Драконий камень

Гл. 19

Да, что же это такое! Кирилла вновь утянуло в другую Реальность. Этот мир ему был уже знаком. На небе висели коричневые тучи, а внизу виднелась выжженная, потрескавшаяся земля. Пахло смертью и свежей кровью. Кирилл взмахивал крыльями и вертел шеей, он искал Пастуха, но его нигде не было. Лишь вдали виднелась огненная завеса из бушующей грозы. Как было пусто и не уютно, это что-то новенькое в Отстойнике. Кирилл медленно полетел, едкий воздух раздражал гортань, чешуя на теле закоптилась от жгучих испарений струящихся из многочисленных трещин.

Что это? Внизу лежали развороченные тела огромных существ. В стороны раскинуты ободранные щупальца, в голубоватой слизи застыли круглые глаза, как высыпанные спички на чёрной земле, белели кости и острые клыки.

Неожиданно с земли поднялось и нехотя подлетело к Кириллу невероятное существо.

— Вновь ты, — равнодушно прозвучал знакомый голос.

— Славу богу, живой! — искренне обрадовался Кирилл, увидев перед собой бесчисленные стебельки с глазами.

— Что со мной может произойти, а вот собак моих кто-то убил.

Внезапно Кирилл с удивлением заметил, что множество глаз у Пастуха, словно в капельках росы. Да он же плачет!!! Для Кирилла это было откровением. Неужели такое чудовище может переживать?

— Кто это сделал и разве такое возможно?

— В этой Вечности впервые. Но всё когда-то происходит в первый раз. Кто-то проник в Отстойник и подобрался к душам. Мы его прогнали, но собак не уберегли. А ты зачем так часто к нам заходишь? — слюнявая пасть приоткрылась, жгучая пена хлынула на землю и вспучилась, словно серная кислота, попавшая на цинк.

— Сам не знаю. Если честно я бы раков половил где-нибудь в студёном водоёме, а не дышал здесь ядом.

— Возьмешь меня с собой? — затрепыхались стебельки с глазами.

— Шутишь? — оторопел Кирилл.

— Почти, — тело Пастуха содрогнулось и сбросило с себя скопившееся статическое электричество, в пространстве словно полыхнул пожар. — Отстойник, субстанция постоянная, но если пошли некие процессы Реальности перекрутит так, что вся эволюция захлопнется в Ноль. Может, действительно переместиться на твои чистые пруды? Летать маленькой птичкой и ловить комаров? Вот жизнь станет беззаботной и счастливой.

— Но ведь там могут жить и хищные сычи, — с горечью улыбнулся Кирилл.

— Здесь их, что ли нет? Поверь, таких сычей, что обитают в Отстойнике, ты даже вообразить не сможешь.

— Всё же шутишь.

— Наверное, — прозвучал вялый голос, — но иногда мне хочется поменяться местами с улиткой, ползать по росе, обгладывать нежные листочки и ни о чём не думать!

— Главное, чтоб тебя случайно не раздавили. Улиток часто не замечают, — бестактно напомнил Кирилл.

— Об этом и размышляю. Но на каждом уровне есть своя пятка, которая может на тебя опустится и она становится всё шире и страдания, испытываешь невообразимо более сильные.

— Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, — согласился Кирилл.

— Именно. И всё же, что тебя тянет в этот мир? — тяжёлые мысли чудовища до боли сплющили мозг Кирилла.

— Будешь смеяться, но ты неправ, я не хочу сюда попадать, меня кто-то безжалостно запихивает в Отстойник. Мне не доставляет особого удовольствия взирать на дымящуюся землю и вздрагивать от присутствия хищных душ, да и общаться с тобой тяжело. Не в обиду будет сказано, ты очень тяжёлый собеседник.

— Тебе хотят продемонстрировать, что незыблемое может стать зыбким, — стебельки с глазами, словно щупальца актинии, колыхнулись.

— Зачем?

— В твоём мире нарушается стабильность, это тянет за собой изменения всех Реальностей, вот и нас рикошетом задело.

— И что мне делать?

