Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса

12 ОТЯГОЩЁННЫЙ ДОЛГ

Пока другие служители центра, торопясь, проходили возле нас, оживлённые желанием служить, столь уважаемый Друзо спутник спускался со ступенек храма в нашей компании, объясняя:

— Многие дежурные спутники используют этот момент, чтобы практиковать спонтанный культ братской любви. Здесь, в приёмной, они слушают отчаявшихся и печальных, и, насколько возможно, раздают медикаменты и утешения, не только призывая к пониманию, но и сопровождая их в мрачные круги или в сферу воплощённых, чтобы помогать в чувственных связях, которые волнуют их сердца.

В этот миг мы напрямую вошли в контакт с говорящими вполголоса группами. Наше зрение адаптировалось к царящей темноте, и мы могли различать жалкие и экзотические лица, печально окружавшие нас. Это были женщины жёсткой наружности, которых обезобразила нищета, и мужчины с лицами, измученными ненавистью и тревогой.

Со своей стороны, мы с трудом могли определить их возраст по земным меркам. Несчастье превратило их в привидения горечи, внешне сделав их почти полностью похожими друг на друга. У многих из них руки были подобны на высохшие когти, а ненавидящий или боязливый взгляд практически у всех присутствовавших выявлял мучительное потрясение разума, опустившегося в глубокие колодцы безумия.

Трогательные молитвы сливались со зловещими криками возмущения.

Погрустневшие, глядя на эту толпу в беспорядочных движениях, перед открытыми дверями спокойного алтаря, мы спрашивали у Помощника, почему гостеприимный храм, в данный момент почти пустой, не принимает всю эту толпу.

Но Силас, указав на вход в здание, которое мы только что покинули, посмотрел на лучистую дверь, которая, с того времени, как наступила темнота, казалась нам туннелем, открытым к свету, объяснил:

— Действительно, вы упоминаете о мере, которая была бы желательной для всех. Но они могут войти за священное ограждение, лишь начиная с того момента, когда смогут с должным почтением выносить свет. Почти все братья, собравшиеся в этом месте, несут в себе изменения, увечья, которые навязала им порочность, или подпитывают кровожадные чувства, которых не скрыть за трогательными молитвами. И в таком расположении они не выдерживают соприкосновения с господствующим здесь светом, состоящим из специфических фотоэлементов, характеризующихся точным электромагнитным содержанием, необходимым для поддержания нашего центра. У многих из наших братьев, лишённых здесь своих корней, на устах требование возможности практиковать преимущества молитвы вблизи алтаря. Но внутренне они хотели бы пинать ногами возвышенное имя Отца нашего Небесного, в преклонении иронии и кощунства. Чтобы они не тревожили божественную атмосферу, которую мы должны предлагать чистой живительной молитве, наши ориентеры советуют оставлять свет откалиброванным для более лёгкого избежания потрясений и ущерба.

В удивлении, Хиларио сказал:

— Это значит, что только искреннее раскаяние души сможет резонировать с электромагнитными силами, действующими в этих местах.

— Совершенно верно, — подтвердил его собеседник. — Наше учреждение раскрывает объятия испытанию и страданию, а не возмущению и отчаянию. Иначе в измученной области, где оно находится, это привело бы к разрушению и потере доверия.

В этот момент наш разговор был прерван десятками голосов и высохших рук, молящих о помощи. Силас сочувственно, но без тяжёлых чувств смотрел на них, пока мы не были остановлены какой-то услужливой женщиной, которая в тревоге кричала:

— Помощник Силас! Помощник Силас!..

Наш друг узнал её, поскольку внезапно остановился, дружески протянул ей свою правую руку и пробормотал:

— Луиза, что случилось?

Любопытство и печаль противопоставляли этих двух персонажей. Охваченная неудержимой тревогой, развоплощённая женщина вскричала без всяких объяснений:

— Помогите!.. Помогите!.. Моя дочь, моя бедная дочь Марина в отчаянии… Я изо всех сил боролась, чтобы отвести её от самоубийства, но теперь я чувствую себя обессиленной и не способной ни на что.

Рыдания сжимали ей горло, заглушая голос.

— Говори! — приказал ей ориентер нашей экскурсии, словно тревожный характер момента мог затемнить его ментальное спокойствие, необходимое для понимания новой ситуации.

Несчастная пала на колени, подняла глаза, полные слёз, и взмолилась:

— Помощник, простите мне навязчивость, с которой я говорю вам о своём несчастье, но я мать. Моя бедная дочь хочет покончить с собой сегодня ночью, всё больше увязая во мраке своего сознания!..

