Длинный ствол – короткая жизнь

Глава 7. «Высочайший смотр»

Ехать назад, с чувством выполненного долга, несколько приятнее чем, когда тебя посылают неизвестно куда, затыкать очередную дыру, проделанную неизвестно кем. Находясь в нормальном пассажирском вагоне – удобно проводить совещания комсостава, тем более, что один из трех таких вагонов был вагоном-рестораном. И даже бригада была, но у них не было того, из чего готовить еду. Пришлось восполнять этот пробел в обслуживании тем, что получили на котловое довольствие. Ехали довольно медленно, литер нам не присваивали. Не было и бомбежек, погода решила отыграться за все лето, поэтому набежали тучи, и накрапывал небольшой дождик. Где-то по полдня в воздухе висел туман, так как ветра не было совсем. Обсуждали действия всех и каждого, а с 11-го числа стало известно, что мне, кроме переформировки, предстоит ехать в Москву, поэтому я засел за отчеты и отписки. Так как скорость мы так и не набрали, то в Малоярославце пришлось выгружать «мой» ГАЗик, и ехать в сторону Москвы, иначе бы я опоздал на объявленное совещание. Но, оказалось, что прибыли мы одновременно, кто-то позаботился, чтобы эшелоны прибыли вовремя, но – со злым умыслом! Назначен строевой смотр, и не где-нибудь, а в Измайлово! Это ближайший к Москве полигон ГАБТУ.

А мне-то как хорошо! Мало того, что полк только вышел из боев, но он же только-только сформирован, а дивизия – парадная, показушная показательная. Комдив уже ждал полк на станции Измайлово. Благо, что человек он опытный, и не первый раз попадает на такие мероприятия, поэтому он с собой привез часть содержимого дивизионных складов, тем более, что казармы 6-го полка здесь рядышком. Моим «оборванцам» будет во что переодеться. Но битые пушки приказал пока не менять и не прятать. Осматривали батареи до самого утра, поспать людям он так и не дал, но выделил время позавтракать. Полк к тому времени переместился со станции к недостроенному стадиону, помещения под трибуной которого использовались как казармы с началом войны, а вовсе не Сталиным, как пытаются всех уверить работники очередного музея восковых фигур. Особенно умиляет интерьер, на котором и прокалываются «историки»:

Сакральные «ельцынские цыплята-табака» с головой выдают тех, кто пытался спрятаться здесь в 93-м. Но, это уже из другой истории. Нам проще, в тот момент штаб 17-го ИПТАП располагался временно в этих местах, а Сталин подъехал на автомобиле из города. И не один. Собралось все руководство РККА и страны. Собранный, буквально на коленке, полк свою задачу выполнил, и не слишком сильно пострадал при массированной атаке танков. Переодеть всех мы не успели: шинели не входили в список вещей первой необходимости при формировании. Их заменяли куртки и ватники, хотя спать под шинелью удобнее. Но даже склады 1-й Пролетарской требуется пополнять при таком частом отведении дивизии на переформировку. Уже скоро большое начальство привыкнет к новому виду армии, а пока нам сделали замечание, что красноармейцы одеты не по форме. Здесь же на поле рядом со стадионом две батареи были развернуты в боевые порядки. Бойцы успели вырыть два узла обороны и ложные позиции для заманивающего орудия. Показали «залповую стрельбу» из макетов, приспособления для которых сделаны нашими умельцами из шашек имитационного разрыва (ШИРАС). Надежное средство демаскировать позиции ложной батареи и скрыть работу настоящего заманивающего орудия. «Звездочки» получились миниатюрными, места здесь маловато, всего 600 метров по фронту, но возможность понять устройство позиций оно давало. Вопросов возникло очень много, все это расходилось с опытом Гражданской войны, коим владело большинство из присутствующих.