— Действовать.

— Как!

— Посоветуйся со своей совестью.

— Это эфемерно.

— Совесть является частью души, — все стебельки выпрямились в сторону Кирилла.

— Причём здесь душа?

— Душа, это информация собранная по крупицам с момента рождения мироздания. Кто обладает всей информацией, тот Бог.

— Вот почему в различных сказаниях все черти хотят завладеть душой. Им нужна информация, а это скачёк в развитии! — словно вспышкой от атомной бомбы озарило Кирилла.

— Верно, ты мыслишь глобально. Теперь понимаешь, зачем кто-то пытается овладеть душами в Отстойнике?

— Главный Бес хочет поменяться местами с самим Создателем.

— Где-то так, — вяло согласился Пастух. — А ведь хитро сделал! Разрушил планеты, согнал все души в одну кучу, теперь и взять их легче всем скопом. Это проще, чем гоняться за каждой в отдельности в различных мирах.

— Кошмар! — Кирилл, словно муха дёргающаяся на тонкой паутине, суетливо взмахивая крыльями, мельтешил перед бесчисленными глазами Пастуха.

— У меня сейчас голова закружится, — недовольно громыхнул Пастух.

— Шутишь? У тебя нет головы.

— Считаешь, что у меня одно лишь брюхо? — над землёй пронёсся шквал из молний, — его собеседник искренне рассмеялся.

Кирилл проснулся в купе. Было уже утро. Негромкий перестук колёс звучал, как музыка в уютном кафе.

— Опять неизвестно где гулял, а предупредить слабо было? И где раки? — прозвучал недовольный голос Риты.

— Какие раки? — сладко зевнул Кирилл, да так, что за ушами хрустнули косточки.

— А где ты сейчас был?

Обрывки сна выстроились в чёткие картинки и Кирилл помрачнел.

— Что с тобой? — испугалась Рита.

— Там где я был, раки не водятся.

— Расскажи, — потребовал Эдик.

Кирилл посмотрел на него с большим удивлением, друг никогда с таким нажимом с ним не разговаривал. Катя отставила в сторону лак для ногтей, сквозь контактные линзы вырвался изумрудный огонь, это говорило о том, что она была сильно взволнованна.

— Сами напросились, — Кирилл изложил свой сон. Его рассказ если не поверг в уныние, то обеспокоил основательно. Даже Эдик надолго замолчал, затем с удовлетворением сказал: — Я давно пришёл к выводу, что после смерти человека их души образуют некие информационные поля. Если кто-то сможет с ними контактировать, обретёт небывалые познания.

— Один лишь возникает вопрос, а стоит ли это делать? — хищно раздула ноздри Катя.

— Не всегда стоит, «всякому плоду своё время», — кивнул Эдик и ласково посмотрел на Катю. — Но иногда хочется, что-нибудь стащить непотребное, — его бородка растянулась от уха до уха.

А ведь не упустит возможности украсть. Кирилл с удивлением посмотрел на друга. В этом и заключается человек, ему всегда, что-то не хватает: или денег, или власти, или знаний.

Рита послушала товарищей, глаза округлились, на лице возникло недоумение. Затем фыркнула и с важностью изрекла:

— Определённо вы не читали классиков марксизма-ленинизма. Там чётко прописано, бога нет, значит и души тоже.

— Что? — к ней мигом все обернулись.

— Бездушная ты у нас, — смеясь, одарила её высокомерным взглядом Катя. — А как же все твои превращения, упыри и прочие?

— А это метаморфозы тела, — раздражённо отмахнулась Рита.

— Всё правильно, крокодилёнок вылупившийся из яйца стремится к воде, а не в пустыню навстречу гибели, только потому, что он просто крокодил, а не по велению информации накопленной у него в генах, — улыбнулся Эдик.

— Где-то так! И мой папа так же считает! — упрямо тряхнула головой Рита. — Если б вы знали, какой у меня отец, — Рита с гордостью обвела всех горящим взглядом, — сколько для страны сделал, он даже песни пишет! Жаль, гитары нет, так бы напела. У него вообще один хит есть: «Оборотни в погонах», до слёз задушевная песня.

