Добыча волка

-16-

Джеймс припарковал машину у огромного дома. Он знал, что как только камеры на дорогах засекут его на дорогах города, оборотни из стаи с нетерпением будут ждать его появления в доме альфы.

Думал только об одном: только бы альфа не отправил по его следам оборотней, чтобы они схватили Бьянку. Избежать разговора с главой самой многочисленной стаи волков было невозможно.

Он медленно прошел в дом, проигнорировав нескольких волков, которые склонили перед ним свои мохнатые головы, после темного коридора повернул к кабинету. Тот встретил его прохладой и полутьмой. Альфа был слишком стар, не выбирался из дома и руководил вопросами стаи из своего огромного кабинета, заставленного старинной мебелью, пыльными книгами, поглядывая на залитый солнцем луг через тяжелые плотные портьеры. Джеймс подумал: как давно альфа не перевоплощался? Вряд ли его волку по нраву сидеть в темной комнате сутками напролет.

— Я знал, что у тебя хватит ума не идти против нашего закона, — пророкотал отец. Он поднялся с кресла и встал напротив окна. — Но ты не привез сюда ведьму.

— Ей тут не место.

Отец хмыкнул.

— Ты очень сильно ошибаешься. Пойдем, я покажу тебе кое-что…

Он нажал на кнопку на столе и шкаф с книгами за спиной Джеймса отъехал в сторону. Оборотень не выказал удивления, однако затаил дыхание – за столько лет он и не догадывался, что тут есть скрытый ход. Но это объясняло, отчего отец так много времени проводил тут.

Узкий короткий коридор – и глазам Джеймса открылось невероятное. Огромный зал, состоящий, казалось, из одного только стекла и света. Хирургический кабинет самой лучшей клиники только позавидовал бы оснащению этой тайной стороне жизни отца.

Джеймс, помедлив, шагнул вперед.

Огромный стол с компьютерным оборудованием, на котором помимо проводов лежали шприцы, пинцеты, резаки. При этом все – чистое, такое белое, что резало глаз.

— Да, стараюсь следить за состоянием операционной, — хмуро послышался голос отца из-за спины.

— Что это значит? — Джеймс медленным шагом обследовал странное место. Здесь почти ничем не пахло, только лекарствами, травами и очень сильно – обеззараживающими препаратами.

Слыша только свои шаги, он дошел до конца комнаты и затаил дыхание. Там, под прозрачным куполом лежали двое: мужчина и женщина, связанные между собой трубками, по которым текла мутноватая жидкость. Они лежали без сознания, но, несомненно были еще живы. На теле мужчины уже начала проступать щетина, та, которая появляется у оборотней в самом начале преображения.

— Значит, это правда… — Джеймс зажмурился – смотреть на оборотня и ведьму казалось неправильным, страшным. Он даже представил себе на мгновение, как сражался этот мужчина прежде чем оказаться тут, под стеклом, как выпускал когти, как рычал и отбивался, но тщетно. — Ты ставишь опыты над волками…

— Значит, слухи в стае все же ходят на этот счет, — хохотнул старик позади Джеймса.

Оборотень повел плечом. Он вдруг посмотрел в лицо молоденькой ведьмы, и ему захотелось зажмуриться. У нее были искусаны губы. Руки и тело покрыты синяками, и не поймешь, то ли это от капельниц, то ли от чего-то еще. В мире Джеймса она была черно-белой, но он вдруг представил на секунду, как бы чувствовал себя, если бы эта несчастная молодая женщина распространяла вокруг себя цвет. Влекуще – алый, невинно-розовый, зовущий зеленый…Черт, если бы на этом самом месте находилась Бьянка, он бы не медля разнес этот процедурный кабинет в одно мгновение, не оставив после себя и щепотки стекла.

