Девятнадцать сорок восемь. Том IV

Глава 14

Вешкин недовольно взглянул на соседа и тяжело вздохнул.

— Допустим, — произнес он. — Только допустим, что тот звук, который ты воспроизводишь, это не скрип дверей в чистилище, а всего лишь вторая симфония Иванова.

Вешкин поднялся со своей кровати.

— Допустим, что у тебя в руках действительно смычек, хотя по звуку — это ничто иное, как полотно для ножовки.

— Допустим! — поднялся со своей кровати Филимон и одернул свой пиджак. — Допустим те слова, которые ты произносишь вместе имеют не только схожие слоги, но и кое-какую рифму.

— Это… это… это у меня нет рифмы⁈ Да я… да я… Я могу во всех стилях! Хоть ямб, хоть хорей! — возмутился Кирилл.

— Ты знаешь, что это такое⁈ — тут же всплеснул руками скрипач. — А какого черта ты тогда так издеваешься над чужими ушами⁈

— Это я издеваюсь⁈ — принялся возмущаться Вешкин. — С момента твоего приезда, самым популярным продуктом праж аптек в городе стали беруши! Да ты выйди в парк поиграть! Там тебе в лицо плюнет первая же старушка, а дети изобьют игрушками насмерть! От твоей музыки даже курицы из супа сваливают!

— Это от твоих стихов! Ты сам попробуй почитать свою поэму на людях! Тебя тут же посадят, за глумлением над трупом рифмы! Если из нас кто-то и есть некромант, то это ты!

— Что-о-о-о⁈ — вытянулось лицо Вешкина. — Это я некромант⁈

Двое молодых парней подошли друг к другу и замерли в нескольких сантиметрах. Повисла пауза, во время которой оба тупо пялились друг на друга.

— Даже криворукий, вдребезги пьяный простолюдин способен сыграть лучше тебя! — произнес Вешкин глядя в глаза своему оппоненту.

— Ах так⁈ — возмутился скрипач. — Тогда, будь добр, повтори хотя бы первую страницу его величайшего произведения!

— Повторить? Пф-ф-ф-ф! — выпятил грудь Вешкин. — Запросто! Я повторю первую страницу произведения, а ты…

Тут Кирилл оглядел с ног до головы Филимона и произнес:

— Ты прочитаешь мою поэму «Руслан и скотина»!

Скрипач молча протянул руку. Вешкин с коварной улыбкой пожал ее и добавил:

— Слетит туман со взора твоего, и озарит тебя чужая слава!

Митин сидел за маленьким столиком, который, относительно его размеров, и вовсе казался детским. В классе помимо него находилось ещё пять человек. Четверо точно таких же практикантов, которые проходили обучение на ювелира и один пожилой мужичок.

Мастер ходил между столами и время от времени говорил очевидные вещи, касаемо их будущей профессии. Если конечно, они доучатся и найдут место, где их примут на работу.

— Творческое мышление… — проговорил мастер и замолк, словно пытался распробовать эти слова на вкус. — Усидчивость. Готовность к длительной и кропотливой работе. — Он снова замолчал, остановившись, развернулся на сто восемьдесят градусов и направившись в обратном направлении медленным шагом, продолжил говорить. — Креативность. А также желание творить! Всё это вам понадобиться в профессии ювелира.

Мастер подошел к одной девушке которая пыталась создать гравировку на кольце. Наклонился, присмотревшись и показательно покачав головой, принялся расхаживать дальше.

— Но так же не стоит забывать о моторике рук и тактильной чувствительности. Если вы неспособны выработать эти навыки, тогда я вынужден вас разочаровать.

Мастер подошел к Митину, разглядывая, как тот пытается сделать листочек из серебра и хмыкнул.

— А ещё… творческое мышление. Не менее важный аспект. Умение работать по готовым чертежам это хорошо. Но вот создать что-то с нуля… что-то своё. Дано не каждому…

На протяжении нескольких часов продолжалось это занятие, но для Митина оно пролетело незаметно. Откровенно говоря, ему понравилось заниматься чем-то таким творческим. Он и подумать не мог, что его подобное настолько сильно увлечет и захватит.

Когда все ученики собрали свои вещи и начали расходиться, Гоша продолжал работать.

— М-мужчина… — неуверенно проговорил мастер, попытавшись отвлечь Митина. — Мы закончили.