– Орудия на «уставной» позиции быстро фиксируются противником и выбиваются. У нас построение более плотное по фронту, но имеет три уровня по глубине, что позволяет концентрировать огонь на наиболее опасных целях. Плюс обеспечена круговая оборона батареи. Проигрыш во фронтальном построении мы отыгрываем за счет дистанции между батареями. Так что, количество орудий на километр особо не страдает. Впервые отработали это под Борисовом и Витебском, применяли и на Лепельском направлении, под Смоленском и в крайних боях на Судости. Вполне успешно. Выяснили, опытным путем, что донный взрыватель МД-5 имеет низкую скорость срабатывания, товарищ Сталин, и для орудий, имеющих высокую скорость вылета снаряда, не слишком годится. Снаряд с ним прошивает танк насквозь, а потом разрывается, если вести огонь на маленьких дистанциях. На расстоянии свыше километра такого не происходит. Снаряд замедляется сильнее, и взрыватель успевает сработать в нужный момент. Требуется обратить внимание наших специалистов на этот момент. А так, орудие ЗиС-2 значительно усилило возможности противотанковой обороны на главном направлении. На второстепенных участках удобнее обращаться с пушками 45-мм, но с большей длиной ствола, чем у 51-К, у которого дальность эффективного огня слишком мала. К 500 метрам танки уже должны быть уничтожены, так как их орудия имеют примерно такую эффективную дальность.

У «длинноствольных» штугов вся сталинская когорта зависла надолго.

– Нет, товарищ Сталин, это орудие имеет недостаточную дальность прямого выстрела, с танков оно снимается. Но не пропадать же добру! Вот, приспособили его сюда, из-за расположения откатников, оно такое же, как у немецкой пушки, поэтому орудие и встало. Но! Взгляните вот сюда. – и я рукой показал на модифицированную немцами Ф-22, которую мы только-только захватили в количестве одной штуки.

– Это самое мощное немецкое противотанковое орудие. Ствол – от ф-22, в 51 калибр, снято устройство постоянного отката, расточена камора под немецкую гильзу, она более длинная, в два с половиной раза увеличен метательный заряд. Используется 75-мм снаряд с заменой ведущего пояска. Пробивает броню КВ-1, даже через маску орудия. Наша гильза имеет длину 385,3 мм и диаметр фланца 90 мм, новая немецкая гильза имеет длину 715 мм с диаметром фланца 100 мм. Вот сами снаряды. Потеряв впервые тяжелый танк, да еще и приданный, мы нашли орудие, которое это сделало и отбили его. Маркировка на стволе показала, что это наш ствол 36-го года. Да и не так сложно понять, что это пушка Ф-22, значительно переделанная. Даже привод вертикальной наводки перенесен на другую сторону. У «Ф-22» – два наводчика, здесь – один. А мы тут на их «штуги» Л-11 городим.

– Товарищ Грабин! – позвал Сталин генерала-артиллериста, который скромно стоял в сторонке и не слишком рвался посмотреть на то, что мы и немцы придумали. Он-то понимал, что сейчас его нагрузят этой работой, а у него ЗиС-3 на подходе, и возня с ней съедает все свободное время. – Что скажете, товарищ Грабин?

А что он может сказать? Да, его орудие имело возможность стрелять более мощными зарядами, он это знал, но требования ГАУ он знал не хуже: использовать выстрелы и гильзы, разработанные для орудия 1902 года, иначе будем иметь снарядный голод.

В общем, пришлось ему взять на себя социалистические обязательства и переделать пушки для установки на трофейное шасси. Орудие будет называться С-1. Пушка «Ф-22» серийно не выпускается с 1939-го года. Массово выпускается более дешевая «УСВ», которая на противотанковую совсем не тянет. Затем ее заменит ЗиС-3 такая же короткоствольная, как и УСВ. Артиллеристы рассчитывали, что их будут хвалить, все ж таки полк выстоял, и не погиб под гусеницами, а оказалось, что виновниками торжества являются совсем другие люди. Макеты городят они, новые строи выдумывают, пушки не только не теряют, но и отбивают у противника. Непорядок! Но зайтись в проверочном раже им не дал Верховный, который на совещании, уже в помещении штаба на стадионе, отмел доводы присутствующих, сказав, что до этого на всех участках фронта ввод немцами большого количества танков и авиации вел к стабильному прорыву линии обороны РККА и выходу немцев на оперативный простор. 1-я Пролетарская – одна из немногих дивизий, научившаяся отражать такие атаки. Этот опыт требуется распространить на все соединения. Но, в конце совещания, Верховный «вспомнил», что направлял меня на другую работу, с которой я слинял.

