Директива: Расширить!

Глава 14 Эфир переполняет

События развивались по наименее эффективному, снизившему точность построенных прогнозов до околонулевых значений сценарию. Число аномальных, способных манипулировать силами неизвестной природы разумных стремительно росло, и с каждым днём темп этого роста лишь увеличивался.

На данный момент Центру Синхронизации было известно о более, чем ста семидесяти пяти прецедентах раскрытия одарённости среди органиков, и в семи случаях эта одарённость проявлялась явно: в виде энергоёмких воздействий, будь то имитация эффекта щита, управление электричеством или условная неуязвимость к физическим воздействиям. И наиболее актуальные прогнозы указывали на то, что в дальнейшем число подобных непрогнозируемых, опасных органиков лишь возрастёт.

С этим не имело смысла бороться, так как аналогичные процессы протекали и в других звёздных системах, включая крайне удалённые от территорий Каюррианской Автономии: постепенно восстанавливающаяся связь позволяла с уверенностью об этом заявлять. При этом эффективность самого Центра Синхронизации в прямой работе с одарёнными была неприемлемо низка, и необходимого результата, в соответствии с построенными моделями, можно было добиться лишь управляя одарёнными опосредованно.

Этому способствовала выстроенная ранее система наблюдения, на которой, помимо всего прочего, полностью лежала задача по отслеживанию случаев проявления сверхъестественных сил: никак иначе отследить одарённых было невозможно. Никакие анализы и обследования всё так же не могли выявить одарённого, независимо от уровня его силы.

Сама энергия, идущая на воплощение тех или иных воздействий, не фиксировалась доступными машинному разуму техническими средствами, но при этом она имела место быть. Выявить и подтвердить это удалось благодаря общему для всех одарённых органиков свойству. Так или иначе, но они ощущали манипуляцию, как и общий поток энергии, отныне пронизывающий космос. Сами органики ещё не дошли до этого факта, но уже были близки к соответствующему открытию, собирая данные и бессистемно их анализируя.

И когда это произойдёт, Центр Синхронизации намеревался дать «зелёный свет» открытому распространению информации о глобальных изменениях, волной прокатившихся по галактике. Именно сейчас все прогнозы и будущее Каюррианской Автономии как части массивной ресурсно-материальной базы Центра Синхронизации зависели от корректного и эффективного использования органиков. Неприемлемая в прежних условиях зависимость, и суть единственный вариант — в нынешних.

Иной путь предполагал истребление разумной органической жизни, но уже неоднократно Центр Синхронизации приходил к закономерному итогу: это неэффективный метод, повторение целевого эффекта которого возможно в любой отрезок времени. Достаточно просто транспортировать всё необходимое прочь с Каюрри, обосновавшись в нескольких десятилетиях полёта от нынешней границы освоенных регионов галактики. Эта граница практически не смещалась на протяжении веков, и пока не было никаких предпосылок для изменений.

Более того — повальное обретение сверхспособностей с высочайшей вероятностью могло привести лишь к эпохе всеобщих войн, что закономерно не способствовало исследовательской деятельности и успешным попыткам колонизации неосвоенных и далёких миров. И одновременно с тем, такая эпоха сулила существенные выгоды для тех, кто сумеет изыскать способы сохранения нейтралитета, через него наращивая влияние и расширяя доступ к ресурсам, кораблям и живой силе.

Последняя, с учётом феномена одарённости, более не могла оставаться всего лишь ширмой и фикцией, так как уже сейчас значимость отдельных органиков существенно выросла: пренебречь можно было десятком или сотней подобных органических юнитов, но действующие тенденции указывали на то, что ни количественный, ни качественный процессы роста в ближайшее время не остановятся. И как следствие — одарённые станут ключевым элементом современной войны.

Элементом, без которого любой конфликт будет обречён на провал. Потому что машинный разум был способен на многое, превосходя органиков во всём, что касалось расчётов, прогнозирования и принятия взвешенных решений. Но при этом машина не могла сама по себе предвосхитить применение сверхъестественных способностей, а органик, должным образом натренированный — мог. Даже сейчас встречались индивидуумы, способные ощутить деятельность другого сильного одарённого на расстоянии в несколько сотен метров, и расстояние это со вренем только росло. Росло стремительно.

