Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса

18 КОЛЛЕКТИВНОЕ ИСКУПЛЕНИЕ

Мы обсуждали различные проблемы с Силасом, когда многозначительный призыв Друзо объединил нас возле него в его частном рабочем кабинете.

Руководитель «Мансао» был короток и ясен: срочный вызов с Земли требовал помощи жертвам авиакатастрофы.

Не останавливаясь на подробностях, он заявил, что призыв через несколько мгновений повторится, и приглашал нас переждать, пока мы сможем изучить тему с необходимой эффективностью.

И в самом деле, едва он сделал своё замечание, как каким-то любопытным аппаратом были получены сигналы, подобные азбуке Морзе. Друзо включил его, и мы увидели, как включился маленький телевизор под мощной линзой, который стал проецировать живые картинки на другой экран, находившийся невдалеке, тонко встроенный в стену.

Словно сидя в кино, мы, удивлённые, глядели на земной пейзаж.

Посреди обломков воздушного судна, разбившегося на вершине крутой и дикой горы, лежало множество тел. Можно было догадаться, что пилот, введённый в заблуждение предательским плотным туманом, не смог уклониться от удара о гранитные вершины горы, молчаливые и неумолимые, словно ужасные башни какой-то крепости.

Посреди этой сцены пожилой развоплощённый мужчины с благородным лицом произносил трогательную просьбу у «Мансао» выслать команду, которая могла бы забрать шесть из четырнадцати сущностей, развоплощённых в этой зловещей катастрофе.

Пока Друзо и Силас принимали меры для работы помощи, мы с Хиларио в ужасе смотрели на это небывалое для нас зрелище.

Восемь из развоплощённых в несчастном случае лежали в положении шока, оставаясь у своих изуродованных тел. Четверо из них стонали над своими собственными останками, двое других в отчаянии плакали и кричали, плохо осознавая случившееся, хоть и были ещё соединены с плотными телами.

Но духовные друзья, преданные и отважные, спокойно и внимательно следили за всеми.

Подобно каскаду света, льющемуся с Небес, быстро прибывала помощь Всемогущего, в форме благословенного потока любви.

Сцена была настолько реальной для нашего наблюдения, что мы могли слышать стоны тех, кто пробуждался в изнеможении, молитвы помощников и разговоры санитаров, которые решали, какие меры предпринять.

С растревоженными душами мы увидели, как телевизионная информация исчезла, пока Силас с восхитительной эффективностью выполнял распоряжения руководителя учреждения.

В несколько мгновений многие труженики центра были готовы отправиться к месту, которое им описали в деталях.

Вернувшись в кабинет, где мы его ждали, Силас ещё несколько минут поговорил с ориентером по поводу этой работы.

И тогда мы с Хиларио попросили разрешения принять участие в развернувшихся работах помощи, от чего Друзо по-отцовски отказался, объяснив нам, что работа крайне специфическая, требующая от сотрудников суровой и специальной подготовки.

Осознавая, что наставник может уделить нам больше времени, мы воспользовались случаем, чтобы задать ему вопрос о коллективных испытаниях.

Хиларио открыл дебаты, спросив с почтением, по какой причине его попросили помощи в отправке шести развоплощённых, когда жертв было четырнадцать.

Друзо ответил твёрдым и спокойным тоном:

— Помощь в авиакатастрофе распределяется без каких-либо различий, но нам надо иметь в виду, что если бедствие для всех разбившихся одинаково по своей природе, то смерть различна для каждого из них. Пока что только те, кому внутренняя жизнь позволяет моментальное освобождение, будут извлечены из плоти. Что касается других, чья теперешняя ситуация не позволяет им быстрого отделения от физического тела, они останутся соединёнными со своими останками немного дольше.

— Сколько дней? — вскричал мой коллега, неспособный сдержать переполнявшие его эмоции.

— Это зависит от степени анимализации флюидов, которые сдерживают Дух в телесной активности, — ответил нам наставник. — Некоторые из них задержатся на несколько часов, другие, возможно, на несколько дней… Как знать? Мёртвое тело не всегда обозначает освобождение души. Тот тип жизни, который мы ведём в течение своего физического стажа, диктует условия нашей смерти. Чем больше мы валяем своё существо в потоках низких иллюзий, тем больше нам придётся приложить времени, чтобы истощить жизненные энергии, которые держат нас в тяжёлой и примитивной материи, из которого состоит наш физиологический инструментарий. Поэтому мы будем оставаться в низших ментальных творениях, к которым мы приспособлены, находя там горючее для великого презрения во мраке собственно телесной области. И чем больше мы подчиняемся дисциплине Духа, которая придаёт нам уравновешенности и сублимации, тем больше великих преимуществ мы обретаем, чтобы выйти из плоти во время любой срочности, которой нам не избежать в силу долгов, которые мы наработали перед Законом. Вот почему «физическая смерть» отлична от «духовного освобождения».