– Почему не вернулись на работу в Наркомате Вооружений? Мне оттуда доложили, что вы погибли при войсковых испытаниях гранатометов.

– Нет, товарищ Сталин, дело обошлось желтой нашивкой. Три недели провел в госпитале под Кубинкой, а потом долечивался в медсанчасти дивизии. Там и получил новое назначение: развернуть истребительно-противотанковый артполк. А затем обкатать его. Посчитал это задание не менее важным, тем более, что термические гранаты пока на вооружение не приняты. Немало проблем с траекторно-разрывным и пучковым снарядами. Они пока не получились. Думаю, что можно сделать. Ну, а, чтобы времени не терять, довожу тактику применения ПТО до нормы.

– Да, времени вы не теряете, но работы по новой технике остановились, так как конструкторское бюро Вами так и не создано.

– Такого приказа я не имел, товарищ Сталин. Мне было приказано подключиться к товарищу Горемыкину и срочно создать противотанковый гранатомет, выстрел ПГ-70 и рассмотреть возможности создания других типов гранат. Еще одна граната: ОГ-7С была создана. Остальное быстро не создать. Требуются время и лаборатория. Ни того, ни другого у меня не было. Немцы прорвались на флангах, пришлось совмещать испытания с серьезными боями под Смоленском, затем под Погаром и Стародубом.

– Ваши работы имели и имеют высший приоритет в наркомате вооружений. А вы, вместо того, чтобы активно работать в этом направлении, кинулись исполнять совершенно другой приказ, относящийся к другому наркомату.

Серьезное обвинение! Но попробуем переубедить человека, хотя «имеет мнение и хрен оспоришь»!

– От службы в РККА меня никто не освобождал, ранение мной получено в ходе войсковых испытаний. Никаких дополнительных указаний из наркоматов вооружений и боеприпасов не поступало. Денежное, продовольственное и вещевое довольствие поступает, как и прежде, из наркомата обороны. Мое непосредственное командование отдало приказ сформировать полк ПТО, согласно нового Вашего приказа, товарищ Нарком обороны СССР. Так что, все, в том числе, и я со своим полком выполняли ваши приказания, товарищ Сталин. Никаких ценных указаний о создании лаборатории и конструкторского бюро нам не доводили. Гранатометы выпускаются и поставлены на вооружение РККА, в том числе, и в этом полку. Полк, в ходе боев, показал достаточную боеспособность, однако наша промышленность не выпускает самоходные противотанковые орудия, а бронебойность массовых серийных орудий недостаточна. Орудие 104-К серийно не производится. Стволы ЗиС-2 выпускаются на одном заводе, а лафеты на другом. Насколько я понял товарища Грабина, предел его мечтаний: соединить ствол УСВ с лафетом ЗиС-2, выиграть 200–250 килограммов по весу в походном положении и около 500 в боевом, но бронепробиваемость нового орудия останется на уровне Ф-22УСВ, то есть, недостаточной. И потом, это не полковое орудие, а дивизионное. Полкам от этого не жарко и не холодно, у них, как было, так и останется 53-К, а маршалы и генералы будут продолжать удивляться: почему это немцы прорываются где хотят? Потому, что стрелковый полк, не говоря уж о батальоне, развернуть на своем участке противотанковую оборону не может. У них, кроме гранат и бутылок с КС, ничего нет. Гранатометы только-только начали поступать. С танками поручено бороться дивизии. Вспомнит комдив об этом участке – хорошо, полк или батальон удержат позиции, нет – полк будет разбит или понесет такие потери, что потребуется его отводить на пополнение.