— Да кто ж спорит, подруга, — Катя с сожалением покачала головой и достала термос со своим неизменным кофе. — Взбодримся, что-то меня в сон потянуло.

Рита надулась, она поняла, единомышленников в этой команде у неё нет. Стараясь разредить обстановку, Кирилл обнял её за плечи:

— Ты в Москве когда-нибудь была?

— Любой советский человек хоть один раз, но должен побывать в Москве, — назидательно подняла она красивые брови.

— В мавзолей Ленина ходила? — Кирилл чмокнул её в макушку. Рита мгновенно оттаяла:

— Конечно, первым делом! И ещё в цирк, в зоопарк, в планетарий, в музеи. Мне нравится Москва. Когда я была маленькой, мы любили гулять в парке и собирать шампиньоны. Представляете, они прямо из асфальта росли! А ещё с мальчишками поджигали тополиный пух, его там, как снега зимой.

Рита уткнулась Кириллу в грудь и буквально замурлыкала от счастья, а он вздохнул, вряд ли у них найдётся время ходить по музеям. Засосёт Москва, как бы ни проглотила.

Природа за окнами разительно поменялась. Куда не кинь взгляд, всё было засыпано снегом и существенно похолодало. Сквозь щели в купе проникали бодрящие струйки воздуха. Кирилл всегда любил ездить в поездах, это словно другой мир. В окнах пролетали деревни, города, леса. Иногда состав проносился по гудящим мостам, и внизу мелькали реки. В вагоне время словно останавливается. Можно расслабиться, иногда поговорить, перекинуться в картишки, почитать газеты и журналы, но когда-то всё это уйдёт, скоро Москва…

… Вот они и на перроне. Вокруг суетился народ, под ногами чавкал грязный снег. Волоча за собой сумки, группа Кирилла потащилась в метро.

У турникетов к ним не преминул привязаться патруль. На левой руке у Кирилла висела сумка, а на правой Ритина поклажа, поэтому он замешкался с отдачей чести. Капитан мотострелковых войск укоризненно покачал головой, надул щёки и нахмурился:

— Почему не отдаёте честь вышестоящему офицеру?

— Не хотел сумки бросать в грязь, — искренне признался Кирилл.

— Ваши документы, — набычился капитан.

Кирилл не стал ничего усложнять и раскрыл удостоверение старшего лейтенанта КГБ. Глаза у капитана округлились, он искоса глянул на его лётную форму, но поспешно отдал честь и, от греха подальше, увёл своих бойцов прочь.

— Лихо, — зажмурилась от удовольствия Катя.

— А то, — ухмыльнулся Кирилл и тихо сказал:

— Никогда не произноси слово «Лихо», а то вдруг она нас учует.

В авиагарнизон они прибыли поздно, почти в девять вечера. Солдаты маршировали перед сном на плацу и хрипло горланили песни. На аэродроме натужно гудели турбовинтовые двигатели Антеев. Мощные самолёты разгоняли винтами снег с взлётных полос. В этом году как никогда сыпал снег. Леса давно утонули в сугробах, дороги были в глубоких колеях.

Старенький автобус с трудом доехал до пункта назначения, остановился у КПП и со скрипом открыл двери. Кирилл увидел до боли знакомые места, и у него ёкнуло сердце. Немногочисленные пассажиры автобуса, стараясь не увязнуть в сугробах, побежали на расчищенную солдатами дорожку.

— Вот мы и на месте. Как вам здешняя природа? — Кирилл выпустил пар изо рта.

— Берёз тьма и снега по уши, — неопределённо ответила Рита, дуя на покрасневшие пальцы.

— Небо серое, солнца нет. Что-то не по сезону мы оделись, — поморщила носик Катюша.

— Здесь можно купить коньяк? — Эдик с интересом огляделся по сторонам. Снежинки падали на его непокрытую голову и бороду и не собирались таять.

— В Стекляшке купим, как раз мимо будем проходить. Зря ушанку с собой не взял.

