Десятое правило волшебника, или Фантом

Глава 46

К тому времени, когда они возвратились с соревнований Джа-Ла к императорской резиденции и его большой палатке, беспокойство Кэлен возросло. Очевидно, это был не только страх оказаться наедине с этим непредсказуемым и опасным человеком — или даже её почти паническая боязнь того, что она понимала, он намерен был с ней сотворить.

Всё это конечно было, со зловещим затаившимся предчувствием его жестокости, пенившейся уже прямо под поверхностью. Его лицо налилось кровью, движения стали более агрессивны, комментарии стали более острыми, чернильного цвета глаза приобрели пронзительную интенсивность. Наблюдение за играми привело Джеганя в ещё более вспыльчивое настроение чем, как ей казалось, было его нормой. Игры подействовали на него. Они возбудили его — во всех смыслах.

Там на игре ему почудилось, что одна из команд играла не в полную силу, не с полной отдачей. Ему показалось, что они сдерживали себя и не выкладывались полностью в соревновании. Когда они проиграли, он приказал казнить их прямо на поле.

Это событие развлекло толпу больше, чем собственно сама, довольно-таки скучная игра. Джеганя бурно приветствовали, когда он приказал казнить проигравших. Игры, которые последовали затем, проходили уже с большей страстью, к тому же, на земле, мокрой от крови казнённых.

Джа-Ла была игрой, в которой мужчины бегали, увёртывались, носились друг за другом, блокировали или ловили человека, у которого находился тяжёлый мяч — броц, который они пытались захватить, уйти с ним в нападение, и добыть очки. Мужчины часто падали или их сбивали с ног. Когда это случалось, то они катились по земле. Летом, на жаре, без рубашек, они скоро становились блестящими не только от пота, но и от крови. Из того, что Кэлен удалось разглядеть относительно женщин из лагерной обслуги, наблюдавших за игрой из-за боковых линий, вид крови не вызывал у них отвращения. Наоборот, это ещё сильнее разжигало в них желание привлечь внимание игроков, которые теперь своими быстрыми перемещениями, агрессивной тактикой ввергали толпу в безумие.

Во всех остальных играх после той, закончившейся казнью, так же, как и в предыдущих, игроки проигравших команд, раз уж они хотя бы играли с диким упорством, подвергались порке, а не казни. Для наказания использовался ужасающего вида кнут, туго сплетённый из множества шнуров. В каждый из этих шнуров были вплетены тяжёлые металлические крупицы. За каждое проигранное очко мужчинам давали один удар плетью. Большинство команд проигрывали несколько очков, но даже один удар этого кнута сдирал напрочь мясо с голых спин.

Толпа с энтузиазмом отсчитывала удары плетью каждому игроку проигравшей команды, стоявшему на коленях в центре поля. Пока проигравшие, склонив головы подвергались порке, победители в это время обычно прыгали вдоль периметра поля, хвалясь перед толпой.

Кэлен было больно за всем этим наблюдать. Джеганя зрелище возбуждало.

Когда игры, наконец, закончились, Кэлен вздохнула с облегчением, но теперь, когда она вернулась в ставку императора, и должна была зайти в его палатку, она снова ощутила чувство страха, пожиравшего её изнутри. Джегань был в настроении, которое вызвало в нём насилие и усилившееся видом крови. Кэлен могла прочитать в его глазах, что он не был в настроении хоть в чем-либо потерпеть отказ. И единственной заботой для него этой ночью была она.

Пока особые охранники собирались, чтобы распределить посты возле палатки, она увидела человека, который, в сопровождении небольшой группы, бежал к центру резиденции. Когда кольца охранников раздвинулись, чтобы пропустить внутрь этого человека вместе со свитой офицеров, Джегань прервал инструктаж специальных охранников Кэлен. Мужчина перевёл сбившееся дыхание и назвался посыльным.

— И что это за послание? — спросил Джегань посыльного, внимательно осматривая полудюжину людей его отряда. Джеганю не доставляло удовольствия, что его отвлекли от тех дел, которые были у него на уме.

