ДЖАМП

- Ты хочешь быть единственной, кто увидит когда-либо меня в таком костюме?

- Да!!! – сердито буркнула девушка.

И Змей, невесть почему, пошёл ей тогда навстречу.

И вот сейчас…

Он стоял в похожем костюме…

Не допускать же, право слово, что он сохранил тот самый костюм?!

Столь роскошный. Столь…

Харизматичный.

Мужчина, который привык к тому, что ему подчиняются и порой поклоняются.

Небрежно поигрывая в руках бархатной коробочкой, Змей смотрел с экрана на Эми. И, казалось, что от его взгляда вибрирует что-то в душе.

Из коробочки появилось первое кольцо, и заняло своё место на пальце мужчины. Рассмотреть подробнее его у Эми не получилось. Второе кольцо, явно женское, оказалось на цепочке. Змей, всё так же глядя в камеру, медленно расстегнул самую верхнюю пуговичку… Эммануэль чуть нервно сглотнула.

Следом последовала вторая, третья…

После неё Эми зажмурилась, а когда открыла глаза – её почти муж уже застегнул цепочку на своей шее. И её кольцо, явно её, оказалось у него на шее.

Ну, что за … невозможный мужчина!

В кадре снова появился священник, и новые буквы побежали по экрану.

«Теперь, новоиспеченный супруг, можете поцеловать свою жену».

Эми до неприличия хотелось узнать, что придумал Змей с этим пунктом. Поцелует экран? Её фотографию? Воспроизведёт один из их поцелуев?

Спрашивать деликатно она ничего не стала. Надо было всего немного подождать, чтобы получить ответ самостоятельно.

Вот только оказался он совсем не таким, как Эми ожидала.

Змей не стал размениваться на мелочи. Вот ещё, фотографию целовать! Он сделал куда как проще – он поцеловал свою жену.

Джампом невозможно перемещаться в космосе. Но перемещаться в космосе и манипулировать своей силой – всё же немного разные вещи. Особой способностью Змея было манипулировать воздухом… и его невероятную силу Эми в полной мере ощутила на себе: в сногсшибательно головокружительном поцелуе.

«Остальное, - прочитала она уже по его губам, пока священник произносил всё положенные ситуации фразы, - после того, как моя прекрасная жена вернётся домой».

Эми ничего не осталось, кроме как … кивнуть.

Следующий вопрос был уже серьёзным. От того, что случилось – было только лёгкое жжение от поцелуя на губах.

«Ты продержишься? Надо помочь чем-то?»

Немного подумав, Эми решительно кивнула, пойдя на поводу у своей паранойи:

«Я не могу покинуть станцию. Тут есть то, в чём мне нужно разобраться. … Я полагаю, что вы не сможете открыть те мёртвые станции с внешней стороны. Кому-то придётся отпереть их отсюда».

«С той станции, где ты?»

«Да».

«… У меня будет много вопросов».

«Я понимаю. Я отвечу».

«Тогда чем я могу тебе помочь, моя прекрасная супруга?»

«Здесь есть женщина. Я хочу посадить её в спасательную капсулу… и выбросить за пределы станции через пушку. Сама капсула – просто коробка, не очень безопасная. И продержится не очень долго. Сможешь поймать её гравиловушкой? И на карантин… к Вере».

«Именно к Вере?»

«Да. Тётка в данном вопросе самое правильное решение».

«Я сделаю вид, что всё понял», - Змей вздохнул. Священник с экрана пропал, и по нему снова побежали только буквы.

«Это опасно. Она в курсе?»

«Нет. Но я рассчитаю курс так, что это не будет опасно. Просто так, под твоей защитой, она точно выживет. Здесь, на станции, я боюсь, что её всё-таки убьют».

«Ты же говорила, что тебе ничего не угрожает».

«Мне – не угрожает, потому что я уже подстраховала свою жизнь. А вот про неё подобного сказать нельзя».

«Она ценный свидетель?»

«Она мать, которая хочет увидеть своего ребёнка», - твёрдо ответила Эми.

Да. Вообще-то Марта была ещё и очень важным свидетелем, который мог рассказать очень многое. Но именно поэтому Эммануэль и отправляла её под защиту Веры. И уникальной лаборатории. Туда, где у Марты будут шансы на нормальную жизнь. Ведь после стольких лет в космосе, Земля могла просто её убить…

Эми не знала об этом, но несколько долгих мгновений Змей думал, что лучше сделать, как лучше поступить.

Его лично мало интересовали трудности целой планеты. Он не был героем или спасителем. В конце концов, он был простым злодеем большую часть своей жизни. И жизнь одной Эми для него была в разы важнее жизни тысяч и тысяч абсолютно ему незнакомых людей.

Альтруистом Змей тоже не был. Но того, что Эми просила за кого-то, Змею, в принципе, тоже было достаточно.

Спасти?

Что ж.

Раз его супруга этого желает, он это обеспечит.

И буквы побежали по экрану.

«Мы можем зависнуть… но максимум на три часа, безопасно – на два. Тебе этого хватит, чтобы провести все необходимые расчёты и запустить капсулу вдоль нас?»

«Я справлюсь с этой задачей за полчаса».

«У тебя есть сорок пять минут. Нам тоже нужно подготовить гравиловушки. И включить нагнетание кислорода».

«И подготовить медицинскую капсулу».

«Ей понадобится медицинская помощь?»

«Она ей давно уже нужна».

Змей отдал бы очень многое, чтобы добавить к сказанному просьбу к Эми сесть в такую же капсулу и так же отправиться в краткий и чудовищно пугающий маршрут по космосу, чтобы уже через несколько минут быть в полной безопасности. Но он промолчал.

И хоть он прекрасно понимал, что никогда не сможет простить себе, если с Эми что-то случится, Змей всё же отправил не то сообщение, которое хотел:

«Делай, что должна. А я сделаю то, что ты хочешь. Я отзываю дронов. Буду ждать доставку. А ты… будь осторожна».

«Буду, ведь теперь я просто обязана вернуться к тебе», - ответила Эми.

Дроны на мгновение перестроились в пустоте, а затем безжалостные щупы потянули их прочь, туда, где в безжизненном холоде завис маленький кораблик. Эммануэль смотрела им вслед, и стылый мертвенный ужас заползал ей в душу. Кажется, она поняла, что именно упустила из виду.

Но тогда…

Тогда ей оставалось только двигаться и надеяться, что среди волков в овечьей шкуре, она правильно отделила одну паршивую овцу…

…Марта сладко спала, когда, ворвавшись в комнату при садах, Эми решительно встряхнула её за плечо.

- Подъём, просыпайся, спящая красавица. Зеркало разбито, Белоснежка подросла достаточно, чтобы уже не быть самой милой, отравленное яблоко пошло на компот, и потравило всех гномов разом. Хватит спать, пора вста-вать!

- … сидр мы допили вчера, - пробормотала Марта, рывком сев на кровати (и так и не открыв глаза). – Что случилось?

- Слегка ускоряем события. У тебя здесь есть вещи, которые тебе дороги?

- Нет, - отозвалась замедленно женщина. – Откуда бы им взяться? Старик следил за тем, чтобы такого не было. Всё, что у меня есть – это память. И только она.

Эми задумчиво кивнула, плюхнулась не эстетично на кровать рядом с Мартой, в очередной раз поморщившись, насколько это неудобно, посмотрела на неё внимательно.

- Давай по порядку. Я хочу задать тебе вопрос, который ни разу за эти дни не поднимала… Я пойму, если ты не захочешь отвечать. Но я хотела бы попросить тебя быть искренней. Ты хочешь отомстить?

Глаза Марта открыла. Посмотрела на Эми. Какое-то время она молчала, не зная, что сказать. Потом нашла в себе силы ответить всё-таки честно:

- Нет. Я знала, что мне не хватит духу ничего сделать со Стариком, ни убить его, ни навредить ему как-то я не смогу. Но это не значит, что мне не хватало желания. Скорее я просто…

- Не знала, как это сделать, а ещё ты очень хотела жить, - подсказала Эммануэль. – Вопреки логике и здравому смыслу, ты хотела жить. Ведь пока ты живёшь, ещё есть шанс, что однажды ты увидишь своего ребёнка. Бесконечно малая вероятность этого события, всё же не была нулевой. Ты продолжала верить. Даже тогда, когда не нужно было этого делать. Даже когда тебе самой казалось, что надо сдаться, ты не могла этого сделать.

- Но ведь это всё, что у меня было, - жалобно сказала Марта. – Мечта однажды увидеть своего ребёнка.

- Я понимаю, - серьёзно ответила Эми. – Правда-правда. Но поэтому я и спрашиваю. То, чего хочешь ты. Именно ты – это держаться за шанс увидеть своего ребёнка или отомстить и навсегда упустить эту возможность?

- Почему упустить?

- Потому что так или иначе, но Старик продолжит свои попытки тебя убить. Потому что в его глазах – ты ничуть не лучше, чем те, кому он желает принести «справедливость». Скорее даже, ты хуже, потому что посмела сохранить своё собственное мнение и свои желания, не превратившись в удобную для него живую куклу.

Марта вздрогнула, Эммануэль беззлобно хмыкнула:

- Тебе тоже приходило это в голову? Что ты просто кукла, которая двигается и выполняет какие-то действия, вроде бы даже сама всё выбирает, вот только словно ниточки привязаны за руки и за ноги?

- Да. И я не хочу так! Я хочу… я не хочу мстить! – полыхнули глаза женщины яростным огнём. – Я хочу увидеть своего ребёнка.

- А если для этого придётся прыгнуть в космос?

- Даже если в одном скафандре – то прыгну.

- Не побоишься?

- Даже если побоюсь, - нахмурилась Марта, - я готова держаться за этот шанс. Я хочу увидеть своего ребёнка.

- Тогда… если тебе что-то нужно здесь сделать, то делай. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы попрощаться с этим местом. Через пятнадцать минут всё закончится. Ты отправишься отсюда… очень далеко. В спасательной капсуле. Ты опустишься в кресло. Закроешь глаза. Я не буду тебя усыплять, чтобы ты не думала о том, что не проснёшься. Ты будешь в сознании, но поэтому тебе будет страшно. Очень страшно.

Марта решительно кивнула.

- Итак, - повторила Эми с улыбкой. – Есть желание что-нибудь взять себе на память, как сувенир?

Отрицательное мотание головой в ответ.

- Что ж, тогда… давай собираться.

- Мы отправимся вместе?

- Нет. Я останусь здесь.

- Почему?!

- Во-первых, спасательная капсула рассчитана на одного. Во-вторых, Старику ещё пока нужна моя жизнь, а мне нужны ответы. Наконец, уйти сейчас – для меня это поражение, а я ещё не готова его признать. В той … истории, которую я почти сложила, не хватает всего двух элементов, и их я хочу найти.

Глава 27. Подсказка

Когда капсула исчезла в полной темноте, Эми взглянула на свои руки. Пальцы не дрожали, хотя, казалось бы, должны были – её нервы и силы были не безграничными. Так что, отложив в сторону все планируемые дела, первое, что она сделала – это набрала себе ванную. Да, на станции были отключены все системы комфортного жизнеобеспечения. Но для гидропоники вода была нужна, а очищалась она одинаково. Для ванной – подойдёт.

А уж с учётом того, что в секторе гидропоники никто и не подумал отключать систему поддержки гравитации, даже эта самая «консервация», протоколы которой Эми уже успела найти и вскрыть, никто и ничто не мешал ей насладиться ванной, с розовыми лепестками. Она даже нашла мыло. В учёном секторе. И пену для ванн. А ещё поимённый список тех, кто там находился, после чего ещё больше задумалась о том, что картина не складывается.

Что-то то и дело выпадало, а что-то, наоборот, выпучивалось, как только Эммануэль пыталась приложить детальку… к тому паззлу, который вот уже который день сводил её с ума и подрывал её силы.

Нет, на самом деле, к истинному раздражению девушки, у неё готовая «картинка» была. Та, которая, поверхностная, которая вроде как правильная. Но не истинная. Такое же ощущение было с Гюрзой, Сатаной. Такое же ощущение было с Триадой. И все разы Эми была права.

Так стоило ли решать, что в этом случае всё будет иначе?

Нет. Нет, нет и ещё раз нет.

Пока не доказано обратное, себе Эммануэль предпочитала верить. Ведь если что-то беспокоит её на протяжении такого времени, значит, что-то действительно не складывается. То, что обманывает разум, не может обмануть подсознание.

Проблемой в этом случае была личность (или личности) противника (противников). Ведь план, безусловно, обманывал разумы тех, кто пытался его распутать. А значит, делал то, ради чего его создали. И бесконечно утяжелял жизнь тех, кто пытался добраться до его создателей.

Эммануэль Лонштейн не нравились глупые враги, но очень умных она не любила ещё больше. Тех, кого сложно просчитать. Тех, чьи действия, порождают тысячи и тысячи жертв… Эми искренне считала, что в любой ситуации лучше обходиться без жертв среди мирного населения. Есть патруль, есть войска – вот они пусть и умирают, если не могут выкрутиться. А обычным людям надо жить.

Жить и здравствовать.

И если бы кто-то спросил Эммануэль Лонштейн, почему она не относит себя к тем, кого надо защищать, Эми ответила бы очень просто:

- У меня есть голова на плечах, чтобы думать и думать быстрее, чем преступник. У меня есть джамп, чтобы прыгнуть так, чтобы меня не поймали. Есть руки, чтобы держать оружие и сила воли, чтобы применить его по назначению. Есть друзья, чтобы защитить, когда я перезаряжаю оружие. Я нахожусь на своем месте. С той стороны, которая защищает других. Обычных людей. Которые начинают своё утро с чашки кофе и венской вафли, а не тренировки в спортзале или тире. Которые отправляются на работу, где занимаются с бумагами, делами, общаются с людьми. Чтобы они могли обеспечивать мирную жизнь там, кто-то должен их защитить. Я могу это сделать. И я делаю. Неправильно это? Это моя жизнь, мой выбор, моё решение. Кого-то не устраивает? Выход за спиной, и для скорости можно в окно. Там отсекатель не стоит примерно где-то на полметра от подоконника. Небольшой полёт с ускорением (ах, какие всё-таки у этой формы удобные сапоги) и всё, нет никакого раздражителя.

