Дети ночи: Печать Феникса

Глава 69.

Все трое обернулись на голос. Имхотеп тоже миновал Лабиринт - теперь в этом можно было убедиться воочию. Правда виду него был далеко не такой цветущий, как раньше. В глазах читается измождение, лицо и руки в ссадинах, оставшаяся одежда потрепана. Но, казалось, его это нисколько не интересует, так как все внимание приковано к Файлин. А та скорчила недоуменную гримасу, обронив:

– Тут уже просто проходной двор какой-то! Это еще кто такой?

Наверное, если бы кто-то огрел Имхотепа стулом, эффекта было бы меньше. Игнорируя остальных присутствующих, он приблизился к Фениксу, вопрошая:

– Неужели ты совсем не узнаешь меня?

– Кажется, я уже говорила, что узнаю в тебе главу рода Феникса. Что тебе еще надо? И почему ты сюда пришел?

– Я не мог иначе, ведь я твой отец!

– В самом деле? - Файлин бездушно захохотала. - Я - воплощение Вечного Феникса, Живой огонь! У меня нет ни матери, ни отца, ни близких, только огонь в моих венах и долг.

– Но это не так. Да, прошло много времени, но когда-то ты была вампиром, как и я. Я помог тебе прийти в этот мир, ты - моя дочь.

– Замолчи! - вскричала Файлин, направив в сторону отца столб пламени. Но Имхотеп даже не поморщился, выстоял и твердо сказал:

– Я не отрекусь от тебя, дитя мое. И я знаю, что ты меняешься. Неужели тому виной та маленькая вампирка? Зачем ты затащила ее в свой мир?

– Потому что могу!

– Нет, это не то объяснение, - возразил Имхотеп. - Неужели только такой ценой ты могла пробудиться?

– Она сама пришла - значит, эта цена приемлема!

– Глупости! - возмутилась Алекса. - Ты просто задурила ей голову!

– Прекрати!

Еще один огненный столб, на этот раз метнувшийся в Алексу. Лазель оказалась быстрее: обхватила подругу и спинной приняла весь жар извечного пламени. Магистр Города слышала, как Лазель зашипела от боли сквозь стиснутые зубы. Одежда на спине, столкнувшись с огнем, в секунду обратилась пеплом. Казалось, та же участь должна была постигнуть плоть, но нет. Татуировка знака рода на спине вампирши вспыхнула золотом во всем своем великолепии. Знак, словно щит, накрыл Лазель. Пламя рассеялось, так и не причинив вреда. Даже волос не опалило.

– Как такое возможно? - фыркнула Файлин. - Ладно он - он Феникс.

– А вот так, - усмехнулась Лазель. - Главы кланов имеют иммунитет к способностям других, - и все равно, она не спешила отпускать Алексу.

– Неужели ты будешь сражаться с нами? - опять Имхотеп, в его глазах мелькало подлинное страдание.

– Сражаться… слишком сильно сказано. Вы - ничто для меня! Вы жалки! К тому же, разве у тебя поднимется рука на меня? Ты же говоришь, что мой отец.

– Да, и я не отрекусь от этих слов никогда. Но даже собственной дочери я не позволю причинить столь разрушительный вред другим кланам и своему собственному. Какую бы цену не пришлось заплатить.

– Значит, не так уж и велика твоя "отцовская любовь", - фыркнула Файлин.

– Как она может такое говорить? - возмутилась Алекса, все еще удерживаемая Лазель.

– Файлин больше Феникс, чем вампир, - ответила подруга. - Слишком много Живого огня. Он выжег все ее чувства, равно как и память. Она стала беспристрастна, равнодушна - неплохие качества для воина. Но у Файлин стали вспыхивать мимолетные желания. Возможно, тут не обошлось без Полины. Файлин впитала часть ее живости. Поэтому и продолжает держать девушку при себе.

– Глупости! - возмутилась Феникс. - Она - это окно! - и тут же осеклась.

– Значит, без нее ты не сможешь вот так вот выходить. Как я и предполагала, даже для тебя нужна связь с реальным миром, дабы переступить через рамки долга, - заключила Лазель.

– Ну и что? Никто не вправе упрекать меня в чем-либо! Мне надоело приносить все на алтарь долга.

Глаза Файлин вновь полыхали адским пламенем. Определенно, она распалялась.

– Она может потерять над собой контроль? - поинтересовалась Лазель у Имхотепа.

– В обычных обстоятельствах - исключено, но сейчас будто весь мир сошел с ума, и все идет не так. Лучше прикрой Алексу. Она в этом адовом пламене не выстоит.

– Хорошо. Но надо же что-то делать. Не век же обороняться!

– Согласен. Постараюсь по крайней мере отвлечь ее, а вы попробуйте забрать Полину. Как не прискорбно, но она должна проснуться, чтобы прекратить все это.

– Отвлечь? Меня? - расхохоталась Файлин. - Мне интересно на это посмотреть.

