До последнего (alex) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 5)

Глаза девушки затрепетали, и она улыбнулась:

— Мы их остановили.

— Ты их остановила, — поправила ее Тиннстра. — Ты спасла нас всех.

Улыбка Зорики погасла. «Не всех. Недостаточно». Затем ее глаза закрылись.

— С ней все будет в порядке? — спросил Аасгод.

— С ней все будет в порядке, — прошипела Тиннстра сквозь стиснутые зубы. Лучше бы так и было. Милостивые Боги, лучше бы так и было.

Тиннстра оглядела руины, которые были их лагерем. Увидела мертвых и умирающих. Будет ли у них вообще армия после такого?

Валлия

Айсаир

— Резня, — сказала Валлия, поднимая взгляд от карты на двух Избранных перед ней.

— Да, — сказала женщина, Торви.

— Сколько язычников мы убили?

Торви глубоко вздохнула и выпрямила спину:

— Трудно оценить. Первая волна бомб Дайджаку была разрушительной.

— Разрушительной? — прорычал другой Избранный, мужчина по имени Браяк. Он пристально посмотрел на Торви. — Мы должны были их уничтожить. Если бы мы не бежали, как ты нам приказала, у нас могло бы получиться.

— Мы были бы сейчас с Кейджем, если бы попытались, — сказала Торви. — Нам было приказано вернуться сюда с обновленной информацией о нападении, как только оно будет совершено.

— Мы бежали — как трусы. — Браяк сплюнул. — Я бы с радостью отдал свою жизнь, чтобы добиться того, о чем просит меня мой Император. Нет большей чести.

— Не волнуйтесь, у вас будет свой шанс, когда придет время, — сказала Валлия. Она провела большим пальцем вверх и вниз по рукояти меча.

— Сейчас у нас здесь, в Айсаире, более пятидесяти Избранных, — сказал Браяк. — Этого более чем достаточно, чтобы справиться с одной девушкой-язычницей. Отправьте нас всех, и мы закончим этот фарс войны сегодня.

— Из-за недооценки королевы-язычницы погибли Монсуты. Из-за этого погибли лорд Бакас, элита Избранных и более пяти тысяч солдат. Я проиграла свою первую битву, потому что не отнеслась к ней достаточно серьезно. Я больше не повторю эту ошибку.

— Значит, вы предпочитаете, чтобы мы стояли в стороне и смотрели, как гибнут наши армии, а мы ничего не достигаем? — крикнул Браяк. — Вы позорите нас всех.

— Придержи свой язык, Избранный. — Она наклонилась еще ближе, ее губы прижались к его уху. — Еще раз проявишь неуважение ко мне, и я скормлю твои яйца Дайджаку.

— Делай все, что хочешь. У меня нет времени на трусов.

Ее меч вылетел из ножен по идеальной дуге. Она едва почувствовала укус лезвия, настолько оно было острым. Голова Браяка слетела с плеч, и мгновение спустя из его шеи хлынул поток крови.

Валлия стряхнула кровь со своего клинка и вложила оружие в ножны, когда труп Избранного рухнул на землю.

Она вернулась к карте. Она так часто смотрела на нее, что, вероятно, могла бы нарисовать эту штуку с завязанными глазами. Красными блоками были обозначены ее собственные силы, а синими — силы армии язычников. Она передвинула их вперед, туда, где произошло нападение. Было бы интересно посмотреть, как быстро они двинутся дальше. Командир Эгрила оставил бы мертвых там, где они лежали — в конце концов, когда души пребывали в Великой Тьме, оболочки, оставленные в этом мире, не имели никакого значения. Джиане, с другой стороны, были слабы, когда дело касалось их умерших; они нуждались в церемонии — как будто это имело значение в загробной жизни.

Торви подошла к столу:

— Сколько времени потребуется язычникам, чтобы дойти сюда?

— Три недели, самое большее — четыре, — сказала Валлия.

— Командор... мы причинили вред язычникам, но их королева... как только мы потеряли элемент внезапности...

— Ее силы невероятны. Как и силы остальных с ней.

— Можем ли мы их победить?

— Можем, но это будет нелегко. Для этого вполне может потребоваться все, что у нас есть.

— Вы сообщили Императору?

— Конечно. Он не дурак. Ему не нужно, чтобы люди говорили ему неправду, чтобы потешить его эго. Только благодаря честности и знаниям мы можем выбрать правильный курс действий. Во лжи нет силы.

— И?

— Он напомнил мне, что мы должны выиграть войну, а не отдельные сражения.

— Так что же нам делать?

— Мы действуем по плану, — сказала Валлия. — Каждая наша следующая атака будет более жестокой, чем предыдущая. За каждую потерянную нами жизнь мы отправим десять их людей в Великую Тьму. Они будут маршировать днем, затем им придется сражаться всю ночь. У них не будет ни отдыха, ни передышки, ни помощи. Мертвые будут приветствовать их в каждом городе, пока они не начнут бояться смотреть на стены другого города. Если они доберутся сюда, их число сократится, их сердца будут напряжены, желудки — пусты. И тогда они умрут раньше, чем соберется величайшая из армий Эгрила.

— Хороший план, — сказала Торви.

— Единственный план, — сказала Валлия. — План Императора.

Торви снова посмотрела на карту:

— Эта отличается, так? От всех других войн, в которых мы сражались?

Валлия взглянула на помощника, терпеливо ожидающего в углу комнаты:

— Еще вина, пожалуйста.

— Да, командор. — Помощник наполнил бокал Валлии, а затем еще один, для Торви.

— Спасибо. Теперь вы можете нас оставить, — сказала Валлия.

Помощник поклонился и вышел из комнаты.

— Хвала Кейджу, — сказала Валлия, поднимая свой кубок.

— Хвала Кейджу, — ответила Торви.

Они обе выпили. Вино было дорванским красным, насыщенным. Валлия покатала жидкость во рту, наслаждаясь темным фруктовым букетом и дымным привкусом.

— Я была с Его Императорским Величеством в самом начале, — наконец сказала она. — Я была там, когда он вернулся из своего паломничества через степи и рассказал о своем виде́нии Империи Эгрил, охватывающей континент. Тогда мы думали, что он был простым человеком — это было до того, как развилась его магия, — но мы все верили в то, о чем он говорил. У него была такая манера говорить, что любые сомнения исчезали. Были некоторые, из племени Браяка, которые высказывали свои опасения, которые хотели, чтобы жизнь оставалась такой, какой она была. Но через Рааку говорил Кейдж — и говорил таким образом, что его нельзя было игнорировать.

— Вы были поистине благословлены, став свидетелем этого, — сказала Торви.

— В то время мне так не казалось. Мы просто сражались за нашего вождя, за нашего Бога, сражались дубинками, сделанными из кости, и копьями с заостренными каменными наконечниками. Мы сражались, используя тактику, которую Рааку, казалось, сотворил из воздуха, сражались так, как ни один эгрил никогда не сражался раньше. Мы начали носить маски, сделанные из черепов наших павших врагов, и наслаждались страхом, который это вызывало. И мы побеждали каждое племя, с которым сталкивались. Это было великолепно.

А потом мы встретили племя Ифлинг.

— Последняя битва в Войне за Объединение, — сказала Торви.

Валлия сделала еще глоток вина:

— Да.

— Мой отец рассказывал мне об этом. Он тоже там сражался.

— Тогда, надеюсь, он сказал вам правду, потому что все было не так, как рассказывают сегодня. Рааку не ездил на колеснице с пылающими колесами, сметая всех врагов со своего пути.

— Мой отец никогда такого не говорил, — сказала Торви. — Он сказал, что сражался пять кровавых дней, и каждую ночь удивлялся, что все еще жив. Он сказал, что мертвые покрывали каждый дюйм поля боя на многие мили во всех направлениях.

— Значит, твой отец говорил правду. Ибо это была битва, не похожая ни на одну другую, — сказала Валлия. — К тому времени, когда мы столкнулись с ними у реки Отр, нас было около пятидесяти тысяч, но ифлинги были заняты, пока Рааку завоевывал остальную часть севера. Они собирали все южные племена вместе, так что их армия соответствовала нашей по численности — и у них была настоящая сталь.

Валлия снова наполнила свой бокал. Разговоры о битве при Отре всегда вызывали у нее желание выпить. Иногда одних воспоминаний было достаточно, чтобы заставить ее искать забвения в любой бутылке, оказавшейся поблизости.

— Это был первый раз, когда Его Императорское Величество поручил мне командовать целой армией – резервной армией, десятью тысячами его лучших воинов. Сначала некоторые были оскорблены, потому что хотели быть на передовой, сражаясь бок о бок с самим Рааку. Другие думали, что он защищает нас от опасности, потому что многие были из собственного племени Рааку.

Мы наблюдали, как столкнулись две армии, и мне пришлось сдерживать своих воинов, чтобы они не бросились в бой. А потом позади нас появились ифлинги, на лошадях вдвое крупнее тех, к которым мы привыкли. Мы едва успели укрыться за стеной из щитов.

— Мой отец говорил, что их кони наехали на щиты, — сказала Торви, — раздавив людей под ними.

Валлия кивнула:

— Битва — война — была почти проиграна в тот первый день. К тому времени, когда Рааку объявил об отступлении, половина нас была с Кейджем, остальные бежали с поля боя, и радостные крики ифлингов звенели у нас в ушах.

Обычный король сдался бы, но Рааку — сын Кейджа. Он не сдается.

— Что он сделал? — спросила Торви.

— В ту ночь он отправил мою команду обратно на поле боя, — сказала Валлия. — Мы вооружились мечами, взятыми у мертвых ифлингов, а затем проползли несколько миль по трупам и подобрались к лагерю врага настолько близко, насколько смогли. Потом мы лежали среди павших, покрытые их кровью и внутренностями, слушая, как ифлинги празднуют свою победу над нами, и ждали. К тому времени, как наступило утро, мы наполовину замерзли, но все еще не двигались. Одному из моих людей ворон даже выклевал глаз, но ему пришлось это вытерпеть — иначе любое движение выдало бы наши планы. Затем ифлинги вышли, чтобы снова встретиться с Рааку лицом к лицу. Они прошли прямо мимо нас, смеясь и шутя о том, что Рааку будет с Кейджем этой ночью — и мы все еще не двигались.

Битва возобновилась. Рааку велел нам подождать час, прежде чем мы поднимемся. И мы поднялись, кроваво-красные и готовые, с нашими украденными мечами в руках. Мы атаковали ифлингов с тыла, завывая под нашими масками-черепами. И все равно этого было недостаточно.

Валлия взболтала вино в своем бокале.

— Как и сказал твой отец, мы сражались пять дней, и каждый день был хуже предыдущего. Насколько я помню, я так устала, что едва могла поднять меч, но Рааку? Он был повсюду, сплачивая нас, когда казалось, что все потеряно, отбрасывая врага назад, когда они прорывались. Именно тогда я впервые увидел в нем божественное, как и многие другие.

— Ифлинги тоже это увидели, и именно поэтому мы победили. Они не могли сражаться против сына Кейджа. Они не могли его победить. Как только ифлинги смирились с этим, они сдались и поклялись в вечной верности Рааку. — Валлия отхлебнула вина, темного и горького на вкус. — Император подарил мне этот меч в честь победы, которую мы одержали в тот день. — Она вытащила ножны с клинком и положила их на стол. Ножны были поцарапаны и потерты, рукоять меча сгладилась — Валлия бесконечно ее потирала .

— Он сделал вам бесценный подарок, — сказала Торви.

— Всякий раз, когда я прикасаюсь к нему, я чувствую присутствие Императора и вспоминаю тот день. Мы победили, несмотря на все, что враг в нас бросил. Новая битва не будет исключением.

— Почему вы так говорите? — спросила Торви.

— Просто я знаю: если покажется, что все потеряно, тогда Рааку придет к нам, и ни один простой смертный не сможет победить сына Кейджа, какими бы силами ни одарили его Ложные Боги, — сказала Валлия. — Это Секановари, и Рааку победит.

Яс

Хутор Арлена

Яс разбудили крики.

Она положила руку на нож еще до того, как открыла глаза, затем посмотрела на Малыша Ро, все еще крепко спящего, свернувшегося калачиком рядом с ней, в безопасности. Она скатилась со своей койки, прислушиваясь к суматохе снаружи, пока натягивала ботинки и брала пальто. Крики прекратились, но кто-то — женщина — плакала. Яс расслабилась. Что бы ни случилось, это не было нападением Черепов. Паника закончилась.

Дин приветственно кивнул Яс, когда та вышла из своей палатки. Она должна была признаться, что ей нравилось иметь охранника у своей двери. Теперь, когда Хасана не стало, это определенно помогало ей лучше спать по ночам. Во имя Богов, как бы она ни была рада оказаться подальше от той проклятой пещеры, она скучала по старому шулка. Ему бы понравилась Хутор Арлена и то, что они строили. Оказавшись снаружи, она почувствовала, что снова живет, снова развивается. Она просто молилась, чтобы он был в безопасности, пока она строила для него что-то особенное, чтобы он обрадовался, вернувшись домой.

Городок начинал обретать очертания. Там были ряды палаток и навесов, но выросли уже и каркасы зданий. Месяц или два, и, насколько хватало глаз, здесь будут нормальные дома. Яс сделала себе пометку посоветоваться с Даксамом и узнать, когда он и его команда намерены начать строительство ее собственного дома. Палатка была лучше, чем пещера, но ей хотелось снова иметь стены вокруг себя.

Тими уже встала и готовила что-то на маленьком костре. Она вздрогнула, увидев Яс, затем снова выпрямилась и улыбнулась.

— Утро, Яс.

— Утро. — Яс наклонила голову в сторону Рены, которая была источником плача. — Есть идеи, из-за чего весь этот сыр-бор?

— Ты меня знаешь, Яс. Не лезу в чужие дела. — Тими постучала ложкой по кастрюле. — Завтрак не заставит себя ждать.

— Спасибо, — сказала Яс. — Ты не могла бы присмотреть за Малышом Ро, пока я посмотрю, что происходит?

— С удовольствием, — сказала Тими. — Он такой милый мальчик.

— Ну, и я так думаю. — Рену было легко заметить — в конце концов, она производила достаточно шума. Небольшая группа людей стояла вокруг нее, предлагая утешение, но они были не в силах заставить ее замолчать.

Рена, вполне возможно, была последним человеком, с которым Яс хотела бы поговорить, но было бы странно, если бы Яс, как глава города, не пошла посмотреть, что случилось.

— Вы хотите, чтобы я пошел с вами? — спросил Дин.

— Со мной все будет в порядке, — сказала Яс. — Оставайся здесь.

— Э-э... — Дин пожевал губами, явно испытывая неловкость.

