Джайн Зар. Буря Тишины

Они стояли на вершине главной башни и глядели вниз на то, что они возвели. Территория вокруг зданий простиралась вдаль и представляла собой сеть полей и органических капсул, предназначенных для выращивания пищи и питаемых подземной ирригационной конструкцией, которую прорыли разумные корневые системы. Гнезда жатвенных клещей были размещены в стратегически важных местах, чтобы обеспечить уборку урожая, когда он созреет.

Жилые помещения, способные вместить двести эльдаров, расходились серией круглых структур от двух соединенных дорогами шестиугольных святилищ в центре комплекса. Сама башня должна была стать хранилищем для всех банков знаний, которые они смогут отыскать во время экспедиций. Все вокруг пульсировало свежей энергией, черпаемой из самой земли.

Джайн Зар понимала, что ей стоит гордиться открывающимся перед ней зрелищем, однако ее переполняло дурное предчувствие.

— Везде пусто, — сказала она, не глядя на Азурмена.

— Мы отыщем других.

— Вот это меня и пугает. — Она отшагнула от парапета из гладкого декоративного камня и положила руку на широкий пояс своего одеяния. Азурмен не разрешал ей носить оружие за пределами святилища Кхаина, что одновременно приносило ей как тревогу, так и облегчение. Без него Джайн Зар чувствовала себя уязвимой, но в то же время свободной. — Мы не можем просто взять и разослать сообщение, приглашая всех присоединиться к нам, поскольку найдутся группы мерзавцев, которые попытаются разрушить то, что мы собираемся построить.

— Ты права, нельзя распространять информацию о нашем местоположении. Мы должны отыскать тех, кому пойдет на пользу ступать по Пути вместе с нами.

— А потом? Когда мы отыщем двести родственных душ?

— Найдем еще двести, а потом еще.

— Ты думаешь, что отсюда сможешь возродить всю нашу цивилизацию? — Джайн Зар не знала, стоило ли ей радоваться, проникнуться вдохновением или изумляться.

— Все путешествия откуда-то начинаются. Наши предки родились на одной планете, не зная о необъятном космосе, и все же мы сумели заселить звезды. Почему бы нам, вооруженным их ошибками, не стремиться к чему-то большему?

Она промолчала, потому что не хотела, чтобы скептицизм, страх или гнев завладели ее мыслями. Однако и надеяться она тоже не могла. Надежда потухла, когда вся ее раса уничтожила себя своей собственной невоздержанностью.

— Давай же начнем, — заявил Азурмен, направляясь к гравитационной трубе, по которой они могли спуститься на нижние этажи башни.

— Но перед этим мы вооружимся?

Азурмен кивнул:

— Я идеалист, но не глупец.

Тишина больше не смущала Джайн Зар, как и пустые улицы, заброшенные дома и безжизненные земли, по которым они бродили. После нескольких городов и планет девушка стала безразличной к чуть ли не полному уничтожению своего народа. Так глубоко было ее горе и так невыразим был ужас от произошедшего, что она больше ничего не ощущала.

Лишь Азурмен поддерживал ее в здравом уме — его сосредоточенность на беспрестанном обучении новому открытому им Пути направляла ее страх и ненависть в почти осязаемую энергию, которую она могла высвободить во время схватки.

Масштаб случившейся катастрофы продолжал раскрываться с каждой новой вылазкой из Азура. Каждая планета, которую они посещали, демонстрировала все большее разложение. Все древние центральные миры исчезли полностью, поглощенные огромной аномальной бурей, которая растягивалась на сотни звездных систем, что когда-то были населены миллиардами эльдаров. Теперь они превратились в пульсирующую полу-материальную пустошь, где демоны забавлялись с эльдарскими душами и правили с башен, возведенных из злобы и зависти.

Как и Эйдаферон, каждый уцелевший мир был усеян неактивными драгоценными камнями — их тусклые овалы отмечали места, где эльдаров поглотило злобное существо, порожденное их жаждой наслаждения. Джайн Зар и Азурмеи собирали все путеводные камни, что попадались им, полагая, что каким-то образом души, которые, как они думали, были пойманы в ловушку, можно освободить. Камни, несомненно, обладали загадочными свойствами, поскольку демоны избегали их, тогда как от прикосновения живого существа на их поверхности начинала играть мерцающая энергия.

После многих бесплодных попыток им стало ясно, что они не найдут ни единой живой души в физическом царстве — только те, кто бежал глубоко в Паутину, сумели пережить постоянные хищнические набеги демонов и приток варп-энергии, что теперь разоряли сердце звездной империи эльдаров.

Так они научились ориентироваться в полу-материальных нитях, соединяющих врата Древних, на которых был построен фундамент эльдарской империи. Путешествуя не по реальной вселенной или варпу, а по пласту между ними, Азурмен и Джайн Зар все дальше удалялись от проклятых миров в надежде обнаружить новые поселения и цивилизации.

Демоны, вторгшиеся в пространство между мирами, слыли не единственной угрозой. Большинство выживших после Грехопадения были раньше членами сект и культов, что доминировали в обществе в период медленного упадка. Кровопоклонники, меняющие тело, представители воинственных верований и полутелесные духоходцы — безумцы и пираты всех мастей продолжали соперничать друг с другом, стремясь контролировать туннели Паутины и карманные царства так же, как они властвовали над улицами городов, поглощенных прожорливым богом.

— Мы не можем быть единственным пристанищем благоразумия, — настаивал Азурмен во время одного из их путешествий вглубь лабиринта Паутины. Он управлял их маленьким кораблем, бывшей прогулочной яхтой, которую они усилили защитными полями и несколькими орудиями малой дистанции. Азурмен окрестил его «Грозовым копьем». — Само собой разумеется, что те, кто стремится избежать безумия, спрячутся лучше остальных.

— Но мы ничего не нашли за все время наших поисков. Нигде нет даже намека на то, что нечто иное, кроме эгоизма и лишений, теперь правит нашим народом. Что, если Грехопадение было карой Азуриана, наказанием за то, что мы считали богов мертвыми? Все мы пропитаны скверной. Я была кровавой девой, и убийство бесчисленных эльдаров запятнало мои руки. Мы нечестивцы, оставленные жить в своем собственном горе, в то время как праведники вознеслись. Гнев Кхаина наконец-то был выпущен на свободу, и бесконечная война развязалась в угоду Кроваворукому богу.

Азурмен повернулся, отчего закачалась его пилотная колыбель. Блеск контрольных камней, отмечавших панель перед ним, отражался на его острых скулах и лбу, отбрасывая на лицо черную тень, делая его похожим на череп.

— А что ты предлагаешь? — спросил он. — Вернуться в Азур и размышлять о нашей судьбе, пока нас не сожрут или мы не зачахнем? Нет. Мы не будем бездумно идти навстречу своей гибели. Уцелели не только культы. Еще до Грехопадения, до того как наступил конец всему, некоторые из нас бежали на искусственных мирах, а перед этим был Исход, уберегший многих от безумия, которое мы не сумели разглядеть. Я думаю, они выжили. Где-то там есть жизнь, Джайн Зар, и мы должны ее отыскать.

— И куда мы отправимся?

— Банки памяти яхты содержат информацию о местоположении старого продовольственного порта — промежуточной станции между мирами, где прогулочные крейсеры могли пополнить запасы свежими продуктами для своих пассажиров. Не думаю, что там остались хоть какие-то припасы, однако порт является центром нескольких нитей Паутины и потому очень важен.

— За него развяжутся бои, если уж он настолько ценен.

— Возможно, однако не все, кто сражается, имеют дурные намерения. Разве мы сами не воины? И все же у нас есть высший идеал.

— В этом я не так уж и уверена, — сказала Джайн Зар, отчего Азурмен бросил на нее раздраженный взгляд. — Мы стали последователями Кхаина, врага нашего народа, Кроваворукого убийцы. Я прочла про него в тех текстах, которые мы сохранили. Война и смерть, что еще ждет нас в будущем? Разве мы чем-то отличаемся?

— Мы можем, если сами того захотим. — Азурмен положил ладонь на ее руку. Его прикосновение вызвало у нее беспокойство, однако девушка заставила себя перетерпеть подобную близость, зная, что он лишь хотел утешить ее. — Я проделал это путешествие, ты уже шагаешь по Пути, и другие могут научиться тому же. Я верю в это. Верю всем своим существом — телом и духом. Мы спасители, а не судьи. Азуриан вернулся к нам во времена нужды — не наказывать, а направлять.

Прочувствовав всю искренность его слов и зная, как сильно изменились ее собственный разум и дух под опекой Азурмена, Джайн Зар не могла с этим поспорить.

Некоторое время они молчали, и каждый думал о чем-то своем, пока на пульте управления слева от Джайн Зар не засиял зеленый сигнальный камень.