Эми не была святошей, она не была великой моралисткой. Как знали её близкие, долгое время у неё были проблемы с тем, чтобы выражать свои чувства и свои эмоции. А некоторым простым вещам – она училась до сих пор. Увы, такова была цена за то, в какой семье она родилась. Такова была цена за прадеда, за обучение, за джамп, который она познавала день за днём.

И оно того стоило. Тем более, что то, чего она была лишена в детстве, сначала было даровано ей Змеем, а затем – Рашель, любимой сестрёнкой, без которой Эми уже не представляла своей жизни.

Именно поэтому – нужно было стоять здесь и сейчас. Стоять, если придётся, насмерть. До последней капли крови. Чужой. Потому что потом, если терять будет нечего, можно было и развлечься напоследок, применив то, что Эми запрещала себе делать. В конце концов, она никогда-никогда не проверяла, что будет, если она применит джамп трёх минут … к себе самой.

Девушка искренне подозревала, что в этом джампе, ещё кроется что-то очень особенное. Что-то уникальное. Что-то, чему лучше было бы не пробуждаться. Но если у неё не останется выбора, почему бы и не «да»?

Усмехнувшись своим мыслям, она погрузилась в ванную. Закрыла глаза, «буквально на минуточку», но сама не заметила, как уснула. Нервная система отчаянно и изо всех сил берегла свою хозяйку, собирая крупицы силы перед решительным боем. Невидимым, незримым, но от того только более страшным. Ведь если грубая сила не решает, а ум не помогает – что остаётся? Довериться хитрости… или положиться на удачу.

***

Оторвав глаза от стопки планшетов, Змей поднял глаза на страшненькую женщину перед ним. На мгновение в голове мелькнула мысль, что она ему кого-то безумно напоминает, но ощущение прошло так же мимолётно, как и пришло.

- Марта, да? - уточнил он, потом улыбнулся. Эми говорила, что это располагает людей. Даже если улыбается Змей. Или ему она говорила как раз никогда не улыбаться?

Марта вздрогнула и чуть нервно кивнула.

- Д... да.

- Повторите, пожалуйста, ещё раз, что она сказала.

- Это было короткое сообщение, - послушно заговорила Марта. - Она сомневалась до последнего, говорить или нет. Но, видимо, сочла, что ... «скорее всего» достаточно будет... Её сообщение дословно звучало как: «будьте осторожны, скорее всего, вам попытаются помешать».

За всю историю их совместных… работ ничего более странного от Эммануэль Лонштейн Змей просто не слышал.

Скорее всего?!

От Эми?!

«Скорее всего»?!

Не рассчитанная вероятность, не выкладки того, что может произойти помимо, не краткий или полный анализ в двух словах ситуации.

А просто «скорее всего».

Эми.

Эми?!

Насколько же должна была быть невероятной найденная ей информация, что она подобным образом сформулировала своё послание?! Да ещё и сообщение было передано таким невероятным образом... Словно это в принципе был единственный шанс что-либо передать...

На мгновение Змею стало мерзко. От себя в первую очередь.

Военные, патрульные. Ничего не могли сделать.

Они – мужчины, назначенные миром защищать, оберегать, холить, лелеять… быть опорой! Быть рядом… были где угодно, но не там, где нужно.

А в космосе, в чуждой пустоте, столь мрачной, столь равнодушной к чужому желанию жить, на острие атаки, была хрупкая оперативница, на долю которой выпало опять разгребать чужие проблемы.

Змей знал почему Эми на это пошла, но знал он ещё и то, что будь хотя бы один шанс у него на то, чтобы её забрать, он сделал бы это ни думая. Вне зависимости от того, кто там и что скажет...

Вне зависимости от того, кто там пострадает от этого.

Ведь это значило бы только то, что Эми будет в безопасности. А мужчине этого было бы достаточно.

В его глазах весь мир мог отправляться в бездну всем скопом, но Эммануэль должна была быть в порядке.

А сейчас…

Сейчас он ничего не мог сделать.

Не помогали ни связи, ни знания, ни деньги, ни очень большие деньги, ни власть. Всё было бессильно.

И кольцо на шее жгло беззастенчиво кожу, обжигало, заставляя желать сорвать его, кинуть высоко-высоко. Чтобы долетело, чтобы добраться. Потому что это было обещание, которое Змей собирался сдержать любой ценой.

Но не было возможности передать это кольцо туда, куда было нужно. Не было возможности даже передать, как сильно эта девочка ему нужна и дорога.

Хотя бы то, что он это перед собой признал, и на том спасибо.

Вообще, нужно было бы поспать. Нужно было организовать доставку этой самой Марты вниз. Но Змей не мог справиться со своим беспокойством. Они были достаточно далеко от станции, на которой сейчас была Эми, уже успели заправиться и вернуться обратно. Чтобы быть рядом. Но этого было недостаточно.

Вам могут помешать.

Помешать в чём?

Помешать с чем?

Помешать доставить Марту к Змею? Было бы странно для Эми передавать сообщение той, кто могла бы не добраться. А Марта была уже на корабле.

Значит сообщение касалось того, что последует дальше.

Могли помешать передать женщину в руки тётки Эммануэль?

Нет. Эми прекрасно знала своего… уже супруга. Ему бы и в голову не пришло проводить её через официальные документы, через правдивые инстанции. Нет. Марта отправится вниз и затеряется навсегда в ворохе отписок, бюрократических процедур и крючкотворства.

Просто не было никогда человека. Не было никогда свидетеля.

А значит ничего ей не угрожало.

Помешать с операцией? … Опять же, Эми слишком хорошо знала мужчину. Не было никакой официальной операции, не было и быть не могло. Сейчас всё это существовало в тонких полутонах, в тонких зыбких границах самоволки и практически произвола, прикрытого собственной Властью. Той самой, которая ещё немного – и нарушение любой субординации. И то, что этот акт согласован вплоть до каждого чиха, не станет защитой от «нечаянной» смерти в своей собственной кровати.

Так что?

О чём могла предупреждать Эми?!

Что именно она могла предвидеть, но настолько боялась об этом сказать, что сказала «скорее всего»?!

Не верить же, что кто-то мог помешать в космосе.

Нет, ну, правда же.

Не верить…

Змей мрачно посмотрел на Марту, всё ещё переминающуюся перед его столом.

- Куда она смотрела?

- На меня… - женщина растерялась нешуточно. – Она смотрела на меня, когда это говорила.

- Она … что-то делала, когда это говорила? Какое-то движение, может быть. Мимика? Жест? Что-нибудь, что запомнилось?

Марта задумалась, кусая губы. Потом нервно начала сплетать и расплетать пальцы, глядя на них остановившимся взглядом. Ногти были тоненькие, почти невидные. Проведя по ним подушечками пальцев, так привычно причиняя боль, женщина снова посмотрела на Змея.

- Да. Было. Я запомнила, потому что у неё на мизинце очень странный ноготь. Не похож на маникюр… который я думала, что знаю, по книгам. Остальные ноготочки коротенькие, буквально в пару миллиметров, такие… маленькие… простите, я не … это лишнее…

- Не спешите, - Змей говорил успокаивающе, насколько вообще умел это делать. – Спокойнее. Рассказывайте всё: свои мысли, свои эмоции. То, что для вас может показаться неуместным и неважным, может оказаться тем, что я сейчас пытаюсь уловить. Подсказкой, которая нам всем сейчас так нужна. Так что… говорите.

- Я смотрела на её пальчики и завидовала. Такие тонкие пальчики, - Марте говорить было тяжело и … стыдно. Она стыдилась сама себя, тому, как отнеслась к этой девушке. Тому, как себя вела, как говорила. Но ещё больше ей было стыдно за то, что она ощущала только зависть. Тому, что окружало Эммануэль, тому, как она себя вела, как себя ставила, как себя чувствовала. Оказавшись пленницей в космосе, Эми не была проигравшей. Она была словно охотницей, которой показали сколь близка её добыча. – И ноготочки. Коротенькие. Маленькие. Почему-то, пока она всё время была на станции, они не потеряли в своём покрытии… ничего. Но на левой руке, у неё ноготь на мизинце очень длинный. И очень разноцветный. И когда она говорила, она смотрела на меня… и нервно тёрла этот ноготь. И мне могло показаться… но … он словно бы… менял свой… цвет? Наверное, такого не может быть… Это так странно звучит…

Змей покачал головой:

- Нет, Марта, это звучит правильно. Смотрите, - немного закатав рукав рубашки, мужчина развернул руку, демонстрируя браслет. Тонкий кожаный ремешок имел с внутренней стороны тусклую металлическую полоску, тесно прижатую к коже.

Проведя по ней пальцем, Змей вызывал смену цветов. Вначале проигралась достаточно длинная комбинация, потом короткая.

Снова длинная, только уже совсем иная.

- Это что-то вроде… дурацкого талисмана, - мужчина тоже мог смущаться. – У Эми… есть дочка. Юридически она оформила над ней опекунство и отношения между ними больше похоже на отношения между сёстрами. Но всё же то, как Эми любит эту девочку и то, как девочка любит Эми – это очень тесная связь «мамы и дочери». Когда они познакомились, девочке было сложно выражать свои эмоции, чувства. Эммануэль говорила с психологом, они пробовали разные тактики. В итоге остановились на этой. Это «тактильно-эмоциональный браслет», изначально это был один цвет, одна эмоция, одно ощущение. Потом, когда стало мало возможностей, Эми написала язык, который позволил через такую детскую игрушку передавать сложные послания. Так что вам ничего не показалось. Вы действительно видели смену цветов. Сможете воспроизвести… хотя бы частично, что вы видели? Будут крайне полезны любые цвета, которые вы сможете вспомнить.

- Я могу назвать всю комбинацию, - неуверенно сказала Марта. – Она проигралась три или четыре раза, пока Эммануэль настраивала отправку. Просто там были настолько близкие оттенки, что я думала, что от усталости у меня что-то с глазами.

- Это очень поможет. Даже давайте так. Вначале напишите. Несколько раз подряд. Я вам выдам планшет. Потом назовёте. Хорошо? Мы как раз успеем с этим закончить до того, как вас заберут вниз.

- Что меня там ждёт? – спросила тихо женщина, получив в руки планшет, и неуверенно трогая клавиши виртуальной клавиатуры, начав писать слова. – Допрос? … Заключение?

- Ничего подобного. Не буду спорить, скорее всего, Эми будет задавать вам много-много вопросов, чтобы выстроить всё дело в единую цепочку событий. Если она решит довести расследование до… подобного финала. Но этого может и не быть. Тогда вы пару лет проведёте… считайте, санатории слегка особенного образца. С хорошей женщиной. Она научит вас тому, как жить на Земле. За это время получите образование, соответствующее своему желанию и текущему времени. После этого увидитесь со своим ребёнком. Будете счастливы.

- Разве это возможно?

- Давайте честно, Марта. Раз Эми оставила вас в живых и лично позаботилась о том, чтобы вы оказались за пределами опасной зоны, она считает, что это единственно вероятный вариант. Вы будете счастливы. Разница только в том, как быстро наступит это время. А это, в свою очередь, будет зависеть от того, сколько сил вы приложите для этого.

- Вот так просто?

- Никто не любит усложнения. И мы в том числе. Так что да. Так просто… - Змей пожал плечами, растерянно глядя на Марту, тихо хлюпающую носом. – Просто будете жить. Набираться знаний. Просто будете счастливы.

- Да… да, я понимаю. Спасибо… Вот, - смахнув слёзы, она протянула планшет. – Я записала.

Змей кивнул, собирая четыре файла воедино, одно отличие среди четырёх вариантов… и три разных варианта. Три… Бессвязный вариант, который точно не про Эми. Вариант, который он не мог сейчас даже понять. И третий, о котором было думать даже страшно.

- Произнесите, пожалуйста, цветовую схему? – попросил он, чуть нервно пристукивая стилусом.

- Синий, длинный, - начала перечислять Марта, прикрыв глаза, и глубоко дыша, чтобы успокоиться после слёз. – Короткий голубой. Бирюзовый. Снова синий. И снова синий, только не такой, а чуть другой оттенок. Я его назвала тёмно-синий. А затем грязно-синий. И снова синий. Бирюзовый. Голубой. Синий.

Змей не выронил планшет, успел его положить на стол.

Длинный.

Космос…

Как же погано! Как же отвратительно погано.

Нет, это не те три комбинации, о которых он подумал. Это не комбинация, которая уже была добавлена на браслет. Эта фраза собиралась по кусочкам, по словам, на ходу, подстраиваясь и достраиваясь.

Но как её трактовать?!

Ведь это же…

Всю картину, которую выстраивали десятки отделов, над которыми работали десятки аналитиков, ломало просто в клочья, вырисовывая совсем другой образ. Ту гнилую ниточку, над которой работала Антик, чем-то невероятно заинтересованная именно в ней. Но это же… Нет.

Нет.

Змею не хотелось в это верить, но тогда всё становилось на свои места. И переданное сообщение, и цветовая комбинация, и станции, и то, что в небе их находилось разное количество, и то какие учёные исчезали в никуда и навсегда.

Всё, всё до единого момента, укладывалось в тончайшую нить чудовищной и гениальнейшей комбинации.

Комбинации, от которой внутри всё свивалось в мелкий узел животного ужаса, сотрясающего все тело дрожью жертвы, загнанной хищником в яму с кольями. И хищник уже торжествующе смотрит сверху, ожидая только того момента, когда можно будет приступить к трапезе…

***

Буря грянула неожиданно. Порывы ветра с такой силой ударяли в стену, что окна тряслись и вибрировали.

Глядя на них, Леда Варга никак не могла отделаться от ощущения того, что ей – стыло, холодно и страшно. Змей умчался … «туда». Куда туда не сказал, но он никогда не считал нужным что-то говорить, кому-то объяснять, что-то кому-то рассказывать. Он делал. За это его обожали подчинённые и ненавидело начальство. Попробуй построй козни, когда тебя обычно ставят перед фактом, что вот это «сделано», вот это «сделано». Вот здесь будут проведены вот такие мероприятия. Что значит: «Нет, не будут?» Будут. Уже всё согласовано, подготовлено, уже машина запущена в действие. Возражения не принимаются.

И страшным во всём этом было то, что да - не принимались. Машина катилась в том направлении, куда Змей её направил. Где-то смазанная деньгами, где-то просто вдохновляющим пинком. А где-то и отсечением головы. «За ненадобностью» - обаятельно улыбался Змей.

Вот уж точно человек, которому не надо улыбаться, чтобы не запугивать окружающих.

