Дорога к счастью (СИ)

Глава 38

В этом гостевом доме все было пыльным, но именно отсюда я выйду замуж. Мысль о том, что через пару часов я стану миссис Портер, вызывала истерический смех. И если бы смеяться не было больно, я бы смеялась, а так просто утирала слезы, сидя перед зеркалом, пока служанка делала мне прическу. В пыльном зеркале отражалось бледное создание, страшнее самой смерти: лицо оплыло от слез, левая сторона, куда пришелся удар моего будущего пасынка, отливала интересными цветами от желтого до фиолетового, а темные круги под глазами лишь дополняли чудовищный образ. Платье было явно не по размеру, с откровенным декольте. Моя грудь буквально выглядывала из разреза, и я догадывалась, кто выбирал этот ужасный фасон. И пусть этот день станет последним в моей жизни, выглядеть так мне не позволит гордость. Я достала из котомки бархатный мешочек с папиной брошью, чтобы закрепить створки платья, и на ладонь мне выпал перстень Тео. Кажется, на подол платья упало несколько слезинок. Я сжала перстень в руке, глубоко вздохнула, заталкивая эмоции вглубь души и запирая на замок. Заколола брошь папы на груди и к броши с внутренней стороны прицепила кольцо. Так оно точно останется со мной, даже если меня увезут к портерам сразу после свадьбы. Теперь платье держалось лишь благодаря массивному кремовому поясу и броши, а на плечах висело мешком, но хотя бы не падало. Служанка сделала из моих волос подобие аккуратного пучка, вплела в него белую ленту, приколола фату.

— Ты готова, Элионор? — Мачеха на миг заглянула в комнату, пару раз шмыгнула, утерла платочком опухший красный нос. Наверное, она сочувствовала мне, а может быть оплакивала неполученный гонорар. Но мне было все равно. Она утирала слезы, служанка взволнованно вздыхала и украдкой рассматривала мой фингал. Но никто ничего не делал, чтобы предотвратить или остановить этот кошмар. Мачеха осмотрела меня, удовлетворилась результатом и, грустно всхлипнув, быстро ушла.

Вчера вечером мы с мистером Портером доехали до гостиницы. Отец встретил нас у дверей, Портер бросил ему пару фраз, будто с издевкой. Увидев меня, папа стал еще более подавленным. Плечи опустились, на лице появилось виноватое выражение. Я хотела попросить остановить этот ужас, передумать, уехать, но не смогла вымолвить ни слова: его беспомощность при виде Портера была достаточным ответом.

Служанка поправила плотную фату, так что оплывшая фиолетовая щека стала незаметной, поклонилась и тихонько ушла, прикрыв за собой дверь. А я так и сидела напротив пыльного зеркала. Зная, что ждет за дверью, я не могла себя заставить сделать хотя бы шаг. Так и сидела, смотря на отражение в зеркале сквозь плотное кружево фаты.

— Ты готова? — Мачеха снова заглянула в комнату. — Элионор, все образуется, вот увидишь. Твой папа хочет для тебя самого лучшего, только…

— Не надо, — прошептала я. Мой отец прекрасно знает, на что меня обрекает. Он видел мое лицо, он видел контракт.

— Какой смысл сидеть здесь? Только разозлишь жениха ожиданием, — тихонько сказала мачеха и снова всхлипнула.

Я кивнула, соглашаясь. Она права. Я собрала всю волю в кулак и поднялась, вышла из комнаты, не обращая внимания, что наступаю на подол. Кажется, я рискую явиться на собственную свадьбу в рваном платье с грязным подолом, хотя все равно поженят, даже если приду голой.

Возле парадного входа гостевого дома стояла карета. Отец ждал возле нее и подал мне руку, чтобы помочь подняться. Я справилась без него. Мачеха села напротив, избегая смотреть на меня, и непрерывно всхлипывала и шмыгала. За всю недолгую дорогу до церкви отец не вымолвил и слова.

Карета остановилась. Мое сердце превратилось в камень.

Маленький обшарпанный провинциальный собор выглядел именно так, как следовало: стены украшали зеленовато-коричневые разводы от дождей, сухая старая краска кое-где обвалилась, открывая миру грязный кирпич. В таких невзрачных церквушках чаще отпевают, нежели венчают, ну да это и не свадьба, это мои похороны.

Я вышла из кареты и на негнущихся ногах поплелась ко входу в церковь.

