Девушка, которая, якобы, не умела любить

ГЛАВА 11

Клуб был полон пока меньше, чем наполовину, но во внутреннем пространстве его уже зрело нетерпеливое и загадочное ожидание появления новых посетителей и музыкантов, которые должны были принести с собой нечто свежее, неожиданное, непредсказуемое и очень интересное, то, что скрашивает нашу вполне обыденную и достаточно скучную жизнь и рождает в ходе неё определённую интригу. Но она, эта вечно ускользающая дама, увы, чаще всего имеет свойство оголять и вскрывать двойное дно у всех явлений.

— Вы о чём? — ухмыльнулся Луп.

— Хватит подслушивать! Надоело! — буркнул я и продолжал молча размышлять.

И так… Вот посмотрел ты на незнакомую красивую женщину, изысканно одетую, томно и утончённо цедящую какой-то коктейль, курящую тонкую и ароматную сигарету, подчёркивающую красоту изящных длинных пальчиков их обладательницы, и сразу в твоей голове рождаются причудливые, странные, сладкие и самые неожиданные ассоциации. И кажется, что жизнь данной таинственной особы наполнена каким-то загадочным, потусторонним и непонятным тебе смыслом, и что живёт это существо в другом измерении и по каким-то недоступным тебе законам и правилам, суть которых никогда не удастся разгадать и осознать.

Вот, посмотрел ты на незнакомого брутального мужчину, слегка небритого и мрачно скучающего, облаченного во что-то не совсем понятное, но сверх модное, небрежно опрокидывающего в себя какой-то изысканный коньяк, и сразу в твоей голове рождаются определённые мысли по поводу его удивительной, сумрачной и скрытой от суеты постороннего мира, личности, глубины которой познать и изведать не дано никому.

Но всё намного проще, чем кажется. Познакомишься ты вдруг случайно с прекрасной незнакомкой, которая издалека ещё вчера вызывала у тебя трепет, восторг и обожание, и при первой же встрече, немного выпив и расслабившись под ритмы страстного танца, она вдруг предложит тебе выйти на улицу подышать свежим воздухом и полюбоваться звёздами и полной луной, а после твоего восторженного согласия вдруг с необыкновенным искусством сделает тебе в близлежащих зарослях кустарника минет. А уже всего через несколько дней она смертельно надоест тебе, потому что ты выяснишь, что она дура, имеет цыплячью грудь и не бреет волосы в подмышках и в пахово-лобковой области.

Тоже касается и таинственного, загадочного мачо, которым ты ещё недавно восхищался, и на которого пытался во всём походить. Познакомитесь вы с ним случайно поближе, пообщаетесь поплотнее, и, снова же, через несколько дней тебе всё станет предельно ясно. Не стоит твой новый знакомый ни гроша ломанного, как в буквальном, так и в переносном смысле. Живёт на иждивении какой-то стареющей дамы, не интересуется ничем, кроме модных показов, жёлтых историй о жизни богемы и псевдо знаменитостей. Необразован, неумён, не имеет чувства юмора и хоть какой-то самокритичности, пошл, развязен, неприятен, груб, циничен, непрактичен и ко всему тому труслив.

О, как часто мы создаём в своих головах образы ложных кумиров и лелеем ошибочные и пустые идеалы, не стремясь достичь в реальной жизни истинных и настоящих!

— Твои размышления, конечно, интересны, но довольно банальны и слишком заумны, — усмехнулся Луп.

— Мы уже на «ты»?

— А почему бы и нет? Всё равно рано или поздно люди всегда приходят к такому стилю общения.

— Скажи, пожалуйста, а что на этом свете не банально?

— Банально всё! — воскликнул Луп. — Но я, например, от признания данного факта интереса к жизни не теряю! Суечусь, дёргаюсь, мечусь, пытаюсь проникнуть в глубинную суть предметов и явлений. Да, осознаю, как всё просто, банально и смешно. Ну и что? Простое и ясное — основа сложного. Незамысловатость — самый верный путь к постижению истины. Бесхитростность — прямая дорога к доверию. Обожаю банальность за то, что она служит главной причиной сохранения мозгов в их первоначальной, простой, ясной и незамысловатой ипостаси и сути!