— В чем дело?

Он поморщился:

— Возможно, вы захотите убрать нож, прежде чем подойдете. Не хочу, чтобы у всех сложилось неправильное представление. — Он кивнул на ее руку.

Яс даже не заметила, что держала нож в руке. Она сунула его под пальто, в один из специальных чехлов, которые Тими туда вшила.

— Спасибо. Это было бы неловко.

— Ага, — сказал Дин с улыбкой. — Было бы.

Покачав головой, Яс подошла к группе. С Реной были Сала, Венон и еще пара человек, которых Яс не так хорошо знала. Рена рыдала на плече у женщины — Трисии или что-то в этом роде.

Трисия заметила приближение Яс, похлопала Рену по плечу и прошептала несколько слов. Женщина подняла голову, ее красные, влажные глаза внезапно наполнились гневом и ненавистью.

Яс сохраняла нейтральное выражение лица:

— Что случилось?

— Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, что случилось, — выплюнула Рена.

— Прости, но не знаю, — сказала Яс. — Я только что проснулась.

— Это Сайкс, — сказала Сала.

— Сайкс? — Яс огляделась, как будто ожидала увидеть его поблизости.

— Он мертв, — провыла Рена.

— Внизу, у реки, — сказал Венон. — Должно быть, поскользнулся, или что-то в этом роде, и ударился головой о камни.

— Милостивые Боги. — Яс прикрыла рот рукой. Сорин, должно быть, поговорил с Сайксом, и Сайкс, вероятно, не захотел слушать. Но убить его? Это было не то, чего она хотела. Нисколько.

— Он не поскользнулся, — сказала Рена. — С чего бы ему поскользнуться?

— Несчастные случаи случаются, — сказала Сала. — К тому же было темно.

Однако Рена так не думала. Она ткнула пальцем в Яс:

— Она это сделала.

Яс подняла обе руки, надеясь, что не выглядит виноватой:

— Я спала, Рена. Я знаю, ты думаешь, что я совершила несколько плохих поступков — и я действительно их совершила, — но не те, о которых ты думаешь. Я получила эти слезы из-за того, что боролась за своего сына. Не более того.

— Ты лжешь! — закричала Рена. — Ты убила мою сестру, а теперь ты убила Сайкса.

Остальные выглядели ошеломленными.

— Я думаю, тебе нужно прилечь, — сказала Трисия. — У тебя шок.

— Она не это имела в виду, Яс, — сказал Венон.

— Не волнуйтесь, — сказала Яс. — Я понимаю. Мы все говорим глупости, когда расстраиваемся.

— Я имела в виду именно это, — взревела Рена, брызги слюны летели во все стороны, она была такой красной, что казалось, ее сердце вот-вот разорвется. — Она убийца.

— Трисия, отведи Рену в ее палатку, пока она не сказала чего-нибудь такого, чего нельзя будет простить, — сказала Яс. Все заметили холод в ее голосе.

— Да, Яс, — сказала женщина. Даже Рена, должно быть, поняла, что перешла все границы, потому что позволила увести себя без лишнего шума.

— Пожалуйста, не обращайте на нее внимания, — сказала Сала. — Она просто расстроена.

— Они с Сайксом сблизились, — сказал Венон. — Она не имела в виду ничего из того, что сказала.

— Это уже забыто, — сказала Яс. — Возьми пару парней и скажи им, чтобы они отнесли тело Сайкса на пляж. Без сомнения, мейгорцы будут сжигать сегодня своих мертвецов. Они могут добавить Сайкса в один из своих погребальных костров.

Венон взглянул на Салу, прежде чем снова повернуться к Яс, его щеки залились краской:

— Мы подумали, что могли бы провести церемонию здесь. Люди захотят отдать дань его памяти.

— О, нет, — сказала Яс. — Любой, кто хочет, может пойти на пляж и сделать это там. Хутор Арлена посвящен будущему. Здесь мы строим надежду. Похороны испортили бы настроение, отвлекли бы всех от их дел. Вам так не кажется?

Нерешительность отразилась на их лицах, но Яс была достаточно терпелива, чтобы подождать, пока они сами во всем разберутся. Она оглянулась на Дина у своей палатки и кивнула ему.

Это помогло всем решиться.

— О, да, — сказала Сала. — Вы, конечно, правы. Мы позаботимся об этом. Не волнуйтесь.

— Спасибо, — ответила Яс. Сала ей нравилась. У женщины была здравая голова. — Это трагедия, но нам нужно быстро двигаться дальше.

— Оставьте это нам, — сказал Венон, его щеки все еще были красными. — А с Реной я поговорю позже. Дам ей понять, что она все видит не в том цвете.

— Спасибо, — сказала Яс и вздохнула. — Ну и начало дня, а? Я лучше вернусь, присмотрю за Малышом Ро. Вы двое берегите себя, хорошо?

Яс ушла, спрашивая себя, не стало ли все еще намного хуже. Одно можно было сказать наверняка: с Реной нужно будет разобраться — и скорее раньше, чем позже. Женщина уже однажды сделала все возможное, чтобы убить Яс, и вполне могла попытаться снова. Конечно, в тот раз Рене понадобилась помощь Плачущих Людей, но сейчас это было невозможно. Яс сомневалась, что у Рены хватит сил самой выполнить грязную работу. Вскоре она будет искать другого Сайкса.

Сорин вернулся и разговаривал с Дином, когда Яс вернулась в свою палатку. Что еще более важно, Ро уже встал, сидел на коленях у Тими и ел свой завтрак. Он расплылся в широчайшей улыбке, когда увидел Яс:

— Мама!

Яс наклонилась и поцеловала его в макушку:

— Привет, красавчик. Ты хорошо себя ведешь у тети Тими?

— Да, мама. — Его глаза сияли любовью, и на этот короткий миг все остальное не имело значения.

Яс сделает этот мир безопасным для него. Вот почему она делала все, что делала до сих пор, и она сделает все возможное в будущем, чтобы достичь этой цели:

— Я вернусь через минуту, любовь моя.

— Утро, мисс Яс, — поздоровался Сорин, когда она присоединилась к двум Плачущим Людям.

— Похоже, у тебя была насыщенная событиями ночь, — ответила Яс.

Сорин покачал головой:

— Я пытался урезонить его, мисс Яс. Уверяю вас, пытался. Но этот человек… Что ж, некоторые люди никогда не хотят слушать.

— Даже если и так, я не уверена, что тебе нужно было его убивать, — сказала Яс.

— Я этого не делал. Безумный дурак, он потопал прочь, проклиная и вас, и меня. Следующее, что я помню, он поскользнулся. К тому времени, как я добрался до него, он был мертв.

— Серьезно? Это был несчастный случай?

— Боги мне свидетели, — сказал Сорин.

— Что ж, держите ухо востро, если кто-то еще вздумает причинить неприятности, — сказала Яс. — Обратите особое внимание на Рену.

— Вы хотите, чтобы мы пошли к ней сейчас? — спросил Сорин.

— Нет, — быстро сказала Яс. — Люди должны успокоиться, насколько возможно.

Сорин кивнул:

— Вы босс.

— Не могу поверить, что Сайкс просто так поскользнулся и упал, — сказала Яс. — Может быть, кто-то там, наверху, присматривает за мной.

— Не думаю, что слишком много людей будут по нему скучать, — сказал Сорин. — Скатертью дорога, если хотите знать мое мнение.

— В этом ты прав, — сказала Яс. — Кстати, кто-нибудь из вас уже получил весточку от Броса?

Сорин покачал головой:

— Не-а. Я его знаю. Как только он заторчит с Кенаном, он будет пить без просыпа несколько дней и устроит небольшие неприятности. Кенан склонен выявлять худшее в людях.

Яс не понравилось, как это прозвучало:

— Не думаю, что Брос нуждается в поощрении, чтобы показать себя настоящим маленьким засранцем.

— Некоторые люди просто рождаются такими, шеф, — сказал Дин.

Она вздохнула:

— Идите приготовьте себе что-нибудь на завтрак. Я буду играть с сыном.

— Вы правы, мисс Яс. Вам будет хорошо без нас?

Яс оглядела палатки, из которых состоял ее городок. Люди начали передвигаться, готовясь к предстоящему дню. Они будут строить, охотиться, копать, расчищать и заниматься сотней других дел. Хороших дел.

— Я думаю, у нас все будет просто отлично.

Тиннстра

Северная дорога

Тиннстра встала, окруженная мертвецами. Она не смогла заснуть. Как она могла после того, что случилось? И теперь ее глаз — ее единственный оставшийся глаз — горел так сильно, что ей хотелось его выколоть. Безумная мысль, особенно учитывая, что все остальные части ее тела болели намного сильнее. Она вернулась в Джию, чувствуя себя непобедимой, и Эгрилу потребовалось чуть больше недели, чтобы сбить с нее спесь. Точно так же, как с Шулка до нее.

Что еще хуже, Тиннстра не знала, что делать. Ее план — ее великий план — провалился. Действовать быстро, застать врага врасплох? Что за шутка. Они ждали ее на каждом шагу, и теперь тысячи и тысячи ее солдат были мертвы.

Хватит ли у них сил сражаться? Победить? Или очередная атака полностью их уничтожит?

Она взглянула на палатку, где отдыхала Зорика. Девушка была в сознании, но слаба. Они все думали, что Зорики будет более чем достаточно, чтобы противостоять любому из демонов Рааку, но магия Избранных нанесла по ней тяжёлый удар. Еще один признак того, что эгрилы были более чем на шаг впереди Тиннстры.

Всегда впереди.

Она вытащила из сумки свою драгоценную книгу, которую украла у какого-то лорда Джии столетия назад. Даже тогда бумага была старой, страницы — жесткими и потрескавшимися, чернила — выцветшими, и постоянное перелистывание ее Тиннстрой не помогло. Если она не будет осторожна, эта чертова штука развалится на части прежде, чем она найдет нужные ей ответы — если они вообще в книге есть. Она начинала сомневаться в этом, все больше и больше.

Почерк эгрильского священника был тонким, как будто он писал иглой, а не пером. Возможно, так оно и было? В книге определенно не было ничего декоративного, ни одной из тех витиеватых иллюстраций, которые обожали джиане. Книга Кристоффа была не более чем дневником его видений будущего. Он написал ее как предупреждение Эгрилу, потому что верил, что Кейдж может проиграть Секановари.

Слова священника проплывали перед ее усталым взором, обретая смысл, но не обретая смысл. Четверо против Одного. Смерть приходит за всем живым. Великая Тьма ждет. Свет угасает. Надежда потеряна. Она все еще не была уверена, правильно ли она это поняла. Быть может, она видит пути вперед, которых там нет.

Тиннстра с треском захлопнула книгу. Возможно, она была просто слишком глупа, чтобы понять, что пытался сказать Кристофф. Если бы только у нее был кто-то еще, с кем она могла бы поговорить об этом — но не было никого. Она была предоставлена самой себе.

Тиннстра вернула книгу в сумку, а затем ее рука потянулась к мешочку с водой Чикара. Она нашла флакон, открыла его и быстро проглотила содержимое, почти не задумываясь, едва ощутив вкус, и затаила дыхание, ожидая, когда начнется прилив. Да, вот он. Покалывание, от которого волосы у нее на затылке встали дыбом, холодок, который предшествовал реву. Ее кровь загорелась, уничтожая всякую усталость, подпитывая мышцы, проясняя разум. Сжигая ее сомнения. Принося силу туда, где раньше была слабость.

И снова ее чувства ожили. Она могла слышать шепотки, страхи, жалобы, крики всех вокруг нее. Она чувствовала вкус смерти в воздухе, чувствовала вонь от тел, которые начинали разлагаться. Она могла видеть мух, жаждущих поесть.

Из палатки Зорики вырвался свет, становясь сильнее с каждой секундой, отчего у Тиннстры разболелась голова. Девушка выздоравливала, ее магия возвращалась, и это было хорошо. Однако они были неправы, возлагая столько надежд на плечи ее дочери. Тиннстра должна была делать больше. Быть больше. Помогать больше.

Милостивые Боги, они победят, так или иначе. Она победит. Она была убийцей. Настоящей убийцей. Быть хорошим было недостаточно. Этого никогда не было достаточно. Рааку знал это — вот почему он создавал монстров. Что ж, она тоже могла играть в эту игру. Она будет чудовищем.

Вода Чикара текла по ее венам. Она должна была верить в это, позволить этому делать свою работу, и когда придет время, она будет готова. Она тоже может стать Богиней.

Хасан приблизился, пробираясь через трупы:

— Тиннстра.

Она встала, зная, какие новости он принес. Она позволила воде Чикара ожесточить ее душу:

— Да.

Хасан на мгновение отвел взгляд, чувствуя себя неловко:

— У меня есть итог.

— И? — Вода Чикара подавила ее слабость, превратив голос в камень, а сердце — в скалу.

— Чуть более трех тысяч убитых, еще тысяча двести слишком ранены, чтобы сражаться, и почти столько же с ранениями, но в достаточно хорошей форме.

Тиннстра подсчитала:

— Наша армия сократилась до шестнадцати тысяч?

— Да.

— Милостивые боги. — Восемь дней назад их было сорок тысяч.

— Люди Раласиса восприняли это довольно тяжело. Большинство погибших — мейгорцы, — сказал Хасан. — Их сожжение задержит нас на долгое время и сократит те запасы, которые у нас остались.

— Ничто нас больше не задержит, — сказала Тиннстра. — Разве ты еще не извлек урок из своих ошибок? Я извлекла.

— Что?

— Отправь раненых обратно в Киесун. Остальным нужно быть готовыми двигаться дальше как можно скорее.

— Королева...

— Скоро будет готова. — Тиннстра проверила палатку Зорики. Аура ее дочери светлела, к ней возвращался цвет. — Мы отправляемся сегодня — во второй половине дня.

— Мы не можем этого сделать. Нам нужно позаботиться о раненых и мертвых.

— Мы их оставляем.

— Но...

— Жители Анджона погибли из-за того, что вы оставались на пляже после того, как мы высадились в Джии, «заботясь о раненых и мертвых». Трата большего количества времени на трупы в Анджоне дала Черепам время подготовиться к нападению прошлой ночью. Так что нет, оставаться здесь — не вариант.

— Войскам это не понравится.

— Они солдаты. Они выполняют приказы. Проследи, чтобы они их выполняли.

Хасан покачал головой:

— Ты действительно изменилась, так?

— Возможно, тебе тоже пора это сделать, — сказала Тиннстра, оставляя шулка стоять там. Она была более резкой с Хасаном, чем намеревалась. Именно вода Чикара сделала ее такой. Она это знала. Поддерживать беседу в разгар суматохи было все равно что пытаться зажечь фитиль во время урагана. Но она говорила правду. Эгрил показал им, что в этой войне нет места слабости. Нет времени на соболезнования. Убей или умри. Траур может подождать до тех пор, пока не погибнет последний Череп. Чем скорее такие, как Хасан, поймут это, тем лучше.

