Держаться за воздух

Глава вторая, в которой страшное неожиданно приносит пользу, а машины едут на юг

Даша вдруг вздохнула и закричала от боли, пронзившей тело. Что-то изнутри словно пыталось разорвать ее напополам, стальной колючей проволокой сворачиваясь в животе, ударяясь в ребра и сжимая сердце в ледяные тиски. Девушка изогнулась, давясь криком.

Чьи-то руки довольно крепко похлопали ее по щекам, боль стала медленно спадать, пульсируя в кончиках пальцев и глубоко в затылке. Девушка быстро задышала, вслушиваясь в странный писк, надоедливый и очень быстрый, раздающийся совсем рядом.

— Паша, — прошептала она, вслепую тыкаясь в пространстве. Веки были невыносимо тяжелыми, и Даша не могла найти в себе силы, чтобы поднять их.

— Открывай глаза, Дашенька, — раздался ласковый голос, и кто-то погладил девушку по голове.

Кто здесь?

Незнакомый голос… чужие руки…

Даша с трудом разлепила веки. Глаза застилала белесая пелена, изображение расплывалось, как упавшая в воду фотография, и девушка часто заморгала, пытаясь вернуть зрению четкость.

— Как ты себя чувствуешь?

Даша снова закрыла и открыла глаза. Изображение, наконец, сфокусировалось, и она увидела грязно-белый потолок больничной палаты.

Больница? Как она оказалась здесь? Ведь они были в доме, и…

Девушка содрогнулась от последних воспоминаний, одними глазами осматриваясь вокруг.

— Даша? — над ней наклонилась молоденькая круглолицая медсестра с кучерявыми рыжевато-каштановыми волосами, выбившимися из-под белой шапочки. — Как ты себя чувствуешь? — повторила она.

— Нормально… — с трудом разлепив сухие губы, ответила девушка. — Только… голова болит.

В ушах зазвенело от звука собственного голоса, в затылке будто бы ударили в набат. Даша зажмурилась, повертела головой, разминая шею.

— Я сделаю тебе укольчик, и все пройдет, — улыбнулась медсестра и, шурша халатом, быстро вышла из палаты.

Оставшись одна, Даша пошевелила затекшими кистями рук, согнула ноги в коленях и, убедившись, что организм вполне функционирует, а все конечности до сих пор при ней, прислушалась к тишине, нарушаемой только писком аппарата, присоединенного к левой руке.

— Что с ней?! Что с моей дочкой?! — раздался за дверью взволнованный голос ее мамы.

— Она очнулась, — спокойно отозвалась медсестра.

— Что с ней произошло? Она в порядке?.. Она…

— Вам все расскажет доктор, — медсестра попыталась протиснуться в приоткрытую дверь, чтобы скрыться в палате, но мама вцепилась в ее рукав и, буквально выдернув в коридор, закричала, сорвавшись на визг:

— Девушка, вы мне объясните, что с моим ребенком?! Я, вообще-то, мать!

— Тише, женщина, успокойтесь! — раздался другой голос — мужской. — Я доктор. Самое страшное уже позади, осталось лишь кое с чем разобраться…

— Она в порядке? Она будет жить? Доктор! Доктор, скажите, что все, что говорят… — мама громко всхлипнула, — скажите, что это неправда!

— Будем разбираться, — отозвался доктор.

— Разбираться! — взвизгнула мама. — Вы, вон, разобрались уже! Почему она кричала? Что вы с ней делаете?! Дайте мне посмотреть на нее!

— Женщина, — в голосе врача зазвенело раздражение, — это реанимация! Вам о чем-нибудь говорит это слово?

— Говорит о том, что все гораздо страшнее, чем вы это выставляете! — отрезала мама. — В реанимацию просто так не кладут! Покажите мне мою дочь!

— Александр Иванович, пусть через дверь посмотрит, — снова подала голос медсестра. — Ничего страшного от этого не случится.

Несколько секунд было тихо. Потом негромко скрипнула дверь. Даша повернула голову и встретилась глазами с мамой.

— Ой, девочка моя… — женщина, прикрыв рот руками, вытирала слезы растопыренными пальцами, размазывая по лицу и без того потекшую тушь.

Даша только слабо улыбнулась. Ответить было нечего.

— Видите? С ней все в порядке, — сохраняя на лице легкую улыбку, вкрадчиво, будто говоря с ребенком, произнесла медсестра. — Совсем скоро девочка пойдет на поправку. Вам не о чем волноваться.

— Но все, что говорят…

— А вы не слушайте, что говорят. Идемте, вам нужно присесть, — медсестра осторожно, но настойчиво потянула маму в коридор. Женщина схватилась пальцами за дверной косяк так крепко, словно ей сказали, что Дашу расстреляют, стоит ей отойти хоть на шаг.

— Идите, идите, — согласно кивнул доктор. — Наташа, накапай ей «Корвалол».

— Не надо мне ничего капать!.. — попыталась возмутиться мама, но ее тут же перебил новый голос:

— Надо, надо!

Пальцы соскользнули с дверного косяка, маму оттеснили в коридор, и в палату следом за врачом вошла высокая женщина со светлыми волосами, заколотыми в пучок.

— Девочке сейчас противопоказаны стрессы! — обернувшись, воскликнула она. — А вы устраиваете трагедию на глазах у ребенка! — судя по всему, мама продолжала оказывать сопротивление, поэтому, вздохнув, женщина добавила: — Я психолог. Я поговорю с вашей дочкой после того, как доктор ее осмотрит. И с вами, если вы до сих пор уверены, что все мы поголовно некомпетентны в том, что делаем.

Видимо, после этих слов мама все-таки сдалась, потому что психолог, удовлетворенно кивнув, отошла от двери.

— Как ты себя чувствуешь, Даша? — пожилой мужчина в белом халате присел на край кровати рядом с девушкой. Выглядел он как самый настоящий доктор Айболит — серебристо-седой, с аккуратной бородкой, с папкой, тетрадью для записей и ручкой в руках.

