Дорога в Канзас

9

Мистер Стракен согласился с мамой и разрешил мне учиться по старому расписанию. Но в каждом классе реакция была одинаковой: гул голосов мгновенно смолкал, стоило мне войти в кабинет. Все — абсолютно все — хотели повернуться и посмотреть на «знаменитость», пока я пыталась невидимкой проскользнуть к своей парте. Через пару секунд болтовня возобновлялась, но это уже были перешептывания, не предназначенные для моих ушей, хотя я прекрасно все слышала: «Свихнулась и…», «Сбежала с каким-то мужиком, как и ее мамаша», «Да она целый месяц беспробудно пила до потери памяти, а потом наврала про больницу». Что ж, видимо, на выдумки про больницу никто не купился. Фигово, что тут скажешь. Я сидела прямо и не отводила взгляда от доски и учителя, записывала домашнее задание, отвечала, когда спрашивали, — а не спрашивали меня почти никогда, столько пропустила! Зато оставалось время подумать о плане: где и как искать туфельки? Даже учителя старались не смотреть мне в глаза.

«Да какая разница?» — подумалось мне на одном из уроков. У меня и раньше здесь не было друзей. Но по крайней мере теперь, когда я пытаюсь прокрасться мимо, никто не кидается едой и не кричит: «Ты где нашла эти туфли, Простушка Эми? На помойке?» Быть изгоем не так уж просто.

Большая перемена встретила меня гробовой тишиной, сменявшейся шепотом за спиной. Я шла по столовой, высоко подняв голову, словно дефилировала по банкетному залу во дворце Дороти. Заняв пустой столик у окна в дальнем конце столовой, я достала запакованный мамой сэндвич. Из пакета на пол выпал клочок бумаги, на нем было написано маминым почерком с завитушками: «Люблю тебя, Эми. Я так рада, что ты вернулась», — прочитала я.

Записки в пакетах с ланчем? Она явно планирует получить «Оскара» за роль Идеальной и Заботливой мамочки! Но как бы я ни пыталась принять это за очередное притворство, записка тронула меня. Я вспомнила ту, давнюю маму, которая испекла торт на мое девятилетие и отпаивала меня, расстроенную, «Спрайтом», когда никто не пришел на праздник. Нельзя раскисать! Нельзя! И я сунула записку в карман джинсов. А потом, к моему невероятному удивлению, пустые места напротив меня заняли двое.

— Привет, Эми, — робко сказал Дастин.

— И снова здравствуйте, — хмыкнула Мэдисон, а Дастин-младший у нее на руках одобрительно угукнул.

— Ладно, — протянула я, откладывая сэндвич в сторону. — Хватит морочить мне голову, Мэдисон. У тебя что, какая-то фигня типа послеродовой депрессии, только вместо уныния ты пытаешься быть дружелюбной? Меня это не волнует. Чего ты хочешь?

— Хочу с тобой пообедать, — спокойно отозвалась Мэдисон.

Ее обедом был бутерброд: жареное мясо на толстом куске мягкого белого хлеба — такой можно купить только в булочной, в обычных дешевых магазинчиках его нет. Бутерброд был аккуратно уложен в пластиковый контейнер, в котором хватило места для морковных палочек и ломтиков яблока. Мэдисон выудила кусочек морковки и протянула его Дастину-младшему, но тот от угощения отказался, громко завопив.

— Разве не мал для твердой пищи? — осторожно поинтересовалась я.

Мэдисон пожала плечами.

— Я предлагаю на вырост, — бросила она. — Кормление грудью — полное дерьмо.

И она без церемоний задрала майку, предлагая Дастину-младшему приступить к обеду. Это походило на проверку: дерзну ли я возмутиться?

Дастин-старший предпочел купить пиццу в кафетерии. Пахла она потрясающе! Если что-то и могло удержать меня в Канзасе, так это местная пицца.

— Мм… — неуверенно протянул он.