Силас посоветовал ей вернуться в свой земной дом, как она это может, и, протянув нам руки, разрешил быстрое путешествие к цели, на которую мы должны были отреагировать.

По дороге он проинформировал нас:

— Это подруга «Мансао», перевоплощённая тридцать лет назад, под эгидой нашего центра. Мы предоставим ей необходимую поддержку, и вы сможете исследовать проблему отягощённого долга.

Отметив, что наш друг умолк, мой коллега сказал:

— Как впечатляюще — видеть такое число женщин, задействованных в работе молитвы и помощи в этих областях.

Наш озабоченный благородный спутник попытался улыбнуться, но улыбка не дошла до губ, и он добавил:

— Великая истина… Редки те матери и супруги, которые ищут счастливые области без нежных чувств, которые греют им сердце… Огромная женская любовь — это одна из самых почитаемых сил в божественном Творении.

Однако у нас не оставалось времени на другие наблюдения. Мы добрались до небольшого жилища из трёх комнат, простых и узких, на физическом плане.

Настенные часы показывали несколько минут за полночь.

Сопровождая Силаса, чьё присутствие словно ветром смело мрачные сущности, группировавшиеся здесь с явным намерением нарушения покоя, мы вошли в скромную комнату.

Мы обнаружили, без единого слова, что проблема действительно прискорбна: малышка двух-трёх лет хныкала возле уставшей и взволнованной молодой женщины. Было возможно различить в её не осознающих широко раскрытых глазах стигмат тех, кто отмечен непоправимым страданием в момент рождения.

Несмотря на это, мы легко признали по озабоченности, которую невозможно было скрыть от Силаса, что бедная женщина представляла собой самый неотложный случай, которому мы должны были предоставить своё внимание и уход.

Стоя на коленях, несчастная покрывала головку девочки поцелуями, выказывая неоспоримую тревогу тех, кто расстаётся навсегда.

Затем, одним быстрым движением, она схватила бокал, содержимое которого не оставляло сомнений в том, что это был яд. Но прежде, чем она успела смочить в нём свои дрожащие губы, Помощник сказал ей уверенным тоном:

— Как ты можешь думать о мраке смерти без света молитвы?

Несчастная не услышала вопрос своими физическими ушами, но фраза Силаса остудила её разум, словно сильный порыв ветра.

Её глаза сверкнули новым блеском, а бокал задрожал в её теперь уже неуверенных руках.

Ориентер протянул руки, обволакивая её успокоительными флюидами нежности и доброты.

Марина, а это была она, сестра, для которой скорбящее материнское сердце просило помощи, под влиянием новых мыслей поставила опасный напиток на своё место и машинально поднялась и легла в постель, принявшись молиться.

«Боже мой, Отец Бесконечной Доброты, — молила она вслух, — смилуйся надо мной и прости мою ошибку! Я не могу так больше. Без меня муж мой будет жить более спокойно в лепрозории, а моя бедная доченька найдёт милосердные сердца, которые подарят ей любовь. У меня нет больше сил. Я больна… Наши счета убивают меня… Как я могу преодолеть свою болезнь, которая пожирает меня, и я вынуждена вязать и ткать без отдыха, разрываясь между мужем и малышкой, которые требуют моей помощи и нежности?…».

Силас провёл над ней несколько магнетических пассов прострации, и, подчинившись его лёгкому движению руки, она в неосознанном порыве силой ударила по предначертанному ей бокалу, который покатился по полу комнаты, разливая смертельную жидкость.

Проливая обильные слёзы, бедное существо в печали настоятельно молило: О Господи, смилуйся надо мной!..

Признавая в невольном жесте проявление посторонней силы, которая препятствовала её возможности обдуманной смерти в этот момент, она стала в молчании молиться, с очевидными знаками боязни и угрызений совести, ментального состояния, акцентировавшего её пассивность, которой и воспользовался Помощник, чтобы привести её к искусственно вызванному сну.

Силас испустил мощный фонтан флюидной энергии на кору головного мозга женщины, которая, будучи не в состоянии объяснить себе причины оцепенения, охватившего её нервную систему, тяжело погрузилась в сон, словно под воздействием сильного наркотика.