— Она здесь, я её на самое дно чемодана положил, — он растянул в лучезарной улыбке припорошенную снегом бороду, а на ушах потихоньку образовались белые холмики, но Эдик особого неудобства не испытывал.

Они пошли по гарнизону. Кирилл с умилением рассматривал знакомые места. По бокам дороги стояли типовые трёхэтажки, виднелись магазины, в стороне затаилось мрачное здание гарнизонной гауптвахты.

В Стекляшке народа было мало, этот магазин предтеча супермаркетам. На его прилавках были и продовольственные товары, а так же бытовая химия, одежда, даже имелся отдел с телевизорами, магнитофонами и прочее. А вот появилось и первое знакомое лицо. Старший лейтенант Мурашко с сосредоточенным видом выбирал семейные трусы. Это занятие было не совсем достойное для замполита роты, и поэтому он грустно вздыхал. Все трусы были больших размеров и эти «паруса» явно не на его тощий зад, могло снести шквальным ветром.

— Помочь? — ехидно спросил Кирилл.

— Лейтенант Стрельников! — без особой радости воскликнул замполит и неожиданно заметил у него ещё по звёздочке. Он потерял дар речи и едва не с осуждением произнёс:

— Когда это ты успел получить старшего лейтенанта?

— Партия отметила, — нахально изрёк Кирилл. — А как дела в части?

— Что в части? Твои выдвиженцы Филатов и Герман Ли на гауптвахте. Я сам распорядился, чтоб их туда спровадили. Распоясались! Совсем нюх потеряли, — старший лейтенант искривил тонкие губы.

— Что так? — недобро сощурил Кирилл глаза.

— Саботировали моё приказание. Я дал распоряжение пруд у финских домиков вычерпать, комаров летом много, спать мешают.

— Это недалеко от вашего дома? — как бы невзначай заметил Кирилл.

— Да какая разница! — нахмурился замполит. — Приказ отдан, извольте исполнять! Неделю гремели вёдрами, затем прихожу, рота отдыхает. Подзываю сержантов Ли и Филатова Михаила, а они нагло заявляют, что вычерпать пруд нереально, якобы там подземные источники.

— Они правы, все знают, там бьют ключи, — Кирилл с омерзением посмотрел на тощую шейку замполита и увидел судорожно дёргающуюся жилку. Если её передавить…

Старший лейтенант Мурашко покрылся красными пятнами:

— Я приказал, а приказы не обсуждаются!

Катя услышала их разговор и на весь магазин звонко гаркнула:

— Товарищ советский офицер, возьмите эти огромные трусы, они прибавят вам мужественности!

— Лучше упаковку, — елейным голосом вторила ей Рита.

— Что? — растерялся замполит.

— А у вас девушка есть? — Катя страстно приоткрыла пухлые губы.

— Что? — замполит отступил назад.

— Я не то спросила? — с разочарованием пожала плечами рыжая стерва. — Вас не любят девушки? Ничего, с такими трусами от них отбоя не будет! А если на задницу пришьёте голубого зайчика, то и определённых интересов мужики будут на вас поглядывать.

Старший лейтенант Мурашко от стыда вжал голову в острые плечи, бросил семейные трусы на прилавок и боком устремился к выходу, но напоследок одарил Кирилла таким ненавидящим взглядом, что едва его не испепелил.

Эдик неопределённо хмыкнул, Рита зло улыбнулась, а Катя откровенно развеселилась.

В «Стекляшке» они купили продукты, затем коньяк и на довесок две бутылки водки.

— Не многовато, товарищ старший лейтенант? — удивилась Катя.

— Жидкая валюта, пацанов надо вызволять с гауптвахты.

— Дело святое, — кивнула Катюша.

Так как поклажи было много, пришлось сначала идти в гостиницу. Там они кинули свои вещи, и Кирилл потащил их в свою общагу. На этаже нос к носу столкнулись со Стасом. Он был в изрядном подпитии, в руке болталась сетка, из которой выглядывали горлышки запотевших бутылок.

