Девятнадцать сорок восемь. Том IV

Глава 9

Фирс оглядел отмытый коридор, удовлетворенно кивнул и стукнул шваброй по полу, отчего тряпки вздрогнули и довольно шустро поползли к ведру.

— Так… — произнес он, подхватил ведра и направился в сторону технической комнаты. Там, сполоснув тряпки, он спокойно набрал чистую воду и направился на другой этаж.

Парень вышел к коридору, прошелся по нему и поставил ведра, однако тут его взгляд скосился на лестницу, что вела в библиотеку. Пару минут подумав, он убрал ведра к стене, чтобы они никому не мешались, пристроил рядом швабру и спустился по лестнице.

Внизу он замер, в очередной раз застыв от вида огромных залов и множества книг.

— Сколько же их тут? — произнес он, пытаясь рассмотреть крайний стеллаж в далеке.

— Вечер добрый, молодой человек, — проскрипела старушка, с парой увесистых томиков в руках.

— Добрый, — кивнул Фирс.

— Увы, библиотека на сегодня уже закрыта. Молодым дарованиям, не прошедшим экзамена на адепта запрещается появляться тут после девяти вечера.

— Нет, я… Я уборщик. Занимаюсь мойкой полов в этом корпусе.

— Вот как… — внимательно осмотрела она. — А с Верой Павловной что случилось?

— Понятия не имею, но мне уже самому интересно что это за Вера Павловна, — хмыкнул Фирс. — Она настолько знаменита?

— Нет, но когда человек работает пятьдесят лет на этой должности, невольно удивляешься, когда тот пропадает, — призналась старушка. — Да, характер у нее с возрастом начал портиться, но тем не менее. Эту бодрую старушенцию мы знали как облупленную.

— Простите, я не представился. Меня зовут Фирс. А вас?

— Элеонора Карловна, — кивнула в ответ та. — Хранитель библиотеки.

— Очень приятно, Элеонора Карловна, — кивнул парень. — Я тут… убираюсь. В общем, хотел узнать, не нужна ли вам помощь?

— Помощь? — удивилась библиотекарь. — Увы, молодой человек, но нет. Здесь построена специальная вентиляция, что прижимает потоком воздуха пыль к полу. Рунные насечки под вашими ногами так же удаляют грязь с обуви и отправляют ее в специальный контейнер, который опустошает человек отвечающий за уборку прилегающей к корпусу территории.

— То есть у вас никто не убирается?

— Выходит, что так, — кивнула старушка.

— Жаль, — вздохнул Фирс, сунув руки в карманы.

— Отчего же? Вам же меньше работы.

— Ну, я… тут столько книг, а я очень люблю читать, — признался Фирс.

— Увы, но это не бульварные романы, — покачала головой Элеонора Карловна. — Это книги по развитию, укреплению и, что самое главное, непосредственному применению магии. Тут очень много формул, графиков и нудных объяснений. Хотя, есть и довольно интересные экземпляры. Вы слышали про Хатаусова?

— Эм-м-м… нет.

— Бывалый моряк и маг. Очень много времени провел в море. А там, знаете ли, проще общаться ненормативной лексикой.

— Ну, да. Я слышал, что моряки очень много матеряться.

— Ну, вот у нас есть томик основ магии, где он излагает все… В морском стиле, — хохотнула старушка. — Представляете? Ничего сокровенного в книге нет, однако та экспрессия и огонек, с которым он подает материал, делают эту книгу по настоящему уникальной.

— Я бы с удовольствием почитал, — осторожно произнес Фирс.

— Увы, но литература в этой библиотеке только для учеников. Вы должны понимать, что чтение подобной литературы без дара не имеет никакого смысла.

— Но у меня есть дар, — произнес Фирс и силой приподнял томик из рук старушки, покрутил его в воздухе, а затем положил обратно.

— Похвально, но вы не являетесь учеником, — не так уверенно возразила она. — Да и зачем вам это?

— Ну, я… я пытался поступить трижды, — признался Фирс. — Последний раз я не выдержал и решил, что все равно буду тут. Хотя бы в роли уборщика.