Полумрак окутал меня, после яркого осеннего солнца внутри все казалось черным, как ночь. Но когда глаза привыкли, я увидела, что несколько незнакомцев сидело на скамьях по обе стороны. Пара дам, скорее всего местных прихожанок, которым в этот день просто не нашли более интересного занятия, какой-то мужик в пыльном плаще с капюшоном, старик в поношенном пиджаке.

Возле алтаря меня ждали священник и жених. Портер-старший сидел на стуле, явно неуместном для церемонии, и держал в дрожащих руках куцый букет вялых полевых цветочков. Романтика. Портер-младший стоял за спиной отца и гневно смотрел на часы.

Отец подал мне локоть, и мы медленно пошли к алтарю. Портер-младший с раздраженным убрал часы в карман. Мачеха прошла мимо, добавляя бытовой обыденности происходящему, и села на передней скамье, закрыв лицо платком. Снова послышались всхлипы.

Отец доволок меня до алтаря, жених с тяжелым вздохом поднялся и вручил мне букет. Жрец, совершенно не удивленный происходящему, начал читать заготовленный священный текст, простенькие кольца, лежащие на алтаре, засияли теплым светом. Это конец.

Жрец дочитал текст, взял поднос с кольцами и подошел к нам.

— Если кто-то против этого союза, пусть говорит сейчас или молчит вечность, — скучая, сказал священник фразу, которую говорит всегда и на которую отвечают только в романах Мари Дипьюи. Мгновение тишины. Кто-то покашлял. Мачеха снова всхлипнула. Да это смешно! Кто может быть против? Престарелые тетушки, которые скорее всего больше заняты сплетнями, чем происходящим? Или мирно посапывающий старикашка? Или тот нищий мужик в пыльном драном плаще?

— Я против! — раздался до боли знакомый голос.

Мужик, тот, который в плаще, сорвал с головы капюшон. И оказался он вовсе не нищим, а мистером Аштоном.

— Тео, — прошептала я. Не может быть! Это случается только в глупых романах! Но мое сердце колотилось в бешеном ритме, на губы сама собой наползла счастливая улыбка.

— В таком случае можете обменяться коль… Что? Повторите, сэр, я плохо слышу, — сказал жрец. — И объяснитесь.

— Нечего объяснять, это шутка. Выведете этого шутника сейчас же! — рявкнул Портер-младший. — Продолжайте! — кинул он жрецу.

— Эта леди тайно помолвлена с другим! — крикнул Теодор. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я ведь не сплю, это не бред? Тео действительно здесь?

— С кем же? — спросил жрец.

Портер-младший заскрипел зубами.

— Со мной! — сказал мистер Аштон.

— Какие доказательства вы предоставите? — буднично продолжил жрец. Портер-старший со вздохом опустился на стул и, кажется, задремал.

— Родовой перстень, который наверняка найдется в вещах невесты, — с гордой улыбкой сказал Теодор. Я поняла, что краснею.

— Ты, шлюха пансионская! — Портер-младший зарычал, надвигаясь на меня.

Я сжалась, боясь, что он ударит.

Тетушки начали перешептываться. Портер-старший проснулся и посмотрел на сына.

— В таком случае предоставьте перстень и контракт, если все будет в порядке, то вопрос решим без лишних сложностей, — пробормотал жрец и закрыл молитвенник.

— Ты чего творишь? Жени их! — рявкнул Портер-младший, багровея от злости.

— Ох, ну как же так, никак не могу, сэр. При таких обстоятельствах только после всех разбирательств. Или если леди готова выйти замуж. Леди?

Я молчала.

— Лорд Маклейн! — Портер-младший позвал отца, и тот тяжелой походкой побрел к алтарю. — Убедите вашу дочь сейчас же дать согласие на брак!

Во взгляде отца читалась вина. Он не убеждал, не принуждал, не приказывал. Он молчал. И я поняла, что могу. Я буду бороться за себя!

— Не готова, — твердо сказала я. Жрец вздохнул, убрал поднос с кольцами обратно на алтарь.

— Ах ты зараза! — прошипел Портер. — Теперь вы за нее ни пенни не получите, — выплюнул он. Мой несостоявшийся престарелый жених, кажется, снова уснул.

Портер остановился перед Теодором, зло дыша.

— Я этого так не оставлю! — прошипел он.

Тео ничего не ответил. Он окинул Портера холодным взглядом и прошел мимо, задев плечом.

