Дети разбитого зеркала. На восток

Глава 3 Саад

У меня больше нет имени, но когда-то меня звали Саад. Саад из Халлы.

Теперь Вам понятно, кто я такая.

На самом деле, сейчас я никто, потому что безумна. Может, лучше бы мне быть мертвой, но сначала я должна рассказать Вам эту историю.

Недавно я очнулась оттого, что со мной заговорил бесплотный голос. В отличие от голосов моего безумия, он был ласков и светел, и он привел меня к Вам.

Вот я здесь, и это странное чувство - снова держать в руке перо, скользящее по бумаге. Слова возникают, будто сами собой. Надеюсь, сила, ведущая меня на этот раз, не даст мне запутаться в закоулках памяти и сбиться с пути.

Я больше не умею размышлять, но я очень стараюсь вспомнить. Мне кажется, всю жизнь я только и делаю, что вглядываюсь в прошлое. Оно похоже на тёмный пруд, на дне которого...

...Взлетающая тень огромного занавеса и мучительная неопределенность ожидания, дурманящий аромат цветов, безмолвие и холод.

Мороз опечатал мои уста, потом их обжег огонь, и я открыла глаза. Безымянные пятна света и тени сложились в лицо, склонившееся надо мной, дерзкое и открытое, но и готовность отпрянуть была на этом лице. Бархатный берет украшали перья и вышитая золотом корона.

- Кто ты?

Его вопрос повторило множество гаснущих отголосков, и он проводил их взглядом.

Я села. Бескрайние ряды колонн и стрельчатые своды. Обширные витражи на глазах наливались кровью, выкрашивая в алый белые перья и белый плащ незнакомца. Он ничего не замечал, сражённый моей красотою.

Да, моя шея вновь обрела гладкость сверкающей юной кожи. И я была прекрасна в своём атласном гробу, в застывшем прибое кружев, с волосами, перевитыми жемчугами и лилиями. Вокруг теснились цветы, срезанные в садах хрустальнейших наркотических грёз.

Под хруст моих юбок я выбралась из гроба и вброд спустилась с горы цветов. Да, я медлила с ответом, но лишь потому, что сама не была в нём уверена.

- А ты, как вижу, прекрасный принц. Откуда ты взялся?

- Охотился и заблудился. Мне никогда не приходилось слышать о храме в этом лесу... Ведь это колдовство привело меня сюда?

- Не могу сказать. Ты нашел меня...

- В гробу, с отделённой от туловища головою. В створках чудовищной раны белели позвонки...

- Что было дальше?

Он выглядел смущенным.

- Говорю тебе, я был как околдованный. Я и сейчас будто сплю. Я примерил твоё кольцо. Я поцеловал твои губы. И что-то произошло. Всё не так вокруг.

Сама собой открылась входная дверь, впустив поток алого света. Я взяла принца за руку и повела за порог, уже догадываясь о ждущем его потрясении.

Вместо глухой стены леса мы увидели простирающуюся внизу багровую равнину, сплошь застланную тяжелыми тучами, пылающими всеми тонами адского пламени. Ибо таковы здешние закаты. Закаты невидимого солнца, отгороженного клубящимся навесом облаков, словно бы в напоминание о том, что изначально этот мир был тюрьмой. А ночью здесь никто не видит звёзд.

Я взглянула принцу в лицо и заговорила с ним очень мягко.

- Полагаю, я просто должна была встретить тебя здесь, раз ты для чего-то понадобился Князю. И теперь будет правильным тебя к нему проводить.

- Князю?

- Да. Князю этого мира.

... Я угадала. Я всегда угадывала его желания. Только эту способность и оставили мне гигантские жернова, перемоловшие мою душу. Я вела этого мальчика в сердце Места-Которого-Нет и пыталась отыскать в потёмках памяти хоть один ясный островок, натыкаясь лишь на обломки прежнего кошмара.

Мы отошли от здания и обернулись. Да, это был Собор Без Алтаря, построенный умницей Тони, самым талантливым из нас. Вот уж кому было бы здесь не место, не окажись он калекой в своей настоящей жизни.