Элеонора Карловна хмыкнула, оглядела парня с ног до головы, а затем произнесла:

— Похвальная настойчивость. Однако, учтите, что книги с заклинаниями я вам не дам и более того, запрещаю к ним приближаться.

— М-м-мне хватит и обычных, по теории, — тут же закивал одаренный уборщик.

— Взамен будете мне помогать возвращать на свои места взятые студентами книги, — кивнула она на стол, заложенный стопками книг. — Я слишком стара, чтобы ползать по лестницам, дабы вернуть на полку книгу. А студенты слишком ленивы, чтобы сделать это самостоятельно.

— Даже в приказном порядке?

— В приказном порядке они их пахиют куда ни попадя, — недовольно проворчала хранитель библиотеки. — Тем более, насколько я поняла, с простейшим телекинезом у вас все впорядке. Возможно даже лестница не понадобится. Согласны?

— Согласен, — тут же закивал Фирс.

— Тогда, можно начать прямо сейчас…

— Эм-м-м-м… — смутился одаренный уборщик. — Если есть такая возможность, то я бы попросил у вас минут двадцать.

— М-м-м-м? — удивленно взглянула на него Элеонора Карловна.

— Я последний этаж не домыл, — признался Фирс.

— И у вас это займет двадцать минут?

— Ну, да, — кивнул парень. — Я ведь не руками тряпки двигаю.

— Интересно, — кивнула старушка. — Хорошо. Я буду ждать вас. Ровно двадцать минут.

Лена с трудом оторвала голову от подушки и открыла один глаз.

Динь-дилинь!

Девушка с трудом поднялась и направилась к входной двери, все так же с одним приоткрытым глазом. Подойдя к ней, она щелкнула дверным замком и открыла дверь.

На голове взрыв в кустарнике, лицо опухшее, глаз один прикрыт, а на щеке засохшая слюна.

— Здорова, корова! — пробасил Гоша, сделав шаг вперед и обняв сестру. — Сколько лет, а все та же.

— Че… как… Гоша⁈ — наконец открыла оба глаза сестра. — Ты… как ты…

— Поездом, — пожал плечами здоровяк и потрепал и так взлохмаченную голову девушки. — Так и будешь родного брата на пороге держать?

— А… нет конечно! — возмутилась девушка. — Ты… ты хоть бы позвонил! Я тебя встретила бы!

— Нахрена? Что я дорогу к тебе не знаю? — фыркнул Митин, вошел в квартиру и бросил единственную сумку на пол. — Ну, чего? Как ты тут?

— Дак как обычно. Отсыпаюсь, — потирая глаза рукой, ответила Елена.

— Приходил кто-нибудь? Меня искали?

— Нет. Никого больше не было, — ответила сестра.

Гоша же прошел на кухню и тяжело вздохнул, уставившись на бардак.

— Я же говорила, что тебе позвонить надо было, — недовольно буркнула сестра.

— Ничего не меняется, — произнес Митин, закатал рукава и кинул взгляд на кофе машину, что стояла на столе. — Зерна то есть?

— В шкафчике, сбоку.

Девушка направилась в сторону комнаты, приводить себя в порядок, а митин достал зерна, понюхал, хмыкнул и засыпал в пустой отсек кофеварки. Когда та начала молоть зерна, здоровяк принялся собирать грязную посуду и складывать в раковину, попутно выкидывая в мусорное ведро упаковку от колбасы и лапши быстрого приготовления.

— Гош, ты надолго приехал? — раздался голос из комнаты.

— Пока не знаю, но думаю на несколько лет — точно, — отозвался Митин, открыв кран и сполоснул задубевшую от жира тряпку. Вытерев стол, он взял губку, чистящее средство и принялся отмывать посуду. — Лена, твою мать… Будешь так питаться растолстеешь и будешь ходить как та корова.

— Гош, ну некогда готовить! Я на выходных только спать успеваю! Учеба — ужас просто. Я вообще никогда не думала, что где-то можно так учиться. У нас по два зачета в неделю, я сдохнуть готова, ей богу! Если я не буду питаться так, то я с голода помру!

Гоша недовольно вздохнул, покачал головой и принялся за посуду. Через пару минут, переодетая в домашнюю футболку и шорты, на кухне показалась сестра.