— В целом… уже неплохо, — ответила Даша.

Врач кивнул, открыл тетрадь, пролистнул несколько страниц, вытащил из кармана очки в тонкой оправе, нацепил на нос. Щелкнула кнопка ручки, и Александр Иванович стал что-то записывать.

— Голова кружится? — через несколько секунд спросил он.

— Немного… — призналась девушка.

Врач сделал еще какие-то пометки.

— Не тошнит? В глазах не плывет?

— Нет, — девушка присела на кровати, внимательно осматривая палату и нескольких молодых практикантов, замерших в дверях за спиной полной, уже немолодой женщины в зеленоватом медицинском халате.

— Здравствуйте, Галина Дмитриевна, — не отрываясь от записей, поприветствовал ту Александр Иванович. — Уберите молодежь, тут смотреть не на что.

— Слышали? — подбоченилась женщина. — Пошли, пошли отсюда! Идемте в третью палату, там у нас… — дверь за ней закрылась, и Даша не смогла разобрать дальнейших слов.

— Наташа, значит, смотри, — врач вытащил небольшой листок из папки, положил на тетрадь, — на завтра — повторный анализ крови, — ручка быстро поскакала по бумаге. — Также проверим сердце. И, я думаю, печень стоит посмотреть. Нужно искать, на чем это все сказалось. Не может быть, чтобы бесследно прошло, — Александр Иванович протянул листок медсестре, закрыл папку. — Дашунька, — он с улыбкой обратился к ней, — я посмотрю твой живот. Скажешь мне, если будет больно.

Даша кивнула.

Врач откинул одеяло, приподнял футболку и, надавив на одну точку на животе, вопросительно посмотрел на девушку. Даша отрицательно покачала головой. Так повторилось несколько раз, но боли, которую девушка взволнованно ждала, так и не последовало.

— Хорошо, очень хорошо, — кивнул Александр Иванович. — Немножко увеличена печень, но это мы подлечим, это не страшно… Наташа! — окликнул он медсестру, которая, зазевавшись, смотрела в окно, забавно оттопырив губу. — Слышишь меня? Завтра пусть посмотрят, что и как, возможно, есть смысл выписать ей диету и лекарства. Пока ничего не давайте.

— Угу, — тряхнула кудрями Наташа.

— Вот тебе и «угу», — добродушно передразнил врач, сняв очки. — Дарья, — прищурив глаза, он посмотрел на нее, — на что-то, может быть, жалуешься? Может быть, что-то болит?

— Голова, — кивнула девушка.

— Ты же сказала, что только кружится немного? — поднял бровь Александр Иванович.

— Кружится — немного, а болит — сильно, — пожала плечами Даша.

— Может быть, ей нужно что-нибудь обезболивающее? — подала голос психолог, до этого стоявшая молча, сложив руки на груди.

— Укол? — практически с вызовом спросила Наташа, тут же встрепенувшись.

— Нет, только в крайнем случае, — ответил врач, вешая ручку на карман. — Пока что-нибудь легкое дайте.

Несколько секунд молчали, потом снова оживилась медсестра:

— Александр Иванович, а капельницу снимать?

— Да, снимайте, — кивнул он. — И вообще, переводите ее в общую палату, выкарабкалась уже.

— А надолго я здесь? — подала голос Даша.

— Недельку полежишь, там посмотрим, — отозвался врач.

— А что со мной случилось?

— Вы проверяли ориентацию в пространстве, временную потерю памяти? — спросила психолог, как только Александр Иванович открыл рот, чтобы ответить.

— Проверяли, проверяли, — вздохнул он. — Но в Дашином положении вполне нормально ничего не вспомнить.

— Так что со мной случилось?

— Наркотическое отравление, но мы тебя откачали! — с глуповатой улыбкой объявила Наташа, возившаяся с капельницей.

— Что?! — вскрикнула Даша, распахнув глаза и подпрыгнув на месте.

— Опять эти слухи, Наталья! — резко обернулся к медсестре Александр Иванович. — Ты медик или девочка-сплетница?

— Наташа! Нельзя рубить с плеча, это же не этично! — одновременно с ним возмутилась психолог, уперевшись руками в бока. — Зайдешь ко мне в кабинет потом.

— Опять?! — возмутилась медсестра, выронив почти пустую склянку, которая тут же поспешила укатиться под кровать.

— Не опять, а снова, — отрезала психолог. — Иди, подготовь палату лучше, хватит девочку в реанимации держать. Иди-иди.

Наташа что-то недовольно пробубнила, вытащила склянку из-под кровати и поспешила в коридор, вскинув голову. Александр Иванович вздохнул.

— Но… Александр Иванович, — Даша смотрела на него умоляюще, — какое еще наркотическое отравление?.. Я же никогда…

— Не волнуйся, Дарья, не волнуйся, — врач положил ладонь ей на плечо, ободряюще сжал. — Если уж быть честным… мы не смогли определить, что это за вещество. Да, отравление. Да, токсикологическое. Но это не наркотик. Наркотики, поверь мне, экспертиза распознает.

— А это — не распознала? — спросила девушка, изменившись в лице.

— А это — не распознала, — кивнул Александр Иванович. — Но люди уже почем зря болтают. Не слушай, хорошо? Мы со всем разберемся.

— Хорошо, — согласилась Даша.

— Вот и молодец, — врач улыбнулся, убрал руку, поднялся на ноги. — Отдыхай, пока Наташа подготовит тебе место.

Когда Даша уже расположилась на новом месте в маленькой одноместной палате в самом конце коридора и собиралась задремать, в палату внезапно вошла психолог.

— Здравствуй, Дашенька, — улыбнулась она и подсела к девушке на кровать.