Я поняла, что вот-вот упаду в обморок. Воздуха не хватало. Я бросила на пол никому не нужный букетик, спустилась с алтаря и побежала к Тео. Жрец покачал головой и удалился за алтарь. Дамы все еще перешептывались, старик в потертом пиджачке, кажется проснулся, и я не знаю, как подмечала эти детали, ведь смотрела только на Тео, я видела его зеленые глаза, его усталую улыбку, его небритые щеки, испачканные дорожной пылью, его плащ, местами порванный, в пыли и траве.

Я бросилась на шею любимому, и было все равно, что его пыльный плащ запачкает белое платье: пусть оно хоть сгорит.

— Ты здесь? Как? — сквозь слезы прошептала я.

— Я приехал так скоро, как смог. Прости меня, — тихо сказал он и попытался снять фату.

Я пыталась удержать ее, но не успела. Теодор шумно выдохнул, его глаза потемнели, а воздух наполнился озоном, стал плотным, как вода в океане.

— Я убью его, — тихо сказал Тео, но его голос заполнил весь храм. — Жрец, я не дам никаких документов!

— Тео, не надо, — взмолилась я, понимая, что Теодор хочет сделать.

— А что же вы предлагаете? Если нет документов, то мне надо продолжать церемонию, — буркнул жрец. Портер усмехнулся, но тут же обеспокоенно взглянул на Теодора.

— Я настаиваю на дуэли, — прошипел Тео, и его рука сильно сжала мою талию.

Я взволнованно вздохнула.

— Вы уверены? Не лучше ли решить все мирно? — устало вздохнул жрец. — И потом, жених не слишком подходит вам в противники, это нечестно!

Я взглянула на Портера-старшего: тот спокойно храпел.

— О, я более чем уверен, что его сын станет достойной заменой отца, неправда ли, милорд? — рявкнул Теодор. — Выбирайте оружие! — выплюнул он Портеру.

Тот насупился.

— Шпаги, через час напротив храма, — буркнул он.

— Как вам будет угодно. — Глаза Тео злобно сверкнули.

А потом он обернулся ко мне. Его теплая ладонь, еле касаясь, провела по моей фиолетовой щеке. Я зажмурилась от страха, что станет больно. Но вместо боли почувствовала мягкую нежность губ Тео на своих.

— Прости, что задержался. Прости, Элли, — в его голосе плескалась вина.

— Все хорошо, — прошептала я. — Ты здесь, это главное. Но почему ты в таком виде? Что случилось?

— Случились пособники этого, — он махнул рукой на Портера-младшего. Он поспешно удалялся из храма. — Когда я оставил вас, надеялся встретить через час, но как только я въехал в лес, на меня напали. Их было пятеро, они увели моих лошадей, так что дальше я шел пешком.

Я ахнула. Нахлынул страх, что я могла потерять его. А я еще сомневалась в нем, глупая. Я снова порывисто обняла его.

— Все хорошо, впятером меня не одолеть. С ними был слабый маг, поэтому им удалось увести лошадей. Иначе я бы успел, — улыбнулся он, а потом снова поцеловал меня.

— Кхм, — отец подошел к нам.

— Лорд Маклейн. — Теодор отступил и вежливо поклонился отцу.

— Мистер Аштон, — поприветствовал отец, и я почувствовала, как во мне вскипает злость, накопившаяся за эти недели. Ярость готова была сжечь этот храм и все в нем до пепла.

Все это время я надеялась, что произошла какая-то ошибка. Я знала, что Теодор не стал бы обманывать, и теперь его слова подтвердились. Они с отцом действительно были знакомы!

Я не могла больше сдерживаться и готова была кричать, срывая голос, я готова была вцепиться папе в лицо, но вместо этого сорвала фату с головы и кинула ее в отца, развернулась и выбежала из храма.

Морозный воздух остудил лицо. Я глубоко дышала, пытаясь прийти в себя и хотя бы немного успокоиться, но ничего не помогало. Всхлип вырвался из горла.

— Элли, — голос отца заставил меня развернуться.

— Так это правда?! Папа, почему? Почему?! — я перешла на визг и разрыдалась.

Отец подошел ко мне, неловко положил руку на плечо.

— Я виноват, Элионор.

— Да! Ты виноват! Во всем! О, богиня. — Меня колотило в рыданиях.