- Леда? – заглянув в столовую, Рашель улыбнулась. – А я какао сварила. Будешь?

«Калории», - мелькнуло в голове угрожающе.

А Леда только фыркнула сердито и улыбнулась девочке:

- А вот буду. И я тебе сразу скажу, что буду двойную порцию!

- И с зефирками?! – ахнула Рашель.

- Я тебе даже больше скажу, я утром поставила кексики. Духовка выключилась автоматически… так то, что я о них забыла, на вкусовых качествах не сказалось. А они точно вкусные.

- Это хорошо, - умиротворённо кивнула девочка и как-то мудро улыбнулась, - кексы – это очень хорошо. Лучше, чем без них.

Леда не удержалась, погладила по мягким волосам.

- Знаешь, - лукаво прищурилась она. – А давай вначале попьём какао, потом я заплету тебе волосы, и мы пойдём в город! Смотреть кино… а после кататься на коньках.

- И никого не позовём?

- Никого-никого! Ну, их всех. Разных. Досужих. Умных. Сами покатаемся.

Рашель хихикнула:

- У Леды тоже есть «мальчик»?

- Это уже мужчина… - вздохнула тяжело Варга. – Осталось только понять, что с ним делать.

- Как говорит Эми, или убить, или любить. Третьего не дано.

- Убивать жалко. Любить – страшно.

- Я думала, у взрослых нет таких проблем, - удивилась девочка, возвращаясь на кухню.

Леда, идя за ней следом, чуть криво улыбнулась.

Проблем нет? По мере взросления этих проблем становится всё больше и больше. Проблем, выборов, историй, событий. Путей, по которым можно пройти. Точек, где всё может сломаться и измениться кардинальным образом.

Легко казаться взрослым. Быть взрослым – страшно. Думать за себя и за других, нести ответственность за себя и за других. Понимать, что твоё решение – оно всё равно отразится. Так или иначе и последствиями вернётся. Даже те события, которые, казалось бы, никак не связаны, они всё равно возвращаются обратно. Встреча с мужчиной мечты имела свои последствия. И что с этими последствиями делать здесь и сейчас Леда не могла сообразить. Ей было страшно. И отказываться от этого она тоже не хотела.

Она знала, что расскажет.

Проведёт с этой прекрасной девочкой Рашель вечер, а потом расскажет всё Серхио. Потому что принимать решение она одна не будет. Больше не будет.

К тому же… Леда искренне верила – Эми вернётся.

Она обязана вернуться.

Она столько ещё не успела. Столько не сделала.

Стольким жизнь ещё не испортила, лишь только маячила где-то укоряющим ангелом смерти в белоснежном костюме.

Сжав кулачки, Варга бросила взгляд за окно. Небо насупилось, буря крепла. Небо было глухо к мольбам и надеждам, чаяниям и желаниям.

Оно просто было. Но если бы небо могло испытывать эмоции, этой эмоцией был бы страх. Если бы небо могло говорить, словами неба была тоже мольба – мольба встретить завтрашний день. Напитать его светом, окутать его ночью. Пролиться дождями, рассыпаться звёздными гроздьями, вспыхнуть радужными мостами от одного полотна вечности до другого.

Но небо не могло говорить и не имело эмоций. Оно могло быть только свидетелем.

Все детали паззла собрались в одно целое. В цветовой гамме, переданной, как подсказке, ключевыми были всего два цвета. Тёмно-синий. И грязно-синий. Спина. Предатель.

Какая разница, кто строит какие планы на Земле, когда предатель давно уже и надёжно в космосе?!

Глава 28. Четыре буквы имени

Вопрос «верить – не верить» не стоял. Эми сделала свою ставку, и теперь предстояло выяснить, сработает она или нет. Времени для этого оставалось не так уж и много – всего шестнадцать минут.

И если говорить честно, наверное, Эми хотела бы ошибиться. Чтобы план, на который она поставила, не стал реальностью. Не выполнился. Не исполнился. Да как угодно! Лишь бы только через пару минут не включился экран на стене, перед которым она сидела. Лишь бы только...этого не произошло.

Дело было не в том, что она не хотела признавать собственные ошибки. Нет. Ровно наоборот. Ошибки она искренне считала естественной частью процесса обучения. Ошибаться в её мире, в её мировоззрении было нормально. Ошибаться, находить свои ошибки и пробовать заново. Потом снова, снова и снова. Это тоже делало капитана Лонштейн таким неприятным соперником, наряду с другими личностными особенностями. Эми была опасна в глазах многих. И очень даже по адекватным причинам.

Но сейчас её правота была слишком страшной. Слишком чудовищной. Слишком… обидной. И то, что за её спиной пустая колба, где ранее находился «пленник», можно было объяснить и вне рамок того плана, о котором Эми не хотела думать.

Минуты медленно тикали.

Тик. Так.

Тик.

Так.

Тик…

…А потом экран на стене включился.

Эми посмотрела на собственные пальцы, сведённые судорогой, тихо вздохнула и вскинула голову.

- Одного не могу понять, маленькая мисс, - голос «Петра Андреевича Борисова» был очень чистым, молодым. Как и положено мальчишке.

Девушка молча смотрела на экран. Чёрное или белое? Белое или чёрное?

На экран мальчик закинул ногу на ногу, вздохнул чуть расстроено, вдохнул кислорода из маски и чуть отъехал от кадра, обнажая … спасательную капсулу. Последнюю из тех, которая была сейчас на Станции-004. Последнюю действующую, последнюю рабочую. Ту, которой не могла воспользоваться Эми, потому что маршрут этой капсулы был настроен на выстрел в пустоту. Очень далёкую пустоту, где ничего не было. Но… могло появиться.

Чаша мысленных весов, на которой лежали чёрные камни, пошла вниз. Медленно. Неотвратимо. Несколько камушков упали туда сверху.

Пустая криогенная капсула.

Спасательная капсула…

Запущенный процесс отстыковки…

Спасательная капсула собиралась в свой последний полёт.

- Что не можете понять, Пётр Андреевич? – мирно спросила Эми.

- Как вы до всего этого дошли?

Стало жутко. Холодный стылый холодок прошёлся по позвоночнику россыпью колких мурашек. С-т-р-а-х. Словно каждая буква загрохотала набатом в голове Эми. И всё стихло.

- До чего именно? – вежливо уточнила она, ещё надеясь. Ещё пытаясь понять… Ещё отчаянно желая услышать не то, что боялась.

- Что всё это фарс?

Слово прозвучало. Чаша весов перевесила. Всё стало грустно, плохо и безнадёжно.

Но в то же время та спортивная злость, которая позволяла ангелу на роликах вырывать первые места в самых безнадёжных гонках, всколыхнула её и сейчас. Адреналин ударил в голову, с лихвой уничтожив все лишние мысли.

- Что ж, - вздохнула Эми, начиная делать себе кофе. – Как сказать… Я заподозрила неладное, когда начала исследовать документацию. Половой состав базы. Обеспечение хозяйственное. Продовольствие. Научные сектора. Выборки исследований и так далее.

- Зря я разрешил … - он осёкся, по-стариковски вздохнул. – Ну, да. Это была формальность, маленькая мисс? У вас уже были все эти документы.

- Конечно, - кивнула Эми.

- Но ведь доступов не было.

- Не было. Но ведь эти документы были не только в электронной форме. Они были в бумажной форме. А я проводила часы напролёт в библиотеке.

- В этой библиотеке были такие данные?

- Были.

- Невероятно. Ну, раз так сложилось, поговорим без прикрас?

- Конечно. Давайте начнём с самого простого. Как вас зовут?

- Вы это не выяснили? – удивился «Пётр Андреевич».

- Скажем так, тот вариант, который у меня сложился, мне очень не нравится. Я хочу ошибиться. И надеюсь услышать от вас другое имя, чем то, которое у меня есть.

- Так неинтересно! – по-мальчишески яро воскликнул собеседник Эми и … мило улыбнулся. – Давайте так. Вот там у вас планшет, под правой рукой. На полу. Пишите там имя. А я назову своё.

Эми кивнула, подняла планшет, открыла новую страницу, написала имя из четырёх букв и повернула, даже не дожидаясь, когда «Пётр Андреевич» представится.

Он и не представился. Застыл, с открытым ртом и тихим ужасом глядя на надпись на экране.

Там не было имя «Пётр», как можно было бы ожидать.

Там были совсем другие четыре буквы.

А-р-и-с.

Арис Петрович Борисов.

Мужчина, который успел потерять и своих обеих жён, и сына, и дочь.

Собеседник на экране напротив открывал и закрывал рот. Эми грустно смотрела на свой планшет.

- Как? – прохрипел он, ослабляя узкий воротничок, чтобы глотнуть воздуха. – Как?!

- А… Да. Не самый простой путь я прошла, чтобы найти этот ответ, - Эми чуть устало потёрла переносицу. – Всё началось ночью. Когда в коридоре зазвучало: «Привет, меня зовут Рири».

- Ч… что? Вы не могли этого слышать! Это же…

- Закодировано? Зашифровано? Да. Конечно. Но я нашла, какая частота, записала и расшифровала. А потом получила звук. Потом нашла исследования. По их следам нашла те места, где была Рири… Поговорила с Мартой, сделала дополнительные выводы. И нашла продолжение. В вашей комнате. Рядом с вашей капсулой.

- То, что было на экране… это что? Ты же работала у меня на глазах! Ты не могла подставить запись. Это же шло в режиме реального времени. Я намеренно тебя просил то остановить, то показать мне что-то.

- Конечно, - согласилась Эми равнодушно. – Так оно и было. И все эти документы были у меня на экране. Вот только я сидела при этом так, что вы видели только экран на стене и всю верхнюю часть планшета, вы не видели всего несколько сантиметров.

- И что? Как будто… Как будто можно использовать эти несколько сантиметров для чего-то полезного!

- Правильно. В обычной ситуации я бы подписалась под каждым этим словом. Но мне нужно было работать. Поэтому у меня на планшете помимо основной операционной системы была вторая. Текстовая. Никакого графического редактора, никакого графического интерфейса. Просто буквы, просто команды. Просто консоль. Основная система транслировала себя на экран, ну, а консоль осталась мне для работы. Так что я сидела и изучала, изучала, изучала… Пока не затошнило. От ужаса.

Арис Борисов не смог сказать ни слова. Он молчал. Эми продолжила:

- Я ведь почти поверила в слова: «Никто не пришёл. Про нас все забыли».

- Почти?

- Никогда не верю ни в чьи слова на сто процентов, - горько улыбнулась Эммануэль. – Рабочая привычка. Добрая. Уже спасавшая мою жизнь и мою шкуру не один десяток раз.

- Вы слишком неправильно выглядите, маленькая мисс.

- Все ошибаются, - согласилась Эми. – Слишком поздно обычно понимают, что рядом с ними не та, кого они ждали. Не та, за кого они принимали. И планы, которые они строили, опираясь на своё мнение обо мне, не соответствуют действительности.

- Как попался я.

- В числе прочего.

- Как вы сюда попали, маленькая мисс? Ведь с такими талантами наёмники… вряд ли бы вас нашли.

- Самое смешное, Арис Петрович, что я и не скрывалась. Просто они искали одну мою ипостась, пока другая села им на хвост… и влезла в их планы. Мне было на руку … попасть сюда. Правда, я искренне считала, что попаду в другое место. Это меня и подвело в самом начале.

- Другое место? – Арис бросил взгляд на свою приборную панель. – До времени запуска у меня ещё примерно пятнадцать минут. Мы успеем поговорить…

- На самом деле чуть больше. До того момента, как капсула наведётся на ту точку, откуда вас заберут, пройдёт чуть больше времени. Там сейчас формулы … корректируются.

- Даже и об этом знаете? – мальчик вздохнул. – Даже жаль, что вы умрёте. Но я с этим сделать ничего не могу, к моему глубочайшему сожалению.

- Я знаю. Вы с компьютерами не подружились.

- Абсолютно. Изобретение беса, не иначе, созданное, чтобы портить людям жизнь. Хуже компьютеров может быть только джамп.

- Созданный изначально искусственно, - хохотнула Эми, внутреннее застыв.

- О, - Арис только удивлённо поднял брови. – Mama mia, маленькая мисс. Вы знаете и об этом?! Что ж… Тогда мы можем поговорить несколько дольше. Давайте… расскажите же мне, пожалуйста, как вы дошли до такой жизни? И до таких выводов?

- В обмен, - последовал мгновенный ответ. – Я хочу знать ваши личные побуждения и мотивы. То, чего нет в той сухой информации и в тех цифрах, которые я уже нашла. Я хочу знать, что заставило вас ступить на этот путь, и с него уже не сойти. Хотя то, что вы называли «справедливостью» весьма ущербно, с какой стороны ни посмотри.

- Справедливая цена. Я уплачу её. Итак. Начинайте рассказывать.

- Для начала, - Эми прикрыла глаза. – Все данные, которые гласят, что в космос отправилось несколько станций, чтобы спасти людей, утверждают всегда одно и то же. Станции – были созданы, чтобы спасти людей от неминуемой угрозы. Но, на самом деле, данные, которые «известны» на Земле – это то, что сохранили победители. Фальшивка. Фейк.

- О! – Арис хохотнул. – Действительно, уже звучит очень интересно. Итак. Если это фальшивка, тогда … что случилось, на самом деле?

- Станции отправились в космос за пару десятилетий, как минимум, до момента, когда «метеорит» стал угрозой, для которой начали предпринимать какие-то действия. Забавным среди этого было то, что среди астрономических данных, найденных здесь на станции, нет ни одного небесного тела, чья орбита была бы опасна для Земли. Более того, в тот год, когда якобы упал метеорит, нет в принципе ни одного, кто мог бы пролетать рядом. То есть…

- То есть?

- Не было никакого метеорита. Станции были отправлены сюда, в космос, на самом деле. Но, во-первых, это был крупнейший в своей эпохальности эксперимент. Во-вторых, это был эксперимент с двойным дном. Задача станций была смонтировать – Дашеньку. Тот самый щит, который якобы должен был выступить защитой Земли от небесных тел.

- А на деле?

- А на деле это то устройство, которое породило джамп. И его поддерживает. Крупные узлы этой станции – и есть те приёмники, на которые завязаны векторизаторы. Сама «Дашенька» - громадный векторизатор, который позволяет перемещаться из одной точки в другую. В том числе и без устройства, потому что все эти малые игрушки на запястьях делают только одно – задают вектор. Рассчитай их математически, «прыгни». А перенос задаст этот огромный пояс вокруг планеты.

