Девушка, которая, якобы, не умела любить

ГЛАВА 9

В субботу утром с моего мобильного телефона раздался звонок. Я с трудом открыл глаза, чертыхаясь, пошарил по дивану руками, наконец, нашёл аппарат. Дисплей показывал время — 6.00! О, это был самый ненавистный для меня утренний час! Почему? Он рождал в моём мозгу ассоциации, связанные со службой в армии. Не то, что бы они были какими-то особо неприятными в общем плане. Нет, нет! Но вот ранний подъём в самые сладкие часы сна вызывал у меня всегда отвращение, граничащее с истерикой. Почему в армии личный состав будят именно в это время, когда молодые организмы погружены в глубокий и беспробудный сон?! Почему не устраивать подъём хотя бы в семь часов или, что ещё лучше, в половину восьмого? Не понимаю. К такому времени человек полностью высыпается, полон сил, энергии и оптимизма.

Одно дело, когда рота совершенно не выспавшихся, унылых, полусонных и покачивающихся дохляков обречённо совершает обязательную пробежку во тьме или в утренних сумерках под мерзким дождём, или по обжигающему морозу и скользкому снегу, а совершенно другое дело, когда такая же рота подтянутых и жизнерадостных бойцов в темпе пронзает уже светлые сумерки, радуется бодрящему снегу, дождю и туману, да ещё и раздаются над колонной какие-нибудь лихие речитативы типа: «Эй, эй, молодцы! Мы бесстрашные бойцы!». Или: «Задирайте девкам юбки! Что за жопы, что за губки!». Красота! Шик, блеск!

Я поднёс аппарат к уху и неожиданно услышал бодрый, жизнерадостный и звонкий женский голос:

— Надеюсь, я не разбудила славного и бесстрашного витязя?!

Я поморщился, слегка отстранился от трубки, глубоко зевнул и хотел послать мою новую знакомую куда подальше, но сдержался и глухо произнёс:

— Вообще-то витязи не ложатся и не встают рано.

— Почему?

— Потому что они бдят допоздна и не опасаются нападения врагов спозаранку, так как всем бойцам с той и другой стороны перед битвой следует хорошо выспаться.

— Сложно, но вполне понятно. Ну, как у тебя дела? Какие планы?

— Сегодня у меня абсолютно свободный день и я намеревался заняться хозяйством, ну, прибраться в квартире, приготовить жратву на целую неделю, как я люблю это делать.

— Надеюсь, тебе не помешает помощь молодой, энергичной и трудолюбивой женщины?

— Это ты о себе?

— Ну, а о ком же! — слегка обиделась девушка. — Или ты подумал, что я хочу порекомендовать тебе какую-нибудь занюханную, тоскующую, стареющую и бедную домработницу?

— Ладно, приезжай, — я сообщил новой знакомой свой адрес. — Но я готов видеть тебя только через три-четыре часа! Мне надо ещё подремать, потом сделать зарядку, выпить чашку крепкого чая, иначе ты увидишь перед собою жалкое подобие витязя, не способного ни на какие подвиги.

— Хорошо, дорогой! До скорой встречи!

Я, поморщившись, отбросил от себя телефон, перевернулся на другой бок и стал уже погружаться в сладкие пучины сна, когда в дверь прозвенел звонок! Боже мой, ну что за напасти такие! Я набросил себе на голову подушку, но она мало чем помогла. Звонки всё не прекращались, и не прекращались. Кто-то явно испытывал моё терпение. Ладно, сейчас я разберусь с этим параноиком по полной программе!

Я, чертыхаясь, встал с дивана, подошёл к двери и, находясь ещё в полусонном и заторможенном состоянии, не посмотрев в глазок, что явилось явной ошибкой, открыл её. На пороге стояли те самые парни, которых я вырубил в ночном клубе, вернее, около него! Кряжистый недомерок, первая моя жертва, среди визитёров отсутствовал. Видимо, причинённые ему телесные повреждения были довольно серьёзными. Чёрт, возьми, как же эти отморозки меня нашли!? Так, сколько их? Пятеро. Многовато, но всего-то и вполне терпимо.