– Что ж, к вашим услугам, - даже сейчас Имхотеп оставался джентльменом. - Но не стоит забывать, что я глава клана, и в моем арсенале тоже есть некоторые приемы.

В тот же миг его клановая татуировка полыхнула алым. Феникс ожил, словно обнимая хозяина трепещущими огненными крыльями.

– И это все, что ты можешь? - фыркнула Файлин, посылая в его сторону огненный шар.

– Щит, - обронил Имхотеп, и тотчас большой алый щит возник в его левой руке. Ударившись в него, огненный шар просто рассыпался искрами. А глава клана Феникса уже призвал меч, с лезвием, состоящим из жидкого пламени.

Это отвлекло Файлин, и Лазель с Алексой стали подбираться к кровати. Но этот маневр не остался незамеченным.

– Стоять! - рявкнул Феникс. - Все равно вам дальше не пройти!

И быстрым взмахом руки начертила в воздухе круг. Тотчас вокруг кровати вспыхнуло огненное кольцо. Ревущее пламя взметнулось почти до потолка.

– Черт! - ругнулась Лазель, невольно делая шаг назад. Вампиры, если не из фениксов, очень не любят огонь. Он относится к тому немногому, что может погубить. Сгоревший вампир уже не восстановиться.

Файлин рассмеялась, но в этот момент к ней метнулся язык пламени, посланный Имхотепом, и охватил ногу феникса. Едва это удалось, как пламя обратилось сияющими алым золотом кандалами, приковавшими правую ногу к полу.

– Ах ты, мерзавец! - Файлин забилась, пытаясь освободиться из оков.

– Прости, но я должен был сделать это. Каждый глава клана Феникса должен знать чары оков. Думаю, что-то подобное сегодняшнему всегда ожидалось.

– Это тебе не поможет! - казалось, вся комната раскалилась от испускаемого Файлин жара. Она выпростала руки вперед, и пламя, повинуясь этому жесту, потянулось языками к Имхотепу. Тот принялся умело обороняться щитом и мечом

Казалось, в противостоянии этих двоих весь остальной мир перестал существовать. Это было на руку Алекса и Лазель, вот только огненное кольцо никуда не делось. Успев получить не один ожог, Магистр Города ругнулась:

– Вот проклятье! Как же быть? Сюда бы ведро воды!

– Не думаю, что это помогло бы, - вздохнула Лазель. - Это Живой Огонь. Бронсбойт бы справился. Но чего нет - того нет. Разве что попробовать прыгнуть насквозь. В принципе, времени прыжка недостаточно, чтобы огонь успел ухватиться за плоть.

– Но как мы потом вытащим Полину? Нужно как-то потушить этот чертов огонь!

– Вопрос как.

– Может, разорвать круг ментальной силой?

– Это…

Но Алекса уже не слушала доводов. Она уставилась на огонь, как на личного врага, и у Лазель невольно холодок по коже прошел от этого взгляда. Ледяная ненависть. Под ним все что угодно дрогнет. Кольцо огня прогнулось, но устояло. Алекса хмыкнула - ведь это лишь начало.

Лазель почти физически ощущала, как подруга один за другим освобождалась от защитных барьеров. Они лопались, как мыльные пузыри. Сила взвихрилась вокруг Алексы, и вся она, подобно огромному молоту, была брошена на огненный круг. Тот трепыхался и изгибался, но пока стоял. Лазель протянула руку, чтобы присоединить свою силу к этой мощи, но взгляд подруги остановил ее, потом слова:

– Нет, остановись! У тебя нет власти над огнем, и ты сильнее, ты подавишь меня.

– Но так ты тоже не справишься!

Но Алекса уже снова сосредоточилась на пламени. У нее даже жилка на лбу вздулась от напряжения. Вампирша всю свою силу, всю себя без остатка кидала в эту схватку, и очень быстро дошла до предела возможностей, но отступать не собиралась. Вокруг нее уже все гудело от напряжения, пол трескался под ногами.

Глядя на это безумное противостояние, Лазель не на шутку взволновалась. Подобная битва не может длиться вечно, и Алекса вполне могла растратить всю себя в ней, полностью исчерпать ресурсы. И это может стать напрасной жертвой.

– Алекса, остановись! - взмолилась вампирша. - Ты истощишь себя! Ты уже дошла до предела!

– Предел? Не думаю. Я никогда его не ощущала! Еще чуть-чуть. Я должна спасти Полину!

– Но ты можешь погибнуть! Остановись!

– Нет! Я уже близко.

От напряжения у вампирши уже дрожали руки, глаза стали двумя фиалковыми омутами, поглотившими белки и зрачки. Рот приоткрыт в беззвучном крике, клыки оскалены. Волосы треплет несуществующий ветер. И гул, все нарастающий гул. Он дошел до такой степени, что Лазель хотелось зажать уши. Гул нарастал и нарастал, потом раздался хлопок, будто гигантский воздушный шар лопнул, и блаженная тишина!