— Ты что с плитой делала? — спросил Митин, когда закончил с посудой. — Ты на ней кабана зажаривала целиком?

— Почему?

— Пепел, разводы черные, жир местами уже до состояния камня зажарился. Погоди… ты его пытала что-ли?

— Нет, просто давно не мыла. Руки не доходили, а разводы черные — это от угля. Подружка с кальяном приходила.

— Лучше бы парня завела, чем подружку с кальяном, — буркнул Митин.

— Когда, Гош? Когда я буду с ним встречаться, если постоянно то зачет, то лекция, то срочно проверочную готовить.

— А на учебе?

— У нас после первого года только отбитые на голову ботаны остались.

— И чего? У них не стоит?

— Эти за зачет готовы сами кому угодно отдаться, — фыркнула девушка, взяла кружку с кофе и с наслаждением втянула аромат. — О-о-о! Обожаю этот ванильный сорт!

— Это ароматизатор, — хмыкнул Гоша. — Нормальный кофе так ванилью не таранит.

— То есть… — взглянула в кружку девушка. — Я же его в приличном магазине взяла.

— Ну, и что? Может, конечно, ваниль там настоящая, но сомневаюсь. Больно резко пахнет.

— Слушай, а что у тебя было-то? Куда пропадал? Можешь рассказать? — резко перевела тему девушка. — Ну, я то никому!

Гоша тяжело вздохнул, осмотрел сестру и произнес:

— В общем, связала меня нелегкая с аристократом. Он мне руки выкрутил и печать наложил. Пришлось на него работать.

— Что-то незаконное?

— Разное. В том числе и незаконное, — кивнул здоровяк. — Один раз даже в переплет попал. Так, что ИСБ взяли под руки.

— Твою же…

— Вот и я про то. Пока разобрались, пока с печатью порешали… Снять то ее почти невозможно. Ну, в общем печать перекинули на другого.

— Погоди, эта печать…

— Подчинения, — кивнул Митин. — Я неволен. По сути — вещь.

— А как… как тогда…

— Перекинули на другого человека. Он нормальный парень оказался, в херню лезть не заставляет. Даже наоборот… требует от меня, чтобы я в противозаконное ничего не лез. Вот я и не лезу.

— А почему не приехал сразу? Он тебя у себя держал?

— Нет. Это печать. Я далеко от него находиться долго не могу. Тут вот сколько времени прошло? Почти две недели. Она чешется зараза так, что спать уже порой невозможно. Хозяин мой сюда, в столицу уехал, ну и мне пришлось.

— А там…

— А там я уже почти обжился. Работа, угол свой… Отношения какие-никакие.

— У тебя девушка была?

— Была, — кивнул Митин. — Но печати ведь не объяснишь. Пришлось уезжать.

— А тут что думаешь делать?

— Тут? — Митин взял чистую кружку и подставил под носик кофемолки. — Первое время думаю заставить тебя нормально питаться и прибираться на кухне. На работу устроюсь и после первой зарплаты свалю в свой угол.

— Понятно. А куда? В охрану?

— Чего сразу в охрану? — хмыкнул брат. — Скучно там.

— А куда?

— Не знаю. Надо подумать. Я кофе вроде бы варить умею…

Женщина лет сорока на вид задумчиво взглянула на Митина.

Тот спокойно и уверенно подошел к кофемолке, набрал в специальную емкость, прижал специальной печатью и установил в аппарат.

Так же невозмутимо и спокойно, без дерганий, он взял молочник, налил молока и взбил пену. Когда кофе был готов, он аккуратно влил в него молоко, пару раз стукнув по столу, чтобы прогнать большие пузырьки. Закончив все красивым и ровным колосокм, он поставил чашку перед женщиной и взглянул на нее.

— Где вы этому научились?

— Был опыт в провинции, — кивнул Митин, спокойно смотря на нее.

— Никогда бы по вашему внешнему виду не сказала бы, что вы бариста, — удивленно произнесла она. — Да, навык у вас есть. Да, мне нужны работники, но есть один нюанс.