– И что вы предлагаете?

– У командира полка должна быть минимум 12-тиствольная батарея легких противотанковых самоходных установок, а роты и батальоны необходимо усилить взводом и батареей станковых гранатометов с дальностью боя в 1500 метров. Не повысив стойкость этих подразделений, мы не можем говорить об их эффективности в бою. Как говорится, «на бога надейся, да сам не плошай», товарищ Сталин. В ГАБТУ, через Кубинку, я передавал наброски самоходного орудия, мощностью 50 л/с, вооруженного 57-мм пушкой. На первых порах, будет достаточно и длинноствольной 104-К, более 1000 стволов для которой есть в Калининграде. Планировали выпускать для РККФ, но заказ отменили. Это стволы к орудию 80-К, зенитному, с недостаточной эффективностью и скорострельностью. Дивизионный ИПТАП – это одно, а стрелковые полки должны иметь возможность выбивать танки противника.

– В полках и батальонах достаточно двух и шести орудий 53-К, это 12 орудий, две батареи. – возразил генерал-полковник артиллерии Воронов.

– Это не соответствует действительности, товарищ генерал. В июле вышел новый штат для стрелковых соединений № 04/600 от 29.07.1941, который изъял орудия батальонов из полка. Там предусмотрена только ИПТБ в шесть стволов на полк. 18 орудий на дивизию. И это при штатной величине ширины фронта в 8-12 километров на дивизию. Полтора орудия на километр.

– Для этого и созданы ИПТАП. – коротко обрезал меня будущий главный маршал артиллерии.

– ИПТАП создан на базе 1-й Гвардейской мотострелковой, но в данный момент дивизия обороняется без нашего участия. На Брянском фронте мы были задействованы на армейском уровне и придавались не дивизии, а танковой группе, то есть корпусу. И отвечали за ПТО на фронте 40 километров. Помимо штатных 54 орудий, имели дополнительно 13 самоходок. Шесть орудий действовали в районе Почепа, итого 61 орудие на 40 километров фронта или полтора орудия на километр. И только то обстоятельство, что почти половина этих пушек были самоходными, позволило отразить атаки немцев с трех направлений. Удавалось концентрировать орудия на танкоопасных направлениях и быстро перебрасывать их туда, где возникала угроза прорыва. А могли и не успеть. Самоходки серийно не производятся. Мы их взяли из музея ГАБТУ. И перевооружили трофеи 1-й гвардейской. Инициативным порядком, не имея никаких ценных указаний ни от кого. Я собственно, не понимаю: о чем мы спорим? Летние бои с немцами отчетливо показали, что полки и дивизии РККА как таковой противотанковой обороны не имеют. Поэтому немцы легко и свободно протыкают ее своими танковыми клиньями. Фронты дивизий достигают 90-120 километров. Фронт такого размера, в условиях отсутствия авиаразведки, никаким способом не прикрыть. Нам просто повезло, что немцам было некуда деваться и они пошли к единственным мостам через Березину. Один из них был сожжен. Два – захвачено. Один из захваченных смогли отбить и уничтожить. Второй обходным маневром серьезно повредили. И все! Клинья встали. Более немцы по 70 километров в сутки нигде не продвигались, пока не прорвали оборону на Днепре. Фланговые удары вновь дали почти 70 километров скорости наступления. Это говорит только об одном: полки в обороне, без помощи дивизионной артиллерии, решить задачу удержания позиций не могут. Для этого у них не хватает огневых средств. Это – основная проблема, решить которую должны ИПТАП, дивизионного подчинения, и, собственные орудия и танки мотострелковых подразделений. Но ни танков, ни бронетранспортеров, ни орудий мы в полки не передаем. Из них даже минометы изъяли в дивизии. После Финской войны минометы дали, а летом, через год, забрали обратно.