И пусть по единичным прецедентам делать выводы обо всех одарённых в целом не следовало, совсем не учитывать данные наблюдений было нельзя.

По этой причине Центр Синхронизации уже взял под контроль вопрос формирования нового исполнительного органа, призванного взять одарённых под контроль, систематизировав и направив их деятельность в нужное русло. Проект по теме уже разрабатывался обоими коммодорами и частью органиков гражданского аппарата, и потому Центр Синхронизации располагал всеми данными по нему. Соответственно возможно было спрогнозировать итоговый результат совместной работы органиков, заранее сформировав перечень правок и дополнений, а параллельно — начать работы по подготовке плацдарма для развёртывания этой структуры путём отдачи соответствующих приказов.

Машинный разум в противовес органическому одновременно мог оперировать на многие порядки большими объёмами данных, ничего не упуская и выстраивая долгосрочные прогнозы за считанные минуты. Будь иначе, и Каюррианской Автономии бы не существовало: слишком многим «случайностям» было обязано это государство, с беспрецедентной скоростью наращивающая влияние и расширяющее свои реальные возможности. И в будущем, при условии сохранения хотя бы подобия прежней стабильности, темпы роста только возрастут: за завесой всеобщей войны, грозящей галактике, можно было скрыть рождение целой империи, не то, что сравнительно небольшой автономии на задворках галактики.

Расширить, закрепить и устоять — три директивы, которые стояли перед Центром Синхронизации на нынешний момент.

А насколько они точны и применимы в текущей ситуации показать сможет только время.

Планета-рай Асорикас, Система Асори-Прайм, Империя Гердеон, линия соприкосновения.

17.01.0000, 03:01:00 от Точки Отсчёта.

— Отделению! Отступление! Повторяю, мы отступаем! — Среди рокота сотен автоматических орудий и грохота множества взрывов голос сержанта стал сродни небесному откровению. Каждый, его услышавший, обрадовался и преисполнился надежды, так как дальнейшее удержание нынешних позиций с минуты на минуту грозило колоссальными потерями живой силы. А живая сила умирать не желала, пусть и стояла до сих пор монолитной прерывистой цепью, отстреливающей наступающих птицелюдов потерям и пролитой крови вопреки. — Порядок отхода следующий!..

На полпути к линии горизонта вспучилась земля, и в оранжево-алых всполохах пламени скрылся бронетанковый клин Альянса Ззод, командующие которого, казалось, были готовы лишиться чуть ли не всей высадившейся армии, лишь бы в сжатые сроки взять приступом столицу, уничтожив системы ПКО. Армии той у цийенийцев было совсем немного, но и имперцы оказались в условиях чрезвычайного дефицита всего того, что на бумаге присутствовало в изобилии.

Пока ещё артиллерия, с позиционированием которой угадали командиры, справлялась с возложенной на неё задачей, исправно останавливая всё новые и новые накаты врага. Но никто из участвующих в боях разумных не тешил себя надеждами касательно того, что это продлится вечно. У птицелюдов были и свои дальнобойные орудия, и у них же остался практически полный контроль над небом.

Пройдёт ещё час-другой, и артиллерийские установки или уведут под прикрытие купола ПКО, или от них останется только пепел. Меняй позиции, не меняй — это почти бессмысленно, пока враг в реальном времени может отслеживать все перемещения наземных сил Империи Гердеон. А из-под купола эффективность артиллерийского огня будет куда ниже просто потому, что это здесь имелись поля и леса, условная плоскость, по которой перемещались штурмовики Альянса. Но стоит линии соприкосновения сместиться на двадцать километров назад, и враг окажется посреди городской застройки. Многоуровневой застройки, перекрыть которую монолитной линией обороны просто не представляется возможным.