— Здравствуйте, — пробормотала девушка, приподнимаясь на локтях, а затем и вовсе садясь — судя по всему, психолог собиралась задержаться.

— Меня зовут Александра Владимировна. Со мной ты можешь быть как ни с кем откровенна, все твои тайны не выйдут за пределы этой комнаты.

— Я не маленькая, — ответила Даша.

— Конечно, — улыбнулась психолог.

Даша вкладывала в эту фразу совершенно иной смысл: тот, что ее уже не уговорить, как малышку, и она знает, что Александра Владимировна все передаст врачам. Но взрослые все понимают по-другому, и Александра Владимировна поняла эту фразу со смыслом «я знаю».

— И сколько тебе лет, Дашенька? — психолог улыбалась настолько ласково, что Дашу невольно замутило.

— Шестнадцать будет. Меньше чем через месяц, — все же ответила она.

— Ты учишься в школе?

— Да.

— В каком классе? — с неестественно заинтересованным лицом продолжала спрашивать Александра Владимировна. Даше казалось, что психолог либо считает ее пятилетней малышкой, с которой нельзя говорить по-человечески, либо ожидает, что девушка сейчас расскажет что-то про класс высшей эльфийской магии пятого круга — иначе ее выражение лица просто нельзя было объяснить.

— В десятый пойду, — вздохнув, ответила Даша.

— Тебе нравится учеба? Какие оценки получаешь? — оживилась Александра Владимировна.

— Ну… скорее нравится, чем нет, — девушка выдавила улыбку. — Учусь хорошо. Четверки есть, но пятерок больше. Мама гордится.

— О, это очень хорошо, что мама тобой гордится! — просияла Александра Владимировна. — У тебя с ней хорошие отношения?

— Отличные, — кивнула Даша. Отношения с мамой у нее и правда были весьма теплыми, лишь про увлечение делом проклятого поместья приходилось умалчивать.

— А как у тебя дела с друзьями? Есть товарищи? Подружки? Парень?

— Да какой там парень, — фыркнула Даша, — мне Пашки хватает! — и вдруг побледнела. — Пашка! Где он?! — девушка подскочила на кровати, распахнув глаза.

— Он в соседней палате. Не в месте же вас класть, — все так же мило продолжала улыбаться психолог. Больше всего Даша хотела попросить, чтобы она, наконец, сняла эту гримасу и поговорила с ней нормально, как женщина с женщиной. Ну, как женщина с ребенком…

— С ним все в порядке? — стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, спросила Даша.

— Все великолепно, — с лицом куклы Барби кивнула Александра Владимировна.

— А если честно? — едва ли не выкрикнула Даша.

— Не волнуйся, Дашенька, все хорошо, — психолог протянула руку, чтобы успокоить ее, но Даша увернулась.

— Я вам не верю! — со слезами на глазах воскликнула она. — Что происходит вообще? Все говорят о наркотиках, Александр Иванович сказал мне их не слушать, какие-то слухи, с чем-то нужно разбираться… — девушка шмыгнула носом. — Я чуть не умерла, теперь вы меня допрашиваете, словно я убила кого-то, — слезы полились неудержимым потоком, — а сами не говорите, что случилось с моим лучшим другом. Это так искренно, тек честно, что я даже завидую размерам вашей совести! — и Даша разрыдалась, откинувшись на подушку.

Психолог была озадачена. Такой реакции она явно не ожидала, поэтому зависла кратковременная пауза.

— Даша, тебе нельзя волноваться, — взяв себя в руки, произнесла она, наклонившись к девушке. — С твоим другом все хорошо, можешь быть уверена. Скажи лучше мне…

— Ничего я вам не скажу, — буркнула Даша, закрыв лицо ладонями, — пока вы не расскажете мне, что на самом деле с Пашкой. Лучше горькая, но правда.

— Даша…

— Нет. Я буду говорить только в присутствии моего адвоката.

Александра Владимировна громко вздохнула и, подумав с полминуты, произнесла:

— Павлу повезло меньше, чем тебе. Его спасают врачи. Совсем недавно даже думали, что не выкарабкается…

— Что?! — Даша снова подскочила. — Пашка не может умереть! Он… он… — девушка снова задохнулась слезами.

— Тише, Даша, тише, — на лицо Александры Владимировны снова стала возвращаться слишком спокойная улыбка. — Все будет хорошо. Он поправится. Ему уже стало лучше по сравнению с тем, что было вчера.

— Вчера? То есть… мы здесь давно? Как нас нашли? — пользуясь тем, что психолог не задавала новых вопросов, Даша почувствовала полное право задавать свои.

— Думаешь, ваши родители не испугались, когда вы не пришли домой даже после полуночи? Естественно, они сразу позвонили в милицию.

— И тогда нас нашли?

— На следующий день к вечеру, — честно ответила психолог. — Весь день искали, почти сутки. Все это время вы пролежали в заброшенном доме. Едва поступил звонок, подняли волонтеров, поисковиков-добровольцев… после объявления по телевидению позвонила какая-то женщина, сказала, что проходила мимо того самого дома — уж не знаю, чего ей там понадобилось, — и слышала какие-то крики внутри. Не обратила внимания, думала, алкоголики снова дерутся, а как город загудел — дети пропали! — сразу подумала — уж не их ли там, в доме, убивали? Вот и решила сообщить. Спасибо ей, а то неизвестно, сколько бы времени заняли поиски. Прибудь врачи на пару часов позже, спасти вас уже могло и не получиться.

Даша втянула голову в плечи и замерла, обхватив коленки.

— Расскажи мне, Дашенька, — видя, что сопротивление закончилось, Александра Владимировна снова натянула на лицо совершенно пластмассовую улыбку и продолжила допрос, — как вы оказались в том доме? Неужели вы не знали, что заходить в заброшенные здания опасно?

— Знали, — согласно кивнула девушка. — Просто стало интересно, что там внутри. Это поместье… такое красивое.