Помощник прервал операцию помощи и приветливо сказал нам:

— Перед нами удушающая проблема отягчённого долга. И, указав на молодую изнурённую мать, продолжил:

— Марина прибыла из нашего «Мансао», чтобы помочь Георгу и Зильде, в отношении которых у неё уже был долг. В прошлом веке она встала между ними, когда они только что поженились, втянув их в печальные опрометчивые деяния, стоившие им тревожного безумия на Духовном Плане. После их долгих страданий и разлада Господь разрешил многочисленным их друзьям ходатайствовать перед Высшим Отцом о том, чтобы их судьбы вновь соединились. И все трое возродились в одних и тех же социальных рамках для обновительного труда. Марина, старшая в доме нашей сестры Луизы, получила назначение ухаживать за своей младшей сестрой, которая таким образом смогла развиваться в теплоте её сестринской нежности, но когда они стали молодыми девушками, несколько лет назад, то, согласно служебной программе, составленной до её перевоплощения, молодая Зильда встретила Георга, и они инстинктивно возобновили любовные связи прошлого. Они страстно любят друг друга, и они обручились. Но, далёкие от выполнения своих обещаний, данных в Высшем Мире, согласно которым она должна была любить того же мужчину в молчании созидательного самоотречения, поддерживая свою маленькую сестру, которая раньше была отвергнутой супругой в очистительной борьбе, которую предложит ей теперешнее время, Марина, охваченная сильной страстью, стала нагромождать свои несбыточные планы. Полностью ослеплённая и глухая к призывам своей совести, она начала соблазнять жениха и, привлекая к своей тайной цели капризных и ущербных сущностей, посредством болезненных желаний, она самопроизвольно принялась гипнотизировать молодого человека с помощью развоплощённых вампиров, в компанию которых она была вовлечена, сама того не замечая. И неосознанно подчинившись, Георг перешёл от любви к Зильде к симпатии к Марине, заметив, что новая любовь растёт внутри него с ужасающей скоростью, и он сам не может контролировать её рост… Прошло несколько месяцев, они оба предавались тайным встречам, во время которых они всё больше порочили друг друга. Зильда заметила изменения в поведении молодого человека, но старалась оправдать его равнодушие к ней усталостью от работы и трудностями семейной жизни. Но за две недели до свадьбы несчастная была застигнута врасплох неожиданной и печальной для неё исповедью. Георг выложил перед ней ту рану, которая угнетала его внутренний мир. Он не отрицает ни её восхищения, ни её нежности, но уже давно признаёт, что только марина должна быть его спутницей в доме. Бывшая невеста сдерживает ужасное разочарование, охватившее её, и внешне не возмущается. Но уйдя в себя, в отчаянии, той же ночью, когда произошёл этот разговор, она ввела себе дозу инсектицида для муравьёв, приведшей её к физической смерти. Опустошённая страданием, развоплощённая Зильда была принята нашей сестрой Луизой, уже находившейся в нашем мире и вступившей в «Мансао» благодаря своим материнским заслугам. Несчастная просила защиты у наших Старцев. В положении матери, она сжалилась над обоими молодыми, поскольку в её глазах девушке-автору предательства было на что жаловаться, и более, чем отвергнутой девушке, хоть эта последняя и заработала серьёзный долг самоубийц, смягчённый в её случае ментальным безумием, к которому она пришла из-за того, что её так незаслуженно оставили… После исследования вопроса Министр Санцио, с которым мы знакомы лично, решил считать Марину должницей в ситуации, которую она сама осложнила. И немногим позже этого решения он предпринял всё необходимое, чтобы Зильду отвели в дом, чтобы там получить заслуженное ей внимание. Марина не прошла испытание самоотречением в пользу своей сестры, которая была её щедрым кредитором. Но в противостоянии Закону она сама себя приговорила к посвящению себя ей, теперь навязанной ей в качестве ужасно страдающей и горячо любимой дочери. Таким образом, свободные, Георг и Марина поженились, приняв на Земле любовный союз, о котором они мечтали. Спустя два года после свадьбы они уже качали в колыбели, украшенной кружевами, Зильду в качестве любимой дочери. Но… с первых месяцев жизни обожаемого ребёнка им пришлось пережить мучительное испытание. Зильда, которую теперь звали Нильда, родилась глухонемой и умственно отсталой, как последствие периспритной травмы, полученной в смерти через добровольное отравление. Несознательная и мучимая в глубине своего существа удушающими воспоминаниями недалёкого прошлого, она плачет практически днём и ночью. Но чем больше она страдает, тем больше нежности, сочувствия и любви получает от своих родителей. Их жизнь протекала спокойно, тревожимая лишь естественными испытаниями пути, когда несколько месяцев назад Георг был помещён в лепрозорий, где теперь лечится. Отныне, разрываясь между больным супругом и маленькой несчастной дочерью, Марина, в своём отягчённом долгу, страдает от депрессии, в которой мы её и нашли, также подталкиваемая искушением к самоубийству.

Помощник умолк.

Мы с Хиларио были ошеломлены и взволнованы. Проблема, мучительная с человеческой точки зрения, содержала ценные выводы о Божественной Справедливости.