Не знаю, что получил он от Князя - может, армию духов - каменщиков в подчинение или власть выгонять колонны из-под земли, как молодые побеги, но никто до него не строил ничего подобного. Только ему было мало. Он покинул нас, добровольно ушёл неведомо куда, оставив здесь свои тревожные шедевры, живущие своей особой жизнью.

Вот и сейчас портальная резьба не была неподвижна. Каменные глаза чудовищ следили за нами, медленно шевелились драконьи головы и чешуйчатые лапы, меняя рисунок заполняющих впадины изумрудных теней. Никогда не знаешь, чего ожидать в подобных местах, и прогулки по ним не особенно любимы в растущих владениях Князя...

...Небо над которыми уже наливалось густым фиолетовым сумраком, наводящим на мысль о ночлеге. Впереди показался замок, окруженный деревенскими постройками. В одном окне горел свет.

- Нам нужна помощь,- сказала я, и мы направились к замку.

- Это Князя? - спросил мой спутник.

- Нет, конечно. Кого-то из его вассалов.

- Ты их знаешь?

- Трудно запомнить всех, кого встречаешь при дворе. Мы ведь оборотни. А эти, похоже, ещё и вампиры.

Принц молчал.

- Здешняя знать - все пришельцы. Все по- разному, но мы пришли сюда сами. Как и ты.

- Я заблудился.

- Бывает.

- И что теперь?

- Свобода. Игра. Утоление страстей и исполнение желаний. Все, что угодно. В пределах этого мира.

- В обмен на душу?

- Кому нужна твоя душа? У нашего господина вполне практические интересы. Но в них он не отчитывается. Его воля редко вмешивается в наши дела, и, как правило, мы развлекаемся в своё удовольствие. Но власть над нами признаём, и готовы служить Ему, если понадобимся.

- Ты понадобилась? Или просто "развлекалась в своё удовольствие", обезглавленная и в гробу?

- Я не знаю. Но я обещала Князю свою преданность и на многое ради него пошла бы. Что до души... Ты сам ей господин. Спаси или потеряй - так же, как наяву. Здесь всё, как там, только здесь тебя никто не остановит.

Неуютно мне было от собственных слов под тяжелым пристальным взглядом. Принц спросил:

- Ты говорила о знати. А кто же остальные?

- Изначально этот мир был безлюден, ведь Князь - не человек. Потом пришли мы, мечтатели, получившие власть его изменить. Пожелав какую-то вещь, мы вызывали её к жизни. Так возникли здешняя история, география, флора и фауна и великое множество всего, что дарит наслаждение или удобство, будь то предметы или люди. Меняя облик, мы обретали новые вкусы и желания. И Место-Которого-Нет откликалось на них , рождая нам жертв и любовников, слуг и солдат, крестьян и придворных. Мало кого занимала загадка их природы. Фантомы, игрушки? - не знаю. Родятся же у них дети. Боюсь только, что крестьяне близлежащих деревень обязаны своим существованием обитающим в замке вампирам.

***

Весёлых хозяев замка не оказалось дома, и слуга пригласил подождать их возвращения с охоты.

...Я подсаживаюсь к огромному камину и пытаюсь сосредоточиться, вспомнить, кто я и что со мной происходит. Мой ум похож на пчелиный улей. В жарких отсветах огня проносятся фрагменты видений, почти все они головокружительны и странны, есть среди них манящие и тошнотворные. Наконец, одно из них врывается в меня и вытесняет все остальные.

...Я открываю глаза и смотрю вперёд. Долгие годы я буду смотреть только вперед и видеть одно и то же. Чертог непостижим и огромен, и нет ничего утешающего в созерцании его темных глубин. Напуганная противоестественностью своего пробуждения, я опускаю взгляд - и не могу опустить. Там, внизу - только черного дерева полированная столешница близко, слишком близко от моего подбородка.