— Ну, ты и загнул! — рассмеялся я. — Жаль, что рядом с нами не присутствуют восторженные, слегка истеричные, сопливые и на всё готовые, и не совсем половозрелые дамы, которые с огромным экстазом кончают от таких и этаких заумных рассуждений!

— Ты тоже загнул, однако!

— Счёт 1–1.

— Согласен.

— Что будем пить?

— Предлагаю остановиться на пиве. Что-то мне захотелось сегодня побаловать себя этим пенным напитком под раки!

— Вернее будет сказать, — раки под пиво.

— Мне кажется, что и то, и то выражения правильны и вполне приемлемы, — рассмеялся Луп.

— Наверное. Но, если проанализировать…

— Слушай, о чём мы разговариваем!? — возмущённо и нервно перебил меня собеседник. — В кои веки встретились два могучих и великих Воина, и вот, нашли тему для разговора!

— Согласен, — усмехнулся я. — А что, я уже удостоен чести быть могучим и великим Воином? Вроде бы пока я никаких особых побед на ратном поле не одерживал. Не совсем понятен мне этот момент.

— Уважаемый, ты придуриваешься, или действительно являешься таковым индивидуумом, то есть, — настоящим придурком? — ухмыльнулся Луп.

— И то, и то одновременно.

— Молодец! Ты мне нравишься, — небрежно хлопнул меня по плечу Луп, и в результате его удара из кружки пива, которую держал я, не пролилось ни капли напитка.

— Ты мне тоже, — примерно с той же силой в ответ хлопнул я по плечу собутыльника, и из его кружки пиво слегка пролилось на стол.

— Молодец, — напрягшись и поморщившись, буркнул Луп.

— Я хочу задать тебе один вопрос, Луп, очень важный, — я отпил пиво, отсоединил от огромного багрового рака не менее огромную клешню и с неописуемым удовольствием стал её посасывать.

— Ты хочешь спросить, кем являются мои уважаемые родственники и я по своей природе?

— Ох, как же с тобой неинтересно! Ну, можно хоть на время прекратить читать чужие мысли!? — возмутился я.

— Разве сможешь ты на значительное время перестать дышать, смотреть, спать, есть, пить, думать, отправлять естественные надобности?

— Понятно… Так кто ты такой?

— Я — Великий Господин Первого Мира — Луп!

— Спасибо за исчерпывающий ответ!

— Ладно, объясню всё подробнее. Зачем с маниакальным упорством хранить тайну, которая всё равно скоро будет тебе известна.

— Внимательно слушаю!

— Я — один из трёх членов Правящей Семьи Первого Мира. Великий Господин Серпент — Первый и Главный Правитель.

— Почему не ты или не Милли? — совершенно не удивился я.

— Всё дело в том, что Серпент — мой старший брат, а Милли — моя младшая сестра.

— Понял, — я задумчиво стал разделывать хвост рака, который, будучи уже слегка тёплым, стал ещё вкуснее и ароматней. — А где ваши папа и мама? Судя по всему, они уже отошли в мир иной, прости за этот вопрос.

— А чего прощать? Отошли и отошли, все там будем рано или поздно. Ненавижу эти слащавые, равнодушные и неискренние извинения со стороны посторонних лиц в таких случаях! Ну, что тебе мои родители!? Тебе же на них наплевать, как и мне на твоих! Прочь глупые условности, трафаретные и автоматически произнесённые слова сожаления и скорби! Никому они не нужны. Скорбящие и горюющие родственники умершего всегда с лёгкостью, равнодушием и покорно пропускают их сквозь уши. Все это знают и понимают. А, вообще, у меня, у Милли и у Серпента никогда не было родителей. Представь себе. Вот такая странность.

— Что!? — удивился я. — Как это?

— Что слышал, — Луп отпил большой глоток пива, кинул в рот рачий хвост, медленно пожевал его и зажмурился от удовольствия. — За что люблю Внутренний Мир, так это за вот такие маленькие радости.

— А почему их нет во Внешнем Мире? — осторожно спросил я.

— Там всё совершенно по-другому, — усмехнулся мой собутыльник и отпил из запотевшей кружки пиво. — Крутится-вертится и беснуется в бешенных круговоротах чистая энергия, рождается, преобразуется, притекает и утекает изменчивая и крайне непостоянная материя, взрываются, извергаются, кипят и затихают или затухают колоссальные энергетические вулканы и гейзеры, и стонет пространство в поисках освобождения от бесконечных и титанических мук. Внешний Мир — это гигантский и плотный Сгусток чёрти чего и непонятно зачем.