— Вы хотели что-нибудь забрать с собой?

— Нет-нет! — Даша тут же пожалела о ранее сказанной фразе. — Просто посмотреть… ну… как раньше жили. Мы как раз в школе недавно проходили XX век, дореволюционные годы…

— Или в этот дом вас привело какое-то дело? — перебила ее психолог.

— Дело?.. Нет. Никаких дел, — девушка слишком резко мотнула головой, не только выдав себя столь бурным отрицанием, но и вновь заработав острую боль в висках.

— А как так получилось, что вы отравились в этом доме неизвестным веществом?

— Я не знаю, — как можно естественнее пожала плечами Даша.

— Может быть, вы что-то почувствовали?

Девушка покачала головой.

— Или… употребили?

— Что?.. Александра Владимировна, Александр Иванович ведь сказал, что все это — глупые слухи!

— Я должна убедиться, — отозвалась психолог. — На моей практике еще не бывало такого, чтобы дети зашли в случайный дом и внезапно отравились…

чем-то

Если ты и твой друг что-то пробовали, поверь — лучше рассказать, это облегчит жизнь всем нам, а вам — в первую очередь.

— Я же уже сказала: я наркотики отродясь в руки не брала! — с отчаянием воскликнула Даша. — Понятия не имею, что за вещество вы нашли у меня в крови! Я только помню, как мы шли, а потом вдруг стало плохо. И… если бы я на самом деле что-то употребляла, врачи бы смогли это определить! Но здесь я действительно ни при чем — это все Про… — девушка вовремя замолчала, закрыв рот так резко, что щелкнули зубы. Если она расскажет Александре Владимировне про Проклятого духа, то ей будет обеспечена другая больница. Психиатрическая.

— Что «это все»? — Александра Владимировна зацепилась за незаконченную фразу.

— Этот дом проклятый, и в нем живет Проклятый дух — живое олицетворение смерти! — на одном дыхании выпалила Даша, надеясь, что врачи смогут убедить психолога в том, что призраки и духи часто мерещатся пациентам при смерти.

— Это старая байка нашего города, — удивительно спокойно среагировала Александра Владимировна. — Обычная фантастическая история. Уверена, что подобные рассказы есть в любом городе, даже в самом маленьком.

— Но я сама видела его! — воскликнула девушка и тут же пожалела о сказанном.

— Дашенька, — пропела психолог, — будь со мной откровенна. Пожалуйста. Не стоит скрывать, что…

— Я же сказала, — Даша взвыла от бессилия, — что я — не наркоманка! Может быть, мне это примерещилось, я там, как бы, в обморок шлепнулась!..

— Тише, тише, спокойно, — похоже, Александру Владимировну нужно было бить кувалдой, чтобы улыбка сошла с ее лица. — Может быть, и примерещилось. Я поговорю об этом с врачами.

Даша замолчала. «Следствие» встало на мертвой точке.

— Я принесла лекарство, — внезапно в палату вошла Наташа, неся чашку с водой и упаковку каких-то таблеток. — Даша, выпей одну.

Девушка послушно выковырнула таблетку из упаковки и проглотила, запив водой.

— Отдыхай, — психолог, все так же улыбаясь, поднялась и вышла из палаты. — Ты дала ей снотворное? — уже в коридоре спросила она у медсестры.

— Это снотворное и обезболивающее, — ответила Наташа.

Все понятно. Лучший способ избавиться от надоедливого пациента — временно усыпить его.

Даша с размаху шлепнулась на скрипучую кровать, раскинув руки и ноги. Липкая пелена сна тут же навалилась на нее. Веки словно налились свинцом, ноги и руки, как ватные, хотели покоя и отсутствия движения. Даша и сама не заметила, как уснула. Это был сон без сновидений, пустой и бессмысленный, но охватывающий полностью.

— Даша, — кто-то потряс ее за плечо, и девушка тут же открыла глаза. Вроде и не спала… состояние совершено бодрое.

— Проснись, сейчас будет обход, — улыбнулась ей Наташа и вышла из палаты.

Даша потянулась и села на кровати, привалившись к ее спинке.

Все же неплохо было бы еще поспать… В голове стоял сонный туман, мысли путались, делать ничего не хотелось. Все звуки — голоса в коридоре, спешные шаги, скрип дверей — казались странно резкими, полными чужих, совершенно непривычных отзвуков.

Даша услышала шаги, приближающиеся к ее палате, и постаралась принять как можно более спокойный и бодрый вид. По лицу Наташи она поняла, что попытка эта оказалась не такой уж удачной.

— Так, это у нас… — дежурный врач раскрыл папку и стал перебирать листки.

— Дарья Мелиоранская, — опередила его девушка.

— Так Дарья-то Дарьей… — врач что-то вычитывал на своих бумагах, нахмурившись. — С чем лежит? — он взглянул сначала на Наташу, потом одарил недоверчивым взглядом папку, потом снова посмотрел на Наташу.

— Она тут… это… ну… как бы с токсикологическим отравлением, но там не до конца все ясно… — пробормотала медсестра.

Врач замер в ступоре. Только через несколько секунд он, наконец, открыл рот и удивленно переспросил:

— С чем?..

— Токсикологическое отравление, — Даша уже сама ответила на этот вопрос, хотя такой «диагноз» ее не очень-то радовал. Во всех смыслах. Во-первых, ей страшно было от одной мысли, как мама отнесется к такому «счастью» — ее единственная дочка вдруг стала, как в один голос утверждают все вокруг, наркоманкой; а во-вторых, все произошедшее оставалось для нее самой странным и непонятным. Даша ведь никогда даже курить не пробовала, хотя полкласса ей это уже предлагали, а тут ничего себе заявление! Ну как, как она могла отравиться химическим веществом, плюс ко всему, даже не известным медикам?!

— А чего она… в травме делает? — врач все еще находился в ступоре, но соображать уже начал.