Потеряла ли я сознание? Не знаю. Думаю, мозг мой работал тогда иначе, с холодной кристаллической ясностью, не свойственной живому существу. Потусторонняя алхимия наделила мой череп подобием жизни, но не самым точным подобием, потому и воспоминания кажутся ныне чужими.

Но именно эти глаза видели Князя, лицом к лицу, склонившимся над книгами, огромными нечестивыми фолиантами, освещавшими его темнокожую бледность призрачным светом своих страниц. Лик цвета пепла, цвета асфальта, цвета химер со сгоревших соборов, - тонкие, прекрасные черты. Если бы не взгляд, который он бросил (всего только раз) на диковинный, жуткий и бесполезный сувенир, утвердившийся на рабочем столе. Взгляд, полный живого, взвившегося, беснующегося мрака. Очень спокойный, внимательный, знающий взгляд.

...В стремлении обрести свою судьбу, удержать распадающуюся ткань существования, всей своей кожей почувствовать жизнь, стальною перчаткой облекшую сомнительный кокон вероятностей, который дано мне считать собою, я достигла страны, полной чудовищ. И мрак узнал меня, его улыбка - знак дарованного мне предназначения, права Быть, но (ирония, полная муки) не разделить с бессмертными Знание и тем сильнее ощутить свою незавершенность.

Тьма преподносит урок смирения. Я все так же лечу в колодец Времени, где нет ни уверенности, ни покоя, и никогда не увижу пьесы, роль в которой сейчас получила.

...Перевернутые строки, сошедшие со страниц проклятых томов, фосфорецируют на дне моих зрачков и проникают в мозг, оплетая его вязью магических знаков, врастая в плоть тонкими зелёными линиями. Потом, когда вновь забьётся моё сердце, чёрная кровь разнесёт их по телу, наполняя его Властью и обрекая неотвратимой Судьбе.

...Но тело, оставленное мной, как сброшенное платье, что происходило с ним в те долгие дни полуяви над гладким блеском полированного стола? Всплыли в уме ползучие слухи о тайных лабораториях Чертога и прислуживающих там безмолвных демонах. Жар залил мои щёки и снова отхлынул. Удивлённый слуга подхватил внезапно вставшую и пошатнувшуюся гостью.

- Что с вами, госпожа?

- Нет, ничего, спасибо.

Моя плоть была нема и хранила свою тайну.

- Встречались ли мы раньше, госпожа? Благородную кровь видно сразу. Чернь и рождённые под этим небом не имеют души. Здешние молодые господа - на что уж высокие, белозубые - всё равно мертвецы.

Тусклое лицо и глазки грызуна. Имеет ли это значение?

- Сам-то кто? Неужто из деревни?

- Нет, - сонная улыбка, - я неудачник. Всегда мечтал о могуществе, а теперь испугался. Не хватает духу предстать перед княжеским Зеркалом. Истинное Желание, которое оно выполняет, бывает ведь для человека и сюрпризом. Никто не знает глубин своей души.

- Я думала, сюда дорога лишь тем, кто умирает от жажды. Как попал сюда ты, малодушный?

Он пожал плечами.

- Чем шире ворота, тем больше народу, госпожа. Не сочтите за труд запомнить моё имя. Сиви,- к вашим услугам...

Глаза Принца были темны и широко открыты:

- О каком Зеркале он говорит?

А потом вернулись охотники. Нет, они не привезли трофеев. Они никогда их не привозили. Но всеобщее оживление, блеск глаз и алость губ свидетельствовали, что охота была удачной.

Огромный обеденный зал сразу стал меньше, слуги добавили освещения, по плитам пола носились, цокая когтями, борзые с развевающейся шерстью.

Я оглядываюсь в поисках знакомых лиц. Собственно, даже не лиц - того неуловимого, что всегда выдаёт индивидуальность. Случай весьма прост: из всех обитателей замка только один когда-то был человеком.