Гоша поднял на него свой взгляд и посмотрел прямо в глаза, отчего мужичок тут же отвернулся. А Митин тем временем снова приступил к работе и пробасил:

— Я ещё не закончил. У меня тут листочек недоделанный.

Сегодня профессор артефакторики в очередной раз пригласил меня на занятие и попросил последить за его студентами. Правда на этот раз, это была чисто символическая просьба. Ведь ученики в принципе не могли чего-нибудь натворить.

На этом занятии у них было безобидное задание связанное с фонариками. Получить источник света при использовании заготовленных артефактов путем нанесения простейших рун.

В общем, я сидел, скучал, и попутно размышлял о том, есть ли в университете какой-нибудь свод правил в котором расписано всё, что касается учеников? Если быть точнее, то меня не просто так интересовали эти правила. Я хотел узнать, указано ли хоть где-то, что в клубы находящиеся при академии могут вступать только ученики. Или же… может быть и у меня есть шанс?

Всё дело в том, что после того, как я увидел на доске объявлений тот странный гладиаторский клуб, естественно я им заинтересовался и решил разобраться в чем дело. Ну не может же быть, чтобы ученики тут бились до полусмерти. Да даже если не всерьез. Звучит как-то… как минимум странно.

И в итоге, я оказался прав. Такое экстравагантное название было чем-то вроде небольшой шутки, а ещё для того, чтобы привлекать побольше внимания и завлекать в клуб дополнительных студентов. Ведь чем большей популярностью пользуется какой-либо кружок, тем лучше его спонсируют и не только. У популярных клубов есть некоторые привилегии, которые могут сказываться даже на учебе.

В общем, как оказалось, в гладиаторском клубе действительно сражались… только не ученики. Точнее студенты соревновались друг с другом при помощи своих, как бы выразиться более точно… при помощи големов или элементалей. Хотя принимать участие могли не только те, кто способны создать полу разумного голема величиной с локоть. Насколько я понял, любые подконтрольные существа и создания, могли сражаться на небольшой арене.

Вообще в этом клубе большую часть времени ученики просто импровизировали со своей магией и проводили различные эксперименты и тренировки. Кто-то же просто бездельничал, не без этого… А вот официальные бои, по которым кстати говоря, велся рейтинг, проводились раз в неделю.

Однако очевидно что большинство одаренных не настолько хорошо владеют магией чтобы создавать подобных существ. Именно поэтому данный клуб не слишком многочислен да и состоят в нем в основном только старшекурсники и более опытные ученики, которые учатся в академии уже не первый год. Ведь все ученики по разному продвигаются между курсами, в зависимости от их успеваемости.

В общем, когда я якобы случайно забрел в этот гладиаторский клуб, то был достаточно заинтригован. Мне довелось увидеть тренировку двух магов, которые проводили шуточный бой между каменным големом и каким-то водяным существом. Второе постоянно меняло свою форму, было очень подвижным, но при этом не могло нанести особого урона по камню.

По итогу победил каменный голем. Но как понял, только из-за того, что водяной просто выдохся. Контроль над подобными существами требовал очень большой концентрации и огромных затрат магии. И даже если я не способен создавать ничего подобного, мне просто из любопытства, а также ради получения некоторых знаний, захотелось вступить в этот клуб. Именно поэтому сейчас я с нетерпением ждал окончания занятий, чтобы сбегать в библиотеку и спросить там нечто подобное связанное с правилами для учеников.

В перерывах между мыслями, чтобы не тратить понапрасну время, читал учебник по основам артефакторики, который позаимствовал у профессора. Он с удовольствием поделился им, напомнив мне, что хороший лаборант — это наученный лаборант.

Только вот спокойно погрузиться в чтение не удавалось. Спустя минут тридцать, я всё чаще и чаще начал отвлекаться на недовольное ворчание одного из учеников. Он настолько сильно негодовал, что в какой-то момент, я уже просто не мог читать учебник и только и делал, что слушал его жалобы.

— Да чего у него там такое? — Еле слышно возмутился я и поднялся со своего места, убедившись, что профессор не наблюдает.

— М? — Вопросительно посмотрел на меня ученик. Его фамилия была Мотыгин. Я это запомнил ещё по прошлой практике, когда Артемий Георгиевич проводил опрос.

— У тебя что-то не получается? — Обратился я.

— А тебе-то чего? — Покосился он на меня.

— Да ничего. Ты просто своим бубнежом, остальным мешаем. Покажи чего у тебя там. Может я помогу чем.