— Так токсикологический весь занят, — пожала плечами Наташа.

— Совсем? — врач, нервно потерев переносицу, стал быстро пролистывать историю.

— Полностью, — кивнула медсестра.

— Значит так — посмотрим, что завтра будет. Тут дело запутанное, нужно подробнее все узнать. С ней уже разговаривали?

— Да, завтра еще поговорят. Психолог сама понять не может — она вроде не врет, да и понимает все прекрасно… но факты не сходятся…

— Отдыхай, — кивнул врач и вышел из палаты. Наташа поспешила за ним.

Даша злобно смотрела в спину медсестре. Все эти удивительные истории вокруг ее собственной персоны девушке уже прилично надоели. Что-то здесь было не так… ведь она на самом деле ко всему, в чем ее обвиняют, не причастна. То есть, ничего подобного в жизни не делала. Кто-то ее подставил. Ее с Пашкой. Вот только как?.. Все произошедшее не укладывалось в голове — видимо, «игра» была продумана заранее. Но составить такой план может только сам демон! С другой стороны, демона им как раз таки искать не приходилось… но ведь не выдвинешь же врачам такую теорию?!

Даша снова опустилась на подушку.

Жизнь становилась все сложнее. Раньше они с Пашей не боялись смерти. Она вроде бы и была рядом, но растворялась где-то в легендах, в рассказах других людей, в байках… в истории тети Элеоноры. Она была далеко, и никто не ждал ее на своем пороге.

Но она появилась. И прошла совсем рядом.

Даша поежилась. Ей казалось, что порыв холодного ветра стегнул ее по плечам.

Но, несмотря ни на что, сдаваться нельзя. Судя по тому, что случилось, разгадка уже совсем близко… Как жаль, что несколько бесценных дней придется пропустить, валяясь на больничной койке. А ведь они могли бы многое изменить…

Даша устало закрыла глаза. Она понимала, что эта игра становится слишком опасной. И что, на самом-то деле, самым умным решением было бы бросить все это, пока не поздно. Но… как? Они проделали такой путь, что теперь просто не могут свернуть назад. Столько сил, столько времени и здоровья она убила на это совершенно бессмысленное и бесполезное занятие, что теперь нужно дойти до конца. Любой ценой… любой ценой…

Даша открыла глаза. Казалось, прошла секунда, но за окном уже было темно, а на стене горела тусклая ночная лампочка, вокруг которой, периодически звучно ударяясь о плафон, кружил мотылек. Идиллия. Будто в одном из романов, заданных для чтения на лето.

Даша села и встряхнула тяжелой головой. Сон совершенно не принес долгожданного облегчения — все тело ломило, перед глазами скакали разноцветные искры, и создавалось ощущение, словно кирпич упал на голову.

Девушка потянулась, потерла затекшую руку, наткнулась на пластырь, оставшийся после снятия капельницы, резким движением оторвала его, зашипев от боли. Теперь руку украшал огромный ничем не прикрытый синяк от иглы. М-да, выглядит это так, словно она и в самом деле наркоманка со стажем… интересно, у Наташи не найдется кусочка бинта, чтобы скрыть это безобразие?

Огромным усилием воли Даша заставила себя встать с кровати и выйти в прохладный коридор.

— Проснулась? — Наташа обернулась, услышав шаги, и тут же взглянула на часы. — Тихо, сядь, — шикнула она, кивнув на лавочку рядом с постом дежурной медсестры.

Даша села, вытянув ноги в проход, зевнула, чуть не вывихнув челюсть, и от души потянулась — даже кости хрустнули. Наташа терпеливо подождала, пока пациентка закончит свои телодвижения, потом спросила:

— Как чувствуешь себя? Голова не кружится? Ничего не болит?

— Нет. Все хорошо, — ответила девушка. — Слабость только.

— Это хорошо, что хорошо, — задумчиво отозвалась Наташа, открывая какую-то книгу, лежащую на столе, — а слабость — вполне нормальное явление в твоем состоянии. Так… где я тут остановилась… — она повела пальцем по строчкам, найдя нужную страницу.

— Наташа, — окликнула ее Даша, пока медсестра не успела окончательно погрузиться в свои мысли. — У вас нет бинта?

— У меня-то есть, — она подняла голову, — а тебе он на кой сдался?

— Вот, — девушка вытянула руку, решив, что лучше один раз показать, чем семь раз рассказать. — Знаете, учитывая, что за спиной говорят… мне такими побочными эффектами лечения лучше не светить на весь честной народ.

— Понимаю, — кивнула Наташа, открывая ящик стола. — Одну минуточку… давай руку.

Через несколько секунд синяк был тщательно замотан, а бинт завязан аккуратным бантиком, над которым Наташа трудилась, от напряжения прикусив кончик языка. Даша лишь старалась не засмеяться: ей казалось, что страна потеряла ценную актрису в лице сидящей перед ней медсестры.

Зависла тишина, Наташа снова открыла свою книгу и уткнулась в нее с видимым интересом. Даша сидела, сцепив пальцы в замок и рассматривая висящий на стене календарь с репродукцией «Подсолнухов» Ван Гога.

Время ползло улиткой, стрелки часов двигались медленно, словно кто-то нарочно тормозил их. Наташа читала, подперев голову кулаком и время от времени шурша страницами. В одной из палат кто-то тихо похрапывал, где-то поскрипывала кровать, за темным окном изредка проносились машины. Все это навевало страшную тоску.

Даша, от скуки снова начавшая зевать, поднялась с лавочки и оперлась на подоконник, прижавшись носом к стеклу. Наташа на секунду скосила на нее глаза и снова вернулась к книге. Девушка вглядывалась в темноту, но не могла разглядеть ничего, кроме похожей на огромный шар кроны дерева, газона, заросшего травой, и освещенного ярким фонарем угла другого больничного корпуса. Вздохнув, Даша отстранилась и пошла по коридору, не зная, куда и зачем идет. Но сидеть на месте она больше не могла — хотелось делать хоть что-нибудь.

