебурашки? Зелёные крокодилы? Бред!

Надпись «отмена тревоги» сменилась на менее яркую «В условиях объявления тревоги второй степени действия вашей группы признаны оптимальными. Вы с запасом уложились в норматив. Благодарим и приносим извинения за неудобства!».

— И вам того же самого, да вдвое больше, — проворчал Зелиновский наконец-то приняв решение и снимая шлем.

— На сегодня закончили, — объявил он ребятам. Те было заворчали — мол это не работа, задолбали безопасники.

— Ничего, у нас есть запас по срокам, — прервал их Зелиновский. — Сегодня так и так собирались закончить пораньше. Надо по-человечески проводить наших бывших стажёров.

Денис-Декаш едва заметно вздрогнул. Другие паранормалы, из числа переселенцев попавших в бригаду монтажников, переминались с ноги на ногу.

Зелиновский улыбнулся им всем. И старым, многократно обветренным пустотой товарищам и новым — детям иного мира, навязанным ему стажёрам, за не такой уж короткий срок успевшим стать ему проверенными в работе товарищами.

Пока ребята разоблачались из костюмов и складывали инструменты, в шлюзе царило неловкое молчание, прерываемое сугубо утилитарными, короткими фразами. Зато, когда они вышли во внутренние помещения верфи, кто-то из старожилов хлопнул кого-то из бывших стажёров по плечу. Кто-то рассмеялся, вспомнив произошедший недавно забавный случай. Один из переселенцев робко поблагодарил за науку, ему сказали, что он ещё салага, а потом, широко улыбаясь, добавили — зато перспективный.

— Мы, я, не хотим уходить, — запинаясь, попытался объяснить Денис, — это требование центра. Точнее безопасников. Честно говоря, я не знаю кто и зачем нас собирает, но похоже всех паранормов выдёргивают и группируют вместе. Поговаривают, что хотят временно командировать нас обратно, то есть в республику Ан-фееро, учиться у некромантов открывать порталы.

— Проще было бы привезти учителей сюда, — заметил Зелиновский.

Денис пожал плечами: — Не знаю. Может быть они опасаются впускать на луну древних магов специализирующихся на открытии порталов, даже если они из союзного домена.

— Это вообще реально, научиться открывать порталы? — с любопытством спросил монтажник.

— Откуда я знаю? Фактически мы все здесь самоучки и, вдобавок, слабосилки по градации домена. Говорят, что искусство открытия порталов очень сложно и доступно только сильным магам, вдобавок потративших десятилетия, если не века, на его изучение. С другой стороны, в республике Ан-фееро, паранормалы научились работать вместе, объединяя доступные силы, значит и мы сможем этому у них научиться. Может быть, мы даже сможем понять за счёт чего и как открываются эти порталы и механизировать этот процесс. Нажал на кнопку, шагнул в распахнувшееся окно и вот ты уже за тысячи киллометров или на этом же самом месте, но в другом мире. Здорово, правда?

— Внепространственное метро? — подхватил Зелиновский, — прямая связь поверхность-орбита!

Денис, с жаром, продолжил: — Шаг в окно, и ты уже на Марсе. Точнее, в той точке, где когда-то была красная планета. Понятия не имею, можно ли привязывать точку выхода к самостоятельно двигающемуся, относительно точки входа, объекту. Может быть, придётся пролетать через портал на корабле и догонять убежавшую по орбите планету!

— Или можно колонизировать не один только наш Марс, а вообще, все версии красной планеты во всех параллельных мирах. Это же, получается, нам даже межзвёздные перелёты будут нужны только чтобы попробовать из любопытства. Бесконечные ресурсы за тонкой границей, разделяющей лепестки в веере. Пусть маги правят на земле. Лунная республика может колонизировать Марс, создать поселения в поясе астероидов, на орбите Юпитера и на всех их копиях.