Я — ураган. Я — сила, которую Эгрилу не остановить. Я найду способ победить.

Боль в голове усилилась, когда она приблизилась к палатке Зорики, но это было не более чем напоминанием о том, что нужно сделать. Боль была приятной. Боль была правильной. Боль сигнализировала о переменах. Боль делала ее сильной. Боль делала ее чудовищем.

Вокруг палатки, как всегда, собралась толпа. Они стояли на коленях кругами, склонив головы, молясь, в то время как другие смотрели на палатку немигающими глазами. Тиннстра заметила, что некоторые из них также нарисовали белую звезду на своих доспехах. Это было что-то новенькое.

Зорика была ногах и застегивала доспехи, когда Тиннстра вошла в палатку. Ее окружал вихрь красок, и Тиннстре пришлось яростно заморгать, чтобы прояснить зрение.

Аасгод сидел на табурете, выглядя на сто лет старше, чем днем ранее. Порез на его голове закрывала повязка, но это только подчеркивало, насколько неуместным он был. Его аура была бледным отражением ауры Зорики. Искра рядом со звездой. Было трудно вспомнить, почему пятнадцать лет назад она боялась мага — сейчас мужчина перед ней был далеко не исключительным. Конечно, тогда она боялась всего. Даже пробуждение к новому дню наполняло ее ужасом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Тиннстра, хотя ей не нужно было спрашивать. Она могла видеть магию.

— Лучше, — ответила Зорика. — Спасибо.

— Я сказал, что ей нужно отдохнуть побольше, — вмешался Аасгод.

— У меня нет такой роскоши, — возразила Зорика прежде, чем Тиннстра успела ответить.

— Она права, — сказала Тиннстра. — Я сказала всем быть готовыми двигаться сегодня днем.

— Куда? — спросил Аасгод, поднимаясь на ноги.

— В Айсаир. — Поток воды Чикара пробежал по телу Тиннстры, и ей пришлось сжать кулаки, чтобы сохранить спокойствие.

— Ты же не хочешь сказать, что мы должны продолжать? У нас недостаточно войск. — Маг перевел взгляд с Тиннстры на Зорику и обратно. — Никто из нас не в том состоянии, чтобы выиграть эту войну.

— Я отправляю раненых обратно в Киесун, — сказала Тиннстра, презирая его слабость. — Ты можешь пойти с ними, если хочешь.

Аасгод свирепо посмотрел на нее:

— Я считаю, что мы должны быть осторожны, но это не значит, что я хочу вас бросить.

— Нам должно повезти, — сказала Тиннстра.

— В чем твоя проблема? Ты одурманила себе мозги этой чертовой водой...

Тиннстра ударила его кулаком в рот, прежде чем он успел сказать еще хоть слово. Маг упал, споткнувшись о табурет и расплескав кувшин с водой. Она шагнула за ним, желая причинить ему еще больше боли, когда стена света отрезала ее от остальных.

Зорика бросилась к Аасгоду и помогла ему сесть прямо. Из разбитой губы потекла кровь. Они оба уставились на Тиннстру через магию Зорики.

— Тиннстра, успокойся, — сказала Зорика. — Вы оба правы. Нам нужно больше солдат, чтобы сражаться с Эгрилом, но наша численность делает нас легкой мишенью, особенно если мы останемся здесь.

Тиннстра попыталась подавить свой гнев:

— Что... что ты предлагаешь нам делать?

— Мы попросили жителей Джии помочь нам, и они помогут. Подкрепление будет ждать нас в Котеге. Мы должны продолжать. Ты будешь вести разведку, как и раньше. Нам нужно находить Черепа до того, как они найдут нас. Бить первым. — Лицо Зорике было мрачным, но решительным. Она никогда еще так не походила на королеву. — Мы будем готовы к встрече с ними.

— Я буду рядом с вами, — сказал Аасгод. — Вы можете на меня рассчитывать.

— Спасибо, — сказала Зорика. — Я навещу раненых, прежде чем мы уйдем. Каждый должен знать, что его жертва что-то значит.

Зрелище проклятого мага, вьющегося вокруг Зорики, было для Тиннстры невыносимым. Она вышла из палатки, в ее мыслях бушевал шторм. Толпа преданных зашевелилась, надеясь, что это будет Зорика, но они быстро разочаровались, когда появилась Тиннстра. Она не обратила на них внимания.

Этот путь всегда был трудным. С того самого момента, как Берис появился в моей спальне. Ничего не изменилось.

Кроме меня.

Сейчас она не могла сдерживаться.

Сейчас она не будет сдерживаться.

Ее кровь пела. Ей больше никто не был нужен.

Смерть приходит за всем живым.

Даже за единственным истинным Богом.

Джакс

Чи́та

Они чувствовали запах соли в воздухе больше часа назад, но Джакс все еще был не готов к зрелищу, которое открылось им, когда они поднялись на холм — Драсуское море, бирюзовое и сверкающее под чистым голубым небом.

Мойри и Джакс опустились на колени в высокой траве, которую ласкал ветер. Остальные ханраны расположились на склоне позади них. Все не высовывались, а также привязали к телам траву, ветки и листья, чтобы слиться с окружающей обстановкой. Несмотря на это, большинство наблюдало за небом. В поле зрения не было ни облачка — идеальная погода для Дайджаку, собирающихся броситься сверху.

— Это Чи́та, — сказала Мойри, указывая на пятно вдалеке, приютившееся в бухте.

— Знаю, — сказал Джакс. — Я когда-то служил там, сражался с пиратами… Вместе с твоим мужем.

— Он ненавидел море, — ответила она.

Джакс улыбнулся:

— Пиратов он ненавидел еще больше.

— Да. — Мойри подняла на него глаза. — Я рада, что мы нашли тебя, Джакс. Это хорошее предзнаменование.

— Я тоже рад, что вы это сделали. Я был бы мертв, если бы вы не появились.

— Верно. — Она улыбнулась, и Джакс почувствовал легкость, о которой давно забыл.

— Каков план?

— Тот же, что и раньше. Мы направляемся на юг, следуем вдоль побережья мимо Инаки, затем сворачиваем на Южную дорогу. Мы достаточно скоро встретимся с мейгорцами.

Джакс еще раз посмотрел вдоль пляжа в сторону Чи́ты:

— Быть может, стоит послать несколько человек поговорить с местным Ханраном? Возможно, удастся забрать несколько тел для дела.

Мойри кивнула:

— Хорошее решение.

— Я знаю имя человека, который здесь всем заправляет — Дэнни. Думаю, я тоже помню, где его найти.

— Ладно, иди. Возьми с собой пару человек. Просто на всякий случай?

— Джен и Кэл?

— Конечно. — Она положила руку ему на плечо, прежде чем он успел пошевелиться. — Будь осторожен.

Джакс кивнул, затем скользнул обратно вниз по склону к первому ханрану и передал имена дальше по цепочке. Пару минут спустя из травы показались две головы. Пригибаясь, они быстро двинулись к Джаксу. Он указал на Мойри, сидевшую чуть ниже гребня, и шулка направились к ней.

— Джен, Кэл, у меня есть работа для вас обоих, — сказала Мойри.

— Как скажете, — ответила Джен.

Они сняли камуфляж и оставили большую часть своего оружия и брони у остальных, прежде чем отправиться вниз по склону в Чи́ту.

— Спасибо, что пригласили нас с собой, генерал, — сказала Джен. — Это многое значит.

Джакс кивнул. «Взаимно». По правде говоря, Джакс был рад, что с ним были другие. Мысль о том, что он снова окажется в городе, заставляла его нервничать. После долгого проживания в глуши с Мойри и остальными, было трудно представить, как он ходит по улицам среди людей, занимающихся своими делами, пытающимися поддерживать видимость нормальной жизни в условиях оккупации. По правде говоря, он нервничал настолько, насколько это было возможно. Тот еще шулка.

Лучший.

Слова унес ветер, сопровождаемый эхом смеха. Не более чем шепот, но достаточно, чтобы Джакс упал на колени и вытащил нож.

Джен и Кэл отреагировали ударом сердца позже, приняв оборонительные позы, их глаза блуждали повсюду в поисках опасности, но ничего не видели.

— Что это? — спросил Кэл. — Что вы видели?

Джакс осматривал склоны, поросшие высокой травой, не в силах признаться, что — кого — он искал.

— Я… Мне показалось, я что-то услышал.

— Дайджаку? — спросила Джен.

— Я... может быть… Ничего, — сказал Джакс, поднимаясь на ноги. Он сунул нож обратно под куртку. Это было всего лишь его воображение. — Я старею.

Остальные тоже встали.

— Нам придется быть осторожными в городе, — сказал Кэл. — Оружие по-прежнему незаконно для не-эгрилов.

— Лучше иметь оружие и не нуждаться в нем, — сказала Джен. Она посмотрела на Джакса сияющими глазами. — Вы научили меня этому. — Во имя Богов, она была так молода, так увлечена. Даже война не притупила ее энергии.

— Давным-давно.

— Гандан был не так давно... — Джен спохватилась, остановилась. Никто не нуждался в этом напоминании.

— Где еще ты служила? — спросил Джакс. — Ты говорила, что принял обет три года назад?

— В обычных местах, — сказал Кэл. — Мы были с вами в Айсаире, в Королевском дворце, два срока... а остальное время в Киесуне.

— Мы оба выросли в Киесуне, генерал, — сказала Джен.

— Я знал кого-нибудь из ваших родителей? — спросил Джакс.

— Мой отец никогда не был офицером, — сказал Кэл. — Он говорил, что был счастлив выполнять приказы.

— В этом нет ничего плохого, — сказал Джакс. — Как его звали?

— Соджон. Он умер пять лет назад. В Гэмбриле.

— Гэмбриле?

Кэл грустно улыбнулся:

— Он не погиб в бою, если вы об этом спрашиваете. Он заболел, что-то не так было с его легкими. Клан отправил его в Гэмбрил к тамошнему врачу. Некоторое время спустя он умер.

— Мне жаль.

— Он ушел не так, как бы хотел — но кто получает то, что желает?

— Верно, — сказал Джакс. — Особенно в эти дни. — Воспоминания о Кейне промелькнули в его голове, о той тюремной камере, где Кейн передавал яд Джаксу, принимал его сам, умирал в темноте и грязи. Напрасная смерть.

Вместо этого он сосредоточился на городе Чи́та. Лучше сконцентрироваться на том, что им предстояло сделать. Когда-то это был крупный морской торговый порт, построенный в глубине глубоководной бухты, но это было до прихода Черепов. Теперь в гавани было всего несколько затонувших кораблей и ни одной рыбацкой лодки в океане.

Здания плотно обступали доки, а затем разбегались оттуда вдоль улиц. Насколько он помнил, особняк начальника порта находился в северном квартале. Однажды его пригласили туда на праздничный ужин — после того как они победили пиратов Эгрила, беспокоивших побережье. Джакс ненавидел приемы. Нет ничего хуже, чем вести светскую беседу с людьми, преисполненными чувства собственной важности. Губернатор, в частности, был напыщенным дураком, и Джакс бы не удивился, если он пошел на службу Эгрилу, как это сделал Эшлинг в Киесуне.

— Что мы скажем, если они не позволят нам въехать в город? — спросила Джен.

— Обычно они больше беспокоятся о людях, которые уходят, а не о приезжих, — сказал Кэл.

— Если они все-таки спросят, — сказал Джакс, — тогда мы скажем, что наша семейная ферма сгорела дотла, и мы едем погостить к моему брату Дэнни.

— Я надеюсь, они не будут обыскивать нас на предмет оружия, — добавила Джен.

Джакс кивнул:

— И я.

В город направлялась небольшая вереница людей и повозок, и Джакс и остальные легко с ними смешались. Около десяти Черепов стояли на страже у главных ворот, но их интересовали только повозки и то, что в них находилось. Он слышал вопросы об оружии и контрабанде, но на самом деле Черепа, казалось, намеревались украсть любую еду, какую только смогут. Возможно, в конце концов, дела у Черепов шли не так уж хорошо.

Эта мысль заставила его улыбнуться.

Когда подошла их очередь, Череп оглядел их с ног до головы и махнул рукой, чтобы они проходили — он понял, что при них нет ничего ценного. И вот так просто они оказались в Чи́те.

Они добрались до первого перекрестка, и Джаксу пришлось остановиться. Плотно забитые людьми улицы, полные высоченных зданий, которые превращали небо в клочья синевы. Похоже на Киесун до вторжения. Почти нормально.

Но не совсем.

В городе было мертвенно тихо.

— Никто не разговаривает, — прошептал Кэл.

— Что происходит? — спросила Джен.

— Ничего хорошего, — сказал Джакс. Джиане, которые были на улице, двигались целеустремленно. Не было пустой болтовни. Никто не бездельничал. Джакс почти ощущал витающую в воздухе угрозу насилия. — Давайте доберемся до доков. Найдем Дэнни.

Как и все остальные, они двигались так быстро, как только могли, не привлекая к себе внимания.

Черепа были повсюду. Они никого не останавливали на улицах или на контрольно-пропускных пунктах, но они просто были там, как будто ожидали неприятностей.

Именно Кэл заметил надпись на стене. «Смотрите», — сказал он, его голос был едва слышен. Слова были написаны белой краской на стене. Крупно и жирно.

Джакс почувствовал, как забилось его сердце.

Зорика идет.

Они увидели надпись снова через несколько улиц. На этот раз кто-то плеснул на стену больше краски, чтобы скрыть слова, но они все еще были разборчивы.

Чем ближе они подходили к докам, тем больше появлялось граффити. Послание привлекало еще больше Черепов, которые слонялись по углам улиц, наблюдая за каждым, кто проходил мимо.

Наконец они увидели океан. И четырех Черепов, которые избивали человека без всякой на то причины. Кэл сделал движение, чтобы помочь, но Джакс оттащил его назад:

— Это не наша проблема.

Кэл оглянулся на мужчину, который свернулся калачиком на земле и закрыл голову руками, в то время как Черепа били его древками копий, затем кивнул:

— Где нам найти Дэнни?

— Насколько я помню, он живет на одной из этих улиц, но я понятия не имею, на какой именно. Нам нужно найти кого-нибудь, кого мы могли бы спросить, — ответил Джекс.

— Не лучшее время задавать вопросы, — заметила Джен.

— Не лучшее время для того, чтобы что-либо делать. — Джакс повел их по узким улочкам, выкапывая воспоминания из давних времен, когда он ходил с гордо поднятой головой.