- Хо-хо-хо! – Арис чуть раскраснелся, подался вперёд. – Да. Мне нравится. Мне нравятся эти выводы.

- Вы сами к ним пришли, - вздохнула Эми, - когда… родились на этой станции. Как и некоторые другие дети. Вам рассказывали сказки о том, что вот, вы станция – выживающих. Но это была сказка. Это была дезинформация, которая была скормлена определённому проценту населения. Шёл эксперимент. Гигантский психологический эксперимент. В отличие от третьей станции, которая была уверена, что летит колонизировать Марс, станции 004 ещё повезло. Их «сказка» была такой приятной, такой … льстящей самовлюблённым глупцам. Ковчег. Колыбель человечества. Сколько впереди пространства и просторов! Что вас насторожило, Арис Петрович?

- Дети, - пояснил мальчишка, откидываясь на своём кресле, и тихонечко хохотнув. – Дети же любознательны. Заинтересованы. А ещё дети любят сладкое. Но на станции было мало детей. Мало сказок и мало сладкого. А значит здесь было что-то не так.

- Вы не стали изучать этот вопрос в одиночку. У вас была закадычная подружка. Рири.

- Моя маленькая Рири, - кивнул Арис. – Я ведь искренне старался разделить, где моя маленькая Рири, а где всё остальное. Она была моим сокровищем.

- И ключом. Ключом к этой тайне.

- Да. Рири была дочерью капитана станции. Я мог через неё собрать данные.

- И угрожать капитану.

- Кто поверит мальчишке? Кто поверит пацану? – Арис зло усмехнулся. – Маленькая мисс, дети – это те, кого всегда игнорируют. Их голоса слышат в последнюю очередь.

- Зачастую, когда уже не остаётся выбора, - поддакнула Эми. – Да. Я пережила это тоже. Маленький гений. Прадедушка старался изо всех сил дать мне детство, но он не мог научить меня жить и думать, как ребёнок. И я была стариком, запертом в теле малышки.

- Вы выправились, маленькая мисс.

- Меня научили. Но вам… вам не повезло с такими учителями.

- Меня научили быть стариком, - согласился Арис. – Сколько мне было… - задумался он, перебирая бережно свою память. – Когда я узнал, что всё вокруг – это гигантский эксперимент, и каждому в нём отведена своя роль. Написанная талантливым, вне всяких сомнений, писателем и драматургом…

- Вам было пятнадцать. Когда вы с Рири оставили свои имена на апельсиновых деревьях.

- Да. В ту же ночь эти деревья уничтожили. Потому что не должно оставаться следов. Не должно оставаться никаких отметок, которые позволили бы понять, насколько всё лживо.

- Сон… который якобы длился несколько лет. Это всё была мистификация. Хорошо если пару суток спали люди в капсулах.

- Верно, маленькая мисс. В зависимости от того, как хорошо действовал снотворный газ, подаваемый в капсулы. Он тоже был таким… манком. У меня на этот газ аллергия. Поэтому, когда я понял, я пришёл к капитану.

- Почему он всё рассказал вам?

- Я сказал, что или он мне всё расскажет, или я убью его дочь. Я знаю так много мест на этой станции. Мест, о которых взрослые люди даже не догадываются, потому что они никогда не смогут туда добраться. Вентиляционные шахты. Тупики. Карманы. Кладовки. Технические подсобки. На станции слишком много места, куда никто не заходит десятки дней.

- Он испугался?

- Нет. В тот момент – нет. Но на следующий день его дочь исчезла.

- Когда вы смотрели с ней на звёзды.

- Да. Тогда, именно в ту ночь, Рири придумала свои солярные паруса.

- Которые потом использовали… для того, чтобы зачистить заболевшее население станций, чтобы никто не заподозрил неладное, из-за того, что столько лет проходит, а люди не меняются.

- Да.

- И на станции 001 всё это время разрабатывали вирус. Это было полевое испытание их разработки. Вершина проявления могущества их великолепного биологического оружия.

- Да. Предполагалось, что оружие будет «целевым». И казалось, что так и будет. По крайней мере, было похоже на это. Все испытания в «закрытых» помещениях прошли успешно. Так успешно, что посчитали, что надо попробовать уже провести более широкое испытание. Вы нашли это, маленькая мисс?

- Да. Всё получилось очень грустно. Поскольку это именно биологическое оружие, то был некий период «инкубации», во время которого оно должно было подействовать. Но оказалось, что когда встречаются два заражённых… заражение выходит полностью из-под контроля. Вирус, созданный, чтобы передаваться исключительно через кровь, начинает с безумной скоростью распространяться воздушно-капельным путём.

- Когда это осознали, станцию 001 спасать было уже поздно. Пустили вакуум, не оставив никого в живых. Потом, когда восстановили нормальный воздух, казалось, что всё хорошо. Теперь всё хорошо. Больше не будет заражений. Но… нет. Они были. Вирус не уничтожился вакуумом. Но самым страшным было то, что образец оружия уже был передан к испытанию на другие станции…

- Их там к этому моменту ещё не применили.

- Но это было просто вопросом времени. Ведь между станциями не было прямого сообщения. И о том, что на станции 001 случилась такая трагедия, другим станциям узнать было неоткуда.

- Был только обмен, маленькие челноки. Такие уютные… такие удобные. Но они на все станции принесли смерть.

- Да. Да, да… - Арис кивнул, медленно, тяжело. Вздохнул. – Понимаете, маленькая мисс. Нам на тот момент до Земли дела не было. Мы провели эксперимент с поясом вокруг планеты успешно, но не имели ни малейшего понятия, что это пояс породил. В основной массе своей мы не знали о том, что создали джамп. Мы занимались другими вопросами. Куда более интересными, куда более разнообразными. У нас была Наука. С большой буквы.

- А потом пришла Смерть. Тоже с большой буквы.

- Да. … Они могли нас спасти, вы знаете?

- Да. У этого эксперимента с самого начала были свои координаторы. Они долгое время находились в разных местах. Кто-то извне. Кто-то снаружи. Но они были на планете долгое время. А буквально двадцать лет назад перебрались в космос. Тогда, когда начали пропадать люди. И некоторые из них доставались станции 004, - Эми вздохнула. – Но это мы забегаем вперёд. Давайте немного обратно. Вы всё знаете… Что вокруг – эксперимент, что вокруг – фарс. Нет никакой необходимости находиться в космосе.

- Рири мечтала о том, чтобы увидеть Землю. Чтобы гулять по зелёной траве и смотреть на голубое небо. А я… - Арис развёл руками. – Был влюблён в неё, как мальчишка. Впрочем, … это никогда не менялось. Я просто был в неё влюблён. А потому все свои знания обернул на то, чтобы понять, как сделать её мечту явью. Как сделать так, чтобы она увидела свою драгоценную Землю. Вернулась домой. Мне была не важна своя судьба. Я шёл напролом к её мечте.

- Хорошо, - это многое объясняло. – Но так получилось, что капитан станции потребовал, чтобы вы держались дальше от его дочери.

- И я пошёл ему навстречу. Так появилась та девушка… Я не помню за давностью лет ни её имени, ни её внешности. Она просто была. А потом…

- Потом?

- Потом ему пришлось объяснять всё про этот фарс Рири.

- Она была выбрана одной из тех, кто должен был поддерживать маскарад на станции.

- Да. Слишком умная девочка. Моя Рири была слишком умна. Это её и подвело. Она стала … держателем маскарада, его хранительницей, распорядительницей ролей. Моя драгоценная маленькая девочка… Я бы всё отдал, лишь бы только ей не выдалась эта трагичная роль. Но я не выбирал.

- Что ж, потом … вы потеряли супругу. А Рири выдвинула условие отцу, что она хочет быть с вами. Так началось ваше счастье. До момента, пока на станции 004 не появилась смерть. Смерть, направленная на вас.

- Да! – Арис хохотнул. – Это самое забавное. Те, кто режиссировали этот спектакль, твёрдо знали, я не должен жить. Так что они воспользовались этим биологическим оружием, чтобы меня уничтожить.

- Но что-то пошло не так.

- Это забавно. К этому моменту мы знали о том, что на станции 001 всё вышло из-под контроля. Один из тех, кто был в курсе, что это спектакль, передал информацию нам. Вместе с формулой. Так что и у меня, и у Рири, и у наших детей уже были сделаны прививки от этой гадости. Мы использовали на себе присланное оружие, а когда убедились, что формула рабочая, распространили прививку на весь персонал станции. Мы успели вовремя. Следующая посылка уже просто содержала в себе вирус. К сожалению, мы потеряли слишком многих. На долгих несколько лет, когда станция выживала, это был уже не эксперимент. Это были мы. Мы жили! Но…

- Это не понравилось тем, кто хотел досмотреть спектакль до «и умерли они в один день».

- Да.

- Они пришли к вам.

- Да. Однажды к нам пристыковался корабль. И пришёл человек. Он спокойно объяснил, что вокруг космос, если что-то случится с нами, нам никто не придёт на помощь. И вообще, официально – мы все мертвецы. Вот так просто. Вот так буднично. Так обычно.

- Что он хотел?

- Чтобы мы умерли. Он хотел, чтобы мы перестали разрабатывать свои солярные паруса.

- Но вы не перестали.

- Нет. Мы справились с этой болячкой… Те, кто выжил, больше не были больны, больше не являлись переносчиками этой болезни.

- А дальше случилось самое страшное? – Эми серьёзно смотрела на мальчика, в теле которого навечно был заперт старик, потерявший всё, что ему было дорого. И всех, без кого ему жизнь была не мила. – Вы проснулись. И больше на станции не было никого.

- Они вывезли всех. Мою драгоценную Рири. Наших детей. Персонал станции. Остался я. Капсула. И Лариса.

- Сурецкая Лариса Викторовна. Она была здесь для того, чтобы убедить вас сотрудничать. Им нужно было, чтобы вы довели до конца часть сделки станции 004. И отдали чемоданчик. Маленький чемоданчик, без которого невозможно управлять поясом вокруг планеты. И если вдруг с этим чемоданчиком что-то случится, то отменить действие джампа будет невозможно. Уже никогда. Он станет естественной частью реальности, формируя … по мере развития не просто «перенос» по вектору прыжка, а телепортацию, которую так любят фантасты.

- Да, - Арис хихикнул. – Точно. Они хотели именно это.

- А вы не хотели отдавать им этот чемоданчик.

- Есть такое. Сурецкая пыталась воздействовать мне на нервы. Я пытался переиграть Сурецкую. Я знал, что она ищет чемоданчик по всей станции. Не знал только о том, что она отобрала у меня управление станцией 004.

- Что вы хотели сделать?

- Направить станции на этот самый пояс, и его взорвать! Представляете? Как это будет здорово! Все-все-все эксперименты этих маленьких уродцев пойдут пра-хом. У них не будет станций с вирусом, ведь вы уже позаботились о том, чтобы их не стало? И, конечно, мои работодатели попробуют их перехватить, но… они всё-таки научная организация, а на вашей стороне ребятки, которые не церемонятся ни с чем и ни с кем.

- Да… - вздохнула Эми. – Я знала, кого попросить о помощи.

- У вас отлично это получилось. Конечно, я не думал, что когда-нибудь смогу увидеть космический бой. Но у нас с вами места в первом ряду. Я, правда, выживу. А вот вы…

- Ну, двум смертям не бывать, - пожала Эми плечами. – Что-то изменилось?

- Я не смогу использовать станции, чтобы разрушить пояс, но я смогу использовать свою капсулу, чтобы уничтожить лунную базу. У меня, - Арис похлопал ладонью по чемоданчику у себя под боком. – Есть биологическое оружие.

- Там есть невинные. Люди, которых похищали, вырывая из их семей, их жизни.

- И что? Маленькая мисс. Они всё равно мертвы в глазах общества. Я просто это расхождение исправлю. Они были мертвы. Они станут мертвы. К тому же, вам какая разница? Вы не исправите этот приговор. Переписать направление этой капсулы невозможно.

- Да, - вздохнула Эми. – К сожалению, это так. Я не смогу этого исправить. Даже если бы мне очень хотелось.

- Но давайте честно, разве вы хотите?

- … Совсем не хочу, - призналась, как на духу, Эми. – Если бы у меня была возможность, я бы их посадила. Чтобы жили. Чтобы видели стены камер и понимали, что провалились. Что были близки к успеху, и у них ничего не получилось.

- Что ж. Это торжество живых. У меня будет торжество в смерти… Вирус подействует очень быстро. Они умрут быстро. И даже без мучений. А потом я взорву их базу. К сожалению, даже её направить на пояс планеты я не смогу.

- Вы будете пробовать.

- Буду, конечно, - хохотнул Арис. – Поймите, маленькая мисс… я хочу уничтожить этот миропорядок.

- Арис, а что если там, на Земле, есть ваши прямые потомки? Ведь вам показывали по этой связи только Рири. И никогда – детей.

Мальчик вздрогнул, а потом светло улыбнулся.

- Да. Я знаю. Вполне может быть, что они там и есть. Но, маленькая мисс, какая, в сущности, разница? Моя Рири так и не увидела Землю. А меня сделали пленником тела, криокамеры и чужих планов. Я верну им сторицей. Смогу уничтожить пояс – хорошо. Не получится… что ж, там, по ту сторону космоса, я буду знать, что сделал всё, что мог. Всё, что хотел. Если я выбрал справедливо – я буду успешен. Если нет – что ж… значит, я просто проиграю в своей мести. О… мне пора. Мне очень жаль, маленькая мисс, что вы умрёте. Правда. Я не умею молиться. Но … надеюсь, в вашей следующей жизни всё сложится удачнее, чем в этой. Не защищайте других в другой жизни. Защищайте себя.

Эми кивнула.

Экраны погасли.

Приборная панель сообщила, что спасательная капсула успешно запущена. Девушка смотрела ей вслед. Ей не надо было знать, что там будет дальше. Биологическое оружие будет доставлено по назначению. Это она прекрасно понимала. Как понимала и то, что больше средств к спасению на станции 004 нет. И никто не придёт вовремя. Потому что никто не знает, что эта станция обречена…

Глава 29. Мусор и мусорщики

Человек, которого вот уже несколько десятков лет в некоторых кругах иначе, как «король мусорщиков», не называли, от изумления выронил курительную трубку, с которой всё те же несколько десятков лет не расставался.