— А это что такое? — спросила она.

Азурмен покачал головой.

— Активируй его, и узнаешь.

— В самом деле? Просто активировать случайную систему? А вдруг это что-то опасное?

Азурмен указал на ряд дремлющих янтарных самоцветов перед собой.

— Тогда он сиял бы красным, как и другие предупредительные камни.

Колеблясь, Джайн Зар осторожно коснулась пальцами самоцвета и почувствовала мгновенный контакт, будто часть «Грозового копья» перешла в нее. Девушка ощутила потрескивающую энергию в глазах — едва заметный признак связи.

В поле ее зрения появилось лицо, парящее на расстоянии вытянутой руки. Оно принадлежало женщине старше Джайн Зар, с волосами, заплетенными в тугие косы. Из-за кривого зажившего шрама на губе казалось, что она рычит.

Он неожиданности Джайн Зар вновь ткнула пальцем в камень, и лицо исчезло. Судя по реакции Азурмена, он тоже видел этот фантом.

— Что это?.. — начала было Джайн Зар.

Самоцвет ожил, на этот раз сверкая настойчивее. Азурмен ободряюще кивнул.

— Я думаю, это коммуникатор. Кто-то пытается связаться с нами.

— И ты считаешь, что мы должны ответить? Ты видел, как она выглядела? Эльдары, которые не избавляются от шрамов, относятся к ним как к меткам — я-то уж знаю. Она не такая, как мы.

— И ее внешности достаточно, чтобы судить о намерениях? — Азурмен вздохнул. — Ты только что призналась, что у тебя есть памятные шрамы, и все же ты здесь, сидишь рядом со мной и очень даже помогаешь мне в поисках. Мы здесь для того, чтобы отыскать других, мы не можем упустить такую возможность.

Джайн Зар покачала головой.

— Но мы не можем привлекать к себе внимание, особенное такое.

Азурмен не успел ответить, поскольку над ними вспыхнули еще две руны, проецируя изображение на прозрачную пластину в центре консоли. Джайн Зар почувствовала, как по телу пробежала побуждающая к действию дрожь, посланная ей кораблем. Перед ними появилось масштабное изображение паутинного прохода: маленькая руна отмечала «Грозовое копье» в его центре, и еще одна точка мигала впереди волнистого туннеля.

На лице Азурмена читалось удивление.

— Значит, это сканеры…

— Они приближаются! — Джайн Зар указала на дисплей. При этой мысли между двумя кораблями появилась золотая линия, и цифры слились в блок перед ее глазами, отсчитывая расстояние. Вскоре корабли должны были пересечься. — Разворачивай!

— Подумай вот о чем, — сказал Азурмен. — Все, кого мы встретили до сих пор, пытались напасть на нас, едва завидев. Стоит отдать должное тому, что они решили установить контакт. Ответь на сообщение.

Она неохотно согласилась с его словами и вновь протянула руку к коммуникационному камню. Как и прежде, отмеченное шрамом лицо появилось прямо перед ее глазами, наложившись на изображение со сканера.

— Слушаю?

— Приветствую вас, путешественники. — Эльдарка улыбнулась, и шрам начал казаться не таким устрашающим. Ее голос был тихим и размеренным. Джайн Зар казалось, будто она воспринимала звуковые волны, но в тоже время девушка знала, что он проецировался прямо в ее разум через материю Паутины. Подобный эффект слегка отвлекал, из-за чего она не уловила начала речи незнакомки. — … и требуем, чтобы вы не включали никаких орудийных систем. Если вы согласны, то мы проводим вас к док-станции.

На сканере другой корабль замедлил ход и развернулся, удерживая позицию впереди «Грозового копья» в пределах дальности стрельбы своих орудий.

— Махаграти, у нас нет дурных намерений, — заверил ее Азурмен. — Мы просто пытаемся установить контакт с теми, кто пережил катаклизм.

— Тогда, путники, добро пожаловать в Нир-Эрва-Ванамин. Могу ли я узнать ваши титулы и имена, чтобы передать их нашему господину, милостивому Давайнешу?

— Я Азурмен, учитель, а это моя ученица Джайн Зар.

Глаза Махаграти округлились, когда она услышала их имена, а затем женщина нахмурилась.

— Что же вы за путешественники, раз носите такие титулы?

— Глашатаи, — сказал Азурмен. — Вестники надежды. Ваше гостеприимство дает нам понять, что наша миссия не лишена смысла.

— Хорошо. — Теперь Махаграти казалась чопорной и деловитой по сравнению с тем, как она вела себя ранее. — Я вижу, что вы начинающие пилоты. С вашего разрешения я пошлю на ваш корабль направляющее ядро.

— Звучит здраво, — сказал Азурмен. — Что же нам делать?

— Просто примите программу, когда она прибудет. Ваш корабль знает, что предпринять дальше.

Джайн Зар не была уверена, что все это означало, и сомневалась насчет того, что им стоило позволить какой-то незнакомой программе проникнуть в систему их корабля. Первый тревожный звонок зазвенел, когда она ощутила легкое давление в голове, как будто кто-то мягко вторгался в ее разум. Прежде чем она успела озвучить еще одно опасение, Азурмен мысленно впустил психический пакет данных, и с прозвучавшим в их мыслях шепотом тот исчез в основных информационных системах «Грозового копья».

— Это могло быть что угодно! — рявкнула Джайн Зар. — Повреждающий элемент, атака!

— Джайн Зар, если мы хотим добиться нашей цели, то должны научиться не только сражаться, но и доверять друг другу.

— Чуть-чуть подозрительности еще никому не повредило. До сих пор это помогало нам выжить.

Когда пульт управления охватило мерцание энергии, Азурмен откинулся назад в своей колыбели. По собственному велению «Грозовое копье» ускорилось, последовав за кораблем Махаграти, который развернулся и направился к Нир-Эрва-Ванамину.

— Скоро узнаем, кто из нас прав.

— Просто чтобы убедиться: мы возьмем с собой оружие? Если они попытаются нас разоружить, мы уйдем?

— Хорошо, я могу тебе это гарантировать.

Они следовали за Махаграти, некоторое время поворачивая и петляя вдоль магистрального туннеля Паутины. В конце концов транзитная реальность расширилась и стала достаточно просторной, чтобы несколько больших судов могли причалить одновременно. В самом центре пространства размером с город находился гораздо меньший по размеру узловой пункт — висящее в воздухе конусообразное сооружение не больше района Курнуссей, где выросла Джайн Зар. Шпилевые стыковочные мостики изгибались в разные стороны — всего их было десять, и все, кроме двух, пустовали.

Несколько кораблей размером не больше «Грозового копья» патрулировали Паутину вокруг поселения, а в доке стояли два более крупных судна. Одно из них явно было звездным лайнером: палуба за палубой украшенные в стиле барокко галереи возвышались друг над другом, образуя элегантный акулообразный корпус под тремя массивными солнечными парусами. Другое было линкором с носовой пушкой, похожей на рог нарвала, и двумя походящими на плавники парусами, вытянутыми но обе стороны гладкого корпуса.

Система пилотирования вела их по плавной дуге вокруг круизного лайнера. Они дважды обогнули узловой пункт и стали постепенно замедляться, пока не достигли узкого мостика, что выступал почти отвесно — при том, что такие термины, как верх и низ, непросто было применить к межпространственному измерению, существовавшему в своей собственной карманной реальности.

Стыковочные захваты зацепились за «Грозовое копье» и притянули его к причалу, который волнообразно колыхался, словно усик растения в водном потоке, аккуратно соединяя корабль и пристань. Казалось, будто «Грозовое копье» вздохнуло, тем самым объявив о благополучном прибытии.

Они отстегнулись от колыбелей и направились в свои покои, чтобы взять оружие. К тому времени, когда они открыли главный портал, на стыковочном мостике их уже ждала небольшая группа встречающих. Трап «Грозового копья» выдвинулся до самого пола, словно язык, и превратился в ступени, по которым они могли спуститься. Выйдя из корабля, Джайн Зар ощутила слабый ветерок на щеке и, оглядевшись, обнаружила, что над ними не было никакого покрова, даже поля, которое бы укрывало их от безудержных стихий карманного пространства. Вдалеке клубилась разноцветная тьма, словно масло на поверхности воды, — шевелящиеся миазмы окутывали всю округу, и сквозь них девушка с трудом разглядела далекие звезды и туманности.

Она почувствовала запах ладана на ветру, доносившийся из узлового порта, что простирался на несколько этажей вниз. Ощутив Азурмена у своего плеча, воительница оглянулась и увидела, как за ними закрылся ирисовый портал корабля. Едва заметное мерцание энергии указало на включение блокировочных щитов. По крайней мере, Азурмен не собирался так просто доверять первым встречным…

Она спустилась вниз, не сводя глаз с эльдаров, которые ждали у основания трапа.