Гостиница «Полумесяц» была тем, что он искал, и, наконец, нашел на третьей улице, которую они проверили. Окна были закрыты ставнями, и внутри, казалось, все было тихо. Джакс все же попробовал дверь, но она тоже была заперта. Он указал на переулок рядом с гостиницей, и три шулка свернули с главной улицы.

— Что мы ищем? — спросила Джен.

— Я надеялся найти здесь дружелюбное лицо, — сказал Джакс. — Я был знаком с хозяйкой гостиницы, когда служил здесь. Вероятно, Черепа забрали ее, как любого другого порядочного человека.

— Что нам делать теперь? — спросил Кэл.

— Пойдем по переулкам. Посмотрим, кого еще мы сможем найти. — Движение сверху привлекло внимание Джакса, и он поднял глаза, чтобы мельком увидеть голову, исчезающую внутри. — Или кто сможет найти нас.

Переулок петлял и поворачивал, иногда настолько узкий, что Джакс с трудом мог протиснуться, иногда настолько широкий, что двое людей могли идти по нему в ряд. Черепов не было, и Джакс воспринял это как хороший знак. Похоже, они на горьком опыте научились держаться подальше от узких проходов.

За Джаксом и ханранами определенно наблюдали, хотя Джакс не мог определить откуда. У него просто был зуд, который говорил, что за ними следят.

— Держите оружие под рукой, — прошептал он, когда они в очередной раз свернули налево.

И, конечно же, кто-то вышел из дверного проема в десяти ярдах перед ними. «Вы выглядите потерявшимися, друзья», — сказал мужчина, высокий и худощавый, в шляпе с узкими полями, закрывающей глаза. Он засунул большой палец за пояс, показав меч под длинным плащом. В другой руке у него был длинный стальной прут, который выглядел идеальным для разбивания голов.

— Мы не потерялись, — сказал Джакс. — Просто ищем кое-кого.

— И кого именно? — спросила женщина где-то позади Джакса. Джакс оглянулся через плечо. Она была миниатюрной, с длинными черными волосами, спадающими по спине и наполовину закрывающими глаза. Она прилаживала к рукам какие-то металлические когти.

— Моего друга, — сказал Джакс. — Его зовут Дэнни.

— У Дэнни нет друзей, — сказал мужчина. За его спиной появились еще двое мужчин с мечами и женщина с шипастой дубинкой.

— Тогда почему у него есть вы в качестве комитета по приему гостей? — спросил Джакс.

— Мы больше похожи на комитет по неприему гостей, — сказала женщина с когтями.

Джен потянулась за ножом, но Джакс положил ладонь ей на плечо и покачал головой.

— Спокойно, — сказал человек с железным прутом. — Давайте выясним, кто эти замечательные люди, прежде чем делать что-то поспешное.

— Меня зовут Джакс. Когда-то я был генералом. Из клана Хаска.

Мужчина рассмеялся:

— Хорошая попытка. Джакс мертв. Попробуй еще раз.

— Я потерял руку и чуть не погиб при Гандане, — сказал Джакс. — С тех пор я отравил себя, меня пытали, моя кожа сгорела от взрывов Избранного, и меня доставили в сам Кейджестан, но я все еще жив. И последнее. Я возглавлял всех ханранов в Джии, так что я предлагаю вам отвести меня к Дэнни, или мы можем начать убивать друг друга прямо сейчас. — Джакс обнажил зубы в натянутой улыбке, и, да помогут ему Боги, прямо сейчас он был бы счастлив, если бы дело дошло до драки.

Мужчина наблюдал за ним, взвешивая варианты, поэтому Джакс ждал, делая вид, что ему на все наплевать, в то время как кровь циркулировала по его телу, готовясь к действию. Ему нравилось это чувство, когда он был моложе. Когда он знал, что выиграет каждый бой.

Затем мужчина кивнул и убрал большой палец с пояса, позволив плащу упасть поверх меча.

— Пойдемте, поговорим где-нибудь наедине. — Мужчина отступил в дверной проем и дважды постучал в дверь. Она открылась удар сердца спустя. — Пошли. Давайте послушаем, что вы хотите сказать.

Джакс и остальные последовали за мужчиной внутрь, по темному коридору и вверх по скрипучей лестнице на третий этаж. Двое охранников, ожидавших там, кивнули мужчине в знак приветствия, прежде чем пристально посмотреть на Джакса, Кэла и Джен. На Джакса они не произвели никакого эффекта. После всего, через что он прошел? Злой взгляд ничего не значил.

Один из охранников открыл дверь, и мужчина провел Джакса и остальных внутрь. Из окон открывался великолепный вид на гавань, и внезапный свет заставил Джакса прищуриться. Женщина с когтями вошла последней и закрыла дверь.

— Присаживайтесь, — сказал мужчина, пододвигая стул для себя. Он развернул его спинкой вперед. Старый солдатский трюк — теперь со стула легко встать, к тому же между сидящим и возможным лезвием в кишках есть немного дерева. Остальные члены его команды заняли места по обе стороны от Джакса, Кэла и Джен, пытаясь внушить, что они в мешке, запугать так, чтобы они выказали, что не те, за кого себя выдают.

Джакс с легкостью их проигнорировал. Он сел и вытянул ноги. Прошло слишком много времени с тех пор, как у него было хоть сколько-нибудь удобное кресло, на котором можно было устроиться.

— Прекрасный вид, — сказал он, наклонив подбородок в сторону окна.

— Если ты Джакс, как ты говоришь, тебе следует быть в Киесуне, а не здесь, на севере, — сказал мужчина.

— Чи́та не север, — сказал Джакс. — Гандан — это север. Эгрил — это север. Это всего лишь приморский городок.

— И все же, какого хрена ты делаешь в моем городе?

— Просто визит вежливости. Поздороваться. Узнать, что задумали Черепа. — Джакс вытянул шею. — На улицах довольно тихо. Весь город выглядит перепуганным до смерти.

Мужчина рассмеялся:

— Вы видели армию Черепов, когда бродили по окрестностям?

— Да, их много.

— И с каждым чертовым днем их становится все больше и больше.

Джакс наклонился вперед.

— Это из-за надписей? О Зорике?

Лицо мужчины застыло:

— Это то, что вам нужно? Информация о королеве?

— Да. Мы направляемся на юг, нас более двухсот, мы хотим присоединиться к мейгорцам. Мы подумали, что некоторые из здешних ханранов, возможно, захотят пойти с нами. Но такими темпами я умру от старости прежде, чем ты убедишься, что я тот, за кого себя выдаю.

Мужчина взглянул на женщину с когтями и получил ответный кивок.

— Возможно, в этом есть смысл. — Он протянул руку для рукопожатия. — Я Дэнни.

Джакс помахал ему обрубком руки:

— Я все еще Джакс. Эти двое со мной — Джен и Кэл. Они были Шулка, теперь они Ханран.

— Снаружи ты встретил Николь, — сказал Дэнни.

Женщина сердито посмотрела на них сквозь спутанные волосы, но она убирала когти, так что Джакс воспринял это как хороший знак.

— Что привело тебя и твою команду сюда? — спросил Дэнни.

— Как я уже сказал, мы просто шли мимо и искали информацию, — сказал Джакс. — Надеюсь, есть какие-нибудь новости о королеве.

— Зорика идет, а? — спросил Дэнни с большим оттенком иронии.

Тон задел Джакса за живое:

— Да, идет.

Дэнни рассмеялся:

— Возможно. Мы распространяем информацию, как нас просили. Рассказываем истории, которые нам велели рассказывать — что она может летать, как орел, стрелять молниями из своей задницы и давить Черепов, как муравьев у себя под ногами, — но для меня это звучит как чушь собачья.

Джакс взглянул на Кэла и Джен, которые пожали плечами.

— Мы не слышали этих историй, — сказал Джакс.

— Неужели? — спросил Дэнни. — Что ж, тогда вас ждет угощение. Надеюсь, вам удобно сидеть.

И Дэнни рассказала им о девушке, которая была Богиней, и об армии, которая путешествовала с ней, о том, как она собиралась освободить Джию и избавить мир от Черепов.

За его спиной небо из голубого стало кроваво-красным. Кто-то принес немного еды и вина, но Джакс жаждал только дополнительной информации о Зорике.

— Ты знаешь, когда произойдет вторжение? — спросил он.

— Оно могло уже начаться, — сказал Дэнни. — Черепа взбесились не только из-за граффити. За последнюю неделю они почти удвоили количество людей, которых разместили здесь, и они даже быстрее, чем обычно, арестовывали всех, кого подозревали в том, что они Ханран.

— Достаточно быть джианином, чтобы тебя арестовали, — подтвердила Николь.

— Они всегда были такими, — возразил Кэл.

— Сейчас все по-другому, — сказал Дэнни. — Массовые аресты. Массовые казни. В следующий раз, когда они отправят фургоны, мы собираемся их остановить. Мы провели последнюю неделю, раздавая оружие, готовя всех к выходу на улицы. Там может быть много чертовых Черепов, но у меня есть целый город, готовый убить их всех.

— Ты получил какие-нибудь приказы от Зорики? Есть план? — спросил Джакс.

— Только один: наши люди должны быть готовы, когда придет время, — сказал Дэнни. — Ждать сигнала.

— Тебе сказали , что это будет за сигнал?

— Помимо летающей девушки, стреляющей молниями из своей задницы? — Дэнни усмехнулся и налил себе кружку вина. — Я и не подумал спросить.

Взгляд Джакса скользнул в сторону гавани, наполовину надеясь увидеть пролетающую мимо Зорику:

— Она идет.

— Возможно, — сказал Дэнни, — но ей, черт возьми, лучше поторопиться. Черепа что-то задумали, и, возможно, мы не сможем долго ждать.

— Если вам нужно сражаться, то сражайтесь, — сказал Джакс. — Именно это и произошло в Киесуне.

— Да? И что из этого вышло?

— Город сгорел. Сотни, если не тысячи, погибли. Но если бы мы этого не сделали, Зорики сегодня не было бы в живых.

— Надеюсь, она того стоит, — сказал Дэнни.

Кэл наклонился вперед:

— Нам пора возвращаться к остальным.

Джакс кивнул и встал:

— Спасибо за компанию и информацию, Дэнни. Пусть Боги позаботятся о тебе и обо всех в этом городе.

Дэнни поднялся на ноги, но на этот раз не предложил Джаксу пожать руку.

— И о тебе. Может быть, когда все это закончится, мы встретимся снова, и ты сможешь угостить меня выпивкой.

— Это было бы здорово.

Они были на полпути вниз по лестнице, когда снизу прибежала женщина:

— Дэнни! Дэнни!

Здоровяк протиснулся перед Джаксом:

— В чем дело, Сэл?

— Черепа! — выдохнула женщина, пытаясь отдышаться. — Они забирают людей в северном квартале. Вытаскивают их из домов.

— Скольких они забирают? — спросил Джакс.

— Всех, — ответила женщина.

— Похоже, пришло время драться, — сказал Джакс. Он повернулся к Кэлу и Джен. — Идите и приведите остальных как можно быстрее.

— А что насчет вас? — спросила Джен.

— Я собираюсь протянуть мою руку Дэнни. Посмотрим, что мы сможем сделать.

Эндж

Ланака

— Я не понимаю, зачем нам это делать, — в тысячный раз повторил Гаро. — Почему мы не могли остаться с армией?

— Яйца Ало, Гаро, — прошипела Эндж. — Ты не мог бы поговорить о чем-нибудь другом? — Прошло всего несколько дней с тех пор, как они расстались с Хасаном и остальными, но просто чудо, что она до сих пор не зарезала этого идиота.

— Но почему именно мы? Кто угодно мог бы пойти.

— Кто угодно?

— Да. — Гаро впился в нее взглядом, словно провоцируя ее возразить. Ну, скорее его одурачить.

— Неужели? А мейгорцы?

— Ну... нет, не они. Я не о них говорил. Большинство из них даже не говорят на нашем языке.

— Тогда Тиннстра, Аасгод или Хасан?

Гаро начал краснеть:

— Очевидно, что не они.

— А как насчет Зорики?

— Ты тупишь.

Эндж недобро рассмеялась:

— Верно. Я туплю.

— Я имел в виду других ханранов.

— Они не собирались посылать никаких Шулка, потому что, в отличие от тебя — и, возможно, меня, — Шулка знают, что делать, когда дело доходит до драки. Вот почему послали нас с тобой, чтобы попытаться завербовать других людей, которые знают, как сражаться — потому что, если ты еще не заметил, нас стирали в порошок каждый раз, когда мы сражались с эти гребаными Черепами. И если мы не завербуем еще больше людей, то проиграем эту чертову войну. Так что мы идем на север, ты стонешь хуже, чем киесунская торговка рыбой, а я гадаю, каких Богов я так разозлила, что продолжаю с тобой возиться.

— Просто с армией я чувствовал себя в бо́льшей безопасности, — сказал Гаро. — Здесь с нами может случиться все, что угодно.

— О, заткнись. — Она поправила маленький рюкзак на спине, пытаясь устроить его поудобнее. Она была голодна, но с едой придется подождать до темноты. Хасан позаботился о том, чтобы им дали с собой кое-какие припасы, но их было немного. Старый Шулка пошутил, что они «будут жить за счет земли», но Эндж была городской девушкой. Что она знала о поиске пищи или ловле дичи? Особенно когда она видела перед собой только мили и мили открытых лугов.

— Но то, как Зорика уничтожила все Черепа на пляже, — продолжал Гаро. — То, как она заставила Дайджаку вспыхнуть огнем... — На мгновение его лицо просветлело, а глаза расширились от удивления.

Эндж шлепнула его по руке:

— В следующий раз ты скажешь мне, что любишь ее.

— Она — подарок Богов.

— Да, да. — Эндж пошла быстрее, не желая больше об этом говорить. Она могла понять, почему у Гаро подкашивались колени из-за Зорики, но Эндж все еще ощущала ярость пляжа и помнила, какой незначительной она себя чувствовала. Она все еще слышала грохот взрывов в ушах, видела всех мертвых и умирающих. От одной мысли об этом ей захотелось блевать, кричать и плакать.

По правде говоря, она была рада уйти из армии. Она чувствовала себя такой беспомощной. Она ожидала смерти. Возможно, часть ее этого хотела. Это был способ уйти от войны. Возможность снова быть с Дреном.

Если бы существовала сраная загробная жизнь. Она хотела бы верить в царство Синь так, как верили ее родители. Было бы здорово снова увидеть их, Дрена и свою бабушку, сидящими вместе и устраивающими бесконечные пиры. Одно большое счастливое воссоединение.

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, — и именно поэтому она не верила, что это существует.