Волк внутри Джеймса зарычал. Кожу в районе плеч стали покалывать щетинки – ярость разрасталась в нем медленно, едва только понимание ужаса поступало в мозг. Когти выдвинулись из лунок, а клыки поранили губы, не успевшие подстроиться под превращение.

Не известно, что взбесило Джеймса больше – то, что он понял, для чего отцу нужна была Бьянка, или то, что тот решил использовать волков как расходный материал.

— И давно…давно ты этим занимаешься?

Голос оборотня переливался угрожающими нотками, он прищурился, чтобы удержать зверя внутри себя, стараясь выровнять дыхание. Мужчина не спешил поворачиваться к отцу передом, чтобы не показать угрожающе выдвинутые клыки.

— Ну-ну, мой мальчик, — отец так и стоял за спиной Джеймса, и говорил расслабленно и тихо, будто понимая, что навредить альфе никто не сможет. — Это жизнь. Это прогресс. Мы же не можем вечно зависеть от ведьм. Нам нужно найти способ для естественного воспроизводства.

— Держу пари, что эти люди, – он кивнул в сторону стеклянного гроба, — согласия на опыты не давали.

— И не они одни. За столько лет…кладбище вышло внушительным. Но…

— И как? Есть результаты? — Джеймс с трудом сдерживался, чтобы не обернуться волком и не начать крошить в месиво все, что видит. Видеть медленную смерть собрата, представлять, что на его месте точно так же лежали еще десятки тел, было мучительно. Волк царапал когтями душу, бился в грудную клетку, выгрызая себе выход, но человек в Джеймсе был сильнее – не даром он был самым лучшим охотником в стае. Ненадолго прищурив глаза, он попытался выровнять дыхание, но перед внутренним взором встала Бьянка – бледная, испуганная, но такая влекущая, что хотелось завыть. Если бы Джеймс сегодня привез ее сюда…

— Жаль, что ты не захватил с собою мисс Мориц, — словно прочел его мысли отец. Его голос патокой стекал на макушку, распаляя, выжигая огнем путь для волка наружу. И тот сразу откликнулся, завыл изнутри, зацарапался активнее. Жажда крови гнала волка вперед, тогда как человек пытался укрепить цепями собственное нутро и не дать вырваться гневу.

— Судя по тому, как быстро она разрушила полицейское управление, как запудрила тебе мозги, она – самый подходящий для меня вариант. Однажды мы поймали такую ведьму – мутанта. Но она так рьяно сопротивлялась, что пришлось убить ее до того, как слили магию. Иначе она бы усилила то самое черное проклятье перед своей смертью…

Отец говорил будничным тоном, будто рассказывал о погоде на праздники, а зубы Джеймса скрежетали.

— Но ничего. Это поправимо. Раз уж ты не привез ее сюда, мои парни доставят ее…в течение часа…

Этого волк внутри оборотня стерпеть не мог.

Он крутанулся на пятках, расшвыривая вокруг лоскуты одежды, ошметки кроссовок. Хвост взметнулся ввысь пушистым флагом, который говорил: пленных не берем. Когти заскользили по мраморному хирургически- чистому полу, а грудь дрогнула от рыка.

Джеймс растопырил лапы, пригнул голову и расширил глаза, горящие желтым, мистическим светом. От его резкого движения дрогнуло стекло рядом, зазвенели колбы в конце кабинета, отъехал на колесиках и ударился о бетонную стену огромный стол с компьютером.

Отец выставил вперед свою руку и растопырил пальцы. Глаза его зажглись светом, похожим на внутренний огонь Джеймса, и он медленно проговорил, жестко и мрачно:

— Прекрати свои фокусы, щенок!

Джеймс почувствовал, как его голову стягивают стальные обручи, повинуясь движению пальцев альфы. Сила главы стаи не давала расслабиться, но и сделать шаг вперед было невозможно. Джеймс зарычал, и альфа, поняв, что сопротивление неизбежно, выставил вперед вторую руку, многократно усилив воздействие на разум подчиненного волка.