Их было четверо, и, насколько она могла судить, незнакомцы пришли без оружия. Махаграти среди них не было. Ростом все четверо были чуть выше Джайн Зар, но в то же время ниже Азурмена. Эльдары были облачены в одежды из тонкой пурпурно-серой ткани, которые мерцали при движении. Волосы каждого были заплетены в одинаковые тугие косички, переходящие в более толстые позади шеи. Один из них шагнул вперед, прижав руки к груди.

— Странники, я Дуруван. Добро пожаловать в Нир-Эрва-Ванамин. — Он поклонился, и коса упала на плечо, когда его голова опустилась ниже талии. Трое его спутников поклонились не так глубоко, не сводя глаз с новоприбывших.

Джайн Зар не видела у них никакого оружия, однако все незнакомцы носили парные серебряные кольца с рубинами — по одному на указательном пальце каждой руки. Вполне возможно, наперстное оружие.

— Благодарю вас, — сказал Азурмен, делая шаг вперед, чтобы ответить гораздо более чинным кивком головы и легким наклоном спины. — Ваш предводитель, Давайнеш, готов встретиться с нами?

— Готов, — промолвил Дуруван, с мирной улыбкой переводя взгляд на узловой порт. — Пожалуйста, следуйте за мной.

Когда Дуруван обернулся, Джайн Зар заметила, что в его косе у затылка ютился самоцвет, очень похожий на путеводные камни, которые они собирали на умирающих планетах. Он сиял нефритовым светом и подпитывался внутренней энергией, как и тот, что был связан с Бурей Тишины и гнездился на ожерелье под ее кирасой. Азурмен носил свой камень на торке под рукавом мантии.

Дуруван двинулся вперед, и двое путников последовали за ним. Джайн Зар взглянула на трех других членов свиты и заметила, что и они носили камни на затылке, хотя те слегка отличались цветом. За исключением этого, их облачения и прически были идентичны.

— Вы все одинаково одеваетесь? — спросила Джайн Зар. — Вы родственники?

— Пожалуйста, направьте все вопросы Давайнешу: он будет рад рассказать вам об устоях Нир-Эрва-Ванамина.

Они прошли под высокой аркой и ступили в узловую башню, оказавшись на широком мезонине, откуда открывался вид на петляющий пандус, ведущий на нижние уровни. Два других портала вели к соседним стыковочным мостикам, однако те причалы были пусты, как и посадочная площадка внутри терминала. Когда Дуруван начал спускаться по пандусу, Джайн Зар глянула через перила и увидела внизу других эльдаров, одетых так же, как и их сопровождающие.

Пока они следовали вниз, три других члена свиты молчаливыми тенями держались в нескольких шагах позади.

Сама станция находилась в хорошем состоянии, залитая всеобъемлющим светом, который Джайн Зар помнила еще со времен до Грехопадения. Казалось, будто сам воздух был заряжен энергией, так что ни одна тень не смела нигде упасть. Стены были гладко отделаны и испещрены синими и зелеными точками — таким же методом были нарисованы картины океанов, которые она видела в их архивной библиотеке.

Запах ладана все усиливался по мере того, как они спускались вниз, и путники увидели других жителей — небольшие группы одинаково одетых эльдаров, каждый с путеводным камнем, закрепленным у затылка.

— Никаких дверей, — подметила Джайн Зар, кивнув в сторону открытых арочных проходов по обе стороны от главного трапа. Подуровни и мосты пересекали центральный просвет, а жилые и другие помещения располагались снаружи узловой башни.

— Полная свобода передвижения, никаких преград, — ответил Азурмен, и Джайн Зар уловила нотки восхищения в его голосе.

Она заметила другие группы эльдаров, что сидели на полу вокруг круглых столов, разливая напитки из серебряных кувшинов и передавая друг другу фрукты и другие свежие продукты на белых тарелках. От увиденного у нее потекли слюни: сад в Азуре еще нескоро должен был принести плоды.

— Напитки и закуски будут поданы, дорогая странница, — заверил ее Дуруван, заметив, что она засмотрелась на обедающих эльдаров. — Нам повезло, что один из наших братских миров недавно доставил груз щедрых даров.

— Братский мир? Вы поддерживаете связь с кем-то за пределами Паутины? — Глаза Азурмена непрерывно двигались, охватывая взглядом все вокруг.

— Увы, нет, путник, — ответил Дуруван. — Я говорил о других карманных царствах. Мы — центр, однако два других братских мира поддерживают связь и через нас делятся своими дарами.

Прогулка завела их на средние этажи узловой станции — самые просторные. Здесь центральный просвет исчез, и вместо него пространство заполнял большой зал. Как и повсюду, стены помещения прорезало множество дверных проемов, через которые Джайн Зар увидела других облаченных в мантии эльдаров, что сидели на подушках в центре зала.

Дуруван подошел к ближайшей арке. Он ничего не сказал, однако все обитатели одновременно повернули головы в его сторону.

— Ты видела? — прошептал Азурмен.

Джайн Зар качнула головой.

— Взгляни на его головной самоцвет, — тихо попросил ее Рука Азуриана.

Она разглядела едва заметное мерцание камня: он все еще сиял зеленым светом, однако тот сменял яркость и оттенок. Мерцание успокоилось, и Дуруван повернулся к ним.

— Давайнеш рад приветствовать вас в средоточии. Вы можете войти. — Он вновь низко поклонился, махнув рукой в сторону арки.

— Большое спасибо, — пробормотал Азурмен. Он взглянул на Джайн Зар и вошел. Она последовала сразу за ним, но, переступив порог, оглянулась на остальных. Они стояли в коридоре, безвольно свесив руки и глядя друг на друга, в то время как их камни слабо пульсировали в унисон.

В комнате, которую Дуруван назвал средоточием, находилось пятеро эльдаров, старше тех, кого Джайн Зар уже встретила, но одетых и ухоженных так же, как и все остальные. Они стояли рядом друг с другом, прижав руки к груди, как и Дуруван при их первом знакомстве. Незнакомцы не носили колец, за исключением одного из них, стоявшего в центре, что имел на каждом большом пальце по перстню с красным камнем.

— Давайнеш? — Азурмен кивнул в сторону эльдара с кольцами. — Благодарю вас за гостеприимство.

— Азурмен, Джайн Зар, — глава станции улыбнулся каждому из них по очереди, а затем жестом пригласил их подойти, указывая на подушки, а затем на низкий стол с едой и игристыми напитками в центре. — Пожалуйста, угощайтесь. В Нир-Эрва-Ванамине щедрые дары принадлежат всем.

Глава 10

Языки сиреневой энергии проносились по корпусу «Бойкой реки» и оставляли за стремительно несущимся кораблем световой след. Любое подобие структуры исчезло, и мириады маршрутов Залива Гидры наконец-то перестали моделировать измерения. Подпространство и буйный варп перемешались друг с другом. Бурлящие облака красновато-коричневого цвета промчались над поредевшей флотилией, проплыв мимо «Бойкой реки», чтобы поглотить «Восставшего феникса», «Последний райский уголок Вела», «Своенравную племянницу» и «Звездорез».

Маэнсит почувствовала, как по кораблю пробежала энергетическая дрожь. Хотя ее психические чувства были притуплены, даже она ощущала, как волна за волной злобные намерения разбивались о пустотные экраны боевого корабля — каждый прилив походил на удар тарана по корпусу судна. Несмотря на то, что атака не была физической, «Бойкая река» трепетала от боли и напряжения при каждом толчке. От судорог корабля члены экипажа падали в проходах, а колыбели пилотов покачивались на капитанском мостике.

Бывший дракон, пошатываясь, подошла к Ансвее, которая спокойно стояла, обхватив ногой направляющий шнур, протянувшийся от пола до потолка. Пилот крепко сжала трос затянутыми в перчатки руками, когда следующая волна энергии раскачала корабль. Сразу за капитаном находилась Джайн Зар, что без посторонней помощи удерживала равновесие, беззаботно колыхаясь на шатающейся палубе, сгибая ноги и покачиваясь в такт мучительным судорогам корабля.

— Нам стоило последовать за «Ветророжденным скитальцем», — промолвила капитан. Она поморщилась, когда палуба вновь содрогнулась. — Тот курс более стабилен.

— Только в самом начале, дальше начинается бурный поток. Поверь мне, это самый быстрый путь к вратам.

Кадорет, один из трех навигаторов, с застывшим от напряжения лицом повернулся в своей пилотской паутине. Он покачал головой и нахмурился.

— Мы слепы, капитан! Все сенсорные банки перегружены. Нет никаких вестей со «Странствующего Вермильона». Без сигналов с разведывательного корабля нам не за кем будет следовать.

— Заверни в гребни энергетических волн, — произнесла Маэнсит.