— Привет, дядя, — глухо произнёс самый здоровый из парней. — Вот мы и снова свиделись. Есть у нас к тебе очень серьёзный базар.

Здоровяк решительно налёг плечом на полуоткрытую дверь, ему дружно помогли друзья. Противостоять им всем я конечно не смог, отскочил от двери и толпа ввалилась в коридор. Главарь выхватил откуда-то из-за спины биту и резко ткнул ею мне в лицо. Сделать замах он не смог, так его соратники по инерции навалились на него сзади, столпились передо мною, а коридор был довольно узок.

Я отвёл биту от своего лица, ударив по ней тыльной частью правого кулака, а затем тем же кулаком, вернее, костяшками пальцев, нанёс молниеносный удар в нос злодея. Раздался ужасный вопль, парень упал на пол, схватившись за лицо, хлынула кровь. Первый готов.

Я воспользовался временным смятением в стане врага и вырубил ещё одного нападающего. Мой кулак впечатался в его солнечное сплетение, отчего детина согнулся, захрипел и тоже тяжело рухнул на пол. Для верности я нанёс ему ещё и сильный рубящий удар ребром ладони по шее. Второй готов.

Третий парень был помельче остальных, но это ни о чём не говорило. Знаю я таких, жилистых и крайне шустрых! Обычно у них всегда имеется наготове нож или что-либо другое в этом роде. Отсутствие роста следует компенсировать каким-либо другим аргументом или преимуществом. Или ножом, или двухметровой бабой, или «Мерседесом». Ненавижу этих коротышек! Они так смешны.

Предчувствия меня не обманули. Противник стремительно и легко перепрыгнул через своих поверженных товарищей и в середине полёта выхватил из-за пояса нож с довольно длинным лезвием, которое было направлено на меня сверху вниз. Я мгновенно отскочил назад. Клинок вспорол воздух в том месте, где секунду назад я находился. Парень по инерции тяжело грохнулся на пол, видимо, неудачно, так как вскрикнул и выругался.

Я нанёс ему два резких удара ногой, — по голове и по рёбрам, после чего нападавший моментально затих. Третий готов.

Остальные пришельцы замешкались, засуетились и, видимо, засомневались в своих силах. Они отпрянули обратно к двери. Один из них вдруг выхватил из кармана пистолет и, не целясь, навскидку выстрелил в меня. По звуку я определил, что против меня применена травматика. Я успел за долю секунды уклониться от предполагаемой траектории полёта пули, рухнул на пол и увидел перед собою нож поверженного ранее живчика. Я схватил его и, особо не надеясь на положительный результат, из крайне неудобного положения сделал бросок. Нож попал в плечо врага! Стрелок дико закричал, выронил пистолет и по стенке сполз на пол, оставляя на обоях кровавый след. Ах, как не эстетично! Но четвёртый тоже готов!

Пятый мой противник вжался в дверь и молча смотрел на меня. Был он страшно бледен и напуган. Я задумчиво посмотрел на него и поманил к себе пальцем. Парень отрицательно затряс головой, его взгляд ошалело заметался вокруг. Я двинулся к нему и несколько расслабился, чего делать в таких ситуациях не рекомендуется.

Мой последний враг вдруг резко нагнулся, схватил с пола пистолет и с истеричным криком, не целясь, разрядил в меня всю обойму! Я, конечно, всё-таки успел на это среагировать, но недостаточно быстро. Я резко отклонился вбок и упал на бездыханное тело одного из поверженных злодеев, однако две пули всё-таки попали в меня. Я почувствовал дикую боль в груди и в плече, охнул, выругался, а потом, собрав все силы в кулак, вскочил и бросился на стрелка, который стоял с выпученными глазами и был весь зелёный от страха. Я нанёс парню с разворота чудовищный удар ногой в грудь, отчего он впечатался в дверь, издал какой-то странный, утробный и булькающий звук, дёрнулся, сполз на пол и затих. Пятый готов.

