До последнего

— Они свалили сразу после того, как ты им сказала.

— Прости, но мне показалось, что так будет правильно...

— О, не волнуйся. Ты была права. Они были правы. Боги, жаль, что я с ними не пошла.

Венна огляделась, разглядывая кровавую бойню:

— Возможно, это был хороший ход.

— Ты нашла свою подругу, которую искала?

— Да, но лучше бы я этого не делала.

— Почему?

— Она собирается сделать что-то глупое — или что-то опасное. Оба. Может быть, ее убьют.

Эндж рассмеялась:

— Она чем-то отличается от всех нас?

— Нет, я полагаю, что нет. — Это вызвало улыбку у шулка. — Так, значит, этот Гаро — он тебе нравится?

— Да. Нет. Не знаю. Гаро сводил меня с ума каждый чертов день. Я имею в виду, что было столько случаев, когда я могла бы ударить его по лицу. Но сейчас? Я бы хотела, чтобы он был здесь и сводил меня с ума. Глупо, да?

— Нет. Это совершенно нормально. Я замечаю, что скучаю по людям, которых не видела годами. По людям, с которыми я едва общалась, когда они были живы.

— И кто это?

— У меня был маленький брат, Дарл, — сказала Венна. — Мне было пятнадцать, когда он родился, и я думала, что он просто невыносим. Мой последний год дома перед переездом сюда, в Котеге, был настоящим кошмаром: он плакал целыми днями и ночами. Боги, я, конечно же, дала родителям понять, что я чувствую по этому поводу.

— И я почти не возвращалась домой после того, как приняла обет. Но когда возвращалась? Думаю, я разговаривала с Дарлом не больше дюжины раз, хотя и видела, как сильно он хотел поговорить со мной. — Венна покачала головой. — Не думаю, что я хоть раз вспомнила о нем, пока была за границей, в Мейгоре, — до вторжения.

— Он... мертв?

— Да. Нет. Не знаю. Возможно. Я, конечно, не смогла найти его в Айсаире, когда была там.

— Значит, еще есть надежда, — сказала Эндж.

— Это надежда, которая тебя убивает .

— Лучше это, чем Череп.

— Верно.

Какое-то время никто из них не произносил ни слова, но молчание не было неловким. Отнюдь нет. На самом деле, учитывая все обстоятельства, Эндж почувствовала себя лучше, чем следовало бы. Она откинулась назад, приподнявшись на локте:

— Как ты думаешь...

Свист оборвал все, что она собиралась сказать. Это был один из часовых.

— Черепа. Они вернулись, — сказала Венна, мгновенно вскакивая на ноги и устремляясь к главным воротам.

— Блядь, — сказала Эндж, когда очередной свист заставил весь лагерь подпрыгнуть. Она схватила свою броню и натянула ее через голову, когда прогремел первый взрыв. Эндж посмотрела вверх, но не увидела в небе ни одного Дайджаку. Но это ни хрена не значило. Эти крылатые ужасы всегда были поблизости.

Она выхватила меч из ножен и побежала к своему месту на стене, справа от главных ворот, ее доспехи хлопали по бокам. Ей следовало их подвязать, но на это не было времени. Не сейчас. Она была во втором ряду защитников, потому что у нее был меч. У всех в первом ряду были копья, так что они могли убивать Черепов не подходя к ним слишком близко.

— Закройте ворота, — закричал кто-то. — Закройте ворота.

Черт знает, что из этого вышло бы — ворота были почти разбиты вдребезги после дневного боя. Стены были ненамного лучше. В них было больше дыр, чем камня.

Кто-то из парней соорудил баррикаду поперек дыры перед тем местом, где стояла Эндж, но теперь, когда приближались неприятности, было не похоже, что эта баррикада — что-то серьезное. Эндж хорошо видела лес, примерно в пятидесяти футах от нее. Никаких признаков Черепов — пока.

Бени был справа от нее и очень нервничал.

— Ты что-нибудь видишь? Ты что-нибудь видишь? Ты что-нибудь видишь? — Для Плачущего Человека он был не самым храбрым.

— Нет, — прорычала она, жалея, что не может видеть этих ублюдков, снова жалея, что не подвязала броню, или не сходила в туалет, или не поела чего-нибудь, или не свалила с Гаро, когда у нее была такая возможность.

Дальше вдоль стены раздались новые взрывы, и где-то там дрались люди. Эндж слышала песнь меча, боевые кличи и вопли.

Зорика пролетела мимо — сверкающая золотая полоса, — и в ответ из темноты вырвались энергетические разряды. Королева что-то прокричала и послала волну огня вниз, в лес. Там, где только что были темнота и тени, теперь было оранжевое, желтое и золотое, когда деревья со свистом вспыхнули. Затем снова крики. Многие из них доносились с другой стороны стены.

Это заставило Эндж улыбнуться, и она подумала, что, возможно, этой ночью ей вообще не придется сражаться, что королева позаботится обо всех эгрилах. Но это была глупая мысль, потому что именно тогда она увидела, как Черепа выходят из леса, крича и размахивая чертовыми мечами.

— Эгрилы! — бессмысленно закричала она. — Эгрилы! — До хрена эгрилов. Некоторые, казалось, даже горели, оставляя за собой дым, но это нисколько их не замедляло.

— Давайте, ублюдки! — закричал Бени, ударяя себя в грудь кулаком, в котором он держал меч. Ему повезло, что он не расквасил себе нос при этом.

Эндж попыталась сплюнуть, но у нее во рту не осталось слюны. Ее мочевой пузырь был готов лопнуть. Черт возьми, она бы, наверное, описалась и погибла в процессе. Она не понимала, как такое возможно, ведь она даже не могла вспомнить, когда в последний раз пила.

Черепа бросились на баррикаду, пытаясь прорваться за счет численного превосходства. Передние ряды атаковали их копьями. Нанося удары то тут, то там — кому-то везло, кому-то нет.

Однако убийство Черепов не принесло никакой пользы. Мертвые эгрилы давали тем, кто был позади, возможность давить, а также защиту от копий джиан. И действительно, чертова баррикада начала двигаться не в ту сторону, к Эндж и ее товарищам.

Казалось, прошла целая вечность — возможно, всего несколько секунд, — прежде чем раздался скрип и стон, и глупая штука рухнула, превратившись в груду дерева и мертвых Черепов. Затем остальные ублюдки ринулись в образовавшуюся брешь. И битва продолжилась.

Первый ряд снова замахнулся копьями, но внезапно оказалось, что от шести футов не так уж много толку, когда Черепа прямо перед тобой. Двое из первого ряда упали, просто так.

Бени бросился заполнять образовавшуюся брешь, крича, ругаясь и размахивая мечом. Он был как сумасшедший. Эндж бросилась бы ему на помощь, но он выглядел так, словно мог убить ее так же легко, как Череп.

Затем он получил скимитар в сердце, и Бени больше не был проблемой, о которой ей стоило беспокоиться. Нет, проблема заключалась в ублюдке Черепе, который убил Бени. Однако ему все равно пришлось вытаскивать свой меч из кишок Бени, так что Эндж воспользовалась шансом и набросилась на него. Теперь уже она кричала и ругалась. Этого хватило, чтобы Череп поднял голову и подставил свое глупое лицо в маске в качестве мишени.

Эндж ударила изо всех сил. Ни умения, ни техники, только чистый страх, гнев и воля к жизни. Это тоже сработало — она попала ублюдку в точку под глазом. Маска треснула, когда лезвие глубоко вонзилось, и эгрил упал.

Затем уже Эндж упала, ударившись о землю, меч вылетел из ее руки, и она споткнулась о мертвое, окровавленное тело Бени. Она карабкалась, пытаясь выбраться из этого хаоса, отчаянно нуждаясь в оружии, наблюдая, как все больше Черепов вываливаются из пролома. Еще несколько джиан бросились им навстречу, и чей-то ботинок чуть не наступил Эндж на голову, но не было места встать. Она только успела схватиться за рукоять меча, как на нее упало чье-то тело, и она снова растянулась на земле.

Мужчина ударил ее локтем по голове, когда махнул своим мечом, пытаясь отразить удар Черепа. Это не принесло ему ничего хорошего. Череп рубанул его скимитаром, как топором по бревну, и горячая кровь брызнула во все стороны. Джианин закричал, извиваясь от боли, молотя руками, пока Череп не ударил во второй раз, заставив его замолчать навсегда.

Взгляд эгрила остановился на Эндж, лежащей там совершенно беспомощной. Она могла бы поклясться, что мужчина ухмыльнулся, увидев такую легкую мишень, и она прекрасно видела, как его меч снова взметнулся вверх. Она знала, что сейчас произойдет.

Да помогут ей боги, она закрыла глаза, не желая видеть, что будет дальше. Но раздался глухой удар и крик, а меч так и не опустился. Когда Эндж взглянула, там была Венна, с мечом в каждой руке и мертвым Черепом у ее ног, еще один собирался присоединиться к нему. Шулка была ураганом точности, в одиночку отбросившим Черепа назад, дав защитникам мгновение собраться с силами, дав им надежду. Каким-то образом она была везде одновременно, с глазами на затылке, блокируя атаку одного Черепа и одновременно нанося удары по другому.

Эндж поднялась на ноги, вся в крови, которая, к счастью, принадлежала не ей, и подобрала скимитар. На нее бросился Череп, но она сумела увернуться от его дикого удара и рубанула его мечом. Эгрил, однако, был быстр и блокировал ее удар — ударные волны проносились по ее руке, когда их клинки сталкивались.

Она ударила ногой, целясь в яйца Черепа, но попала в его чертову броню, потеряв при этом равновесие. Эндж отшатнулась, напуганная до усрачки всей этой заварухой. Что она делает в сражении на мечах? Ей следовало пойти с Гаро.

Однако Дрен бы не сбежал. Дрен знал, как убивать. Что бы Дрен сделал? Он бы дрался чертовски грязно, вот что бы он сделал.

Эндж схватила пригоршню грязи и бросила ее в лицо Черепа. Когда он поднял обе руки, чтобы защититься, Эндж сделала выпад и вонзила лезвие прямо в грудь Черепа. На мужчине с таким же успехом могло не быть доспехов, потому что скимитар вошел в него по самую рукоятку. Она почувствовала, как его последний вздох коснулся ее щеки, и оттолкнула его, ухмыляясь изо всех сил. Она, черт возьми, это сделала.

— Берегись! — Венна оттолкнула ее в сторону. Один меч отразил удар скимитара Черепа, нацеленный в то место, где только что была голова Эндж, а второй в ответ перерезал эгрилу горло.

Эндж, потрясенная тем, что снова чуть не погибла, отскочила в сторону от падающего тела. Затем она увидела, что Венна смеется в этом водовороте, как рубит и пронзает.

— Мы мертвые! — кричала Венна, полная прекрасного безумия. — Мы мертвые!

Эндж, перепачканная кровью с головы до ног, подбежала к ней. Если этой ночью ей суждено умереть, она заберет с собой столько ублюдков, сколько сможет. Дрен бы ею гордился.

71

Зорика

Котеге

Зорика прожигала небо, сияя так ярко, как никогда, посылая огонь на эгрилов, и, во имя Богов, это было чудесно. Ей не нужно притворяться королевой или Богиней — она просто должна быть воином: ее этому учили, и у нее хорошо получалось.

Среди врагов были Избранные, но она их больше не боялась. Да, их дубинки могли причинить ей боль, но сначала они должны в нее выстрелить, а она была чертовски быстрой для них.

С другой стороны, они сами становились легкой мишенью каждый раз, когда стреляли в нее. Их красные вспышки освещали путь, ведущий прямо к тому месту, где они находились. И Зорике даже не нужно было быть точной с ответным ударом. Не сейчас. Она посылала волну за волной пламени в лес вокруг Котеге, пока все не сгорело. Ни Черепам, ни Избранным негде было спрятаться. Она обратила их всех в пепел.

Взмыв высоко в воздух, она развернулась, ожидая новых энергетических разрядов и высматривая новых врагов, которых можно было бы поразить. Когда их не последовало, Зорика обратила свое внимание на сражение на территории Котеге.

Черепа то тут, то там пробивали брешь в стенах, но солдаты Зорика держались стойко. Самый жестокий бой шел в одном конкретном месте, где Черепа просачивались сквозь дыру на месте прежних ворот. Стороны слишком смешались и Зорика не могла применить пламя, но она была не менее искусна с традиционным оружием.

Обе стороны были слишком переплетены, чтобы Зорика могла использовать свое пламя, но она была не менее искусна в обращении с традиционным оружием. Ее старая учительница, Майза, дала ей в руки меч в пять лет и позаботилась о том, чтобы Зорика знала, как им пользоваться.

Она тяжело приземлилась прямо посреди них, напугав всех своим ослепительным светом и силой удара. А затем она начала сражаться, двигаясь быстро и безжалостно.

Зорика пронзила копьем Череп, все еще вздрагивавший от ее внезапного появления. Она выдернула копье и использовала его, чтобы сбить с ног еще одного противника, раскроив ему шею поворотом наконечника. Она разбила шлем еще одного, пробив о́бухом кость и мозг, а затем крутанула древко, чтобы отразить мечи, нацеленные ей в сердце.

Ее собственные солдаты отступили, благодарные за передышку, что дало ей возможность сражаться, не опасаясь причинить им вред. Зорика могла бы вызвать огонь или использовать свой щит, чтобы стереть эгрилов в порошок, но это привело бы к преждевременному завершению битвы. Ей нужно было, чтобы это продолжалось, нужно было больше времени не быть королевой.

Она оставила свое копье во рту Черепа и выхватила меч. Осталась дюжина эгрилов, и Зорика нырнула в них, как кошка в стаю голубей. Удар клинка, резкий взмах меча. Каждое движение было смертельным. Каждый выпад — попаданием. Майза гордилась бы ей. Тиннстра тоже, только она отчитала бы Зорику за то, что та подвергла себя риску.

Зорика пробиралась сквозь Черепа, оставляя у своих ног одно тело за другим. Она уклонилась от меча эгрила и, развернувшись, ударила мужчину ногой в лицо, прежде чем пронзить своим мечом следующий Череп. Она нанесла удар, разбив скимитар эгрила, пытавшегося блокировать ее удар, и разрубила его надвое. Затем Зорика развернулась и снесла голову другому.

Осталось трое. Они выглядели так, будто хотели убежать, но лес все еще горел у них за спиной, отрезая все шансы на спасение. Несмотря на это, Зорика могла бы проявить милосердие. Когда-то, возможно, она могла бы. Но сейчас она помнила город, полный людей, проткнутых кольями, и мертвых, которых она сожгла. В ее сердце не осталось места для милосердия.