— Но это не значит, что другие жертвы несчастного случая окажутся без помощи, хоть и принуждены к временному удержанию в своих собственных останках, — сказал я.

— Ни в коем случае, — подхватил благородный друг. — Никто не живёт без поддержки. Бесконечная любовь Бога охватывает Вселенную. Братья, увязнувшие в низших слоях физического существования, постепенно поймут ту помощь, которую они способны принять.

— Но, исходя из того, что они не могут получить помощь сразу же, — заметил Хиларио, — не будут ли они притянуты развоплощёнными порочными сущностями?

На лице Друзо появилось весьма специфическое выражение, и он ответил:

— Да, если допустить, что огни глухи к добру, возможно, они соблазнятся на предложения зла, чтобы благодаря его мучениям они повернулись к добру. Но по этому поводу надо иметь в виду, что соблазн — это всегда мрак, который терзает наши жизни, изнутри и наружу. Соединение нашей души с инфернальными силами наблюдается в сравнении с адом, который мы носим в себе.

Более ясного объяснения и быть не могло.

Может, из-за расстройства таким прямым разъяснением, мой спутник, который, как и я, не хотел терять возможности углубить беседу, скромно подчеркнул:

— Благородный наставник, конечно же, у нас нет права ставить под сомнение любое распоряжение, идущее от руководства. Но даже в этом случае, я хотел бы более подробно знать причины, по которым нам запрещено принимать участие в работе помощи в службах спасения жертв. Не могли бы мы сотрудничать с работниками центра в экспедициях помощи жертвам различных несчастных случаев, расспрашивая их о причинах, ледащих в основе этих катастроф? Бесспорно, «Мансао», с присущей ему ответственностью, должно быть, занимается подобного рода работами каждый день.

— Почти каждый день, — уточнил, не моргнув глазом, Друзо.

И странно поглядев на Хиларио, добавил:

— Но надо отметить, что вы собираете дидактический материал, предназначенный к пробуждению наших воплощённых братьев, которые почти все находятся в фазе важной борьбы в улаживании своих счетов с Божественной Справедливостью. Анализируя подобного рода спасения, вы неотвратимо должны будете вскрывать ситуации и проблемы, способные создавать деструктивные образы в разуме большого числа тех, кому вы предлагаете себя в помощь.

Наметив лёгкую улыбку, в которой проглядывалось смирение, облагораживавшее его выдающийся ум, он добавил:

— Мне кажется, что мы могли бы комментировать катастрофу большой значимости, не вдыхая в них вируса страха, который так часто оказывается носителем разочарования и смерти.

Слова ориентера, спокойные и евангельские, привели в порядок наши наименее созидательные импульсы.

Бесспорно, Земля переполнена сущностями, которые, как и мы, оказываются связанными со скабрезными обязательствами, нуждающиеся в постоянном воздействии для необходимого восстановления уравновешенности. Было бы несправедливо мучить их мыслями страха и страдания, когда хорошо прочувствованным и прожитым добром мы можем каждый миг отдалять тучи потенциального страдания от нашего горизонта.

Ощутив наше понимание и подчинение, которые не оставляли никаких сомнений, руководитель центра продолжил приветливым тоном после короткой паузы:

— Представим себе, что вы стали анализировать источники испытания, которому должны будут противостоять пережившие его… Вы, бесспорно, нашли бы преступников, которые в своё время бросали своих беззащитных братьев с высоты больших башен, чтобы их тела при соприкосновении с землёй распадались на части. Вы нашли бы спутников, которые в разные времена совершали ужасные преступления на поверхности моря, толкая в пустоту ценные существования, или самоубийц, которые бросались с высоты зданий или с горных вершин, в крайнем поступке возмущения перед Законом. Пока что они найдут ресурсы, чтобы преобразить свою собственную ситуацию, лишь по одному достаточно тревожному эпизоду. Сколько перед нами тысяч воплощённых братьев, которые в счетах перед Божественным Судом имеют долги подобного типа? Но нам известно, что мы, сознания-должники, можем улучшить свои ежедневные кредиты. Сколько земных паломников, у которых на пути различные препятствия, поскольку они привыкли к достойным похвалы действиям, и правильно оберегаемы, чтобы смерть не застала врасплох их тела!.. Сколько ходатайств страстной молитвы получили уместные отсрочки лица, чьи шаги уже соскальзывали на край могилы?!.. Сколько ценных благодеяний в Высшей Жизни, жертвенных долгов собирают они для души, которая охотно их принимает, Высшей Жизни, где уже приняты меры к тому, чтобы смягчить суровость их необходимого испытания?! Мы знаем, что если две звуковые волны таким образом, что пик одной соединяется с вогнутостью другой, они не завибрируют, провоцируя тем самым молчание. То же происходит, когда, порождая новые ситуации с добром, практикуемым сегодня, мы можем вмешаться в причины зла, которое практиковалось вчера, нейтрализуя их и тем самым обретая свою уравновешенность. Поэтому я полагаю справедливым стимулирование работы добра всеми имеющимися у нас средствами. Милосердие и благородное изучение, вера и мужество, оптимизм и труд, искусство и медитация составляют новаторские темы, заслуги которых в реабилитации наших идей и, как следствие, наших судеб, не желательно забывать.

Друзо сделал долгую паузу и, вдохновляемый желанием учиться, я спросил его, не сопровождал ли он сам процесс коллективного искупления, в котором заинтересованные Духи не имели бы другой помощи, кроме насильственной смерти, чтобы положить конец своему плотному телу. Он быстро ответил:

— Мой опыт содержит несколько интересных случаев, о которых стоит рассказать. Мы поговорим лишь об одном из них, поскольку не можем откладывать свои обязательства.

Через мгновение, покопавшись в своей памяти, он благожелательно начал:

— Тридцать лет назад я пользовался присутствием возле меня двух благодетелей. Я многим обязан их самоотречению в этом светлом месте. Асканио и Лукас, уважаемые помощники Высшей Сферы, входили в состав нашей группы отважных и дружественных наставников. Когда я с ними лично познакомился, они уже много лет поддерживали заблудших и страждущих братьев. Образованные и благородные, они были неутомимыми спутниками в наших самых прекрасных осуществлениях. Но случилось так, что после многих долгих лет борьбы в батальонах священного братства они пожелали подняться в более возвышенные сферы, чтобы их идеалы святости и красоты могли расти. Но они не обладали условием, необходимым для совершения желаемого полёта. Полностью поглощённые энтузиазмом преподавания пути добра себе подобным, они не думали совершать погружение в прошлое. По этой причине очень часто мы более не выказываем ни малейшего расположения оглядываться на туманы низин, когда мы очарованы сверканием высот… Таким образом, они стали страстно желать вознесения, чувствуя себя слегка разочарованными отсутствием поддержки руководства, которое не признаёт необходимых заслуг. Тупик стал ещё большим, когда один из них потребовал мнения Генеральной Дирекции, которой мы подчиняемся. Требование последовало обычным путём, пока оба не были призваны к проверке во время определённой фазы процедуры. Несоответствующее положение, которое они приняли, было по-братски проанализировано техниками Высшего Плана, которые опустили их память к наиболее отдалённым периодам во времени. Из поля памяти были взяты различные досье наблюдения, подобные рентгеноскопии, которую используют медицинские службы Земли. И с помощью этих досье вышли на свет важные заключения. В действительности Асканио и Лукас обладали важными кредитами, обретёнными практически за пять веков достойного ученичества, представлявших пять последних существований в плотском мире и станциях духовного служения по соседству с физической сферой. Однако когда прогрессивный анализ дошёл до их деятельности в 15-м веке, возникло кое-что, что привело их к неприятным размышлениям. Приведённые глубинами памяти, вместе с большой болью в разуме, к сценам зловещего преступления, совершённого ими, возникли в упомянутых нами досье после магнетической операции, о которой мы говорили ранее. Это было в 1429 году, немногим позже освобождения Орлеана. Тогда они сражались в армии Жанны д'Арк… Жаждущие влияния среди собратьев по оружию, они, не колеблясь, убили двух своих спутников, сбросив их с высоты крепости на территорию Гатинэ в грязный ров. Их опьяняли слава и почёт, которые стоили им позже мучительных угрызений совести после смерти. Дойдя до этой стадии тревожного расследования, и в силу почтенности, носителями которой они были, компетентные власти спросили их, желают ли они продолжать этот специфический анализ. Они ответили отрицательно, предпочтя расплатиться с этим долгом до начала новых погружений в запасники подсознания. Так, вместо того, чтобы продолжать настаивать на желании возвыситься в более высокие уровни, они стали молить разрешения вернуться в поле деятельности людей, в котором они заканчивают оплату своих долгов, упомянутых нами.