- Чего? Нет. Подожди, - поднял он руку, - не повторяй это. Это настолько невероятно, что не только поверить в это, я не могу до конца осознать, что сейчас услышал. Так, Рю, а теперь ещё раз, медленно, внятно и … спокойно. Я уже понял, что всё плохо, но что-то размер неприятностей до конца меня не догнал. Сейчас кажется догонит, перегонит и отправится выкапывать могилу.

Рю, он же Рюичи, он же Змей, чуть грубовато усмехнулся:

- Ты всерьёз считаешь, что это можно придумать?

- Нет, полагаю, такое даже в самом кошмарном кошмаре придумать не получится, - мужчина слегка нервно подёргал себя за мочку уха. – Давай заново. Я расчехлил все воспринимающие устройства и слушаю тебя предельно внимательно.

- Слушай, - согласился Змей, - слушай очень внимательно. Слушаешь?

- Слушаю. И даже ещё пока не начинаю заикаться. Но я уже близок к этому.

- Нам постараются помешать.

- Нет! – мужчина заткнул уши. – Я не готов это слышать. Как помешать?! Кто помешать?! У кого в принципе могут быть возможности помешать мне в космосе, Рю?

- Я бы тоже не отказался получить ответ на этот вопрос. Но та, кто передала это сообщение, - Змей вздохнул и пожал плечами.

Вне зоны доступа.

Несказанные слова повисли в воздухе.

До Эммануэль Борисовой-Лонштейн сейчас невозможно было добраться, дотянуться. Нельзя было ни о чём её спросить. Нельзя было высказать ей ничего тоже. Она была рядом, буквально руку протяни. Что там, до небес добраться, и за их границу проникнуть. Но…

Но.

- Чего ты так дёргаешься? – слегка грубовато спросил собеседник Змея. – Она сейчас в безопасности…

- Сейчас, - резко перебил его Рю. – Веришь, Ур, если бы у меня была чешуя, она бы сейчас вся встопорщилась. Я чувствую беду, такую грандиозную, что готов хвататься за любые ниточки и узелочки, лишь бы только найти ответ на вопрос, откуда… как… кто. Сам понимаешь, от её слов отмахнуться не получается. Хотя я тоже первые часы просто в ступоре просидел, когда на меня это вывалили. Она ещё и фразу использовала такую, что волосы дыбом встали. Так что … нам попытаются помешать.

- Хорошо, - Ур снова подёргал себя за мочку уха. – Хорошо. Давай по пунктам. Ты хочешь сказать, что кто-то помешает… чему? Тому, что мы её заберём?

- Тому, что мы попытаемся уничтожить станции с вирусом.

Ур вздохнул:

- Ну, серьёзно? Кому они нужны? Ну, висит себя там гора токсичного, крайне опасного мусора. Так я кто? Мусорщик. Вот и приберу так, что никому угрожать не будет. Ты же знаешь, что у нас есть знания, как это сделать. Мы даже об стратосферу ничего сжигать не будем. Сожжём в стороне, так, чтобы ничего и никто… ну, кто нам помешает?

Змей пожал плечами:

- Я не знаю. Правда, не знаю. Факты пока следующие: есть станции, несколько штук, на которых есть опасный вирус, под силу которому выкосить всё население планеты Земля. Это факт один. Факт второй, они там не первый год. То есть, если о них кто-то знал, то, соответственно, этот кто-то умер за давностью лет. А если нет?

- Если нет… Почему не уничтожил ранее? Ты же не хочешь сказать, что может быть вероятность того, что кто-то в курсе о существовании этой дряни и… намеренно с ней ничего не делает?

Змей не ответил, и мусорщик нервно отшвырнул трубку в сторону. Маленькое произведение искусства разлетелось на осколки:

- Рю, это не смешно!

- Похоже на то, что я смеюсь?

- Нет. Но верить в то, что ты прав, мне совершенно не хочется.

- Да мне самому правым быть не хочется! – выругался Змей. – Ты понимаешь, что если эта вероятность имеет место быть, живой Эми не уйдёт?!

…В комнате повисло молчание. Самое страшное было сказано. И у мусорщика не было наготове слов, чтобы успокоить собеседника. Скорее, чем больше он раздумывал над ситуацией, тем очевиднее становилось, что да. Да. Это тот случай, когда само наличие подобной вероятности приводит к подписанию приговора всем, кто так или иначе окажется вовлечён в эту историю. И Эммануэль Лонштейн не исключение.

Более того, с учётом того, как эта прекрасная девушка находит врагов… если эта вероятность – что-то большее, чем манипулирование статистикой и просто формулировками: «могло бы быть так»…

- Ты думаешь, что уже не увидишь её живой? – прямо спросил Ур.

Змей яростно сжал кулаки и … разжал.

- Я пытаюсь гнать от себя эти мысли. Но они возвращаются. Поэтому … это то, чего я бесконечно боюсь…

- Тогда, - Ур решительно поднялся. – Не будем терять время. Когда ты хочешь начать?

- Сейчас.

Только вставший мусорщик снова споткнулся.

- Ты серьёзно?

- Более чем.

- Ну, а кораблей сколько ты хочешь?

- Все, что у тебя есть.

- Ты специально делаешь ситуацию ещё более невероятной с каждой новой фразой? Это не будет тайной операцией.

- Не надо, - Змей говорил резкими рублеными фразами, буквально перечёркивая воздух, а вместе с тем – творя историю. – Пусть будет шумиха.

- Мои корабли не рассчитаны на то, что кто-то попытается помешать… - ещё попытался достучаться Ур до Рюичи. Но ему было уже наплевать на всё. Он точно знал, что ему нужно, и просто двигался к своей цели. Любой ценой. Любыми путями, даже окольными. Подойдёт всё, что угодно, лишь бы только не опоздать. Лишь бы только добраться вовремя.

Мир против? Плевать на этот мир! Надо – дотла сожжёт, лишь бы только… добраться.

Лишь бы только успеть.

- Ты всерьёз?

- Да.

- Это подставит под удар твою карьеру…

- Всерьёз считаешь, что мне до неё есть дело? – Змей даже не насмешничал, вопрос был задан совершенно серьёзно. В ответ на это Ур досадливо хмыкнул. О, мужчина перед ним не умел наживать друзей, вместо этого он умел наживать врагов и наживать деньги. Его состояние росло какими-то астрономическими темпами. Змей вкладывался в какие-то совершенно безнадёжные предприятия, а потом они выстреливали, делая своих хозяев богатейшими людьми… А вместе с этим в разы увеличивая благосостояние самого Змея.

Ур тоже так познакомился с ним.

Он был – уже состоявшимся человеком. У него было какое-то состояние, было много знаний и было ощущение, что проект, который у него на руках, может перевернуть мир вверх дном. Но нужны были деньги. Деньги, которых не было у тех, к кому он приходил со своим проектом. Он искал группу инвесторов. Он искал хоть какие-то способы. А потом к нему привели Змея.

- Пятьдесят на пятьдесят, - заявил равнодушно тип с глазами убийцы и внешностью идеального секс-символа. – Я дам тебе столько средств, что твой проект не будет ни в чём нуждаться. И продолжу это делать последующие пять лет. Пятьдесят лет после этого я буду получать с твоего проекта пятьдесят процентов от чистой прибыли.

Это было настолько невероятно, что Ур захохотал.

Один человек?! Кто-то один сможет дать денег достаточно, чтобы построить космические корабли для уборки мусора с орбиты?!

Да ещё и потом давать деньги? Пять лет? Не получая прибыли вообще? Чушь. Глупость. Бред.

Никогда ещё на памяти Ура никто так не переоценивал свои способности. А потом Ур задумался. Пятьдесят процентов чистой прибыли от проекта, который взлетел… или не иметь ничего, поскольку не получилось найти инвестора. Что лучше?

Он выбрал маленького воробышка в руках, который оказался сонным легендарным драконом…

Из маленькой компании, существующей исключительно на государственные заказы, с тремя корабликами для уборки космического мусора, спустя несколько лет на свет проявилась транснациональная корпорация, имеющая больше сотни кораблей разного класса сложности и снаряжения.

Подтянуть весь этот флот в одно место?!

Нет. Это было возможно… но зачем? Они изначально говорили только о двух кораблях, которые смогут сжечь все остатки станций.

- Ладно, - вздохнул Ур. – Я не убеждён, я по-прежнему считаю, что это самое чудовищное, что я только слышал в своей жизни. Но твоя дурная девочка – то, без чего этот мир сгинет. Словно любимая кем-то могущественным, кто сотворил для неё колыбель реальности, она хранима этим миром и хранит его сама. Я тебя услышал. Готовь обманку. Шаттл… полагаю, я для этого тебе не нужен.

- Правильно, - кивнул Змей, протягивая руку. – Увидимся по ту сторону бездны без голоса и глаз.

- Увидимся, - кивнул Ур, пожимая руку. – И сделаем всё, чтобы быть там, где нужно, вовремя.

Змей ещё не вышел за дверь, как в кабинете началась работа. Звонки, звонки, звонки…

Несмотря на то, что в кабинете было всего лишь без нескольких минут три ночи, кому-то предстояло спешно вставать.

Змея такие мелочи не интересовали, покинув дом давнего партнёра (а на деле того, кого с поправкой на его характер и образ жизни, можно было назвать его другом), мужчина остановился у машины, его ожидающей.

- Ты нормальная? – чуть удивился он.

Пантера пожала плечами:

- Да какая разница. Я покинула наёмников. Угнав у них шаттл. Считай, что сегодня я твой личный водитель.

- Ань, не думаешь, что это ей не понравится?

- Не понравится – вернусь, - легкомысленно отозвалась Пантера. – Садись. Не будем терять время. А это сборище кошек пусть радуются, что я никого не прибила.

- Рысь же…

- А что он? Он глава группировки, но уже давно не боец, который мог бы со мной справиться. В конце концов, я не зря периодически выпрашивала у Эми со мной потренироваться. Да и с правильной Рысью мы периодически тоже встречались, когда я ей рассказывала, как обстоят дела в группе. Я ей рассказ, она мне тренировку. Рысь же мужеского полу… не тянет, не тянет.

- Обленился?

- Нет. Перестал чувствовать конкурентов в окружающих и потерял чуйку бойцовскую. Как глава группы – выше всяческих похвал, хороший, денежный, мудрый. Его чуйка именно сюда ушла. Он хорошо понимает, у кого заказ взять можно, а у кого не следовало бы. На кого можно поохотиться, а на кого – не надо бы. Только один раз прокололся. Зато фатально.

- С Эми как раз.

- С ней. А ему говорила, что не нужно с ней связываться.

- Не послушал.

- Не-а. Он и раньше-то меня не слушал, хотя я всегда предупреждала о крупных неприятностях.

- Сам себе дурак, я понял.

- Не могу поспорить с мудростью слов твоих. Так что я устала и ушла.

- Убить не попытаются?

- Попытаются. Особенно, когда поймут, что я угнала шаттл и сделала это успешно, хотя они искренне полагали, что он защищён лучше любой принцессы во дворце.

- У тебя есть хорошие навыки?

- У меня есть связи, которые сделали меня экстренным единоличным хозяином техники. Достаточно произнести кодовую фразу и приложить ладонь.

- Эми и тут успела отметиться?

Пантера пожала плечами, первой садясь в машину, за руль.

Змей нырнул следом, вперёд. Не поворачиваясь назад, ровно спросил:

- Я только одного взять в толк не могу. Вячеслав Андреевич, вы тут что делаете?!

Сатана только вздохнул:

- Не знаю, Змей. Что-то делаю. Сам не знаю, что. Но я всё-таки врач. Тот, кому не надо ничего объяснять и пояснять, можно просто взять и воспользоваться навыками. Да и знания у меня гораздо выше среднего и обширнее. Где ещё вы найдёте того, за чей уровень профессионализма готовы поручиться лично?

Змей опешил настолько, что даже возразить не смог. А там и машина тронулась. Пантера точно считала, что в вопросах, когда нужно обеспечить безопасное возвращение Эми, стесняться точно не нужно. Дотянулись до перспективного кадра? Забрать! Вдруг пригодится?!

- К тому же, - продолжил Сатана журчать. – Обо мне никто не знает толком. Все потеряли меня из виду, пока сталкивались действительно крупные игроки. А маленький остался где-то там. Вдруг я вообще остался на свободе только для того, чтобы пригодится здесь и сейчас, Змей?

Рюичи бросил задумчивый взгляд на него и … промолчал, не сказав ни да, ни нет. Зуд дурных предчувствий слегка стих. Но надо было работать дальше. И пока машина мягко катила к шаттлу, можно было и поговорить с другими контактами.

В конце концов, вся операция должна была состоять из нескольких частей. Теперь.

Раз – в космосе у брошенных станций появятся обманки. Выглядящие в точности, как кораблики, чья цель доставить самоубийцу-смертника, который взорвёт корабль.

Ну, кому придёт в голову, что решать проблему (такого уровня, такого масштаба бедствия) будут корабли по уборке мусора?!

Два. И убедившись, что всё в полном порядке, эти обманки улетают в сторону, освобождая путь наводчикам из мусорных кораблей.

Три, одновременно с этим связка из крупного корабля и маленького кораблика отправляется на станцию 004, забирать Эми.

И всё, всё прекрасно, всё хорошо. Можно забирать супругу домой, отмечать её благополучное возвращение в ряды патруля, и больше никакой научной работы! …

Змей работал, уговаривая себя, что всё хорошо. Они успеют. Они будут вовремя. Они будут там, где надо, и никаких проблем не будет.

В конце концов, кто посмеет напасть на корабли в космосе… Нет, даже не так. Посметь – многие могут раззявить пасть из тех, кто выбрался в космос в эпоху джампа. Кто сможет проглотить то, на что позарился? У кого есть достаточно уровень технологий, чтобы атаковать другие корабли в космосе?

Змею вот такие деятели были неизвестны.

У него самого же такие способы были. Не из боевых. Но мирные вещи тоже можно было обратить в очень интересные решения. Выбора не было, время поджимало, так что… церемониться никто не стал. Бур шахтёрский в качестве оружия? Ха! Покажите того, кто сможет устоять против такого калибра, размаха и такой длины ствола.

В пять часов с небольшим машина остановилась на парковке в безопасном месте. Змей успел решить все дела и теперь устало тёр переносицу, мысленно ставя галочки в перечне дел. Сделано, выполнено, получилось, получилось, получилось.