Гоша тяжело вздохнул и кивнул.

— Я понял, — пробасил он. — Нет продающей внешности. Или, как говорят люди попроще — рожей не вышел.

— Я не была бы столь категорична, но вынуждена признать, что вы правы. Боюсь ваша внешность будет отпугивать клиентов. Понимаю, что в провинции запросы попроще, но у нас… престижная сеть кофеен.

— Восьмая, — тихо произнес Гоша, снял фартук и положил на стойку.

— Не расстраивайтесь. Думаю, у вас все еще есть шанс. Вот сеть «Ежедневник» с удовольствием вас примет. У них постоянный недостаток кадров.

— Мда? Так они меня к вам и отправили, — усмехнулся Гоша. — Наверное хотели подсунуть меня конкуренту. Что-то я сразу не подумал.

Гоша вышел из-за стойки и кивнул женщине.

— Не буду отнимать ваше время… Ну, и тратить свое. До свидания.

— До свидания, — поджав губы произнесла управляющий.

Митин вышел из кофейни, тяжело вздохнул и достал из кармана листок с адресами ближайших кофеен. Тяжело вздохнув, он смял его в руке и полез в карман за телефоном.

Разблокировав его, он удивленно уставился на сообщение от сестры.

123171948 — это номер моей подруги. Если ничего не найдешь позвони. У нее есть работа. Пока разовая.

Митин тут же набрал номер. После нескольких гудков, он услышал женский голос:

— Алло?

— Здравствуйте. Я от Елены Митиной. Она сказала у вас есть работа.

— Да, здравствуйте. Мне нужен крепкий и выносливый мужчина. Желательно повыше ростом.

— Есть такой. Что за работа?

— Скажите, вы детей любите?

В игровой был полный кавардак.

Если родители, совершенно не обращая внимания на орущих и визжащих детей, сидели за столиками и мирно попивали чай, закусывая тортиком, то вот дети…

Толпа ребят, от восьми до десяти лет облепила огромного плюшевого зайца, что держался за столбик, подпирающий детскую горку. Ребятня же, по одной известной ей причине, пыталась вытолкнуть плюшевое недоразумение в бассейн из разноцветных шариков.

Они висли на спине, руках, ногах и даже умудрились забраться ему на шею, но заяц был стоек.

Он держался как каменный.

Интерес ребятни постепенно ослабевал, они начинали расходиться, но тут он наконец отпустил столб и упал на пятую точку.

Дети тут же приободрились и толпой, словно стая пираний, облепили зайца. Снова крик, визг, писк и попытки вытолкнуть его в бассейн с шарами.

— Боже, я просто в восторге, — произнесла одна из мамочек, наблюдая за детьми. — Полчаса, а мой непоседа не вынес мне все мозги со своими шалостями.

— Да, заяц хорош, — кивнул вторая мамочка. — Выдержка у него — железная. Я не то, чтобы ругани, я вообще от него ни одного слова не услышала.

— Уважаемые родители! — вышла перед взрослыми женщина в театральном костюме женщина. — Увы, но наше время вышло. Было приятно побывать у вас на празднике, но нам пора.

— Спасибо большое!

— Да, отличное представление!

Раздались голоса родителей и начали слабые, но искренние аплодисменты. «Волшебница» театрально поклонилась и взглянула на зайца.

Тот, услышав, что время подошло к концу, с трудом перевернулся на бок так, чтобы никого не придавить и позволил уронить себя в бассейн.

Ребятня тут же победно взревела, запрыгала и завизжала, словно бы добавляя свой восторг к родительскому мнению.

Парочка аниматоров покинула детскую игровую комнату и направилась в раздевалку.

— Гоша, я обескуражена вашей выдержкой! — заявила женщина, когда они оказались внутри.

Митин снял голову и взглянул на женщину, что тут же притихла.

Лицо здоровяка было красным, глаз дергался, а рот перекосило от сурового оскала.

— Понимаю, было тяжело. В первый раз многие ломаются, — кивнула его начальница. — Но это просто дети…

— Они… они как пираньи, — тихо прохрипел Митин. — Это было ужасно… жарко.

— В смысле?