— Да, картина воистину апокалипсическая, — поражённо произнёс я. — Что-то мне в ней напоминает Ад! И как же в таких экстремальных условиях вы, Великие Господа и все иже с вами, существуете и выживаете?

— Эх, наивный ты человек, Альтер! — усмехнулся мой собеседник. — Вообще-то, в Первом Мире, кроме Внешнего, есть ещё один прекрасный Внутренний Мир. Существует планета под названием Земля.

— Не понял!

— Упрощу ситуацию. Скажем так. Твой Мир, — Земля, является одним из двух Внутренних Миров Первого Общего Мира! Понял?

— Примерно да. Но данную информацию следует осмыслить, — задумался я.

— Ну, осмысливай в своё удовольствие.

— Так, так… — задумался я. — А, всё-таки, как же вы, Великие Господа, умудряетесь существовать в этих вихрях, взрывах и изменении матери Внешнего, или, вернее, Второго Мира Первого Общего Мира? Вы же периодически бываете там?

— Да, бываем. Но надолго там не задерживаемся. Подзаряжаемся, восстанавливаемся, и возвращаемся обратно в Первый Внутренний Мир. Он вполне комфортен. Я же тебе сказал! Земля, есть Земля!

— А, вот как… снова тяжело задумался я. — Понятно. Но, честно говоря, ничего пока не понятно! Надо подумать, осознать и переварить полученную информацию в глобальном масштабе.

— Поймёшь когда-нибудь ты всё, мой друг Альтер, — усмехнулся Луп. — Ишь, ты, — ему подавай знания в глобальном масштабе, и желательно все сразу! Так не бывает! Все прямые и лёгкие пути обычно ни к чему хорошему не приводят. Вот представь себе. Перед тобой ровное и гладкое поле, а рядом с ним с одной стороны густой лес с буреломами, а с другой — глубокие овраги. Конечно же, мы выберем в качестве своего маршрута движения поле. И в этом будет заключаться наша роковая ошибка!

— Почему?

— Потому что именно вот то самое поле будет заминировано!

— Ничего себе! — восхитился я.

— Да, вот так… — Луп вожделённо посмотрел на последнего рака, одиноко и мощно лежащего на блюде, которое ещё недавно богато полнилось его товарищами по несчастью.

— Угощайся, забирай, не стесняйся, — торопливо произнёс я и задал Лупу самые главные вопросы, которые очень интересовали меня, и с недавних пор постоянно не давал покоя. — А зачем, вообще, существует Внешний Мир? На кой чёрт и кому он сдался? Откуда появился? В чём весь смысл? Ну, имеется в наличии прекрасная и вполне уютная планета Земля. Ну и хорошо, ну и славно. И хватит, и вполне достаточно.

— Суть и предназначение Внешнего Мира в противостоянии.

— В каком противостоянии? Не понимаю!

— Вечная история! Бесконечная история! — иронично усмехнулся Луп, вертя перед собою рака. — Истории всех Миров в общем и в вашей земной цивилизации в частности, — это бесконечная цепь противостояния добра и зла, глупости и ума, трусости и смелости, труда и безделья, любви и ненависти, и так далее и тому подобного. Везде нужны противники, недруги, злодеи, завистники, интриганы, недоброжелатели, враги, а также друзья, товарищи, доброжелатели, поклонники, почитатели, а значит и регуляторы, смотрители, наблюдатели, арбитры, судьи, палачи, ну и все остальные иже с ними.

— О, боже! — поморщился я. — Как запутанно, многозначительно, абстрактно и не совсем понятно!

— Найди конец нити в клубке и познаешь суть всего сущего, воплощённого в вакханалии сплетений и переплетений этой нити!

— Всё, я больше не могу! С меня хватит!

— Ну и славно…

— Последний вопрос!

— Внимательно слушаю, — ухмыльнулся Луп.

— В чём заключается твоя роль во всей этой непонятной истории? И в чём роль Серпента и Милли? И зачем нужны Воины Трёх Ступеней, и какие-то Кланы, и Посланцы или Посланники, и Уборщики, и, наконец, главный вопрос!