Сталин решил прервать нашу перепалку с генералами от артиллерии.

– Товарищ Голованов правилно замэтил, что увлекаемся мы усилением армейской части войскового управления, и частенько забываем о непосредственных исполнителях наших приказов. Покажите, что за самоходное орудие вы предлагаете?

Этим он переключил всех на более конструктивный путь решения накопившихся задач. Техническое оснащение войск не блистало, накопленные запасы техники таяли, как под ударами противника, так и из-за технических причин и износа. В конце разговора он отдельно похвалил СУ-5-57.

– На складском хранении еще имеются устаревшие танки Т-26, которые неважно проявили себя в боях. Пусть поработают, перевозя более мощную пушку, которая может остановить любой немецкий танк. Переделки здесь не слишком значительные, это можно поручить даже ремонтным батальонам.

Замяв, в основном, возникшее недовольство всех и вся моими «крамольными» речами об усилении батальонного и полкового звена, руководство перешло к «политической составляющей данного мероприятия». Пошло, так сказать, в массы, увидев, что полк начал прием пищи, а со столовыми здесь, на стадионе, некоторая «напряженка». Они есть, но не рассчитаны на такую массу посетителей, так как отсутствует персонал. Брать на себя кормежку переменного состава никто из них не рвался. Выделили место под полевые кухни, привезли дрова, поставили бадьи под пищевые отходы, все остальное – самостоятельно, товарищи воины. А тут еще и «второй фронт» поступил из Архангельска. В Малоярославце, еще в поезде, получили «ленд-лизовские» продовольственные пайки. Часть из них – носимые, их пока снабженцы прижали, а вторая часть – консервы в ящиках, это сразу начали использовать по назначению. Позже состав поставок изменится, в первую очередь по стране-изготовителю, основным поставщиком станут США. Пока же, это – Канада, Австралия, Индия, Южная Африка и Новая Зеландия. То есть – колонии Великобритании. Армейские пайки все австралийские и южноафриканские, но по заказу королевской армии. Упаковка удобная: армированный жестью гофрированный очень плотный картон. Похоже, что сама упаковка герметичная. Так как командование прямиком направилось на кухню, то обратило внимание на незнакомые наклейки на консервах. Сразу появились вопросы, пришлось подмигнуть снабженцам, и они принесли трехсуточные пайки. Зря я это сделал, так как поступило ценное указание выдавать указанные коробки только комсоставу.

– Тащ Сталин, у нас комсоставом являются четыре человека при каждом орудии, почти полрасчета. И эти пайки только для гвардейских соединений. Нам их в Малоярославце выдали по гвардейским нормам. Неудобно получится, если остальным номерам будут выдавать что-то другое. Это же не пехота, а противотанковая артиллерия. На прямой наводке – все равны, так почему же выдавать разное? Все равно делить будут на всех. И это – сухой паек. Без горячего, особенно зимой, много не навоюешь.

Сталин с такой формулировкой согласился, и пришлось генералам от снабжения забрать свое приказание обратно. Вскрыли одну из упаковок: в них каш не оказалось, зато присутствовали бульонные кубики, фасоль и соя, паштеты, галеты, шоколад, энергетические таблетки и пеммикан. В целом, малоподходящая пища для нашего климата, особенно с учетом русской кухни. Взглянув на содержимое, генералы успокоились: коробка красивая, а внутреннее содержание – так себе. На слабую троечку. Получив по котелку, с ложкой, все «расползлись» по подразделениям. Их хлебом не корми, дай «покомиссарить». Пусть пообщаются, жалко, что ли. Настрой у гвардейцев есть, первые бои прошли успешно. Сам Иосиф Виссарионович съел только «пробу» и мешать людям обедать не стал.

– Что еще хотелось бы услышать от вас: какие сложности возникали с организацией быта? – спросил он, когда основная группа генералов и политработников разошлась.