— Ну ты брат даёшь! У тебя нюх на пьянку! — он раскрыл объятия, стеклянная тара в кошёлке призывно звякнула. — А ты попал! — заметил он, что Кирилл уже старший лейтенант.

— Попал, — с грустью согласился Кирилл.

— Друзей представь! — потребовал Стас, стараясь держаться браво, но крен всё же произошёл, спасла стена.

— Как тебя развезло. Что за праздник?

— Илюха развёлся! Гудим второй день.

— Уважительная причина, — рассмеялся Кирилл.

— Это точно! Нашему холостятскому полку прибыло! А вы, девочки, холостячки? — он выдохнул застоявшийся перегар и чмокнул слюнявыми губами.

Рита едва не оскалилась, Катя с интересом посмотрела на этого индивидуума.

— Приглашаю всех в нашу тёплую компанию! — подмигнул он девушкам.

— Вам не понравится, — рыкнула Рита.

— Придём, дорогой, ждите, — зловеще прищурилась Катя.

— Вот и ладушки, — он хлопнул Кирилла по плечу, с чувством пожал руку Эдику, без надежды на успех попытался расцеловать девушек и, шатаясь, устремился только ему известный путь.

— Упадёт, — забеспокоился Кирилл.

— Нет, он выдержит, — почесал бородку Эдик.

— С чего ты взял?

— У него есть святая цель.

Стас зашёл в одну из комнат, на секунду вырвалась музыка и довольные возгласы. Дверь хлопнула, принося относительную тишину, затем… грохот.

— Вот моя комната, — Кирилл пропустил друзей вперёд.

— Что ж, думала будет хуже, — осмотрела скудно обставленное жилище Катя.

— Занавески надо повесить, — по-хозяйски заметила Рита.

Эдик занялся поисками холодильника и нашёл его под брошенным махровым полотенцем. Быстро поставил на полки коньяк и продукты.

— Коньяк тепло любит, — улыбнулась Катя краешком губ.

— Да? — несказанно удивился Эдик.

— А ещё перед глотком бокал с коньяком необходимо согреть в ладонях.

— С тёплым спиртным солёный огурец в горло не полезет, — Эдик назидательно поднял длинный перст.

— Так коньяк с солёными огурцами не пьют! — в возмущении воскликнула Катя.

— С селёдкой что ли? — обалдел Эдик.

— Вы, пока располагайтесь, а я на «губу» смотаюсь.

— Ты не задерживайся, есть сильно хочется, — Рита по-хозяйски шныряла по комнате.

На этот раз на стук Кирилла в фанерное окно гарнизонной гауптвахты открылась дверь. На пороге возникла колоритная фигура начальника сего заведения майора Таранова. Он мощными плечами подпёр дверные косяки и посмотрел отческим взглядом, поглаживая выпирающий живот под расстёгнутым мятым кителем. Глядя на него, было понятно, у этого человека нет авторитетов. В гарнизоне поговаривали, что он даже офицеров на «губе» запирал и заставлял тупым ножиком пилить брёвна, затем ровными штабелями укладывать на заднем дворе гауптвахты.

Он профессиональным взглядом скользнул по сумке, сразу заметил силуэты от бутылок:

— Заходи, — посторонился он, — и повёл в свой кабинет. Там уже сидел знакомый Кириллу прапорщик. Он хмуро улыбнулся, освобождая место, отсел в сторону. На столе нагло торчала водка и много закуски, а на батарее, распространяя специфическое амбре, сушились мокрые портянки.

— А это ты, тот рядовой, что неожиданно превратился в страшного лейтенанта, — пристально глянул на него прапорщик.

— Могу я посмотреть ваши документы? — сурово нахмурится майор.

Кирилл нехотя вытянул удостоверение офицера КГБ. Майор быстро глянул в документы, взгляд стал ещё более враждебным:

— Чем же мы заинтересовали столь влиятельные структуры?

Не мешкая, Кирилл достал водку и, испытывая неловкость, поставил на стол.

— Правильный подход, — взгляд майора Таранова смягчился.

