Доктор рекомендует... [СИ]

Лучший подарок

— А?.. — застигнутый вопросом Полины врасплох Вениамин уронил в чашку с чаем печенье, от которого как раз собирался откусить как минимум половину. Булькнуло. Доктор вздохнул. — Да сроду я их не любил, дни рождения эти… Чего в них хорошего?

— Точняк! — поддержал его развалившийся в своем кресле пилот. — Сплошные разочарования. Ждешь-ждешь его, понимаешь, целый год, а то и дольше — а тебе каждый раз вместо собаки или кобайка дарят экономичные носки от тети Люсиль или супернавороченные электрограбли последней модели!

— Бедненький! — Теперь Полина смотрела на Теда и личико ее кривилось искренним сочувствием. — Совсем-совсем никаких приятных воспоминаний о таких важных для любого человека днях?!

— Хе, ну почему же… — пилот ерзнул в кресле и, смущенно покосившись на погрузившегося в чтение капитана, слегка понизил голос. — Были и приятные… Иногда даже очень! Один так особенно…

— Так расскажи!

— Ну, если быть точным, это не мой день рождения был, а Лысого Гоблина. Мы к нему на делянку тогда всем клубом завалились, сюрпризом. У него юбилей был, двадцать четыре стукнуло, надо же было отметить так, чтобы надолго запомнилось… Мы тогда костер разожгли вот такущий… — пилот развел руки во всю ширь, качнул головой, в голосе добавилось мечтательности. — Не! Даже больше! Четыре метра в высоту было, зуб даю! С орбиты, наверное, видно невооруженным глазом…

— Зачем?

— Да откуда я знаю? Ну мало ли, если бы кто с орбиты посмотрел случайно…

— Да нет, зачем такой костер?

— Ну как же зачем? Чтобы через него прыгать, конечно!

Потрясенная Полина открыла было рот, но ее опередил Дэн, уточнив с вежливым интересом:

— С шестом?

Пилот смущенно крякнул.

— Ну мы того… перестарались немножко.

— И… прыгали?

— Мы что, похожи на идиотов?! — возмутился пилот. — Да и не до того потом было. Но все равно весело! Особенно когда гоблиновскую делянку подзапалили случайно… Не, не в том смысле, что запалили, а в том, что подожгли. Весело было, да… Огонь до небес, мы ржем впокатуху, Гоблин бегает, орет, потом тоже ржать начал. Качественные у него сорта все же, отборные… были.

Пилот осекся на полуслове и снова смущенно покосился на капитана. Тот, увлекшись классической литературой, не обращал на происходящее в пультогостиной ни малейшего внимания, но Тед все равно предпочел побыстрее свалить со скользкой темы или хотя бы перевести стрелки:

— Да что я, Вениамин Игнатьевич, давайте лучше все-таки вы расскажете! Не может быть, чтобы у вас не было ни одного интересного или запоминающегося дня рождения!

— Были, а как же не быть! — Доктор к этому времени уже успел выловить ложечкой из чашки размокшее печенье и отправить его в рот. И даже прожевать (а что там жевать осталось то, так, посмаковать!), наслаждаясь почти забытым вкусом детства (все-таки размоченное в сладком чае печенье намного вкуснее, сколько бы там ни утверждали обратного разные гурманы и эстеты!), а потому вернулся в свое обычное благодушное настроение. — Самым интересным, пожалуй, был тот, на котором мне выпала честь ассистировать самому Леухину при лапаратомии по поводу острой кишечной непроходимости, причем в полевых условиях. Вернее, таежных. Интереснейший опыт, я вам скажу! Операция шла более трех часов, при свете налобных фонариков, на операционном столе, сооруженном из гамака и палаточных стоек, пришлось проводить резекцию мертвых петель тонкого кишечника и накладывать анастомоз…

— Ух ты! — Медико-зоологическая половинка Полины легко победила романтическую. — Это действительно интересно!

— Но при чем тут день рождения? — возмутился пилот, подобных восторгов отнюдь не разделявший.

— Так это же как раз на мой юбилей было! Мы тогда решили с несколькими коллегами на пару дней приобщиться к дикой природе, рыбалка там, шашлыки, активные игры на свежем воздухе… Н-да. Иногда — слишком активные. И, что характерно, все оказались честные: раз договорились, что никаких коммов — значит, никаких коммов! Ни один не припрятал. И вот представьте себе… — Доктор сощурил глаза и окончательно сделался похож на только что сожравшего упитанную канарейку кота. — Вечер, тайга. До ближайшего населенного пункта полсотни километров по бездорожью. Флайер за нами прилетит только в понедельник утром. А Эдька, балбес, после шашлыков с тарзанки попрыгал, ну и допрыгался: заворот кишок со всеми его прелестями. Я сразу диагностировал, случай классический, ни малейших же сомнений! Леухин оказался самым трезвым из присутствовавших хирургов и сразу назначил меня в ассистенты… — доктор ностальгически вздохнул и добавил, расплываясь в довольной улыбке: — Лучший подарок в моей жизни! Хотя интересного много было, да… А хотите, я вам про другой день рождения расскажу? Мне тогда довелось вычищать гнойный фурункул ложечкой для десерта прямо на банкетном столе. — Доктор аж причмокнул от удовольствия. — Очень, очень занимательная была история…

— Тоже связи не было, а вопрос стоял о жизни и смерти? — понимающе кивнула Полина.

— Да нет… — Доктор растерянно моргнул. — Просто чем еще на том банкете заниматься-то? Скучно же. А тут — фурункул, настоящий, гнойный…

— Не обязательно про свои дни рождения, — поспешно вклинился пилот, по загоревшимся глазам Полины поняв, что если не принять срочных мер, его ожидает подробное описание еще одной не слишком аппетитной медицинской процедуры. — Можно и про чужие! Я же вот про не свой рассказал.

— Ну, тут со Стасико… Станиславфедоточевым трудно сравниться! — фыркнул Вениамин. — Тем, самым первым нашим, еще на Степянке. Редко кто может похвастаться, что к нему на день рождения пришел целый пиратский адмирал, да не один, а со всем своим флотом и фейерверками!

— О да, такое не забывается! — В восхищенном голосе пилота отчетливо прорезались завистливые нотки.

Все замолчали, то ли соглашаясь, то ли вспоминая, и Дэн решил воспользоваться возникшей паузой, чтобы прояснить вопрос, занимавший его чуть ли не с начала разговора:

— А что это за юбилей, когда двадцать четыре года?

— Очень даже юбилей! — авторитетно заявил пилот. — Два раза по двенадцать — чем тебе не юбилей?

— А-а-а… — протянул Дэн, в очередной раз сраженный непостижимостью человеческой логики.