Теперь трудно во что-то верить. Определенно, ни во что хорошее.

Даже Зорика и ее магические способности не впечатлили Эндж. Конечно, они ее пугали, но ее пугало и многое другое. Но сейчас, когда все их надежды возложены на плечи этой девушки? Джия в полной заднице.

Вот почему Эндж была более чем счастлива оставить их всех позади, когда Хасан попросил. На самом деле, у нее было искушение продолжить путь и забыть обо всех революциях и Ханране. Нужно только найти место, где она могла бы исчезнуть, и попытаться забыть обо всем этом.

Жаль, что Гаро был с ней. Она не могла дезертировать, пока он тащится за ней по пятам. Она не хотела, чтобы он бросал на нее неодобрительные взгляды или, что еще хуже, чтобы он жалел ее и думал, что она не справится. Конечно, всегда существовала вероятность, что он захочет сбежать с ней, и от этой мысли ей стало по-настоящему плохо. Невозможно представить, чтобы я заторчала где-то с этим чертовым Гаро.

— Должно быть, я кого-то сильно разозлила, — сказала Эндж вслух.

— Что ты сказала? — спросил Гаро у нее за спиной.

— Ничего.

— Как же мы будем набирать рекрутов? Просто придем в город и начинем приглашать людей к нам присоединиться?

— Да, и это сработает, — сказала Эндж. — Может быть, мы даже сможем сказать пару слов, прежде чем Черепа нас повесят... ну, если соберется приличная толпа, чтобы посмотреть, как мы будем качаться.

— Тогда в чем твоя великая идея?

Эндж повернулась и уставилась на Гаро:

— Я, черт тебя побери, не знаю. Я просто буду счастлива, если найду всех живыми, или ты забыл об Анджоне?

Гаро побледнел:

— Нет.

— Я так и думала. Так что нет, мы не собираемся просто так идти в город. Мы будем чертовски хитры, и если Черепа не посадили еще всех на кол, мы будем еще более хитры, когда расскажем об армии, потому что на этот раз нас не защитят никакие волшебные Богини. Есть только я и ты. Понятно?

— Ага. Понятно.

— А теперь, пожалуйста, не могла бы ты прекратить эту чертову болтовню? — Эндж указала на север. — Нам предстоит долгий путь, и мне до смерти надоел твой голос.

Гаро хотел что-то сказать в ответ, но остановился. Может быть, он все-таки не был таким уж тупым.

Они снова отправились в путь, по-прежнему держа курс на север, но теперь немного западнее. Эндж пожалела, что не знает, куда направляется, или, по крайней мере, у нее нет карты. Хасан сказал только одно: «Отправляйся вдоль побережья и посмотри, что найдешь». Очевидно, в этом направлении было множество рыбацких деревень и несколько портов.

Было тепло, но ничего такого, к чему бы она не привыкла. В конце концов, она провела всю свою жизнь в Киесуне. Должно было стать обжигающе жарко, чтобы ее замедлить. Тем не менее, открытые луга были достаточно пугающими, поскольку, насколько она не видела ничего, кроме травы. Нигде не было даже дерева. В некоторых районах Киесуна она могла дотронуться одной рукой до одной стороны улицы, а другой — до противоположной. Вот почему Дрену нравилось бегать по крышам. Он говорил, что чувствовал себя там свободным. Ничто его не сдерживало и не ограничивало. Волк на свободе.

Блядь. Почему она снова подумала о нем? Как ее мысли прыгнули из пустых полей к Дрену?

Во имя Богов, она скучала по нему. Иногда она могла прожить почти целый день, не думая о нем, а потом какая-нибудь глупость возвращала все к действительности. В другие дни он возникал в ее мыслях с самого начала. Появлялся в ее снах, задерживался до тех пор, пока ей не хотелось кричать. Иногда она даже слышала его голос или думала, что его видела. Глупо, правда, но что она могла поделать?

Эндж любила Дрена с тех пор, как себя помнила, еще в те времена, когда мир был нормальным. Конечно, он этого не знал. Был слишком занят, будучи волком. Пытался быть большим человеком. Ухаживал за девушками, которые даже не обращали на него внимания. Как та Саша, которая работала у старика Хэстера. Эта бы стала заигрывать с ведром воды, если бы на его дне лежала золотая монета. Обвела Дрена вокруг пальца, взмахнув ресницами и мельком показав ложбинку между грудей.

Он сошел с ума, когда Черепа заставили Сашу исчезнуть. Возможно, именно поэтому он в конце концов взорвал заведение старика Хэстера — не то, чтобы кто-нибудь рискнул ему об этом сказать. Дрену бы это очень не понравилось. Это вывело бы его из себя, а никто не хотел, чтобы Дрен на них злился.

И все же она любила его, несмотря на все его недостатки. Она знала, каким он был на самом деле, знала, какое у него большое сердце, как ему было больно от того, что сделали Черепа.

Может быть, именно поэтому ему потребовалось так много времени, чтобы увидеть ее, по-настоящему увидеть, чтобы они стали парой. Глупый идиот слишком долго с этим тянул. И слишком поздно понял. Должна была начаться война, прежде чем он ее поцеловал. Он, черт возьми, должен был понять, что умирает, прежде чем сделал первый шаг.

Столько времени потрачено впустую.

— Ты плачешь? — спросил Гаро.

— Что?

— Ты плачешь.

— Нет. — Но она плакала. Гребаный ад, как это случилось? Эндж моргнула и потерла нос тыльной стороной ладони. Плакать перед чертовым Гаро?

— Все в порядке, — сказал он. — Я понимаю.

— Ты что? — Последнее, в чем Эндж нуждалась, — чертово сочувствие Гаро.

— Я тоже плачу. Иногда. Когда меня никто не видит, — сказал он тихим голосом. Другим голосом. Без своего обычного позерства или нытья. Что бы это ни было, это помешало Эндж на него разозлиться. Она не станет затевать с Гаро драку, если он будет так себя вести.

— О чем? — она шмыгнула носом.

— Ни о чем. Обо всем. Я скучаю по своей матери, по своему отцу, даже по своей чертовой сестре.

— Я и не знала, что у тебя была сестра.

— Ее звали Арвен. Она была совсем маленькой. И настоящей занудой. Никогда не делала того, чего от нее хотели родители, всегда устраивала скандал. В то время это сводило меня с ума, но сейчас я скучаю по шуму.

— В моей семье была только я, — сказала Эндж. — Я не была у них первым ребенком. До меня был еще один, но он прожил недолго. Болезнь или что-то в этом роде. Я действительно не знаю, что случилось. Никто не говорил об этом, но я видела, что моя мать время от времени грустит.

— Как и мы сейчас, — сказал Гаро.

Услышав это, Эндж инстинктивно вспыхнула. Она ни в коем случае не хотела быть похожей на Гаро, но вместо этого сдержалась и улыбнулась:

— Да. Как и мы.

— Ты когда-нибудь... задумывалась о том, сможем ли мы победить?

Этот вопрос озадачил Эндж. Она не думала об этом. Не осмеливалась.

— Мы победим. — Во имя Богов, она надеялась, что так оно и будет. — Ты тоже так думаешь, лады?

Гаро пожал плечами, выглядя моложе с каждой секундой. Он даже потеребил свою дурацкую бородку, как будто внезапно она его стала смущать.

— Н-не знаю. Надеюсь, что победим. Я имею в виду, что теперь, когда у нас есть Зорика, мне кажется, мы сможем. Возможно.

— Тогда зачем ты сражаешься? Какой в этом смысл, если ты не веришь, что мы сможем победить?

— Что еще я могу сделать? Я имею в виду, я ненавижу Черепа и не хочу, чтобы они были здесь, — сказал Гаро, оглядываясь через плечо, как будто ожидал увидеть кучку эгрилов, подслушивающих его. — Я должен сражаться — так же, как и ты. Я имею в виду, если мы этого не сделаем, то кто это сделает?

— Верно.

— И еще я в долгу перед Дреном.

— Ты что? — Имя Дрена прозвучало для нее как пощечина. Она этого не ожидала.

— Я в долгу перед Дреном. Он приютил меня. Заботился обо мне. Научил меня заботиться о себе. Я пообещал ему, что отдам все, чтобы избавиться от Черепов.

— Он никогда не говорил.

— Он не знал. Дрен был мертв, когда я дал обет, но, тем не менее, я считаю, что это все еще имеет значение.

Эндж протянула руку и сжала его плечо:

— Да, я думаю, это имеет значение.

Тиннстра

Северная дорога

Тиннстра не стала дожидаться, пока остальная армия двинется в путь. Она взяла свою десятку и отправилась на охоту.

— Найди, где Тонин, — приказала она Тавису. — Узнай, куда он делся.

Мужчине не нужно было повторять дважды. Все они знали, в каком направлении улетели Дайджаку. Тавис повел их прочь от места побоища, к холмам за его пределами, направляясь на север. На этот раз они не скрывали, в чем заключалась их миссия, и горе было любому Черепу, который они находили. Тиннстра оставила остатки милосердия, которые у нее когда-то были, у реки, среди мертвых.

Остальные разделяли ее жажду крови. Она видела это по их лицам. Нападение только усилило их жажду мести. Что ж, клянусь проклятыми Богами, я ее вам дам.

Тиннстра была не настолько безумна, чтобы пытаться сразиться с пятью тысячами Черепов со своей десяткой, но она была уверена, что убьет как можно больше из них. Они поймут, что попали в беду. Их свободное путешествие закончилось.

Великая Тьма звала их всех.

И снова Тавис повел группу тропинками, по которым бегали кролики и прыгали козлы, тропинками, по которым не смогла бы пройти ни одна армия. Они двигались быстро и бесшумно, поглощая мили, поднимаясь все выше. Гнев подгонял их. Ненависть подпитывала их мускулы.

Поздним утром они добрались до небольшой долины. Деревья росли на склонах по обе стороны от впадины, и Тиннстра почувствовала отсутствие ветра. Даже птицы не шевелились. Это было красивое, уединенное место, и от него веяло магией.

— То самое место. — Она оглянулась, и ей открылся прекрасный вид на их лагерь, дым от которого все еще поднимался в небо. Костры, разведенные прошлой ночью, были бы легкой мишенью.

Тавис махнул им, чтобы они остановились, а сам побежал между скал, высматривая признаки присутствия врага. Тиннстра наблюдала за ним с бешено бьющимся сердцем, крепко сжимая топор в руке, ожидая — надеясь — что ей будет кого убить. Она подумала о том, чтобы выпить еще немного воды Чикара, но знала, что поблизости нет Избранных, а ей не нужна сила воды, чтобы справиться с обычными людьми. Лучше приберечь воду для монстров.

Тем не менее, ее рука задержалась на сумочке, а мысли были заняты этими маленькими флаконами. У нее осталось двадцать пять. Достаточно, если принимать по одному в день, но вообще, конечно, недостаточно. Не сейчас. Не для этой войны. Не для той Тиннстры, которой она должна стать. Ее пальцы расстегнули застежку сумки...

— Тиннстра. — Она подняла глаза. Тавис присел на корточки в нескольких ярдах от нее. — Вам нужно это увидеть.

— Черепа?

Мужчина покачал головой:

— Они давно ушли.

Эти слова пронзили ее насквозь, наполнив разочарованием, подлили масла в огонь Тиннстры. Внезапно она вскочила и закричала в небо от ярости и разочарования. Ей нужно было кого-нибудь убить, и она не потерпит отказа.

Ее остановило то, что люди попятились от нее. Она посмотрела на каждого из них, одного за другим, и видела страх в их глазах — страх перед ней. И, несмотря на свою ярость, она понимала, что это неправильно. Они были ее десятью. Она была их предводителем, а не врагом.

Тиннстра глубоко вздохнула, собираясь извиниться, но так же быстро отбросила эту мысль. Пусть они боятся, потому что я — смерть.

— Покажи мне, — сказала она Тавису.

Он повел ее в долину, указывая на знаки и следы, которые они встречали:

— Они были здесь. Около двадцати, больше или меньше.

Тиннстра кивнула. Двадцать — это немного. Ничего такого, с чем они — она — не смогла бы справиться.

— Вот где был Тонин, — сказал Тавис. Ему не нужно было указывать на это место. На дне долины безошибочно угадывались выжженные следы. Это было жестокое, противоестественное действие, когда Тонин открыл врата, сжигая сам воздух — и все вокруг.

Тиннстра снова оглянулась и мысленно увидела, как Дайджаку пролетают прямо через врата и направляются к лагерю джиан.

— Мы так упростили им задачу.

— Мы не знали, что они так поступят, — сказала Ника. — Нам сказали...

— Солгали, — оборвала ее Тиннстра. — Этот чертов Череп нам солгал. И мы должны были это предвидеть. Нам следовало бы знать правила игры. — Ее голос был холодным и сдержанным. Она оглядела долину, но больше не видела ни склонов, ни красоты этой земли. Ее мысли были далеко отсюда. — Сейчас они могут быть где угодно… Если они все ушли через врата.

— Что вы имеете в виду, «если»? — спросил Дейл.

Тиннстра повернулась к Тавису:

— Обыщи все вокруг. Я хочу точно знать, что здесь произошло.

— Я предполагал, что они... — Тавис проглотил все, что собирался сказать, и немедленно приступил к работе, осматривая местность, перебегая с места на место, продвигаясь все дальше, подальше от выжженной и вытоптанной земли.

Тиннстра терпеливо наблюдала. Она знала, что он найдет. Знала, что планируют сделать Черепа.

Следопыт внезапно остановился на середине спуска из долины:

— Они не ушли через врата. Они направились на север.

— Конечно, они это сделали, — сказала Тиннстра, когда остальные направились к нему. Тиннстра осмотрела землю, но ничего не увидела. — Ты уверен?

— Да, — сказал Тавис. Он отошел на несколько ярдов. — Здесь их ждали три лошади.

— Для Избранных и Тонин, — сказала Тиннстра.

— Остальные ушли с ними пешком, — подтвердил Тавис.

— Как вы думаете, они пошлют за нами еще Дайджаку? — спросила Ника.

Тиннстра пожала плечами:

— Или каких-нибудь других монстров. Однажды это сработало. У них нет причин думать, что это не сработает снова.

— Милостивые Боги, — воскликнул Садир, — как мы сможем пережить еще одну подобную атаку?

— Потому что на этот раз мы поймаем их и убьем первыми, — сказала Тиннстра.

— Они оторвались от нас на приличное расстояние, — заметил Тавис, — но по следам идти достаточно легко. Если мы будем двигаться быстро...

— Если вам нужно что-нибудь съесть, сейчас самое время, — сказала Тиннстра. — Выпейте немного воды. Если вам нужно отлить или посрать, сделайте и это. Что бы вы ни должны были сделать, делайте это сейчас. Мы не остановимся, пока на наших клинках не окажется кровь Черепов. Понятно?