— Ди, но кормить его так — реально не круто. — Мэдисон закатила глаза.

— Правда, давайте без шуток, — влезла я. — Ребят, что вы тут забыли? К чему все это?

Я ждала подвоха: когда Мэдисон выдаст шутку, скажет какую-нибудь гадость о моих волосах или одежде, сделает так, что вся столовая будет надо мной смеяться?

Дастин нервно переводил взгляд с меня на Мэдисон и обратно.

— Понимаешь, Про… Эми! Все не так, как ты думаешь, — отозвался он. — Теперь нет. Я знаю, раньше Мэдисон вела себя с тобой не очень хорошо…

— Не очень хорошо?

Несмотря на все ужасы, пережитые в Оз, сейчас в моем голосе слышалась боль. Мэдисон превратила мою канзасскую жизнь в сущий ад. Именно она устроила так, чтобы со мной никто никогда не дружил. Она и ее подлизы каждый день высмеивали старенькую одежду из сэконд-хендов и распространяли слухи, что моя мама приползает домой в стельку пьяная и гуляет с незнакомыми мужиками, которые исчезают с наступлением утра. Интересно, знала ли она, как близка была к правде в своих выдумках?..

— Ладно, слушай, — согласилась Мэдисон. — Поговорим откровенно. Знаю, я была стервой. Да я и есть стерва, этого у меня не отнимешь. По крайней мере, я это признаю. Но посмотри, что со мной стало. Я думала, что стою на вершине мира. — Голос Мэдисон наполнился презрением, и она обвела рукой всех собравшихся в столовой. — Королева этого мерзкого гадюшника — какой титул, обзавидуешься! Но я залетела, и, когда поняла это, было слишком поздно что-то менять. Мы в заднице Канзаса, детка, шансов, что кто-нибудь увезет меня отсюда в Нью-Йорк на поздний аборт, не было. Мэдисон Пендлтон — беременная подружка спортсмена и будущая королева выпускного! Да, при таком раскладе я была идеальным талисманом школы. Но что скажешь о другой Мэдисон? Развратной одинокой мамашке, таскающейся по школе со своим новорожденным ублюдком и разрушившей жизнь местной звезде футбола? Вот это уже не круто. С появлением ребенка я бы слетела с пьедестала, поэтому понимала: никто не должен смотреть на нас с обожанием, жалеть ребенка или заботиться о нем. Мне пришлось обивать порог кабинета мистера Стракена, устраивая истерики, прежде чем он разрешил мне ходить в школу с ребенком, чтобы закончить ее в этом году. И теперь, Эми Гамм, раз ты так хочешь услышать правду, у меня тоже нет ни одного друга. Только ты и я, детка, мы вдвоем. Мы можем стать самыми невыносимыми стервами школы! Задатки у тебя есть.

— Эй, меня не забывай, — обиженно подал голос Дастин.

Мэдисон улыбнулась ему той же нежной и теплой улыбкой, что и малышу, но глаза ее оставались грустными.

— Она не разрушала мою жизнь, — добавил Дастин. — Я просто выбил колено в одной из игр незадолго до рождения малыша.

Я потеряла дар речи, рассматривая Мэдисон. Ни разу в жизни я не слышала, чтобы она так долго говорила, да еще и никого не оскорбляла, а признавала собственные слабости. В памяти вдруг всплыли все моменты, когда в Стране Оз я кем-то притворялась, — я всегда делала это ради защиты, просто чтобы выжить. А потом я подумала, как сложно было Мэдисон, беременной семнадцатилетней девчонке, которая знала, что теперь наверняка застряла в этой дыре до конца своей жизни. Я не простила ее, но немного стала понимать.

— А как же… — Я неопределенно махнула рукой, пытаясь припомнить имена лучших подружек Мэдисон, похожих на ее жалких клонов.

— Эмбер? — Мэдисон фыркнула и посмотрела в другой конец столовой.