— Ты то? — Недоверчиво проговорил он и задумался. — Ну, ладно…

Я глянул на его поделку и сразу же в глаза мне бросилась одна из вещей о которых я не так давно читал как раз-таки в этом учебнике.

— Ты в принципе сделал всё правильно, — начала я, — за исключением одного. Вот смотри. — Указал пальцем на ошибку. — Здесь у тебя при нанесении рун дорожки искривились. Видишь?

— Ну и? Вижу, только вот это никак не влияет! Они же не касаются друг друга! — Резко ответил он.

— Они коротят. — Возразил я.

— Ты слепой что ли? — Чуть ли не прокричал Мотыгин. При этом он умудрился привлечь внимание преподавателя. Но профессор посмотрел на нас исподлобья, что-то проворчал и снова опустил свой взгляд на какой-то учебник. — Не видишь что ли? Тут есть промежуток между рунами! — Уже тише, но всё с тем же агрессивным тоном, закончил ученик.

— Ты не прав, — помотал я головой. — В данном случае работает исключение. Сила света. Нельзя забывать, что она способна выходить за пределы канала. И если бы ты использовал руны в другом порядке, или расширил бы каналы. То всё однозначно бы заработало. Понимаешь?

Мотыгин собирался снова что-то возразить, но в последний момент так и остался сидеть с раскрытым ртом ничего не произнеся. Он задумавшись посмотрел на свою поделку, потом перевел взгляд на меня и спустя несколько десятков секунд проговорил:

— Откуда ты всё это знаешь?

Я молча пролистал учебник назад страниц на двадцать и показал ему раздел, где прочитал это. Потом перелистнул в конец на примечания, и снова ткнул пальцем.

— Вот. Здесь всё подробно расписано. А сила света при работе с рунами вынесена в отдельный раздел.

Мотыгин недовольно нахмурился, но ничего не ответив, молча принялся переделывать свою работу.

Я снова сел на своё место и в это время в аудиторию зашел второй лаборант. Точнее первый. Старичок который являлся основным помощником у Артемия Георгиевича, но который всё реже и реже привлекался к работе. И, кстати говоря, как мне показалось, он был только рад этому.

Лаборант слегка склонился над профессором и принялся тихо говорить:

— Артемия Георгиевича, там это… к вам гость.

— Гость? — Профессор приподнял брови в удивлении. — Подождет. У меня вообще-то занятие идет.

Лаборант лишь еле заметно помотал головой и наклонившись ещё ниже, снова что-то прошептал.

Григорян сидел на хиленькой табуреточке, которая прогнулась под его весом. Вокруг находилась лаборатория со специальной кушеткой на которой будто бы проводили операции. Спустя минут десять дверь в помещение открылась и внутрь вошел професср артефакторики Артемий Георгиевич.

Привет. — обратился профессор придирчиво разглядывая Григоряна. — Случилось что?

— С чего ты взял? — Усмехнулся Григорян. — Разве я не могу просто так повидать старого друга?

— Ты без предупреждения. Да и судя по твоему внешнему виду, конечно, да-а-а… нехило тебя служба потрепала.

— Ага. Как видишь не все рады моему обществу.

— Обидно даже за мои разработки. Ты хотя бы Теонит сохранил, как я тебя просил? Мы же договаривались, что когда ты уйдешь в отставку, я отправлю этот уникальный артефакт в свою коллекцию. Надеюсь, к тому моменту у нас в университете уже откроется выставочный музей артефакторики.

— Да-да — отмахнулся тот. — Но сейчас не до этого. Вообще. Вот честное слово.

— Так что случилось? — Задал вопрос Артемий Георгиевич.

— Мне надо чтоб ты меня подлатал. И как можно скорее!

Григорян со скрипом подошел к кушетке, которая оказалась на уровне его груди, развернулся и вопросительно посмотрел на профессора артефакторики.

— Да что ж ты будешь делать? — Проговорил Артемий Георгиевич, — Сам не в состоянии залезть?

— Да я еле хожу — Возмутился имперский следователь. — Когда вы уже почините эту херовину, чтобы она могла как раньше опускаться, а потом уже с пациентом подниматься на необходимый уровень.

— Увы, механизм там не самый простой. Так что очень оптимистично с твоей стороны думать, что кто-то его собирается чинить.