Я обессилено тоже опустился на окровавленный пол, закрыл глаза и, несмотря на боль и усталость во всём теле, вдруг погрузился в какую-то странную дрёму, из которой меня вывел вежливый стук в дверь. Чёрт возьми, неужели явилась, не запылилась моя новая знакомая?! Только не она! Собственно, по времени вроде бы ещё рано. Что же делать, что же делать!? Какая разница, кто пришёл. Дверь слегка приоткрыта, понятно, что я дома. Придётся выйти. Но не в таком же виде, в окровавленных трусах и майке! Ну и чёрт с ними! Сил умыться и одеться у меня уже не было.

— Кто там? — прохрипел я.

— Свои! — раздался жизнерадостный мужской голос, который мне кого-то напомнил.

— А конкретнее?

— Уважаемый Воин Первой Ступени! Мы, скромные труженики Первого Мира, рады приветствовать вас в сии минуты роковые! Уборка помещения вовремя ещё никому не мешала! — донёсся бодрый голос Фума.

— Слава Богу! — истерично рассмеялся я, с трудом вставая и морщась от сильной боли в груди, и снова негодующе прохрипел. — Видимо, сломано ребро.

— Что, что!?

— Я рад вас видеть, господа, сейчас уберу от двери нежданное препятствие и открою её, подождите минуту!

— Конечно, конечно!

Я оттащил от двери бездыханное тело пятой жертвы. Сияющие Белл и Фум появились на пороге, обозрели диспозицию, охнули, печально покачали головами и нахмурились.

— Ну, вы и порезвились, господин Воин!

— Что есть, то есть. А как же без периодических тренировок? Без них никуда, однако…

— Да, вы правы, в них заключается основа будущих воинских успехов и подвигов, — вздохнул Белл.

— Да, тяжело в учении, легко в бою, — кашлянул Фум.

— Ну и что мне делать дальше? — задумчиво произнёс я. — Куда девать этих молодцов? Не совсем понятно, кто из них жив, а кто, возможно, и мёртв. Чёрт возьми, однако, несколько погорячился я. Собственно, а что мне было делать в такой ситуации?

— Вы действовали абсолютно правильно! — негодующе воскликнул Белл. — Необходимая оборона налицо. Ножи, биты, пистолеты, однако. В случае чего мы готовы выступить в качестве свидетелей, совершенно объективных и незаинтересованных. Ишь, сколько всякого хулиганья расплодилось вокруг! Полный беспредел! Куда движется наш мир?! Беда, беда!

— Это понятно, но…

— Не беспокойтесь, господин Воин, мы что-нибудь придумаем. Не волнуйтесь. Сходите под душ, оденьтесь в чистое, можете минут пятнадцать-двадцать прогуляться, — просипел Фум.

— Кстати, было бы неплохо, если бы ваш маршрут пролёг через соседний магазин. В такую погоду так хорошо пьётся коньячок, ну, или, хотя бы, водочка, — усмехнулся Белл.

— Да, да! Полностью поддерживаю эту идею! — Фум слегка напрягся, обратил свой взор на сервант, видимо, сканируя его содержимое, и горестно вздохнул. — В магазин зайти следует обязательно.

— Непременно это сделаю, — улыбнулся я, а потом принял душ, оделся и вышел из квартиры.

Зима была в самом разгаре. Лёгкий морозец пощипывал щёки, снег хрустел под ногами, в холодном светло-голубом небе застыли лёгкие белоснежные облака. Я не почувствовал ни единого дуновения ветра. Субботние улицы были почти свободны от людей и машин. Тишина, покой, безмятежность, благодать, красота!

Я зашёл в магазин, купил по одной бутылке коньяка и водки, а потом подумал и присовокупил к ним ещё и бутылку текилы. Гулять, так гулять! Кроме этого я приобрёл упаковку томатного сока, банку кабачковой икры, буханку чёрного хлеба, кусок буженины, десяток яиц, пол кило апельсин и пару лимонов. Вполне достойная закуска на любой вкус.

Войдя обратно в квартиру и оглядев коридор, я не узнал его и обомлел. Никаких тел, крови и следов борьбы. Идеальная чистота, стерильность, всё в полном порядке!

— Ну, вы и умельцы! — восхитился я, входя в кухню, где за столом чинно сидели Белл и Фум и, сглатывая слюни, с интересом смотрели по телевизору какую-то утреннюю кулинарную передачу.