Наблюдая за фонтанирующим идеями бывшим стажёром, Зелиновский как будто смотрел на себя в молодости. Разумеется, он не мечтал о проходах в параллельный мир, но хотел бы собирать ажурные конструкции орбитальной станции над красной планете или, чем чёрт не шутит, возводить купола из переработанного ржавого песка на её поверхности. Кто знает, может быть он ещё и успеет. Да, может быть и успеет.

Сдвинув вместе три стола, ребята говорили тосты. Хвалили молодёжь и сожалели, что те уходят едва только, успев чему-то научиться и заглянув в глаза пустоте. Бывшие стажёры заверяли старожилов — тот, кто хоть раз играл в гляделки с пространством, тот навсегда стал пустотником. Сколько бы они не пробыли на поверхности — в беспечной зелени лесов настоящей земли или в продуманных и эргономичных подземных городах лунной республики. Рано или поздно каждый из них вернётся обратно: как минимум на орбиту, а как максимум — ещё дальше. Потому, что настоящий пустотник не может жить без пространства, без чёрной бесконечности, без глубокой пустоты.

И старожилы, опытные монтажники, подтверждали — всё верно говорите. Однажды испытав ощущение пространства, обязательно захочешь вернуться к нему.

Зелиновский подвинул к Денису-Декашу тарелку с мясной нарезкой из самого настоящего, пусть и выращенного в пищевом баке, мяса, густо усыпанного бледной зеленью, с гидропонных ферм. Но тот не обращал внимание на лакомство, стремясь поскорее высказать все крутящиеся на уме мысли. Как будто опасался, что не успеет всё сказать до того, как придёт пора расставаться.

— Я, мы, научимся открывать порталы и тогда — всего один орбитальный истребитель со всего одной бомбой выныривающий в небе над городами проклятого сообщества. Они там, наверняка, установили какую-нибудь защиту от открытия межмировых порталов. Но вряд ли их защита распространяется на небо, на орбиту, тянется до той же самой луну. Одной бомбы может быть вполне достаточно. А если недостаточно, то мне не сложно будет привести ещё одну и ещё, сколько понадобиться, — мечтал Денис.

Почему, то, сам не знал почему, Зелиновский сказал внезапно осипшим голосом: — Это страшно…

— Страшно? Возможно. Но, скорее, страшно эффективно. Все эти «высшие», которые там, дома, считали меня, моих родителей и таких как мы меньше чем грязью. Они и сейчас угрожают нам. Угрожают землянам! — Денис воинственно огляделся, будто в поисках того, кто может возразить на самовольное причисление себя к землянам из уст переселенца. Такого, разумеется, не нашлось. Успокаивая разбушевавшегося стажёра, Зелиновский мягко похлопал его по лежащей на столе тыльной стороне ладони.

Схватив стакан с соком и с жадностью отпив, Денис спросил: — Разве я не прав?

— Не знаю, — покачал головой Зелиновский, — честное слово не знаю, и я очень рад, что, когда придёт время, решать придётся не мне. Несчастен тот человек, которому придётся принимать решение бомбить чужие города.

— Координатор решится, я уверен!

— Бедный Координатор!

— Он очень добрый, хотя и жестокой человек, — вдруг сказал Денис.

— Как? — удивился Зелиновский, — разве можно быть одновременно добрым и жестоким?

Смутившись, Денис промолчал.

В зале сделалось шумно. Подтянулись ребята из других бригад. Зелиновский уже устал кивать в ответ на приветствия знакомых. Свободных мест почти не осталось, а тут ещё они заняли сразу три стола. Похоже, пора было заканчивать.

— Ты сначала научись открывать порталы, а там уже поговорим, — улыбнулся он Денису, наконец-то обнаружившему на столе перед собой что-то ещё, кроме пустого стакана из-под сока.

— Я обязательно научусь, — пообещал Денис и потянувшись к тарелке с нарезкой, взял чуть подкопчённый, мягкий, буквально тающий на языке кусок.