Прапорщик мигом наполнил стаканы из своей бутылки. Кирилл обречённо вздохнул и положил на чёрный хлеб кусок белоснежного сала. Чокнулись, выпили. Пищевод вспыхнул огнём, чертыхаясь в душе, Кирилл понял, в его стакане был чистый спирт.

— Хлебом занюхай, — дал профессиональный совет майор Таранов. — Ещё по одной.

Прапорщик незамедлительно наполнил стаканы. Выпили. Кирилл почувствовал, как его глаза неумолимо сошлись на конус. Неожиданно майор обнял его:

— Наш человек! Теперь говори!

— За своими пацанами пришёл.

— Кто такие? — нахмурился майор Таранов.

— Герман Ли и Филатов Михаил.

— Это те, что пруд вычёрпывали? Там же ключи бьют! — с насмешкой произнёс он.

— Они.

— Забавные хлопцы, — неожиданно у майора смягчился взгляд. — Сколько мы их не прессовали, а всё напрасно. Волки, а не ребята.

— Настоящие орденоносцы, — с уважением подтвердил прапорщик.

— А зачем вы это, их прессовали? — заикаясь от возмущения, спросил Кирилл. Что-то его начало тихонько развозить. Он потянулся за водой, но ему услужливо плеснули спирт.

— Так, чтоб жизнь мёдом не казалась! А вообще это определённый опыт, закаляет. Сильному человеку только на пользу, а слабый становится ещё слабее, — назидательно изрёк майор Таранов и неожиданно взревел:

— Павленко… мать твою!!!

Поспешно вбежал плотный сержант с бледным от ожидания лицом и лихо отдал честь.

— Ли и Мишу сюда!

— Есть! — и сержант словно испарился.

Буквально через десяток секунд он вытолкнул на середину кабинета друзей Кирилла. Но как они изменились, их лица были чёрными, губы плотно сжаты, а глаза горели мрачным огнём.

— Миша, Ли! — Кирилл обнял их под добродушные смешки прапорщика и майора.

— Тащи их за стол, — покровительственно громыхнул майор Таранов.

— Кирилл, что за шутки? — шепнул Ли.

Миша с невозмутимо сел рядом с начальником гауптвахты, в его глазах было ноль почтения.

— Эх, жеребец! — хлопнул по его широкой спине майор. — Не держи обиды на старого вояку! Это же почти родительская любовь! — он собственноручно положил в тарелки котлеты и жареную с луком картошку, затем плюхнул в стаканы грамм по сто спирта и произнёс тост:

— Выпьем, братья славяне, — Ли едва заметно усмехнулся, — за нашу Родину, за наш народ! Смерть империалистам! Эх, ребята, ребята, вот смотрю на вас, а сердце кровью обливается. Нормально ведь, живём. Страна сильная, с тысячелетней историей, а рухнет всё в одночасье. Польётся кровь пацанов. Шакалы будут рвать страну на куски, развалится советская империя и полыхнёт Кавказ. Бандиты будут пускать под откос поезда, взрывать жилые дома, Украина сцепится с Россией и с усердием начнёт уничтожать свой народ на востоке страны, Крым воссоединится с Россией, а вся Европа ополчится против нас и, будете смеяться, в США президентом станет самый настоящий негр и это будет концом Америки.

У Ли и Миши округлились глаза в удивлении, для них это был самый настоящий бред, сейчас Советский Союз как никогда сильный, ничто не должно даже колыхнуть этого колосса. Что за ерунду произносит товарищ майор?

— Вот и ваш друг знает, — проницательно заметил майор Таранов, глядя на Кирилла. — Ладно, что должно произойти, то и будет, но в любом случае Россия станет лишь сильнее, а нам надо остаться людьми, — неожиданно его глаза блеснули от набежавших слёз, но может то спирт стал резко испаряться. Внезапно он вздёрнул брови, покачал указательным пальцем и вкрадчиво произнёс:

— Почитайте классиков и вы поймёте, почему мы уже сейчас потеряли Украину, хотя она как бы в составе СССР. Мировоззрение у них специфическое. Все им должны, а они никому. Не верите? — набычился майор Таранов. Он грозно сверкнул глазами:

— Павленко… мать твою! — ругнулся он.