— Ну!?

— Почему всех так интересую я?! И что бы случилось, если меня всё-таки ранее удалось бы пленить? Милли мне частично ответила на эти вопросы, но полной ясности нет, и я хотел бы услышать твою точку зрения и твои объяснения по данному поводу.

— Тебе следовало начать с конца, — мрачно произнёс мой собеседник и тяжело задумался.

— Привет, господа! — вдруг раздался над нами жизнерадостный и звонкий голосок.

— Стелла, как ты здесь оказалась?! — удивился я и вежливо поднялся со своего стула.

— О, лучезарная госпожа, просим за наш стол! — Луп последовал моему примеру.

— Как, как оказалась… — фыркнула девушка и скептически посмотрела на меня. — Выспалась я, вернее, отоспалась, встала, сходила под холодный душ, тебя в квартире не обнаружила, посидела на кухне, посмотрела на пустые бутылки, решила прогуляться. Ну, как было не зайти в этот клуб. Ведь он находится всего в пятидесяти метрах от твоего дома.

— Ну и хорошо, ну и превосходно, — оживился мой спутник. — Что изволите заказать, прекрасная незнакомка?

— Дорогой, пожалуйста, познакомь меня с твоим другом.

— Перед тобой мой э, э, э… мой товарищ по тренировкам. Мы вместе занимаемся бегом. Зовут его э, э, э… Луп. Несколько необычное имя. Оно странно звучит для нас, но вполне обычно для той страны, где мой напарник проживает.

— А где он изволит проживать?

— Далеко отсюда, э, э, э… на островах Полинезии! Да, да, именно там! — я смочил пересохший рот добрым глотком пива.

— О Боже! — закатил глаза Луп.

— Как интересно и необычно! — засмеялась девушка. — То-то я вижу, какой вы загорелый, господин полинезиец. А меня зовут Стелла.

— Прекрасное имя, как и вы сами, уважаемая госпожа, — прошелестел Луп и галантно поцеловал девушке ручку.

— Так, значит, вы друзья?

— Не совсем, — поморщился Луп. — Вы знаете, в одной древней книге написано: «Не берите себе близких друзей, кроме вас самих». Я всегда следовал и следую данному постулату.

— Я, кстати, тоже, — криво улыбнулся я.

— Хорошо сказано, — на несколько секунд задумалась Стелла. — И кто же автор этой книги?

— Перед тем, как назвать его имя, милая, процитирую ещё одну мысль, изложенную в ней. Эта мысль на все времена и она в ближайшем будущем пригодится вам.

— Ну-ка, очень интересно, слушаю вас.

— «И может быть, вы ненавидите что-нибудь, а оно для вас благо, и может быть, вы любите что-нибудь, а оно для вас зло».

— Вообще-то, данное наставление касается нас всех, — усмехнулся я.

— Да, согласен, — кивнул головой Луп.

— Прекрасная мысль, — задумчиво молвила Стелла.

— Да, она действительно на все времена, — также задумчиво сказал я.

— Так кто же всё-таки автор этих двух мудрых мыслей? — снова спросила Стелла.

— А вы не догадываетесь? — тонко улыбнулся Луп.

— Какой-нибудь древний грек или, возможно, римлянин?

— Вы не угадали. Я процитировал вам отрывки из Корана.

— Вот как?!

К нашему столику подошёл официант, тот самый, который работал в недавний памятный вечер, вернее, в ночь.

— Господа, вам ещё пива?

— Да, ещё по кружке и три десятка раков, — буркнул Луп.

— Четыре десятка! — сказал я.

— Согласен. При этом раки должны быть горячими и крупными, — усмехнулся Луп. — И никак иначе.

— Сей момент.

— А скажите, милейший, — решительно вмешался я в разговор. — Вы не встречались более с теми молодыми людьми, с которыми у меня вышел давеча конфликт, помните?

— Нет, — не совсем твёрдо ответил официант, покраснел, засуетился и собрался нас покинуть.

— Зачем же врать, — мрачно произнёс Луп. — Встречались, и ещё как встречались. И отдал ты им визитку нашего друга.

— Вот как? — набычился я.

— А что мне оставалось делать?! Парни были очень и очень настойчивы! И у всех имелись при себе биты!

— Ладно, свободен, — расслабился я. — Проехали.

