Держаться за воздух

Глава восьмая, в которой дети становятся серьезнее, а паззл неожиданно складывается

С утра Даша проснулась от легкого прикосновения к плечу. Открыв глаза, она увидела Пашу.

— Прости, не хотел тебя разбудить, — поспешно произнес он. — Я просто поправлял одеяло.

— Я сама проснулась, — возразила девушка.

— Ну, тогда доброе утро, соня.

— Доброе, — улыбнулась Даша. — А сколько времени? Уже поздно?

— Половина десятого.

— Ой! Это надо же было столько спать! — девушка рывком вскочила на ноги. — Мама уже, наверное, с ума сошла!

— Сначала позавтракай, — Паша попытался удержать ее.

— Нет, нет, нет, — Даша бегом вылетела на балкон и стала снимать с веревки давно высохшую одежду, выстиранную Пашкиной бабушкой еще вчера вечером.

— Пять минут ничего не решат, — заметил парень.

— Боже мой, не пытайся меня остановить! — на ходу надевая футболку, она снова промчалась в комнату.

— Я приготовил котлеты.

— Прости, но я волнуюсь за маму, и мне сейчас не до еды.

— А если я откажусь тебя провожать?

— Сама дойду, — Даша с удивительной проворностью на ходу впрыгнула в брюки и помчалась в коридор.

И тут Паша не выдержал. На полпути догнав Дашу, парень обхватил ее руками поперек живота и притянул к себе. Девушка шумно выдохнула и замерла.

— Я прошу тебя остаться.

Это было сказано настолько уверенно и твердо, что у Даши екнуло сердце. Девушка коротко кивнула.

— Я просто хочу, чтобы ты все обдумала, — продолжал Паша, не выпуская ее из объятий. — В каком состоянии сейчас твоя мама? Что ты ей скажешь?

— Да, над этим стоит подумать… — заикаясь, пробормотала Даша.

В следующую же секунду парень отпустил ее.

— Что на завтрак? — спросила девушка, стараясь успокоиться и избавиться от неожиданно нахлынувшей волны эмоций.

— Картошка, рыбные котлеты, печенье с мармеладом, — перечислил Паша, загибая пальцы. — Чай, кофе и компот на выбор.

— Во сколько же ты встал?!

— В шесть часов, — довольно улыбнулся Паша.

— И чему ты так рад?

— Я надеюсь, что ты любишь рыбные котлеты…

— Да, с этим ты не прогадал! — рассмеялась Даша и побежала на кухню.

— Так как ты планируешь начать разговор?

Даша подняла на него глаза и продолжила молча жевать картошку.

— Может быть, стоит попросить прощения за то, что не помогла ей тогда, а убежала?

— Нет. Я ничего говорить не буду. Пусть мама сама скажет. Я думаю, ей хочется сказать гораздо больше, чем мне.

— Во всяком случае, тебе придется что-то говорить.

— Буду импровизировать. Меня только одно волнует… — Даша замолчала. — У меня завтра день рождения. А каждая копейка теперь на счету. Мама постарается что-то придумать, что-то купить на подарок… А я не хочу, чтобы ей было тяжело. Как убедить, что мне ничего не нужно? Что наше благополучие — важнее?

— Не убеждай. Все равно ведь не сможешь — мама за тебя костьми ляжет, я вижу. Ну, а я обязательно подарю тебе что-нибудь, — Паша улыбнулся.

— Спасибо, — Даша покраснела и опустила глаза. — Ты всегда столько делаешь для меня. Больше, чем все остальные. Даже не верится… Ты прямо не друг, а… брат.

— И тебе спасибо, — ответил парень. — Ты мне тоже всегда помогаешь. И на все дела вдохновляешь. Прямо муза моя.

Даша засмущалась и ничего не ответила, отпивая кофе.

— Печенье хочешь? — спросил Паша, увидев, что разговор зашел в тупик.

— Если можно.

Он поставил перед ней тарелку.

— Спасибо, — ответила девушка. — Знаешь, я вот тут подумала… Если мы все-таки разгадаем загадку… — она замолчала. Паша тоже молчал, ожидая, когда девушка соберется с мыслями.

— Что… потом? — наконец закончила она. — Мы столько лет шли к разгадке. Теперь все может разрешиться со дня на день. Или даже с минуты на минуту. Что останется потом? Больше не будет ничего… — эти слова, сказанные шепотом, прозвучали как неоспоримый приговор.

— Займемся чем-нибудь, — как можно беспечней отозвался Паша. — Школьный год все равно весь занят — и учиться, и домашнюю работу делать, а у тебя еще и музыкальная. А летом… Летом можно вместе в лагерь поехать. Или уговорить родителей на дачу махнуть. Мы же давно там не были.

— А смысл? Зачем? — слово «зачем» больно прорезало слух обоим. — Тогда нас уже ничто не будет связывать.