Силас коснулся лежащей в прострации женщины и уверенно сказал:

— Господь поможет нам в том, чтобы она восстановилась и обрела мужество.

В этот момент в комнату вошла сестра Луиза, смятенная и взволнованная.

Она осведомилась обо всех фактах и поблагодарила, вытирая слёзы.

Затем, желая довести помощь до конца, Силас снова применил магнетические пассы к ослабленной женщине, и мы оказались свидетелями незабываемой сцены.

Марина в Духе отделилась от своего соматического тела и посмотрела на нас своим мутным и ничего не выражающим взглядом.

Но словно пробуждая её ощущения разума, наш руководитель приложил свои руки, теперь обрамлённые ореолом светящихся флюидов, к её векам, и вдруг, словно слепой, вновь обретший зрение, бедняжка увидела свою мать, протягивающую ей любящие и нежные руки. Слёзы брызнули у той из глаз, и она радостно вскричала:

— Мама! Мама!.. Это ты?

Луиза нежно прижала её к себе, как больного ребёнка, и, с трудом сдерживая волнение, грустно сказала:

— Да, дорогая моя доченька, это я, твоя мать!.. Возблагодарим Бога за эти несколько мгновений разговора.

И нежно обняв её, несмотря на свою печаль, продолжила:

— Зачем отчаиваться, если борьба только начинается? Или ты не знаешь, что боль — это наш небесный хранитель? Марина, что стало бы с нами, если бы страдание не помогало нам чувствовать добро и думать о нём? Возрадуйся в сражении, которое очищает и спасает нас в творении Божьем. Не обращай любовь в свой ад и не считай, что сможешь облегчить боль супругу и дочери через иллюзию необдуманного бегства. Вспомни, что Господь обращает яд наших ошибок в спасительное лекарство через искупление нашей вины. Болезнь Георга и испытание нашей Нильды представляет собой не только их благословенный путь восхождения, но и твой путь, для твоего духа, который приобщается к опыту в полотне искупления!.. Научись страдать со смирением, чтобы твоя боль не была просто задетой гордыней. Что ты делаешь с гордостью женщины и преданностью матери? Ты забыла практику молитвы, которой научилась дома? Будешь ли ты ошибаться, если придётся выбирать трусость, как если бы она представляла собой нравственную славу? Ещё есть время!.. Вставай, пробуждайся, борись и живи!.. Живи, чтобы обрести вновь своё женское достоинство, которое ты замарала предательством. Вспомни о своей маленькой сестре, которая ушла, раздавленная грузом печали, которую ты ей навязала, и оплати преданностью и жертвой к своей больной дочери всё то, что ты должна Вечной Справедливости!.. Смирись и спаси своё сознание ценой мучительного, но справедливого искупления… Трудись и служи, надеясь на Иисуса, поскольку Божественный Врач восстановит здоровье твоего супруга, чтобы вместе мы могли привести маленькую больную к вратам необходимого восстановления. Не думай, что ты одинока в долгих и пустынных ночах, когда ты разделяешь своё время на бодрствование и скорбь!.. Давай же разделим одни и те же сражения!.. Каким является рай, который плачущие сердца материнские найдут по ту сторону могилы, если не присутствием их благословенных детей, даже если те проживали долгие дни тревог? Сжалься надо мной, своей матерью, поражённой страданием, которое приносит мне любовь к тебе!..

Луиза умолкла, так как нескончаемые рыдания заглушали её голос.

Стоя на коленях, в слезах, Марина гладила её руки, взывая в мольбе:

— Дорогая мамочка, прости меня! Прости меня!..

Одним усилием Луиза подняла ей и, словно напоминая нам о материнских страданиях, которые обычно осаждают великих женщин после смерти, она подвела её, неуверенным шагом, к больному ребёнку и, гладя вспотевший лоб малышки, смиренно взмолилась:

— Любимая моя доченька, не ищи иллюзорной двери бегства… Живи ради своей малышки, как Господь позволяет мне жить ради тебя!..

Уже восстановленная молодая женщина простёрлась перед грустным ребёнком, но поскольку волнение этих моментов заглушало её проснувшийся разум, она вдруг оказалась притянутой телом плоти, словно металлическая стружка магнитом, и мы увидели, как она проснулась, проливая обильные слёзы, неосознанно вскрикивая:

— Моя дочь!.. Моя дочь!..

С почтением, Помощник отделился от Луизы и заявил:

— Слава Богу! Наша Марина встаёт преобразованной.

Мы в безмолвии удалились.

Снаружи в небе далёкие облака были увенчаны пурпурным светом зари, и с душой, пьяной от признательности и надежды, я размышлял о Бесконечной Доброте Божьей, которая после каждой ночи заставляет сиять благословение нового дня.