Он один выглядел усталым. Тяжёлые веки, презрительно сжатые губы, красивое лицо и жёсткие седые космы, лёгшие на плечи вишнёвого бархата. Что ж, в прошлый раз на нём была волчья шкура. И этот старый, воняющий псиной подонок бросил меня в беде, - я это точно знала.

Здравствуй, Вито, я рада тебя видеть. И я действительно была рада. Было в его натуре что-то, чего всегда недоставало моей. Он приблизился и поцеловал мне руку. Выползший из грязных притонов, теперь он - хозяин замка и основатель династии. И он ничуть не изменился. Кем были женщины, родившие ему сыновей? Глаза вампира сузились. Он тоже меня узнал.

- Ты всё-таки вернулась, девочка. Я не забыл тебя, маленькая святоша. Кто это с тобой?

- Юный Принц. Князь ждёт этого мальчика. Поможешь нам попасть в Чертог?

- Мне не трудно. А ты всё та же. Не думал, что ты приснишься мне снова. Я ведь лишился сна, и не без твоей вины, красавица.

Я пояснила Принцу, и голос мой дрогнул:

- Это значит, исчезла двойственность его существования. Днём он жил, как все люди, а сновидения приводили его сюда. Ты и сам теперь спишь где-нибудь под кустом, утомлённый блужданиями в чаще. И если вдруг умрёшь во сне, то обретёшь бессмертие в этом мире.

- А наяву?

- Какой ты веры наяву? Вот и спроси своего священника.

- Значит, чтобы вернуться назад, я должен всего лишь проснуться?

- Чтобы проснуться там, придется заснуть здесь.

Вито мрачно улыбнулся.

- Всё верно. Вот мне и не спится.

Принц заметно успокоился и выглядел уверенней. Я же тревожно спросила вампира, сколько времени прошло с тех пор.

- Как мне не светит солнце? Около века. Я видел твою казнь и кое-что из того, что творилось после. Не многие выжили в этом безумии. Я - нет. С той поры я жду тебя, милая. Где ты была так долго?

- Не знаю. Боюсь, что в разных местах... одновременно. Я только - только возвращаюсь, и не уверена, что целиком.

- У тебя более целый вид, чем в последнюю нашу встречу. Да и здесь многое изменилось. Князь собирает армию.

Тут не выдержал Принц и вмешался со всей горячностью благонравного ребёнка:

- Армию демонов? Вы говорите о Князе Ужаса, заточённом богами в Месте-Которого-Нет, господине зла и хаоса, ненавидящем всякую жизнь?

- Скорее, её тупую неизменность. Не забывай, что он и сам был богом, богом перемен.

- Богом - изменником. И вы хотите его возвращения на землю, новых Страшных веков? Снова отдать детей человеческих исчадиям бездны?

Кольца блеснули на перчатке вампира.

- Дети людские тоже не слишком добры к своим братьям. Здесь нет демонов, кроме нас.

А мы родились среди людей и сбежали сюда от их пошлости и жестокости. Мир груб с мечтателями и беспощаден к одарённым Силой. Можешь спросить у дамы.

Никто из нас не вернётся добровольно. А Тот, кто может нам приказать, развоплощён и унижен и никогда не покинет Места-Которого-Нет. Дух Князя, ставший бледным воспоминанием на ветру Небытия, избегает распада ценой особого, нечеловеческого усилия воли. Гости вроде нас развлекают Князя в его заточении, но ничто не способно придать ему реальности.

Так Силы Света обошлись с Врагом.

Не думаю, что очень справедливо, ведь Князь был божественно равен каждому из Светлых Шести.

И довольно об этом. Богословие - забава стариков. Для юных существуют другие удовольствия.

Вито сверкнул зубами и жестом подозвал из стайки молодёжи черноглазую красавицу с ослепительно обнажёнными руками.

- Мара, деточка, я представлю тебя гостям. Внучка моей старшей дочери. Лапочка, наш Принц ещё не видел замка. Ты не могла бы показать его гостю?

Девица послушно увела Принца, и вампир улыбнулся в ответ на мой встревоженный взгляд.

- Вито - спросила я, оставшись с ним наедине, - что за армию ты упоминал?

