Дорога в Канзас

29

Одеял во дворце было немного, а обезьяны уже расхватали большую их часть. Озма мирно спала, положив голову на спину Лулу, и я на минутку остановилась, любуясь ими. Обезьяна тихонько похрапывала, широко открыв рот, сейчас она совсем не была похожа на яростную адмиральшу, которая недавно участвовала в бою. А Озма… Действительно ли в ней осталась прежняя принцесса? Иногда она приходит в себя, но ни разу это не длилось больше пары секунд. Не верится, что когда-нибудь она может стать собой.

Я так давно пытаюсь убить Дороти, что даже не задумываюсь: а что будет, когда мы наконец избавимся от нее? Если Озма так и останется наивной дурочкой, кто встанет у власти? Король номов хочет, чтобы это была я. Но я устала быть пешкой в чужой игре. Нокс прав. Мне здесь не место. Если туфельки Дороти унесли ее обратно в Канзас, то, возможно, они справятся и второй раз? Решено: уничтожу Дороти и отправлюсь домой. Плевать на какого-то там Короля номов! Пусть Страна Оз сама решает свои проблемы.

Герт, Гламора и Момби разбрелись кто куда — может, отправились искать отдельные комнаты. Но спать не хотелось, несмотря на страшную усталость. Я вышла на улицу.

Наверное, некогда они были прекрасны и ухожены, но прошло много лет, они опустели и заросли сорняками. Большая часть битвы проходила не здесь, поэтому к запустению не добавились вытоптанные лужайки и лужи крови повсюду.

В ночном саду распустились цветы: огромные бутоны, слегка напоминающие георгины, покачивались, вздыхая и посылая в воздух маленькие облачка пыльцы. Мимо меня пролетела стайка больших бабочек, хлопая мягкими бархатистыми крыльями и напевая тихую, почти неслышную колыбельную. В небесах висела огромная желтая луна, так низко, что казалось, если залезть чуть выше, можно коснуться ее рукой. Как и у канзасской луны, у этой было лицо. Но в Стране Оз луна напоминала мне Герт, она так же нежно улыбалась.

Не знаю, как долго я стояла. В какой-то момент я увидела, что рядом замер Нокс.

— Тебе стоит поспать, — сказал он. — Завтра будет…

Не стоило договаривать, и так все было понятно. Но думать сейчас получалось о чем угодно, только не о сне. Вдруг Нокс схватил меня за руку. Я вздрогнула от тепла его пальцев, от этого прикосновения.

— Смотри, — выдохнул он. — Ночной тириум.

— Что это?

Он приложил палец к губам и поманил меня, крадясь на цыпочках к высокому растению размером с подсолнух.

— Веди себя очень тихо, — шепнул Нокс мне на ухо, от его голоса по телу пробежали мурашки. — Если спугнешь, он не будет цвести.

Нокс опустился на корточки, выжидающе глядя на растение, и мне ничего не оставалось, как присесть рядом. Чародей следил за ним очень внимательно, словно кот, сторожащий мышиную нору. Я нервно поерзала. Нокс положил ладонь мне на колено, прося не шуметь, и не убрал ее. Все мои чувства были на пределе. Его сандаловый запах. Жар тела. Равномерно вздымающаяся грудная клетка. Нокс улыбался, но смотрел не на меня.

Единственный бледный усик распускался на вершине стебля, медленно и элегантно, словно балерина, кружащая по сцене. Потом появился еще один и еще. Они распускались, нежно покачиваясь на легком ночном ветерке. Каждый усик выпускал свои побеги, и казалось, что у нас на глазах ткалась тонкая шелковая паутина. Побеги медленно переплетались и наконец собрались в огромный белый цветок, сияющий в лунном свете и покачивающийся на длинном стебле, словно живой. Я поняла вдруг, что наблюдаю затаив дыхание, и медленно выдохнула. Цветок тириума был невероятно прекрасен — очередное напоминание о том, что Страна Оз всегда будет чужим миром, живущим по непонятным мне правилам.

Цветок тириума повернулся ко мне, а потом беззвучно взорвался и распался на миллион крошечных белых искорок. Они были похожи на светлячков, которые кружили вокруг нас, постепенно опускаясь все ниже. Зацепившись за листья и ветки растений, спрятавшись в траве, они продолжали светить, но постепенно мягкий белый свет потух. Этот цветок был так великолепен и так хрупок. Как все хорошее в этом безумном мире. Как надежда. Как чувство, возникшее между мной и Ноксом, которое нам запрещали. На глаза навернулись слезы, и Нокс наклонился, чтобы вытереть их.

— Я и забыла, что Дороти не смогла убить все прекрасное, что было в Стране Оз, — сказала я.

— Она не смогла убить тебя.

— Но активно пыталась, — улыбнулась я в ответ и только потом поняла смысл его слов. Хорошо, что в темноте не видно горящих щек.

— Мама была бы в восторге, если б увидела его. Жаль, я не успела с ней попрощаться, — тихо сказала я.

— Ты не умрешь. Не завтра, это точно.

— Надеюсь. Но я имела в виду наше возвращение в Оз. Мне хочется как-нибудь попасть домой. Но нужно смотреть правде в глаза: скорее всего, я больше никогда не увижу маму. Я только хотела бы передать ей, что я люблю ее.

— Ты можешь ее увидеть.