Кэлен знала, что она находилась в центре его задумок, и что ему хотелось оказаться с ней внутри, наедине. Настало время, и ему не терпелось добраться до неё.

Он пока не задевал её никакими непристойностями. Он отложил всё это на потом. Почти в той же манере, как любой город, попавшийся на пути его армии, вынужден был ждать, в смертельном ужасе, неизбежного нападения, она, также, чувствовала мёртвую хватку всепоглощающего страха, в ожидании того, что она знала, должно было произойти. Она пыталась не представлять себе того, что он собирался с ней сделать, и как это будет выглядеть, но она не могла думать ни о чём другом, о чём-нибудь, чтобы суметь унять своё несущееся галопом сердце.

Посыльный вручил ему кожаный тубус. Джегань вытащил крышку, раздался лёгкий хлопок. Двумя пальцами он извлёк бумажный сверток. Он сломал восковую печать, развернул его, и при свете факелов, обрамлявших вход в его палатку, начал читать. Мерцающий свет факелов играл отблесками на кольцах, надетых на каждый его палец.

Вчитываясь, хмурый поначалу император начал улыбаться. Наконец он громко рассмеялся и посмотрел на своих офицеров.

— Армия Империи Д`Хары бежала с поля боя. Разведчики, а также Сёстры доложили одно и то же, что д`харианцы так испугались перспективы столкновения с Джеганем Справедливым и армией Ордена, что они побросали всё и разбежались кто куда, доказав тем самым, какие в действительности они трусы и предатели. Армии Империи Д`Хары больше не существует. Ничто не отделяет нас от Народного Дворца.

Офицеры одобрительными возгласами приветствовали своего императора. Всех внезапно обуяло веселье. Джегань, словно награды, раздаривал офицерам поздравления за участие в деле обращения врага в бегство.

Стоя в сторонке и прислушиваясь, пока все остальные наблюдали за Джеганем, размахивавшем бумагой и рассуждавшем о конце затяжной войны, как о почти решённом деле, Кэлен медленно, осторожно, приподняла ногу, пока её пальцы не нащупали рукоятку ножа, запрятанного в правом ботинке.

Делая, как можно меньше движений, чтобы не привлечь внимание пятерых мужчин, которые могли её видеть, или самого Джеганя, она переместила оружие из ботинка в свой кулак. Понадёжнее утвердив его в руке, она достала из другого ботинка второй нож.

Нащупав пальцами надёжный захват на рукоятках, она крепко сжала оплетенные кожей ручки обоих, хорошего качества, ножей. Оружие в руке наполнило её чувством цели, прогоняя её страх беспомощности перед тем, что ожидало её этой ночью. Теперь у неё было средство нанести им удар. Она понимала, что ей не удастся удержать Джеганя от того, что он собирался с ней сделать, но произойдёт это не без борьбы. Для неё это был шанс заставить заплатить цену.

Держа голову неподвижно, одними глазами она примечала расстановку каждого из присутствовавших людей. К сожалению, Джегань, находился далеко от неё. Он отошёл к посыльному, а затем приблизился к своим офицерам. Кэлен знала, что он далеко не глуп. Если бы она двинулась в его сторону, он немедленно бы насторожился. Он бы понял, что она поступает так не случайно. Она понимала также, что бойцом он был опытным. Он бы среагировал до того, как она успела бы сделать выпад в его сторону. Так или иначе, даже, если бы он находился ближе, вероятно, ей от этого не было бы много толку.

Здесь были более удобные цели, неожиданное нападение на которые имело больше шансов на успех. Слева от неё близко стояли пятеро специальных охранников, чуть дальше справа — офицеры. Офицеры её не видели. Дальше было много не замечавшего её народа. Но, хотя офицеры и не могли видеть её, эти пятеро видели и как только она пошевелится, у неё останется только мгновение, прежде, чем они среагируют.

Она знала, что может пролить много крови, но шанс на спасение был мал. Альтернативой было покорно подчиниться угрожавшему ей насилию.