Антик, он знал сейчас это точно, сидит перед телефоном. Как и Фея, как и Лерга. И вдвоём – Варга и Фея – мужественно собирались принять на себя первый удар, информационный, самый страшный. Если всё вдруг пойдёт не так…

Змей выбрал бы других, чтобы вывести из-под удара этих девочек. Но других не было. А они были – правильными. Идеально подходящими.

Змей понимал, что действует так, словно всерьёз считает, что их там, в космосе будут ждать. Изо всех сил эту мысль отрицал, но действовал так, словно она уже успела стать реальностью.

Ему было страшно.

И ему, и окружающим.

Но всё катилось, катилось, катилось, вовлекая всё новых и новых людей.

На часах было пять часов и шестнадцать минут, когда шаттл оторвался от взлётной площадки. Змей собирался управлять всей операцией с него до выхода на орбиту, а там пересесть на один из малых истребителей. Скоростных шустрых и … вооружённых. Наверху уже было крыло из трёх боевых машин. Тот максимум, который Змей смог получить, используя вообще всё из своего арсенала. Причём официально этих машин здесь не было. Они были на дежурстве в другом месте.

Тот, кто подписал приказ на то, чтобы они поднялись в космос, рисковал куда больше, чем просто своей головой и шкурой. Он рисковал всем. В том числе и проснуться героем. Это была достаточная ставка, чтобы военный с идеальным послужным списком, и своей, и всего рода разом, пошёл на сделку, разрешив использовать истребители.

Минуты текли так медленно, так горестно, так печально. Змей торопил бы каждую, если бы у него было время, хотя бы сделать глоток кофе. Вокруг него кто-то был, что-то происходило, кто-то что-то говорил, докладывал, уходил. Но он не замечал это разумом. Фиксировал, да. Но не отмечал. Он работал, он координировал, сводя всё воедино. Стягивая в своих удушающих кольцах все нити управления. Все должны двигаться, как единое целое. Каждый вздох, каждый выдох. Каждое басовитое урчание мотора и каждый взмах крыла – всё должно было двигаться в такт.

Тик. Так.

Тик.

Так…

Каждая минута отдавалась где-то в горле. Почему-то эти минуты было пережить сложнее всего. Каждая минутка казалась дополнительной могильной плитой.

И уговаривать себя, что всё в порядке, уже не получалось.

Поэтому наплевав окончательно и на согласованность, и на план действий, Змей сухо скомандовал:

- Приманки к станциям – брысь!

Все, кто был задействован в операции, все знали, что всё плохо. Что начальник не слегка одурел, но никто не верил в его слова. Никто не верил в предупреждение той, из-за которой сейчас в космосе собирались такие силы.

У каждого было в мыслях: «Да ладно. Это чушь. Так не бывает. Мы не в фильме. Мы не в блокбастере. Какая ещё перестрелка в космосе?!»

Три маленьких кораблика, выглядящих в точности, как боевые истребители (а на деле мусорные кораблики под переплавку), медленно поплыли к станциям. Каждый – к своей. Вначале они плыли вместе, потом в высчитанных координатах должны были разойтись в разные стороны. За штурвалами кораблей сейчас никого не было, и учёные, которые испытывали искусственный интеллект, переругивались у управляющего сектора, собирая данные, данные, данные! Это был один из самых крупных экспериментов, о котором они даже и мечтать не смели. Поэтому каждая секунда, проведённая в космосе этими корабликами, для них значила больше, чем годы работы.

А потом случилось это.

Просто. Буднично. Тихо и спокойно белоснежный прямой луч пронзил бескрайнюю черноту космоса, и рассёк на две части ближайший корабль.

…Тик…

…Так…

Не было криков, не было шума. Не было ничего.

Просто все, кому не повезло в этот момент находиться в одном помещении со Змеем, истово стали верующими, вознеся все молитвы, которые только им пришли в голову. Потому что вместо начальника всей этой операции, они увидели громадную змею на капитанском мостике. Но это, определённо, было просто от кислородного голодания мозга, поскольку в один момент в комнате не осталось ни единой молекулы кислорода…

…Тик…

…Так…

Огромный чёрный корабль с острым носом появился посреди космической громады неожиданно. Вот не было, и вот он есть. Кто-то из учёных что-то пробормотал про уникальные маскировочные щиты. Змея не интересовало.

Подавшись вперёд, к системам связи, он почти нежно попросил:

- Ребят, сделайте из него винтики и болтики. А остальное – на мусоррррр.

И ему ответили:

- Так точно!

…Тик…

…Так…

Вдохи-выдохи давались всё тяжелее и тяжелее. И в какой-то момент вообще всех людей из помещения выгнали, оставив там только Змея. И рядом с ним остался бодренький старичок. Уже успевший разжиться где-то кислородной маской. Спокойно устроившись в углу помещения, он что-то тихонько читал. И ждал, посматривая на часы.

Три истребителя, вынырнувшие снизу, стали для чёрного незваного гостя очень неприятным сюрпризом. Ещё более неприятным сюрпризом для него стало то, что никто не начал вести диалог и задавать вопросы. Истребители открыли огонь. И уже несколько цветных лазерных пучков пронзили космос. Всё было бесшумно. Всё было тихо.

И только часы.

Невидимые часы отсчитывали драгоценные секунды.

Змей видел, как снизу поднимаются корабли для сбора мусора. Он видел, что прибывают всё новые и новые корабли флота. Он видел, но… хватит ли этого? Достаточно ли этого?

Тревога снедала его изнутри. Тревога разрушала его разум настолько, что ему было даже сложно командовать. А потом стало легче.

Укол в предплечье за мгновение до этого он даже не почувствовал. Опомнился только когда Сатана уже возвращался на своё кресло, пояснив:

- Ангелочек спасла … спасла однажды то, что для меня важнее жизни и мира, Змей. Если ты не сможешь мыслить рационально, то ты не сможешь ей помочь. Поэтому … там не слоновья доза успокоительного. Но этого будет достаточно, чтобы вернуть тебе холодный разум, которым ты славишься.

И Змей, хладнокровный Змей, благодарно кивнул.

- Я не буду возвращать долг, я не брал ничего. Но … спасибо.

Сатана хмыкнул:

- Я помогаю Ангелочку, Змей. Ничего личного.

- Меня устраивает.

…Тик. Так…

Тик…

…Так.

Отмашку времени, столь жестокого, столь милосердного, они услышали одновременно. Ту самую секунду, когда всё разделилось на до и после, они оба ощутили где-то на кончиках пальцев, запачканных кровью.

Истребители были успешны. Они уничтожили нахального гостя, который встречал их здесь. И мусорные корабли уже шли к станциям, чтобы уничтожить уже и их.

Но страшный взрыв, который катился сейчас по космосу, был порождён совсем не им. Первой перестала существовать другая станция. Не те, к которым сейчас летели корабли зачистки. Нет. Перестала существовать станция 004…

Там, где была Эми!

На мгновение ужас случившегося оглушил Змея. Растоптал. А потом он собрался. Заставил себя собраться и взять себя в руки.

Эми не предотвратила взрыв? Значит - знала. Не случайно она отправила прочь Марту. Раз она не смогла предотвратить взрыв, значит, она могла найти способ выжить. Должна была. И если не думать в сторону того, что она нашла формулу джампа в космосе, то сейчас, где-то там, в тех мусорных осколках, находится ангелочек. Она – одна. И смерть вокруг.

- Вячеслав Андреевич, - Змей не думал, апеллируя к мудрости заклятого врага. – Сколько у нас времени?

- Шесть минут сорок семь секунд. Там не было спасательных капсул. Любые другие решения дают только очень мало времени.

- Хорошо, - не дожидаясь ответа, Змей уже включал конференцсвязь на все корабли, которые были рядом. Дотянуться. Успеть. И заговорил: - у нас всего шесть минут и уже тридцать две секунды, друзья. Где-то там, в мусоре, в который превратилась станция, на которую мы собирались попасть, девушка. Она привела нас сюда. Она сделала всё, чтобы мы с вами жили. Чтобы жили наши родные, наши близкие, наши друзья, наши дети. Она сделала всё, чтобы страшная болезнь на этих станциях никогда-никогда не пришла в наш дом. Она ещё жива. Я верю в это. Она где-то там, в этих осколках, которые сейчас медленно расплываются в разные стороны. И я хочу, чтобы вы все помогли мне её найти. Слышите? Она где-то там. Давайте вернём её домой. Туда, где зелёная трава и безмятежное, благодаря ей, голубое небо…

На кораблях не отвечали Змею. Корабли разворачивались. Нестройными рядами, со сбитой синхронизацией, они все, как один – летели к осколкам станции 004. Искать жемчужину, там находящуюся. Искать девушку с белыми волосами. Гнать наперегонки со временем, в бездне, которая столь алчна до чужих жизней. В месте, которое совершенно не желало расставаться со своей прелестью. В месте, которое искренне и истово собиралось похоронить Эммануэль Борисову-Лонштейн.

Глава 30. Сломанные крылья

…Тик… Так…

Дождавшись, пока экраны выведут сообщение об успешной отстыковке, Эми решительно поднялась со своего места. Она решительным образом не собиралась умирать. Вот ещё! Она знала точно, за ней придут. Её найдут. Её спасут. Если будет кого спасать. Соответственно, нужно было здесь и сейчас найти способ пережить взрыв и найти способ сохранить свою жизнь, как можно больше времени.

И вот забавность, она знала на этой станции десяток таких.

Но не было ни одного более надёжного и более экстремального – чем…

Девушка повернулась, скрестив на груди руки.

…Эта самая криокапсула.

Во-первых, комната, в которой она находилась, была в самом жаропрочном и самом устойчивом отсеке станции. Безусловно, от взрыва это не спасёт. Давление вакуума за бортом вскроет эту комнату, как консервную банку. Но это выиграет время, драгоценное время. И это было сейчас важнее.

Во-вторых, содержимое криокапсулы можно было сделать очень хорошо заметным, достаточно было добавить в систему подачи немного воздуха. Не чистого кислорода, а обычного, смешанного воздуха с базы, с частицами пыли, с разными примесями. Вступая в контакт с очищающими фильтрами, они заставляли криогенную жидкость светиться.

Наконец, ни один скафандр из тех, что находились на станции, не мог выдержать в открытом космосе больше десяти минут. Не говоря уже о том, что взрывную волну можно было пережить только в комнате. Особенно, если опустить ещё и защитные щиты. Чем Эми и занималась. Вообще, эти щиты были предназначены для того, чтобы сдержать распространение вируса (и Сурецкая, устанавливающая точки планируемого взрыва, просто о них не знала). Но сейчас они могли выиграть для Эми время.

Воздух в систему криокапсулы Эми уже добавила.

За пару минут до взрыва, она огляделась, решая, всё ли сделала, что могла. Затем забралась в капсулу, закинув туда предварительно кое-что ещё. Ждать. Ждать Эми не любила и не умела.

Но ей предстояло именно это.

Ждать и верить. Верить в друзей.

Верить в мужчину, который уже перевернул всю Землю, чтобы найти её по ту сторону неба.

Оставалось только надеяться, что этого хватит. Что этого будет достаточно.

Веры Эми. И её удачи.

В конце концов, этой удачи же хватило попасть сюда? Чтобы не допустить трагедии мирового масштаба! Должно же это и в обратную сторону сработать?

Эми уговаривала себя не бояться, уговаривала себя, что всё будет хорошо.

А сама неотрывно смотрела на часы на стене, ощущая, как начинает действовать снотворное. Оставаться в сознании она не собиралась. Не потому, что боялась, а потому, что точно знала, человек в панике себе не поможет, а вот навредить успешно может. Ей же нужно было дождаться помощи, а не сделать так, что помогать уже будет некому. Так что «снотворное – лучший друг, кофе – сегодня мой враг»…

Часы на стене мигнули и погасли. Душа ушла в пятки и предпочла там и остаться. Отключение часов значило только одно – первый взрыв на станции уже раздался, она обесточена. А значит теперь вопрос нескольких минут, как скоро она начнёт ломаться на куски.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Нельзя было поддаваться панике. Нужно было расслабленно смотреть, расслабленно дышать. Нужно было уснуть до того, как всё вокруг рухнет. Но это было так сложно…

Отвлечься не получалось. Проверенные техники – не работали.

И Эми просто было страшно.

Вот так просто страшно.

Просто потому, что страшно.

И засыпать было страшно, потому что вариант того, что Эми не проснётся был всегда.

Но засыпать было нужно.

Засыпать было необходимо.

…Момент, когда вся станция накренилась, Эми ощутила всем телом. Ощутила, но испугаться ещё больше не успела, наконец-то, подействовали вещества в системе жизнеобеспечения, и девушка уснула.

Она не видела, что происходило в космосе вокруг станции.

… как рушилась станция.

…как рыскали вокруг грандиозные корабли, пытаясь её отыскать.

…как рушится комната, в которой она находилась.

Она не видела, как одна из опорных балок, падая вниз, пробила край капсулы. И время, которое она так отчаянно выигрывала, сражаясь за каждую секунду, подобно песку, утекающему сквозь пальцы, ускорило свой бег…

А её искали.

Искали отчаянно.

Искали, выбиваясь из сил. Прочёсывая каждый миллиметр. Меняя друг друга и проверяя друг за другом.

Вначале искали живой.

Потом искали хотя бы тело, чтобы вернуть его домой.

Молодую девочку, которая больше не откроет глаза, жаль было многим, но … трагедии не случилось, какая страшная беда прошла мимо, никто толком и не знал. Сказали там какие-то слова, красивые, вдохновили, но это явно же были просто слова.

Имя той, кого искали, знали только несколько человек.

Среди них был и достаточно обычный парнишка, разве что которого можно было назвать искренним фанатом пропавшей девушки. Причём обеих её ипостасей.

Иванов Максим Алексеевич, он же Крок, в равной степени ценил и коллегу, капитана Лонштейн, и профессора Борисову с кафедры. Он знал, чем обязана Эммануэль и девочка, которая мало-помалу захватывала в сердце Максима уже куда больше места, чем он сам решился бы признать… И приходилось тянуться, меняться, сбрасывать старую шкуру и обрастать новыми привычками.

Максим не желал даже допускать вариант того, что профессор мертва. Ладно, кто угодно. Как угодно.

Но не она.

Парень размышлял очень просто.