Оборотень пригнул голову, вытянул лапы вперед, прищурил глаза, в которых начала подниматься зловещая муть, вызванная внутренней болью…

Тело начала простреливать мелкими иголками, болезненными, неприятными, колкими.

— Решил пойти против альфы? — отец не разжимал губ, его голос пульсировал в самом средоточье мозга волка, причиняя невероятную боль. По синапсам побежали искры горечи, сетчатку глаз пронзила резь. — Решил спутаться с ведьмой? Ну-ка, посмотрим…

Тело Джеймса буквально вывернуло наизнанку – он завыл-зарычал, и неясно было, чьего больше было в этом бессильном вое – человеческого или волчьего. Против его воли передние лапы до рези в мышцах растянуло в разные стороны, а задние – крест-накрест назад.

Мохнатая башка с прижатыми ушами рухнула носом в зеркальный пол, а тело распласталось в позе распятого на кресте Иисуса. Сознание заволокло страшной белесой пеленой, а после…перед зажмуренными глазами Джеймса замелькали картинки: Бьянка одергивает свою руку с розовой кожей с покрасневшим от ожога пятном, отбрасывает в сторону вспыхнувший сотовый телефон. Бьянка поднимается над землей, и прямо перед ней начинают рушиться стены полицейского управления. Бьянка отвечает на его поцелуй, и вокруг нее начинает распространяться свет, выходя за рамки тела, расширяя спектр, даря невероятную радость от того, что мир перестает быть черно-белым.

— Так и знал, — недовольно пролаял отец, одергивая руки, и на секунду Джеймс почувствовал наслаждение от того, что тело снова расслабилось, принимая нормальную форму. — Поддался девчонке.

Оборотень прикрыл глаза, мысленно проверяя, насколько пострадали все конечности, подергивая задними лапами, которые пострадали от натуги, казалось, больше всего, и вдруг понял, что поток картин – видений не прекратился.

Шерсть на загривке встала дыбом: он увидел череду сменяемых лиц оборотней в стеклянном саркофаге. Один, второй, десятый, сотый, тысячный…

Следом – ведьмы, ведьмы, молодые, старые, совсем юные девочки…Все их лица одинаково искажены страхом, болью, унижением, изменившие цвет от гематом, лекарств. Изуродованы чужой магией, насильно введенными генами. Ведьмы с волчьими клыками, вертикальными зрачками, и над всеми ними он – альфа стаи. Жестокий, мрачный, исполненный сознания, что исполняет долг перед стаей…

Джеймс завыл. Завыл так, как может выть волк, который оплакивает собрата, чувствуя его сильную боль, застонал так, как может стонать обманутый сын, зарычал так, как может рычать потерявший все человек.

— Это удача, что ты нашел эту ведьму, — разрывал его сознание лающий голос отца. — Такой мутации я не видел уже давно, но я подготовился. В этот раз клетка будет совсем другой. Я сразу усыплю ее, чтобы можно было работать легче. Что ж сын, ты сделал свою работу на отлично. Жаль только, что решил скрыть ее от меня.

Джеймс дернулся. Раз, другой, третий…

Путы сил отца сковали все его члены, но он чувствовал, что может противостоять ему. И силы убитых тут собратьев должны были ему помочь…

— Я дал тебе шанс, но ты его не выполнил, и потому…Отправлю парней за мисс Мориц. Совсем скоро она будет тут…

Бьянка!

Понимание того, что с ней произойдет тут же обожгло все внутренности, подпалило кожу волка под подшерстком. Отец пустит ее на опыты точно также, как поступил со всеми ведьмами и оборотнями до нее. Она лишится не только своего цвета, предназначенного для него, Джеймса, но и жизни…

Бьянка!