— Костюм… от него все чешется. Особенно когда к тебе прикосаются, — пояснил начинающий аниматор и принялся скидывать с себя детали облачения в зайца.

— Ну, такое бывает, — пожала плечами женщина.

— Екатерина Евгеньевна, как в этом можно выступать, если в нем жарко как в духовке? — максимально корректно произнес Митин и стащил с себя туловище.

— Ну, увы по другому никак. Дети любят плюшевые игрушки, а из пластика такой костюм не получится, — ответила та, не сводя взгляда с оголенного торса Митина. — Слушай, а ты никаким спортом не занимался?

— Бился в «Клетке» когда-то, — буркнул Гоша.

— И при этом ни разу не выругался, — поджала губы «волшебница», бессовестно наблюдая как переодевается здоровяк.

— Потому и молчал, чтобы не выругаться, — почесал грудь Гоша и принялся одеваться в свою одежду. — Но да — не ожидал, что дети дикими будут.

— Они не дикие. Они обычные. По одному они вполне нормальные, а вот от трех, их начинает заносить. Они превращаются в… стаю.

— Это точно. Натуральная стая, — кивнул Митин, застегивая рубашку.

В этот момент, в раздевалку заглянула одна из мамочек.

— Простите, а аниматор заяц уже ушел? — мельком оглядев Гошу и приняв его за охранника, спросила она.

Екатерина Евгеньевна выразительно взглянула на своего помощника.

Митин поправил воротник рубашки и пробасил:

— Я заяц!

Григорян достал пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Сделав затяжной вдох, он опустил голову и посмотрел на лежащее на асфальте тело.

— Михаил Мамукович. — Обратился к нему подошедший мужчина в сером костюме и длинном черном плаще. — Для нас это честь, что именно вы прибыли на расследование данного дела.

Григорян снова затянулся и молча покосился на прибывшего мужчину. После чего выпустил обильный дым и наконец-то заговорил:

— Ну и нахерна я здесь? — Произнёс имперский следователь, не скрывая своего раздражения.

— Убийство произошло два часа назад. Артефакты показали, что здесь была применена магия. Следы её ярко выражены вот здесь, здесь и здесь… — начал он показывать рукой, рядом с мертвым телом.

Григорян на протяжении тридцати секунд стоял и докуривал сигарету, а рядом находившийся мужчина не решался дальше говорить. Наконец-то имперский следователь затушил и бычок и выбросил его в урну. После чего он всё так же молча, но с тяжелыми вздохами нажал себе в область левого плеча. Из предплечья выдвинулся штык сантиметров пятнадцать в длину.

Григорян раздвинул артефакт, сделав его вдвое длиннее, а потом конец на приборе начал отдавать зеленоватым свечением. Поднеся его к трупу, он медленно прошел вдоль всего тела, внимательно всматриваясь.

— М-да… — Разогнувшись, проговорил следователь. — Неужели вы и сами не видите что здесь была применена чистая сила. Это даже не заклинание. Просто магия… скорее всего обычного одаренного. Вы что, сами не способны справиться с этим заданием? — Недовольно закончил он.

— Эм. Нет просто…

— Просто, я считаю, что это глупость! Отвлекать имперского следователя для подобного! У вас в отделе людей не хватает или что? Вы хотя пытались выйти по следам убийцы?

— Нет. Ещё… мы сделали первичный осмотр и в соответствии с протоколом обязаны были доложить, что убийство было совершено при помощи магии… Вот, а дальше…

— А дальше не нашли ничего умнее как вызвать кого-то из ИСБ… гениально просто.

— Извините Михаил Мамукович. Но мы не вызывали конкретно вас. Однако видимо руководство решило, что дело очень важное, раз сюда решили направить не кого-то там, а сотрудника специального отдела.

— Ага… Не вызывали. — Раздраженно проговорил он, убирая на место артефакт. — Только вот теперь я должен бегать тут по всем подворотням вычислять каких-то мелких преступников, вместо того, чтобы заниматься серьезными делами! Дожили… Скоро заставят ловить тех, кто бабушек на улице грабит… а потом и кошек с деревьев снимать.