Как из-под земли вырос уже знакомый им сержант. Одутловатое лицо бледное и в мелких каплях пота, резко запахло луком и салом. Майор поморщился, кивнул на стакан со спиртом. Сержант воровато огляделся и поспешно выпил, затем с благодарностью улыбнулся.

— Ты бандеровец? — неожиданно сурово спросил майор.

— Что вы, я кандидат в коммунистическую партию. Я против всяких националистов!

— Врёшь, ведь? — прищурился офицер.

— Никак нет, товарищ майор!

— А вот скажи, хотелось бы тебе, чтобы вареники сами взлетали из миски, бултыхались в сметане и прямо в рот, а ты бы сидел и просто глотал?

— Да кто бы такое не желал, — изрядно захмелев, заулыбался сержант Павленко.

Майор Таранов неожиданно ударил кулаком о стол:

— А по мне, я бы зацепил вареник вилкой, подержал немного на весу, чтобы почувствовать приятную тяжесть в пальцах. Затем повозил им по поджаренному лучку, да так, чтобы он забился во все складки вареника, а после, аккуратно, чтобы с него ничего не упало, поглубже в густую сметану и быстро в рот, но так чтобы не измазать губы. А ты что предлагаешь? Бултых-бултых и вся рожа в сметане! А затем будешь ждать, когда тебе кто-то морду вытрет! А гадить тут же будешь, не сходя с места?

— Да что вы такое говорите, товарищ майор! — в испуге выкрикнул сержант.

— А я утверждаю, ты уже испорчен, а произошло это очень давно. Ещё Гоголь писал о тебе подобных в своих романах.

— Так он никакого отношения к украинцам не имеет, — неожиданно перебил майора сержант.

— О, как! Моя теория подтверждается. А как насчёт Булгакова? — с интересом спросил майор.

— Он тоже не украинец, он малоросс, — упрямо тряхнул длиной чёлкой сержант.

— Тогда позволь тебя спросить, — вкрадчиво произнёс майор Таранов, — а кто тогда твои герои, случаем не Шухевич?

Сержант побледнел и почти с угрозой произносит:

— Странные у вас речи, товарищ майор.

— О, как! Ты мне уже начал угрожать? — с интересом глянул на него офицер. — А хочешь правду? — и, не дожидаясь никакой реакции со стороны сержанта, начал медленно говорить:

— Я когда много выпью, словно что-то прорывается. Становлюсь, как та Кассандра, вижу будущее, а оно мрачное. И ты там есть. Ты действительно станешь коммунистом. Будешь выступать на пленумах и клеймить позором националистов ОУН-УПА. Но так будет не всегда. В 90-х ты выбросишь партбилет в сортир и станешь ярым бандеровцом, а в две тысяче четырнадцатом году тебя разорвёт снарядом в так называемом Иловайском котле. Твои ноги найдут на высоковольтных проводах.

— Товарищ майор!!! — в ужасе выкрикнул сержант.

— Ладно, проехали. Может это мираж. Сейчас ты меня полностью устраиваешь. Скоро буду ходатайствовать о твоём приёме в ряды КПСС. Ты же из сельских будешь, с Ивано-Франковской области? Это только всяким там инженерам в партию попасть сложно, а таким как ты — зелёный свет, — майор жутковато улыбнулся. — А теперь иди, дай с нормальными людьми поговорить… можешь с собой водку прихватить. Только не напейтесь там. Если увижу, накажу! — майор повернулся к прапорщику:

— Выдай пацанам документы и ремни, — и добродушно улыбнулся Кириллу:

— Будет желание, заходи. Получишь генерала, вспомни старого майора…

… Друзья покинули стены гостеприимной гауптвахты и медленно пошли по заснеженной улице. Ветра не было. С тихим шорохом падали тяжёлые снежинки. Воздух был чистым, и он быстро вышиб из организма весь алкоголь.