Цель нашлась быстро. Девушка вспомнила, как Александра Владимировна сказала ей, что Пашу положили в соседнюю палату. Судя по номерам, палат на этаже было пятнадцать. И, так или иначе, все их можно было назвать соседними.

«Будем искать, будем искать», — подумала Даша и, дойдя до конца коридора, развернулась и пошла в обратную сторону, замирая около дверей и внимательно всматриваясь сквозь стекло в происходящее внутри. Ничего интересного видно не было — разновозрастные пациенты, от малышей с матерями до уже выглядевших совсем взрослыми семнадцатилетних подростков, спали, как и следовало в ночное время. Даша пыталась разглядеть их лица, но, не видя знакомых черт, двигалась дальше.

— Ты чего бродишь? — когда девушка остановилась у четвертой палаты, вдруг встрепенулась Наташа.

— Пашку ищу, — меланхолично отозвалась Даша и перешла к пятой палате, не обнаружив в четвертой ни одного мальчика.

— Не найдешь ты его здесь, — вздохнула медсестра.

— Почему? — Даша почувствовала, как холодные мурашки промчались у нее по спине, и вздрогнула.

— Он же в реанимации еще, — беспечно отозвалась Наташа. — Это на третьем этаже.

— А можно к нему сходить?

— Завтра сходишь, — медсестра зевнула, откинувшись на спинку стула. — Два часа ночи же. Нечего шастать. Ей-богу, как призрак шатаешься по коридору.

Даша пригляделась, рассматривая корешок книги, которую Наташа оставила на столе. «Мистическое фэнтези». Все понятно… здесь у всех «мистическое фэнтези», у кого-то больше, у кого-то меньше, а у некоторых — вообще по самое «не хочу», помереть можно, какое мистическое.

— Я не хочу спать, — девушка, собрав всю свою артистичность, сделала жалобные-жалобные глаза. — Можно я еще чуть-чуть похожу? Я ведь тихо, никому не мешаю…

— Ладно, ладно, ходи, — махнула рукой Наташа. — Если что-то понадобится — позови меня, хорошо? — и, снова взяв книжку, она продолжила читать, закинув ногу на ногу.

Даша, довольно улыбнувшись, продолжила свое «путешествие» по коридору, рассматривая людей, которым, как и ей, выпало весьма сомнительное счастье оказаться в больнице. В седьмой палате какая-то девушка на кровати у окна не спала, а глазела в экран мобильника, тыкая кнопочки. Увидев тень, перекрывшую «окно» в двери, девушка вздрогнула, поспешила спрятать телефон… и, увидев, что на нее смотрит всего лишь какая-то девчонка, тихо захихикала, зажав рот рукой, после чего помахала Даше и вернулась к своему чрезвычайно важному занятию.

Даша пошла дальше, приближаясь к приоткрытой двери восьмой палаты. Оттуда раздался какой-то тихий, жалобный до глубины души звук — словно маленький котенок потерялся и звал маму.

Девушка прижалась носом к стеклу и увидела в темноте… что-то непонятное. Несколько секунд ей понадобилось, чтобы сообразить, что у человека, лежавшего на постели, нога была подвешена к высокой перекладине, поднимающейся над кроватью.

«Наверное, это очень серьезный перелом», — подумала Даша и уже собиралась уйти, как вдруг жалобный звук повторился. Девушка подпрыгнула от неожиданности, и снова взглянула на лежащего. Тот шевельнулся, застонал жалобно и тонко.

Девчонка?..

— Наташа! — Даша обернулась. Но медсестра смотрела в книгу с явным напряжением на лице и не слышала ее. Видимо, в захватывающем сюжете очередной призрак доедал свою жертву.

— Наташа! — девушка подлетела к ней и схватила за плечо.

— А?! — Наташа подпрыгнула на месте, схватившись за сердце. — Что стряслось? Ты смерти моей хочешь, что так подкрадываешься?..

— Там, в восьмой палате, девочка, — Даша указывала рукой на дверь. — Ей плохо, кажется.

— Ну вот, блин, — заворчала медсестра. — Опять… — и, взяв в себя в руки, вскочила на ноги. — Сейчас разберемся!

Наташа метнулась в палату, что-то негромко спросила у стонущей девчонки, выбежала обратно и поспешила по коридору к лестнице. Даша растеряно хлопала глазами, глядя ей вслед.

Интересно… а они с Пашкой доставили много хлопот?

Подсознание подсказывало, что много. И не только в больнице. Сколько людей принимало участие в их поисках!

Даша тяжело вздохнула. Ее совсем не радовало то, что все произошедшее подверглось огласке. Теперь наверняка все знакомые не преминут позвонить и узнать, что случилось и почему, а мама станет следить за ней в три раза сильнее, не давая продолжить поиски. Это ж надо было: даже по телевизору сказали! Интересно, одноклассники все успели посмотреть репортаж и составить список каверзных вопросов, которыми завалят Мелиоранскую в первый же учебный день?..

Девушка красочно представила, как у других будут спрашивать, куда они ездили на каникулах, а у нее — как она умудрилась на два дня исчезнуть в собственном городе, да еще в компании какого-то симпатичного мальчика. И, театрально застонав, впечаталась лбом в холодную стену.

Через несколько секунд мимо промчалась Наташа вместе с другой медсестрой. Обе вошли в палату, не обратив внимания на стоящую неподалеку Дашу, и, включив свет, наклонились над девчонкой. Даша, отойдя от стены и присев на лавочку, прислушалась.

— …сильно, Марусь?

В ответ прозвучал слабый, похожий на бред лепет лежащей девчонки.

— Нель, я уже это колола, — как бы неуверенно произнесла Наташа. — Разве можно так часто?