– Из-за того, что полк не успел полностью обмундироваться и только сформирован, то подменного фонда не хватало, чтобы всех вовремя переодеть. И это еще тепло было, и всего две недели в боях. На отсутствие питания никто не жаловался, но вымылись только здесь, сегодня ночью. К эшелонам бы цеплять баньки, все равно стоим много на перегонах.

– Этот вопрос решаемый. А вот, что касается лично вас, то ваш переход в Наркомат вооружений будет решен в ближайшие дни. Как говорится, любая инициатива должна быть наказуема. Займетесь разработкой и производством того, чего реально не хватает войскам.

– Нам танков не хватает, побираться приходится.

– А самоходки? Они проблему решить могут?

– Если их делать на основе тяжелых танков, то «Да».

– Вот и делайте.

– Я за прошлый раз, когда гранатометы запускали, килограммов 10 потерял из-за того, что питание было плохо организовано.

– Вы – руководитель, вот вы этим и займитесь. Лаборатория будет считаться воинской частью. Так сделано в ГАУ, вы – тоже артиллерист, к наркомату мы вас временно прикомандировываем. Ваша задача – ускорить прием новой техники на вооружение.

– Есть, товарищ Сталин. Только я не уверен, что кто-нибудь из руководства отраслью или заводом не пошлет меня куда подальше с этими «нововведениями». Скажет, что есть Государственный план и государственный заказ, а вы мне его выполнение срываете. Вполне реально происходило на арсенале, в Городках. Даже несколько дней не пускали на территорию, пока представитель ГАУ не приехал. Так и то поставить меня на довольствие отказались, хотя я там всю неделю работал. И не выехать, туда транспорт не ходит. А сейчас вон товарищ Воронов, похоже, вполне серьезно обиделся на мои замечания по огневой мощи полков и батальонов. А задачи выполняют именно полки и батальоны, в артиллерии – батареи. Так что помощи от ГАУ я могу и не дождаться.

– Ну, с этим вопросом у Верховного Главнокомандующего кое-какой опыт борьбы имеется. По окончанию смотра едете с нами в Ставку. Местом вашей дальнейшей службы определяется город Ленинград, войсковая часть 64176-К. Вы – ее командир. Подчиняетесь непосредственно мне. А полномочиями мы вас не обидим, не беспокойтесь. Товарищ Воронов! Подойдите сюда!

Генерал-полковник подошел и отдал честь.

– Как видите, ваши прогнозы о том, что бывший старшина не сможет навести порядок в полку, не оправдались. Полк совершенно не выглядит как часть, принявшая на себя массированный удар сводной танковой группы противника. Так что, поезжайте с ним за нами, и введите его в курс дела, о том, что предстоит сделать в Ленинграде. Сразу из Ставки подполковник Голованов вылетит в Ленинград.

– Есть! – лицо Воронова никакой радости по этому поводу не выказывало, что не ускользнуло от Сталина.

– Вы чем-то недовольны?

– Я бы предпочел видеть другого человека на этом месте.

– Но это же вы, генерал, настаивали на окончательном переводе ГАУ в тыл. В результате все работы там, кроме снаряжательных, остановлены. В остальных местах нет условий для проведения таких работ.

– Немцы стремительно наступали в начале войны, предположить, что они так затормозятся было сложно, товарищ Сталин.

– Они не затормозились, генерал, их затормозили. Именно удачными действиями противотанкового дивизиона дивизии.

– Вот командира этого дивизиона и требуется выдвинуть.

– А дивизиона и его командира больше нет. Из-под Лепеля они не вышли, а подполковник Голованов жив и успешно провел уже 4-ю операцию. Кстати, в расположение наших войск на Северо-Западном фронте вышли его бойцы из-под Витебска. Организовано и с боями. В том числе, и та батарея, которой он командовал под Борисовом. Так что, готовить людей он умеет. А то, что академию он не успел закончить – большого значения не имеет, товарищ Воронов.

