Директива: Расширить!

Глава 13 Выстраивая систему

Каюрри-2, инит-аграрная планета, Внешние регионы.

16.01.0000, 23:12:00 от Точки Отсчёта.

Как бы ни хотелось коммодору Хирако быть на острие познания нового и неизведанного, куда менее привлекательная работа не торопилась оставлять мужчину без своей навязчивой компании. Процесс экспроприации и переваривания активов Пепериччи сотоварищи протекал ни шатко, ни валко — общественность в лице некоторых влиятельных и отнюдь не бедных разумных стала публично задавать вопросы, честный ответ на которые не понравился бы никому.

Ну а это, в свою очередь, повлекло недвусмысленные шевеления среди флотских от Пространств Федерации, документы которого как государства присутствовали у значительной части задержанных, — и, отчасти, бесславно скончавшихся, — вольных торговцев. Да, у отрезанного от родины флота было не так уж и много вариантов, но начать интересоваться происходящим и задавать закономерные вопросы они могли.

И на них, на эти самые вопросы, нельзя было не ответить, если, конечно, «метить» в дальнейшее использование лояльности конкретных личностей флота для укрепления позиций Автономии на политической арене.

Как итог — пришлось напрягаться «гражданскому аппарату» Каюрри, натягивая сову на глобус и делая вид, что иначе было никак, а вольные торговцы-гедонисты заслуживали с ними произошедшего как никто другой. Ну а коммодор Хирако, как, в общем-то, и Лорд Про, вынужденно приоткрыли перед «союзниками» карты, выставив задержанных и убитых злодеями-два-в-одном.

С одной стороны, Пепериччи со своей сворой дестабилизировали ситуацию на планете через неподчинение пока ещё мягким приказам Лорда Про. И с другой — являлись одним из источников-средоточий «мистики», информацию о которой становилось всё сложнее сдерживать даже с учётом полностью подконтрольного Каюррианского социума.

Чего уж говорить, если даже у флотских от Федерации случилась, с их же слов, пара казусов необъяснимых сути и формы — сиречь чуть ли не колдунства какого? Именно по этой причине они и согласились с необходимостью пресечения деятельности, ставящей под угрозу безопасность целой планеты в столь непростые времена.

Согласились — и закрыли глаза на поступающие им жалобы и просьбы повлиять на «местного тирана». А видеозапись с Соколом, который успел проявить «мистику» визуально, стала финальным аккордом в этой песне, сплётшей ложь и правду в нечто более-менее цельное.

Стоило ли упоминать о том, что одновременно с тем непосредственно на планете всё чаще и чаще обнаруживались разумные, — преимущественно люди, — способные на голых воле и желании творить необычные вещи? Кто-то мог подсознательно заглядывать в будущее, — этого индивидуума «взяли» после очередного неадекватно большого выигрыша в местном строгом подобии казино, — кто-то обрёл абсурдную физическую крепость пополам с силой, а кто-то по своему желанию мог вырабатывать электричество в объёмах, позволяющих ему поспорить в эффективности с небольшим двухсоткилограммовым генератором.

Впрочем, куда больше было тех, кто вроде бы что-то видел, слышал или ощущал, но облечь свои «глюки» в некую форму был не способен. Как подозревал Хирако — не способен лишь временно, так как самый явный, упорный и зашедший весьма далеко за считанные дни пример был у коммодора перед глазами, в прямом подчинении.

И именно сейчас мужчина, закончив с каждодневной не рутинной рутиной, решил в очередной раз проверить результаты занятий ушедшего с работы чуть раньше заместителя… и, чего уж греха таить, самолично потренироваться по стремительно разрабатываемой совместно с Центром Синхронизации методике.

Ведь время не терпело, и события неслись вскачь, сходу взяв серьёзный темп.

— Господа… и дамы. — Хирако ступил в просторный зал одновременно с открытием двустворчатых, скрывшихся в стене дверей, моментально приковав к себе взгляды ближайших одарённых. Именно в этом зале, первом среди аж пяти штук, были сплошь те, кто на момент «пробуждения» уже служил в вооружённых силах Каюррианской Автономии, и в лояльности кого не было никаких сомнений: двойное сито правды Лорда Про и Берр Тиранис не пропускало индивидуумов, в мотивах и желаниях которых присутствовало двойное или тройное дно. Потому коммодор был в достаточной мере расслаблен и даже доволен жизнью, предвкушая возможность заняться интересным, приятным и полезным делом без необходимости высматривать угрозу в каждом встречном. — Как тренировки? Как прогресс? У кого-то есть что-то, чем хотелось бы поделиться?