Зорика была правосудием. Она была возмездием. Она была Джией.

Когда погиб последний Череп, раздались радостные возгласы, и на этот раз Зорика не вздрогнула от криков восхищения своей армии. Тиннстра была права — пусть лучше они думают о ней как о чем-то большем: о непобедимом солдате, повелевающей королеве или настоящей Богине. Не имело значения, что именно, главное, чтобы это придавало им сил и надежды.

Она проходила сквозь них, позволяя рукам касаться ее доспехов, кивая в ответ, когда они падали на колени, и одаривая улыбками, когда проходила мимо. Победа была лучшим тонизирующим средством для измученных тел и испуганных сердец.

Затем она увидела бегущего к ней Аасгода, и выражение его лица мгновенно испортило ей настроение.

— Что случилось? — спросила она.

— Кто-то только что сказал мне, что Раласис и Тиннстра отправились в лес прямо перед нападением Черепов, — сказал маг.

Они оба повернулись, чтобы посмотреть на горящий лес, где Зорика уничтожила силы Черепов. «Нет». Слово едва не застряло у нее в горле, когда страх скрутил ее изнутри. Никто не смог бы выжить в том аду, который она устроила. Даже Тиннстра.

Что она натворила?

Секунду спустя Зорика уже была в воздухе, ярко сияя, летя над языками пламени, разыскивая свою мать, и все ее высокомерие улетучилось. Она использовала свои щиты, чтобы погасить огонь, жалея, что была такой бесцеремонной в своих действиях.

Черепа могли это сделать, но не она. Боги, она не могла потерять свою мать. Она не могла убить свою мать.

Зорика полетела быстрее, дальше, мимо своего пламени, мимо своего разрушения, пытаясь не обращать внимания на отчаяние в сердце. Тиннстра была быстра. Она могла бы убежать от огня. Ее могло даже не быть поблизости, когда Черепа напали.

Могла бы. Возможно. Зорика хваталась за последнюю надежду, как утопающий за соломинку. Не имело значения, как далеко она летела или как низко опускалась, Тиннстры и Раласиса нигде не было видно.

Затем она увидела вдалеке Айсаир, поднимающийся над горизонтом по мере того, как она подлетала все ближе. Столица — ее столица — где ее ждали Черепа со своей армией монстров. И Зорика поняла, что с нее хватит.

У нее еще было время, прежде чем она должна вернется к своей армии. Она даст своим врагам почувствовать, что их ждет, и да поможет им их несчастный Бог, если они осмелятся попытаться ее остановить.

Факелы горели от одного конца города до другого, придавая ему особое сияние на фоне ночного неба. Но почему-то город казался меньше, чем Айсаир, который она помнила.

Ей было пять или шесть лет, когда Анама впервые взяла их с Тиннстрой в тот Айсаир. После жизни на вилле, город ошеломил ее своими большими зданиями и многолюдными улицами, которые, куда бы она ни посмотрела, были полны магией. Она видела одно чудо за другим, и в конце дня Тиннстра отнесла ее домой совершенно измученной.

Но, как и все, к чему прикасались Черепа, теперь это выглядело по-другому. Они срубили леса, которые всегда граничили с городом, создав безлюдную территорию на многие мили вокруг. Отличное место для убийства, как сказала бы Майза. Без сомнения, они разместят где-то там своих лучников и чародеев, чтобы устроить армии Зорика кровавый прием.

Там были траншеи, о которых им рассказывала Венна, без сомнения, утыканные шипами и только Боги знали, чем еще, а за ними — еще больше баррикад.

Флаги Эгрила развевались высоко над городскими стенами, вдоль которых выстроились солдаты в белых доспехах. Увидев ее Черепа бросились врассыпную, и кто-то где-то начал бить тревогу.

Хорошо.

Зорика спустилась и заскользила в дюймах над землей, направляясь к главным воротам. Теперь она могла ясно видеть баррикады, тянувшиеся с востока на запад и исчезавшие в темноте за городскими стенами. Они были не менее десяти футов высотой, сделаны из срубленных деревьев, их верхушки были заострены. На них стояло еще больше солдат, и она видела, как они указывают на нее, кричат, размахивают мечами.

Как будто это могло ее остановить. Она снова вызвала огонь.

— Касри.

В центре баррикад с треском вспыхнуло пламя, а вместе с ним начались крики. Жизни ее друзей не были в опасности, и ничто не могло Зорику остановить. Не было необходимости контролировать ситуацию.

Зорике почти не приходилось заставлять языки пламени метаться влево и вправо, добавляя им силы, по мере того как она подлетала все ближе и ближе. Они мчались, жадные и нетерпеливые, пожирая дерево. Она усмехнулась, представив, какой хаос они вызвали, представив, какой тяжелый труд был затрачен на создание этих защитных сооружений.

Эгрилы начали реагировать.

В нее полетели первые стрелы. Тщетный жест. Как будто стрела могла причинить ей боль. Следом ударила дубинка — ярко-красная дуга полетела вниз от городской стены, обещая боль, но она уже миновала ее, прежде чем та врезалась в землю.

Из города к ней устремились какие-то фигуры. Дайджаку. Неужели они тоже не усвоили урок?

Очевидно, нет. Дайджаку набросились на нее, визжа от ярости, вооруженные ниганнтанскими клинками.

— Касри.

Демоны вспыхивали, лопаясь, когда языки пламени разорвали их грудную клетку, прежде чем рухнуть на землю, крича в агонии. Другие врезались в ее щит, ломая кости и падая вниз. По мановению ее руки еще больше демонов закувыркалось в темноту, и больше их никто не видел. Демоны были для Зорике ничем, как комары для лошади.

Но, конечно, Дайджаку были не одиноки.

Еще один удар дубинки прорезал темноту со стороны городской стены. За ним последовал еще один, и еще, и еще, со всех сторон крепостной стены. Красные лучи засверкали слева и справа, опаляя воздух вокруг нее, ослепляя и пугая. Зорика ныряла и отклонялась, взлетала и падала, делая все возможное, чтобы остаться невредимой.

Сколько Избранных было на стенах? Сотни?

Небо наполнилось взрывами, когда заряды Избранных сталкивались друг с другом, посылая по воздуху ударные волны. Снова и снова они ударялись о щит Зорики, заставляя ее поворачивать то в одну, то в другую сторону. Она закричала от ярости, когда боль пронзила ее, ненавидя их за то, что они заставили ее почувствовать себя слабой.

Она бросилась вперед, позволяя ударам попадать в ее щит, полагаясь на свою инерцию, чтобы достичь города, двигаясь быстрее, чем когда-либо прежде. Она уничтожит сами стены, на которых стояли Избранные.

Она...

Кто-то летел рядом с ней.

Избранный не уступал ей в скорости.

Мужчина был не более чем в десяти футах справа от нее. На его дубинке горела энергия. Зорике не хотелось знать, каково это — получить заряд, посланный с такого близкого расстояния.

— Касри.

Избранный вспыхнул, как факел. Он закричал, и его лицо растаяло, когда он упал с неба.

Но он был не один. В щит Зорики ударил еще один заряд, выпущенный откуда-то сверху, достаточно сильный, чтобы разрушить ее магию. Еще один раздался слева, и на этот раз у нее не было гнева, чтобы скрыть свою агонию. Боль была слишком сильной. Это было ошибкой.

Она попыталась взлететь — городские стены были так близко, — но теперь на нее обрушились удары сверху и с флангов. Еще двое Избранных были в небе вместе с ней, преследовали ее, нападали на нее, не давая ей времени подумать, не говоря уже о том, чтобы нанести ответный удар.

Она закрыла голову руками. Попыталась вдохнуть, но смогла только закричать. Ей пришлось повернуть. Бежать.

Она поднялась, пытаясь увеличить дистанцию между собой и врагом, но Избранные последовали за ней, стреляя в нее из своих дубинок. Она ответила огнем, не целясь, не задумываясь. Ей просто нужно было оторваться от них.

Она посмотрела вниз. Далеко, далеко внизу, она могла видеть городские стены, когда пролетала над ними, все еще летя быстро.

Ее щит исчез. Ее свет погас.

И Зорика упала, как и ее враги до этого.

Часть

V

Все Монстры до Единого

72

Дарус

Котеге

Дарус Монсута вернулся и управлял этим телом — и это было великолепно.

Он слишком долго скрывался в разрушенном сознании старого шулка, получая то малое удовольствие, которое мог, мучая и унижая дурака. Теперь он был свободным. Возрождённым. Как и обещал Император в пещерах. Его не волновало, что ему придется довольствоваться слабым одноруким телом Джакса. Пока этого было достаточно. Очень скоро он изменится и станет чем-то гораздо большим.

Джакс, конечно, все еще был там, копошился где-то в глубине разума, как когда-то сам Дарус — но Дарус не был таким слабым, как шулка. Дарусу будет наслаждаться завывания старика, когда тот уйдет из существования.

Он всего лишь по наитию вложил частичку своего разума в Джакса, когда старик был его пленником. Это усилило пытки и добавило Дарусу острых ощущений. Он не ожидал, что его убьют. Но, с другой стороны, кто ожидает? Теперь он был чертовски рад, что эта частичка была рядом, когда Джакс отрубил ему голову.

Потому что, на самом деле, он не был мертв. Нет, пока осколок рос, распространяясь, как раковая опухоль, по крошечному мозгу Джакса — и, о, как это было весело. Как ему нравилось, когда Джакс сходил с ума. Как ему нравилось доводить шулка до края безумия — и даже дальше.

Конечно, нельзя было отрицать, что ему повезло — Джакса схватили и доставили в Кейджестан. И еще больше повезло, что Рааку почувствовал Даруса в сознании Джакса.

Рааку ускорил то, что могло бы быть долгим и медленным, и сделает Даруса еще более могущественным. У Даруса больше не было его способностей целителя, но Рааку пообещал ему еще лучший подарок.

Даже сейчас, когда Дарус стоял полуголый в темноте комнаты в Котеге, он чувствовал, как это растет в нем, меняя его. Скоро он предстанет во всей своей красе, достаточно могущественный, чтобы голыми руками сразить их нелепую королеву.

За окном джиане бегали туда-сюда, как деловитые пчелки, пытаясь организовать свою катастрофическую маленькую войну после вчерашних дневных и ночных сражений. Джакс должен был быть там, с ними, но Дарусу нужно было время, чтобы освоиться с управлением телом старого шулка.

Кроме того, у Даруса были планы, которые он должен был осуществить. Ему нужно было подавить восстание. Задача, которая с каждой минутой становилась все проще.

Тиннстра пропала, предположительно погибла, а вместе с ней и мейгорский командор. И, что самое интересное, Зорика тоже не вернулась. Армия Джии осталась практически без предводителей. Только проклятый маг Аасгод и двое шулка, Хасан и Мойри — старейший друг Джакса и его возлюбленная. Он с удовольствием вонзил бы в них обоих свой любимый нож. Удар ножом. Удар. Удар. Внутрь и наружу. Именно так. Не было ничего лучше, чем чувствовать, как лезвие погружается во влажную плоть, слышать хлюпанье крови, смачивающей сталь, и наблюдать, как свет гаснет в их глазах.

Это было бы еще более особенным, потому что они бы подумали, что в Великую Тьму отправил их Джакс.

Ты чудовище. Монстр. Ты не можешь этого сделать. Я тебе не позволю, завопил Джакс из своей клетки в своем сознании. Ты не я.

Дарус ухмыльнулся. Не было ничего, чего он не смог бы сделать. Не стал бы делать. Кровь потечет струей, и он отправит много душ к единому, истинному Богу.

От одной мысли об этом кровь закипала в жилах. Слишком долго ему отказывали.

Он взял с маленького столика один из ножей Джакса и провел им по своей груди, вздрагивая от этого ощущения. Он слегка надавил на лезвие, почувствовал, как оно впивается в кожу, и увидел, как оно оставляет за собой красный след. Всего лишь царапина, но он был так счастлив видеть эту багровую полосу, чувствовать боль. Добравшись до бедра, он остановился, смочил большой палец кровью и попробовал ее на вкус. Такая горько-сладкая. Небесная.

По крайней мере, Джакс держал свои клинки острыми, как хороший солдат, каким он и был. Острыми и готовыми для Даруса. Достаточно острыми, чтобы убить королеву? Возможно.

Было легко представить, как нож Даруса вонзается ей между ребер. Он точно знал это место. Знал, что его нож сотворит свою магию. Знал, что вся ее магия его не остановит.

Эта мысль снова и снова прокручивалась у него в голове. Он слышал крики Джакса, чувствовал свое собственное вожделение. Собственное возбуждение.

Нет.

— Да.

Нет.

— Да.

НЕТ!

— Заткнись, старик, — прошипел Дарус.

Внезапно комната показалась ему слишком маленькой. Он провел слишком много времени в заточении в сознании Джакса. Он должен выйти наружу, стать свободным. Прогуляться среди джиан и выбрать, кто умрет первым. Пролить немного языческой крови.

Дарус натянул рубашку — неловко, одной рукой. В то время было забавно убедить Джакса отрезать себе руку, но теперь, возможно, это было не самое лучшее, что Дарус заставил сделать шулка. Даже надеть пояс с мечом было для него настоящим испытанием. Жаль, что маленькая Мойри не собиралась делать это за него. Конечно, судя по тому, что чувствовал Дарус, он, без сомнения, перерезал бы женщине горло в знак благодарности, но и для этого было не совсем подходящее время.

Нет, он найдет кого-нибудь особенного для убийства, но не того, на кого обратят внимание. Возможно, кого-то важного для Джакса, но не для армии. Просто немного потренируется, чтобы еще раз окунуть руку в кровь.

Наконец одевшись, он почти выбежал из своей комнаты, промчался по коридору, спустился по лестнице и вышел во двор. Прошел среди всех этих людей, и никто не посмотрел в его сторону. Никто не знал, что среди них идет Дарус Монсута.

Итак, кого убить?

Нужен кто-то, кого Джакс знал, кто-то, кто ему доверял. Друг. Или друзья.

Ему нужен Реми. Ему нужна Сара.

В конце концов, они «сбежали» из Кейджестана вместе. Как и планировал Рааку. Чтобы Дарус сейчас мог быть здесь.

Он почувствовал боль Джакса от осознания того, что все это было подстроено, от воспоминаний о том, что с ним сделали в красных пещерах, в том коконе под рукой Рааку, и это заставило Даруса улыбнуться еще шире. Потребность Джакса быть рядом с Зорикой была вызвана императором, и именно ее магия освободила Даруса.