Скорее всего, профессор знала о том, что будет взрыв. То есть это не спасательная капсула (о том, что их здесь уже нет, Змей был в курсе, а вместе с ним и его команда). Это не скафандр. В скафандре выжить не получится. То есть в первую очередь искать надо место на станции, в котором профессор сможет пережить взрыв. И что-то, в чём она сможет продержаться до прихода помощи.

Первым делом Максим полетел к медицинским секторам, но … там всё взорвалось в первую очередь, так что он напрасно потерял время. Вместо того, чтобы продолжить поиски, он отлетел немного в сторону, вытащил карандаш и листок бумаги и начал чертить линии взрыва. Прямо по грубой схеме станции. Где-то здесь должно было быть место, максимально удалённое от начального взрыва. Место, которое просуществовало в относительной безопасности дольше всех. Где сохранялся воздух, куда не попал вакуум сразу после взрыва. Место, которое выбрала бы для себя профессор Борисова… чтобы выиграть время.

Она знала точно, что за ней придут. И уж кому как не команде патруля было объяснять, что сдаваться Эммануэль Лонштейн не умеет. Но ведь это и к лучшему. Сейчас это качество могло стать тем спасительным канатом, который сохранит её жизнь!

Лишь бы только было так.

Лишь бы так было.

Формулы ложились на листок бумаги, расписывая, разрисовывая. Стрелки. Движение.

Маленький кораблик висел в вакууме, а потом сорвался с места. Решительным атакующим прыжком крокодила.

Крок чуял, добыча где-то рядом. Добыча где-то близко.

Зрение сузилось, превращаясь в узкий тоннель, он смотрел в одну точку, ту, где должен был быть след.

…Но следа не было…

- Макс? – громкая связь включилась неожиданно.

Крок даже подпрыгнул, выходя из своего транса, сердито выругался. Потянулся к кнопке:

- Да?

- Будь осторожен. Там два корабля рядом с тобой разворачиваться будут, набрав порцию мусора. Смотри, чтобы не сшибли.

- Понял, принял, спасибо, - буркнул парень, а потом резким рывком тронул вниз свой кораблик, чтобы освободить пространство для расхождения большим кораблям.

Это случилось в тот момент, когда он сам ушёл вбок, а два корабля наверху сблизились максимально возможно. На мгновение вниз упал отблеск огромных прожекторов, которыми обшаривали территорию выше. И Макс застыл. То, что он принял за мусор, в неверном свете блеснуло острыми серебристыми осколками, словно сломанные перья, усыпающие чей-то путь.

У него тоже были прожектора, только слабые совсем, и заряд двигателя они пожирали с несусветной скоростью. Но руки Макса дрожали, когда он, не думая, рванул на себя переключатели, включая их разом.

Он слышал, как по громкой связи кто-то беззащитно выругался, кто-то начал молиться, кто-то кричал – но не понимал ни слова.

Серебристые капельки стекали вниз, образуя огромное сломанное крыло, окутывающее собой маленькую капсулу, в центре которой была девушка.

Окутанная серебристой, то и дело вспыхивающей жидкостью, она казалась статуей, застывшей навечно, пойманная в ловушку между временем, она казалась бабочкой, распятой между секундами.

На то, чтобы поднять на борт капсулу, кораблик Макса рассчитан не был, но один из кораблей сверху уже отпустил часть мусора из гравищупалец и уже спускался вниз.

Макс смотрел, не отрываясь. Не позволяя себе поверить, не желая даже допустить и мысли о том, что случилось непоправимое.

Именно поэтому он увидел то, что ускользнуло от него в первый момент, когда он только увидел картину трагичную и печальную…

Внутренний контур был цел. Разливался криоген из внешнего, запасного бака!

- Змей, - прохрипел он, - Змей, там капсула внутри – цела.

- Да, - раздался спокойный хладнокровный ответ. – Я вижу. Мы уже выдвигаемся, Макс. Ты её нашёл. Возвращайся. У тебя осталось не так уж и много энергии на двигателе.

- Врач?

- Уже со мной. Скоро будет информация. Возвращайся на базу.

- Понял. Принял.

Отключив голосовую связь, Макс выдохнул и … накрыл лицо руками. Это не слезы. Нет. Это просто отчаянная мольба, обращённая вовне, так и осталась запертой в его маленьком кораблике. Лишь бы только…

…лишь бы только…

Серебристые частицы криогенной жидкости медленно уплывали в космос. Капсулу осторожно поднимали на корабль, где её ждали. Ждали отчаянно, веря и надеясь.

Веря и … молясь…

Ничего кроме этого не оставалось…

…Когда Эми снова открыла глаза, над головой был потолок. Такой обычный, такой обыденный потолок больничной палаты. С трудом повернув голову, она тут же закрыла глаза и открыла снова. Но нет, ей не показалось – рядом был Змей. Уложив голову на край кровати, он беззащитно и устало спал.

А в роскошной массе его волос видны были седые пряди.

Прекрасно понимая, кому надо сказать «спасибо», тем не менее, помимо бескрайнего чувства вины, Эми испытала только благодарность. Невероятный мужчина… Успел. Спас. Вернул.

Только что пережил при этом, спрашивать не хочется. И знать не хочется. И рассказывать, что пережила сама Эми, не хочется тоже. Только придётся…

Протянув руку, бесконечно тяжёлую, девушка дотронулась до волос мужчины… мужа. И улыбнулась, когда он, не просыпаясь, вцепился в её ладонь, словно утопающий в соломинку.

- Рюичи, - прошептала Эми тихо.

И мужчина тут же проснулся. Поднял голову, взглянул на Эми… и опустил голову обратно. Прижался лбом к её прохладной руке. И не смог сказать ни слова.

- Прости меня, - всё, что смогла прошептать девушка, а потом улыбнулась. – И спасибо.

- За что, милая?

- Ты пришёл.

- Ты всё сделала сама для того, чтобы выжить.

- Я знала, что ты придёшь. Верила в это. И ты пришёл. Что толку от моих приготовлений, если бы ты опоздал?

- Я успел… но уже боялся, что опоздал. Боялся, что даже того, что я просто подорвался посреди ночи, чтобы оказаться в космосе, будет недостаточно, когда увидел, как разлетается на куски станция, где ты была.

- Ты успел, - повторила Эми уверенно, не пытаясь отобрать ладонь. Ей самой сейчас тепло этого невероятного мужчины было необходимо. Его тепло. Его наличие рядом. – Ты смог. Ты прибыл вовремя. Именно тогда, когда это было необходимо. Ты сделал всё для этого… - дальше говорить Эммануэль не смогла, закашлялась. И всполошившись, Змей подорвался с места, чтобы её напоить.

- Не перенапрягайся, - велел мужчина. – Ты слишком слаба.

- Что со мной?

- Отравления и ожоги внутренних органов… То, что было внутри этой капсулы, мало напоминало криогенный… состав, который известен сейчас нам. Это что-то куда более… уникальное. Но, как сказал Вячеслав Андреевич, если бы не эта… жижа, ты бы не выжила. Она снизила в разы потребность организма в кислороде, погрузив тебя во что-то очень похожее на анабиоз.

- О! Я могу смело говорить, что я теперь царевна-лягушка, - Эми хихикнула и снова закашлялась. Сморщилась. Жалобно попросила: - забери меня отсюда, а?

- Куда? Эми, ты… - и осёкся. А что «ты»? Что он мог ей сказать? Для того, чтобы ей выздоравливать, сложное оборудование не требовалось. Капельницы прокапать? Он и сам мог. Не говоря уже о том, что Сатана обещал заглядывать, до момента, пока Эми не выздоровеет. Потом, так и быть, Змей может попробовать его поймать. Силами русского патруля джампа. А пока вооружённый нейтралитет, так сказать. Ангелочка на ноги ставить же нужно!

И Змей прекрасно зная, что как ни смешно прозвучит, но заклятый враг перед ним единственный, кто при любой ситуации выберет жизнь и здоровье Эми, только и мог, что сдаться перед обстоятельствами. Посадить Сатану в тюрьму?

Откровенно говоря, попробовать можно было бы. И даже момент, начинающийся с «посадить» тоже был бы успешным. А потом – он или сбежал бы, или дело развалилось бы в суде. Змей не хотел тратить ни свои силы, ни своих ребят. Это Эми могла бы справиться в суде с неожиданными попытками развалить надёжное дело. За счёт того, что всегда держала в запасе парочку старших козырей, а то и джокера могла заранее себе спрятать в рукав.

Змей не был Эми.

Так что он смирился с тем, что какое-то время обеспечивать здоровье его супруги будет тот, кого ещё недавно он сам с удовольствием бы убил.

Соответственно, врач есть. Навыки есть. Зачем Эми оставаться в этой палате?

Если можно просто быть дома…

- Мы ничего не говорили Рашель.

- Молодцы, - одобрила Эми, протягивая руки. – Вы всё правильно сделали.

- Да, мы такие, - пробормотал Змей, поднимаясь и решительно заматывая Эми в больничное покрывало. – Знаешь что… Я потом бумагу напишу, что тебя забираю. А вначале тебя заберу.

И Эммануэль Лонштейн, предпочитающая всё на свете проводить через бумаги, не возразила ни единым словом. Бумаги – можно и потом, бумаги никуда не денутся. А ощутить землю под ногами, увидеть вокруг стены любимого дома – это бесценно.

Змей только пробормотал себе под нос, что некоторые, самые страшные события, имеют и свои положительные оттенки.

Но Эми услышала, фыркнула ехидно:

- Конечно, к лучшему. Покрасишься в блондина!

- Мне не пойдёт, - возмутился Змей.

- Кому не пойдёт?! Тебе не пойдёт? Посмотри на Макса. Ему в образах рекламных какой только образ не примеряли. Ему только рыжим не пошло, слишком лицо красивое и веснушки ему слишком затонировали. А ты – пофактурнее будешь. Представляешь, входишь ты утром… на совещания… А там… полный шок…

- Не вхожу.

- А? – осеклась Эми. – В смысле?

- Меня временно отстранили от управления русским патрулём, - сообщил Змей равнодушно. – И мои контакты утверждают, что снятие – серьёзно. И на должность обратно меня уже не вернут. Оставят в патруле, безусловно. Потому что кто-то должен состоять… в той его части, что носит белую форму. Но, тем не менее, в официальной части высоких должностей мне уже не видать.

И не удержался, протянул:

- К счастью…

Эми, обнимая его за шею, спросила участливо:

- Надоели?

- Не то слово.

- Жаль. Ты же – хороший руководитель.

- Для патруля, - усмехнулся Змей. – Но уж точно не для всех этих политесов. Вежливости принудительно-очаровательной, вкрадчивой. Эти люди знают, что их жизни в моих руках. Их жизни, местами благополучие. Они знают, что я знаю об их тёмных и грязных делишках слишком много. Убить меня – не смогут. Но и ходить со мной в качестве… «подчинённого» для их психики слишком большое испытание.

- Бедный, - посочувствовала Эми, чуть крепче обнимая мужчину. С каждой фразой, с каждым новым словом «ни о чём», не о том, что случилось. Не о том, что там было, она ощущала, как оживает. Как возвращается в «мирное время», насколько это возможно. Как жизнь, капля за каплей, согревает её тело, пропитавшееся космическим холодом.

Змей фыркнул, толкнул створки окна и шагнул на улицу, унося с собой свою драгоценность.

В этот вечер они так и не узнали, что через несколько минут после их исчезновения, в палату Эммануэль Лонштейн заглянул незваный гость, которому кардинально не понравилось её отсутствие на месте. Ведь по документам пациентка ещё не покидала больницы! И наблюдатели на всех входах утверждали, что ни живой, ни мёртвой, она отсюда не ушла.

Гость был так расстроен, что любезно «потерял» в постели этой самой пациентки неплохое взрывное устройство, которого хватило бы, чтобы сравнять с землёй всё здание больницы…

Но обо всём этом Змей и Эми узнали только следующим утром. Переглянулись, пожали плечами. И даже не стали этот случай изучать плотнее. Им обоим было очевидно, что это – тупик… Но это было только завтра.

А пока… Змей опустил Эми на качели у её дома, закутал в плед, укрывая от прохладного ветерка, задумался:

- Знаешь, сейчас принесу капельницу.

- И кофе!

Мужчина споткнулся. Развернулся, укоряюще глядя на своё чудовищное чудо.

- … Ангел мой, - вкрадчиво зашептал он, наклонившись к нежному уху. – Какой. Кофе?!

- Я хорошая! Я согласна на молочный слабенький кофе с пенкой и карамельным сиропом.

- Эми…

- Я! – радостно отозвалась Эммануэль и попыталась вытащить руки из-под пледа. Не получилось. Змей заматывал на совесть.

- Ты вот сейчас не шутишь?

- Нет, конечно же! Как я могу шутить такими вещами?!

- Действительно… - вздохнул Змей тяжело. – Ладно. Пусть будет по-твоему, маленькое чудовище. Я сварю тебе кофе. И принесу тебе твои пончики из той французской булочной, где на пакетах зелёный с золотым динозавр пожимает лапку рыжему коту.

- Я не поняла! – возмутилась Эми. – Ты не должен был знать о той булочной! Это … это тайна! Это самая таинственная тайна из всех кофейных тайн в моей жизни!

Змей только вздохнул:

- Малышка, ты серьёзно считаешь, что я был не в курсе? Я ещё и персонал там дважды полностью менял, пока не собрал людей, которые действительно умеют держать язык за зубами в мере достаточной, чтобы не описывать, куда делась «вот та самая девочка с коралловыми губами и удивительными локонами, в васильковом платье».

- Вот так вот, - ахнула Эми. –Я, понимаешь ли, тут искренне считаю, что это моё тайное место, а оно моё тайное не потому, что меня ни разу до туда не довели, а потому, что оттуда взять след ни разу не смогли!

- Ты же не думала, что я оставлял такие вещи всегда на самотёк?

- Однозначно я так и считала! Я нашла это место, когда мы были ещё даже не напарниками, а я просто была твоей подопечной, стажеркой! Я пока ещё только думала о том, чтобы начать тебе действовать на нервы романтическими побуждениями, - насупилась Эми. Потом задумалась. Так, стоп. А как она вообще в эту самую булочную попала?

Укоризненно посмотрев на Змея, Эми вздохнула:

- Теперь у меня много-много вопросов. Но давай-ка с самого простого. Получается, я ещё тогда просто … глупышкой попалась в твою ловушку?! Это что твоё кафе? Ты намеренно меня туда привёл?