— Коммодор! — Хирако и не сомневался в том, что первым голос подаст именно Аол. Во-первых, он был моложе всех прочих разумных в зале, а во-вторых — самым высокопоставленным, а иерархию во флоте ценили особо. Даже в мелочах, как сейчас: юноше уступили «очередь», хотя высказаться хотелось многим. — Рад, что сегодня вы смогли выделить время, чтобы заглянуть к нам! Есть один важный момент, с которым помочь может только человек ваших талантов. Я бы предоставил отчёт, конечно, но так будет нагляднее!..

Коммодору моментально стало интересно, и он, оставив «парадную» верхнюю одежду на вешалках у входа и оставшись в достаточно свободной рубахе, брюках и туфлях, направился прямиком на занятый Аолом «кабинет». Кабинетами тут называли квадраты, на которые был поделен зал при помощи аккуратных, не дотягивающих до потолка тонких пласталевых стен, частично отсекающих большую часть звуков и позволяющих не беспокоиться о сторонних наблюдателях.

Разбросаны эти П-образные комнатушки были в два слегка изгибающихся ряда, в шахматном порядке, а открытые их части смотрели строго в сторону входа. Именно оттуда Хирако смог лицезреть всю картину разом, и увиденное ему понравилось: одарённые упорно трудились, и кое-где даже издали были видны следы достигнутого прогресса.

Впрочем, сейчас коммодор решил посмотреть, чего же такого раскопал Аол Мени, а уже после пройтись по всем своим подопечным.

— Что тут у тебя, Аол? Тренируешься в предвидении? — На это намекали бросившиеся мужчине в глаза установки, стреляющие достаточно мягкими, но на предельной мощности способными оставить синяк-другой шариками, если не пользоваться защитной экипировкой. Ещё вчера их тут не было, но передовые исследования на то и передовые, что невозможно предсказать, что для них может потребоваться в следующий час. Вот и пушки эти, судя по маркировке, стащили из центра развлечений, коих в городе было аж четыре штуки.

Обычно используемые для нехитрых «перестрелок», с боевыми дроидами за «штурвалами» они смотрелись даже малость угрожающе.

— Да, коммодор. Я экспериментировал с обстоятельствами работы предвидения, только сегодня начал. И уже удалось кое-что выяснить… — Повинуясь жесту Аола, один из дроидов оставил пушку, уступив место обычному дроиду-секретарю, доселе статуей стоящего чуть поодаль. Эта конкретная модель была своего рода «переходником», практически напрямую связанным с Центром Синхронизации, и выполняющим функции терминала, компактные версии которого были у многих высокопоставленных Каюррианцев. В том числе и у Аола, так что смысл присутствия здесь этой машины от коммодора пока что ускользал. — Ещё я использовал живого разумного, но сейчас уже отослал его обратно. Суть эксперимента в том, что мне удалось разделить, так скажем, «источник воздействия» на три категории: прямое воздействие, опосредованное воздействие, и прямое машинное. К первой категории можно отнести всё, что выполняется руками или по поручению разумного вроде нас с вами. Это может быть стрелок, оператор орудия или даже просто кто-то, нажавший на кнопку, но не знающий, к чему это приведёт. В случае с первой категорией у меня получается довольно ясно чувствовать угрозу, но не реагировать на неё, что, конечно, сейчас не так важно. Мы ведь изначально вообще считали, что одарённые могут предвосхищать всё, что им угрожает, верно? — Хирако кивнул. — Вот только выяснилось обратное, коммодор.

Мужчина позволил удивлению закрепиться на его лице:

— Подробнее?..

— Пара минут — и мы к этому придём. Просто для полного понимания нужно видеть картину полностью. — Юноша демонстративно прокашлялся, не скрывая удовлетворения от того, что его слова удивили старшего товарища, начальника и кумира в одном лице. — Вторая категория — опосредованное воздействие, в некотором роде связана с первой. Мы берём машину, однозначно кем-то когда-то запрограммированную и почти не способную развиваться. Такие дроиды используются повсеместно, но не у нас, так что мне пришлось разграбить запасники Сокола. Если говорить кратко, то выстрелы такой управляющей пушкой машины одарённые тоже способны ощутить. Не так ясно, как если бы стрелял человек, но тоже вполне сносно. Вы, я полагаю, легко избежите попадания мяча. А вот третья категория… скажите, коммодор, я не ошибусь если скажу, что наши дроиды давно развиваются самостоятельно, без участия разумных?