Дарус посмотрел вверх, надеясь увидеть летящую обратно королеву Джии, но небо было пустым. Не важно, у него есть друзья, с которыми можно убить время.

Дорогие Реми и Сара.

Джакс нечасто видел их после Чи́ты, но время от времени наведывался к ним, чтобы убедиться, что за ними присматривают, так что Дарус знал, куда идти.

И, конечно же, они были там. Возле их палатки. Вместе. Идеальная пара.

Они оба увидели его одновременно. Они оба улыбнулись. Сара даже помахала рукой.

Реми подбежал и обнял его:

— Как дела, друг мой?

— Никогда не чувствовал себя лучше, — ответил Дарус. — Но мне нужно поговорить с вами обоими. Наедине. Кое-что срочное.

— Конечно, — сказала Сара. — Сюда. — Они провели его в свою палатку и пригласили посидеть с ними. Сара сидела слева от него, Реми — справа. Они были только втроем. Полог палатки опустился, предоставив им уединение.

Идеально. Они даже не заметили ножа в его руке, блеска в его глазах.

Он изо всех сил ударил Сару локтем в лицо. Когда она упала на спину, он выбросил руку вперед и остановился, когда нож оказался в дюйме от глаза Реми.

— Нам с тобой пора немного поговорить.

Во имя Кейджа, как же ему нравилось видеть страх, отразившийся на лице его друга:

— Что вы...

— Шшш. — Дарус ударил Реми рукоятью ножа в висок, и тот тоже завалился набок. Как бы ни любил Дарус слышать крики людей, ему не нужен был шум, чтобы привлечь внимание окружающих. Лучше быть тихим, пока. Лучше, для начала, отнять у них языки.

Дарус возвращался в свою комнату, когда встретил Мойри. Спокойно. К счастью, он успел немного привести себя в порядок после того, как навестил своих друзей. В конце концов, не всем нравился вид крови.

— Есть какие-нибудь признаки Тиннстры или Зорики? — спросил он.

— Нет, — ответила Мойри. — Ни одного из них не видно.

— Я уверен, что с ними все в порядке, — сказал Дарус, обнимая ее и притягивая к себе, чтобы она не увидела ухмылку на его лице.

— Слава Богам, что ты здесь, — сказала Мойри, кладя голову ему на грудь. — Не знаю, что бы я без тебя делала.

— О, я тоже рад, что я здесь. — Дарус поцеловал ее, в голове у него были кровавые мысли, а в ушах звучал вопль Джакса.

— Хасан хочет на рассвете отправиться в Айсаир, несмотря ни на что. Черепа снова нападут на нас, если мы здесь останемся.

— Я прослежу, чтобы все были готовы, — сказал Дарус. — Иди и немного отдохни.

Мойри подняла на него полные любви глаза:

— Спасибо.

— Нет проблем. Я приду и присоединюсь к тебе, если смогу. — Дариус снова поцеловал ее и понял, насколько он голоден.

— Разбуди меня, если я тебе понадоблюсь, — сказала Мойри.

— Я так и сделаю, любовь моя. — Дарус улыбнулся, когда она ушла. Ему нужно будет раздобыть где-нибудь сковородку и посмотреть, нет ли у кого соли. Он сунул руку в карман, проверяя, надежно ли завернуты языки. Нет ничего лучше свежего мяса на завтрак.

Он мог бы даже оставить немного для Мойри.

Хотя, может, и нет. Убийство пробудило в нем аппетит.

73

Раласис

Северная Дорога

Тиннстра собиралась его убить.

Раласис знал об этом, когда гнался за ней. Хотя она и согласилась, чтобы он присоединился к ней, она не сбавляла темпа, который задала. День, который он провел, путешествуя с ней и ее отрядом, был легкой тренировкой по сравнению с тем, что ему пришлось пережить сейчас. Она была неумолима, как будто сами Боги побуждали ее к этому.

Он, с другой стороны, был простым смертным. День борьбы и ночь бега за ней почти его сломили.

Раласис хотел что-то сказать — попросить ее остановиться, — но у него не хватило воздуха на такую маленькую просьбу. Тиннстра даже не оборачивалась, чтобы проверить, как он. Она просто неслась вперед, словно тень в украденной форме, а он изо всех сил старался не отставать. Отдуваясь, он пытался не обращать внимания на боли в боку и ногах.

Но даже это было лучше, чем думать о безумии того, что они собирались сделать.

Да, Тиннстра собиралась его убить.

Утреннее солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, давая хоть немного света, чтобы видеть, но также напоминая о том, сколько времени прошло с тех пор, как они покинули Котеге. Он молился всем Богам, чтобы атака Черепов не увенчалась успехом и больше никто из его людей не погиб.

Конечно, он должен был быть с ними, а не гнаться за Тиннстрой. Не бежать к своей смерти.

В конце концов Тиннстра остановилась у ручья. Она стояла на коленях, набирая воду в рот, когда появился Раласис. Он был не в лучшей форме и едва не рухнул головой в ручей. Он чувствовал ее неодобрение, когда прополаскивал пересохший рот и сплевывал в траву, но ему было все равно. На самом деле, наверное, еще добрых десять миль назад ему было все равно.

Утолив жажду, Раласис перевернулся на спину и застонал. Тиннстра уже была на ногах и смотрела на север.

— Ты никогда не устаешь? — спросил он.

— Да, — ответила Тиннстра, даже не взглянув на него. Ее пальцы отбивали ритм по сумке, висевшей у нее на бедре.

— Ну, у меня нет твоей выносливости. Мне нужно время от времени отдыхать. — Он приподнялся на локтях. — Я думаю, что у тебя в сумке нет никакой еды?

Ее пальцы перестали постукивать:

— Да.

Раласис застонал:

— Отлично. Похоже, мы оба не слишком хорошо спланировали это маленькое путешествие.

— У меня есть все, что нужно мне.

— По крайней мере, дай мне несколько минут, чтобы...

— Шшш. — Тиннстра напряглась, как змея, готовая к броску. Она медленно присела на корточки. — Черепа, — прошептала она.

От этого слова у него кровь застыла в жилах. Забыв об усталости, он поднялся на колени и обнажил меч, готовый к бою.

Однако у Тиннстры были другие планы. Она жестом велела ему сесть обратно. «Предоставь это мне». Она сняла повязку с глаза, сунула руку в сумку и вынула оттуда маску Избранной.

Раласис вздрогнул, когда она ее надела. Он видел маску на ней во второй раз и все еще не привык к этому. В этот раз все было еще хуже. Она действительно выглядела как одна из них. Холодная, опасная, бесчеловечная. Так непохожа на женщину, которую он спас.

Тиннстра встала и прокричала что-то на языке, которого Раласис не понимал — вероятно, на эгриле. Кто-то крикнул в ответ, впереди слева.

— Не попадайся им на глаза, — прошипела Тиннстра, направляясь на голос.

Раласис наблюдал за ней, затем всмотрелся сквозь деревья, пытаясь разглядеть эгрилов. Он увидел что-то белое и услышал топот лошади, на которой ехал Избранный, прежде чем его увидел. Мужчина держал в руке дубинку, ожидая неприятностей.

Раласис подался вперед, пытаясь лучше видеть. Он насчитал четыре, нет, пять, шесть Черепов. Слишком много для Тиннстры? Он еще немного подался вперед, теперь уже беспокоясь — быть может, Тиннстре понадобится его помощь.

Но, похоже, она и не собиралась драться. Она определенно не замедлила шаг, когда стало ясно, сколько у нее противников. Она снова прокричала что-то на эгриле, и Избранный ответил. Он опустил свою дубинку, но не повесил ее на пояс.

Тиннстра продолжала говорить, выплевывая слова, словно удары, пока не остановилась перед Избранным. Шесть Черепов встали вокруг них в круг, но в их позе не было угрозы. Казалось, они с удовольствием слушали, что говорят их начальники.

Раласис не мог поверить своим глазам. Никто ничего не заподозрил. Все подумали, что Тиннстра Избранная. Эгрил на коне действительно рассмеялся над чем-то, что она сказала. Раласис улыбнулся, и страх в его животе исчез. Возможно, в конце концов, это был не такой уж безумный план.

Затем Тиннстра повернулась и указала в сторону Раласиса, что-то сказав. Избранный на коне напрягся, глядя в его сторону. Все Черепа повернулись, поднимая оружие. Улыбка Раласиса погасла. Она рассказала им о нем. Предала его.

Он упал на спину и, повинуясь инстинкту, пополз прочь, взбивая ногами грязь. Он должен был убежать. Он должен был...

Раласис едва не пропустил удар меча Тиннстры, но не мог не заметить рваную красную рану, которая открылась на шее Избранного. Эгрил еще падал с лошади, когда ее меч взмахнул еще раз, и шлем Черепа взлетел в воздух. Кровь брызнула во все стороны, когда лезвие скользнуло влево, и еще один Череп упал. Конь взвился на дыбы, напуганный царящей вокруг смертью, когда клинок Тиннстры сразил еще одного солдата.

К тому времени, как Раласис поднялся на ноги, четыре Черепа были мертвы. К тому времени, как он сделал три шага в сторону схватки, все было кончено. От начала до конца все заняло секунды.

— Раздень Избранного, — сказала Тиннстра, когда он подошел к ней. — Посмотри, подходит ли тебе его форма.

— Ты убила их всех.

— Конечно.

— Но их было семеро… что, если бы они...

— У них не было и тени шанса.

Раласис недоверчиво уставился на Тиннстру. Он много раз видел, как она сражается, но в таких случаях он изо всех сил старался не погибнуть сам. Но просто наблюдать, как она убивает семерых человек за считанные секунды? Это было что-то другое. Если быть честным, он действительно ее испугался.

— Надень форму Избранного, — сказала Тиннстра, вытирая травой кровь со своего меча. — Посмотри, подходит ли она тебе.

— Что? — Раласису пришлось отвести от нее взгляд и посмотреть на упавшего Эгрила. Тиннстра едва не обезглавила его своим мечом. — Так вот почему ты убила его... их?

— Конечно. Какой бы сногсшибательной ты ни считал свою улыбку, я думаю, тебе понадобится нечто большее, если ты серьезно настроен пойти со мной. Мужчина, похоже, твоего роста. Если форма тебе не подойдет, придется надеть броню Черепа.

— Верно. Верно. — Он наклонился и начал расстегивать куртку мужчины.

— Я приведу лошадь, пока ты будешь примерять одежду, — сказала Тиннстра.

— Верно. — Боги, почему он продолжал повторять это слово? Что случилось с его знаменитым красноречием? Руки Раласиса уже были красными от крови, когда он возился с пуговицами, и они так сильно дрожали, что потребовалась целая вечность, чтобы расстегнуть каждую пуговицу. Он надеялся, что Тиннстра ничего не заметила, но, когда он поднял глаза, Тиннстры уже не было.

Он снял рубашку и куртку и надел форму Избранного. Они были пропитаны кровью, но, как он полагал, скоро высохнут. По крайней мере, форма сидела хорошо. Как будто была сшита специально для него. Это было уже что-то. Он задвигался быстрее, снимая с мужчины ботинки и брюки и надевая их на себя.

Полностью одетый, Раласис вынужден был признать, что форма ему подходит — даже ботинки! Милостивые Боги, ботинки. Они были мягкими и уютными и в тысячу раз более удобными, чем те, в которых он прошел половину Джии. Эгрилы, несмотря на все их зло и желание завоевать мир, определенно умели хорошо одеваться.

— Хорошо сидит, — сказала Тиннстра, возвращаясь с лошадью.

— Даже слишком хорошо, — сказал Раласис.

— Не забудь маску.

Раласис действительно забыл о ней. Или, возможно, пытался забыть. Остальная часть формы была просто одеждой, но маска? Ну, это было что-то другое. Даже снятие ее с мертвого Эгрила возымело эффект. Вместо того, чтобы видеть тело своего врага, обнаженный мужчина теперь выглядел как любой другой человек. Совершенно обычный, на самом деле.

Раласис надел маску и повернулся к Тиннстре:

— Что ты об этом думаешь?

— Тебе, наверное, когда-нибудь стоит побриться.

— Я приму это как знак одобрения. — Раласис был глупцом, думая, что услышит какие-то одобряющие слова. Он взял меч, ощутив его тяжесть. Черепа умели делать и мечи.

— Ты не можешь его взять, — сказала Тиннстра.

— Почему?

— Избранные не носят мечей.

— У тебя есть.

— Вот именно, но я исключение. Но, если мы оба появимся с мечами, люди начнут задавать вопросы.

Раласис уставился на нее:

— Что я должен делать, если нам придется драться?

— Ты всегда можешь попробовать им улыбнуться.

— Из-за тебя меня убьют.

— Возьми дубинку.

— Я не сумею из нее выстрелить.

— Я знаю. Но ты будешь выглядеть соответственно.

— У тебя ее нет.

— Я и так выгляжу достаточно опасной.

И она действительно так выглядела. Раласис поднял дубинку, проверяя в руке ее вес. Солидный кусок дерева. Возможно, Раласис и не смог бы заставить работать ее магию, но она все равно расколола бы несколько голов, если бы он взмахнул ею достаточно сильно. Не так хорошо, как меч, но все же лучше, чем ничего. Он вложил ее в кольцо на поясе Избранного.

— Полагаю, нам лучше снова отправиться в путь.

— Ты поедешь на коне. Надеюсь, это избавит меня от твоего нытья.

Раласис рассмеялся и покачал головой. «Приятно слышать от тебя добрые слова». В другом мире он бы, по крайней мере, притворился, что она его оскорбила, но в этом? Он не собирался спорить. Он взял поводья и забрался в седло.

— Избранный сказал, что между этим местом и Айсаиром много патрулей. Если — и когда — мы их встретим, позволь мне говорить, — сказала Тиннстра.

— Не будет ли подозрительно, если я промолчу?

— Я думаю, будет более подозрительно, если ты попытаешься что-нибудь сказать. Нет, молчи, и я скажу им, что Кейдж отнял у тебя язык.

— Замечательно. Послушай, научи меня чему-нибудь — фразе или слову, которое я смогу использовать. Что-то, что могло бы выиграть нам немного времени, если бы нам это понадобилось.

— Мы должны быть по уши в дерьме, чтобы это помогло.

Раласис ничего не сказал. Не было необходимости указывать на то, что они всегда по уши в дерьме.

— Ya durak, — в конце концов сказала Тинстра.

— Ya durak, — повторил Раласис.

— Yaaa du-raak, — снова сказала Тинстра. — Слегка раскатай звук Р.