— Каким образом? — заинтригованно спросил Хиларио.

— Поскольку они уже сами могли выбирать тип испытаний, в силу набранных ими нравственных ресурсов внутреннего мира, — объяснил ориентер, — они выбрали своей задачей область аэронавтики, для эволюции которой они предложили свои жизни. Два месяца назад они возвратились в наши ряды после того, как пережили смертельное падение, которое они навязали своим спутникам по борьбе в 15-м веке.

— А вы нанесли им визит во время подготовки их к перевоплощению, которое теперь закончилось? — с почтением спросил я.

— Да, я часто посещал их до отправления. Они были частью великой общности дружественных Духов в специфическом отделении перевоплощения. У всех были примерно одни и те же долги, что и у них. Они готовились к возвращению в плоть, таким образом охватывая искупительный труд в коллективном спасении.

— А все ли они могли сами выбирать тип борьбы, в которой они оплатили бы свои долги? — снова спросил я с совершенно естественным интересом.

— Нет, не все, — уверенно сказал Друзо. — Те, кто обладает большими нравственными кредитами, как те благодетели, о которых я говорил вам, располагают этим правом. Так, я видел множество таких, уполномоченных к страданию от насильственной смерти на пользу прогресса аэронавтики и инженерии, морского судоходства и земного транспорта, медицинской науки и промышленности в целом, следя, однако, за тем, чтобы в силу наработанных долгов и в согласии с идеями сознания, большинство из них не могло иметь подобной прерогативы. Им надлежало без каких-либо споров принимать испытания, горькие на вкус, будь то в детстве, юности или в старости, во время различных несчастных случаев, начиная с примитивного уродства и вплоть до смерти, чтобы рассчитаться с долгами.

— А как же родители? — встревоженно спросил мой коллега. — В каком положении оказываются родители тех, кто приходит принести себя в жертву прогрессу или справедливости в процессе обновления? Разве их боль не будет должным образом оцениваться силами, контролирующими жизнь?

— А почему должно быть по-другому? — ответил ориентер. — Сущности, нуждающиеся в подобном искуплении, притягиваются к сердцам, которые были сообщниками в их жалких преступлениях в далёком или недавнем прошлом. Также может быть, что родители не смогли выполнить свою роль перед детьми в другие времена, и это даёт им возможность научиться уважению и преданности, почтенности и нежности, которыми мы обязаны на Земле семейному очагу, переживая тяжёлое чувство, порождённое исчезновением и невыразимой тревоги. Коллективная боль — это лекарство, исправляющее наши взаимные неудачи.

В воздухе повисла долгая пауза.

Урок, казалось, погрузил нас в наш собственный внутренний мир.

Но, как всегда не удовлетворённый, Хиларио в тревоге спросил:

— Дорогой наставник, представим себе, что Асканио и Лукас после той победы, о которой вы говорили, всё ещё желают подъёма в более высокие планы. Нужна ли будет им новая консультация своего прошлого?

— В случае. Если бы они не показали необходимого для этого условия, они снова будут подвергнуты справедливому выслушиванию для анализа и отбора новых необходимых искуплений.

— Это значит, что никто не поднимается к Небесам, не рассчитавшись со всем на Земле?

Собеседник улыбнулся и закончил:

— Было бы более правильным утверждать, что никто полностью не поднимается к Небесам без полного расчета с Землёй, поскольку постепенное вознесение может наблюдаться, даже если оно неизменно подчинено заслугам, обретённым в уже совершённых победах. К этой теме вполне применимы принципы относительности. Чем больше Неба внутри души, через сублимацию жизни, тем более значительно вторжение души на внешние Небеса. И так продолжается вплоть до высшего общения её с Богом, Отцом Нашим. Для этого, как мы это признаём, необходимо отвечать перед справедливостью, а Божественная Справедливость неизбежно соединена с нашей личностью, поскольку никакое счастливое окружение или царство не будет представлять истинного счастья в нас без опосредованного одобрения нашего сознания.

Глубина урока была безмерна.

Мы перестали задавать вопросы, и поскольку срочная работа требовала присутствия Друзо в другом месте, мы удалились, чтобы вернуться в Храм «Мансао», чтобы помолиться и поразмыслить.