Дон Алехандро и Тайное Убежище

Интерлюдия 1

Карраскилья поначалу не поверил донне Ортис де Сарате. Почтовый артефакт, по которому он связывался с Оливаресом, он проверил только посреди ночи и, несмотря на то, что ответное письмо не отправилось, решил отложить поездку на следующий день. Потому что посчитал, что к этому времени донна Болуарте все равно спит и будет не рада, если ее разбудят. А если будет не рада, то может и передумать ехать в Стросу. Потому что в голове у донн, как в калейдоскопе: при каждом встряхивании — новая картинка. Вытащить дочь герцога в столицу было слишком важным пунктом плана, чтобы позволить на это чему-нибудь повлиять. По похоже, этот пункт уже можно было вычеркивать, а с ним — и все остальное, потому что донна Ортис де Сарате театрально всхлипывала и причитала:

— Всевышний, такое горе, такое несчастье. Я уверена — это результат деятельности Оливареса. Что-то там его взорвалось, потому что этот… как его там… — Она растерянно помахала рукой перед лицом. — Как же его зовут? Впрочем, неважно. Слуга дона Алехандро, который ежедневно ездил к нему на работу и поутру обнаружил эту картину, его зацепило остаточными следами проклятия. Лежит при смерти.

Сильвия немного сгущала краски и немного умалчивала о важной детали: о том, что сеньор не ограничился пребыванием у разрушенной башни, а еще и подкрепился супчиком из найденных на руинах куриных тушек, которые хапнули этого проклятия куда больше. Сейчас же задачей донны было не установление истины, а удержание Карраскильи от поездки. Или хотя бы чтобы он там пробыл как можно меньше и не заметил ничего компрометирующего соседнюю страну. Не было уверенности у донны Ортис де Сараты, что подручные дона Лары не наследили при столь катастрофически завершившейся операции.

— И что, там никто не выжил?

— Дон Карраскилья, башня рассыпалась по камешку. — Сильвия удерживала в себе радость, но временами та прорывалась совершенно неподходящими улыбками, поэтому донна далеко носовой платок не убирала, старательно маскируя им нижнюю часть лица. — Там никто не мог выжить. Совершенно никто.

— И все же я съезжу, — решил Карраскилья. — Проверю на месте.

— Я была бы рада ошибиться… — теперь в голосе женщины царил неподдельный траур, потому что при мысли, что в руинах найдется кто-то живой, ей становилось немного страшно. Самую малость, ровно до воспоминаний, как выглядит место, где была башня. Близко-то она не подходила. Чай, не дура. — Вас отвезут, дон Карраскилья. Немедленно распоряжусь.

Она угодливо улыбалась, уже совершенно забыв о своем расстройстве от смерти соседей. Карраскилья скривился и сухо сказал:

— Будьте так любезны, донна Ортис де Сарате.

Экипаж был подготовлен в рекордные сроки, и вскоре Карраскилья уже в нем трясся, пытаясь осмыслить рассказанное. Конечно, все, сказанное четой Ортис де Сарате, требовало дополнительных проверок, но могло быть и правдой, потому что придворный маг в ожидании поездки перекинулся парой слов с людьми, которые утверждали, что видели группу мибийских военных. И все же Карраскилья склонялся к тому, что Охеде, который мог вести свою партию, не ставя никого в известность, смерть донны Болуарте не выгодна. А вот Гравиде… Гравиде — однозначно да.

Встает вопрос, стакнулся ли Охеда с Гравидийской верхушкой и не пообещали ли ему чего-нибудь этакого за предательство? Обдумав это со всех сторон, Карраскилья пришел к выводу, что нет, не мог Охеда на такое пойти. На его должности имеют ценность только те, кто не продаются. Продажных же проще потом не вознаграждать деньгами, а тихо или громко прикопать. И даже если Охеде пообещали место заместителя Лары, то должность эта не столь заманчива для того, над кем стоял только король. Понимал это Карраскилья, наверняка понимал и Охеда, а значит, глава разведки к этому отношения не имел. Но могла бы быть проведена подобная операция без его ведома? Однозначно нет. А значит что? Либо у Охеды не было возможности отказаться, либо за мибийцев выдали себя другие.

Последнее Карраскилья и хотел проверить. Но на руинах следов не было. Лишь остаточные чары и следы качественного проклятья, не иначе как от Оливареса. А еще там смердело смертью и не чувствовалось живого. Карраскилья отдал дань таланту Оливареса и понял, что ловить тут нечего: кто бы ни совершил это преступление, трупы забрал все. Во всяком случае те, что валялись сверху. Те, что остались под камнями, будут там и похоронены, потому что разбор таких завалов — прямая дорога на тот свет. Да и смысл что-то ковырять, если выковыривать нечего?

Придворный маг махнул рукой на свою жалкую попытку расследования и бросил кучеру: «К телепорту». Если с живой донны Болуарте не вышло ничего получить, придется использовать ее мертвую. Мертвые иной раз ценней живых. Нет, Карраскилья прекрасно понимал, что донна им была нужнее живой, но изменить он ничего не мог, а значит, придется приспосабливаться к тому что есть.