После того, как артефакт был убран на место, на плече Григоряна что-то щелкнуло и пролетела небольшая искра. Потом его нижняя челюсть вместе с губой отъехала в сторону, а лицо полностью перекосило. Создалось ощущение, словно у него зажало несколько нервов.

— С вами всё в порядке? — Встревоженно проговорил мужчина, приблизившись к Григоряну.

— Да, блять. Всё супер! По моему лицу разве не видно? — Ответил следователь ударив несколько раз себя в область ключицы. С третьей попытки его отпустило и лицо снова выровнялось. — Твою же… Только с ногой более-менее разобрался. Теперь это!

— Э-э… — мужик в плаще стоял и не знал, как на всё это реагировать.

— Что ты там говорил?

— Я… так это… Я хотел сказать, что вы можете не принимать участия в расследовании. Тем более вы нам и так уже очень помогли, сузив круг подозреваемых. Скоро мы выйдем на след и сами со всем разберемся. Поэтому я не смею вас задерживать более. — Нервно улыбнувшись закончил мужчина в плаще.

— Ага… Конечно же, я не стану вмешиваться в ваше дело. Только вот раз уж я прибыл… вы будете отчитываться мне о каждом вашем действии. Что конкретно вы предприняли для расследования. Какие меры приняли. Когда и что было проведено, всю процедуру и ход операции. Конечно не во время расследования, чтоб не отвлекать вас. Но по окончанию каждого дня я буду ждать письменный отчет.

Мужчина в плаще сглотнул и слегка оттянул воротник в то время, как Григорян продолжал говорить:

— И ещё. У вас есть два дня чтобы разобраться с этим делом. Если не справитесь, тогда я снова приеду и сам примусь за расследование. Но после того, как я закончу с этим, вы… будете иметь бледный вид и странную походку. — Имперский следователь выждал несколько секунд глядя в глаза мужчине. — Я понятно выражаюсь?

— Да. — Пискнул мужик.

— Вот и славно. Приступайте за работу! — Рыкнул Григорян. — А то на след они ещё не выходили… Докладики свои составляют…

Григорян уходил, продолжая ругаться. Пусть его никто уже и не слышал, но своё возмущение необходимо было выплеснуть.

Достав очередную сигарету, он снова закурил.

— Бля, ну надо же а! Направляют заниматься всякой дурью! И ведь специально же это делают! Они че там… думают, таким образом отвлечь меня на…

В этот момент он остановился и замер.

— Отодвинуть, значит, хотят, да? — Глубоко затянувшись дымом, тихо проговорил имперский следователь на вдохе. — Ну ладно… — выдох. — Я не собирался действовать настолько жестко, но видимо у меня просто не остается другого выхода. Предатели… они могут быть везде. Даже среди родственников императора…

Достав уже заготовленное письмо, он ещё раз пробежался по нему глазами и слегка задумался.

Не смотря на неофициальное отстранение от дела Громова и загрузкой сторонними, совершенно непрофильными делами, довожу до вас следующее: Громова беру в разработку лично и действовать буду по своему усмотрению.

После этого на его правом боку под рубашкой образовался небольшой разъем, и откуда-то из под ребра выпал продолговатый, но очень узкий цилиндр с разрезом вдоль всего артефакта. Как только имперский следователь поднес к нему письмо, цилиндр буквально всосал этот лист с посланием.

«Куратор получит письмо в ближайшее время» — Подумал Григорян про себя. — «Пора уже всерьез браться за Громова…»

Вешкин выпрямил спину и осмотрел стол перед ним.

Большая глубокая тарелка с борщем, чеснок, несколько кусков черного хлеба, небольшая пластиковая коробочка со сметаной и еще одна с бело-серой массой, напоминающей масло.

— Так, — произнес он, взял кусок черного хлеба и зубчик чеснока. — натираем…

Он принялся тереть чесноком о горбушку хлеба. После того он взял ложку и зачерпнул серой массы.

— Шпик… равномерно наносим, — произнес он, словно действовал по инструкции. Намазав его на хлеб, он взял его в одну руку, а второй зачерпнул сметаны, которую отправил в борщ. — Ну, а теперь перемешиваем и…

Он откусил кусок хлеба, разжевал и зачерпнул борща.

