Дикий дракон для принцессы (СИ)

Глава 1

Саркайн

Я слышал нежное девичье пение. Чудесные звуки доносились сквозь пелену забытья, из которого я не мог вырваться, как ни пытался. Этот голос проникал глубоко в меня, в самые потаенные уголки души, не позволяя окончательно провалиться в черноту, которая окутывала и норовила поглотить полностью.

Не знаю, как долго я держался за этот голос, как за красную нить, что не давала затеряться во мгле, но постепенно стал различать мелодию и отдельные слова. Когда-то, очень давно, как будто в прошлой жизни, мама пела мне эту старинную колыбельную. Я с трудом разлепил глаза и тут же закрыл: слишком ярким показался свет факелов.

Девица, словно кошка, все мурлыкала себе под нос старинный мотив. Я предпринял еще одну попытку взглянуть на обладательницу волшебного голоса. На этот раз удалось различить хрупкий силуэт и густые светлые волосы, которые мягкими волнами стекали по плечам и спине, отражая огненные всполохи.

Она стояла, отвернувшись от меня, перебирая какие-то склянки на грубо сколоченном деревянном столе. Я скосил взгляд в сторону, пытаясь понять, где нахожусь, а лучше — как сюда попал. Со всех сторон меня окружали холодные каменные стены. Попытался пошевелиться — тело в нескольких местах пронзила дикая боль. Я застонал и затих.

Незнакомка обернулась ко мне, на ее хорошеньком лице застыло выражение удивления или даже испуга. Она прижала руки к груди, как будто не ожидала, что я очнусь.

— Не бойся, я тебя не обижу! — хотел сказать, но вместо этого из горла вылетел только беспомощный сип, едва походивший на речь: во рту все пересохло.

Девица кинулась в сторону. Сначала я подумал, что она сбежала, но через несколько мгновений та снова оказалась передо мной, держа в руках кубок. Она приподняла мне голову и молча приставила кромку к моим губам. Не разбираясь, что за напиток внутри, я стал так торопливо и жадно глотать, что закашлялся. Это была чистая ледяная вода. Она скользнула по разгоряченному нутру, охлаждая его и принося покой.

Я с удовлетворением откинулся на что-то мягкое, только сейчас поняв, что лежу на узкой кровати, а руки и ноги закованы в толстые стальные кандалы! Дернулся всем телом, чем переполошил незнакомку: она отшатнулась от меня и отошла на несколько шагов. Меня же насквозь пронзила такая яркая вспышка боли, что в глазах поплыли белые звездочки, а потом помещение на какое-то время погрузилось во мрак. Я тяжело дышал, пережидая приступ и всем существом желал, чтобы пульсирующая острая боль, которая пришла сразу отовсюду, хотя бы немного притупилась.

— Лучше не двигайся, будет только хуже, ты слишком слаб, — наконец сказала хоть что-то светловолосая. Ее голос, неожиданно довольно низкий и бархатистый, полился на меня медовым сиропом, как будто даже боль немного притихла. Но я на это не купился, знал, что она, словно хищник, затаилась, чтобы выскочить и напасть на меня в тот самый момент, когда я буду меньше всего этого ожидать.

— Что случилось? — спросил я.

Но загадочная собеседница молчала, лишь разглядывая мое лицо большими серыми глазами с лавандовыми полосами на радужках. Такие странные глаза, такие настороженные… Она столь внимательно вглядывалась в каждую мою черту, глядя то в один глаз, то в другой, то переходя на нос и губы, а потом снова по кругу. Она как будто собиралась рисовать портрет по памяти. Этот ее взгляд приятным холодком шел вдоль позвоночника и одновременно заставлял меня желать отвести свой. Вот только я не мог себе этого позволить. Не знаю почему, просто не мог , не привык уступать, наверное. Беда была в том, что я не понимал, кто я.

Силился вспомнить, как получил несколько, судя по всему, серьезных ранений в грудь и живот, но память словно застилал густой предрассветный туман, и я продирался сквозь него, хотя череп от таких попыток пытался лопнуть и разлететься на мелкие острые осколки. Кажется, головой я тоже здорово приложился…

Звякнув кандалами, я поднял руки, схватившись пальцами за виски, уже всерьез опасаясь, что голова сейчас расколется. Зажмурился, по кусочкам восстанавливая события недавнего прошлого. Перед глазами расплывалась какая-то каша.

Лязг оружия, боевой клич, я сжимаю тяжелый двуручный меч. Кто-то кричит, высоко, надрывисто, крик прерывается, тошнотворный густой запах крови и дыма забивается в нос, мешает сделать вдох. И тяжелые взмахи крыльев. Кто-то кричит мне:

— Берегись!