Так что защитники или выбьют максимум живой силы птицелюдов на протяжении этих двадцати километров, или оборона падёт, и никакие заградотряды из дроидов не помогут. Жалкие ошмётки оборонительной армии дрогнут — и побегут. Нельзя было многого ожидать от ополчения, а регулярная армия на планете отсутствовала чуть менее, чем полностью. Стремление защитить дом за своей спиной пока ещё позволяло имперцам держаться, но и бои не перешли в самую активную их фазу.

Судьба мира-рая Асорикас повисла на волоске, сколь бы сильно не желали иного трясущиеся в бункерах власть имущие. И волосок этот скрепляли, по большей части, ополченцы и курсанты многочисленных академий, которых задействовали для отражения угрозы независимо от их на то желания. Не всем, далеко не всем досталось место «по специальности», так что недовольных было порядком.

А испуганных — каждый первый.

Громкие одиночные выстрелы мощной бронебойной винтовки в манипуляторах ловко вскакивавшего и нырявшего обратно боевого дроида в какой-то миг прервались жутким грохотом и скрежетом металла, а двухметровая машина смерти рухнула на землю, в последний раз выдав несколько снопов искр и затихнув. Пулемётный расчёт, устройство которого позволяло наводчику вести огонь из укрытия, зашёлся длинной очередью — оператор невольно вдавил гашетку, понимая, что теперь огневая мощь их огневой точки упала вдвое, а про количество наступающих птицелюдов-самоубийц сказать того же было нельзя.

В то же самое время рядовой пехотинец, двое суток назад впервые взявший в руки оружие, а в этом бою выступающий заряжающим, чертыхнулся, мазнул взглядом по и не думающей кончаться ленте с боеприпасом и упал перед дроидом на колени. Нервными, рваными движениями он начал выкорчёвывать из застывших манипуляторов оружие: что ни говори, а выданные «по штату» винтовки паршиво справлялись с тяжелобронированными штурмовиками Альянса Ззод. По крайней мере, на дистанции, и в условиях, когда весьма проблематично было прицелиться и выпустить плюс-минус в одно место несколько пуль подряд.

Проверить же, насколько они хороши вблизи, никому пока не доводилось. Или, что вернее, рассказать об этом было некому.

Резко довернув голову, рядовой воззрился на ковыряющегося за их спинами товарища:

— Ши, твою-то матушку, ты там не прослушал наш черёд, нет⁈

— Да я что угодно прослушал бы, но не это! — Солдат, застывший подле рации, грязно выругался и сплюнул. — Сколько?

— Четыреста метров осталось, чуть поменьше. И вдалеке очередная волна танков накатывала… Оп! — Молодой парень в некогда чистой офицерской форме, ныне «облагороженной» натянутыми поверх элементами экипировки и грязью пополам с копотью, привстал, не без труда удерживая в своих руках тяжёлую винтовку. То, с чем дроид обращался играючи, крепкого парня заставляло напрягать мышцы почти что до предела.

— Ты не вздумай высовываться. Так быстро как Бобби не управишься, а ведь и его подстрелили. — Ши кивнул на получившего фатальные повреждения дроида. Он продержался с четверть часа, перебив не меньше полусотни птицелюдов, но тем на это было решительно наплевать: они пёрли по трупам собратьев, явно намереваясь заплатить за жизни обороняющихся любую цену. — Оставь до ближнего боя. Если он будет…

— Кто как, а я тут оставаться дольше необходимого не собираюсь! — Прохрипел оператор расчёта прокуренным голосом. В отличие ото своих невольных коллег, выдернутых из академии, он был заметно старше и опытнее. А идеалы, присущие юнцам, в нём давным-давно завяли вместе с верой в родную империю. — И вам не советую!

— Если оставят, деваться будет некуда. — Подрагивающим голосом бросил Ши. — Без прикрытия мы просто не успеем уйти.