— Yaa du-raak, — повторил Раласис. — Ya durak. Ya durak.

— У тебя получилось.

Раласис улыбнулся:

— У меня талант к языкам. Что это значит?

— Это значит «Я идиот». А теперь пошли. — Тиннстра зашагала прочь, и Раласис погнал лошадь за ней. И снова внутренний голос велел ему повернуть назад, оставить ее — она явно не хотела, чтобы он был с ней, — но вместо этого он поскакал за ней.

Он никогда не прислушивался к хорошим советам. Особенно к своим собственным.

74

Валлия

Айсаир

Валлия посмотрела сквозь прутья решетки на языческую королеву и невольно улыбнулась. Она сделала это — захватила в плен самого могущественного из защитников Ложных Богов. Если бы она не видела Зорику в бою, не видела, как та убивает тысячи солдат своей магией, она бы подумала, что королева совершенно обычная. На самом деле, лежа на полу камеры, она казалась молоденькой девушкой, а не взрослой женщиной.

— И она будет бессильна, когда очнется?

— Я выгравировал на камне вокруг камеры обереги, — сказал Иллиус. — Пока она остается в этой комнате, вам нечего бояться, и, даже если она выйдет, потребуется некоторое время, чтобы ее силы вернулись.

— Отличная работа. — Валлия взглянула на своего помощника. — Передайте в Кеджестан, что мы захватили их королеву, и сообщите Его Императорскому Величеству, что остальная армия язычников будет здесь через несколько дней.

— Да, командор.

— А как насчет защитных чар на остальной части этого этажа замка? — спросила она Иллиуса.

Он поклонился:

— Скоро.

— Что насчет доспехов для наших солдат?

— Прошу прощения, — сказал писец. — Руны сработали на Коджинах из-за их размера, а также из-за того, что их кожа, по сути, представляет собой одну поверхность. Доспехи — значительно больший… вызов. Именно то, что делает их таким эффективным против обычного оружия — различные накладывающиеся друг на друга части — не позволяет рунам активироваться одновременно.

— Вы пробовали разрисовывать кожу под доспехами?

— Я мог бы, но как это проверить? Что касается доспехов, мы можем повесить их на шест во дворе, прежде чем использовать магию. Никто не пострадает, если руны не сработают. Мы экспериментировали с Коджинами — они не люди. Если мы испробуем руны на людях... многие умрут, прежде чем у нас все получится.

— Многие умрут? — Валлия чуть не рассмеялась. — Мы живем в городе джиан. Мы дадим вам столько людей, сколько вам нужно для экспериментов. Кейдж отблагодарит вас за всех, кого вы отправите в Великую Тьму, когда «у нас все получится».

— Как пожелаете.

— А как же Дайджаку? Избранные?

— Увы, руны на их коже уничтожат магию Императора. Они будут бессильны.

Валлия этого не хотела.

— Но они могут сражаться в городе? Руны на стенах на них не подействуют?

— Конечно, вы видели, что, когда напала языческая королева, они могли сражаться в полную силу. До тех пор, пока они не пересекут стену и не окажутся в зоне действия рун, мы можем полагаться на их магию.

— Спасибо вам, — сказала Валлия. — Вы внесли огромный вклад в нашу войну.

— Я просто выполняю свой долг, коммандор. — Мужчина поклонился и поспешил прочь.

Валлия снова обратила внимание на свою пленницу.

Все было на волосок от гибели. Если бы королева появилась в Айсаире на день или два раньше, Иллиус не закончил бы начертание рун на городской стене. Зорика могла бы посеять хаос. Несмотря на то, что в Айсаире собрались все Избранные Империи, Валлия все еще верила, что королева язычников могла бы победить их всех.

Но Иллиус закончил свою работу, и девушка упала, как камень, как только пересекла городские стены. Избранный подлетел и схватил ее с неба, и теперь она здесь, пленница империи Эгрил. Как и было предсказано.

Они победили в Секановари.

— Откройте дверь, — приказала она.

Охранникам пришлось отодвинуть три тяжелых засова, прежде чем они смогли выполнить ее приказ. Девушка пошевелилась, когда дверь со скрипом отворилась. Она подняла голову, словно та была слишком тяжелой. Затуманенные глаза остановились на Валлии, стоявшей в дверях, и на ее лице отразился страх.

Она подняла руки, но тяжелые цепи не позволили им подняться над землей более чем на фут. Тем не менее, девушка зарычала, изо всех сил стараясь выглядеть храброй, и протянула руки к Вэллии, насколько могла.

— Касри.

Ничего не произошло. Девушка уставилась на свои руки с неподдельным страхом, затем что-то прокричала Валлии.

— Если это была попытка применить магию, то не утруждай себя, — сказала Валлия.

Девушка сказала что-то еще, чего Валлия не поняла.

— Конечно, ты не говоришь на эгриле. — Она вздохнула. — Приведите мне переводчика, — бросила она через плечо.

Девушка продолжала кудахтать и греметь цепями, но Валлия, не обращая на нее внимания, отошла к окну. Война скоро закончится. Четверо Богов будут повержены. Наконец-то она сможет отдохнуть. Вернуться в свой дом и... делать что? Выращивать урожай? Разводить скот? Валлия всю свою жизнь была воином. Она не была уверена, что стала бы делать, если бы не было войны.

— Командор? — В дверях появился помощник, элегантный в своей серой парадной форме и маске. — Мне сказали, что вам нужен переводчик?

— Скажите девушке, кто я такая.

Помощник пролепетал какую-то чушь, обращаясь к языческой королеве. Она выплюнула в ответ несколько слов.

— Она говорит, что ей все равно, — смущенно перевел помощник.

Валлия рассмеялась:

— Скажите ей, что ее способности не сработают в этой комнате. Она так же безобидна, как и любой другой человек.

Помощник перевел, и девушка снова выплюнула слова в ответ, покраснев еще больше, но найдя в себе ярость, которая заменила страх.

— Она просит снять с нее цепи, если вы хотите увидеть, насколько она безобидна без своих сил.

— Думаю, что нет, — ответила Валлия. — Передайте ей, что лучше всего ей поберечь силы до завтрашнего приезда Его Императорского Величества.

Девушка замерла, когда помощник заговорил. Она не стала возражать, не стала угрожать.

— Я рада, что ты не полная дура, — сказала Валлия. — Ты должна понять, что твоя маленькая война окончена.

Это высекло немного огня из девушки, но все это было показухой.

— Она сказала, что мы никогда не победим, — сказал помощник.

Валлия отмахнулась от этого замечания.

— Я хочу от тебя узнать только одно — кто такой Четвертый защитник и почему вы скрываете от нас его силу?

Королева выглядела смущенной, пока помощник переводил.

— Она не поняла ваш вопрос, — сказал помощник.

— Вы правильно перевели?

— Да.

— Тогда чего она не понимает?

Помощник еще раз поговорил с Зорикой, выслушал ее ответ, затем повернулась к Валлии:

— Она говорит, что у них нет никаких четырех защитников. Они не держат в секрете ничьи способности.

Валлия вздохнула и присела на корточки, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с глазами девушки.

— У каждого из Ложных Богов есть защитник в вашей маленькой армии. Мы знаем о тебе, женщине-шулка и маге. Кто четвертый?

Пока Валлия говорила, помощник переводил. Когда он закончил, Зорика плюнула Валлии в лицо. Большая часть слюны попала на ее маску, но все же. Она встала, вытерла ее с лица и вытерла руку о брюки.

— Кто четвертый защитник?

— Она по-прежнему говорит, что его нет.

— Зачем врать? Я могу привлечь палачей и телепатов, чтобы они извлекли ответы из твоего мозга. Скажи мне правду, и я избавлю тебя от этих страданий, по крайней мере.

Девушка рассмеялась, когда переводчик закончил повторять слова Валлии. Она выпрямила спину и придала голосу твердость.

— Она говорит, делай все самое плохое. Все, чего ты добьешься, — превратишь ее правду в свою ложь, — сказал помощник.

Валлия кивнула и выпрямилась:

— Я восхищаюсь твоим мужеством, девочка. В тебе все еще есть дух воина, даже без твоих способностей. Посмотрим, как ты справишься, когда вопросы будут сопровождаться болью.

Она ушла, пока помощник переводил, и направилась обратно в свой командный пункт. Имело ли значение, что она ничего не знала о последнем защитнике? Скорее всего, нет. Если бы его сила была чем-то таким, чего стоило опасаться, язычники бы уже ее использовали.

Если только... защитник не был настолько силен, что язычники хотели застать ее врасплох. Возможно. Возможно.

Валлия ненавидела незнание. Знание — это все. И Рааку попросил ее выяснить. Это было важнее всего. Если он считал это важным, значит так оно и было.

Она посмотрела на карту. Язычники были всего в нескольких днях пути, но какое это имело значение? У нее уже была их королева, и сам Рааку должен был прибыть в Айсаир, чтобы их приветствовать. Шулка и маг не представляли реальной угрозы. Это будет резня.

Если только четвертый защитник не склонит чашу весов в пользу язычников.

В командный пункт вошел помощник:

— Вам еще что-нибудь от меня нужно?

— Найдите мне Избранную Торви, — ответила Валлия .

— Немедленно.

Валлия смотрела на город. Она пошлет больше войск против язычников, посмотрим, сможет ли это выманить четвертого защитника на чистую воду, и она представит королеву инквизиторам, как и обещала.

Она должна узнать правду.

75

Венна

Котеге

— Кто это сделал? — спросила Венна, глядя на тела.

— Понятия не имею, — сказал Датт, один из Шулка Хасана. — Кто-то заметил, что они не снимали свою палатку, когда мы собирали вещи. Нашел их в таком виде. Мне сказали, чтобы я привел тебя сюда.

Венна наклонилась, чтобы поближе рассмотреть мертвых мужчину и женщину. Палатка внутри была залита их кровью.

— Никто ничего не слышал? Ничего не видел?

— Да, — сказал Датт. — Но, учитывая все, что происходит, это неудивительно.

Подбородки обоих были в красных пятнах и Венна воспользовалась своим ножом, чтобы открыть рот мужчины. У него отсутствовал язык. Вероятно, у женщины тоже. На обоих телах было множество других ран. Кто бы ни убил их, он действительно хорошо поработал с ними обоими:

— Ты знаешь их имена?

— Реми и Сара. Они были частью команды Мойри, которая пришла с севера.

— Мойри уже знает?

— Нет. Я рассказал только тебе.

Венна высунула голову из палатки и встала, глубоко дыша, чтобы прочистить нос от запаха мертвечины. Это не слишком помогло — в воздухе пахло дымом, пеплом и еще большей смертью. Во имя Богов, до выхода оставалось меньше часа, а все уже превратилось в сущее дерьмо.

— Хорошо. Я ей скажу.

— Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал? — спросил Датт.

Венна огляделась. Армия — если ее можно была так назвать — была собрана и готова к выступлению. У них не было времени на похороны или кремацию.

— Оставь их так.

Она оставила Датта и отправилась на поиски Мойри, ей не нравилось, что означали смерти Реми и Сары. Учитывая все происходящее, последнее, что им было нужно, — убийца среди них.

Мойри с Джаксом и Хасаном стояла у главного входа в Котеге, вернее, у того, что от него осталось. У всех были вытянутые лица, какие бывают только при плохих новостях.

— Что случилось? — спросила она.

— Зорика пропала, — сказал Хасан. — Тиннстра и Раласис мертвы. Или, по крайней мере, мы думаем, что они мертвы.

— Когда? — спросила Венна. — Как?

— Прошлой ночью, — ответил Джакс.

— Тиннстра и Раласис были в лесу, когда напали эгрилы. Когда Зорика их подожгла, — добавил Хасан.

Венне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что на многие мили к северу от Котеге остались только почерневшая земля и обломки деревьев. В том пожаре Зорика сожгла целую армию.

— Зорика отправилась на их поиски, — сказала Мойри, — и с тех пор мы ее тоже не видели.

— Может ли быть еще хуже? — спросила Венна. Все это было слишком тяжело осмыслить. Она даже не хотела думать о последствиях, если трое их лидеров погибнут. Она покачала головой. — Но это не значит, что они мертвы.

— Я знаю, — сказал Хасан. — Но выглядит это не очень хорошо.

Венна закрыла глаза:

— Нет. Тиннстра не умерла. Я знаю, что это не так. Как и все остальные.

— Венна, я понимаю, что это трудно принять, но они были бы здесь, с нами, если бы были живы. Ты это знаешь. — Хасан сжал плечо Венны, но она только пожала плечами.

— Только не Тиннстра, — возразила Венна. — Она и не собиралась быть здесь. — Она покачала головой, чувствуя, как в ней снова закипает гнев. — Прошлой ночью она не просто бродила по лесу — она ушла навсегда.

— Что ты имеешь в виду?

— Прошлой ночью, после нашего собрания, я поссорилась с Тиннстрой. — Венна полезла в карман и достала карту, которую дала ей Грейс. — Она сказала, что у меня нет подробностей о внутреннем устройстве замка, но у меня они были, потому что она попросила меня их раздобыть. — Она передала карту Хасану. — Я хотела знать, почему она солгала.

— Что она сказала? — спросил Хасан, глядя на грубый рисунок.

— Что у нее есть план. Сказала, чтобы я передала это тебе, когда она уйдет.

— Она сказала, что собирается делать? — спросила Мойри. — Куда направляется?

— Нет. Она сказала, что я бы попыталась остановить ее, если бы знала. Но, полагаю, она направилась в Айсаир, в замок.

— Зачем? — процедил Джакс сквозь стиснутые зубы.

— Она хотела знать, где держат Тонин.

— Тонин, — повторил Хасан.

Венна кивнула.

— Зачем ей это знать? — спросил Джакс. — Убийство Тонин ничего не изменит ни для нас, ни для войны.

— Не думаю, что в ее намерения входило их убить.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джакс, хватая ее за куртку. — Что она собирается делать?

— Полегче, Джакс, — сказал Хасан. — Мы все здесь на одной стороне.

— Не знаю, — сказала Венна, как только Джакс ее отпустил. — Но я думаю, что она была далеко отсюда, когда эгрилы напали. Если Раласис был с ней, я бы сказала, что они оба все еще могут быть живы.

— Ба, — сказал Джакс. — Это ничего не значит. Они либо мертвы, либо дезертировали. В любом случае, они нам ни к чему. Нам нужно прекратить терять время и уходить. Нам предстоит война. — Мужчина был явно рассержен, его почти трясло от ярости.