Я быстро разгрузил свой пакет, закипела работа по приготовлению завтрака и по сервировке стола. Через десять минут всё было готово.

— За Победителей!

— За истинных Воинов!

Первые два тоста прошли на ура. Решили мы начать с коньяка, так как водка и текила были несколько тепловаты, и я поместил их в холодильник. Под настроение пилось довольно легко. Яичница с бужениной пошла тоже на ура, кабачковая икра с чёрным ароматным хлебом вызвала общий восторг. Когда, наконец, все насытились, я осторожно задал своим сотрапезникам три вопроса, очень интересующих меня, а именно: куда делись тела, какова цель визита Белла и Фума, и как поживают уважаемые Милли и её любовник? И каково его здоровье?

— Что?! Какой любовник?!

— Ну, тот, которому я поддал жару?

— Господи! Вы что, до сих пор ещё не поняли, кто был перед Вами? — возмутился Белл.

— Нет. Но, судя по отношениям, я думаю, что передо мною лобзался с Милли какой-то её очередной или давний хахаль.

— Ну, что Вы такое несёте! — побледнел Фум. — Какой такой хахаль!? Бред! Вы дрались с Великим Господином Серпентом, который является родным братом Госпожи Милли!

— О, Боже! — я нервно осушил рюмку. — Вот это я попал! Идиот, дебил! Что же делать, что же делать?!

— А пока ничего. Сделайте паузу.

— Хорошо, я последую вашему совету, но, однако, как неприятен сей инцидент! — горько нахмурился я.

— Да мы согласны. Но Господин Серпент не обидчив и не злопамятен. Мы надеемся, что всё образуется.

— Дай Бог, дай Бог…

— За прощение и взаимопонимание!

— За них, — вяло ответил я.

— Ну, что касается тел и всего остального, — Белл удовлетворённо оглядел помещение и ухмыльнулся. — Тела отправились строго по назначению, туда, куда нужно и положено.

— А где расположено то место, в которое им нужно и положено попасть? — осторожно спросил я.

— Оно находится там, куда попадают не все.

— А, понятно…

— Что касается вашего второго вопроса, уважаемый Воин, то он тесно связан с третьим. Могу сообщить вам радостную весть. Серпент приглашает вас к себе в гости во дворец. Как я уже сказал, чувствует себя Великий Господин хорошо. Он не в обиде на вас за тот поединок. Всё происходило строго по правилам и вполне честно.

— Слава Богу! — облегчённо вздохнул я и произнёс тост. — За его здоровье! Быть добру!

— За здоровье Великого Господина!!! Но вот насчёт добра…

— Ну, не будет добра, и не будет! Пусть будет зло! — беспечно рассмеялся я. — А, вообще, — за любовь! Это главное!

— Святая истина!!!

Мы закусили коньяк чуть кисловатым апельсином и все почти одновременно зажмурились от удовольствия.

— А как же поживает уважаемая и Великая Госпожа Милли? — с замиранием сердца спросил я.

— Она вполне здорова, но в последнее время несколько грустна, — сухо ответил Фум, переглянувшись с Беллом. — Что поделать, хандра — это удел не только простых людей, но и Небожителей.

— Небожителей, говорите? — удивился я. — А в какой конкретно точке неба она живёт?

— Это неважно. Пока…

— Ну, а в чём причина её грусти? — несмело поинтересовался я.

— О, кто до конца поймёт сердце женщины! — иронично улыбнулся Белл с видом знатока.

— Да, вы правы, — печально пробормотал я.

Раздался звонок в дверь. Мои гости обратили свои взоры в сторону коридора, слегка напряглись, видимо, сканируя пришельца сквозь стены, потом расслабились и заулыбались.

— Как тебе эта дама, Фум?

— Хороша, чертовка, однако! Вполне достойна Великого Воина, — тонко улыбнулся Фум.

— Это моя знакомая, мы случайно встретились на одном вечере, — почему-то торопливо и виновато, словно оправдываясь, произнёс я. — Напросилась ко мне в гости.

— Всё нормально и закономерно, жизнь идёт по своим вечным законам, — усмехнулся Белл.