— Что?! — Паша вскочил на ноги и, уперевшись ладонями в столешницу, нагнулся над Дашей, пронзив ее взглядом, полным необъяснимого испуга. Девушка тут же сжалась в комок, глаза ее наполнились страхом, а откуда-то из глубины вдруг поднялись готовые вот-вот сорваться с ресниц слезы.

В комнате зависла гробовая тишина. Лишь ложка слабо дребезжала в стакане. Паша прижал ее рукой и тяжело опустился на место. Даша, не выпуская его из-под испуганного взгляда, откусила маленький кусочек печенья. Оба сомневались, что только что произошедшее было реальностью. Паша с горечью подумал: «Сорвался…». «Как я могла такое сказать?» — медленно проплыло в голове у Даши, и что-то вдруг обожгло ее изнутри. Девушка вздрогнула.

Паша уперся лбом в ладонь и теперь смотрел в столешницу, свободной рукой терзая случайно попавшуюся бумажную салфетку. Даша смотрела то на него, то на его пальцы, сминающие тонкую бумагу. Что-то в этом ей очень не нравилось. Своей дрожащей рукой она накрыла его быстро двигавшиеся пальцы, и они тут же замерли без движения. Даша подняла глаза.

Паша уже смотрел на нее. На секунду взгляды встретились… Даша поспешно отвела глаза и почувствовала, как заливается краской. Пальцы Паши сжали ее ладонь. Но вместо того, чтобы обрадоваться этому действию, девушка почему-то испугалась и, вскочив, выдернула руку из его руки.

— Пока мы тут сидим, — заговорила она, стараясь придать голосу максимальную строгость, — мама там с ума сходит! — на середине голос сорвался и задрожал. — Я просто обязана немедленно идти! — последние слова Даша произнесла так, словно вот-вот собиралась заплакать.

Паша ничего говорить не стал, молча поднялся и ушел в комнату. Девушка вышла в прихожую и стала натягивать кеды. Руки предательски дрожали, из-за чего обувь несколько раз подряд соскользнула с ноги.

«Ну, и не надо! — злясь, думала Даша. — Пусть уходит! И без него дойду, тоже мне, далекое путешествие, два квартала!». В голову так некстати полезли ненужные мысли о любви и ненависти и обо всем, о чем говорили вокруг, вспоминая дружбу между мужчиной и женщиной и снова и снова поднимая вопрос о ее существовании. Девушка тряхнула головой, словно от этого мысли могли вылететь.

— Идем? — спросил Паша, довольно внезапно появившись рядом.

Даша даже опешила, снизу вверх глядя на него. Он, значит, с ней собрался?! И даже одеться успел? Нет, ну вот как парни умудряются так быстро одеваться?!

— Что-то не так? — под ее пристальным взглядом Паша нахмурился.

— Футболку одерни, — девушка брякнула первое, что пришло на ум и, воспользовавшись заминкой парня, надела второй кед. — Пошли, — наконец выдохнула она. — Денек обещает быть нелегким…

Погода была странная — солнце светило по-осеннему, практически не грея, зябкий ветерок сновал по улицам, но природа была абсолютно уверена, что еще лето. Зеленые листья шумели на ветру, белые головки одуванчиков качались, словно приветствуя каждого, кто видел их, а лужи после вчерашний грозы уже почти высохли, лишь кое-где на водной глади прыгали бодрые солнечные зайчики.

Даша шла широкими шагами, Паша еле поспевал за ней. Судя по сосредоточенному лицу, мысли девушки были заняты чем-то невероятно важным, и парень не решался прервать их.

Даша двинулась еще быстрее, когда до дома осталась какая-то сотня метров. А когда они вошли во двор, девушка, не выдержав внутреннего напряжения, побежала.

Распахнув дверь, она влетела в подъезд и вдохнула прохладный влажный воздух. Это будто бы отрезвило ее. Даша выдохнула и, опустив голову, стала медленно подниматься по лестнице, шаря в кармане в поисках ключей. Паша неспешно следовал за ней. Наконец, связка звякнула у девушки в руке.

— Ни пуха, ни пера, — Даша остановилась перед дверью и вставила ключ в скважину таким движением, словно пронзала невидимым мечом такого же невидимого врага. Замок щелкнул. Дверь тихо открылась.

Даша вошла в прихожую и остановилась, словно не к себе пришла, а в гости. Связка ключей в ее руках тихо зазвенела. Девушка медленными шагами пошла вглубь квартиры.

До ее слуха долетел едва различимый звук — тихий, но пронзительный всхлип. Паша, следовавший за ней по пятам, тоже услышал его, и решил остановиться.

— Мама! — Даша влетела в комнату. — Мама!