Их наряды и сейчас были невероятно похожи: один фасон, стразы, блеск. Но Эмбер сидела во главе столика со звездами, окруженная восхищенными спортсменами-переростками, подражателями, во всем ее копирующими, и парочкой подлиз. Словно почувствовав взгляд, она повернулась к нам и презрительно хмыкнула. Мэдисон в ответ показала средний палец. Эмбер вспыхнула и отвернулась.

Мэдисон все равно все боялись, была она королевой школы или нет.

— Меня свергли, — почти весело воскликнула она. — Не страшно! Куча времени освободилась.

— Но вы с Дастином можете пожениться, — предположила я. — Можно нанять ребенку няню, и тогда ты спокойно закончишь школу.

— Предки выгнали меня из дома, — как бы между прочим добавила она. — Облом с бесплатными няньками. И мы с Дастином расстались. — Она посмотрела на него, скептически подняв бровь.

Слова Мэдисон казались искренними, она получила по заслугам, но я была не готова вот так сразу ей поверить. Именно она превратила в новый вид спорта издевательства надо мной.

В отношениях жертвы и охотника всегда есть некая близость. Я знала Мэдисон лучше, чем все остальные. Мне было жизненно необходимо получше изучить ее, чтобы избегать, предчувствовать очередной удар и успевать подготовиться морально и физически. Но такой Мэдисон я никогда не видела. Казалось, она действительно раскаивается. Или, став матерью, научилась хорошо собой владеть, играя роль.

В какой-то момент до меня дошло, что все это время Дастин продолжал болтать:

— Конечно, я помогу ей с ребенком. У меня классные родители, они позволили Мэдисон пожить у нас, пока не удастся подыскать ей какое-нибудь местечко. — Он вздохнул и обхватил голову руками. — Мы просто поняли, что не подходим друг другу, хоть и дорожим друг другом до сих пор. Так уж вышло, — закончил он. — Но мы справимся.

Мэдисон положила голову ему на плечо, и Дастин приобнял ее в ответ. Было ясно: они любят друг друга. Любовь читалась во взглядах, коротких улыбках, когда им казалось, что я не вижу. У Мэдисон и Дастина получилась своеобразная любовь после расставания. Странно, конечно. Но ведь в мире существует много оттенков любви. И оба они бесспорно любили Дастина-младшего.

Будто прочитав мои мысли, Мэдисон передала ребенка Дастину. Тот с выражением абсолютного блаженства на лице принялся его укачивать, а Мэдисон замерла, с любовью и неподдельной радостью глядя на них. Если я не смогу быть с Ноксом, может, нам удастся построить вот такую вот недолюбовь?

Мэдисон откашлялась.

— Итак, Эми, выкладывай, — перешла она к сути дела. — Где, черт побери, ты шлялась все это время? Ясно же, что не в больнице. Даже Стракен на эти выдумки не купился, хотя всей школе скармливал именно эту версию. Молись, чтобы тебя не раскусили.

Ни за что! Ни в коем случае нельзя рассказывать им правду. Но несмотря ни на что, мне начинала нравиться эта странная новая «Команда Мэдисон». Они так хорошо стали ко мне относиться, это трогательно. Можно ли им доверять? Впрочем, какая разница? У меня сейчас никого больше нет.

— У меня есть идея получше, — все же решилась я. — Не хотите помочь с одним дельцем?

Дастин-младший восторженно угукнул и срыгнул. Мэдисон тщательно вытерла его бумажными салфетками и, не отвлекаясь от разговора, изогнула идеальную бровь:

— Это с каким же?

— С секретным.

Глаза Мэдисон восторженно загорелись.

— Обожаю секреты, — воскликнула она, а малыш радостно засмеялся. — Так и знала, что не зря по тебе скучаю!

— Помнишь свой доклад о Дороти? — спросила я, и Мэдисон кивнула в ответ. — Мне нужно найти туфли этой стервы.