Мойри положила руку ему на грудь, словно пытаясь успокоить:

— Она не дезертировала. Она...

— Покинула лагерь, бросила нас, самовольно, — закончил Джакс. — Это дезертирство. Теперь она мешает нашей миссии. Мне жаль. Я знаю, что она твоя дочь и... телохранительница королевы, но это правда.

— Мы сможем побеспокоиться об этом позже, — сказал Хасан. — Но ты прав, нам нужно двигаться дальше. Давайте перейдем к делу. Они найдут нас, когда смогут.

Мойри и Джакс кивнули и двинулись прочь, но Хасан остановил Венну:

— Я хочу, чтобы ты возглавила команду Тиннстры. Они лучшие, кто у нас есть, и я не хочу, чтобы они теряли концентрацию, когда их босса здесь нет.

— Никаких проблем.

— Я хочу, чтобы вы провели разведку впереди основной армии, пока мы будем продвигаться, и убедились, что мы не столкнемся с неприятными сюрпризами.

— Можешь на меня положиться.

— Я знаю. Потеря Зорики и остальных — не самое лучшее начало, но мы должны продолжать в том же духе.

— Есть еще плохие новости. — Венна посмотрела на исчезающие фигуры Джакса и Мойри. — Я как раз собиралась сказать им, что двое из их команды были убиты прошлой ночью.

— Убиты? Ты уверена?

— Они оба были сильно изувечены.

— Это могло произойти во время вчерашнего сражения.

— Тот, кто это сделал, также отрезал им языки.

— Черт. — Хасан облизал зубы. — Это последнее, что нам нужно.

Венна пожала плечами:

— Может быть, это была вражда, которая вышла из-под контроля? Но я так не думаю.

— И они были из команды Мойри?

— Мне сказали, что их зовут Реми и Сара.

— Я знаю эти имена, — сказал Хасан.

— Откуда?

— Ну... — Хасан нахмурился, роясь в памяти. — Реми и Сара. Я почти уверен, что это были те самые заключенные, которые сбежали с Джаксом из Эгрила.

— Боги, — сказала Венна. — Сбежать оттуда и оказаться убитыми здесь. Это неправильно.

— Джакс расстроится, когда узнает, — сказал Хасан.

— Мне показалось, что он сильно нервничает.

— И на то есть веские причины. Этот человек пережил больше, чем все мы, вместе взятые.

— С ним все будет в порядке, когда мы доберемся до Айсаира?

— Он был одним из наших лучших военных умов. Даже если он будет действовать на половине этого уровня, он все равно лучше любого из нас.

— Надеюсь, ты прав, — сказала Венна. — Ты собираешься рассказать ему о его друзьях или хочешь, чтобы я это сделала?

— Предоставь это мне, — сказал Хасан. — А ты найди команду Тиннстры и убедись, что у нас есть свободный путь в столицу.

— Хорошо.

— И позаботься о себе. Я не хочу никого потерять сегодня.

Венна улыбнулась:

— Да хранят тебя Четыре Бога, Хасан.

— И тебя.

Венна ушла от него, чувствуя себя грустной и уставшей, предвкушая долгий тяжелый день впереди. Трудно было представить себе мирное время. Вторжение произошло меньше года назад, и все же она едва помнила, как все было до появления Эгрила. Нет, это неправильно. Она прекрасно помнила все это, но воспоминания больше походили на сны о временах столь давних, что их уже никогда не вернуть.

Только мысль о возвращении в Джию поддерживала Венну в Мейгоре, когда там все пошло наперекосяк. Теперь, когда она вернулась, дела обстояли ничуть не лучше. На самом деле, они были намного хуже. И подумать только, что среди них есть убийца.

И не просто ассасин. Тот, кто убил этих бедных людей, наслаждался этим, растягивая время и заставляя их страдать. Боги, она не хотела думать о боли, страхе, которые они пережили, не в силах позвать на помощь, на пощаду.

Если Венна когда-нибудь узнает, кто это сделал, она заставит его пострадать.

Команда Тиннстры была собрана и готова к выходу, когда Венна их нашла. Она узнала Тависа, которого видела в Киесуне, и подошла к нему:

— Вы ждете своего шефа?

— Да, — ответил старый Шулка. — Как ты? Давненько тебя не видел.

— Жива.

— Большего и желать нельзя, — сказал Тавис. — У тебя есть для нас новости?

— Прошлой ночью Тиннстра отправилась на задание, по собственному желанию. Мы не увидим ее, пока не доберемся до Айсаира. Вместо нее у вас есть я.

Тавис оглянулся на остальных:

— Вы слышали это? Вождь уже ушла.

— Без нас? — спросила какая-то женщина, проводя ножом по щетине на голове.

— Вы знаете Тиннстру, — сказала Венна. — Она решила, что лучше сделать это в одиночку. — Она терпеть не могла лгать, но это казалось проще правды: никто не знает, где Тиннстра, жива ли она. — Хасан послал меня вместо нее. Он хочет, чтобы мы отправились на разведку.

Женщина нахмурилась и убрала нож:

— Значит, у нас все еще есть интересная работа?

— Ну, Ника, — сказал Тавис. — Тебе это понравится.

Смех Ники был холодным и жестким. «Да, понравится». Определенно, одна из команды Тиннстры.

— Значит, ты представишь меня остальным? — спросила Венна.

— Конечно, — сказал Тавис. — Ты только что познакомилась с Никой. Этого урода зовут Садир, затем идут Ниал, Рея, а мрачная девушка сзади — Прия.

— Приятно со всеми вами познакомиться. — Венна получила в ответ кивки и суровые взгляды. Этого следовало ожидать. Они были крутой командой. — Я не собираюсь пытаться заменить Тиннстру, но и я здесь не для того, чтобы просто отбывать номер. У нас впереди долгий день, но он ничем не отличается от всех предыдущих. Наша задача — убедиться, что на этом пути не будет неприятных сюрпризов — такая же, как всегда, за исключением того, что на этот раз мы находимся чертовски близко к врагу, и он нас ожидает.

— Мы умеем находить неприятности, — сказал Тавис. — И неплохо умеем создавать их сами.

Венна улыбнулась.

— Мы — мертвые, которых боится зло.

76

Эндж

Северная Дорога

Они шли всего около двух часов, но Эндж уже страшно нервничала, ее глаза обшаривали деревья, кусты и тени в поисках Черепов. Ее нервам не помогало то, что они еще никого не увидели. Это только усиливало ее напряжение. Потому что она знала, что враг где-то рядом, и каждый шаг переносил ее на шаг ближе к нему.

Она была в нескольких тысячах солдат от головы колонны, у нее болело горло после того, как она два часа вдыхала взбитую ногами грязь, глаза чесались от клубящейся пыли. Все шли в каком-то ритме, к которому она все еще не привыкла. На самом деле, это было неудивительно. Они с Гаро были далеко, занимались своими делами, в то время как остальная армия прошагала вместе полстраны. Неудивительно, что она чувствовала себя не в своей тарелке. С неподходящими солдатами.

Венна дала ей здоровенный щит, и, по какой-то причине, он заставлял ее чувствовать себя еще более неприятно. Она не знала, как правильно его держать, и перекладывала из одной руки в другую каждые несколько секунд. Не помогало и то, что тяжесть предмета, казалось, увеличивалась с каждым шагом. Эндж постоянно хотелось зашвырнуть его в кусты и покончить с этим, но пока она сдерживалась.

К счастью, ее познакомили с другими ханранами; нескольких человек она знала по Киесуну, но гораздо больше было из остальной части Джии. Высокий, долговязый чувак по имени Дэнни с севера, казалось, считал себя главным, но он выглядел достаточно прилично, так что у Эндж не было претензий. Если он хочет принимать решения, удачи ему.

По крайней мере, она не скучала по Гаро — ну, скучала, но не слишком сильно. Боги, она ненавидела себя за то, что вообще по нему скучала. Это кое-что говорило о том, в каком состоянии находится мир, если этот здоровенный увалень был лучшим, что в нем есть. Не то чтобы она когда-нибудь призналась ему в этом.

Блядь.

— Ты в порядке, девочка? — спросила Дэнни, отступая назад и идя рядом с ней. На его плече лежал длинный, отвратительного вида металлический прут — хотя и не такой отвратительный, как шрам, который покрывал половину его лица, — но она могла представить, что удар этим прутом по голове оставит неплохой след.

— Просто нервничаю, — ответила она.

Он втянул воздух сквозь зубы:

— Ты не одна такая.

— И ты?

— Надо быть сумасшедшим, чтобы не нервничать, а? Хаскомбский лес чертовски подходящее место для засады. — Он указал на обочину дороги своим металлическим прутом. — Там может спрятаться целая армия, если захочет, и мы, вероятно, ее не заметим. И, конечно, кое-что нас ждет в конце этой дороги. Ничего хорошего.

— Да. Ничего.

— Так что я так же нервничаю, как и ты.

Эндж улыбнулась:

— Ты просто пытаешься меня подбодрить.

— Возможно. Или, возможно, я пытаюсь подбодрить себя. Кто, черт возьми, знает в эти дни? Разве это имеет значение?

— Нет. Думаю, что не имеет.

— Судя по выговору, ты с юга?

— Да, Киесун.

— Я слышал, что вам там пришлось нелегко.

— Я слышала, что всем везде пришлось нелегко.

— Ты не ошибаешься. — Дэнни во многих отношениях напоминал Эндж ее отца. Они оба были мастерами преуменьшать.

— Ты из Чи́ты? — спросила Эндж.

— Ага. Я там родился и думал, что там умру.

— Может быть, так и будет.

Дэнни посмотрел на нее так, что она сразу поняла, что он думает по этому поводу.

— Мы все еще можем надеяться, а? — сказала Эндж.

— Иногда мне кажется, что это все, что у нас осталось.

— Кого ты потерял?

— Жену. И дочь — она была ненамного старше тебя.

— Прости.

— Я ничем не отличаюсь от других. Я знаю, что ты тоже потеряла близких. Недавно. У тебя такой взгляд.

— Это так заметно?

— Оглянись вокруг. Множество других в той же лодке. Кто это был?

— Мои родители погибли во время вторжения. Там был парень, которого я… Я была влюблена в него, но он погиб несколько месяцев назад в сражении с Черепами. Глупо, на самом деле. Я должна о нем забыть.

— В этом нет ничего глупого. Горе — большое дело. Иногда оно кажется таким огромным, что ты не можешь пошевелиться. Иногда ты обманываешься, думая, что все прошло, а потом появляется какая-то мелочь, напоминающая тебе о том, кого ты потерял, и ты снова чувствуешь себя раздавленным.

— Я ненавижу это чувство. Как будто часть меня пропала. Я думаю о том, сколько времени я потратила впустую, когда могла бы быть с ним.

— Все важные события, которые отнимали у нас время, больше не кажутся такими важными, а? Иногда я шел выпить в конце дня, хотя мог бы пойти домой и побыть со своей семьей… Я бы сделал все, чтобы вернуть хотя бы один из тех вечеров.

— Вместо этого мы здесь.

Дэнни кивнул.

— Да, мы здесь, делаем то, что должны, чтобы другие люди могли делать все то, что делали мы —влюбляться, заводить семью, жить своей жизнью. И, может быть, они это оценят, когда окажутся по другую сторону этой передряги.

— Я думала, мы здесь только для того, чтобы убить парочку Черепов.

— И для этого, тоже. — Дэнни похлопал по своей стальной дубинке. — И для этого. Нет ничего плохого в том, чтобы, помимо всего прочего, немного отомстить. На самом деле, от этого становится только лучше.

Эндж улыбнулась:

— Я рада, что иду с тобой.

— И я. И продолжай нервничать. Я считаю, что это лучший способ остаться в живых.

Улыбка исчезла с ее лица. «Постараюсь». Боги, Эндж совсем перестала глядеть по сторонам. Ее взгляд снова метнулся к листве, вглядываясь в тени, выискивая признаки чего-то постороннего. Не то чтобы она сможет увидеть что-то, на что не обратили внимание несколько тысяч солдат, прошедших мимо. И все же, будь осторожен — проживешь подольше. Хороший совет.

Дэнни отошел, чтобы проверить, как там остальные. С ними была самая разная компания ханранов: кто-то молодой, кто-то пожилой, кто-то, похоже, знал, что делает, а кто-то нет; возможно, были и такие, как она — хорошо умели притворяться. По крайней мере, она надеялась, что у нее хорошо получается притворяться.

Она чувствовала себя увереннее, когда Гаро был рядом с ней. По сравнению с ним она казалась настоящим военным гением. Она спросила себя, где он сейчас. Как он справляется без нее? Вероятно, действительно хорошо. Боги, она надеялась, что так оно и было — хотя бы назло ей. По крайней мере, он ведет Линкса через территорию, свободную от Черепов. Это было уже что-то. Она вроде как жалела, что не пошла с ними, не воспользовалась шансом, когда Венна ей предложила, но она была такой упрямой. Слишком упрямая для своего же блага, говорил ей отец, когда они спорили о чем-то совершенно неважном.

Армия шла в хорошем темпе, как будто спешила поскорее покончить с этой войной. «Еще одна последняя битва, и все будет кончено». «Возьмем Айсаир, и все будет кончено». «Убьем Черепов, и все будет кончено». Только об этом и говорили, когда они останавливались. Только об этом и говорили, когда шли. Она надеялась, что это так. Она молилась, чтобы это было так. Беда в том, что... она не думала, что это будет так. Если только «будет кончено» не означало «помрем».

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы продолжать идти, а не выйти из строя и исчезнуть в лесу. Найти Гаро. Сказать ему, что она передумала. Вместо этого она продолжала шагать по дороге, наблюдая за затылком мужчины впереди и за лесом сбоку от нее.

Высматривая врага.

Может быть, именно поэтому она не заметила, что королевы с ними не было. Но когда армия остановилась, чтобы немного передохнуть и перекусить, ее внезапно осенила эта мысль. Она вытянула шею, высматривая то сияние, которое все время окружало Зорику, но его не было видно ни в воздухе, ни где-либо в их рядах. Даже когда она поднялась на ноги, она не смогла разглядеть Зорику, а сияние этой женщины было трудно не заметить. Особенно в лесу, среди всех этих темных теней.

Дело в том, что королевы с ними не было, и чем больше Эндж думала об этом, тем больше понимала, что ее не было с ними весь день.

— Что случилось, девочка? Ты выглядишь встревоженной, — спросил Дэнни. Он сидел на камне неподалеку и быстро расправлялся с хлебной горбушкой.

— Я искала королеву, — ответила Эндж.