Хирако прищурился, а на его скулах на миг проявились шевельнувшиеся желваки. О близком к истинному положении дел с использованием машин на Каюрри догадывались, конечно, многие, но напрямую об этом всё равно предпочитали не говорить. Ну а личность Лорда Про так и вовсе оставалась тайной за семью печатями даже для доверенных лиц. Потому сейчас коммодор закономерно решал, как далеко могли привести Аола его эксперименты, и не придёт ли он к нежелательным выводам.

«Пресечь — всегда успеется, а сейчас его можно и нужно выслушать» — принял решение коммодор, тяжело вздохнув.

— Да, Аол, наши дроиды уже давно на «вольном выпасе», и их программы мало чем напоминают свои исходники. Мы их не обнуляем и позволяем набраться опыта для лучшей работы. И это приносит свои плоды, как видишь…

— Есть ещё один побочный эффект такого подхода, коммодор. — Аол Мени был предельно серьёзен, и даже в глазах его застыла сосредоточенность. — Я могу только предполагать, но мне кажется, что когда от изначально написанных неким разумным программ и алгоритмов не остаётся совсем ничего, машина переходит на принципиально иной уровень… пусть будет мышления. И вот тогда-то их существование напрочь отсекается от источника, посредством которого мы воспринимаем и предсказываем угрозу…

Хирако дёрнулся и инстинктивно потянулся к кобуре на поясе, когда ему точнёхонько в затылок стукнулся выпущенный дроидом-секретарём шарик. Легко, почти неощутимо — явно минимальная, «детская» мощность созданных для веселья пушек, но самому коммодору было совсем не смешно. Что он почувствовал перед этим демонстративным выстрелом? Ничего.

А что должен был?

Хирако рассчитывал на, по крайней мере, слабый укол интуиции, соразмерный грозящей ему «опасности». Это уже вошло в привычку: предвосхищать не только угрозы, но и просто неожиданности, пусть и проявляющиеся в какой-то малости. Это работало не всегда… и теперь коммодор, кажется, начал понимать, почему.

— Ты ведь приказал дроиду выстрелить, верно?

— Не совсем приказал, коммодор. — Аол качнул головой. — Обозначил необходимость подкрепить мои слова таким вот аргументом. В противном случае вы бы почувствовали выстрел. Тут, в общем-то, крайне интересная система, наглядно демонстрирующая, насколько машинный разум, созданный Лордом Про, самостоятелен. Если дроиду приказать — ощущения будут чуть слабее, чем если бы стрелял я сам. А если отдать распоряжение в качестве просьбы, а не приказа, то тут уже будут варианты…

— Только Каюррианские машины остаются «неощутимыми»? И вывод об источнике, через который мы предвидим угрозу, ты сделал на основании того, что такая разница в принципе существует? — Хирако напряжённо размышлял, понимая при этом, что эффективнее будет выслушать зама и только потом устраивать мозговой штурм. Но поделать с собой ничего не мог: слова Аола стали триггером, запустившим неудержимый и стремительный, точно горная река, поток мыслей.

— Именно! Я знал, что вы сразу поймёте! Если бы мы на самом деле предсказывали угрозу самостоятельно, или воспринимая реальность напрямую, то такой проблемы бы не стояло! А если бы всё строилось на восприятии чужих мыслей, то тогда мы не смогли бы почувствовать выстрел, продиктованный опосредованным воздействием. Да и дроиды были бы для нас, так скажем, невидимками. — Юноша рассказывал со свойственным разумным его возраста энтузиазмом, так что коммодор не мог вставить даже одно-единственное слово. Благо, пока Аол не заговаривался, и все его выводы находили отклик в мыслях Хирако. — Я не одну теорию перебрал, но существование некоей энергии, присутствие которой мы и ощущаем, так или иначе, попросту наиболее вероятно. А так как взаимодействует эта энергия сугубо с живыми разумными из плоти и крови, то никак не связанный с оными дроид или любая другая машина ею не воспринимается. Да, неясен механизм «видимости» машин, на которые опосредованно влияют разумные, но…

Хирако поднял руку, и Аол Мени замолчал.

— Эта часть теории недоказуема, Аол, так что с ней повременим. Ты вёл подробные записи всех экспериментов? — Юноша кивнул. — Прекрасно. Перешлёшь их мне, и в дальнейшем будет пополнять эту «библиотеку». И уже над ней мы будем думать.