— Нас разорвет на куски, — возразила Телекандор, другой пилот, не оборачиваясь. Ее пальцы неподвижно лежали на двух контрольных камнях. В отличие от навигационных систем кораблей кабалитов, «Бойкая река» функционировала исключительно под воздействием психических импульсов. — Волны становятся все мощнее.

— Впереди есть слияние, сводящее тканые потоки с трех подходов к вратам, — промолвила Маэнсит. Она пересекла палубу и встала позади пилотов. — Нам нужно пробить самые крупные буруны, чтобы попасть в зоны штиля за ними.

— Подобное неосуществимо, — ответил Кадорет. — У нас нет возможности подобрать удачное время для приближения.

— А для чего тебе голова?! — рявкнула Маэнсит.

Она почувствовала чыо-то ладонь на своем плече и развернулась, готовая ударить. Эльдарка замерла с поднятой рукой, увидев Ансвею. Капитан сердито сверлила ее взглядом, стиснув зубы и стоя с вытянутой рукой, которой она держалась за опорный трос.

— Мы должны отыскать иной путь. Мы развернемся сразу после следующего толчка и используем полученный импульс, чтобы вернуться к Струящейся Лестнице. Оттуда мы можем попробовать зайти в Опустившуюся Тьму. Именно так мы и сбежали в прошлый раз.

— А что с другими кораблями? Мы потеряли их — как же они узнают, что надо менять курс?

— Если мы будем продолжать в том же духе, нас уничтожат, — проворчала Ансвея. — Просто признай, что ты была неправа, и давай вернемся.

— Мы продолжим путь. — Джайн Зар появилась позади них, непреклонная, словно башня маяка посреди грохочущей бури. — Маэнсит, ты сможешь управлять этим кораблем?

Маэнсит неуверенно взглянула на пилотов, сидевших в своих колыбелях. Кадорет, тот, что повернулся к ним ранее, с ядовитым видом выскользнул из сетки и чуть не упал, когда корабль накренился от очередного буйного удара.

— Пробуй, не стесняйся, комморрийка, — промолвил корсар.

Разозлившись, Маэнсит рухнула в колыбель и развернулась к пульту управления. Она легко коснулась пальцами камней, как это делали другие пилоты, и при контакте ощутила искру энергии.

Ее едва не сокрушила сложность «Бойкой реки»: каждая система корабля, от сканера до подпитываемого пряжей двигателя, систем жизнеобеспечения и коммуникаций, накладывалась на ее мысли, будто толпа орущих младенцев, требующих внимания.

Маэнсит почувствовала мысленный рывок — направляющую прерывистую тягу от одного из навигаторов. Другой приблизился к ним, объединяя их мысли, и все трое стали единым целым. У Маэнсит закружилась голова, когда она вошла в контакт с зачаточным духом корабля, чтобы лично ощутить качающиеся и бушующие энергетические волны, которые швыряли их по пробитым паутинным туннелям.

— У меня получится, — пробормотала она и удивилась, когда услышала эти слова в своей голове от двух других пилотов, поддержавших ее после того, как они услышали их.

Она чувствовала, как с каждым мгновением росли их опасения касательно ее присутствия. Маэнсит на мгновение разделила их, и сомнение скрутилось узлом в ее животе, в то время как очередная волна хлестнула свежими ударами молнии по корпусу корабля.

Дикое упрямство служило ей союзником. Она отказывалась отступать, пасть жертвой страхов взбалмошных корабельников и проиграть равнодушному стихийному шторму, что бушевал снаружи. Неотложно и настойчиво она погрузила разум в систему управления, мысленно представляя знакомый пульт управления и создавая воображаемый эквивалент, при помощи которого она могла бы общаться с кораблем.

Почти сразу же «Бойкая река» успокоилась, будто капризный скакун, столкнувшийся с суровой хозяйкой. Телекандор и Артуис пытались успокоить и ласково умаслить корабль, однако Маэнсит была не в том настроении, чтобы потакать его испуганному сознанию.

Судно неохотно следовало по пути наименьшего сопротивления, почти перпендикулярно нужному им курсу. Другие корабли затерялись в потоке психических волн, в грохоте и мысленном громе рушащихся реальностей и сталкивающихся измерений.

Укрепляя свою власть, она направила «Бойкую реку» в надвигающуюся бурю, наслаждаясь шквалом молний и искр, которые соскальзывали с гладкого корпуса.

— В пасть бездны! — воскликнула она, и страх сменился ликованием от встречи со стихией.

Другие пилоты отстранились от ее нарастающего присутствия, оттесненные потоком уверенности, который хлынул в энергетические и контрольные системы корабля. Словно внезапно взбудоражившийся скакун, «Бойкая река» глубоко погрузилась в эфирный ландшафт и бросилась в сгущающуюся бурю.

Джайн Зар наблюдала за Маэнсит, лицо которой отражалось в камнях панелей управления перед ней. С перекошенным лицом, отраженным в синих, красных и зеленых самоцветах, она выглядела настолько же дьявольски, как и царство, бушевавшее снаружи. Глаза эльдарки были широко раскрыты, однако ее взор был обращен вовне, а губы растянуты в дикой улыбке, отчего лицо комморрийки выражало смесь триумфального восторга и абсолютного ужаса.

Тембр корабля резко изменился: его цепь бесконечности задрожала под непривычным влиянием необузданной страсти Маэнсит.

— Волны расходятся, — задыхаясь, объявил один из пилотов. — У нас получается! Мы пережили бурю.

— Включите маяк на полную, ведите остальных за нами, — промолвила Ансвея. — На этот раз мы побудем первопроходцами.

«Бойкая река» продолжала брыкаться и покачиваться на нематериальных волнах, однако тот трепетный внутренний конфликт и отчаяние, которые отмечали продвижение чуть раньше, исчезли. Хотя тревожная дрожь пробегала по кораблю при каждой импульсной атаке, он будто стал ретивым скакуном, натянувшим поводья.

Ансвея, должно быть, тоже это почувствовала. Она постучала по плечу Аратуина.

— Вернись. Попробуй… сгладить острые углы.

Пилот мрачно кивнул и вернулся к контрольным камням, еще дальше откинувшись назад в колыбели.

— «Восставший феникс» и «Последний райский уголок Вела» находятся под нами, — объявила одна из сенсорщиков. Небольшое облегчение смягчило ее напряженное лицо. — Мощный сигнал приближения.

— Пошлите им привязной луч. Мы будем следовать курсу вместе. Что насчет «Своенравной племянницы» или «Звездореза»? — спросила Ансвея. Член экипажа покачала головой, и ее лицо ожесточилось. — Продолжай искать.

На короткое время воцарилось относительное спокойствие. «Бойкая река» качалась, скользила и проваливалась во впадины между энергетическими волнами, однако подобное не шло ни в какое сравнение с бушующей грозой, которая поднялась из глубин в самом сердце Залива Гидры.

Эта область так называлась не зря, поскольку здесь пересечение варпа и Паутины постоянно порождало новые бреши и туннели, сбивая корабли с пути ложными маршрутами. Неосторожных ожидали тупики и водовороты, а остальной части флота следовало готовиться к худшему. В лучшем случае их могло выбросить в материальное пространство с пробитыми корпусами и серьезными повреждениями. В худшем… голый варп сурово расправлялся со смертной плотью и разумом, а для эльдаров погружение в царство Великого Врага обещало мучения похуже любой физической пытки.

Всем было лучше не думать о таком конце.

Казалось, что они пережили самую страшную фазу бури. Волнообразные колебания и вращения сократились, поскольку Маэнсит и пилоты двигались более тихим курсом по впадинам и гребням психических волн.

На корабле воцарилось спокойствие, и настороженность сменила тревогу. Джайн Зар почувствовала, как напряжение немного рассеялось, и Ансвея оставила навигационную команду и вернулась на свое место, наблюдая за командой на мостике.

— Судя по тому, что рассказала мне Маэнсит, и исходя из моих собственных приключений в этом месте, мы скоро доберемся до врат. Пока «Звездорез» и «Своенравная племянница» остаются с нами, мы сможем совершить финальный прыжок назад в смертную вселенную.

Джайн Зар кивнула, почти не слушая Ансвею: ее внимание привлекла одна из пилотов, Телекандор. Сначала она не могла понять, за что именно зацепился ее взгляд. То было едва заметное изменение в позе и движениях. Прежде пилот слегка нависала над пультом управления, однако теперь расслабилась в колыбели, чуть отодвинувшись от консоли.

Возможно, она чувствовала облегчение, поскольку буря поутихла, однако другой пилот-изгнанник все еще был сосредоточен на самоцветах своей панели. Лорд-феникс позволила своему духу проникнуть немного глубже в нутро корабля. Казалось, все было в порядке. Она ощущала яркое сверкание духовных камней экипажа и фоновую пульсацию душ в энергетической матрице, питаемой струйкой энергии, что исходила от остатков пряжи вокруг «Бойкой реки».