Здоровяк ухмыльнулся:

— Зачем? Ты хочешь с ней о чем-то поговорить? Я не знал, что вы подруги.

— Просто поняла, что не видела ее сегодня, вот и все, — сказала Эндж. — Обычно она носится вокруг. Мне это даже нравилось. Я чувствовала себя в безопасности.

Дэнни тоже начал искать:

— Теперь, когда ты об этом упомянула, я понял, что тоже ее не видел. Но это ничего не значит. Она, наверное, где-то по делам.

— Ага, возможно. Но что, если это не так?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Блядь, не знаю. Что, если с ней что-то случилось? Что, если она... ушла? — Эндж не смогла заставить себя сказать мертва — даже если это было то, о чем она думала.

— Ни в коем случае, — сказал Дэнни. — Я даже думать об этом не хочу. Если ее не станет, нам крышка. Я выслушал несколько историй, которые рассказывали другие, о том, что случилось с ними по дороге сюда. Говорят, что Зорика — единственное, что помогло им выжить. Без нее они были бы мертвы в течение первых нескольких дней.

— Нескольких дней? — усмехнулась Эндж. — Они бы не добрались до берега. Тысячи Дайджаку разбомбили бы к чертовой матери их корабли. Только Зорика спасла их от гибели.

— Ты не заставила меня чувствовать себя лучше.

— Извини. Я не хотела... хуй с ним. Не обращай на меня внимания. Что я знаю о приходах и уходах королевы? Я просто нервничаю. Надо было мне свалить домой с Гаро, когда у меня была такая возможность.

— Кто такой Гаро?

— Просто парень из Киесуна. Я постоянно работала с ним в паре для Хасана. Бо́льшую часть времени выводил меня из себя.

— Где он сейчас?

— Мы спасли ребенка в том городе, где встретили твоих ребят, и взяли его с собой в Котеге. Однако прошлой ночью одна шулка сказала нам, что Айсаир — не то место, куда можно взять мальчика. И сказала Гаро, чтобы он возвращался с ним в Киесун. — Эндж вздохнула. — Сказала, чтобы я тоже пошла с ними. Но нет, я должна была остаться здесь, а?

— Возможно, это было не самое лучшее твое решение, — сказал Дэнни, печально рассмеявшись.

— Верно? А я всегда говорила, что Гаро был глупцом. Оказывается, дурой была я.

— Ты слишком строга к себе, девочка. Ты...

Они оба услышали крики одновременно, услышали, как запела сталь.

— Осторожно, фланги! Осторожно, фланги! — крикнул кто-то. — Черепа в лесу.

Эндж чуть не споткнулась о свой чертов щит, когда вытаскивала меч из ножен, ее сердце бешено колотилось. «Ты что-нибудь видишь?» Она была уверена, что ни хрена. Только деревья и кусты. Несмотря на это, она спряталась за своим щитом, радуясь, что между ней и тем, что надвигалось на них, есть увесистый кусок дерева.

— Ничего, — ответила Дэнни. — Ни хрена. — Он так крепко сжал свой стальной прут, что костяшки пальцев побелели. — Смотрите в оба, — крикнул он окружавшей их команде, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно, даже несмотря на шум боя и смертей, которые происходили впереди.

— Разве мы не должны им помочь? — спросила Эндж, не желая, чтобы ответ был положительным, если она хотела быть честной.

— Нет, пока кто-нибудь не прикажет, — ответил Дэнни. — Ублюдки могут напасть на нас в любую минуту.

— Мне это не нравится, — сказала Эндж. Она была городской девочкой. Она чертовски ненавидела лес, особенно когда вокруг таились Черепа. — Я думала, Венна собиралась помешать эгрилам на нас напасть.

— Может быть, она пыталась, — тихо сказал Дэнни. — Может быть, они нашли ее первыми.

Боги, мысль об этом причиняла боль. Венна спасла ей жизнь там, в Котеге. Она сражалась как демон. Если кто-то вроде нее мог погибнуть... Что ж, лучше об этом не думать.

— Блядь, надо было пойти с Гаро, — пробормотала она себе под нос.

— Шшш... Они идут, — сказал Дэнни.

Эндж посмотрела поверх щита. Конечно же, они были там. Белые тени двигались между деревьями и направлялись прямо к ней.

77

Дарус

Северная Дорога

Дарус наслаждался лучшим временем в своей жизни. Он никогда не был бойцом, предпочитая уединение своих комнат и тонкое искусство ножей, но он должен был признать, что в том, чтобы отрубить кому-то голову мечом, было определенное удовольствие. Его даже не волновало, что он убивает своих соотечественников. В конце концов, солдаты Эгрила понятия не имели, что он был одним из них. Если бы он просто стоял в стороне, была большая вероятность, что они бы его убили, а, умерев однажды, он не горел желанием повторять этот опыт. Во второй раз он бы не вернулся.

Итак, Дарус рубил, колол, парировал и убивал бок о бок с лучшими из них. Даже с одной рукой он был мастером смерти, и дар Рааку уже изменил его настолько, что он стал быстрее и сильнее любого простого человека. Не было никого, кто представлял бы реальную угрозу для Даруса. Никого его уровня.

Тем не менее, хотя отправлять своих соотечественников в Великую Тьму было не сложно, это было очень весело. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не рассмеяться вслух, когда кровь лилась потоком и летели конечности. Несмотря на то, что предсмертные крики были такими пьянящими, это — возможно — вызвало бы странные подозрения, если бы его товарищи-повстанцы поняли, что он так наслаждается происходящим.

Ему бы не хотелось испортить сюрприз до того, как у него появится шанс убить и всех их.

О, да, пехотинцы Эгрила были не единственными, кого Дарус намеревался убить. Хасан, Аасгод и Мойри не выберутся из леса, не говоря уже о том, чтобы увидеть столицу.

В конце концов, королева исчезла. И Тиннстра, и мейгорец – как бы там его ни звали. И как только Дарус втопчет мозги Мойри в грязь, насладится сердцем Хасана и срежет голову Аасгода с его плеч, армия останется без предводителей — за исключением Даруса.

И какую резню он тогда устроит. Тысячи смертей.

— Берегись! — закричала Мойри, блокируя своим щитом скимитар, нацеленный в голову Даруса, а затем отрубая нападавшему руку. Дарус шагнул вперед и вонзил свой меч в глаз солдата.

Он развернулся, пригнулся и полоснул мечом по подколенным сухожилиям солдата. Тот упал с прекрасным криком агонии, а Дарус топтал его лицо, пока от него не осталось только кровавое месиво. Хорошая тренировка для того случая, когда он проделает это с Мойри.

Теперь она стояла к нему спиной, отбиваясь от всех нападавших, — настоящий мастер клинка, — доверившая Джаксу защищать свой тыл. Дарус был почти готов заколоть ее прямо здесь и сейчас. Быстрый выпад мечом, и все будет сделано. Никто и не заметит.

Вместо этого он разрубил шлем пехотинца своим мечом, хотя сталь разлетелась от силы удара. Он вонзил сломанный клинок в лицо другого солдата, затем подобрал оброненный скимитар, чтобы продолжить бой.

Проклятый маг, Аасгод, метал молнии повсюду, убивая дюжины людей каждым ударом. Он тоже был грозным человеком. Дарус помнил, каково было быть обожженным заклинаниями этого человека, но перед топором Скары не устоял и Аасгод. Дарус определенно получил бы удовольствие, убив этого человека. И, возможно, сейчас самое время…

Дарус позволил приливу и отливу битвы оттеснить его от Мойри к магу. Он парировал удар скимитара и отскочил в сторону, когда эгрил снова набросился на него. Солдат слишком высоко поднял руку, приглашая Даруса нанести удар прямо в его незащищенную подмышку, но Дарус не воспользовался этой возможностью и ждал, чтобы заблокировать следующую попытку противника. Конечно же, дурак без особого мастерства нанес Дарусу удар в живот, но этого было достаточно, чтобы позволить ему отступить еще дальше и приблизиться к Аасгоду еще на несколько шагов.

В глазах пехотинца вспыхнуло разочарование, и он погнался за Дарусом, рубя его так, словно Дарус был каким-то деревом, которое нужно срубить. Это было все равно что драться с ребенком. Этот человек не заслуживал славы в Великой Тьме, не заслуживал места по правую руку от Кейджа. Заскучав, Дарус взмахнул клинком и сделал глубокую рану на горле эгрила.

У Даруса не было времени насладиться зрелищем смерти этого человека. Вместо этого он нашел другого противника, который помог ему добраться до мага. Теперь Аасгод был всего в десяти футах от него, достаточно близко, чтобы Дарус мог почувствовать жар в воздухе от молний джианина, почувствовать запах обожженной кожи и услышать вопли умирающих.

Во имя бесконечной ярости Кейджа, Дарус столько лет упускал красоту войны.

Он снова изобразил пантомиму, защищая свою жизнь, притворяясь слабым, притворяясь усталым, притворяясь Джаксом. Он отступал и отступал, подбираясь все ближе и ближе, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Достаточно близко, чтобы…

Хасан налетел с дюжиной Шулка и бросился в бой рядом с Дарусом и остальными.

— Я подумал, что тебе может понадобиться помощь, — крикнул он, убив пехотинца, с которым танцевал Дарус.

Шулка внесли решающий вклад в ход сражения, свежее оружие и чистые клинки сделали свое дело. К ним присоединилось еще больше солдат Джии, и вскоре все превратилось в бегство, поскольку последние пехотинцы Его Императорского Величества бежали обратно в лес.

Дарус плюнул им вслед. Они были позором для Рааку, для Кейджа. Они должны были сражаться до конца и обрести славу в Великой Тьме.

— Скатертью дорога, — сказал Хасан, подходя к нему. — Им удалось сделать только одно — уменьшить количество Черепов, о которых стоило беспокоиться.

Дарус убрал меч в ножны и нашел нож, который был похож на иглу:

— Спасибо тебе за помощь, брат.

— Ерунда. У тебя все было под контролем. Я видел, как ты сражался как одержимый. Тебя было не остановить. — Хасан хлопнул его по спине, а затем обнял Даруса. — Лучше, чем ты когда-либо был.

Дарус повернулся так, что они оказались лицом к лицу:

— О, я определенно стал лучше, чем когда-либо.

Хасан, должно быть, увидел в глазах своего старого друга что-то, что ему не понравилось, потому что он напрягся и попытался отстраниться. Конечно, слишком поздно, чтобы помешать Дарусу вонзить эту маленькую иглу ему в сердце. Хасан прожил достаточно долго, чтобы увидеть улыбку на лице своего друга.

Ноги Хасана подкосились, и Дарус его подхватил.

— Хасан! — закричал он, изображая панику в голосе. — Хасан! — Он огляделся и увидел Мойри. — Помогите! Позовите на помощь! Это Хасан!

Все бросились к нему, оторвали своего любимого предводителя от Даруса и положили его на землю. Дарус уже спрятал свой маленький нож, когда отступил назад, давая им место.

— Он истекает кровью, — крикнул один из мужчин.

— Хасан, оставайся с нами, — крикнул другой. — С тобой все будет в порядке. Просто держись.

Дураки разговаривали с трупом, но Дарусу нравилось наблюдать за их работой. Самый лучший хирург не смог бы вылечить сердце, проткнутое ножом. Даже когда Дарус еще обладал способностями целителя, ему, вероятно, было бы трудно залечить эту рану.

И в довершение всего, то немногое, что осталось от Джакса, вопило в его голове. Клянусь Кейджем, это был прекрасный звук. Кто-нибудь, спасите его! Мы должны его спасти.

Мгновение спустя Мойри оказалась рядом с ним:

— Что случилось?

— Я не знаю, — сказал Дарус. — Он, должно быть, был ранен в сражении.

— Но он разговаривал с тобой, смеялся. Как...

— Мы все видели, как Шулка, раненные в бою, продолжают жить, и прилив крови помогает им держаться на ногах. Это ничем не отличается.

— Это последнее, что нам нужно, — сказала Мойри, прижимаясь к груди Даруса.

— Я знаю, — прошептал он. — Я знаю. — Он подумал о том, чтобы убить Мойри прямо здесь и сейчас — в конце концов, все остальные переживали из-за Хасана, — но он не хотел испытывать судьбу. В любом случае, будет лучше оставить Мойри напоследок. Он хотел, чтобы перед смертью она узнала, кем он был на самом деле, и что именно он сделал.

— Клянусь Четырьмя Богами, я рада, что мы нашли тебя в Гандане. Я не знаю, как бы мы справились без тебя, особенно теперь, когда Тиннстра... пропала. Ты — наша единственная надежда.

— Возможно, к концу всего этого ты так не скажешь.

Мойри улыбнулась:

— Скажу.

Он не собирался спорить. Она и так скоро узнает правду.

78

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра стояла в тени леса рядом с Раласисом и смотрела на Айсаир. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как она сбежала из этого места. Город выглядел совсем не так, как она помнила: более потрепанный и разбитый, чем когда-либо, и только Боги знали, какие ужасы поджидали внутри. Заходящее солнце окрашивало стены в красные и оранжевые тона, по городу ползли тени, добавляя ему атмосферы упадка. На зданиях и башнях развевались тусклые флаги Эгрила, на зубчатых стенах патрулировали Черепа.

Земля перед городом была расчищена, как и описывала Венна, но что-то случилось с баррикадами, о которых она упоминала. Остался только почерневший остов, все еще дымившийся после пожара.

— Не Зорика ли устроила весь этот кавардак? — спросил Раласис. Его лошадь была привязана в нескольких ярдах от него и счастливо жевала траву.

Тиннстра кивнула:

— Кто же еще?

— Эта девушка — чудо.

Тиннстра взглянула на мейгорца:

— Тут мы с тобой думаем одинаково.

— Что теперь? Просто подойдем к главным воротам?

— Именно это мы и сделаем.

— Я не могу не думать, что должен быть способ получше, — сказал Раласис. — Что, если нам нужно будет предъявить документы или сказать пароль?

— Мы — Избранные Императора. Кто преградит нам путь?

Раласис указал на Черепа на городских стенах:

— Они.

— Тогда мы убьем любого, кто окажется настолько глуп, чтобы попытаться нас остановить.

— И это будет твоим ответом на все проблемы?

— До сих пор это срабатывало. — Рука Тиннстры потянулась к сумке. К воде Чикара. Семь флаконов. Достаточно ли для того, что ей нужно сделать? Во имя Богов, она на это надеялась.

— Я бы предпочел, чтобы меня ты не убивала.

— Тогда не создавай проблем.

— Как часто говорил мне отец.

— Слова мудрого человека.

— Он определенно так считал.