— Да, генерал, — сказали все десять.

— У вас есть пять минут. — Тиннстра оставила их и направилась вверх по склону к деревьям, уже запустив руку в сумку. От одного прикосновения к пузырьку ее охватил трепет.

Она хотела ощутить заключенную в нем силу.

Им противостояли двое Избранных и Тонин. Она знала это. Плюс более дюжины Черепов. Ей понадобится магия воды, если она собирается убить их всех, но должна ли она выпить ее сейчас или позже? У противника было шестичасовое преимущество над ними, плюс лошади. Были шансы, что они вообще не догонят Эгрил, и что тогда?

Так что, нет, она не станет пить воду из Чикары сейчас. Она прибережет это на потом. Сохранит удовольствие.

Тиннстра выпила немного обычной воды, но есть не стала. От ярости у нее пропал аппетит. Только одно могло утолить ее голод.

Она вернулась к остальным:

— Пошли. Мы и так потеряли достаточно времени.

Тавис снова повел их, задав быстрый темп. Старый Шулка стал похож на гончую, нашедшую тропу, по которой можно было без колебаний преследовать добычу; и он все дальше и дальше уходил в глушь.

Где вы? Где вы? Где вы? Слова проносились в голове Тиннстры подобно какой-то магической мантре, которая должна была привести ее к Черепам.

Было уже далеко за полдень, когда Тавис поднял руку, давая им знак остановиться. Все нырнули в укрытия, прячась в высокой траве, кустах или папоротнике. Проводник обернулся к Тиннстре и показал ей сжатый кулак. Враг близко. Она кивнула, затем передала сообщение по линии.

Тавис снова подал сигнал. Я собираюсь посмотреть.

Тиннстра кивнул. Она смотрела, как шулка исчезает в подлеске, а затем открыла свои чувства, чтобы посмотреть, сможет ли она уловить магию Избранного или Тонин, но ничего не было.

Затем она почувствовала запах дыма. Кто-то развел небольшой костер и что-то готовил, судя по запаху. Это то, что заметил Тавис? Может быть, это были не эгрилы. Может быть, это был охотник. Не волнуйся. Будь терпеливой.

Ее взгляд блуждал повсюду, ища тот предательский признак белой брони, но все, что она видела, было зеленым. Она даже не могла различить дым от костра, который чувствовала по запаху.

Затем Тавис появился снова, подавая рукой знаки. Четверо мужчин на другой стороне холма.

Удар сердца спустя Тиннстра вскочила и побежала, даже не задержавшись, чтобы передать информацию остальным. Ее меч и топор были в руках, враги — впереди. Она обогнала Тависа, который попытался не отстать он нее, но не сумел.

Тиннстра понимала, что ведет себя глупо, что ей следует дождаться остальных, быть осторожной, но кровь кипела, и она хотела отомстить.

Она взбежала на вершину холма и сразу увидела их. Четыре Черепа, как и сказал Тавис, сидели вокруг костра, готовя на вертеле какое-то животное. Они подняли головы, и она увидела, как их глаза расширились от потрясения. Они схватились за оружие, и один из них с визгом упал в огонь. Трое других оказались проворнее и схватили скимитары, когда Тиннстра бросилась к ним.

Время замедлилось, когда Тиннстра атаковала, действия врагов были очевидны для нее еще до того, как они успели о них подумать. Пятнадцать лет употребления воды Чикара сделали ее сильнее и быстрее. Пятнадцать лет тренировок с Майзой и боев в ямах сделали ее более смертоносной. Пятнадцать лет ненависти сделали ее более безжалостной, чем любые враги.

Она полоснула мечом по животу первого Черепа, пробив броню и кожу, с воем вспоров его, оставив его внутренности воронам, и перешла к следующему. Мужчина поднял меч, так что топор Тиннстры отрубил ему руку. Она повернулась, когда рука упала, и вонзила свой меч в сердце Черепа. Он упал, когда она вытащила клинок.

Третий мужчина получил ее топором по лицу, и один дурак все еще пытался выбраться из огня. Тиннстра ударила его ногой в лицо, перевернув на спину. Когда он упал на землю, она была уже рядом, вонзив меч ему в сердце, и еще одна душа отправилась в Великую Тьму.

Тиннстра встала и стряхнула кровь со своего оружия. Четверо убитых, а она даже не запыхалась.

Она оглянулась на вершину холма и увидела Тависа, который шел к ней с открытым ртом. Она улыбнулась, но не дождалась ответной улыбки. Он остановился в десяти ярдах от нее:

— Я никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро.

— Каждый Шулка знает, что скорость и агрессия выигрывают сражения.

Тавис покачал головой:

— Никто не может двигаться так быстро.

— Я могу, — сказала Тиннстра, которой не понравилось, как он на нее смотрел. Так же, как люди смотрели на Зорику.

Остальные появились из-за холма и перешли на шаг, когда увидели мертвых.

— Она убила их всех, — сказал Тавис, — в мгновение ока.

— Я застала их врасплох, — сказала Тиннстра. — Теперь давайте двигаться дальше, есть еще другие. Нам нужно найти Избранных и Тонин. — Она пристально посмотрела на Тависа. — Сосредоточься на том, что тебе нужно сделать.

Шулка поколебался, затем поклонился.

— Как пожелаете. — Он снова стал осматривать землю в поисках следа, в то время как остальные наблюдали и ждали.

— Она не человек, — прошептал один из них за спиной Тиннстры.

Она не смотрела, кто это сказал, но была рада, что никто с ним не согласился. И все же, пока они ждали, эти слова не выходили у нее из головы. Она почувствовала, как на мгновение всплыл ее старый друг, страх, и обрадовалась ему. Внутри все еще оставалась частичка прежней ее. Она еще не потерялась.

Тавис вернулся.

— Следы расходятся в двух направлениях. Лошади ушли в ту сторону. — Он указал на северо-восток. — Остальные ушли пешком в другом направлении. Около дюжины человек.

— Отведи меня туда, где они разделились, — попросила Тиннстра.

Она прошла за Тависом вниз по склону еще двести ярдов, пока тропинка не раздвоилась, как он и описывал:

— Это здесь. Вы можете видеть следы копыт, но больше ничего. Только три лошади.

— Это будут Тонин и Избранные, — сказала Ника, повторяя то, что ранее сказала Тиннстра.

Но Тиннстра уже не была так уверена:

— Зачем разделяться?

— Может быть, они хотели действовать быстро, — предположил Дейл. — Добраться куда-нибудь до наступления темноты?

Она уставилась на тропинку, пытаясь представить, кто был на тех лошадях.

— Или они хотят, чтобы мы так думали. — Тиннстра повернулась, чтобы посмотреть на другую дорогу. — Тавис, ты можешь сказать, что здесь прошли обычные Черепа?

Шулка покачал головой:

— Для этого земля слишком изрыта.

Тиннстра закрыла глаза и открыла свой разум, надеясь найти хоть какой-то след сохранившейся магии, как в долине. Она напрягла все свои чувства, как только могла, как давным-давно учил ее Аасгод в Айсаире, но ничего не почувствовала:

— Как далеко мы находимся от места сегодняшнего лагеря?

— Если мы постараемся, то сможем быть там до наступления темноты, — сказал Тавис.

— Мы не можем позволить себе пойти по ложному следу. Лучше нам присоединиться к основной армии в лагере, — сказала Тиннстра.

— Но вы сказали, что они снова нападут на нас сегодня ночью, если мы не сможем их остановить, — сказала Ника. — Мы не можем сдаться.

— Никто не сдается, — сказала Тиннстра. — Я просто не собираюсь делать то, чего они от меня ожидают. Нам нужно начать менять подход к игре, если мы хотим победить.

— У вас есть план? — спросил Садир.

— Тонин должен прийти к нам, поэтому мы спрячемся небольшими группами вокруг лагеря, — сказала Тиннстра. — Как только он появится, мы убьем его и всех, кто с ним.

Рааку

Кейджестан

Рааку был по пояс погружен в святую воду, работая над большим шаром, когда в маленькую пещеру вошел Астин.

Канцлер остановился у кромки воды, опустился на колени и поклонился:

— Ваше Величество.

— Призовите всех Избранных из Чонгора и Дорнуэя. Я хочу, чтобы они были здесь в течение двух дней. Теперь, когда мы знаем больше о защитниках Четырех Богов, я подкорректирую их способности. Затем отправьте их в Джию до конца недели.

Астин поднял на него глаза, потрясенный такой просьбой:

— Ваше Величество, нам придется заставить Тонин работать день и ночь по всей Империи, чтобы выполнить этот график.

— И?

Астин склонил голову:

— Это будет сделано.

— Увеличьте также транспортировку солдат. Убедитесь, что у командора Валлии есть все необходимое.

— Я немедленно займусь этим, Ваше Величество.

— Как продвигается работа с рунами, полученными из Мейгора?

— Иллиус... близок, — сказал Астин. — Он поклялся, что разберется с ними в течение нескольких дней.

— Дайте ему понять, что он должен будет сам объяснить Кейджу любую ошибку.

— Я так и сделаю, Ваше Величество.

— А теперь оставьте меня.

Астин поднялся и, опустив голову, вышел из пещеры, оставив Рааку снова одного.

На мгновение у Рааку возникло искушение навестить Лаафиена и снова напоить джианина святой водой, но он слишком часто навещал его за последние несколько недель. Лаафиен расценил бы это как слабость, как сомнение в своей победе.

Но у Рааку не было никаких сомнений. Никакой неопределенности. Он просто должен был найти путь к победе, а Лаафиен больше не был тем проводником, которым когда-то был. Этот человек боролся с видениями, пытался скрыть правду за своими загадками.

Он победит в Секановари, будь то с помощью оружия или высвобождением содержимого шара, лежащего рядом с ним. Средства не имели значения, только результат.

Он повернулся лицом к шару, своему величайшему творению, и стал наблюдать за бурлящей внутри жидкостью. Если, чтобы победить, ему придется уничтожить мир, он это сделает.

Цэл

Чи́та

— Проснись. — Голос жены Цэла, Кэт, звучал испуганно, она трясла его, на случай, если ее слов окажется недостаточно.

Он открыл глаза, и прилив крови поборол усталость, которая, казалось, всего несколько минут назад привела его в постель:

— Что происходит?

— Дэнни в гостиной. На севере города идут бои. — Как только Кэт заговорила, Цэл услышал крики и лязг стали снаружи. Похоже, война.

— Яйца Ало, — проворчал он. Он скатился с кровати и высунул голову в окно. И не он один. Половина его соседей сделала то же самое. Не то чтобы они могли что-то разглядеть. Чи́та состояла из узких улочек, которые поворачивали то в одну, то в другую сторону, и все дороги вели к докам. Цэл жил в нескольких кварталах от набережной, но тех нескольких монет, которые он зарабатывал, не хватало, чтобы купить квартиру, из которой можно было увидеть что-либо, кроме балкона соседа напротив.

Улица внизу была запружена людьми, хотя бои шли где-то в другом районе города.

Он втянул голову и поднял свою рубашку с того места, куда бросил ее ранее. «Дэнни сказал, это оно?» Ему не нужно было говорить, что такое оно. Вторжение. Прошло шесть или семь недель с тех пор, как они получили известие о том, что Зорика уже в пути. Шесть или семь тяжелых недель они готовились, ждали, надеялись.

— Он просто сказал мне тебя разбудить, — ответила Кэт. — С ним кто-то есть. — Пока он смотрел в окно, она надела толстую стеганую куртку, так что он знал, о чем она подумала. Никто не надевает боевое снаряжение, если собирается танцевать.

— Блядь. Это оно, ага? — Теперь Цэл был в брюках, его живот бурлил. Боги свидетели, они достаточно долго говорили о битве с Черепами и планировали ее. Особенно после того, как они узнали о Зорике и о том, на что она способна. Он даже сам написал Зорика идет на нескольких стенах, наслаждаясь тем, как злились гребаные Черепа. Но теперь? Он вот-вот обделается.

Дэнни стоял у окна в гостиной и смотрел на улицу сквозь щель в занавесках. Он был высоким, худощавым и твердым, как чертов камень. Он не терпел ни от кого глупостей, если мог этого избежать. Все это время ему приходилось кланяться Черепам — и это было для него пыткой. На поясе у него висел длинный мясницкий нож, а к стене был прислонен длинный металлический прут. Но если Дэнни был крепким мужчиной, то старик рядом с ним выглядел так, словно мог справиться с Черепами в одиночку — хотя у него была только одна чертова рука.

— Ты готов, сынок? — спросил Дэнни.

— Это оно? — спросил Цэл.

— Не то, что мы планировали, — сказал Дэнни. — В северном квартале начались беспорядки. Черепа пытались собрать всех, но никто не захотел уходить. Мы больше не можем ждать помощи от кого-то еще. Все зависит от нас. Возьми свои инструменты.

— Черт. — Цэл подвинул стол и просунул палец в маленькую дырочку, которую он продел в половице. Под ним было спрятано его оружие: дубинка с гвоздями, торчащими во все стороны, старый охотничий нож его отца, кастет и два кухонных ножа, прикрепленных к палкам. Ножи он передал Кэт, а остальное взял себе, его руки тряслись. Затем он заметил, что старик наблюдает за ним, видит его нервозность. Цэлу это не понравилось. — Кто твой друг, Дэнни?

Дэнни указал большим пальцем на старика:

— Это Джекс, глава Ханран. Он пришел, чтобы помочь.

— Чертовски здорово, — сказал Цэл. — Сколько бойцов ты привел? — Внезапно Цэл почувствовал себя лучше. Всегда приятно иметь на своей стороне армию.

— Пока что здесь только я, — сказал Джакс, — но еще несколько человек уже в пути.

Цэл выпрямился, его хорошее настроение улетучилось:

— Сколько их?

— Двести или около того.

Цэл повернулся и посмотрел на Дэнни:

— Две сотни против всех этих гребаных Черепов?

— Какая разница, сколько человек он приведет? — сказал Дэнни. — С нами будет весь город.

— Черт. — Цэл взглянул на Кэт. — Тебе лучше остаться здесь.

— Ни за что на свете, — сказала она. — Я от тебя не уйду.

— Ты уверена?

— Ты погибнешь, если я не буду за тобой присматривать, а я этого не потерплю, — сказала Кэт, и Цэл не мог бы любить ее сильнее. Она была настоящим бойцом, эта женщина. Его воином.

— Тогда пошли.

Они последовали за Дэнни и Джаксом вниз по лестнице и на улицу. Просто оказаться на улице ночью само по себе было актом бунта. Действовал комендантский час, но всем было наплевать. Чтобы наказать всех Черепам пришлось бы повесить весь город.