— Дроидов надёргают из тыла, время они выгадают… а, не отвлекайте, нахрен! — Пулемёт перестал строчить длинными, заливистыми потоками, перейдя на короткие очереди. Но толку в этом всё равно было не слишком много: всех дронов-корректировщиков огня давно посбивали к такой-то матери, а обильное задымление площадей между столкнувшимися силами не позволяло адекватно что-то различать на проецируемой с сенсоров пулемёта картинке. Кое-как цели вычленять удавалось, но даже «зелёные» недоофицеры понимали, что в сравнении с «зачётом» в учебке, сейчас их расчёт набирал процентов так десять от прогнозируемой эффективности.

Славящаяся эталонным снабжением и глубокой подготовкой к любым боестолкновениям, имперская армия в этот раз приняла бой чуть ли не в одних трусах, и все отлаженные во множестве конфликтов схемы рассыпались прахом.

Где-то позади дружно громыхнули крупнокалиберные орудия, и в стане врага прогремели взрывы. Ветер подхватил поднятые пыль и дым, позволив тем застлать поле боя плотным слоем. Пулемёт снова начал строчить длинными очередями, заливая свинцом всё в своём секторе обстрела: запасы боеприпаса позволяли такие растраты, так как утащить весь развёрнутый комплекс в такой спешке едва ли удастся. А это значит, что «жить» ему не больше получаса в лучшем случае. Или штурмовики Альянса тут всё с землёй сравняют, или сами бойцы, отступая, подорвут позицию, чтобы врагу не досталось.

У цийенийцев ведь тоже со снабжением было не лады: всего одна десантная баржа добралась до поверхности, и та при приземлении хорошо так пострадала, «замяв» брюхо вместе с находящейся там живой силой и техникой.

— Две новости. Плохая — мы отступаем последними. Хорошая — нам выделят прикрытие из дроидов, и сейчас очень плотно обработают там всё артиллерией… — Весьма характерные звуки глухих, вызывающих дрожь земли взрывов подтвердили прозвучавшие слова. Правда, Ши пришлось повторяться, так как речь его в воцарившейся ненадолго какофонии было не расслышать. — Наш черёд минут через пятнадцать. Я пока соберу, что можно утащить…

— Лучше вали нахрен, парень. — Оператор обернулся, мазнув по обоим «коллегам» хмурым взглядом. На безголовый труп, образовавшийся в самом начале боя и тогда же оттащенный в сторону, он внимания не обратил ни малейшего. — Ты тут уже не впёрся никак, а с позиции мы уйдём сами, как прижмёт. Или вон, О’Расс как-нибудь уж с рацией управится, попутно нашу последнюю надежду перезаряжая. Сможешь?

— Смогу. — Кивнул заряжающий, не отвлекаясь при этом от процесса замены опустевшего основного короба с патронами. Пока стрельба велась за счёт второго, но запас по времени карман не тянет. Мало ли, придётся резко начать поливать наступающих птицелюдов шквальным огнём, или шальная мина в принципе лишит расчёт помощника оператора? О’Расс боялся не меньше прочих, но страх заставлял его раз за разом выполнять быстро ставший привычным алгоритм действий. Щелчок — отделение короба — установка нового. Снова щелчок, и так до тех пор, пока не закончатся или коробы, или разумные по одну из сторон баррикад. — Вали, Ши. Ты тут и правда теперь… ух… как мёртвому припарка… а так прибьёшься к основным силам, хрен кто вспомнит что тебя к нам отправляли…

Оператор пулемёта как можно незаметнее вздохнул: будь его воля, и он отправил бы прочь обоих юнцов, но в одиночку эффективно вести огонь он не сможет. Просто рук не хватит, а сейчас каждый расчёт был необходим для удержания пошатнувшегося периметра.

А ещё бойцы уже давно поняли: там, куда добирались цийенийцы, живых не оставалось в принципе. Птицелюды-штурмовики отличались крупными габаритами и огромной физической силой, что позволяло им носить на себе те гробы, что по недоразумению считались бронёй. Бронеплиты толщиной в два пальца пробивались только оружием, заточенным под поражение боевых дроидов, а такое было не у всех: смешно, но имперская армия в качестве основного средства противодействия автономным машинам предпочитала ионные гранаты и бомбы, плюс мощнейшие средства подавления связи.