В то время как ее чувства, по значению схожие с физическими, сосредоточились на откинувшемся назад пилоте, духовное сознание Джайн Зар потянулось к прерывистому потоку энергии, исходящему от Паутины, — непостоянной связи, которая ослабевала там, где касалась кристаллической ткани энергетической сети корабля.

Послышалось эхо, слабый отзвук веселья, едва слышный смех.

Лорд-феникс сделала шаг влево, а затем вперед, стараясь не приближаться к пилоту, но при этом увидеть ее лицо. Глаза девушки были закрыты, что было не так уж и необычно для эльдара, находящегося в контакте с психической системой, а лицо ничего не выражало.

«Почти ничего не выражало», — заключила Джайн Зар. Ошеломляющая мысль вдруг поразила ее: лицо пилота выглядело угодливым.

Затем она увидела черное пятно на путеводном камне Телекандор, будто чернила просочились в него снизу, затуманивая рубиновое сияние нитями тьмы.

Джайн Зар быстро шагнула вперед, однако корабль разгадал ее намерение — и через него то же самое удалось и существам, которые проникли в его системы через энергетический обмен. Телекандор развернулась и выскочила из колыбельной сетки — лицо ее исказилось от дикого рычания. Чернильные глаза сверкнули, когда она бросилась на лорда-феникса. Безоружная девушка не представляла никакой угрозы, однако ее дух все еще был связан с матрицей, мягкими уговорами выводя корабль на какой-то другой курс.

Джайн Зар отсекла ей голову одним ударом Жай Моренна. Кадорет, пилот, которого сменила Маэнсит, пронзительно вскрикнул от испуга. Джайн Зар услышала крик Ансвеи и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как капитан вытаскивает из кобуры на бедре длинноствольный пистолет.

— Корабль в опасности, — проговорила лорд-феникс, делая еще два шага к другому пилоту, все еще лежащему в колыбели, Аратуину. Его самоцвет был в порядке. Джайн Зар указала клинком на почерневший камень на груди Телекандор. — Демоническое вторжение.

Ансвея открыла рот, желая возразить, но прежде чем она успела что-то сказать, по кораблю пронеслась внезапная волна энергии, принесшая с собой злобные намерения. Их ощутили все на борту. Свет потускнел до жуткого фиолетового оттенка, окуная мостик в искусственные сумерки.

— Они отключают энергетические фильтры, — доложил один из членов команды мостика. — Мы останемся без защиты!

— Верните фильтры на место, — выкрикнула Ансвея. — Что бы ни случилось, мы не можем допустить, чтобы на борт проникло еще больше демонов.

— Нет, пусть они отключат их, — сказала Джайн Зар. — Откройте врата и впустите их.

— Безумие, — возразила капитан. Она указала на Маэнсит и обратилась к стоящему пилоту: — Кабалит — это брешь, ибо у нее нет путеводного камня. Вытащи ее из матрицы.

Джайн Зар бросила Бесшумную Смерть, и пылающие черным пламенем клинки пронеслись между Кадоретом и сидящей комморрийкой, заставив пилота замереть на месте. Оружие тут же вернулось в руку хозяйки.

— Оставьте ее в покое, — велела лорд-феникс. — Она все еще управляет кораблем. Вас всю жизнь защищали путеводные камни, а она боролась с подобными вторжениями с самого рождения. Пусть демоны придут. Станьте маяком и заманите их на борт. Нам нужны три корабля, чтобы открыть последние врата, и лучше, чтобы демоны находились подальше от остальных.

— С чего ты это взяла? — спросил навигатор. — Зачем они нам нужны на «Бойкой реке»?

При приближении Джайн Зар дверь с тихим шипением отворилась, открыв вид на коридор, залитый тем же сумрачным светом, что и мостик, и окутанный сгущающимся туманом, создаваемым зараженными системами искусственного климата.

— Потому что меня нет на других кораблях.

Маэнсит лишь смутно осознавала, что происходило вокруг. Она полностью сосредоточилась на необходимости следить за потоком энергии из паутинно-варпового прилива, поэтому ей казалось, что реальный мир находится на расстоянии шага, по другую сторону матового оконного стекла, приглушенный и туманный.

Впервые она поняла, что что-то не так, когда одна из пилотов-корсаров начала переводить «Бойкую реку» на другой курс, понемногу отклоняя корабль от конечной точки маршрута. Эльдарка позволяла каждому энергетическому буруну слегка подталкивать их вниз, глубже в поток.

Обратив внимание на самого пилота, Маэнсит обнаружила что-то странное в ее психической сигнатуре. Она не была знатоком, однако характер присутствия пилота в матрице изменился, будто мягкая ласка ее мыслей превратилась в когти, впившиеся в нутро корабля.

Комморрийка попыталась мысленно вытолкнуть ее из матрицы. В момент контакта женщину поразил ответный разряд от чего-то, что определенно не принадлежало ни к эльдарам, ни даже к миру смертных.

Почти сразу же пилот исчезла из цепи. Вспышка остаточной боли протрещала по системам, тут же умолкнув при обрыве связи. Когда маскировочные мысли пилота рассеялись, оставшиеся рулевые внезапно осознали весь масштаб разрушения корабля. Щупальца темного льда проникли в энергетические системы и панель навигации. Некое существо засело в них, словно гноящийся узел бесформенной опухоли. Подобно корням, раскалывающим камень, его усики медленно разрушали психические фильтры и поражали сеть духовных камней, которые служили буфером между кораблем и энергией варпа, направляемой через Паутину.

— Сохраняй спокойствие. — Мысли Аратуина выдавало то, с каким трудом он произнес эти слова, поскольку даже ему было непросто прислушаться к собственному совету. — Корабль подвергся нападению демонов. Джайн Зар возьмет на себя их физические воплощения. Мы же должны очистить систему от воздействия энергетического канала.

— Я не знаю как.

— Во-первых, мы должны изолировать как себя в цепи, так и наши тела на мостике. Мне нужна твоя помощь, чтобы спроецировать защитную капсулу.

Ведомая пилотом Маэнсит подключилась к психическим резервам «Бойкой реки» и позволила им влиться в свой разум. Возникшее ощущение тревожило ее: эльдарке казалось, будто она стоит под водопадом, задыхаясь от освежающего холода и оглохнув от громового шума воды, не в силах выйти из-под потока, чтобы облегчить ноющую боль.

— Оно… оно всегда так? — наконец удалось спросить ей. Маэнсит чувствовала, как подрагивало ее физическое тело. Эльдарка хотела вырваться из системы, не желая помогать изгоям справиться с нападением.

— Тебе нельзя сейчас отключаться! — предупредил ее спутник. — Ты отделишь душу от тела. Тебя, брошенную на произвол судьбы, демоны сожрут в одно мгновение.

Маэнсит погасила желание сбежать и успокоилась, отводя мысли от психического потока, бурлившего в разуме.

— И нет, твои ощущения связаны с тем, что ты позволила своим психическим способностям атрофироваться. Сейчас ты словно младенец, который пытается поднять тяжелый груз. Однако тебе ничего не нужно делать, просто позволь мне воспользоваться энергией.

Маэнсит почувствовала, как часть ее психического веса сместилась. Нечто чужеродное и хищное коснулось мыслей комморрийки, на миг дотронувшись до ее разума в потоке.

— Подумай о чем-нибудь другом, — посоветовал ей пилот. — Твои мысли привлекают демонов сильнее, пока ты концентрируешься на их присутствии.

Психическая энергия расцвела, затвердевая и превращаясь в панцирь вокруг разума пилотов. Оболочку подпитывала твердая воля Ансвеи, что теперь служила источником энергии. Сила потрескивала вдоль психических цепей, очищая их от расползающегося вторжения Хаоса и создавая кокон пульсирующих волокон по всей сети. Когда панцирь закрылся, ощущение остальной части корабля исчезло, сокрытое от глаз щитом.

Искра, которой являлась Джайн Зар, потухла, и внезапно Маэнсит оказалась во тьме.

— Единственное, чем мы можем помочь, — заверил ее Аратуин, — это направить корабль в безопасное место. Видишь тот маяк?

Маэнсит не могла думать ни о чем другом, кроме сокрушительного отсутствия света. Бесформенные существа теперь бились о границу, нащупывая вход, атакуя и пытаясь прорваться сквозь ментальный щит. Она старалась не представлять трещины, расходящиеся словно по скорлупе яйца, боясь, что от подобного они на самом деле появятся в этом месте, где мысли и грезы были реальностью.

— Маяк! Отыщи маяк!