Кэлен призвала свою ярость. Она ещё крепче ухватила рукоятки ножей. Это был шанс дать отпор тем, кто держал её в плену.

Открытым, прямым, и сильным движением левой руки она вонзила длинный нож в центр груди специального охранника, которого она обещала убить первым. Смутно, уголком зрения, она заметила его сильно удивлённое выражение.

Вслед за ним, глаза мужчины со сломанным носом также начали расширяться от потрясшей его неожиданности. Кэлен воспользовалась ножом, точащим из груди первого мужчины, в качестве точки опоры. Помогая себе этим упором, она развернулась вокруг человека, которому уже нанесла удар. Одновременно, она прочертила дугу ножом в своей правой руке. Лезвие разрезало незащищенное горло мужчины со сломанным носом. Между двух ударов своего молотом бьющегося сердца она покончила с обоими.

Пока падал первый, Кэлен упёрлась в него своим левым ботинком, чтобы вытащить на свободу воткнувшийся нож и получить толчок для броска в противоположную сторону — к офицерам. На третьем ударе своего сердца она, словно приёмом Джа-Ла, бросилась на первого из офицера. Столкнувшись с ним, она правой рукой вонзила нож глубоко ему в живот, рывком вверх разрезав его внутренности.

Одновременно она нанесла удар другим ножом прямо в горло мужчины, находившегося непосредственно сбоку и чуть позади первого офицера. Это был высокопоставленный офицер, и он-то и был её настоящей целью. Она нанесла ему удар с такой силой, что лезвие не только разрезало его горло, но и, пронзив шею насквозь, проникло между позвонков. Его спинной мозг оказался перерубленным, и он всей массой рухнул так быстро, что увлёк за собой, не выпускавшую ножей из рук, Кэлен, и она начала терять равновесие.

В тот момент, когда она пыталась устоять на ногах или выдернуть обратно нож, ударом молнии на Кэлен обрушилась сила ошейника. Моментально, остальные трое особых охранников набросились на неё, окончательно сбив её с ног и вогнав её лицом прямо в мягкую землю. Мужчины без труда разоружили её, так как из-за ошейника её руки оцепенели и стали бесполезными, и ноги — неспособными подчиняться её воле.

Джегань выкрикнул приказ, и они подняли её на ноги. От усилий, растраченных ею в короткой битве, Кэлен тяжело дышала. Её сердце по-прежнему часто билось. Хотя ей и не удалось освободиться, она не чувствовала полного разочарования. На самом деле она не считала, что её шансы на успех достаточно велики, чтобы начать действовать. Тем не менее, она рассчитывала, по крайней мере, уничтожить нескольких офицеров, и ей это удалось. Разочарование было вызвано только тем, что специальные охранники лишь схватили её, но не убили.

Джегань развеял смуту среди офицеров, объяснив им, что это было небольшое, вырвавшееся на волю волшебство. Он заверил их, что держит всё под контролем. Они были людьми, привычными к насилию и казалось, приняли внезапную гибель от невидимой руки двоих союзных офицеров, если и не походя, то, по крайней мере, с самообладанием, подтверждённым поведением их императора.

Выбравшись из императорской ставки, они собрали много людей, которые тут же бросились убирать тела. Охранники, подошедшие взглянуть, чем было вызвано волнение, встревожились, увидев следы такой резни в глубине своих оборонительных рядов. Все они смотрели на Джеганя, пытаясь угадать его настроение и, видя, что он спокоен, они быстро занялись делом, убирая четверых мертвецов.

Как только они удалились, Джегань наконец бросил взгляд на Кэлен.

— Я вижу, что ты внимательно следила за игрой. Оказывается, ты больше присматриваешься к стратегии, чем к голым мускулистым мужчинам.

Кэлен посмотрела в глаза троим, удерживавшим её особым охранникам.

— Просто сдержала обещание.

Джегань медленно и глубоко вздохнул, словно пытаясь удержать себя от желания убить её на месте.