Несколько секунд он жевал, после чего с блаженством произнес:

— Тарелка полная борща стояла одиноко, без сметаны… но вот добралась ложка трепеща, и зачерпнула той небесной манны…

— А? — поднял голову сидевший за спиной Кирилла брат и выдернул берушу из уха. — Чего говоришь?

— Фкуфно! — произнес Вешкин с набитым ртом.

— А, ну да… — кивнул Фирс и вставил обратно берушу.

Парень сидел с книгой в руках, на своей кровати и с хмурым выражением лица вчитывался в книгу. То тут, то там он останавливался, перечитывал абзац и еще сильнее хмурился.

Когда Кирилл умудрился приговорить половину тарелки, за его спиной, на маленькой тумбочке зазвонил телефон.

Обернувшись с набитым ртом, он взглянул на электронный гаджет, словно тот как минимум плюнул ему в тарелку, а затем недовольно зыркнул на брата, что не обращал на него внимания.

Тяжело вздохнув, он отодвинул стул, встал и взял телефон.

— Афо! — произнес он.

— Фирс! Только не вешай трубку! — раздался голос Орловой из трубки.

Вешкин отодвинул телефон, взглянул на нераспознанный номер, а затем, проглотив, поднес обратно.

— Слушай, я не знаю почему ты не хочешь говорить, но я должна тебе сказать, что благодарна тебе всей душой за то, что ты сделал. Я понимаю, что… возможно не так тебя поняла и поступила грубо, но…

— Трепещет сердце, проливая реки слез, — оборвал ее Вешкин. — И голос, словно килогерцы, так отзывается в тебе…

— Фирс?… Кто это?

— Отгадай с трех раз, — хохотнул Вешкин с довольной миной.

— Кирилл? Что ты… откуда у тебя телефон Фирса⁈

— Ну, я учусь в магическом университете, а Фирс в нем работает. Соответственно, мы находимся рядом.

— А… как… почему ты…

— Ну, тут все просто. Я решил понять, что такое «правильный борщ» или проще говоря, провести ритуал поглощения народного блюда по всем канонам. Только вот столова тут отвратная. Нет, готовят они может и хорошо, но французская кухня — это не мое. И китайская тоже. А вот Фирс, к слову, неплохо разбирается в «народной» кухне и умеет кое-что готовить. Поэтому я и пришел к нему, на остатки вчерашнего борща, которые он с превеликим удовольствием позволил мне использовать для моих изысканий.

— Ты нормально можешь сказать, откуда у тебя его телефон? — недовольно буркнула Алиса.

— Хотел пожрать домашнего борща моего брата со смаком. Взял сметану, черный хлеб, чеснок и сало. Сижу жру у него в комнате, — буркнул Кирилл. — Так понятно?

— Да, а где сам Фирс?

— Рядом, — пожал плечами Вешкин. — Но он не хочет говорить.

— Он обиделся, да? Сильно? — послышались заискивающие нотки в голосе Алисы.

— Нет. Он в принципе не хочет говорить. Вставил в уши беруши и сидит читает какую-то книгу. Представляешь? Я понимаю, что мои стихи ему не нравятся, но не настолько же!

— А… — послышался понимающий голос Алисы. — Но он не отвечает на мои сообщения и не берет трубку, когда я звоню.

— Ну, тут я ничего сказать не могу.

— Ты можешь рассказать, хотя бы как он? Ты сказал, что он работает в университете.

— Да, уборщиком устроился, — кивнул Вешкин и покосился на тарелку с борщем. — Нормально все у него. Работает, лекции подслушивает.

— В смысле…

— Ну, да. Приходит с ведрами и делает вид, что собрался мыть, а сам лекции слушает. Нет, ладно там было что-то путевое. Так нет же, теория магии. Абстрактная, скучная и совершенно бесполезная… не побоюсь этого слова — хрень!

— А сам он как?

— Ну, помимо того, что бесится от моих стихов — нормально. Кстати, ты в курсе, что он умеет готовить? И, между прочим, довольно неплохо!