Остальные тоже высыпали на улицу: Бешеный Невик, Стив, Ти, Арина, Андре, Пет’р, Фаррелл — вся команда. Должно быть, кто-то стучал в их двери, пока Дэнни будил Цэла. Половина из них все еще одевалась, но все были при оружии. Ножи, дубинки, палки, топоры, колья — все, что можно было использовать в сражении. У немногих счастливчиков были даже мечи.

Николь тоже была там, ее черные волосы развевались за спиной, как у дикарки, на каждой руке по металлическому когтю. Она встала рядом с Цэлом и Кэт:

— Вы готовы?

— Я готов, — сказал Сэл. — Пришло время отомстить.

— Чертовски мило, — проворковала она.

— Вперед, — закричал Дэнни, потрясая в воздухе железным прутом. — За Джию!

Джакс взмахнул большим ножом:

— За Джию!

— За Джию! — закричал Цэл, чувствуя, как кровь приливает к жилам.

— Джия! Джия! — скандировали они, привлекая все больше людей на улицу, к их армии.

Они пробирались через город, двигаясь на север, и волнение нарастало. Песня наполняла их уши и будоражила кровь. К ним присоединялось все больше людей, пока они не превратились в колышущуюся массу тел, и Цэл удивился, какого черта он вообще о чем-то беспокоился. Кэт была рядом с ним. Его друзья были повсюду. Его соседи, его город — все стремились вернуть то, что принадлежало им.

Пение стихло, когда они увидели первых Черепов с окровавленными мечами в руках. Их было около дюжины, и они атаковали кучку джиан. Должно быть, они что-то почувствовали, потому что прекратили атаку и развернулись почти как один. Вероятно, они обделались почти как один.

— Бей их! — закричал Дэнни. Потом они все побежали, завывая и крича.

Цэл бросился на одного из ублюдков, и они вместе упали. Сэл приземлился сверху. Там не было места, чтобы размахнуться дубинкой, но это его не остановило. Он орудовал этой проклятой штуковиной, как пестиком в ступке. Бам, бам, бам. Продолжал, пока не покрылся кровью и мозгами и не стал толочь только камень.

— Цэл! — Кэт схватила его за руку и оттащила назад. У нее были безумные глаза, она была вся в крови, ее ножи были такими же красными, как и она сама. — Он мертв.

— Да, точняк, — сказал Цэл, глядя на Череп под собой. Ублюдок превратился в кровавое месиво, едва ли походил на человека. И это сделал с ним Цэл, который раньше никого не убивал. — Черт. — Его желудок скрутило, он отшатнулся в сторону, и его вырвало. — Блядь.

— Давай, парень, — позвал Дэнни. У него отсутствовал большой кусок щеки, кровь стекала по шее и рубашке, но это его не остановило. — Еще многие ждут.

— За Джию! — взревел Цэл, и в воздух полетели брызги рвоты.

— За Джию!

Они пошли вперед. За свою страну. За свои дома. За свои жизни. Прямо навстречу множеству Черепов.

Это был хаос. Дэнни ворвался внутрь, размахивая железным прутом. Джакс был рядом с ним, размахивая скимитаром взад и вперед, как какой-нибудь гребаный профессионал. Николь прыгнула на спину Черепа и с яростным криком вонзила когти в глаза подонка. Бешеный Невик молотил направо и налево, разбивая головы. Арина и Кэт набросились на Череп, прижав его к стене, прежде чем их клинки добрались до сердца эгрила.

Фарреллу повезло меньше. Где-то по пути он стащил скимитар, но он не был умелым мечником, как Джакс. На самом деле, у него не было абсолютно никакого понятия о том, как пользоваться мечом. Через мгновение он упал, даже не оцарапав никого в процессе.

Череп, убивший его, бросился на Цэла, но тот не был простофилей — он знал, как обращаться со своей дубинкой. На этот раз у него было достаточно места для удара. Цэл вложил в удар весь свой вес, справа налево, снизу вверх. Его руки задрожали, когда он достиг цели, гвозди впились в подбородок Черепа, а деревянная дубинка раздробила кость. Эгрил мгновенно упал, и Цэл нанес следующий удар сверху вниз, размозжив шлем и голову Черепа.

Он едва успел выпрямиться, когда другой Череп бросился прямо на него, нацелив копье ему в живот. Он отбил оружие дубинкой, но эгрил был быстрее и снова ударил копьем. Цэл отскочил в сторону. Череп двинулся вперед. Затем рядом оказался Дэнни и ударил эгрила металлическим прутом по ногам. Череп упал, проще простого.

Цэл был не из тех, кто упускает возможность, и его дубинка снова сделала свое дело. Он кивнул Дэнни:

— Спасибо.

Здоровяк что-то проворчал и бросился на других Черепов.

Насколько мог видеть Сэл, на улице шла массовая драка. Казалось, что все жители Чи́ты были вовлечены в это дело — они были везде, где можно было встретить Черепов в белых доспехах. Толпа прошла по Кэссин-стрит, через Главную площадь, по Бабрас-роуд, затем снова на север, убивая всех Черепов на своем пути.

Волна тел увлекла всех за собой, и Цэл оказался в самой гуще событий, крича, беснуясь и вопя. Толпа была такой плотной, что все шли плечо к плечу. Лицо Цэла было в нескольких дюймах от лица человека, бывшего впереди, и он чувствовал на своей шее дыхание человека, шедшего сзади. В какой-то момент он потерял Кэт из виду, но знал, что с ней все будет в порядке. Ничто не могло остановить эту толпу.

Они двигались дальше, возбуждение росло, численность росла, ярость росла. Они мирились с Черепами почти год, и с них было довольно. Они радовались зрелищу Черепов, свисающих с фонарных столбов. Они радовались, когда очередного врага разрывали на части или топтали ногами. Они радовались друг другу и тому факту, что все еще живы. Они радовались, что возвращали себе свой город.

Они вышли на Кингз-авеню, и вокруг Цэла внезапно снова появилось свободное пространство. Он огляделся, надеясь увидеть Кэт, Николь, Дэнни или кого-нибудь из своих знакомых, но ему не повезло, и он продолжил двигаться вместе с толпой по проспекту к особняку начальника порта.

Черепа завладели им через несколько минут после прихода Чи́ту и превратили в свой маленький дом вдали от Эгрила, в крепость на берегу моря. Теперь пришло время его вернуть.

— За Джию! — закричал Цэл. Он видел Черепа, наблюдающих со стен и прячущихся за железными прутьями ворот. Их, конечно, было много, но они и близко не могли сравниться с приближающейся толпой. Они кишели в особняке, как кишели повсюду.

Потом мир закричал. Из окон особняка хлынул яркий белый свет.

Все остановились. Некоторые упали на колени, зажимая уши. Другие отступили на несколько шагов, их мужество пошатнулось. Все они знали, что означает этот вой. Этот звук, этот свет возвестили о прибытии армии Эгрила в город. Черепа открывали врата.

— Они получают подкрепление, — крикнул кто-то.

— Или бегут! — добавил другой.

— Они бегут!

— Вперед! Давайте их возьмем!

— За Джию! За Джию!

Толпа продолжала наступать. Цэл шел с ними. Он размахивал дубинкой над головой, на ее гвозди налипли кусочки плоти.

— За Джию!

Они добрались до ворот, и самодельное оружие вонзилось в ограду. Когда враг отступил, люди бросились на железные прутья, раскачивая их взад-вперед. Петли застонали, затем сдвинулись, затем поддались.

Раздались новые радостные крики, когда Цэл и толпа ворвались на территорию особняка. Если бы только Кэт была здесь, чтобы разделить с ним этот момент.

А затем появились монстры.

Синекожие гиганты вырвались из дверей особняка, снеся половину стен. По меньшей мере, двенадцати футов ростом, с рогами, торчащими изо лба, бугрящимися мускулами, с дубинками, которые выглядели как гребаные деревья.

— Коджины, — прошептал Цэл, вспоминая истории из своего детства, и жалея, что не может вернуться туда прямо сейчас. Быть в безопасности со своими матерью и отцом. Далеко от того места, где он был сейчас.

Толпа остановилась так быстро, как только смогла, но они были не быстрее монстров. Те ворвались в ряды джиан, размахивая дубинами взад и вперед. Убивая людей, как насекомых.

На него упала тень. Цэл закричал. Слава Четырем Богам, что с ним не было Кэт. Он бы не хотел, чтобы она...

Джакс

Чи́та

Коджины появились совершенно неожиданно. До этого момента все шло хорошо, местный Ханран находился на расстоянии вытянутой руки от особняка начальника порта, а оставшиеся Черепа были разгромлены. Затем проклятый Тонин сделал свое дело, и теперь джиане отступали.

— Стройте баррикады! — крикнул Джакс. — Перекройте улицы. — Но никто не мог его услышать из-за монстров, крушащих здания и давящих людей, а также из-за визга магии Тонин. Если бы это продолжалось беспрепятственно, все преимущества, которые получили джиане, были бы потеряны. Черепа могли бы наводнить город подкреплениями.

Затем он увидел Дэнни с изрезанным лицом, кровь струйками стекала по его шее, пытающегося остановить бегущих людей. С ним было несколько ханранов, которые тыкали копьями в Коджинов, пытаясь их сдержать.

Все зависело от этого момента. Победа или поражение. Жизнь или смерть. Если джиане сейчас сломаются, эгрилы победят. Это было так просто, и Джакс не мог этого допустить.

Он бросился к Дэнни и схватил его за куртку:

— Нам нужно построить баррикады и перекрыть улицы, — крикнул он.

— Что? — спросил Дэнни. — Баррикады? Против них? Они просто разнесут их вдребезги.

— Нет, если мы их подожжем. Мы можем помешать Коджинам нанести еще больший ущерб и дадим себе шанс перегруппироваться.

— Если мы это сделаем, весь город может сгореть.

— Мы должны рискнуть. Если мы этого не сделаем, мы покойники. — Джакс пристально посмотрел в глаза Дэнни, провоцируя его сказать нет.

— Блядь. Ты сумасшедший, но мы это сделаем. Невик, Стив! Ти, Пит’р! Тащите сюда свои задницы. — Слова Дэнни возымели бо́льший эффект, чем слова Джакса. Четверо мужчин подбежали, и Дэнни объяснил им, что нужно сделать.

— Постройте баррикады дальше по улице. Мы будем сдерживать их, сколько сможем, но вы оставьте место, чтобы мы могли вернуться. Хорошо?

— Приступаем, босс, — сказал один из них.

— А потом подожгите эту чертову штуку, как только мы сбежим, — добавил Дэнни.

— Огонь? Ты серьезно?

Дэнни ткнул окровавленным железным прутом в грудь мужчины.

— Просто делай то, что я тебе говорю. Предоставь думать тем, у кого это лучше получается. — В ответ он получил кивки. — Хорошо. А теперь идите и займитесь этим, пока я стараюсь, чтобы эти большие страшные засранцы не размозжили мне мозги. И пошлите кого-нибудь, чтобы перекрыть улицу с другого конца. Давайте поймаем их здесь в ловушку. — Сказав это, здоровяк сдержал слово и, не теряя времени, присоединился к драке с Коджинами.

Джакс не мог орудовать копьем, поэтому держался позади передних рядов, подбадривая их криками и наблюдая, как другие строят баррикады. Все, от столов и стульев до тележек и балок от рухнувших зданий, было вытащено на улицу вслед за отступающими ханранами.

Вопли Коджинов отражались от стен зданий, когда Дэнни и другие тыкали в них копьями и рыболовными острогами. Каждый раз, когда дубина обрушивалась на людей, те отскакивали, сводя травмы к минимуму.

— Мы готовы, — крикнул один из людей Дэнни Джаксу с баррикады, размахивая факелом.

— Пора идти, Дэнни, — крикнул Джакс.

— Ладно, мальчики и девочки, вы слышали, что сказал этот человек, — сказал Дэнни. — Отступаем, НЕМЕДЛЕННО!

Они развернулись и побежали как один, Джакс с ними. Коджины завопили от восторга, думая, что бой выигран. Они погнались за ними, размахивая дубинами. Двое мужчин оказались недостаточно проворны. Удар дубины отбросил их на другую сторону улицы, и они влетели головой в витрину магазина, звон бьющегося стекла заглушил их крики.

Джакс и остальные ворвались в оставленный для них проем, который быстро заполнили обломками. Факелы вспыхнули секундой позже, как только появились Коджины. Пламя взметнулось вверх, создавая стену огня. Это остановило монстров. Их вопли сменились болью и отчаянием, когда настала их очередь отступать. Существа колотили дубинами по стенам зданий и топтали землю под ногами, но обойти огонь было невозможно.

Свист и вспышка огня возвестили о том, что другой конец улицы тоже перекрыт.

— Поддерживайте огонь, — крикнул Дэнни. — Принесите еще дерева.

— Что насчет лучников? — спросил Джакс, задыхаясь от бега.

Дэнни рассмеялся:

— Мы моряки и рыбаки, а не чертовы Шулка.

— Надеюсь, скоро у нас будут некоторые из них, — сказал Джакс. — А пока пусть люди поднимутся на крыши с копьями или камнями, а еще лучше с кувшинами масла и горящими тряпками, — со всем, что они смогут бросить в Коджинов.

— Ты твердо решил сжечь мой город дотла, ага? — Дэнни покачал головой и хлопнул в ладоши, указывая на ближайших ханранов. – Вы слышали, что сказал этот человек? Копья! Камни! Кувшины с маслом! Вперед! Давайте посмотрим, как монстры горят!

И они сгорели. Наблюдавшие за происходящим джиане радостно кричали, когда пламя охватило чудовищ, они кричали, когда Коджины выли в агонии, они кричали, когда те врезались в здания и друг в друга, пытаясь спастись от огня, и они кричали, когда монстры падали на землю и оставались неподвижно лежать.

— Отпразднуем позже, — крикнул Джакс. — Нам нужно завоевать город. Дэнни, отведи нас обратно в особняк начальника порта. Пока жив Тонин, никто не в безопасности.

Дэнни зажал рукой разодранную щеку, как будто это могло залечить рану.

— Дай мне минутку.

— У нас нет...

Подбежал ханран с ножом, лезвие которого раскалилось докрасна. Дэнни взял нож и приставил лезвие к порезанной коже. Он закричал, когда его щека загорелась. Когда он убрал лезвие, от его ярко-красной плоти пошел дым. Он застонал сквозь стиснутые зубы и крепко зажмурился, собираясь с силами. Когда он снова открыл глаза, в них было безумие.

— Пошли.