Он притянул меня к себе со светской развязностью:

- Может, прежде и ты не прочь взглянуть, как обставлен один из дальних покоев... весьма уединённых...- и тут же вздохнул, отнимая руку, - всё та же монахиня. Ладная, страстная девка, - но до чего ж фанатик. Никаких удовольствий. Каково это - всю любовь обратить к богу, да ещё и прокля...

- Стой!

- Ну, сообщи, если передумаешь. Что до армии... сама понимаешь, наше поколение тут ни на что не годится. Анархия, тщеславие и эгоизм. А вот наши дети с недавних пор стали получать приглашения на службу при Чертоге. И служба, и награда за неё весьма секретны. Остаётся ждать новостей. В этом мире довольно свежее ощущение.

- Какие они, молодые господа?

- Само совершенство. Бестии, не знающие сантиментов. Хищники, рождённые для стаи, умеющие ждать, терпеть и подчиняться, признающие только силу. Видела мой клан? Думаешь, они чтят во мне основателя и патриарха? Вовсе нет. Давно бы сожрали, да только не могут. Мечтатель здесь я один.

- Они не способны преображать реальность?

- Для этого у них маловато фантазии.

Вампир подозвал слугу и сделал распоряжения об ужине для гостей. За снедью пришлось посылать в деревню: в замке запасов не держали.

Потом оглядел меня с ног до головы:

- А теперь скажи мне, девочка, почему я вижу тебя в венчальном платье?

- Каком?! Я пыталась взглянуть на себя со стороны.

- Поверь мне на слово, в этом доме не водится зеркал. Постой спокойно.

Мы встретились глазами, и я вспомнила - он всегда понимал меня лучше других...

- Я-то, конечно, не обольщаюсь. Да и мальчик, если поразмыслить, тебе не пара, даже если забыть его молодость. Надеюсь, Мара догадается вернуться с ним к ужину. Или к завтраку хотя бы...

***

Мы неслись по неведомым пустошам, и за нами летели наши плащи. Принц, измученный бессонной ночью, смотрел вперёд запавшими блестящими глазами, не говоря ни слова. Его пальцы крепко сжимали повод огромного пурпурного коня со взбиваемой ветром гривой.

Прибыв ко двору, мы не стали отвлекаться на отдых и разговоры. Перекинувшись десятком приветствий, мы прошли к постоянно открытому Зеркальному Залу Чертога.

Зеркало - главный способ общения с Князем. А в некотором роде и сам Князь, то есть место его постоянного присутствия, и ещё - центр сложнейшей паутины желаний, ткань которой образует мнимую реальность этого мира.

У Зеркала кто-то был. Не считая зрителей, притихших и невидимых во мраке. Наедине с огромным стеклом, чья высота превосходит три человеческих роста, а края оплавлены и испещрены пузырьками, в зеленоватом пятне света на гладком гранитном полу виднелась обнажённая фигура. Иногда по ней пробегали серебристые блики, и тело окутывалось мерцанием рыбьей чешуи. Так прошло какое-то время.

Внезапно воздух сгустился - до того, что с трудом проходил через лёгкие и колыхал, как вода, ткани одежды и пряди волос. В заложенных ушах гудели призраки тысяч голосов, перед глазами поплыли цветные вспышки.

Нечеловеческий вопль привёл нас в чувство. Принц сжал мне руку. Стало жарко.

Лимонного цвета пронзительное сияние охватило стройное тело. Оно плавилось у нас на глазах, как горячий, вылитый в воду воск - кожа стекала с костей, таяли кости и плоть, клубясь и рождая всё новые формы. Сияние медленно гасло, из золотого и оранжевого становясь малиновым, тускло рдеющим, как угли под слоем пепла. Затихали конвульсии свершившейся трансмутации.