Прикрыв глаза, он указал на небольшую лужицу рядом со стеблем тириума. Точно, ведь тогда, в пещерах Ордена, Герт использовала специальное заклинание, чтобы во всевидящем омуте показать мне маму. Я попыталась припомнить его и склонилась над водой. В тот же момент с рук Нокса к луже устремился чистый поток силы. Сначала ничего не было видно, лишь траву на дне лужи, но потом поверхность ее задрожала и потемнела, и вот я увидела гостиную. Мама сидела на диване, глаза у нее были красными. Рядом с ней — Джейк, он осторожно обнимал маму за плечи. А напротив…

— Дастин и Мэдисон? — выдохнула я.

Дастин что-то рассказывал, Мэдисон кивала, укачивая на руках малыша. А над ними возвышался мистер Стракен.

И тут я поняла: на коленях мамы что-то лежит, а все собравшиеся внимательно это разглядывают. Толстый дневник в кожаной обложке с обгоревшими краями.

— Дневник Дороти! — воскликнула я. — Должно быть, после торнадо мама обыскала мою комнату и нашла его. Но если они поняли, что это…

— То узнали, что Страна Оз существует, — выдохнул Нокс.

— В это они не поверят, — поспорила я. — Не представляешь, как сложно людям из моего мира поверить в такое, пока они не увидят все собственными глазами. Если они поймут, что в этой тетради, то, скорее всего, решат, будто нашли доказательство существования Дороти. Девочки, которая сошла с ума после торнадо.

Меня охватило странное чувство — словно что-то пробежало по позвоночнику. Такое теплое, тяжелое и жалящее, словно капля раскаленного металла.

— Но я думаю… — пробормотала я, наклоняясь ближе.

Завуч поднял голову, словно чувствуя мое присутствие, а потом взгляд его встретился с моим.

Это были глаза Короля номов. Я охнула. Он улыбнулся и положил руки на плечи маме и Мэдисон. А они, ничего не замечая, перелистывали страницы дневника Дороти.

«Помни о том, сколько всего ты еще можешь потерять, мисс Гамм».

Голос его прозвучал в моей голове.

«Избавляйся от своей маленькой подружки Дороти или не избавляйся — для меня это не имеет значения. Но очень скоро я приду за тобой. И тогда, мисс Гамм, от твоего поведения будет многое зависеть».

Я снова вскрикнула, когда его слова зазвучали в голове. «Нет!» — подумала я и почувствовала, как от ботиночек исходит магия. Хватка Короля номов слегка ослабла.

«Даже не думай, что силы туфелек хватит, чтобы долго скрываться от меня, мисс Гамм», — прошипел он.

Так же внезапно, как появился, Король номов пропал из моей головы. Видение исчезло, лопнув, словно мыльный пузырь, а лужа с шипением испарилась. Я отшатнулась, падая на землю.

— Эми? — Нокс потряс меня за плечи. — Что ты видела?

Тело не слушалось, мысли путались, словно я очнулась от долгого кошмара.

— Король номов, — хрипло выдавила я. — У него моя мама. Он сказал, что скоро придет за мной.

Нокс со свистом втянул воздух.

— Придет за тобой… для чего?

— Не знаю! Королю номов все равно, убьем мы Дороти или нет. Он что-то задумал.

Нокс обдумывал мои слова.

— Не нравится мне это.

— Думаешь, мне нравится? — рассмеялась я. — Но мы должны избавиться от Дороти, даже если это — часть плана Короля.

— Знаешь, лучше отдай мне ботинки.

Я замотала головой:

— Пока они лишь защищали меня. Например, только что помогли избавиться от голоса Короля номов. Я не хочу их отдавать.

— Не хочешь? Или не можешь?

Мы оба прекрасно знали, на что он намекает. Я не могу продолжать колдовать и при этом оставаться собой. А без магии я не смогу победить Дороти.

— Пообещай мне кое-что, — сказала я, глядя Ноксу в глаза. — Просто на всякий случай.

— Зависит от того, что именно нужно пообещать.

Он стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела. Пришлось взять себя в руки, чтобы не накинуться на него с поцелуями.

— Ботиночки, — сказала я, указывая на ноги. — Если после завтрашнего боя они превратят меня в… ну, ты знаешь, в нее… если я попытаюсь снять их, но не смогу… пожалуйста, пообещай, ты сделаешь все, что понадобится, чтобы снять их.

Глаза его были полны ужаса.

— До этого не дойдет!

— Нокс, не лги мне. До этого может дойти. Поэтому обещай. Ты снимешь эти туфли, несмотря ни на что. Даже если, — я вздохнула, — даже если тебе придется вместе с ними отрезать мне ноги. Даже если придется меня убить.

— Эми, это безумие.

— Не безумие, ты это и сам знаешь.

— Я не желал тебе такой судьбы. Как жаль, что ты… что это… — Он бессильно махнул рукой.

— Я знаю. Нокс, пожалуйста, пообещай.

Он жадно всмотрелся в мое лицо, как будто пытался запомнить каждую черточку.

— Обещаю.

— Несмотря ни на что?

— Несмотря ни на что.

— Удачи завтра, — хрипло сказал Нокс, отводя взгляд.

Так хотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще. Убедил меня, что все будет хорошо. Что он найдет способ быть со мной рядом и придумает, как мне вернуться домой. Но вместо этого чародей развернулся и пошел в сторону дворца. Я пошла следом, старательно уверяя себя, что ноющая боль в груди — всего лишь переутомление, а не сердце, разбившееся на миллион крошечных осколков.