Мы посидели некоторое время молча, слушая какую-то ненавязчивую музыку и созерцая окружающую обстановку, неторопливо допивали пиво. Заведение потихоньку наполнялось беззаботной разношёрстной публикой, по сцене расставлялись музыкальные инструменты, деловито сновали туда-сюда какие-то юноши в вытертых и почему-то рваных джинсах.

— «Знают они явное в жизни ближней, но к будущей они небрежны!», — вдруг совершенно неожиданно, глухо, тоскливо, безнадёжно и с мрачным пафосом произнёс Луп.

— Это ты к чему?

— Ко всему…

— Может быть, закажем по сто грамм водки для физического и душевного расслабления? — предложил я. — Видите ли, Стелла, мой товарищ иногда испытывает приступы тоски и мизантропии.

— Почему?

— По моему разумению то место, где он постоянно проживает, его не очень устраивает. Закономерно внутри Лупа возникает определённая дисгармония, периодически проявляющаяся в меланхолии и хандре.

— Что вы несёте? — засмеялся Великий Господин.

— А вот я с удовольствием посетила бы Полинезию, — мечтательно произнесла Стелла. — Я представляю, какой там океан, какие пляжи, рифы, джунгли и небо! Ну разве может быть в таким местах какая-то хандра!?

— Милая моя, я полностью к вашим услугам! — оживился Луп и взгляд его приобрёл маслянистый оттенок.

— Скажи, приятель, а действительно ли Коран был написан на основе проповедей Мухаммеда, произнесённых в Мекке и Медине, и существовал ли в реальности этот человек? — с интересом спросил я.

— Ну, что за переход! — возмутилась Стелла. — К чему это ты!?

— Переход, как переход, — понимающе улыбнулся Луп и прищурился. — Но почему ты считаешь, что я могу дать правильный, объективный и достоверный ответ на этот вопрос?

— Мне так кажется.

— Когда кажется, креститься надо, — засмеялся Луп. — Ну, а вообще-то я думаю, что такой человек существовал, и он действительно проповедовал, а группа неких лиц обработала и переработала эти проповеди, родив на свет священную книгу мусульман, Вкратце так.

— Спасибо за исчерпывающий ответ.

— Господа! — негодующе фыркнула Стелла. — Предлагаю поговорить о чём-либо другом, более интересном и соответствующем месту, где мы с вами находимся. Мы всё-таки пришли сюда расслабиться, повеселиться и отдохнуть!

— Устами младенцев и очень красивых женщин глаголет истина, — рассмеялся Луп.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулась Стелла.

— Вы достойны сотни самых изысканных комплиментов, о, прекрасная и великолепная Стелла!.

В это время нам были принесены очередные порции пива и блюдо с огромными и ароматными раками.

— Ух, какая красота! Какая прелесть! Какие, однако, гиганты! — весело захлопала в ладошки девушка.

— Да, очень и очень неплохо, — усмехнулся Луп.

— Истинная красота никогда не бывает лишней! — поддержал его я.

— За нашу прекрасную даму! — встал Луп.

— За нашу обворожительную даму! — встал я.

Вдруг около стола, как всегда неожиданно, появились Белл и Фум. На этот раз лица их не сияли, а были полны невыносимой скорби и почти что полного отчаяния.

— Извините, что перебиваем столь изысканный тост, Вели…, э, э, э …господин Луп, но вашего немедленного возвращения во дворец Велико…, э, э, э …, в Полинезию требуют неотложные обстоятельства.

— Что случилось?!

— Э, э, э… — Белл осторожно и искоса посмотрел на меня.

— Ну, же!?

— Э, э, э… — Фум взглянул на Стелу.

— Хватит блеять!

— Нижние Кланы взбунтовались!

— Как, почему?! Ну что же… Там, где нет войны, царствует скука и её родная сестра, — апатия! — раздражённо произнёс Луп, а потом одним махом выпил остатки пива из своего бокала. — Жаль вас покидать, прелестная Стелла, но дела есть дела! Как говорил Аллах: «О, народ мой! Почему я зову вас к спасению, а вы зовёте меня в огонь!?». Не прощаюсь, очаровательная госпожа Стелла. Скоро увидимся, друг мой Альтер! До свидания.

— До встречи, — Стелла оценивающим взглядом проводила Лупа.