Эти резкие слова сопроводила мысленная пощечина, сотрясшая разум Маэнсит. Эльдарка ответила тем же, не в силах противостоять инстинкту, выработанному за жизнь, прожитую на грани скорой смерти. Ее ответом послужила вспышка магического огня, врезавшаяся в сознание другого пилота.

К счастью, она не повредила щит, и произошедшее отвлекло женщину от их затруднительного положения. Когда воображаемые языки пламени рассеялись, Маэнсит увидела во тьме единственный источник света — невероятно далекий и тусклый, но все же различимый, словно одинокая звезда в ночном небе. Она полностью сосредоточилась на нем, и от уделенного внимания искра вспыхнула.

Затем эльдарка воссоединилась с кораблем, и ее мысли вновь поплыли по волнам Паутины. Маяк впереди напоминал восходящее солнце.

Им нужно было лишь продержаться до тех пор, пока они не достигнут горизонта.

Глава 11

Мчась по проходам «Бойкой реки», Джайн Зар чувствовала, как усиливался приток демонической энергии. Каналы бесконечной цепи начали темнеть и холодеть, создавая на стенах покрытые льдом венообразные структуры, которые ползли по поверхности, стремясь заключить все в свою сеть.

Температура резко упала, хотя подобное не доставляло лорду-фениксу неудобств. Туман цеплялся за доспехи, оставляя кристаллы на кирасе и сосульки на развевающейся гриве шлема. Снег, образовавшийся из-за барахлящих систем искусственного климата, хрустел под ногами, а корсары маячили в тумане, время от времени выбегая из него и превращаясь из теней в бледных, охваченных паникой эльдаров.

Не зная, что делать, многие из изгоев последовали за Джайн Зар хвостом, отчего вместе они напоминали несущуюся комету. Другие образовывали очаги сопротивления, стягиваясь друг к другу ради взаимной защиты. Они стояли с оружием наготове, с подозрением оглядывая стены и поворачиваясь при каждом случайном скрипе и мелькании тени.

— Куда ты направляешься? — потребовал ответа один из изгнанников, выходя из комнаты перед ней.

— К главному преобразователю энергии, — проговорила она, проносясь мимо. — Отсечь вторжение у корня.

— Но именно там их мощь будет наивысшей! — крикнул ей вслед корсар.

Она добралась до главного коридора, ведущего по хребту корабля. Десятки членов экипажа сновали туда-сюда с мечами и пистолетами, ища врагов, хотя те еще не появились. Эльдары выдыхали облачка пара, дрожа от холода. Некоторые надели перчатки и толстые пальто, тогда как другие стойко переносили падение температуры — их губы обескровились, а ресницы покрылись льдом.

Среди журчания и лепета их душ Джайн Зар ощущала растущий источник силы Хаоса, наполняющий системы корабля.

— Там! — выкрикнул кто-то в толпе.

Джайн Зар резко остановилась, услышав крик корсара. Изгой указывал назад, вдоль главного прохода, на потолок. Лорд-феникс почувствовала прилив энергии еще до того, как увидела ее явные признаки. Раздался резкий смех на грани слышимости. Вокруг нее закружился, все усиливаясь, вихрь.

Ансвея ошиблась: не уязвимый разум Маэнсит завлек демонов на корабль, а присутствие лорда-феникса.

Джайн Зар восприняла откровение с некоторым удовлетворением. Ее задача станет намного легче, если не придется гоняться за демонами. Лучше пусть они сами придут к ней.

Кристаллические отложения образовались вдоль жил в стенах, утолщаясь и превращаясь в цепочки зубчатых осколков, подползая с дальнего конца коридора. Кристаллы устремились к Джайн Зар, а затем рассыпались в затянутом туманом воздухе. С отвратительным визгом каждое облако бледных шипов объединилось в угловатые тела из бриллиантов, сапфиров и рубинов. Их отличали широко раскрытые овальные глаза и клешни вместо рук. Ноги существ больше походили на птичьи, чем эльдарские.

Джайн Зар встретила первую волну нападавших броском Бесшумной Смерти, черное пламя которой рассеяло туман, а вращающиеся клинки превратили кристаллические тела в облака падающих разноцветных осколков.

Впереди возникали все новые враги — они пронзительно кричали из стен, прежде чем разом воплотиться в монстров с телами из драгоценных камней и наброситься на корсаров и лорда-феникса. В следующие мгновения прибыла еще дюжина демонов и принялась вопить и смеяться, срезая клешнями конечности и головы. Лазерный огонь сверкал в тумане, отражаясь от кристаллических тел и освещая мглу многоцветьем вспышек. Урчание цепных мечей и жужжание силового оружия дополняли симфонию криков и воплей. Блеск демонических глаз и питаемых энергией клинков пронизывал сумрак следами нефритовых и лазурных вспышек, и алая кровь брызгала на палубу и стены.

Клинок Разрушения звенел в руке Джайн Зар, раскалывая демонов каждым касанием. Их осколки разбивались о ее броню, пока она яростно пробиралась сквозь толпу демонических налетчиков. Жай Моренн свистел мимо союзников-корсаров, не причиняя им никакого вреда, несмотря на их близость и неразбериху битвы.

Хотя демоны изначально устремились к лорду-фениксу, присутствие изгнанников отвлекало их. Лая и скуля от желания, они прыгали на корсаров, хватая путеводные камни и пытаясь вытащить их из нагрудников, ожерелий и торков. Демоны лизали, царапали и жевали Слезы Иши, отчаянно пытаясь поглотить их психическое содержимое.

По мере того как изгнанники погибали, сияние наполненных душами камней становилось все ярче, отчего казалось, будто пол усеяли звезды радужных цветов. Не обращая внимания на пушки и клинки Джайн Зар и ее союзников, изверги и демонессы поднимали драгоценности, раскалывая их мощными челюстями, и каждый раз, когда кристаллические существа разбивали очередной камень, они вздыхали и стонали от удовольствия.

Переполненная отвращением Джайн Зар рубила врагов с удвоенной яростью. Она понимала, что не сможет спасти изгоев, однако все равно не собиралась сдаваться.

Несмотря на все усилия лорда-феникса и доблестную борьбу корсаров, эльдары один за другим погибали под натиском врагов: все больше кристаллических демонесс и многоногих извергов материа лизовывалось из разорванной цепи бесконечности, топча когтистыми лапами кровавые останки.

Разрезая очередную тройку врагов, Джайн Зар поняла, что ее первоначальная оценка ситуации была неверна. Демоны бросались на нее не ради того, чтобы убить — они старались задержать Бурю Тишины. При помощи корабельных сенсоров они отследили путь лорда-феникса и разгадали план ее дальнейших действий. Демоны с радостью жертвовали хрупкими смертными оболочками, в то время как другие беспрепятственно продолжали заражать остальную часть корабля.

Джайн Зар оставила последних нескольких изгоев на произвол судьбы, рассудив, что демоны сосредоточат свои усилия на ней, и направилась дальше, прорубая себе путь через кристаллических демонесс. Она не доверяла ни одной из внутренних систем передвижения: гравитранспортеры могли запросто раздавить ее о пол или потолок труб.

От верхних палуб до центральной энергетической матрицы пролегал долгий путь по коридорам, кишащий злобными демонессами. Однако лорд-феникс продолжала сражаться, зная, что у нее нет другого выбора. Инфицированный корабль замкнулся, отчего она не ощущала, куда и как быстро двигалось судно и как сильно оно было заражено. Насколько знала Джайн Зар, Маэнсит и остальных сокрушили, и демоны уводили корабль все глубже в Око Ужаса.

Подобная мысль была не из приятных: ей не хотелось провести вечность в плену, сражаясь против неуменьшающейся орды хрупких противников, в то время как ее гнев и желание жить будут постепенно улетучиваться, подпитывая Великого Врага и принося ему удовольствие.

У нее не было другого выбора. Победа или поражение, полученное от Азуриана задание, будущее ее народа — все сводилось к подобным случаям. Джайн Зар никогда не потеряет даже слабой надежды, никогда не падет, пока не сыграет свою роль в последней битве — Ране Дандре.

Подпитываемая этой мыслью, она пылающей стрелой пронеслась через толпу демонов. По мере того как разгоралась ярость, росла и ее скорость, отчего лорд-феникс превратилась в размытое, объятое молниями пятно энергии, с грохотом пронизывающее хрустальную когорту демонов. Джайн Зар стремительно унеслась прочь от них, мчась так быстро, что монстрам не хватало времени появиться в реальном пространстве, чтобы остановить ее. Она с легкостью разбила нескольких демонесс, которым удалось материализоваться у нее на пути, и вскоре полностью избавилась от погони.