— Даша… — ответил едва слышный голос. В первую секунду даже знакомые нотки пропали в нем. — Дашенька! — мама прижала дочь к себе. — Солнце ты мое… — слезы неудержимым потоком потекли из глаз женщины. — Господи, прости же ты мать свою, дуру непутевую! — она расцеловала дочку во все лицо: и в щеки, и в нос, и в лоб… Даша тоже заплакала, прижавшись к маме.

— Зайка ты моя… — женщина отерла слезы рукой. — Где ты столько была, Дашенька?..

Голос у Даши отнялся напрочь, теперь она глупо ревела, глядя маме в глаза и пытаясь что-то сказать.

— Ну, ну, — мама гладила ее по голове, приглаживая торчащие волосы. — Прости меня, дочь… Дура я, дура!

— Я… это я… дура — я, — всхлипнула в ответ Даша.

— Что ты несешь, — вытирая слезы то у себя, то у дочери, пробормотала женщина. — А отец твой… Приехал бы, а то доведет нас… Где вот ты шаталась? Могла бы хоть позвонить! Я же чуть с ума не сошла, думала — все! — и дочери у меня теперь нет!

— Я была… у Паши… у Паши была… — снова всхлипнула Даша.

— Боже ты мой! Где ты только не окажешься… Его бабушка хорошо тебя приняла?

Девушка кивнула, шмыгнув носом, и вдруг притихла.

— А где Паша? — она смотрела на маму, словно только что очнувшись. — Он же пришел со мной! Паша! Паша, где ты? — Даша бросилась из комнаты, в одну секунду забыв обо всем.

Мама устало опустилась на кровать и снова заплакала.

Даша выскочила из подъезда и остановилась: Паша сидел на лавочке, разглядывая собственные кроссовки.

— А, вот ты где, — протянула девушка, присаживаясь рядом с ним. — Ты чего сбежал? Я же испугалась…

— Я решил, что такой момент поистине личный и посторонних наблюдателей не требует, — со скромной улыбкой ответил парень.

— Как поэтично, — Даша вздохнула и, помолчав, задумчиво произнесла: — Теперь уже будет странно вернуться. Однако, «бегающая» я какая-то дочь…

— Нормальная ты…

Над лавочкой повисла тишина, которая, можно сказать, чувствовалась на ощупь.

— Пойдем, что ли? — Паша первый нарушил молчание, последнее время все чаще и чаще воцаряющееся между ним и Дашей.

— Куда? — не поняла девушка.

— В наше «любимое» поместье.

— А-а-а… — растерянно протянула Даша, даже не шевельнувшись. Сегодня с самого утра она находилась в какой-то другой действительности и то и дело выпадала из реальной жизни.

— Ну, пойдем, чего ты замерла? — Паша взял ее за руку и потянул за собой. Девушка поднялась и пошла за ним, с безразличной задумчивостью глядя на проплывающий под ногами асфальт. Парень решил не прерывать ее странные размышления: придет время — сама очнется.

Время пришло на подходе к поместью.

— Ой, мы уже тут? — удивленно выдохнула Даша и огляделась по сторонам. — Как же я все-таки хочу понять, что делать с тетиными кодами… — теперь ее мысли вернулись в нужное русло.

— Искать, — пожал плечами Паша. — Элеонора предоставила нам план. Мы прошли по нему и собрали все ее подсказки. Теперь пришло время заглянуть на кладбище.

— Только не это! — застонала девушка. — Я боюсь! Вдруг там… мертвые?..

— Нет, только живые, — хмыкнул парень. — Но ты же должна понимать, что это последнее место, где мы еще не были?

Даша, тяжело вздохнув, кивнула.

Ребята прошли за дом, в тишине прошествовали по вымощенной камнем дороге — аллее, которая упиралась в разросшуюся стену кустарника. Судя по всему, когда-то это была прекрасная живая изгородь, отгораживавшая землю, отданную мертвым, от земли, на которой продолжали свою жизнь живые. Но теперь кустарники одичали и, изгибаясь, переплелись между собой, щетинясь корявыми ветвями, словно копьями. Паша присмотрел место, где заросли кустов были не такими плотными, раздвинул их и пропустил Дашу вперед.

Кладбище было небольшим в длину, но очень широким. С трех оставшихся сторон оно оказалось обнесено высокой, в полтора человеческих роста, каменной стеной, у которой ютились, разрастаясь больше вширь, нежели поднимаясь в высоту, какие-то кустарники. Даша узнала тоненький, сухой и колючий шиповник, грозивший зачахнуть если не со дня на день, то в ближайшие месяцы, стелющийся по земле можжевельник, высокий репейник, оплетенный вьюном… Но деревья здесь не росли, и ничто не придавало тени этому месту — только лохматая вызолоченная солнцем трава колыхалась сильными порывами ветра, разгоняющегося на открытом пространстве. По ограде-стене весело скакал солнечный зайчик, неизвестно откуда взявшийся. Только что он дрожал на камне, вот уже лизнул Дашины кеды, а вот и вовсе сидит на плече у Паши.