Я оборачиваюсь, занося над головой меч, готовясь отражать удар, но несколько ослепляющих вспышек боли пронзают мое тело сзади. Я падаю на колени, упрямо не выпуская меч из слабеющих рук…

Вынырнул из воспоминания и снова угодил в ловушку серо-лавандовых глаз. Тяжело дышал, чувствуя, как по телу тек пот, впитываясь в тугие белые повязки, которые опутывали меня не хуже, чем цепи от кандалов.

— Тш-ш-ш… — Незнакомка села рядом на край кровати, держа в руках небольшой глиняный бочонок. Она сняла с него крышку и, запустив внутрь пальцы, зачерпнула остро пахнущую мятой мазь. Медленно, будто я дикий зверь, которого она нашла в лесу и пыталась приручить, поднесла пальцы к моему лицу. Я все это время затаив дыхание неотрывно следил за ее плавными движениями. Не мог сделать вдох, когда она была так близко. — Тш-ш-ш, — повторила она и нанесла мазь мне на виски, слегка растерев. Ее прикосновение было почти невесомым и прохладным. — Это успокоит боль.

Сглотнул вязкую слюну, которая тут же наполнилась привкусом мяты — столь густой запах исходил от средства — и схватил ее за запястье, чуть сжав его.

— Где я?

У девицы округлились глаза, но больше она никак не выказала испуг.

— Отпусти, — тихо, но твердо сказала она. Почему-то я послушал ее и легко выпустил хрупкую кость, которую мог бы при желании переломить, если бы сжал сильнее.

— Я лишь хочу… — пришлось еще раз сглотнуть. — Хочу вспомнить…

Она склонила голову на бок, изучая меня и ничего не ответив.

— Кто ты? — снова сделал попытку я разобраться в ситуации.

— Никто. — Она улыбнулась лишь уголками губ и неопределенно дернула плечами.

— Но имя-то у тебя есть?

Она явно не желала делиться со мной информацией.

— У каждого есть имя. — Она тихо хмыкнула. — Тебе нужно поменять повязки.

Незнакомка легко поднялась с моего ложа и отошла к столу, а когда опять повернулась ко мне, в руке ее сверкнула рукоять кинжала.

Инстинкты взяли свое: я подскочил, переборов новую вспышку боли, и выставил перед собой руки, звеня цепями. Они тянули кисти к земле, так и хотелось опустить их, но я не мог.

Сероглазая прикусила губу, будто размышляя, что со мной делать.

— Я не причиню вреда. Обещаю. Только сменю повязки. Посмотри, все в крови.

С трудом отведя взгляд от оружия в ее маленькой ладони, я покосился на свою грудь: на белоснежных, как облака, полосках ткани расплывалось несколько бордовых пятен.

— Позволишь? — Она приблизилась ко мне, и я кивнул.

Девмца двигалась все так же медленно и плавно. Без резких движений подцепила кончиком кинжала повязки и принялась их снимать. От каждого прикосновения я невольно вздрагивал.

— Прости, сейчас станет легче, — приговаривала она, пока наносила какую-то другую мазь, которая пахла уже не так резко. Я уловил ромашку и зверобой. — Это позволит ранам быстрее затянуться, — объяснила она.

— Ты целительница?

— Можно и так сказать. — Она кивнула, продолжая порхать пальцами над моей истерзанной плотью. Подушечки ее пальцев были мягкие, и если бы не раны, это оказалось бы приятно.

Пока она наносила мазь, я все пытался вспомнить, кто я и как оказался в этом… Обвел взгляд помещение… В этом подземелье. Здесь не было окон, и я не мог бы сказать, день сейчас или ночь. Наблюдал, как она с сосредоточенным видом заканчивает накладывать новые повязки, а старые складывает в медный таз и замачивает водой.

— Вот и все. — Она мимолетно улыбнулась. — Спи, тебе нужно восстанавливать силы.

— Как я сюда попал? — опять спросил, когда она, поставив таз на стол, отошла к большой дубовой двери, укрепленной коваными вставками.

Незнакомка ничего не ответила, я лишь видел, что она спрятала кинжал в потайной карман платья и, накинув плащ, который до этого лежал черной шелковой лужей у самого входа, постучала. Дверь почти тут же бесшумно отворилась.

— Спи. — Она сняла со стены один из факелов и вышла. Дверь тут же закрылась, и я услышал, как закрывается засов с другой стороны.

После ее ухода стало темнее, и какая-то тяжесть легла на грудь. В голове вертелось так много вопросов, и все оставались без ответов. Одно было хорошо: череп уже не пытался развалиться, боль утихала, но сон не собирался забирать меня в свои объятия, чтобы хотя бы на некоторое время спрятать от суровой реальности.

Я находился в каком-то подземелье, весь израненный, в кандалах, и совершенно сбитый с толку. Света от оставшегося факела вполне хватало, чтобы я мог более внимательно осмотреться: рядом со столом с лекарствами стоял табурет, в углу, куда едва попадали огненные лучи, — отхожее ведро. И больше ничего.