— А ты?

— Это история для моего смертного одра, — сказал Раласис.

— Тогда будем надеяться, что я ее не услышу. — Даже в слабом свете пожара Тиннстра могла видеть за стенами Айсаира яркое свечение магии. Эгрилы определенно не собирались рисковать. Ее дочь столкнется с серьезным испытанием, когда доберется до города.

— Когда ты хочешь войти?

— Позже, когда стемнеет и люди устанут. Тогда будет легче проникнуть в замок.

Раласис кивнул: «Тогда я немного отдохну». Он вернулся к своей украденной лошади и начал рыться в седельных сумках.

— Что ты ищешь?

Он рассмеялся:

— Надеюсь, что покойный владелец этой лошади был подготовлен лучше, чем мы. — Его рука перестала двигаться, и он засунул ее поглубже. — Ага!

Несмотря ни на что, Тиннстра поймала себя на том, что улыбается, когда Раласис достал что-то завернутое в ткань.

Он ухмыльнулся, разворачивая краюху хлеба:

— Сегодня, Тиннстра, мы ужинаем как короли.

— Ешь все, — ответила она. — Я не голодна.

— Ты же не держишь там лакомства для себя, любимой, так? — Он указал подбородком на ее сумку.

Тиннстра даже не заметила, как ее рука легла на сумку. Улыбка растаяла вместе с движением руки:

— Да, не держу.

Он разломил хлеб пополам и протянул ей половину:

— Тогда поешь. До Кейджестана далеко.

— Я же сказала, что со мной все в порядке. Ешь. Я собираюсь немного осмотреться.

Раласис пожал плечами:

— Как знаешь. Но на вид это отличный хлеб, только правая сторона черствая.

Она ушла, качая головой. Было ли ошибкой взять Раласиса с собой? Хотела бы она знать. Какая-то часть ее была рада, что она не одна, но не чувствовала ли это прежняя Тиннстра? Испуганная Тиннстра?

Нет, я убила ее давным-давно.

Тиннстра отвернулась, злясь на себя за слабость и сомнения.

— Поспи немного, как только поешь. Я буду сторожить первой. Через несколько часов мы можем поменяться.

— Как пожелаешь.

Тиннстра устроилась рядом с деревом и постаралась не думать о том, когда она в последний раз нормально спала. Она чувствовала себя измученной всем этим. Фитиль свечи догорал. Ей просто нужно было продержаться еще немного. Последний рывок. Последняя война.

Она даже не думала о том, чтобы достать флакон с водой Чикара, даже не думала о том, стоит ли пить воду. Она просто осушила флакон одним глотком. Больше не было никакого прилива. Не было ощущения внезапной силы. Было только облегчение, когда усталость, сковывавшая ее до мозга костей, исчезла. Туман в ее мозгу рассеялся.

Тиннстра наблюдала, как по всему городу пляшут отблески магии Эгрила. Айсаир переливался всеми оттенками красного. Венна сказала, что в столице сотни Избранных, и, судя по тому, что Тиннстра могла видеть, это была скромная оценка.

Впрочем, это не имело значения. Она войдет переодетая в одного из них, а затем использует их собственную магию, чтобы отправиться в Кейджестан. Я положу конец этой войне.

— Раласис.

Он резко проснулся, сбитый с толку, его рука потянулась за мечом, которого у него не было. Затем его взгляд остановился на Тиннстре, и он успокоился:

— Сколько я проспал?

— Четыре или пять часов.

— Почему ты дала мне так долго спать? — Раласис потер глаза, затем покрутил шеей.

— Похоже, тебе это было нужно.

— Тебе следовало разбудить меня пораньше, — проворчал он. — Ты не спала.

— Я не устала.

В лесу вокруг них мерцал свет, танцуя среди теней. Свет, исходивший из города.

— Что происходит? — спросил Раласис.

— Незадолго до наступления темноты они зажгли факелы вдоль всей дороги, а затем и на открытой местности. Они, должно быть, думают, что нападение неминуемо.

Раласис уставился на хорошо освещенную дорогу:

— Они увидят нас, как только мы выйдем из леса. Когда доберемся до траншеи, мы будем в пределах досягаемости разрядов Избранных. При свете факелов это будет легкая мишень.

— Передумал? — спросила Тиннстра.

— Нет.

— Тогда надень маску. Пошли.

По крайней мере, Раласис стал выглядеть Избранным, когда надел маску. Пока он держал рот на замке, они могли прорваться.

Они отправились в путь, выйдя из безопасного темного леса на главную дорогу — ту самую дорогу, по которой она так давно бежала с Аасгодом и Зорикой. Как давно это было, по времени этого мира? Шесть или семь месяцев назад? Она спросила себя, занял ли кто-нибудь ее комнату, или она так и пустует после визита Бериса.

Берис. Что бы он подумал обо всем этом? Его младшая сестра возвращается, чтобы сразиться с Рааку? Его мать жива? Если загробная жизнь существует, она надеялась, что он смеется над безумием всего этого.

Пока они шли по главной дороге, Тиннстра чувствовала на себе взгляды сотен глаз. В свете факелов город казался не более чем тенью, но она знала, что все Черепа сейчас начеку. За пределами теней магия, исходящая от города, ярко вспыхнула, заставив ее зажмуриться, посылая острую боль в мозг. Не обращай внимания. Не обращай внимания. Не обращай внимания. Один промах — и мы покойники.

Однако, должно быть, был подан сигнал, потому что городские ворота открылись. Магия, исходившая от стен, сразу же потускнела, что позволило немного отвлечься от яркого света, и Тиннстра была благодарна за это. Настолько благодарна, что ей было наплевать на то, что из открытых ворот хлынули Черепа.

— Мы все еще можем повернуть назад, — прошептал Раласис.

— Нет. — Они прошли точку невозврата. Дороги назад не было.

Они прошли по деревянному мосту, перекинутому через траншею, усеянную заостренными деревянными кольями, а затем миновали обгоревшие остатки баррикад. Тиннстра не сводила глаз с Черепов у главных ворот, игнорируя тех, кто наблюдал за ними сверху. Она надеялась, что Раласис делает то же самое.

К тому времени, как они добрались до ворот, их встречало более двух дюжин Черепов. Один из них, с тремя кроваво-красными полосками на левом нагруднике, выступил вперед и поднял руку:

— Приветствую вас, Избранные.

Раласис остановил свою лошадь, и Тиннстра тоже остановилась. «Приветствую», — ответила она на эгриле, в ее голосе не было радости от того, что ее остановили.

— Мы не ожидали, что кто-нибудь вернется в город этим вечером, — сказал Череп.

— И?

— Командор Валлия отдала приказ: никого не впускать в Айсаир. — В голосе мужчины послышалась дрожь, которая очень понравилась Тиннстре.

— Мы, что, похожи на кого-нибудь? — Тиннстра наклонила голову в сторону Раласиса. — Он, что, похож на кого-нибудь? — Мейгорец наклонился вперед в седле, разглядывая Череп. Если бы Тиннстра не знала его лучше, она бы подумала, что Раласис понимает каждое слово.

— Я не хотел вас обидеть, Избранные. — Мужчина перевел взгляд с Тиннстры на Раласиса и обратно.

— И все же обижаешь, — прорычала она.

— У меня есть приказы.

— И у меня есть приказы. Как ты думаешь, чьи важнее?

— Командор Валлия...

— Командор Валлия велела мне сообщить ей новости о последней битве с повстанцами, — сказала Тиннстра. — А теперь, я предлагаю тебе отойти в сторону и пропустить нас, чтобы я могла сообщить ей о нашей победе.

— Нашей победе?

— Задержи меня еще на мгновение, и я заставлю тебя молить Кейджа о пощаде в Великой Тьме.

Череп поклонился и отступил в сторону:

— Простите меня, Избранные.

Тиннстра снова зашагала, и Раласис направил своего коня вперед. Она смотрела прямо перед собой, игнорируя Черепа, мимо которых проходила. Они были ниже ее внимания.

Они прошли через ворота и, вот так просто, оказались в Айсаире. Тиннстра позволила улыбке промелькнуть на ее губах.

Затем ворота за ними с лязгом закрылись, и ее пронзила вспышка магии. Она обернулась, чтобы посмотреть назад, и с трудом удержалась от того, чтобы прикрыть глаза рукой от яркого света.

— Что это? — прошипел Раласис.

— Это не имеет смысла.

— Что не имеет смысла?

— Магия. Такое ощущение, что она исходит от городских стен. — Тиннстра не видела ничего подобного с…

— Почему нас это волнует? — спросил Раласис. — Стены не могут причинить нам вреда.

— Милостивые боги. — Тиннстру затошнило. Она вспомнила, где видела подобные стены, подобную магию. В Лейсо, вокруг королевского дворца. Тогда они повлияли на Зорику, отняли у нее всю силу. Они втроем едва выжили после падения.

Раласис потянул ее за рукав:

— Нам нужно продолжать двигаться.

Тиннстра, спотыкаясь, двинулась вперед, заставляя ноги работать:

— Зорика не сможет разрушить стены. Она даже не сможет перелететь через них.

— Почему?

— Черепа, должно быть, нанесли на стены те же руны, которые вырезаны на стене вокруг королевского дворца в Лейсо. Когда Зорика пролетела над этой стеной, ее силы мгновенно исчезли.

— И они планируют сделать то же самое здесь?

— Очевидно.

— Почему на тебя это не подействовало?

— Ворота были открыты, что разъединило руны.

— А теперь они закрыты?

— Мы внутри барьера и вне его влияния. У меня все еще есть мои силы. — Тиннстра оглядел город, глядя на свет Избранных. — К сожалению, у эгрилов они тоже есть.

— Что нам делать? Разве мы не должны предупредить остальных?

— Мы придерживаемся плана. Зорике и Аасгоду придется найти свой собственный способ справиться с этим. — Тиннстре было больно это говорить, но она не видела другого пути, кроме того, по которому она сейчас шла. Победа зависела от того, убьет ли она Рааку. Если ей это удастся, они победят в Секановари.

Комендантский час настал несколько часов назад, и в городе было тихо, как в могиле. Несмотря на это, Тиннстре было неприятно видеть повсюду закрытые ставнями окна и запертые двери, за которыми прятались джиане, надеясь дожить до рассвета. Она помнила, каково это — жить в страхе перед любым шумом, любым признаком того, что Черепа пришли за ней. Было слишком легко представить, что чувствовали люди внутри зданий, когда они слышали стук копыт лошади Раласиса по булыжной мостовой. А если бы они выглянули и увидели двух Избранных? Они бы взмолились всем Богам, чтобы в их дверь не постучали.

Город был нашпигован магией. Избранные рассредоточились по всему Айсаиру, без сомнения, ожидая появления Зорики. Еще одно испытание, которое предстояло преодолеть ее дочери. Вот почему мы тренируемся. Это никогда не будет легким.

По крайней мере, никто из Избранных не пришел встретить Раласиса и Тиннстру. Группа Черепов заметила их приближение и вытянулась по стойке смирно, отдав честь, когда они проходили мимо. Их пропускали через контрольно-пропускные пункты без вопросов, и дважды, когда они действительно натыкались на Избранных, кивка в знак признательности было более чем достаточно, чтобы их пропустили.

Никто не задавал вопросов людям в форме Избранных. Никто не препятствовал им идти туда, куда они хотели. Теперь они были в самом сердце Айсаира, и враг даже не подозревал об их присутствии.

Тиннстра позволила себе едва заметную улыбку. Это сработает.

Они вышли на Гранд-авеню, дорогу, которая вела прямо к королевскому дворцу. По ней могла бы пройти целая армия. В детстве она была свидетельницей того, как Шулка прошли здесь парадом в честь короля Роксана Мудрого. То, что казалось таким замечательным зрелищем тогда, теперь казалось таким бессмысленным.

Как только они добрались до дворца, ворота открылись без вопросов. Череп подбежал, чтобы отвести лошадь из Раласиса в конюшню, и так же легко они поднялись по ступенькам и вошли во дворец.

Если в городе было темно и пустынно, то во дворце кипела жизнь. Повсюду сновали Черепа, администраторы, Избранные и эгрилы в форме полудюжины оттенков. Лица, которые могла разглядеть Тиннстра, были напряжены от сосредоточенности. Разговоры шепотом наполняли воздух, но мало способствовали рассеянию ощутимого напряжения. Зорика заставила их встрепенуться.

После вторжения эгрилы занялись интерьером. В соответствии с традициями Черепов, они убрали портреты давно умерших королей и королев, дорогие ковры, приставные столики и вазы — всю роскошь, которую так любили джиане и презирали эгрилы.

Вместо этого они заполнили пространство своими флагами и статуями, изображавшими Кейджа, Рааку и немногих других. Свечи горели в люстрах и канделябрах от одного конца большого вестибюля до другого, но они мало что могли сделать, чтобы рассеять мрак, царивший в углах здания. И все же, несмотря на все это, великолепие дворца было невозможно скрыть. В конце концов, он был создан магией, и его построил настоящий художник. Ее путешествие в прошлое дало ей небольшое представление о том, какой должна была быть жизнь с такой мощью, но она не встретила никого, способного воздвигнуть такое здание из земли.

Убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы подслушать, Тиннстра подошла ближе к Раласису:

— Тонин находятся в подвале, за камерами. Мы спустимся по главной лестнице.

Мейгорец слизнул капельки пота с верхней губы и кивнул:

— Веди.

Ей помогало то, что она знала, куда идет. Она провела во дворце год, пока там служил ее отец. В то время ей было всего семь лет, но путь по коридорам замка вспоминался ей как полузабытый сон. Счастливые дни — по крайней мере, такими они казались сейчас. В то время она, без сомнения, жаловалась на многое. Но не на что-то важное. Милостивые Боги, если бы она тогда знала, что ей предстоит пережить в будущем, она бы улыбалась гораздо чаще, пока могла.

Теперь она шла по коридорам, где когда-то гордо стояли Шулка, предлагая защиту королевской семье. Теперь она проходила мимо Черепов, марающих собой залы.

Пока они шли по замку, Тиннстра также ощущала присутствие пользователей магии. Избранные — настоящие Избранные — были разбросаны по всему дворцу. Дюжина, по меньшей мере, их энергия пульсировала красным. Однако рядом с ней никого не было, и она бы предпочла, чтобы так оно и оставалось. Ауры Тонин были слишком слабы, чтобы их можно было различить, поскольку они были скрыты в глубинах дворца, но, в конце концов, она их нашла и сосредоточилась на их бледном мерцании.