– Он и училища не заканчивал, товарищ Сталин. У меня нет уверенности в том, что он справится на этом месте. Там знания нужны. Умение провести эксперимент.

– В этом ему помогут те люди, которые работают в Лабораторном арсенале. И главное, генерал, 174-й и 755-й заводы не эвакуированы, есть вероятность того, что удастся быстро создать самоходные противотанковые установки, подобные вот этой! – Сталин показал мои наброски К-73.

– Откуда шасси? – спросил меня Воронов.

– Танк Т-40 37-го завода, но иное расположение двигателя: он – впереди и прикрывает экипаж.

– А почему на СУ-5 этого не сделали?

– Времени не было и места, мы их из музея в Кубинке забрали. Удалось только укоротить кардан и сместить двигатель вперед в среднюю часть танка больше, чем это сделано на серийной машине и перенести радиаторы, которых там теперь два. Но тракторные тележки – не самая удачная конструкция опорных катков. Торсионы компактнее и легче.

– И мы с вами, товарищ Голованов, говорили о тяжелых САУ, с мощной броней. – вставил Сталин.

– Да, товарищ Сталин, этот вопрос будет проработан в ближайшее время.

– У вас еще возражения есть, товарищ Воронов? СУ-5-57 и переделанный StuG III Ausf. B, под наше орудие, прошли войсковые испытания. Товарищ Грабин получил отдельное задание по пушке С-1 для «немки».

– По самоходным установкам у меня вопросов нет, но утверждение товарища Голованова, что необходимо батальоны и даже роты вооружить станковыми безоткатными орудиями, вызывает у меня протест. Пехоты не напасемся, так как каждый выстрел раскрывает ее позиции.

– Выстрел всегда раскрывает позицию. Важен результат выстрела. Реактивные гранаты уверенно уничтожают танк, доводят его до состояния «только на переплавку». И они дешевле, чем 76-мм выстрел с пушкой, который обычно временно выводит из строя танк, и далеко не каждый. А гранатометчики, при правильном обучении, после выстрела сразу меняют позицию. Вы на испытаниях уже говорили, что любое оружие имеет достоинства и недостатки, тащ генерал. Станковый гранатомет сделаем и покажем. В любом случае, он меньше и легче «сорокапятки». Но гораздо мощнее ее, как по кумулятивному, так и по осколочно-фугасному действию. Две гранаты: кумулятивная и осколочно-фугасная практически готовы, их требуется только разместить в производстве. Но, как вы заметили на испытаниях, это – оружие «последнего рубежа». Совершенно с вами согласен. Однако, применение ручных гранат и бутылок с зажигательными смесями еще более примитивно и ведет к большим потерям среди личного состава. И, у нас впереди бои по освобождению городов, где решающая роль принадлежит пехоте. Бои за Елец показали, что немцы готовы к городским боям, у нас этот элемент тактики не отрабатывался. Мне же требуется сосредоточить свои усилия на иных типах гранат: для борьбы с огневыми точками. Основу немецкой обороны составляют единые пулеметы с ленточным питанием, которые они прячут в достаточно мощные блиндажи и дзоты. Насыщенность пулеметами у немцев очень высокая. Вот для них мы и подготовим СПГ. Станок даст возможность стрелять точно и с больших дистанций. Нам же требуется повысить бризантность гранат. Имеющегося оборудования на полигоне в Щурово не хватило, чтобы закончить работы над комбинированной кумулятивно-фугасной гранатой…

Продолжить мне не дал Верховный, так как нам подходили члены «комиссии», которым он подал знак следовать к машинам. «Высочайший смотр» был закончен. Полк не ругали, его хвалили на все лады, мне же было больно оставлять его: толковой замены я подготовить не успел, а на такой «кусочек вкуснятины» налетит столько мух! Будем надеяться, что «командировка» продлится не слишком долго.