Существо перед зеркалом казалось тёмным ворохом неживой материи. Но вот он дрогнул и стал расти, пытаясь подняться на тонких звериных ногах. Горбатая тварь в неведомом мучительном усилии закинула назад голову с острыми ушами. Раздался хлопок, и горб на спине уродца взорвался парой громадных, тончайших, прекраснейших кожистых крыльев, просвечивающих багровым, как шёлковые знамёна на закатном солнце. Вига обернула к зрителям кошачью голову со смеющейся алой пастью, взметнулась в коротком восторженном танце и, взмыв вертикально вверх, исчезла в световой шахте. Пряный ветер коснулся наших лиц...

- Так бывает всегда? - пересохшим ртом спросил Принц.

- Нет. У каждого это по-своему и каждый раз заново, - отозвался невидимый в темноте вампир,- теперь иди.

Принц помедлил, но потом пересёк зал уверенным и твёрдым шагом.

- Вито,- прошептала я.

- Да?

- Не знаю, что со мной. Кто я такая и каких натворила бед, приведя сюда этого мальчика?

Вдруг стало страшно. Присмотри за ним, хорошо?

- Да, - так же тихо и бесцветно отозвался он.

Целую вечность Принц Ченан просто стоял и смотрел в безмолвную глубину стекла. Не шелохнулись даже перья на его берете, так неподвижно он стоял. Перед ним проносились образы, рождённые Зеркалом для него одного, ему одному предназначенные...

Прошуршали шелка. Приблизилась Мара, зашептала у меня над плечом:

- Он видит будущее... Великая судьба, великая корона. Четвёртый принц, восьмой ребёнок императорского дома получит Империю и власть над живыми и мёртвыми. Избран, избран княжеской мудростью...

- Избран - для чего?

- Догадываюсь, милая, но хочу сама всё увидеть. Дед мой, я решила, я не вернусь в замок, я остаюсь при дворе.

- Я тоже,- коротко отозвался вампир.

Принц провёл рукой по глазам, повернулся и пошёл обратно. Белое лицо с провалами глазниц над высокими скулами, сжатые губы, огненные пряди волос. Прямая спина, внезапно утратившая гибкость молодости.

Мы окружили его, а он нас даже не видел. Мара завладела его рукой и повела к выходу, на воздух. За ними потянулись молодые вампиры.

- Чего ждём мы? - спросил меня Вито, но, по-видимому, уже не нуждался в ответе. Сняв перчатку, коснулся моей щеки.

- Делай то, что считаешь нужным, Саад из Халлы. Тони, как ты помнишь, обещал молиться и за тебя. Только вряд ли мы из тех, кому ещё могут помочь молитвы. Ох, женщина, ты никогда не знала, чего ты хочешь...

Он легко подтолкнул меня. И я пошла, понимая, что назад уже не вернусь.

***

Сколько раз я стояла здесь? Зеленоватое свечение привычно окутало моё тело и проникло в сознание, позволяя разом представить все земли и воды этого мира, которых действительно стало много больше, как и их обитателей. И в воздухе над ними дрожали отзвуки страстей и надежды, алчности и нетерпения, ожидание наполняло атмосферу, и это казалось новым в мире, которому нечего было ждать.

Я могла многое вылепить из этой реальности силой своего желания, но у меня не осталось больше желаний. Меня вела лишь холодная безрассудная потребность знать и, следуя ей, я шагнула туда, где никто раньше не был. Я вошла в Зеркало.

Толстое зелёное стекло с повисшими тут и там воздушными пузырьками впустило меня и сомкнулось вокруг громадным аквариумом со стенками, блестящими, точно ртуть. От одной отделилось моё отражение и выступило навстречу во всей полноте телесного правдоподобия. Оно улыбнулось, и свадебные кружева наших платьев из белоснежных стали багровыми, а лилии в волосах обернулись розами, горящими, как рубины.

Отражение протянуло руку, пристально глядя мне в глаза, и тут я увидела, как темнеет и сморщивается кожа моего двойника и облетает сухими листьями на пышные оборки платья, как увядают губы, западает нос, и пустеют глазницы, и всё шире становится зубовный оскал.