— Удачи и успехов вам, — строго произнёс Фум. — Ну, что же, мы должны откланяться. Спасибо за угощение.

— Не за что… Извините, а когда и каким образом я смогу попасть во дворец к Великому Господину Серпенту?

— Весть скоро придёт. Ждите, — торжественно произнёс Белл.

— Простите, Господин Воин, а нельзя ли нам прихватить с собою ту бытылочку водочки, которая стоит в холодильнике, и пачечку томатного сока? Они будут весьма кстати по такой-то погоде.

— Конечно, конечно. Ради Бога!

— Премного благодарны!

Мы вышли в коридор, я открыл дверь и удивлённо застыл на пороге. Да, моя новая знакомая была действительно хороша! Именно хороша! Её нельзя было назвать писаной красавицей, как Милли. Черты лица девушки не отличались идеальным совершенством, но приманивала к себе и очаровывала она сразу и безоглядно. А какие выразительные зелёные глаза! А какая лучезарная и нежная улыбка! Как же я на всё это не обратил должного внимания там, в ночном клубе?! Ах, да! Полумрак, свечи… Но ведь именно при свечах женщины становятся более привлекательны, чем они есть на самом деле, особенно при ярком дневном свете. Странно, странно…

— О, у тебя гости? — девушка несколько растерялась и с удивлением посмотрела на Фума, который, как всегда, был в овчинном полушубке и в валенках с галошами.

— Да, это мои э, э, э… хорошие знакомые. Зашли по делу, мы немного пообщались, ну а сейчас они уже уходят.

— До свидания, господа.

— До свидания, мадам, — Белл галантно поцеловал руку девушки.

— До свидания, мадмуазель! — Фум фыркнул и с негодованием ткнул товарища в бок, а потом тоже поцеловал нежную и изящную ручку гостьи.

— До встречи, господа. Надеюсь, скоро увидимся, — засмеялся я и впустил девушку внутрь квартиры.

Потом я помог ей раздеться и проводил на кухню.

— Ты голодная? Завтракала?

— Честно говоря, нет. Выпила кофе и всё. Аппетита не было никакого. Признаюсь, очень сильно волновалась, когда готовилась к встрече с тобой, мой витязь.

— Ну и зря, милая, — я быстро разбил над сковородкой два оставшихся яйца, бросил туда несколько ломтиков буженины, слегка всё посолил и поперчил, отрезал два куска чёрного хлеба, а потом переложил яичницу в изящную голубую тарелку, на край её положил хлеб и поставил на стол перед девушкой.

— Угощайся. Просто, но питательно.

— Боже, какая вкуснотища! Спасибо, обожаю!

— О, я забыл, что ты с мороза! А у меня тут случайно осталось немного коньяка, ну-ка, вдарим по рюмочке!?

— Я вообще-то крепкое спиртное не пью.

— Брось, ну что нам сейчас пить: пиво или сухое вино?! Глупость, нонсенс! Только его величество Коньяк достоин нашего внимания в это великолепное зимнее утро!

— За здоровье!

— За здравие!

Девушка раскраснелась, чуть-чуть захмелела, а потом я налил нам ещё по рюмке и с сожалением посмотрел на пустую бутылку.

— За весну!

— За скорую весну!

Мы некоторое время посидели молча, глядя друг другу в глаза, а потом я вдруг вспомнил:

— Слушай, дорогая, а ведь у меня в резерве в холодильнике осталось кое-что ещё!

— И что же?

— Бутылка хорошей текилы! Попробуем?

— О, текила!? А справлюсь ли я с нею?

— Ну, со всей бутылкой, конечно, не справишься, а вот пару-тройку рюмок, я думаю, осилишь.

— Ты уверен?

— Абсолютно!

Девушка, вдруг, неуверенно и слегка покачиваясь, встала, стараясь держать равновесие, медленно подошла ко мне и страстно произнесла:

— Любовь моя, пойдём немедленно в постель! Я ждала этого момента сто тысяч глупых, бездарных, ничтожных и скучных лет, зачем-то прожитых без тебя, а значит, совершенно зря и непонятно зачем!