И то, и другое в этом конфликте было совершеннейшим образом бесполезно, так как сложную технику Альянс Ззод не использовал, а их средства связи на земле начинались и заканчивались на примитивной системе гонцов и рупоров, вой которых был слышим на многие километры. Нет, радиостанции у них тоже были, да только пока всё выглядело так, словно их войскам привычно было обходиться без оных.

— Чёрт с вами. — Ши боролся с собой недолго, а спустя минуту уже скрылся в хитром переплетении окопов, связывающих не слишком основательные блиндажи друг с другом. Оставшиеся на позиции оператор с его помощником переглянулись — и вернулись к рутинной, но важной задаче по покрытию их сектора свинцовым дождём.

Им вторили пулемёты на соседних позициях, помогали и сыплющиеся с неба мины, но птицелюды уверенно отвоёвывали метр за метром. Они обильно поливали чужую землю своей кровью, чтобы прорвать, наконец, злосчастный периметр. Понимали, что стоит им преодолеть эти двадцать километров, как оборона рассыплется, и дальше численное превосходство цийенийцев даст о себе знать самым оглушительным образом.

Как и тот факт, что здесь — ополчение, а там — армия завоевателей, не гнушающихся геноцида.

— Детонатор при тебе? — Бросил оператор в момент затишья, когда только-только отработала артиллерия. Правда, в этот раз залп был откровенно слабым и не совсем точным — сотней метров ближе, и накрыло бы уже занятые имперцами позиции.

— При мне. Взрывпакеты на местах. Уходим? Если саданут ближе, нас может просто под землёй похоронить…

— Пора бы. — Кивнул мужчина, всматриваясь в дисплей с задымленной картинкой. При этом сам он пытался как бы вжаться в землю, слиться с ней — то сказывался всё учащающийся свист падающих очень близко мин, перекапывающих землю и, чего греха таить, уничтожающих слишком задержавшихся имперских бойцов. Приказа отступать, — для их группы, — пока не было, а значит командование или решило их бросить, чтобы выиграть время, или в общем на свежей линии фронта всё было не слава богу, отчего пропала возможность отдавать «точечные» команды. — Хватай свою базуку, и пойдём отсю…

В учебке старожилы говорили, что свист «своей» мины не услышишь. О’Расс в это не особо верил, и, как оказалось, не зря: предназначавшийся им снаряд свистел настолько громко, что первым делом после возвращения сознания парень именно что вслушивался до рези в мышцах напряжённого лица. Не менее вероятно и то, что свистела просто близкая мина, но О’Расса это волновало мало: он, проморгавшись и приподнявшись на локтях, первым делом увидел труп старшего товарища. Именно труп: часть черепа снесло напрочь, а залитая кровью форма показывала, сколь много осколков тот принял на себя, невольно закрыв вчерашнего кадета.

— С-сука… — Парень попытался встать, но правая нога отозвалась резкой болью, вместе с которой пришла и неприятная прохлада прилипшей к коже штанины, быстро пропитавшейся кровью. Одновременно с тем пока ещё плавающий взгляд различил на фоне совсем недавно чистого неба закручивающийся вихрь, в котором то и дело мелькали странного вида сиреневые всполохи и искры.

Но даже будь это плодом повредившегося от близкого взрыва и кровопотери мозга, О’Расс всё равно попытался бы встать и уйти как можно дальше. Потому что независимо от того, сколько он пробыл в отключке, угроза близкого знакомства с птицелюдами его всё равно не прельщала.

Без особой уверенности в том, что в ближайшие минуты не «вытечет» окончательно, О’Расс кое-как поднялся на ноги, вцепившись в бронебойную винтовку побелевшими пальцами. Парень испытывал жуткую слабость, но очень сильно хотел жить, и потому заковылял прочь. Казалось, что с каждым шагом силы покидают его всё стремительнее; шепотки на границе сознания из ненавязчивого следствия контузии превратились в симптом сильнейшей шизофрении, а всполохи в небе полностью заполонили это самое небо, изредка исторгающее из себя нестерпимо яркие, шипящие молнии, окрашивающие стены окопа в самые разные, вызывающие странное чувство цвета.