Коммодору не то, чтобы не верилось в существование этой «энергии», но однозначно сказать, что она есть он тоже не мог. Слишком много белых пятен, которые Аол в силу сжатых сроков и чрезмерного энтузиазма проигнорировал. Их, бесспорно, можно заполнить, но на это потребуется время. И эксперименты: Хирако был совсем не рад тому, что, оказывается, его сверхинтуиция работает избирательно именно в такой вот форме. Ещё и закономерный вопрос возникал касательно того, сможет ли он «увидеть» свою смерть, если смерть эту ему устроит уразвивавшийся в неведомые дали машинный разум?

Хирако не сомневался в том, что в галактике существует не одна тысяча, — а то и больше на порядки, — машин, давно и надёжно вышедших из-под контроля органиков. Раз уж Про развернулся во всю ширь, организовав собственное государство, то в меньших масштабах, или просто там, где никто не видит, самоосознавшихся дроидов не могло не быть.

Вопрос: стоило ли, как уже вошло в привычку, слепо доверять интуиции? Вести корабли в бой в авангарде, уповая на то, что фатальный сюрприз будет предвосхищён, что позволит заранее ответить на козырную карту противника? Просто считать себя условно-неуязвимым, нагло пользуясь способностью заглядывать на многие минуты вперёд тогда, когда тебе угрожает смертельная опасность?..

За решением этой непростой задачки, а так же ознакомлением с достижениями своих подопечных на ниве одарённости, Хирако провёл последующие два с половиной часа. Успехи были, и немалые, но они грозили затеряться на фоне открытия Аола.

Существование некоей энергии, которую многие, — да и сам коммодор тоже, — слышали, видели или ощущали — это с нынешнего момента, можно сказать, неоспоримый факт. Можно сюда так же подвести и то, что именно пространственный катаклизм если не привёл к увеличению концентрации этой самой энергии, то как минимум стал следствием этого действа. Почему именно к увеличению, а не появлению? Так сам Хирако пользовался своими силами задолго до того, как одарённые начали встречаться, утрируя, через одного.

Одно ясно точно: эти вещи напрямую связаны друг с другом.

Вдобавок всё весьма органично упиралось в цийенийцев, так как те очень уж вовремя вылезли, успев порядочно наследить именно в мистическом плане. Начиная от записей боёв Империи с Альянсом, и заканчивая небезызвестным в верхах Каюрри птицелюдом, подтолкнувшим торговцев-гедонистов к чуть ли не ритуальным жертвоприношениям.

Хотя, почему «чуть ли», если это именно они и были? Как корабль ни назови, суть его не поменяется, и лучше или хуже он не станет.

Но вот с какой целью это делалось теперь оставалось лишь гадать.

Будучи на полпути к личному антиграву, коммодор здраво оценил объёмы взятой «на дом» работы… и сменил направление движения, решив навестить свой местный кабинет, пребывающий в своего рода консервации до, так сказать, востребования. Как и у всех остальных приближённых Лорда Про, коммодор пользовался рядом привелегий, в число которых входило и наличие таких вот кабинетов где можно и где нельзя. Там было всё необходимое для работы оборудование, имелись линии защищённой правительственной связи и прочая, прочая. Ну и попасть внутрь можно было в любое время дня и ночи, так как пропускной режим контролировали вездесущие дроиды.

Дома же коммодора ждала Алья, и мужчина справедливо полагал, что в случае встречи с девушкой у него не останется времени или на работу, или на сон. А так как последние дни, — или, что вернее, недели, — здорово его вымотали, обещая вымотать ещё сильнее, жертвовать ни тем, ни другим Хирако не желал. Как и объясняться с требующей внимания Лукоски, прочно обосновавшейся в жизни коммодора. Не то, чтобы девушка так уж напирала в подобных ситуациях, но сейчас Хирако просто не имел моральных сил ни для чего кроме работы.

Ему и так хотелось упасть на койку и отключиться часов на двенадцать, компенсируя недосып и давая мозгу время на укладку в голове всех знаний, теорий, фактов и прочего, но он не мог себе этого позволить. Невольно вспоминались слова Молли, обращённые к тогда ещё молодому Хирако: не надо, мол, метить слишком высоко, ведь ответственность на таком посту несопоставима с даруемыми им благами. Мужчина давно и надолго об этом забыл, и на воспоминаниях успела осесть пыль времени.

Сейчас же, когда нагрузка достигла своего апогея, привычная картина мира треснула и не торопилась собираться взад, а вопросов стало на порядки больше, чем ответов, Хирако вспомнил, ностальгически улыбнулся и посетовал на свою неспособность своевременно воспринимать мудрость людей более опытных.

Бросить «а ты ведь был прав, старик» — вот и всё, что ему оставалось перед тем, как с головой занырнуть в работу в тщетной надежде побыстрее разгрести все дела, чтобы наконец-то выспаться…