— Можно, если нужно, — отозвалась вторая медсестра, судя по голосу — старше и опытнее. — Сколько времени прошло?

— Часов шесть.

— Нормально, — зашуршала упаковка — Неля вскрывала шприц. — Иди, Наташ, сама справлюсь, — и заговорила с девчонкой: — Все хорошо, Марусь, все хорошо, сейчас легче станет…

Наташа вышла из палаты, прикрыв за собою дверь, устало опустилась на стул и, взяв в руки книгу, стала махать ею, как веером.

Прошло несколько секунд, в течение которых был слышен лишь приглушенный дверью голос Нели. Потом тишину нарушила Наташа:

— Видишь? — с тоской взглянув на Дашу, спросила она.

— Кто это? — негромко пробормотала девушка — все произошедшее ее почему-то не на шутку взволновало.

— Маруся это, — ответила Наташа. — Ей шестнадцать недавно исполнилось, родители решили, что девочка уже взрослая, и подарили на день рождения скутер. А она в аварию влетела. Вся поломалась. Мы даже боялись, что… — медсестра вздохнула, махнула рукой. — Обошлось, слава Богу. Живая. Но не понятно пока, как пойдет восстановление. Если плохо, то девчонка инвалидом будет.

Дашу передернуло.

— Хватит страшилки рассказывать, — вышла из палаты Неля, полная женщина лет тридцати. — Спать иди, — скомандовала она Даше и снова вернулась к Наташе: — Следующий раз заранее узнавай у лечащего врача рекомендации, хорошо? Я тебе, конечно, помогу, но я не всегда рядом буду, дорогая моя.

— Да, конечно, — отозвалась Наташа, — просто ты сама видела, как все внезапно…

Даша зашла в свою комнату, закрыв дверь, чтобы не слышать спор медсестер, и, опустившись на кровать, замерла, надеясь уснуть.

Даша сама не понимала, что происходит — она слышала чей-то крик, но не могла понять, что этот крик принадлежит ей. Все тело ужасно болело, и девушка ничего не могла с этим сделать. Она кричала в захлестнувшую ее пустоту, моля о помощи.

Голоса доносились как сквозь вату. Даша что-то бормотала сквозь сухие потрескавшиеся губы. Это бред. Полный бред…

Чьи-то холодные крепкие руки прижали Дашины плечи к кровати и сунули подмышку градусник. Девушка с трудом осознавала, как ее переворачивают в пространстве, делают уколы, снова ставят капельницу. Она просто не смогла понять значение этих слов Наташи, чтобы придать им смысл:

— Сорок и две, что делать?

— Сбивать! — раздраженно ответил врач.

Через какое-то время странное спокойствие опустилось на Дашу. Она лежала неподвижно, на подсознательном уровне вслушиваясь в голоса врачей.

— Диагноза нет? — спросил чей-то незнакомый голос.

— Нет. Что-то необъяснимое происходит, — отозвался врач и тяжело вздохнул.

— Мне кажется, это нервы, — заговорила психолог. — Нервный срыв, шок — называйте, как хотите. Когда я говорила с ней, девочка несла полную ахинею. Она уверена, что на нее напал Проклятый Дух из известной всем байки. Мы точно не знаем, что случилось с ней и с ее товарищем, возможно, дети пережили сильный стресс…

— Мы еще разберемся с этим, — согласился врач. — Не отрицаю, что призрак мог ей и померещиться, особенно, если имело место сильная интоксикация…

Даша что-то недовольно пробормотала и повернулась на другой бок, засопев.

— Посиди с ней, — обратился к Наташе дежурный врач, — Если что-то случится — зови меня, — он еще раз посмотрел на затихшую Дашу и, вздохнув, вышел из палаты.

— Теперь и Даша… — Наташа, сев на стул, стоящий в углу палаты, заговорила сама с собой. — Я так с ума сойду, — она окинула Дашу тревожным взглядом, словно ожидая, что та снова начнет кричать и биться на постели, как лягушка на сковородке. Но девушка, вроде бы, полностью успокоилась и теперь спала.

— Вот, а мне все равно сидеть надо, хоть ты и спишь, — Наташа вышла из палаты и тут же вернулась, шурша газетой. Дальше Даша уже ничего не помнила — она уснула.

Слабый утренний свет проник в палату сквозь настежь открытое окно. Даша проснулась и замерла, глядя в потолок. Сон оказался болезненным, полным странных неясных кошмаров и непонятных ощущений, от которых только заболела голова. Снова.

Наташа уже ушла, забыв на тумбочке газету. Даша протянула руку и, схватившись за край листа, потянула ее на себя. Прошуршав по ровной поверхности, газета шлепнулась на кровать рядом с девушкой. Та развернула ее и уставилась на первую полосу.

«Как остановить наркоманию? Двое школьников найдены в заброшенном доме».

Даша закрыла глаза и застонала, с глухим звуком ударив себя газетой по лбу. Ну, все, приехали! Сколько раз уже обещали конец света, а он взял и произошел только что, в маленькой палате обычной городской больницы.

Ладно, радио! Ладно, телевидение! Но газета?! Сбывался Дашин ночной кошмар: теперь о том, что случилось с ней и с Пашкой, узнает весь город! А что подумают одноклассники?.. Шансов на то, что они не захотят выставить Дашу на посмешище, теперь не оставалось. Да еще такие детали! Наркомания! Заброшенный дом! И не объяснишь же им, что в этом доме что-то спрятано, она ищет это «то, не знаю что», но ей мешает тот самый Проклятый Дух, байку про которого не слышал только глухой?! Все только посочувствуют столь серьезному расстройству психики!