- Должны же были у тебя быть безопасные места, - уклончиво отозвался Змей, не сказав прямо ни да, ни нет.

- Рю-и-чи. Я хочу прямой ответ на поставленный вопрос!

- … Так сколько тебе пончиков к кофе? – спросил мужчина вежливо, кардинально меняя тему. Только глаза сверкали насмешливо.

- Ты! – возмутилась Эми. – Ты! Змей подколодный!

- Я просто очаровательная чешуйчатая гадость. Ты сама так говорила, моя маленькая. Итак. Кофе, три пончика, один из них мятный, второй шоколадный, а третий – в шоколадной глазури с орешками… - и исчез, оставив Эми смотреть ему вслед с приоткрытым ртом.

Нет, ну, это просто за гранью добра и зла! На тот момент, они же вообще… вообще ничего! Ничего не предвещало! Она была для него просто маленькой досужей проблемой и не более того.

Безобразие. Невероятное возмутительное безобразие!

Впрочем, кофе, если честно, хотелось больше, чем ругаться. А ещё больше хотелось осознать, что всё закончилось. Совсем всё. А для этого нужно было всё обговорить. Рассказать то, что мог знать только Змей. Потому что лишь ему одному собиралась Эми рассказать всё, в деталях, от начала и до конца. Не утаивая ни собственного страха, ни собственной боли, ни ужаса, ни испытанных эмоций. Честно говоря о том, как было … стыло. Как было холодно. Как хотелось, чтобы он был рядом.

А ведь ещё теперь появилась возможность, невероятно завлекательная и желанная – «выспаться в безопасности». Роскошь, которую начинаешь ценить больше всего, только когда оказываешься в ситуации, в которой это невозможно.

И это не говоря о том, что кто-то, кто продолжал поддерживать этот жуткий эксперимент наверху, всё ещё был здесь. Где-то рядом. И этому «кому-то» вряд ли понравится, что его драгоценный эксперимент перестал существовать… пусть даже, это и получилось потому, что его устроители сами завели мантикору на станцию 004…

Хмыкнув своим мыслям, нашла мантикору, когда на котёнка сейчас даже особенно не тянула, Эми закрыла глаза.

Как было бы хорошо сейчас проснуться и осознать, что ничего этого не было. Ничего вообще. Даже патруля не было.

И она – девочка совсем, внимательно смотрит на два предложения о стажировке, которые остались в итоге. Русский патруль и Меко-12.

Не вспомнить уже сейчас, за давностью времени, что же тогда стало решительным доводом. Тем самым, окончательным, после которого выбор в пользу патруля стал окончательным.

Быть одной из обычных, одной из тех, кого защищают другие. Одной из тех, на чьей страже стоят такие, как Змей… как Леда, как Максим, как Серхио. Как сама Эми, наконец!

С другой стороны, даже в рамках такой истории, вряд ли бы профессор Эммануэль Борисова избежала бы станции 004. Вот только гарантированно не было бы в её истории такого Змея, который нашёл бы и спас бы. Был бы кто-то ещё. Другой. Не лучше Змея, конечно же… сложно представить себе мужчину лучше, чем он. Но просто другой. Коллега, возможно… Возможно, кто-то из сопутствующей группы по интересам.

Возможно даже кто-то из тех, с кем Эми была знакома сейчас, при других обстоятельствах мог бы стать … с ней рядом.

…Мысли текли неспешно. Было немного беспокойно, но недостаточно, чтобы она выскользнула из своей дрёмы, становящейся всё сильнее и сильнее.

Какое-то время Эми ещё держалась, памятуя о том, что её ждёт кофе. Но потом над ухом раздался мужской вздох и её обняли.

Крепкие объятия, знакомые, нужные, правильные, надёжные, безопасные, уютные – были именно тем, чего Эми не хватало, не хватало так давно. И она уснула. Спокойным крепким сном, без сновидений…

Глава 31. Вопросы и ответы

Эми проснулась глубоко за полночь. Шторы в спальне были задёрнуты не плотно, словно кому-то не хватило рук, чтобы нормально сдвинуть с места тяжёлую ткань, … руки были заняты что ли…

Кем-то очень сладко сопящим на ухо.

Фыркнув своим мыслям, Эми потянулась, как выспавшийся котёнок, повернулась и … оказалась нос к носу со Змеем, распахнувшим глаза.

- Не смотри на меня так. Я не еда! – мгновенно выдала Эми.

- Десерт? – уточнил мужчина.

- Просто не еда. И глубоко настаиваю на соблюдении собственных прав на неприкосновенность!

- Сказала та, кто последние несколько часов спал на мне.

- Ч… что? – Эми насупилась. – Это другое!

- Конечно. Так, кофе будешь?

- Нет, не буду. За ним тебе придётся вставать, уходить. А мне так уютно… у меня удобный матрас… подушка… даже одеяло! – деловито перечислила Эми, подразумевая при этом везде Змея. Подушкой выступало его плечо, матрасом – он сам, поскольку девушка действительно на нём полулежала. Ну, а одеялом она обозвала его руку, обнимающую её за плечи.

- Удобно?

- Очень.

- Но всё же кофе…

- Ты лучше. Так что лежи… и не мешай мне релаксировать.

Змей хмыкнул, легко поцеловал Эми в висок:

- Хорошо, малышка. Я просто лежу, молчу и не мешаю тебе релаксировать.

- Так. Нет. Про «молчать» я ничего не говорила. Не надо лишних обязательств. Я хочу очень многое спросить.

- Спросить?

- … Рассказать тоже, - вздохнула Эми. – Но спросить тоже хочу многое.

- Честно делим всё пополам? Вопрос-ответ?

- Можно и так. Можно вначале я всё спрошу, потом я всё расскажу…

- Как тебе больше хочется?

- Не вспоминать это, - выдохнула девушка, спрятав лицо на плече у Змея.

- Тогда не вспоминай? – предложил он, а потом начал мягко перебирать прядки волос. – Или там случилось что-то, из-за чего тебе нужно об этом рассказать?

- Ты слишком догадливый. Там случилось … многое. Есть то, о чём я расскажу тебе с удовольствием. Есть то, что я расскажу тебе, потому что одна нести это просто не смогу. Не уйду далеко, сломаюсь. Есть то, о чём я шепну только тебе на ушко… и буду надеяться, что больше никто и никогда не узнает. Не расшифрует. Не найдёт.

- Звучит… подозрительно.

- Это ты ещё не представляешь, о чём я сейчас говорю…

- Не представляю. Но внимательно тебя слушаю. И твои вопросы. И твой рассказ. С чего ты хочешь начать?

- С вопросов. Они… для меня важны. Очень.

- Что ж… буду надеяться, что за ответы на них меня оставят в живых. Но давай приступим. И… как я тебя нашёл, да?

- … Я такая предсказуемая?

- Нет. Просто это то, чего ты, скорее всего, так и не смогла себе объяснить. Так что твой вопрос касается именно этого. Ты не любишь что-то не понимать.

- Хорошо, - Эми опустила ресницы, снова подняла взгляд на Змея. – Поймал. Это действительно мой второй вопрос.

- … Удивила. А первый?

- … Ну… это… мы… на самом? Деле? Женаты? – в женском голосе звучало смущение. Такое, словно задавая этот вопрос, Эми предпочла бы оказаться где-нибудь очень-очень далеко сейчас от Змея. Лучше сразу на дне Мариинской впадины.

Змей даже смеяться не стал. На мгновение его объятия стали чуть крепче, немного удушающими. А потом он спокойно сказал:

- На самом деле. И все документы оформлены. Я только фамилию не стал твою менять. Слишком у тебя много документов и публикаций. Взял сам твою. Рюичи Борисов-Лонштейн. Звучит?

- Звучит прекрасно, - согласилась Эми, хихикнув. Её лицо, пылающее алым, в темноте всё равно было не видно. Но… на самом деле. – А…

- Если захочешь отметить – отметим, - улыбнулся Змей, поцеловав её в макушку. – А кольцо я хотел тебе твоё вручить отдельно. Чтобы свидание, задуманное, чтобы ты могла подумать… Подойдёт?

Эми покачала головой и подняла ладошку. Хотела сказать: «Нет, отдай сразу», и не сказала. Кольцо уже было у неё на пальце. В темноте было не видно деталей, но … это был… дракон? Китайский, больше похожий на огромного змея… Её кольцо действительно было не гладким ободком металла, а свернувшимся в кольцо драконом… прикрывающем её палец маленькими крыльями, так оберегающе, так осторожно, так вкрадчиво.

- Тебе не кажется, что ты слишком много знаешь? – озадачилась Эми.

- Мне кажется, что я слишком мало знаю. О тебе, о твоих интересах, о твоих желаниях. О том, как ты умудряешься попасть в беду там, где, по идее, должна быть в безопасности, - начал перечислять задумчиво Змей. Потом вздохнул: - лучше бы ты в Патруле оставалась, чем на свою научную работу переходила.

- Ага! – ликующе воскликнула Эми. – Ты признал это! Ты признал, что Патруль – для меня самое безопасное место.

- … Нет. Самое безопасное место для тебя – рядом со мной. Об аксессуарах и окружении поговорим отдельно.

Эми фыркнула, снова затихла. Закрыла глаза. Потом открыла:

- Второй вопрос. Как ты меня нашёл?

- О, это было проще всего. Ты же знаешь, что на орбиту выведены спутники? Самые разные. Есть среди них и технические, которые направлены на то, чтобы добавить самой системе джампа безопасности.

- Система «Вектор»? Она корректирует перенос, если перемещение, заданное векторизатором, может привести к беде? – уточнила Эми.

- Точно. Он самый. Как ты знаешь, за работоспособность Вектора отвечает плотная сеть спутников: военных, медицинских, патрульных.

- … Ты же их не взломал?

- Что ты. Нет, конечно же. Это незаконно. Стал бы я такое делать? Я их купил. Деньги решают всё. Так что примерно через двенадцать часов после твоего исчезновения, у меня была полная расшифровка того, где был твой браслет. А поскольку с тебя его не сняли, когда вывозили в космос, то у меня был прямой след. Дальше проще, несколько крупнейших научных центров, работающих с самыми лучшими телескопами, обыскивали нужный сектор. Как только они нашли станцию 004, оставалось самое простое. Я пошёл к прямому начальству и вежливо сообщил, что мне нужно слетать в космос. Ну, так, с девушкой любимой повидаться.

Эми сначала опешила, потом фыркнула сердитым котёнком.

- И тебе так просто пошли навстречу?

- Нет, конечно же. Вначале мне попытались объяснить, что это плохо, когда начальник русского патруля приходит с таким запросом. Я вежливо объяснил, что нахожусь в этом кабинете, как частное лицо. Потому что, если бы я находился здесь, как начальник русского патруля, мне стоило бы примерить, перед тем как заходить, белый костюм.

- Что-то мне кажется, ему это невероятно не понравилось.

- Ты, как всегда, восхитительно права. Ему не понравилось. Но когда он услышал, что мне нужно всего лишь, чтобы он «закрыл глаза» на вылет частной ракеты, на частную же станцию, он радостно на всё согласился. Лишь бы только я свалил из его кабинета. А, ну, и сразу же, в тот же день, он написал заявление по собственному.

- … не везёт департаменту.

- Я тоже так думаю. Впрочем, те, кто… на нашей стороне, предложили отличное решение. Раз я всё равно не смогу возглавлять русский патруль, чтобы мне не возглавить наш же сектор военный?

Эми опешила, закашлялась, поперхнувшись воздухом, потом захохотала, хотя и болело в груди, и клекотало:

- Ты серьёзно?!

- Более чем.

- Но это же… это же…

- Управляемый военный сектор. Возможность выстроить, наконец, нормальную рабочую взаимосвязь между двумя столь важными для государства организациями. А не наблюдать с горечью за тем, что сейчас творится.

- Рю…

- Да?

- Но ведь это нагло!

- Конечно.

- И нахально!

- Вне всяких сомнений.

- Ты думаешь, сработает?

- Нисколько в этом не сомневаюсь.

- Но… но… - Эми, только успокоившись, снова захихикала. – Это просто прекрасная мысль! Но … она требует соответствующего управления тогда в патруле. Вернёшь Котика? Или поставишь Мерцающего?

- Нет. У нашей фракции есть куда более… интересная кандидатура.

- Более интересная… Никого из новеньких нельзя. Из оставшихся стареньких тоже никого не стоит рассматривать. Они не захотят это на себе тащить. … Моя Леда? Она хоть и новенькая, но она хорошо известна.

- Только среди очень узкого круга. Но теплее. Ещё варианты?

- Нет… - захлопала Эми глазами. – А кого?

- Тебя, мой ангел. Тебя.

- Что? – опешила повторно девушка, потом захихикала. – Нет. Ты что. Рю. Какой из меня начальник русского патруля?!

- Прекрасный, на самом деле. У тебя есть всё, что необходимо для этого дела. К тому же, сама подумай, какой у тебя карт-бланш! Какая у тебя поддержка будет со стороны военного департамента. Впрочем, не только его.

- Не только?

Змей пожал плечами:

- Оказывается, ещё одна «личность» Сатаны очень высоко поднялась в научном департаменте. Мы поговорили, подумали… и решили, что он его возглавит.

- Ты сейчас что, издеваешься?

- Абсолютно серьёзно. Давай честно, официальными путями его не поймать. А убивать… - чтобы гарантированно его убить, нужен кто-то вроде меня или тебя. Я на него не подниму руку, я ему должен за твою жизнь. Если бы не то, что он был с нами на корабле, варианты могли бы быть. А так – ты внизу, ты жива и отделалась только очень лёгкими повреждениями. В какой-то мере можно сказать, что отделалась лёгким испугом. Немного ограничений на физическую нагрузку. Немного дополнительных нагрузок на лёгкие, их зацепило больше всего. Капельницы, препараты. Собственно, и всё. И ты снова в строю, снова на ногах. Ты – тоже не поднимешь на него руку сама. Потому что понимая, в чём он виноват, какую кашу и бучу устроил, тебе лично он ничего не сделал. Да, если он будет угрожать безопасности Рашель, прадеда, тебя самой, да меня, наконец! У тебя рука не дрогнет. Но в будни ты оставишь его в живых. Не говоря уже о том, что он просто тебе нравится.

Эми надулась.

Но возражать не стала. Да. Ей нравилось общаться с Сатаной. Потому что…