— Ты словно небес слетел, — блеснул белками глаз Миша, — ещё немного сержантов зубами рвать начал.

— Издевались? — понимающе спросил Кирилл.

— Это у них называется: «профилактическая работа с личным составом с целью пресечь в дальнейшем рецидивы», — хохотнул Ли. — Самое гнусное, в туалет не пускали. А потом засыплют всё хлоркой и нас туда. Толпа мочится, а дверь они закрывают. Через часик кто может, тот выползает, других вытягивают за руки.

— М-да, стану генералом, зайду, — с угрозой пообещал Кирилл. — А как в роте?

— Нормально. Вот только замполит взъелся. Мне кажется у него с мозгами не всё в порядке, — Ли улыбнулся, раскосые глаза превратились в едва заметные щёлочки.

Миша пригладил косую чёлку и усмехнулся:

— Этот идиот Гимн Советского Союза под строевой шаг пытается приспособить. Вторую неделю бьётся, результат нулевой. До ночи маршируем на плацу. Такое ощущение, что у него нет бабы.

— Похоже на то. Катюша его подковырнула на этот счёт, так он побледнел, даже трусы покупать не стал, — согласился Кирилл.

— А кто такая Катюша? — хитро глянул Ли.

— Напарница.

— Хорошенькая? — улыбнулся Ли.

— Это не то, о чём ты подумал, — отмахнулся Кирилл. — Да я сейчас с ней познакомлю и… с Ритой тоже.

— Ах, ещё и Рита есть? Уважаю. Мужчина! — Ли продолжал подкалывать друга.

— Еще, что-то интересное в дивизии произошло? — поменял тему Кирилл.

— А как же, — Миша спрятал улыбку в широких скулах, — Индира Ганди приезжала.

— Зачем?

— Самолёты покупать. Вот шороху было! В её честь дороги с мылом драили. Всё оцепили, наехало генералов и маршалов, больше чем солдат набралось. На КПП вместо рядовых дежурили генералы и полковники. И представляешь, такая сцена! Едет колона из правительственных машин, вот-вот появятся Индира Ганди, нервы у всех напряжены, — Ли хихикнул, видно эти события хорошо знал, но друга не перебивал, — а у КПП проложена железка. По ней вагоны иногда гоняют. И представляешь, в сей ответственный момент едет на кобыле свинарь. Он вёз отходы из столовой. На подводе стоит огромный бак, а в нём плещется вонючая параша. И надо же, колесо телеги попало между рельсами у КПП и заклинило. Моментально выскочили генералы и полковники. У всех рожи красные, брызгают слюной, вращают в бешенстве глазами, требуют, чтоб свинарь срочно убирал телегу. Тот медленно сполз с кобылы, волоча ногу, потащился к телеге, челюсть отвисшая, взгляд дебильный, ну ты знаешь кого в свинари берут, и начинает тупо смотреть на колесо. Все орут, угрожают дисбатом, расстрелом, а он что-то мычит, челюсть отвисла, слюна течёт, сцена ещё та! А тут головные машины показались. И вот началось! Генералы с полковниками впрягаются в телегу. Параша выплёскивается на парадное обмундирование, объедки валятся на фуражки, руки скользят в жиру. Но, к их чести, они вовремя спихнули телегу с дороги и колона благополучно промчалась. Генералы в бешенстве орут на свинаря.

— И что с ним сделали? — рассмеялся Кирилл.

— А что с ним сделаешь? Свинарь, ниже не опустишь. Обложили трёхэтажным матом и отпустили, — невозмутимо сказал Миша.

Представив сцену, Кирилл весело засмеялся, Ли то же улыбнулся, лишь Миша остался невозмутимым.

В приподнятом настроении друзья ввалились в комнату Кирилла. Стол уже накрыт и витали ароматы кофе. Катюша была в своём репертуаре, без этого напитка просто жить не может. Эдик старательно нарезал солёные огурчики, наверное, к коньяку, Рита приветливо улыбнулась.

— Знакомьтесь, Катюша, Рита, Эдуард, а это Ли и Миша.