В вырезе платья проступили дыры меж рёбрами, и лишь шнуры сухожилий ещё связывали вместе мелкие косточки протянутой мне кисти.

Мои живые пальцы коснулись ждущих мёртвых, и не стало ни тех, ни других, слившихся на границе магической амальгамы, как закатное солнце сливается в море со своим отражением.

Ещё полшага, и я лицом к лицу с могильным призраком, в чьём дыхании - холод, распад и отчаяние.

Я закрываю глаза и бросаюсь вперёд, навстречу смертному мраку, навстречу бездне, распахнутой, как объятие.

...Рвётся тонкая плёнка иллюзии, а за ней - голый утёс над равниной опалесцирующих тяжёлых туч и штормовой ветер, выбивающий из-под ног единственную опору. Чёрное небо усеяно звёздами, видна широкая дорога млечного пути.

Ветер сбивает дыхание, но я всё равно зову, зову своего господина, чёрного ангела Ангромади, князя в алмазной короне, развенчанного властителя Тьмы.

Космическая пустота вздрагивает и прислушивается, а потом отзывается и наполняется Присутствием, грозная сила которого оглушает, и каждая точка межзвёздного мрака становится зрачком, впившимся в моё лицо.

Так было и в нашу первую встречу, в тот роковой час, когда маленькая монахиня Саад заблудилась во сне и нашла дорогу в Место-Которого-Нет, позволив ему, хоть немножко, но - быть, ведь сон, разделенный с кем-то, перестаёт быть просто сном.

Тогда впервые явилась ей чёрная изнанка белого света, а врождённое чувство справедливости заставило признать, что с Господином Невозможного обошлись неподобающе и отдать ему всю свою преданность и своё пылкое сердце.

Тихий голос рождён эфиром, его вибрации пронизывают тело и заставляют позвоночник гудеть, как струну или отзвонивший колокол.

- Что тревожит тебя, дитя? Зачем ты меня звала?

- Чтобы знать правду. Расскажи мне о моей смерти.

- Тебе отрубили голову на площади города, где ты родилась и куда вернулась после изгнания из монастыря.

- За что?

- За колдовство. И ты была невинна, как овечка, ведь ты губила себя бескорыстно, а колдовство всегда преследует выгоду. Казнили тебя по навету. Месть отвергнутых поклонников, сломавшая машину мироздания.

Казнь сопровождалась множеством смертоносных знамений, и городские власти пообещали прощение и награду любому преступнику и подонку, согласному схоронить останки в безопасном для горожан удалении. Охотник нашёлся, и Ашеронский лес, куда он отволок в мешке твоё тело, с тех пор удвоил свою дурную славу.

- А потом?

- Добрая девочка, полюбив меня, ты совпала с одной бессмертной тенью и уже не могла просто умереть. Я слышал в твоей крови шум подземных рек, бегущих в Чёрное озеро. Эта судьба так легко не отпустит. И ещё твоя клятва. Сами боги не в силах ни отменить её, ни исполнить, а от неё зависит многое. Твоя смерть могла разрушить Вселенную.

Я перенёс тебя в Чертог, но я не властен давать жизнь и воскрешать мёртвых. А потом долгие годы искал средство вернуть на орбиту твою планету - со всем своим искусством и терпением - бесплодно.

Но кто- то позаботился о судьбах мира и появился Принц - мальчик, способный делать Существующим Несуществующее. Ему хватило поцелуя, чтобы поднять тебя из гроба.

Я почти теряю сознание от мощи и глубины бесплотного голоса.

- В чём я клялась тебе?

- В верности.

- Это слово многое значит.

- Именно. Ты принесла мне Кольцо. Привела Ченана. И сделаешь больше, чем кто бы то ни было для моего Возвращения.

- Что за кольцо?

- Ты не помнишь?

- Нет.

- Пусть так, тебе и не нужно помнить.

Я говорю очень тихо, так, что сама не слышу своих слов, срываемых с губ и уносимых прочь нестихающим ветром:

- Отпусти меня.