Я в изнеможении закрыл глаза и снова провалился в обрывки воспоминаний, которые резали меня, словно острые камни.

Черные доспехи. Лязг оружия. Крики. На нас напали внезапно, без предупреждения. Глаза застилает гнев. Как они могли?! Мы не позволим! Нужно защищаться!

Не заметил, как провалился в глубокую темноту без начала и конца. Меня больше не было, была только она, эта темная бесконечность. Впрочем, боли здесь тоже не осталось.

Меня разбудили какие-то тихие звуки. Открыл глаза, ожидая увидеть свою сероглазую целительницу, но около стола стояла вовсе не она. Это явно был мужчина, что окончательно сбило меня с толку.

— Где она? — первый вопрос, который задал я, когда пришел в себя настолько, что смог говорить.

— Кто? — Дракон подошел ко мне, держа в руках прозрачную бутылочку с темной жидкостью.

— Девица, здесь была светловолосая девица… — растерянно проговорил я и сам на себя разозлился за этот лепет, словно я маленький мальчик.

— Здесь только я. — Незнакомец хмыкнул.

Я окинул его внимательным взглядом: уже не молод, волосы редкие и висят тонкими серыми прядями, закрывая часть лба, испещренного морщинами, глаза светлые, непонятного оттенка, слишком длинный нос на узком лице и плохо выраженный подбородок. Отталкивающая внешность.

Он подал мне бутылочку.

— Пей. Это лекарство. Оно поможет восстановить силы.

Если бы только оно могло восстановить память! В надежде на это, я взял у него склянку. Рука тряслась от слабости. Я вдруг понял, насколько голоден. Меня уже не столько мучила боль, сколько совершенно пустой желудок. Одним резким движением опрокинул в себя темную жидкость и закашлялся, с трудом проглотив ее. Нестерпимая горечь разлилась по языку, обжигая язык и опаляя огнем внутренности. Меня передернуло. Не видел, в какой момент у незнакомца появилась в руках глубокая глиняная миска.

— Ешь. — Он подал мне ее.

Я помешал неприятного вида похлебку ложкой и скривился. Сейчас не отказался бы от мяса на вертеле. При мысли об этом рот наполнился слюной, но мяса мне не предложили.

— Это бульон, ты давно не вкушал твердой пищи, сейчас можно только это, — будто прочитав мои мысли, объяснил незнакомец. — Меня зовут лекарь Портайн.

— Здесь была девица, — сказал я, когда утолил первый голод скудным блюдом. — Где она?

— Боюсь, ничего не могу об этом сказать. Здесь всегда был только я.

— Хочешь сказать, она мне привиделась? — я повысил голос, начиная раздражаться.

— У тебя серьезные ранения, к тому же, вероятно, ты сильно ушиб голову. Все может быть.

Это объясняло, почему я почти ничего не помню, но совсем не помогало понять, где та незнакомка, чей голос вернул меня из небытия. Почему-то сейчас я был почти уверен, что в первый раз очнулся только благодаря ей. А теперь этот неприятный тип хочет, чтобы я поверил, будто ее здесь никогда не было?!

Внутри от гнева все вспыхнуло. Я ощутил знакомый прилив сил, как всегда бывает перед сменой ипостаси. По телу пробежала судорога… и все прекратилось.

— Не пытайся, — предупредил лекарь. — Печати «Непокорной плоти», высеченные на камнях, сдерживают превращение. Береги силы, они тебе еще понадобятся. — Портайн усмехнулся, вызвав этим новую волну раздражения, которая поднималась из самых глубин моего естества.

Не выдержав, я со злостью кинул миску с остатками бульона в раздражающего типа. Он хотел увернуться, но я оказался быстрее даже в таком немощном состоянии. По серой хламиде лекаря расплылось жирное пятно, несколько кусочков овощей упали к его ногам. Мужчина брезгливо поморщился и отступил из лужи, которая натекла под его ноги.

— Где я и как сюда попал? Что тебе от меня нужно?! — повысил я голос, но все было тщетно. Лекарь вытер руки об испачканное одеяние и, не став поднимать миску, которая покаталась с боку на бок и замерла на каменном полу, подошел к двери и постучал в нее. Дверь тут же отворилась, как это произошло и с сероглазой девицей с чудесным голосом. Она точно была здесь! Мне не могло это привидеться!

Превозмогая боль, я поднялся и смог дойти до отхожего места, гремя кандалами. Эхо разносилось по всей камере. С ними было трудно двигаться, но вполне возможно. Может, этот Портайн и раздражает меня, но свое дело он знает: силы начали возвращаться, чего не скажешь о памяти. Воспоминания все еще укутывал густой слой тумана, который не спешил развеиваться, как бы я ни старался что-то вспомнить.

Где же ты, сероглазая красавица?..