— Ладно. — Буркнул Григорян, тяжело вздохнул и сделал усилие в попытке забраться на кушетку так, чтобы при этом у него не отломилась рука, на которую он опирался. Из-за всех этих многочисленных артефактов и изменений внутри, вес его тела превышал сто пятьдесят килограмм. — Да едрить тебя во все…

Профессор попытался подтолкнуть его, но после нескольких секунд натужного пыхтения, она оба сдались.

— Раньше, ты, если мне не изменяет память, мог затаскивать меня при помощи силы. — Проговорил Григорян.

— Да кто ж знал-то. Мой резерв то не резиновый. Да и я не молодею. Только что практику провел у студентов. Пришлось потратиться слегка.

— Тогда давай так! — Предложил следователь. — Починишь меня стоя. Раз силы уже нет.

— Хм… что касается силы. Есть у меня тут кстати один толковый помощник. Погоди-ка. Я скоро вернусь. Он действительно может оказаться полезным.

— Да куда я денусь. — Буркнул он и подумал про себя — «Сейчас бы не помешало закурить».

Только вот он знал как к этому относится Артемий Георгиевич. Не в смысле к сигаретам, а конкретно к дыму в его лаборатории. К любому дыму.

Спустя пятнадцать минут профессор вернулся вместе с одним молодым парнишкой. Григорян не сразу узнал его, но когда ему удалось разглядеть лицо парня следователю еле-еле удалось сдержать ироничную улыбку на лице.

«Да уж… и почему только ты постоянно оказываешься в центре подобных событий?» — Подумал про себя Григорян и грустно вздохнул.

— Вот, познакомтесь — начал говорить профессор артефакторики. — Это мой помощник и младший лаборант, Фирс. А это Михаил Мамук…

— Это не важно. — Перебил его Григорян.

Профессор лишь понимающе кивнул и слабо улыбнувшись, продолжил говорить.

— Ну, что? Фирс, ты готов?

— К чему именно? — Непонимающе ответил парнишка.

Григорян заметил его заинтересованный взгляд на себе. Тот изучающе осматривал каждый артефакт на его теле, который находился на виду. Но старался это делать, конечно же, незаметно. Насколько это было возможно.

— Для начала, тебе предстоит помочь затащить это чудовище на кушетку. — Произнес Артемий Георгиевич. — Ну и может быть по мелочи будешь ассистировать мне, подавать различные артефакты и инструменты. Можно сказать, нам предстоит провести операцию над этим чудом природы.

— Кхе-кхе — показательно прочистил горло Григорян, давая понять, чтобы профессор не забывался. Ведь они сейчас не наедине находятся.

Тот лишь хмыкнул и снова понимающе кивнул. После чего продолжил говорить:

— Он тяжелее чем кажется. Поэтому нам необходимо при помощи наших рук и телекинеза приподнять его и уложить на кушетку.

Фирс вопросительно посмотрел сначала на Григоряна, а потом снова перевел взгялд на профессора артефакторики.

— Мало кто способен и применять магию и в это же время работать руками, — продолжил Артемий Георгиевич, — но в тебе я уверен. Так что давай на раз-два и… взяли!

Кое-как пыхтя, они уложили Григоряна на кушетку после чего профессор принялся доставать и подготавливать к работе различные артефакты и рунные инструменты.

— Оп-па-а… — многозначительно протянул Артемий Георгиевич. — Фирс. Можешь сходить до аудитории? Я кажется оставил там свой лучевой узкоглаз.

— Чего? — Непонимающе уточнил парень.

— Ах, да… так в народе называют артефакт, при помощи которого зачастую наносят руны или проводят любые другие процедуры требующие максимальной точности и концентрации. В общем, он напоминает монокль, только с несколькими линзами. Думаю ты сразу узнаешь, как найдешь его. Он должен лежать на моем столе, либо в шкафу.

— А-а… — протянул Фирс. — Понял. Я видел как-то раз его у вас в руках.

— Да-да, вот и отлично. Принесешь?

— Сейчас сбегаю.

Григорян задумчиво проводил Фирса, глядя ему в спину, и когда парень вышел, обратился к своему старому знакомому.

— Это студент? — Спросил он, пока Артемий Георгиевич продолжал подготовку своих инструментов, для починки или полной замены некоторых артефактов. Если те, конечно, имеются в доступе. Хотя Григорян всегда возмещал любые убытки и покрывал их даже сверху, но не каждый артефакт можно было достать за короткий срок.

— Нет, — ответил профессор. — Но парень хорош. Одаренный, причем со своими загадками. Моя находка. — Улыбнулся он и продолжил. — К сожалению, ему не удалось поступить, однако я сразу подметил, что Фирс будет поспособнее многих наших учеников. Не говоря уж о новичках.