— Я хотел как лучше. Милая, давай уйдем, люди смотрят, — пробормотал он.

— Мне все равно!

— Пойдем.

Я не заметила, как рядом оказалась мачеха, но она увела меня к карете, на которой мы приехали, помогла забраться внутрь, а сама осталась на улице рядом с Теодором.

Папа сел напротив.

— Когда твоя матушка… Ох, — папа вздохнул. Его голос дрогнул. — Последними словами она наказала, чтобы я нашел тебе достойного мужа. Чтобы я обеспечил тебе счастье.

— И это был твой подход?! — выкрикнула я, сквозь слезы.

Отец потупился, сжимая мою фату.

— Он — маг. Вы знали друг друга меньше месяца. Контракт не предполагал развода, и он не лорд! Как я мог пойти на это? Я не знал, что делать. Сочла бы твоя матушка этот брак достойным? Я запутался, Элли, — виновато сказал отец. В его глазах стояли слезы.

Он помолчал. Я не в силах была хоть что-то сказать, я могла только плакать.

— Я понял, как ошибся, как только увидел твои слезы. Я понял, что не смогу обеспечить тебе нормальные выходы в свет и устроить твое будущее. Пансион тогда казался лучшим решением, — пробормотал он.

— Этот гадюшник на задворках страны? — прошептала я сквозь всхлипы.

— Его очень рекомендовали, и мадам Де Клире лично уверила меня, что найдет для тебя лучшую из возможных партий, — устало вздохнул отец. — Когда прошел первый год, она сообщала, что ты не готова к выходам в свет и очень грустишь. Через год она затребовала больше денег. А еще через год сказала, что при всем ее опыте и усилиях, тебя просто не хотят брать в жены родовитые мужчины, и она просит нас расширить список кандидатов. На тот момент я готов был сдаться, ведь я обещал твоей матушке обеспечить тебя мужем, и какой-то муж лучше, чем никакой. Пусть и без родословной, но супруг. И когда она дала контракт от Портера, второй степени, и еще и с доплатой, мы с леди Маклейн подумали, что это лучшая партия. Ведь это значило, что ты не осталась бы одна после неминуемой кончины супруга, ты была бы обеспечена, и таким образом я смог выполнить обещание, которое дал матушке, — голос папы сорвался. — Если бы я знал.

Я всхлипнула.

Плечи отца опустились, фата выпала из ладоней.

— Элли, дочка, ты сможешь хотя бы когда-то простить меня? — прошептал он.

Я снова всхлипнула. Передо мной сидел не суровый отец, способный разрушить мою жизнь щелчком пальца, а старик, перед всеми виноватый и совершенно разбитый.

Я протянула руку и легонько пожала его ладонь. Он схватил мою руку и прижал к своей груди. Папа плакал, и я не сдержалась. Я пересела и обняла его. Он обнял меня в ответ.

— Прости меня, Элли, — снова сказал он, когда мы оба немного успокоились.

— Только если ты больше не откажешь Теодору.

— Аштону? Как он вообще тут оказался?

— Это долгая история, — отмахнулась я. — Так что?

— Если он серьезен в своих намерениях…

— Папа!

— Хорошо, хорошо, — он улыбнулся. — Все, чтобы ты была счастлива!

Я вздохнула. Открыла дверь кареты и вышла на воздух. Теодора рядом не было, а подмерзшая мачеха ждала рядом и куталась в шаль.

— Вы поговорили? — пискнула она. Я кивнула.

Папа тоже вышел из кареты, и мы втроем направились в храм ожидать дуэли. Мой несостоявшийся супруг исчез, так же как и остальные свидетели нашего бракосочетания, только жрец шуршал за алтарем.

Через час перед церковью собралась парад дюжин человек: всем интересно посмотреть дуэль. Портер старший восседал на стуле, на его коленях покоился плед. Кажется, мой несостоявшийся супруг дремал.

Папа накинул на мои плечи свой камзол, чтобы я не замерзла, но мне было жарко. Жрец вышел из церкви, Теодор скинул плащ, Портер тоже лишился камзола. Секундант, серьезный мужчина в темно-зеленом дорожном плаще и широкополой шляпе, подал шпаги. Кто его нашел и как, я не вникала, но Теодор был спокоен, и этому спокойствию я доверяла больше всего.

Секундант отдал приказ начинать. Портер первым сделал выпад. Теодор увернулся, ответил, Портер отбил удар, но напирал. Теодор отступал, отбивая каждый выпад Портера. Взмах шпаги, и Портер задел Теодора.