Ребята шли медленно. Они сами точно не знали, что им нужно искать в этом угрюмом, странном и страшном месте. Даша внимательно вчитывалась в имена на надгробных плитах. Изредка мелькали знакомые. Но вдруг девушка остановилась как вкопанная: прямо перед ней возвышалось потрескавшееся надгробие, сильно отличающееся от других. Оно стояло немного в стороне, одиноко, и было не только неприметным с виду, но и безымянным — ни одной буквы, ни одного символа не оказалось на поеденной ветром, дождями и морозами поверхности. И, завершая странную картину, в углубление на камне оказалось вставлено небольшое зеркальце.

— Паш, смотри! Зеркало… — Даша наклонилась к надгробию, коснулась шершавой, нагретой солнцем поверхности ладонью. — Вспомни, «

…и зеркало

«.

— Значит, она правда все продумала, — Паша произнес это таким тоном, словно только что постиг божественный замысел.

— Такое ощущение, что тетя не сама поисками занималась, а специально для нас задания составляла.

— То, что она сделала — кроме всех бумаг, спрятанных у друзей, — можно было подготовить за полдня, если просто ходить и распихивать по нужным местам. Так что, я думаю, недолго она маялась.

Тем временем Даша поддела зеркало ногтем, и оно легко вывалилось из углубления, упав ей на ладонь. Девушка задумчиво вертела в руках новую находку.

— Какой смысл был составлять такой шифр? Его же никто не разгадает…

— На это и была надежда — что никто чужой не сможет разгадать загадку. Если верить тому письму, предназначавшемуся Дмитрию, получается, что Элеонора не очень-то доверяла Марианне. Вот она и шифровалась от чужих.

— А заодно и от своих зашифровалась, — девушка обреченно вздохнула и запихнула зеркало в карман. — Стоп! — она тут же остановила сама себя. — У меня же здесь бумажки с шифром лежат…

Но было уже поздно: едва зеркальце покинуло карман, бумажки с буквами устремились за ним, словно притягиваемые магнитом. Одну из них и вовсе подхватил резкий ветер, пытаясь утащить вместе с собой.

— Стоять! — тоном генерала, бойцы которого вдруг побежали с поля боя, закричала Даша, пытаясь поймать улетающий кусочек шифра. — «Ерк»! — она сжала бумажку в руке… и вдруг снова остановилась. — Пожалуйста, скажите, что мне показалось!..

Прямо там, где стояла, девушка опустилась на землю, и стала раскладывать части шифра перед собой, что-то бормоча и качая головой. Паша поспешил подойти к ней.

— «Аз», «Ерк», «А». Если отбросить первую букву… «Зерка…»

И вдруг Даша замерла, как окаменевшая. Ее губы чуть заметно зашевелились, в глазах вспыхнула дикая, неудержимая искорка азарта…

— «

Двадцать тысяч лье под водой

«… — прошептала она, многозначительно глядя на Пашу. — Лье. Мера длины.

З-Аз-Ерк-А-Лье

.

Зависла ничем не нарушаемая тишина. Уголки губ Даши поползли вверх, лицо расплылось в усмешке. Через секунду девушка уже громко хохотала, похоже, забыв, где она находится.

— Я знаю, что сейчас произошло! — продолжая смеяться, она указала пальцем на дом. — Открылась гостиная на первом этаже!

На лице Паши промелькнуло странное выражение, он схватил Дашу за руку и, продираясь сквозь кусты, помчался к дому.

Висячий замок валялся у настежь открытой двери. Даша дрожала, смеясь и одновременно заливаясь слезами. Парень за руку провел ее по коридору и, как истинный джентльмен, остановился у двери в гостиную, пропуская даму вперед. Но эту самую даму в данный момент не интересовало ничего, кроме истерического смеха. Паша легонько похлопал ее по щекам, надеясь, что в этот раз удастся избежать крайних мер. Удалось. Даша, глядя на него, фыркнула и, глупо хихикнув еще пару раз, успокоилась.

— Какой план? — спросил парень, желая вернуть ее мысли к разгадке.

— План-то прост, — улыбнулась Даша. — Поместье проклятое, так? Значит, тут и без магии не обошлось. А эта магия скрывает все от человеческих глаз. И только через зеркало мы можем увидеть истину. А истина покажет, что делать дальше.

Паша удивился. Оказывается, Даша умела соображать, даже пребывая в истерике.

— Ну, что, пошли? — спросила она и, вооружившись зеркалом, первая вошла в гостиную.

До слуха долетела едва различимая, но до боли знакомая мелодия, зазвучавшая со второго этажа.

— «У моря ночью», — голосом, похожим на шелест ветра, прошептала Даша.