Джайн Зар спускалась по трапам к ядру корабля. Она без труда проходила сквозь облака морозного пара, все еще купающиеся в слабом свете пурпурно-золотых сумерек. Чем ниже она спускалась, тем прозрачнее становился туман и тем ярче сияли огни, и в конце концов корабль почти полностью вернулся к нормальному состоянию. Только отдаленные вздохи, доносимые искусственным ветром, указывали на что-то неладное. Лорд-феникс не ощущала вокруг себя ни других эльдаров, ни звуков, ни видимых фигур, ни присутствия в бесконечной цепи и оттого предположила, что все они были убиты, а их души — схвачены.

Возможно, печаль затуманила ее мысли, но только когда Буря Тишины достигла последнего прохода к энергетическому ядру, она поняла, что демоны не просто так перестали гнаться за ней. Весь коридор заполонили призраки: некоторые из них имели кристаллические тела, другие же по большей части были заключены в плоть — каркас из костей или оболочку из того, что казалось черным мрамором.

Демоны собрали все свои силы, чтобы защитить канал, впустивший их на корабль, сосредоточив всю свою энергию у помещения, где были размещены кристаллы.

Разочарование прибавилось к печали, что уже начала подпитывать гнев Джайн Зар. Осознание того, что спасение корабля, скорее всего, находилось за пределами ее возможностей и лежало на плечах Маэнсит и остальных пилотов, породило ярость, которая взорвалась подобно вулкану. Лорд-феникс в бешенстве бросилась на демоническое воинство и испустила крик, резонирующий не только в воздухе, но и по психическим каналам цепи, отчего пол, стены и потолок зажглись ее воплощенным неистовством.

Подобно волне, порождаемой носом корабля, крик опередил ее и пронесся по коридору, превращая все на своем пути в облака летающих частиц. Он распылял оболочки демонов так же, как взрывная волна сжигает смертную плоть и кости.

Все еще крича, Джайн Зар вбежала в само помещение — гнев был ее спутником, что нес ее и шел перед ней, словно косой разрезая последние остатки демонов, пока круглая комната не опустела.

Опустошенная Джайн Зар чуть не упала, в последний момент удержав равновесие. С Клинком Разрушения в одной руке и Бесшумной Смертью в другой она стояла перед обнаженной кристаллической матрицей.

Щиток ядра расплавился, открыв взору сверкающее сердце бесконечной цепи. Зеленые, белые и черные молнии вспыхивали на его поверхности, а в самом сердце сливались и распадались другие цвета — целый спектр калейдоскопических оттенков. И внутри она ощущала разум — нечто смотрело на лорда-феникса.

Джайн Зар была в растерянности, не зная, что делать. Она не могла разбить ядро: даже если подобное и было физически возможно, корабль остался бы без энергии, дрейфуя по враждебным волнам зараженной Паутины. Более того, она не могла целиком войти в матрицу. Та ее часть, что все еще была жива — ее душа, — не обладала достаточной мощью, чтобы столкнуться с той силой, что поселилась в кристаллической структуре. Оставалось только надеяться, что лорд-феникс сможет вынудить демона проявиться прежде, чем он полностью овладеет кораблем.

Маэнсит чувствовала себя зажатой в защищавшем их психическом пузыре. Почти незаметно прибежище сжималось, все ближе подступая к эльдарам под неустанным натиском демонов. Маэнсит знала, что пузырь не присутствовал в физическом пространстве, однако ей все равно казалось, что стоит протянуть руку — и она коснется мерцающей черной стены вокруг них.

Навигатор отдернула ладонь, опасаясь того, что может случиться от прикосновения к сжимающемуся щиту.

— Что происходит? — спросила она.

— Мы все еще затягиваем энергию, — ответил Аратуин. — Думаю, это хороший знак. Что до всего остального… я, как и ты, могу только гадать.

— Обнадеживает.

— Ты говорила, что уже бывала здесь прежде. Джайн Зар поверила тебе и взяла с собой, чтобы ты вела корабли. За всю свою жизнь я никогда не видел ничего подобного. Чего еще нам ожидать?

— Понятия не имею, — призналась Маэнсит. — У нас нет духовных камней, чтобы направлять энергию пряжи в корабли. Нет бесконечной цепи, которую можно было бы заразить. Охранные чары либо оберегают корабль от демонов, либо нет. Те, кому чары не помогли, уже никогда не смогут рассказать остальным о случившемся…

— Нет камней души? Как же вы приводите в действие свои корабли? Вы же не используете ничего столь грубого, как… ядерный распад или плазма? — пилот произнес эти слова так, будто речь шла о какой-то отвратительной телесной функции.

— Наши корабли в определенном смысле используют ту же энергию, что и ваши. Мы просто немного иначе очищаем психические потоки. Ужас, мучения, отчаяние. Видишь ли, от них духовная материя становится довольно податливой. Со временем, к сожалению, расходуется, однако пригодна на какой-то период.

— Какое варварство.

— А не варварство ли запирать эссенцию наших предков в древние цепи и использовать их души для питания ламп? Даже не пытайся играть в мораль. Я принимаю правду о том, что делаю, и тебе не мешало бы. Должна признаться, что наши методы не просто жестокая необходимость, а источник удовольствия. Мы были созданы, чтобы доминировать, порабощать других. Ты же не думаешь, что империя, которую мы потеряли во время Грехопадения, была построена на мирных переговорах? Считать иначе — значит допускать заблуждение искусственных миров об угодничестве.

Аратуин промолчал, но его смятение еще некоторое время журчало в психической сети.

— Неужели я оскорбила твои чувства? Маленькие корабельники, играющие вдали от дома и исполняющие роль пиратов и авантюристов. Немного окрепни, Аратуин. Для разнообразия повидай реальную вселенную.

— Замолчи.

— Неужто мои слова отчасти…

— Замолчи и сосредоточься! Демоны…

Маэнсит позволила своему разуму подобраться поближе к границам защитного поля, почти сливаясь со щитом вокруг мостика. Оно казалось стабильным. Теплым.

— Они ушли? Возможно, Джайн Зар прогнала их? — Она почувствовала, как Аратуин начал отключаться от системы. Щит задрожал, когда навигатор попытался покинуть его пограничное пространство. Маэнсит исполнила психический эквивалент натягивания поводка.

— Куда это ты собрался?! Все это обман!

— Но что, если мы сможем связаться с другими кораблями?

— Не имеет значения. Либо они доберутся до ворот вместе с нами, либо нет. Мы или окажемся в ловушке, или выберемся.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Часть заразы в Заливе Гидры расколола врата и вытеснила их в материальную вселенную. Они стали трехсторонними, разделенными между варпом, царством смертных и Паутиной между ними. Все три части должны быть задействованы одновременно, чтобы врата открылись с нашей стороны.

— Значит, если один корабль потерпит неудачу, мы все пропали?

— Честно говоря, только мы выберемся отсюда. Я забыла рассказать Джайн Зар, что только головной корабль, тот, что открывает границу смертного мира, сможет покинуть непространство.

— Значит, остальные корабли… — Ужас пилота был почти осязаем и придавал Маэнсит сил, несмотря на их затруднительное положение.

— Будут принесены в жертву, чтобы я доставила лорда-феникса к Ультве. Пожалуй, будет смешно, если ни у кого из нас не выйдет.

— Я должен предупредить капитана. — И снова его сознание попыталось выйти из психосферы контрольной цепи.

— У нас нет другого выхода. — Ее настойчивость была подобна пощечине, что заставила мысли Аратуина вернуться в сплетение психических каналов. — Покинешь щит, и демоны уничтожат нас. И я полагаю, что храбрая Ансвея все равно подозревает правду. Если она и в самом деле когда-то пересекла Залив Гидры, то ей известно, что произойдет.

Молчание Аратуина породила драгоценная смесь угрюмого негодования и ненависти к самому себе, вызванных чувством вины и бессилием. Маэнсит никогда и не подозревала, насколько изысканным может быть близкий контакт с другим духом, когда он умеряется энергией бесконечной цепи. Если бы она знала об этом раньше, то чаще нападала бы на корабли с искусственных миров. Рябь ее ликования разжигала душевные страдания пилота. Хотя Маэнсит не могла кормиться Аратуином должным образом, поскольку защита, предоставляемая путеводным камнем, не давала ей проникнуть в его сущность так же, как и Великому Врагу, навигатор все еще могла наслаждаться вкусом его эссенции.

Пилот позволила своим мыслям вернуться к маяку. Эльдары близко подобрались к точке прорыва. Восходящее солнце почти полностью возвысилось над горизонтом и висело невероятно близко, ослепляя своим светом. Высокие приливные волны вырывались из сломанных ворот Паутины, замедляя корабль, натягивая психические якоря, что связывали его с пряжей, и сбивая судно с курса с каждым ударом.