Я вдруг понимаю, что ничего больше не хочу узнать. Я проиграла. Странными путями вела меня судьба, и вот я здесь, кругом пустота, и мне всё равно, что случится дальше. Ни будущего, ни прошлого - одно предрешено, другое забыто. Он ошибся. Я мертва. Чтобы дать кому-то жизнь, настоящую жизнь, мало воли и власти. Я всего лишь глупая женщина, но я думаю, что для этого нужна любовь. Божественная Любовь.

Я глупая женщина, и в его ответе мне послышалась нежность, когда он сказал: "ты свободна".

И ещё он сказал:

- Ты всегда была свободна, Саад, свободна совершать все ошибки, которые подсказывала тебе твоя гордость. Можешь ли ты любить, не отрекаясь от своей любви?

Впрочем, отныне это не важно. На руке казнённой колдуньи было кольцо с реликвией величайшей власти. И этой властью в мёртвое тело я вложил зерно, предназначенное проснуться и прорасти для неслыханной славы.

Принц разбудил вас обоих.

Ступай, но пускай иногда меня в свои сны, Саад, мать Великого Змея.

***

Слышите, отец Берад?

...В год затменья, беспощадный год

Мёртвая колдунья понесёт,

И родится на исходе года

Змей на гибель честного народа,

И тринадцать лет в глуши таиться

Будет, словно отрок иль девица,

До поры, когда война огня

Принесёт на мирные поля,

И в огнях войны на теле змея

Засверкает медная броня...

Всё сбывается, и Великий Змей уже пришёл на землю. Он родился на исходе года, отмеченного затмением, года, когда Принц Ченан заблудился в Ашеронском лесу. Милостью Небес я не помню ни часа его зачатия, ни часа его рождения, и всё же это я его безумная мать, осенённая жестокой благодатью.

Как могло случиться такое? Думаю, всему виной какой-то изъян в магии, вызвавшей меня к жизни. Он коснулся не тела, сумевшего выносить и родить младенца, а духа, разорванного и не принадлежащего больше этому миру и этому времени.

Но знаете, отец, - даже в ущербном существовании, одолженном силами тьмы взамен одной непростительной клятвы, есть надежда услышать волю Создателя и служить Его славе. Некоторые говорят, что Господь в своей мудрости может обратить любое зло и горе к радости и любви, и наши страдания не напрасны, а наши ошибки подобны жемчужинам на покрывале тайны, наброшенном на нечто несказанно прекрасное, что будет явлено нам в надлежащее время. Скоро я узнаю об этом всё.

А Ваше предназначение ещё не исчерпано, и я оставляю Вас бродить по всем дорогам ада, священник, потому что Змей уже здесь, и Вас это касается больше, чем многих других. Остановите его, если сможете.

Однажды, на дикой скале в еловом лесу, когда мои ноги и руки были изранены и кровоточили, так же, как и моя душа, в звёздном небе надо мной распахнулось окно, показавшее мне будущее, и увиденное потрясло меня больше, чем что бы то ни было во всех моих жизнях, особенно когда я поняла, что это будущее, судьбу всех и каждого на этой планете, ношу я у себя под сердцем.

Ноги сами понесли меня к краю обрыва, у подножия которого, разбиваясь о камни, убегала из тёмного леса маленькая злая река.

И тут, в полушаге от гибели, я представила, что вместе с жизнью, свившей во мне гнездо, я уношу из этого мира надежду на любое будущее. Что, если другого просто нет? Что, если, разрушая предсказанную историю, я подорву её космические основы и обреку на бесконечное повторение вчерашнего дня?

Тогда я упала на колени, и это была моя первая молитва за прошедшую сотню лет. Я молилась до самого утра, и это была самая бессвязная и самая горячая молитва из когда-либо произносившихся под звёздным небом. Когда-нибудь, священник, Вы повторите её слово в слово.

Потому что Великий Змей Амей Коат уже начинает свой путь. Да помогут вам добрые боги и Тот, кто поручил их заботам ваши короткие жизни.

Прощайте.