— Хм. Вот как… — снова задумался Григорян. — И почему же тогда ему не удалось поступить?

— Ой, мне ли тебе это рассказывать? Сам знаешь, что наша система далека от идеала… УМЕ ему не хватило, а вот навыки у него в каком-то роде на высоте. Да и соображает он очень даже неплохо. Тянется к знаниям. Словно губка впитывает каждого слово или урок. В общем… хороший помощник. Может быть оно и к лучшему даже, что он не смог поступить. Ну, как минимум он облегчил работу одного старика. — Усмехнулся профессор.

— То же мне старик нашелся… — Буркнул имперский следователь. — В полтора раза младше меня.

— Ну… с тобой-то мало кто может сравниться.

— Ага… Слушай, а по этому парнишке… Есть ли у него ещё шансы поступить? Интересно просто стало.

— Дак кто ж его знает. Были бы… только вот набора скорее всего уже не предвидится. А пареньку уже девятнадцать… Учитывая, что в этом году был один дополнительный набор с повышенными требованиями. Так что вряд ли.

— Ну да. Слышал об этом.

Следующие несколько минут прошли в тишине. А когда Фирс вернулся с артефактом в руках, Григорян снова заговорил.

— Артемий, слушай. Помнишь, ты мне в прошлый раз вот эту хреновину в левой руке менял?

— Ну да. А что?

— Можешь мне обратно старый образец вернуть? Предыдущий вариант оказался более жизнеспособным. Ты его не выбросил случайно? А-то этот глючит постоянно.

— Нет, конечно! — Встрепенулся профессор. — Артефактами у нас не разбрасываются. Он у меня, кажется, где-то в подсобке лежал. Сейчас, схожу, проверю.

— Ага, спасибо тебе большое. Выручаешь.

Как только преподаватель вышел из помещения, Григорян обратился к Фирсу.

— Подойди, пожалуйста.

— Да? — Неуверенно ответил парень, продолжая разглядывать человека, практически полностью состоящего из различных артефактов.

— У меня тут потоки нарушены в руке. Глянь-ка в эту хреновину, с линзами.

— А… — слегка растерялся Фирс. — Я даже не знаю как этим пользоваться.

— Да там всё элементарно. На интуитивном уровне понятно. Просто осмотри мою руку.

— Хм… ну, да. Что-то странное с потоками маны. — Произнес Фирс, после того как несколько секунд вглядывался в лучевой узкоглаз. — Словно они в районе кисти сплетены в пучок, и дальше уже выходит… эмм… на два потока меньше.

— А можешь попробовать перенаправить их? — Задал вопрос Григорян.

— Я… а профессор не…

— Да там всё элементарно. — Попытался улыбнуться Григорян, но у него лишь коротнуло лицо, отчего нижнюю челюсть перекосило. — Артемию и так работы тут до вечера хватит. Просто чтоб время не терять. — Закончил он, спустя некоторое время.

— Даже и не знаю. Могу конечно попробовать. А что вообще нужно делать?

— Да просто направить поток силы в артефакт на моей руке. И одновременно с этим выровнять эти линии. Тут каждый одаренный справится. Сейчас, погоди секунду. Я разблокирую руку и всё. А потом вот эти нити, которые ты видел, надо просто… представь что тебе их нужно вытянуть.

— Ну, давайте попробую — пожал плечами Фирс. — Только если вдруг что-то пойдет не так… я предупреждал, что не разбираюсь в этом.

— Ага. Не беспокойся. Если что-то пойдет не так, мы потом просто заменим полностью этот артефакт из кисти.

Фирс ещё раз внимательно посмотрел на руку через узкоглаз и принялся медленно и максимально аккуратно вливать свою силу в артефакт расположенный на кисти.

— Хм. Вроде получилось. — Через несколько минут, произнес парень.

— Ага. — Медленно пошевелив пальцами, проговорил Григорян и задумался о чем-то своем. — Спасибо.

— Да, ладно. Вы были правы. Пустяк.

В этот момент Артемий Георгиевич вернулся и заметив как Григорян задумчиво шевелит пальцами, проговорил:

— О, у тебя потоки сами что ли перезапустились? А-то там же каша была.

— Ну да. — Не отвлекаясь от своих мыслей, проговорил имперский следователь. — Как-то само всё починилось.