— Сосредоточься, Аратуин. Мне нужна твоя помощь. Здесь мы должны вдеть нитку в иголку. Если мы не пройдем через центр ворот, мы откроем одну из второстепенных перегородок, и единственным утешением станет то, что, возможно, одному из других кораблей посчастливится сбежать вместо нас.

С неохотой второй пилот вновь связал с ней свои мысли, и они вместе направили корабль сквозь стремительную энергетическую рябь. Она ощущала его беспокойство, однако ее собственную тревожность смыло восприятие настоящего. Пусть Джайн Зар волнуется о пророчествах и судьбах — для Маэнсит имели значение лишь следующие несколько мгновений. Они могли стать последними, и потому нилот намеревалась насладиться ими.

— Конечно, — сказала она навигатору, — если ты действительно считаешь, что наши действия безнравственны, ты всегда можешь сбить нас с правильного пути, целенаправленно открыв один из субпорталов для наших кораблей-спутников. Если ты, конечно, из тех, кто готов пожертвовать собой.

С волной ненависти к самому себе Аратуин молчаливо признался в своем глубинном эгоизме, что для Маэнсит было слаще, чем любые другие эмоции, которые он источал прежде.

— Ты жаждешь меня?

Джайн Зар задала вопрос вслух, обращаясь к бесформенной фигуре внутри кристаллической матрицы. В то же самое время она позволила частичке своего сознания просверкать вдоль тех немногих незаряженных проходов корабля и увидела, что защитный кокон вокруг Маэнсит все еще цел.

— Мы собираемся прорваться в царство смертных. — С этими словами Джайн Зар начала описывать круг вокруг колонны из мерцающего хрусталя. Кончик Жай Моренна коснулся одного из венозных каналов, расходящихся от нее, разорвав соединение в мимолетной вспышке пурпурной энергии. — У тебя не получится остановить нас. Остальные сбежали, однако твой голод настолько силен, что ты все еще здесь. Я была неправа: это все из-за меня. Ты желаешь отведать моей души.

Цвета извивались в глубине матрицы, будто радужная акула в ледяной воде, хищно стегая и хлеща. С шипением плавящегося кристалла и льда Клинок Разрушения разрезал еще один канал.

— Но ты осторожен. Неуверен. Я позволю тебе вкусить меня.

Блуждающая частица разума Джайн Зар проскользнула в соединительные слои, почти пронзив центральное хранилище энергии. Кристаллическое ядро на мгновение вспыхнуло белым светом от витка демонической энергии, пойманной в цепи. Джайн Зар вырвала фрагмент своего сознания прежде, чем демон успел схватить его.

Лорд-феникс разрезала еще один, а затем и еще один энергетический усик, обойдя колонну почти на четверть пути.

— Ты ведь понимаешь, что я собираюсь поймать тебя в ловушку? Когда врата откроются, наш спуск в царство смертных будет неотвратим. В этот момент я разорву последний из этих соединительных звеньев, и ты окажешься в западне. Ты думаешь, что сможешь затащить меня на дно пропасти? Я сделаю так, что ты застрянешь в физическом мире, брошенный на произвол судьбы в холодной пустоте между звездами, изолированный, лишенный всех ощущений и стимулов. Никто никогда тебя не найдет. И ты никогда не умрешь, никогда не вернешься к богине-хозяйке, которая тебя породила.

Меняющиеся цвета темнели и сгущались, окрашивая колонну пятнами пурпурного и алого цвета.

— Или ты можешь сбежать, — продолжила Джайн Зар. — Уйти прямо сейчас, пока ты еще можешь вернуться обратно через пряжу. Я подарю тебе эту милость, хотя ты ее и не заслуживаешь.

Извивающееся существо подобралось поближе к многогранной поверхности, его цвета стали ярче, и казалось, будто оно смотрело на нее сквозь стеклоподобный материал. Лорд-феникс почувствовала, как по всему кораблю разлилось презрение.

— Тебе это не понравилось? Есть еще один вариант. Появись передо мной. Выйди из своей будущей тюрьмы и уничтожь смертную форму моего духа. Раскрой меня, схвати то, что внутри, и утащи мою вопящую душу во тьму сердца своего господина. Если у тебя, конечно, хватит смелости. И если считаешь, что награда достаточно велика.

Она наполовину обошла комнату, и черный шрам, оставленный Жай Моренном, описал почти идеальный полукруг вокруг ядра. Она шла мерно и уверенно, используя ярость как щит, чтобы скрыть собственную неуверенность.

Без всякого предупреждения краски потекли из кристалла, растекаясь по полу радужным многоцветьем, словно пролитые чернила. Они кружили вокруг Джайн Зар, не касаясь ее, покрывая палубу внутреннего отсека от стены до стены, поднимаясь нитями к потолку и заливая комнату мягко переливающимся светом. От этого казалось, что Буря Тишины заперта в медленно вращающейся призме.

Мерцающий занавес превратился в изящный вихрь — вращающийся слой блестящих цветов, который все ближе подбирался к лорду-фениксу.

Джайн Зар продолжила свой целеустремленный ход, и демонические цвета задвигались вместе с ней, собираясь вокруг ее ступней, образуя оболочку всего лишь на расстоянии пальца от ее брони и отступая от кончика поднятого клинка. Они пытались сдержать ее, однако азурия не собиралась останавливаться из-за столь близкого внимания демона, несмотря на клубок беспокойства, сокрытый глубоко под пластом ее гнева. Слишком много жизней зависело от нее. На карту было поставлено будущее двух искусственных миров. Миллионы эльдаров, которые еще не родились, погибнут, если она проявит хоть малейшую слабость.

— Очень хорошо, — произнесла она. — Но я предпочитаю другой стиль танца.

Держа Клинок Разрушения двумя руками, Джайн Зар резанула вниз и оставила косую прореху в окружающей ее демоноплазме. Краски расступились, словно сырое мясо под острым ножом, отгибаясь от раны.

Демон забился в конвульсиях, отпрянув от лорда-феникса. Мгновение спустя он вновь содрогнулся, и шесть грубых карикатур на Джайн Зар возникли из окружавшей ее изменчивой мути. Яркие полихроматические фигуры отличали струящаяся грива из извивающихся змей и клинки глеф вместо рук. Все они были соединены с демоническим омутом на полу и представляли собой вздымающиеся проявления чистой энергии Хаоса с общим разумом.

Их вопль заполнил комнату, оставляя трещины на кристаллическом корпусе энергетического ядра и заглушая крик самой Джайн Зар, вырвавшийся из самых сокровенных глубин ее души. Как один псевдовоины ринулись в атаку, скользя по блестящему разливу энергии и выделывая в воздухе восьмерки своими руками-клинками.

Джайн Зар вертелась и делала выпады, парировала и ныряла, осторожно прокладывая себе путь сквозь смыкающееся кольцо. Ее клинок прорезал лишь воздух, ибо демоны ускользали от нее, словно туман сквозь сжимающиеся пальцы.

Два бессмертных все продолжали и продолжали сражаться: ни один из них не мог нанести удара другому. Они казались размытыми пятнами, движущимися с безумной скоростью, что скорее дополняли друг друга, чем отторгали. Джайн Зар исполнила пируэт, нацелив клинок на горло призрака. Существо невероятным образом изогнулось назад, чтобы избежать удара, а его рука исчезла, незаметно материализовалась вблизи лорда-феникса и выбила лазурные искры из ее рунической брони. После удара на ней остался черный ожог не длиннее пальца — доказательство того, что демон обладал достаточной силой, чтобы удар за ударом пробить доспех Джайн Зар.

Она вспомнила свой первоначальный план и отступила к ядру, отразив несколько выпадов, прежде чем резануть вверх, чтобы разорвать еще один энергетический контур. Демон колыхнулся, не зная, продолжать ли атаковать лорда-феникса или оттеснить ее от хрустальной колонны, через которую он все еще черпал энергию.

Перепрыгнув через разящий клинок, нацеленный на ее ноги, Джайн Зар не дрогнула перед лицом следующей атаки. Клинок Разрушения со свистом рассекал воздух, пока она плела вокруг себя сложные узоры движений, — вращающееся оружие не оставляло демону удобного случая для удара.

Гордыня погубит ее, если она даст ей волю. Лорду-фениксу не нужно было убивать демона. Ее цель стояла превыше поочередного избавления вселенной от слуг Хаоса. С ее помощью наступит Рана Дандра, Погибель Хаоса.

С этой мыслью, прояснившей ее разум будто звук сигнальной трубы, она еще глубже погрузилась в похожее на транс состояние, сосредоточившись на собственном положении в бою. Ничто другое не имело значения: Джайн Зар следовало отвлекать демона, пока корабль не прорвется в смертную реальность. Ее угрозы поймать существо в ловушку были пустыми и бессмысленными. Победой здесь служило выживание, и ничего более.

Однако же все зависело от того, доставят ли их Маэнсит и остальные пилоты к вратам.