Лестницы сами по себе были невероятными, они образовывали хребет дворца, соединяя разные уровни и башни друг с другом, и тянулись все выше и выше, насколько мог видеть ее глаз.

Она спускалась по лестнице, пока не увидела переход, ведущий в восточную башню.

В восточной башне когда-то находились личные покои королевской семьи. Где родилась Зорика. Где была убита ее семья. Где теперь жил Лариус.

Предатель Лариус.

Тиннстра остановилась, не сводя глаз с перехода, вспоминая обещание, данное давным-давно.

Раласис прошел еще несколько шагов, прежде чем понял, что она больше не идет рядом с ним.

Он вернулся. «Что случилось?» — прошипел он.

— План поменялся, — сказала Тиннстра, направляясь к лестнице наверх.

79

Тиннстра

Айсаир

— Что значит план поменялся? — прошипел Раласис, но Тиннстра проигнорировала его, уже держа в руке нож. Это было маленькое лезвие. Идеально подходящее для того, что ей нужно было сделать.

Держа большим пальцем сталь, она поднималась по лестнице, опустив руку вдоль тела. Она не хотела, чтобы кто-нибудь его увидел. Она не хотела никого пугать. Пока, по крайней мере.

Каменные ступени были стерты от времени, их изгибы были проделаны многими поколениями ног. Она поднялась, и от нее не ускользнула ирония в том, что когда-то она была слишком напугана, чтобы перейти улицу. Теперь бояться нужно было ее. Раласис последовал за ней и, по крайней мере, у него хватило здравого смысла держать рот на замке.

Поднявшись на четвертый этаж, она увидела, что Черепа соорудили железные ворота поперек лестничной площадки. Два Черепа, стоявшие на страже, застыли, когда увидели, что они с Раласисом приближаются, и прикрыли левый глаз в знак приветствия. Знак потерянного глаза Кейджа. Того самого глаза, который она потеряла. Ирония снова не ускользнула от нее.

Она не потрудилась ответить на приветствие.

— Откройте ворота.

Один из Черепов двинулся, чтобы повиноваться, но другой был не столь расторопен.

— Мы... нас не предупредили, что вы придете, Избранная.

Тиннстра пристально посмотрела на него:

— Я прямо от Императора.

Череп бросил взгляд вниз, на лестницу:

— Командор уже в пути?

Она подошла ближе. Их разделяло расстояние не более вытянутой руки. Тиннстра наклонилась вперед, глядя вниз, и понизила голос:

— Мне не нужна компания, чтобы выполнять приказы Его Императорского Величества.

Череп не удержался и тоже наклонился вперед:

— Наши приказы...

Тиннстра ударила его ножом в горло. Ее нож, возможно, и был маленьким, но, во имя Богов, он был эффективен. Мозг Черепа, вероятно, даже не осознал, что он мертв, когда она вытащила лезвие и повернулась к другому охраннику.

— Подожди… — Череп поднял обе руки к Тиннстре. Как будто это могло ее остановить.

— Нет. — На этот раз ее нож попал ему в глаз — в честь Кейджа. Это могло бы принести дураку немного милости в Великой Тьме.

Через две секунды оба мужчины были мертвы, а Тиннстра даже не вспотела.

— Ты их убила, — сказал Раласис, выпучив глаза, но она жестом велела ему молчать, ожидая, держа нож наготове на случай, если кто-нибудь услышит, но они были наедине с мертвецами.

— Посмотри, нет ли у него ключей от ворот, — сказала Тиннстра, указывая ножом на одного из мертвых Черепов и приступая к обыску другого.

— Что мы делаем? — снова спросил Раласис. — Этого не было в плане.

Тиннстра нашла ключи и выпрямилась:

— Мы собираемся встретиться с королем.

— С королем? Нет, Тиннстра. Давай повернем назад. Будем действовать согласно...

Ворота бесшумно открылись.

— Возьми другого. — Тиннстра протащила Череп, который обыскала, через ворота и бросила его так, чтобы тело не было видно с главной лестницы. Раласис последовал ее примеру.

— Кто-нибудь их увидит, да и пол весь в крови. Что нам с этим делать? — спросил он.

— Надеюсь, никто сюда не придет, — ответила Тиннстра. Она все равно заперла ворота.

Они двинулись дальше.

Этот этаж все еще был украшен в старом джианском стиле — на одной из стен висел портрет королевы Эсме, которая правила во времена Утраты Магии, в богато украшенной золотой раме; рядом находился портрет короля Хиро, который привел Шулка к победе во время Великих Северных Войн. Были и другие великие короли и королевы, правители, которые проявили стойкость, когда Джия больше всего в них нуждалась.

Однако был и новый портрет, которого Тиннстра раньше не видела. Она остановилась как вкопанная.

Не один из старых королей, но человек, которого она знала слишком хорошо. Предатель и негодяй. Человек, совершивший братоубийство и цареубийца.

Лариус, самодовольный, в богато украшенных доспехах, делал вид, что был воином — как и делал вид, что был королем. Человек, который позволил Черепам убить его брата, короля Кариина, а также его жену и сына. Человек, который пытался убить Зорику. И все это ради того, чтобы он мог носить золотую корону и жить в позолоченной клетке.

Ублюдок. Как он смел повесить свое изображение среди портретов великих джиан?

Она заглядывала в открытые двери, пока они двигались по этажу, высматривая врага, высматривая свою цель. Некоторые из них были погружены в темноту, в то время как другие все еще освещались свечами. Она прошла мимо музыкальной комнаты, библиотеки и кабинета рисования, чувствуя, как в ней нарастает гнев. Ее армия жила в покрытых грязью палатках, и еды едва хватало на то, чтобы продолжать движение, в то время как этот... этот ублюдок жил в такой роскоши? Может быть, эгрилы были правы, что посадили его под замок. Тиннстре хотелось все это уничтожить.

В конце коридора ее ждали двойные двери. Это, должно быть, и была та самая комната. Подавив желание просто вышибить дверь, Тиннстра не спеша повернула дверную ручку, чтобы шум не привлек внимания тех, кто находился внутри. Когда щель стала достаточно большой, она кивнула Раласису и проскользнула внутрь. Раласис последовал за ней и быстро закрыл за ними дверь.

В комнате было совершенно темно. Тишина, за исключением легкого похрапывания, доносившегося из дальнего конца комнаты.

Тиннстра все еще ждала, давая своему глазу привыкнуть.

Из темноты начали проступать очертания туалетного столика, зеркала, небольшого кресла и кровати с балдахином и задернутыми занавесками. Как мило.

Она подошла, держа нож в окровавленной руке, отдернула занавеску и увидела, что он крепко спит, а рядом с ним женщина. Вероятно Грейс, шпионка, о которой ей рассказывала Венна. Храбрая женщина. Тиннстра не смогла бы спать с Лариусом, какой бы уважительной ни была причина.

Сам Лариус выглядел старше, чем она ожидала, и уж точно старше, чем его нарисовали. Что, впрочем, неудивительно. В такие времена все стареют. У него были длинные волосы с проседью и аккуратно подстриженная борода. Тем не менее, у него не было такого изможденного вида, как у всех ее друзей. Не было никаких признаков того, что он не знал, откуда возьмет еду в следующий раз.

И уж точно он не знал, что ел свою последнюю еду.

Тиннстра оглядела комнату в поисках какой-нибудь подсказки, что бы это могло быть, но вокруг не осталось ни одной тарелки. Лариус, возможно, ел в той роскошной столовой, мимо которой она проходила, в окружении слуг и лакеев, смеющихся над его шутками.

Она обошла кровать с другой стороны, чтобы получше разглядеть Грейс. Она была привлекательна, Тиннстра должна была признаться. Классическая красота Джии. Из тех женщин, что кружат головы без особых усилий и из-за которых другие мужчины будут испытывать вожделение. Идеальный трофей для короля.

Тиннстра прикрыла рот женщины рукой. Та резко распахнула глаза, мгновенно проснувшись, и тут же окаменела, со свистом выдохнув через нос, когда увидела форму Избранной.

Тиннстра приложила палец к своим губам, призывая ее вести себя тихо. Ханранка она или нет, но Тиннстра не собиралась позволять ей кричать. Наличие окровавленного кинжала в руке тоже помогало. Он делал сообщение еще более убедительным.

К счастью для нее, Грейс оказалась достаточно сообразительной и кивнула в ответ. Тиннстра указала на Раласиса, который держал перед девушкой халат. Как всегда, джентльмен.

Еще один кивок, и Тиннстра отпустила губы девушки. Грейс соскользнула с кровати и накинула халат, затем Раласис помог ей сесть.

Теперь настало время для главного действия, ради которого Тиннстра была здесь. Лариусу пора умереть.

Только это не должно было произойти быстро. На этот раз она хотела убедиться, что жертва знает, за что его собираются убить.

Рука снова зажала рот:

— Проснись, Ваше Величество.

Его глаза распахнулись, и он попытался втянуть воздух через ее руку, как испуганный маленький кот. Затем он увидел ее маску и каким-то образом сумел успокоиться, но в то же время испугаться еще больше. Потом он увидел окровавленный нож и очень быстро пришел в ужас. Хорошо.

— Не кричи. Не кричи, — сказала Тиннстра. — Тебе лучше не знать, что я сделаю, если ты хотя бы пискнешь.

Лариус, вероятно, хорошо представлял, что это может быть, поскольку попытался спрятаться под одеялом. Такой жалкий человек.

Тиннстра убрала руку, и Лариус отполз назад, прислонившись к изголовью кровати. «Избранная», — произнес он на эгриле с ужасным акцентом, не обращая внимания на то, что Тиннстра обратилась к нему на джиане.

Его взгляд скользнул по комнате и остановился на Раласисе, стоявшем рядом с Грейс.

Тиннстра дала ему пощечину, чтобы привлечь его внимание к себе, затем сняла маску.

— Я не Избранная, — сказала она на джиане. — Я верная слуга короны.

Он посмотрел на ее поврежденный глаз и шрамы на лице, прежде чем сосредоточиться на клинке:

— Джианка?

Тиннстра кивнула:

— Шулка.

На его лице отразилось облегчение: «Ты здесь, чтобы меня спасти?» Во имя Богов, в его голосе прозвучала надежда.

Тиннстра покачала головой:

— Я служу законной правительнице Джии — королеве Зорике. Не тебе. Только не тебе.

Лариус покачал головой — или Тиннстре показалось, что он покачал. Трудно было сказать наверняка, так как мужчина сильно дрожал от страха:

— Зорике… Ты здесь, чтобы ее спасти?

Это немного остудило ярость Тиннстры.

— Спасти? Что ты имеешь в виду?

— Она здесь, в замке, — сказал Лариус, такой же растерянный, как и Тиннстра. — Ее схватили прошлой ночью. — Он переменил позу, сдвинув ноги к краю кровати, и его хитрый взгляд метнулся к двери.

Тиннстра в одно мгновение оказалась рядом с ним, прежде чем он успел набраться храбрости и убежать. И снова ее рука закрыла ему рот, когда она толкнула его спиной к изголовью кровати и для пущей убедительности вонзила вонзила кончик ножа ему в щеку.

Он закричал из-под ее ладони, но она заглушила звук, затем слегка повернула нож, прежде чем его вытащить. По щеке узурпатора потекла кровь, смешиваясь со слезами. Судя по новому запаху в комнате, он тоже обмочился.

Тиннстра наклонился ближе, так что их носы почти соприкасались, а нож касался уголка его глаза.

— Я здесь ради справедливости, король Лариус. Я здесь ради твоего брата, его жены, их сына и каждого джианина, которого ты предал для того, чтобы надеть себе на голову золотой обруч. — Она убрала руку, но не нож. — А теперь скажи мне, пока все не стало совсем плохо, где Зорика?

— Она в западной башне, — сказала Грейс. — Командор Валлия поместила ее в комнату рядом со своими покоями.

— Она жива? — спросил Раласис.

— Думаю, да, — ответила Грейс.

Думаю, да, Тиннстре показалось недостаточно. Она повернулась к Лариусу. «Она жива?» — прорычала она.

— Да, — сказал Лариус. — Она жива.

Слава Богам.

— Как они ее схватили?

— Она летела над стенами, когда сработали защитные заклинания. Ее силы перестали действовать. — Лариус перевел взгляд с Тиннстры на Раласиса и обратно. — Она упала с высоты в милю. Она бы погибла, но Избранный поймал ее и принес сюда.

Конечно, Тиннстра видела магию в стенах, когда они проходили через них, но защита не была активирована, потому что ворота были открыты:

— И она в комнате в западной башне?

— Да. На пятом этаже.

Тиннстра потянулась наружу в поисках дочери. Обычно ее магия сияла ярче солнца, но сейчас от нее не осталось и следа.

— Я не чувствую ее присутствия. От ее магии не осталось и следа.

— Э.. Комната, в которой она находится... защищена. У нее нет магии.

— Тогда почему они ее не убили?

— Они собираются это сделать, — сказал Лариус. — Они просто ждут.

— Ждут чего? — спросил Раласис.

— Рааку.

— Император прибудет сюда? — спросила Тиннстра.

Лариус кивнул:

— Да. Завтра вечером.

— Клянусь Богами, именно тогда наша армия достигнет Айсаира, — сказал Раласис. — Без Зорики это будет настоящая бойня.

Тиннстра отступила от кровати, вся ее уверенность пошатнулась, она не знала, что делать.

Все смотрели на нее, ожидая, что она что-нибудь скажет.

— Тиннстра, нам нужно идти, — сказал Раласис. — Нам нужно вернуться, предупредить остальных. Придумать план, как справиться с Рааку.

— Вернуться? Это последнее, что мы сделаем, — прошипела она. — Это ничего не меняет. Рааку все равно должен умереть. Он умрет.

— Ты же больше не думаешь о том, чтобы осуществить свой план? После того, что мы только что узнали? — Раласис недоверчиво покачал головой.

Краем глаза Тиннстра увидела, как Лариус медленно отодвигается к краю кровати. Она метнула нож, и он вонзился в спинку кровати в дюйме от уже кровоточащей щеки Лариуса.

— Блядь, не двигайся.

Лариус снова откинулся на кровать и натянул простыни до шеи, как будто она могла его защитить.

— Мы пойдем в Кейджестан сегодня ночью, — сказала Тиннстра. — Убьем Рааку, а потом вернемся и освободим Зорику.

— А что, если у нас ничего не получится? — спросил Раласис. — Что тогда? Рааку убьет Зорику? Уничтожит нашу армию? Шансы на успех всегда были не слишком велики. Сейчас на кону слишком много жизней, чтобы даже пытаться это сделать.