— Ты весьма поразительна — и грозный противник.

— Я — несущая смерть, — ответила ему она.

Он глянул, как в уносят в ночь четыре тела.

— Как видно, да.

Он пристально посмотрел на трёх мужчин, державших Кэлен.

— Есть ли хоть одна причина, чтобы я не отослал прочь вас троих, на пытки?

Мужчины, довольные тем, что схватили её, вдруг перестали выглядеть такими самодовольными. Они нервно переглянулись.

— Ваше Превосходительство, — сказал один из них, — двое солдат, которые подвели Вас, заплатили своими жизнями. Мы втроем остановили её. Мы не позволили ей сбежать.

— Я, один, остановил её, — произнёс он, едва сдерживая гнев. — Я остановил её с помощью ожерелья, которое она носит на шее. — На мгновение он замолк, глядя на них, давая немного успокоиться своей вспышке гнева. — Но меня по праву называют Джеганем Справедливым. Сейчас я сохраню вам, троим, жизни, но пусть это послужит вам уроком. Я предупреждал вас, что она опасна. Возможно, теперь, вы сможете уразуметь, что я знаю, о чём говорю.

— Слушаемся, Ваше Превосходительство, — перекрывая друг друга, сказали все трое.

Джегань сложил руки за спиной.

— Освободите её.

Перед тем, как взять Кэлен за руку и отвести её обратно ко входу в палатку, он бросил на каждого из них испепеляющий взгляд. От шока ошейника, она всё ещё испытывала головокружение. У неё болели суставы, ноги и руки горели изнутри.

У неё были сомнения, правду ли говорил Джегань, что способен использовать ошейник без обязательного присутствия Сестёр. Теперь сомнений не было. Быть может, без этого ошейника у неё был бы неплохой шанс вырываться на свободу, с ним — было. С этого момента она уже не осмеливалась легкомысленно относиться к способностям Джеганя. По крайней мере, теперь ей это стало известно. Иногда, хуже не знать о действительных возможностях.

— Я приказываю, вам троим, этой ночью стоять на страже возле моей палатки. Если она выйдет без меня, вам придётся сделать всё, но остановить её.

Три солдата склонились в поклоне.

— Слушаемся, Ваше Превосходительство.

Теперь они вовсе не выглядели самодовольными. Они походили на тех, кем они были — на людей, едва избегнувших смертной казни.

Как только солдаты заняли посты, Джегань обратил мрачный взгляд на Кэлен.

— В прошлый раз ты всего лишь прогулялась на людях. Это была короткая прогулка. Ты увидела только малую часть моей армии. Завтра, ты получишь много лучшую возможность увидеть ещё больше моих мужчин. И намного больше мужчин обязательно тебя увидят. Я не знаю, о какой именно аномалии говорила Улиция, и чем она вызвана, но на самом деле, для меня это не имеет значения. Имеет значение только то, что, как и всегда, я намерен использовать её к своей выгоде. Мне нужно добиться, чтобы ты получила надёжную охрану. Завтра тебе опять предстоит поездка, и мы объедем войска, но тебе придётся обойтись без одежды. Таким образом, ты нам поможешь снабдить тебя новыми специальными охранниками. День, видимо, будет захватывающий.

Кэлен не выдвинула возражений — ни одно из них ни к чему бы не привело. По острожному тону его объяснений она могла предположить, что он хотел поставить её в неудобное положение. Она подозревала, что её унижение ещё только начиналось.

Император Джегань проводил её через отверстие внутрь своей палатки так, будто она была особой царских кровей. Она понимала, что он насмехался над ней. Оказавшись внутри, она почувствовала, что сила ошейника прекратила действовать на неё. Наконец, она смогла самостоятельно двигать руками и ногами. К счастью, боль также начала проходить.

Внутри палатки стояла почти полная темнота, горело лишь несколько свечей. Их тёплый свет струился в палатку, даря чувство удобства и безопасности, почти как в каком-то святом месте. Чем угодно, но только не им оно было. У неё было чувство, словно её вели на казнь.