— Нет, я хотел спросить, как он… вообще…

— Ты хочешь знать, что он говорит о тебе? — улыбнулся Вешкин взглянув на брата.

— Нет, я… — тут девушка замешкалась, вздохнула и призналась: — Да.

— Могу тебе сказать, что интереса у меня поднимать данную тему не было, а сам он об этом говорить желания не показывал. Он вообще о том, что происходило дома он старается не говорить.

— Слушай, а у него не было проблем там… Может он с Громовым встречался?

— Нет. О таком он мне не говорил, — пожал плечами Кирилл.

— Ладно… я просто хотела услышать, что с ним все впорядке.

— С ним все в порядке. Если не будешь возражать, то я вернусь к своему обряду поглощения «правильного борща».

— Да, конечно, — вздохнула Алиса. — Извини, что отвлекла.

Вешкин закончил вызов, положил телефон и сел за стол.

Сглотнув слюну, он взял еще один кусок черного хлеба и принялся натирать его чесноком.

— Кто-то звонил? — раздался голос Фирса, что заметил телодвижения брата.

— Алиса, — отозвался Вешкин. — Хотела услышать тебя и узнать как ты.

— Что ты ей сказал?

— Что твой борщ восхитителен, а дурни, называющие себя поварами и получающие в этом заведении зарплату, криворукие имбицилы. Еще рассказал, что ты тут работаешь, а по поводу вопроса твоего отношения к ней сослался на то, что мы с тобой эту тему ни разу не подняли.

Кирилл зачерпнул сало ложкой и принялся намазывать его на хлеб, продолжив разговор:

— Кстати, не хочешь поговорить об этом?

— О чем?

— Об Алисе. Почему ты не хочешь с ней разговаривать?

— Потому, что нам не о чем говорить, — вздохнул Фирс. — Да и тема для меня неприятная.

— Убегать от проблем — не самая плохая тактика, — хмыкнул брат, осматривая получившийся бутерброд. — Не лучшая, но и не худшая. Как книга?

— Слушай… — хмыкнул он и начал читать вслух:

…И, если ты, выкидышь выдры, забеременевшей от нерпы, думаешь, что ты самый хитровы*банный кильватерный ху*жоп, что дар твой уникальнее блестящего кнехта — ахереть как спешу тебя удивить. Таких как ты больше чем волос у тебя между ног.

Поэтому, первое что ты должен понять — работа кочегара на старом пароходе, что идет ко дну, тебе понравится гораздо больше чем по настоящему серьезная работа над твоим даром.

Будь благоразумной прямоходящей сухопутной крысой!

Закрой эту книгу и забудь о магии, если ты не готов стонать как единственная портовая шлюха на десантном корабле, после полугодового плавания, после каждой тренировки.

Я не шучу.

У меня вообще юмора нет.

Не закрыл?

Смотри, я предупреждал.

Начнем с того, что называют «Общая магия» или как я говорю «Трактат для битья по голове или вразумления неодушевленного».

Если ты не мудак, и не бился головой о стену на уроках биологии, то знаешь, что твой рот и твоя жопа — это два конца одной трубки… А если углубиться в эмбриогенез, то окажется, что сначала у тебя была жопа, а потом уже появился рот. Понимаешь к чему я веду?

Уже предвкушаю бессмысленный блеск в твоих глазах.

Да, то, что ты складываешь в рот и то, что выходит из твоей задницы имеет принципиальное значение. Поэтому в первую очередь — регулярность питания. Вторая — рацион!…

Фирс поднял взгляд на брата, что застыл с открытым ртом и недонесенным ароматным бутербродом и хмурясь спросил:

— Я вот предисловие прочитал. Сижу и как-то… Ощущение, что меня обматерили с ног до головы.

— Кто автор? — спросил Вешкин. — Умеет он в глубокую аллегорию!

— Тут какой-то… Хатаусов.

— О-о-о-о! — протянул Кирилл. — У тебя есть его книга без цензуры⁈

— А есть цензурная? — удивился Фирс.

— Редкостная скукотень, если что! Дашь мне потом почитать!

— Тебе нравится подобное? — удивился брат.

— Ну, а где ты еще про кильватерного ху**опа прочтешь?