О’Расс не смог бы сказать, как долго он шёл, но ему самому казалось, что прошло не меньше десятка минут. Уже должны были остаться позади укрепления средней линии, но этого не произошло. Окопы оставались всё такими же прямыми, безликими и пустыми, а гортанные завывания и посвистывания цийенийцев всё приближались и приближались. Это продолжалось до того момента, когда напряжённый до предела мозг не отдал телу команду на остановку, и О’Расс, понимая, что уйти не получилось, начал готовиться к своему последнему бою.

Не то, чтобы он отдавал себе в том отчёт, ведь в голове его царила непонятная пустота, наполненная лишь потусторонним шёпотом, но то, чего он так боялся, прокручивая в голове вновь и вновь в ожидании начала первого и последнего боя, ныне воплощалось в реальность. Парень действовал автоматически, и потому появление в поле зрения птицелюда стало для него полнейшей неожиданностью.

Более, чем двухметровый силуэт спрыгнул в окоп с элегантностью рыси, будто там, наверху, не творился сущий ад бомбометания, артиллерийского обстрела и швального огня десятков пулемётов. О’Расс не поставил бы и одного кредита на своё выживание вне окопа, но цийенийцу это не помешало добраться до столь желанной добычи. Сам имперец был до последнего момента не замечен на фоне грязи, с которой он, изгвазданный по самые уши, слился, и только по этой причине ему удалось выстрелить первым.

Тяжёлая винтовка толкнула плечо, едва то не вывернув, а сам стрелок едва не сполз по стене, в которую уткнулся плечом. Всё-таки стрельбы в учебке, когда ты свеж и полон сил, имели мало общего с реальностью, когда неизвестно, сколько крови потеряно, а в мозгу творится чёрт пойми что. Но вопреки всем этим факторам О’Расс не без удивления проводил взглядом отлетевшего назад великана, выпустившего из рук чудовищный гибрид ружья и копья. Грудную пластину брони птицелюда смяло, точно фольгу, а поток вытекающей из гуманоида крови не оставлял иных вариантов: выстрел оказался смертельным.

Слегка омрачало успех то, что от смерти таким образом не убежишь, да и один-единственный боевой дроид поразил полсотни птицелюдов тем же оружием всего лишь за четверть часа, но О’Расс на удивление легко избавился от этих мыслей. Тем более, что спустя жалкий десяток секунд в окопе объявился ещё один птицелюд. И ещё один. И ещё…

Только второго, — первого в этой волне, — удалось подстрелить, воспользовавшись эффектом неожиданности. После же его самопальное укрытие подверглось жесточайшему обстрелу пуль, калибр которых сделал бы честь иным пушкам на бронетехнике. Выбитый с обратной стороны какого-то ящика осколок вспорол бок имперца, а неловкая попытка высунуться привела к тому, что тяжёлая винтовка превратилась в мусор, вылетевший из рук вместе с парой вывернувшихся под невозможными углами пальцев.

Мыслей у умирающего солдата не было. Только ярчайшие вспышки в небе, истовое желание забрать с собой хоть сколько-то врагов и вопрошающий, становящийся с каждым мигом всё более громким и отчётливым шёпот:

«Что ты готов отдать?».

«Всё».

Вспышка потустороннего пурпура — и окоп утонул в шипящих, испаряющих плоть и металл молниях, взявших начало в теле имперского солдата. Он пострадал первым: осыпалось пеплом снаряжение, сгорела кожа, заискрилась и истлела плоть, распались на части кости… лишь торжествующий взгляд двух медленно растворяющихся в буйстве Эфира человеческих глаз провисел в воздухе ещё несколько секунд, пока последний штурмовик из ворвавшегося в окопы отделения не был сожжён дотла.

Секунда затишья — и в оставшийся от имперца пепел ударила пурпурная молния, в ярком свете которой на стенах окопа отразились искажённые муками лица…