Пепел и угли кружились вокруг них, пока они бежали. Дым щипал глаза Джакса. Звуки борьбы и смерти наполнили его уши, и где-то за всем этим слышался визг Тонин. Врата все еще были открыты.

Дэнни повел их обратно на бульвар, крик становился громче, ближе. Повсюду лежали мертвые. Месиво из крови и тел; несколько Черепов, но еще больше джиан, раздавленных Коджинами. Это был кошмар.

Теперь источник этого дьявольского воя было легко обнаружить. В конце улицы возвышалось величественное здание, перед которым кипела яростная схватка. Черепа и джиане ожесточенно сражались, и еще больше Черепов выходило из здания, чтобы к ним присоединиться. Так много.

— Джакс!

Он обернулся на звук своего имени и возблагодарил Богов. С противоположной стороны бульвара бежали Мойри и остальные. Две сотни Шулка, вооруженных и готовых сеять хаос. Джакс ухмыльнулся. Как раз вовремя.

Надо отдать только один приказ. Последнее, что оставалось сделать:

— В атаку!

Он не стал ждать, подчинится ли кто-нибудь, он просто бросился бежать так быстро, как только мог, с мечом в руке, навстречу схватке.

И вот он уже в гуще тел, у него не было времени ни беспокоиться, ни думать, его меч делал свое кровавое дело. Рубя налево, рубя направо. Куда бы он ни посмотрел, везде был Череп, которого нужно было убить.

Удар сердца спустя он почувствовал, как стена из тел сдвинулась, когда Черепа расступились, освобождая место, и Джакс понял, что остальные были с ним, добавляя свои копья и мечи к его мечу. И он взревел от радости. Это было то, для чего он был рожден.

Все больше и больше врагов падало по мере того, как Джакс и остальные продвигались вперед — джиане были едины в сердце и действиях.

— Убейте их всех, — прокричал он, перекрывая это безумие. Только Боги знали, услышал ли его кто-нибудь.

Дэнни был с ними — щека все еще кроваво-красная, безумные глаза, — и он размахивал прутом, убивая Черепа. Николь, темноволосая женщина, наносила удары руками с когтями, в то время как другой сумасшедший сокрушал эгрилов кузнечным молотом.

Это было великолепно, и они побеждали.

Эгрилы тоже почувствовали это, и их ряды пошатнулись, дисциплина исчезла, они отказались от боя и побежали, спасая свои жизни. Прямиком в особняк. Прямиком к Тонин.

— За ними! — закричал Джакс. — Не дайте им уйти. Убейте их всех. Не проявляйте милосердия.

Никому не нужно было повторять дважды, чтобы убить бегущего врага. Ханраны перерезали подколенные сухожилия, протыкали спины и вонзали мечи в шеи. Никого не волновало, как они это делали, пока не погиб каждый Череп.

В особняке тоже не было возможности спрятаться. Монстры, к счастью, выломали двери в передней части здания, так что ханраны беспрепятственно ворвались внутрь, крича во все горло и забирая все больше жизней. Но магия Тонин все равно гремела.

Джакс остановился у главного входа и отступил в сторону от толпы. Он тяжело дышал, глаза его блестели от этого проклятого крика. Пусть повеселятся другие.

— Найдите Тонин! — крикнул он, когда остальные пробегали мимо. — Найдите этого гребаного Тонин.

Он огляделся, пытаясь определить, откуда доносится вой, но он был слишком громким, и Черепа были повсюду. Дерущиеся. Умирающие. Это был хаос.

Затем наступила тишина. Такая внезапная, что все замерли на середине взмаха, на середине выпада. Даже раненые и умирающие, казалось, перестали кричать. Головы удивленно озирались по сторонам, на мгновение сбитые с толку. Но все знали, что произошло — врата были закрыты, Тонин, скорее всего, мертв.

— Продолжай сражаться! — взревел Джакс, словно перекрикивая ураган. И в тот же миг чары рассеялись, и сражение возобновилось.

Он наблюдал с безумной ухмылкой на лице, гордый тем, что ханраны сделали свое кровавое дело, добив последних из отставших. Битва выиграна.

Дэнни, пошатываясь, подошел, его кожа была в алых пятнах от собственной и вражеской крови, он опирался на свой железный прут, но, во имя Богов, он выглядел счастливым:

— Мы победили! Чи́та свободна!

— Да, — ответил Джакс. — И Джия будет следующей.

Дэнни обхватил голову Джакса рукой и притянул к себе, чтобы поцеловать:

— Да благословят Боги тебя и всех твоих близких, безумный ублюдок. Ты спас нас всех.

Джакс высвободился.

— Мы это сделали, друг мой. Мы это сделали. — Он огляделся. Насколько он мог видеть, в живых остались только союзники. Затем он заметил Мойри.

Она бросилась к нему, и они упали в объятия друг друга.

— Слава Богам, ты жив, — сказала она.

— Слава богам, ты появилась вовремя, — ответил Джакс.

Затем они посмотрели друг другу в глаза, и что-то промелькнуло между ними, невысказанное, но от этого ставшее еще более сильным.

Несколько часов спустя Джакс, впервые за долгое время, лежал в постели в комнате в особняке начальника порта. В городе все еще шли бои, но Чи́та уже был в руках джиан. Мойри лежала рядом с ним, свернувшись калачиком у него на груди, а он обнимал ее за плечи. Она заснула вскоре после того, как они закончили заниматься любовью. Джакс тоже пытался уснуть, но каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним вставали красная пещера, кровь, монстры — и он слышал про́клятый Богами смех Даруса.

Есть вещи, от которых не может избавить даже битва. Лучше ему не спать. Лучше держать этого монстра подальше.

Тиннстра

Северная дорога

Тиннстра и остальные прибыли в лагерь раньше основной армии. Когда-то это была маленькая ферма на реке Силик, расположенная между небольшими холмами, которые обеспечивали защиту от непогоды. Владельцы фермы тоже не собирались возражать против того, чтобы армия захватила их землю, поскольку они давно ушли или, более вероятно, давно умерли. В конце концов, это был путь Черепов. Возможно, их тела были похоронены под высокой травой, которая покрывала поля вместо посевов. Возможно, им даже не оказали такой простой любезности.

Когда Тиннстра увидела, что прибыли остальные, она не встретила их улыбками, на этот раз. У нее не было иллюзий, что ее работа выполнена. Черепа никогда не сдаются. Это не в их правилах.

— Нашла кого-нибудь? — спросил Хасан.

Тиннстра покачала головой. Не было необходимости упоминать о четверых, которых она убила:

— Они придут сегодня ночью.

— Отлично, — ответил Хасан. — Я удвою охрану и выведу их подальше.

— Хорошая идея. — Этого будет недостаточно.

Раласис приподнял бровь в знак приветствия:

— Не хочешь ли романтический ужин у реки, пока я буду приводить в порядок ноги? Мое угощение?

Несмотря на ее настроение, мейгорец заставил ее улыбнуться:

— Заманчиво, но не сегодня.

Он указал на реку:

— Ты знаешь, где я буду, если передумаешь.

— Я подумаю об этом. — Если бы только этот мир был создан для такого. Теперь те последние дни в Мейгоре казались такими далекими. Драгоценные мгновения, которые прошли слишком быстро.

Затем появились Аасгод и Зорика. Она проигнорировала мага и вместо этого подошла к дочери. Королева выглядела усталой.

— Как ты себя чувствуешь?

Зорика попыталась улыбнуться:

— Бывало и лучше.

— Постарайся отдохнуть, если сможешь, — сказала Тиннстра. — Сегодня ночью будет... опасно.

— Они нападут?

— Они попытаются.

Зорика опустила голову:

— Я… Я не уверена, что смогу выдержать еще одну атаку, подобную вчерашней.

— Надеюсь, тебе не придется этого делать.

— Ты всегда говорила, что надежда — удел дураков.

— Мы остановим их прежде, чем они успеют кому-нибудь навредить.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю. Прошлой ночью они застали меня врасплох. Я больше не повторю ту же ошибку.

— Помнишь, я говорила тебе, что на пляже удары дубинки Избранного причиняли мне боль? — сказала Зорика. Голос ее звучал неуверенно, как будто она боялась того, что скажет Тиннстра.

— Да.

— Прошлой ночью было еще хуже. Хуже, чем на пляже.

— Как именно?

— Мне казалось, что меня кусают тысячи острых зубов, которые пожирают мою магию. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы поддерживать свой щит.

— Может быть, они что-то изменили после того, что произошло в Лейсо — и на пляже. Пытаются найти способ тебя остановить.

Зорика опустила голову:

— Способ меня убить.

— Они пытались сделать это с тех пор, как тебе исполнилось четыре года, — ответила Тиннстра. — У них ничего не получилось. И теперь не получится.

— А что, если получится?

— Верь в себя. Ты будешь становиться только сильнее. Ты их победишь.

— Надеюсь.

— Я это знаю. Вот почему мы тренировались все эти годы. Чтобы мы могли это сделать.

Ее слова вызвали у девушки улыбку:

— Вот почему мы тренируемся.

— Иди и отдохни, пока можешь.

— А как насчет тебя?

— Я отдохну, как только проверю периметр и удостоверюсь, что все знают, на что обратить внимание.

— Ты нам нужна, Тинн. Не делай глупостей.

— Я скоро вернусь. — Тиннстра оставила свою сумку у слуг Зорики, когда они начали устанавливать палатку королевы, и пошла по лагерю. Тиннстре не хотелось оставлять свой запас воды Чикара, но ей нужно было путешествовать налегке. Скоро начнется схватка, и ей нужно было быть готовой. У нее все равно было пять флаконов в сумочке на бедре. Более чем достаточно, чтобы пережить эту ночь.

Тиннстра проигнорировала юг и сосредоточила свое внимание на севере, на пологих холмах и высокой траве. Это идеальное место для того, чтобы враг мог подобраться незамеченным.

Именно туда она направится, как только стемнеет.

Ее внимание привлекла небольшая группа холмов. Она понятия не имела, почему, но у нее было ощущение, что, будь она эгрилом, именно оттуда она бы и атаковала. Она могла представить, как Дайджаку пикируют оттуда, стремясь повторить разрушения прошлой ночи. Были ли они там сейчас, наблюдая за ней?

Она напрягла все свои чувства, ища вспышку боли, которая подтвердила бы, что ее враги рядом. Но их не было. Еще нет. Однако ублюдки приближались. Так было всегда. В этом отношении Черепа были предсказуемы.

Тиннстра нашла местечко на краю фермы и взобралась на кусок ограды, который каким-то образом уцелел. Оттуда она наблюдала, как солдаты разбивают палатки и готовят еду на маленьких кострах, разведенных в нескольких местах. Было мало разговоров и, конечно же, никто не смеялся. В воздухе пахло страхом, в чем Тиннстра когда-то была большим экспертом, и это разозлило ее еще больше. Ее бесил тот факт, что всего через неделю все выглядели такими разбитыми. И еще ее бесил тот факт, что их так легко разбили. Что ее так легко разбили.

Она потерла повязку на своем потерянном глазу. Никто из них уже не был таким, как раньше.

Даже Зорика.

В небе висели остатки дня, но скоро должно было стемнеть. Тиннстра поиграла с флаконом воды Чикара в одной руке, перекатывая его между пальцами. Ей захотелось выпить его прямо сейчас, чтобы избавиться от усталости, которая навалилась на ее тело и вызвала жжение в глазах, но впереди у нее была еще одна долгая ночь, и она не могла достичь пика слишком рано.

Во имя Богов, ей нужно кого-нибудь убить. И сегодня вечером у нее будет шанс. Она знала, что Черепа вернутся.

Они, должно быть, знают, что джиане на грани поражения. Еще несколько нападений, как прошлой ночью, и все будет кончено.

Но для этого им нужно доставить Тонин достаточно близко к лагерю. Это и есть возможность Тиннстры. Ей просто нужно было уничтожить существо, прежде чем оно сможет сотворить свою магию. И сотворить свою собственную.

Ника, Тавис, Дейл и остальные из ее десятки подошли ближе. Тиннстра соскользнула с забора и спрыгнула на землю.

— Как у вас дела?

— Сейчас там никого нет, — сказал Тавис, — и уже давно никого не было.

— Может быть, сегодня ночью нам повезет, и они не нападут, — сказал Дейл.

Тиннстра проигнорировал эту наивность:

— Половина из вас сейчас идет отдыхать. Остальные присоединяются к часовым и патрулям. Смена через четыре часа.

— Что насчет вас, шеф? — спросила Ника.

— Я останусь одна. Я позову вас, если вы мне понадобитесь.

— Берегите себя, — сказал Тавис, и по его взгляду было видно, что он в это не верит.

Тиннстра проигнорировала его слова:

— Поспите немного.

Снова оставшись одна, она смотрела, как последние цветные пятна исчезают за холмом. Вскоре ферму окутали тени, за которыми быстро последовала темнота. Она смотрела и ждала, пока не наступила ночь и луна не поднялась высоко над миром. Все это время она играла с флаконом с водой Чикара, перекатывая его между пальцами, радуясь тому, что он там, и борясь с искушением его выпить. Она сильнее своих желаний.

Затем пришло время уходить. Все еще сжимая флакон, она направилась на север, избегая дороги и продираясь сквозь высокую траву.

Союзники выставили патрули в доброй миле от лагеря, все они были вооружены рогами и получили приказ трубить в них при малейшем намеке на неприятности. Ей сказали, что это были лучшие люди Раласиса, но Тиннстра проскользнула мимо них незамеченной. Даже ее солдаты не знали, что она прошла мимо них. Лучше быть тенью для всех. Лучше быть одной.

Темнота окутывала ее, защищая. Когда-то ей было страшно оставаться одной ночью на улице; теперь она этому радовалась. Тем не менее, она шла медленно и размеренно, насторожив уши и постоянно наблюдая за происходящим.

Одним глазом. Возможно, она начала к этому привыкать.

Она поискала врагов своим разумом, ожидая первого укола боли, первого признака приближающейся магии, но чувствовала только присутствие Зорики и Аасгода позади себя. Даже когда она отошла еще дальше, их местоположение осталось в ее сознании.

Тиннстра направилась к группе холмов, которые заметила ранее, затем, приблизившись, повернула на запад, ища, где бы спрятаться. В конце концов, она едва не упала в небольшую ложбинку и возблагодарила Богов, потому что это было именно то, что ей было нужно.

Она соскользнула вниз, скрылась из виду и снова принялась ждать.

И ждать.

Последнее, что ей хотелось делать. Время тянулось, холод пробирал до костей, а усталость ее одолевала. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз спала? Два дня? Три?

По крайней мере, у нее есть решение этой проблемы.

Не глядя, она вытащила пробку из флакона и поднесла его к губам, желая ощутить горьковатый вкус воды.