Ее зеленые глаза в воспоминаниях оборотня смотрели со страхом, укором, и много чего еще плескалось в их малахитовой глубине…Джеймс напряг мускулы так, чтобы отцепиться от пут на лапах, и завыл. Он вдруг почувствовал небывалое облегчение – потому что понял вдруг, что нужно сделать, как поступить, и это понимание внезапно очистило мозг до кристальной чистоты.

Это же так просто.

Джеймс вновь сжал клыки, зарычал так, что в грудной клетке заклокотала звериная страсть, и, отогнав видения всех оборотней и ведьм, нашедших свой скорбный покой в этой стеклянной обители, вскочил на четыре лапы.

Это было невероятно, и, если бы Джеймс сейчас своими собственными глазами не видел того, что было перед ним, никогда бы не поверил.

Удивляться было чему: огромный дом, принадлежащий семье альфы множество десятилетий, укрытый магической сеткой от проникновений ведьм и чужих оборотней, был разрушен до основания.

То, что прежде было красивым и статным зданием с множеством комнат, теперь напоминало развалины. Ошметки стен впились в разворошенную землю по периметру его владений, куски дорогой мебели сейчас больше подходили для розжига костра, даже фундамент, беззубо показавшийся из-под земли, красноречиво разверзался трещинами.

— Живых нет, — остановился возле него бета. Джеймс даже не глянул на мужчину – слова были не нужны. Повсюду царил запах опустения, разрушения, пыли, земли с примесью гари, но ароматов живой ведьмы или волчицы не было.

— Парни откапывают Еву. Ее придавило куском потолка.

Джеймс отвернулся.

Ева служила его семье с рождения, потому что не могла самостоятельно постоять за себя. При беременности ее матери не хватило магии ведьм, что-то пошло не так, и девочка родилась совсем не такой сильной волчицей, как остальные. Она много лет жила в этом доме, следя за его состоянием, практически одна, навещаемая только Джеймсом, которому порой просто хотелось ощутить себя больше человеком, чем волком, или отцом, раз в несколько лет меняющим один кабинет на другой…

При мысли об отце Джеймс сморщился.

Выдохнул и взъерошил волосы.

— Вызови рабочих, чтобы до вечера тут ничего не было. Займись похоронами.

— Джеймс, это сделали ведьмы, и они должны понести наказание. Все до единой, — сложил руки на груди бета. — С чего ты начнешь?

Браун едва сдержался, чтобы не зарычать на правую руку альфы стаи.

Бета призывал его поступить так, как прежде поступали главы стаи волков: кровь – за кровь, око за око.

Но теперь…Он шумно выдохнул, вспомнив лицо несчастной ведьмы под стеклянным колпаком, в чьей крови было слишком много лекарственных препаратов, чтобы можно было считать ее живой, и слишком много магии, чтобы считать мертвой.

После того, как Джеймс встал на четыре лапы, дернув на себя путы альфы стаи волков, в стеклянном помещении, больше похожем на процедурный кабинет, не осталось почти ничего, только один – единственный стеклянный гроб, в котором лежали, объединенные трубками, ведьма и волк…

Бета почувствовал настроение Джеймса и отошел на шаг назад. Сейчас от него исходило слишком много силы, нерва, и несмотря на то, что все это было подконтрольно врожденной уверенности, он справедливо полагал, что оборотень может укусить за неверно брошенное слово.

— Нужно выследить ведьм, что были здесь. Пройти по их следу. Но не нападать. Я только должен знать, где они спрятали свои задницы.

— Ты поведешь стаю?

Джеймс поднял голову вверх, оценивая перспективу – дуновение ветра, который тонким шлейфом уносил вдаль призрачный аромат одной-единственной ведьмы, которая ему была нужна в эту минуту, расположение солнца, расстояние до места, куда могло унести испуганную девчонку. Черно-белое небо рассказало ему больше, чем он мог ждать, а потому мужчина осклабился.

— У меня есть одно дело. Кажется, кое-кто не понял, что с моей добычей играть нельзя…