Я ахнула. Секундант остановил дуэль, подошел к Тео, осмотрел его. Шпага не задела даже кожу, лишь надорвав ворот рубахи. Тео улыбнулся мне, а секундант дал добро продолжать.

Портер снова сделал выпад, Теодор отбил и нанес ложный удар. Портер пытался увернуться, но не удержался на ногах и едва не пропорол носом пыльную дорожку возле храма. Он рыкнул от злости и поднялся с колен, тяжело дыша. Снова накинулся на Теодора, тот отбивался от каждого удара. Его глаза ярко блестели яростью: он явно наслаждался битвой. Портер несколько раз повалился в грязь, вызывая на лице Тео тихий восторг. Теодор мстил так, как ему позволял закон, и упивался каждым маленьким поражением противника.

Портер явно устал и подниматься ему становилось все сложнее. На его рубашке и штанах красовались порезы, по вискам тек пот, соломенные волосы прилипли ко лбу. Он хрипел, как загнанная лошадь.

— Сдавайтесь, милорд, — выкрикнул Тео, отбивая очередной удар.

— Нет уж! — прохрипел он. — Сначала твоя подстилка попыталась опозорить меня, теперь ты! Не позволю! — взвыл он, кидаясь на Теодора.

Тот отступил, но лицо его стало каменным.

За два взмаха он вышиб шпагу из рук Портера. Еще взмах — и он лежит на земле, а шпага Тео утыкается ему в горло, и тонкая алая струйка стекает по шее. Портер хрипло дышал, с ужасом взирая на Тео.

Я ахнула, и Теодор отступил. Секундант остановил дуэль.

— Победа за мистером Аштоно… — секундант не успел договорить.

Старик Портер вдруг вскочил со своего стула, достал из кармана небольшой шар, размером с половину ладони и бросил под ноги Теодору.

Хлопок! Дым заполнил площадь перед храмом. Секундант кинулся к дуэлятнам, но в дыму ничего не было видно. Я вскочила, папа тоже. Он сжал мои плечи. Мачеха ахнула. Люди переговаривались, кто-то вскрикнул. Я сбросила ладони папы и побежала к дуэлянтам.

В дыму я увидела Тео. Он удивленно взглянул на меня и осел на землю. Из его спины торчала шпага, а под ней на рубашке растекалось алое пятно. За ним стоял Портер старший.

Он отбросил шпагу, пнул остатки дымовой бомбочки, сплюнул в пыль и, пошаркивая старческими ногами, ушел. Портер-младший, с ошалевшим выражением на лице, поспешно поднялся, и, скользя по грязи, побежал за своим родителем.

Я услышала свой крик.

Я кинулась к Тео. Нет! Мой любимый мужчина не может умереть!

— Держите его! — раздавалось со всех сторон.

Платье пропиталось красным. Сколько крови!

— Тео, Тед… пожалуйста, держись! — я понимала, что плохо вижу из-за слез.

— Все хорошо, Элли, это просто царапина, — со стоном выдохнул он.

— Нет, пожалуйста, не бросай меня, — я зажмурилась.

— Отойдите, мисс. — Меня оттолкнули. Теодора подняли, положили на носилки. Унесли. Я огляделась. На меня смотрели, шушукались. Я нашла глазами Портера-младшего — его злорадство можно было черпать ложкой.

— Отпустите! — воскликнул Портер-старший. Я посмотрела на него. Секундант запихивал старика в карету хранителя порядка. Интересно, они все это время тут были? Наверняка, ведь это дуэль.

Я кинулась к карете медиков, но та уже увозила Теодора. Я бросилась к папе.

— Мы должны ехать с ним!

— Элли, нет, дочка, — пробормотал папа.

— Что? Почему?

— Ему уже ничем не помочь, поверь мне.

— Но… — В глазах померкло.

Я услышала самодовольный смех Портера. Я взглянула на него и увидела, как кулак папы впечатывается в его нос.

— Какого дьявола?! — взвыл Портер.

— Уходим! — Папа схватил меня за предплечье и поволок в карету. Мачеха бежала за нами, подхватив пышные юбки своего платья.

Она причитала, что он поступил очень опрометчиво, хоть и смело, но это было не очень правильно. Отец тер руку, а я… Я не могла понять, как жить дальше, если Теодора больше нет.