Даша закуталась в одеяло, надеясь, что это избавит ее от внезапно начавшейся дрожи, и открыла газету. Прочитать все равно надо, чтобы хотя бы придумать оправдания по делу…

«16 августа двое несовершеннолетних подростков были найдены в состоянии сильного наркотического опьянения в заброшенном поместье», — ниже прилагалась фотография с подписью — заброшенное поместье на улице такой-то, излюбленный объект для городских историй, самая известная из которых предполагает обитание в доме призрака…

— А также Бабы Яги, дикого семейства барабашек и маленького стада розовых единорожков, — ехидно прокомментировала Даша. — Хотя вы, конечно же, все свалите на бомжей.

«…хотя всем известно, что подозрительные звуки, которые якобы доносятся из поместья — дело рук лиц без определенного места жительства, желающих поживиться оставшимися внутри вещами», — подтверждало ее догадки окончание подписи.

— Однажды вы придумаете что-то более оригинальное, — хмыкнула девушка и продолжила читать:

«И это далеко не первый случай в нашей области. Наркомания стала серьезной проблемой, с которой необходимо бороться! Однако на деле мы видим совсем другую картину: врачи городской больницы, в которой оказались дети, утверждают, что вещество, обнаруженное у них в крови, не является наркотическим. Что же заставило медиков отказаться от своего долга и защищать пациентов, используя ложную информацию?..»

Даша резким движением сложила газету, так и не дочитав, и положила обратно на тумбочку. От этого происшествия ее уже тошнило. Она же не первая, кого нашли в этом треклятом доме с непонятными примесями в крови! Почему же ей никто не верит?.. Больно и обидно, хоть плачь…

Сложив руки на груди, девушка насупилась, глядя в стену. Как в том глупом анекдоте — доказывай теперь, что ты не верблюд…

В палату тихо вошла Наташа и, увидев, что Даша не спит, удивилась:

— О, ты уже проснулась? — она поспешно закрыла распахнутое окно, задернула штору. — Не замерзла?

— Нет, — тихо ответила Даша.

Наташа села на стул, сложив руки на коленках, как примерная воспитанница детского сада.

— Представляешь, сегодня опять дежурю, — грустно вздохнула она, говоря скорее сама с собой, чем с кем-либо. — Марина заболела, у Оксаны дела семейные, одна я, как дура, всегда свободна, всегда за всех…

— Давайте я вам помогу, — предложила Даша. — Я уже хорошо себя чувствую и могу сделать что-нибудь простое.

«А заодно отвлекусь от мыслей о том, как мне все надоело», — закончила она уже мысленно.

— Ты? — медсестра на секунду задумалась. — Если уж хочешь мне помочь, посиди с Марусей, ладно? Поговори с ней, развлеки чем-нибудь… а если будет на что-то жаловаться, меня позови. Сможешь?

Даша утвердительно кивнула и села на кровати.

— Что, прямо сейчас пойдешь?

— А что, она еще спит? — спохватилась девушка, вспомнив, что она проснулась довольно рано, и все остальные, скорее всего, еще пребывают в царстве Морфея.

— Нет, проснулась уже, — ответила Наташа. — Она и не спит почти — все жалуется на боли. Кстати, пока ты не ушла… это… есть не хочешь?

— Нет, — ответила Даша, влезая в тапочки.

— Ладно, тогда я позову тебя, когда будет завтрак.

Даша поправила кофту и пошла в запомнившуюся восьмую палату.

На кровати, отвернувшись от двери, лежала девушка, покалеченная аварией. Рука в повязке, обе ноги — в гипсе, одна еще и подвешена на спице к высокой стальной перекладине. Даша поежилась и, аккуратно прикрыв за собой дверь, присела на краешек стула.

Маруся никак не среагировала. Набравшись смелости, Даша сказала:

— Привет.

Маруся повернула голову в ее сторону, но, не сразу попав на девушку взглядом покрасневших от слез и бессонных ночей глаз, тихо ответила:

— Привет.

У нее был очень красивый голос, звенящий, как горный хрусталь, как ледяной колокольчик. Да и сама она выглядела как ожившая кукла: миниатюрная девочка, с, казалось, фарфоровой кожей, до неестественности ярко-голубыми глазами и светлыми, практически белыми, волосами, локоны которых, завиваясь в мягкие кудряшки, рассыпались по измятой подушке.

— У тебя красивый голос. Ты, наверное, поешь? — спросила Даша, не зная, как начать разговор.

— Пела, — грустно ответила Маруся, — и на фортепиано играла.

— Я тоже учусь на фортепиано, — оживилась Даша.

— Правда? Тогда мы с тобой музыкальные коллеги, — Маруся слабо улыбнулась уголком губ, но улыбка никак не отразилась на выражении ее лица. — Кстати, зовут-то тебя как, коллега?

— Даша. А тебя?

— Маруся.

— Маруся — это Маша?

— Нет, это именно Маруся. А так, зови хоть чайником, — девушка махнула рукой в повязке и, поморщившись, прижала ее к груди.

— А что с тобой случилось? — Даша уже знала ответ, но у нее не было ни малейшего представления, каким еще образом можно продолжить разговор со столь странной, хоть и интересной девчонкой.

— Авария. На скутере под грузовик влетела, — грустно вздохнула Маруся. — А с тобой что?

— Со мной?.. Сложно объяснить…

— Я пойму, — Маруся едва заметно улыбнулась.

— Ты слышала что-нибудь о Проклятом Духе, живущем в заброшенном поместье на окраине? — Даша внимательно посмотрела на Марусю, наблюдая за реакцией, но та только молча кивнула. — Я охочусь за волшебным артефактом, спрятанным в этом поместье, — Даша решила говорить честно, потому что даже если новая знакомая проболтается кому-либо, такой фантастический бред ничего, кроме сочувствия, не вызовет. — А в доме я наткнулась на Проклятого Духа.

Она замолчала, ожидая увидеть со стороны собеседницы хоть какую-нибудь реакцию.

— Ты веришь в это? — никак не изменившись в лице, спросила Маруся.

— Да, — скрывать уже было нечего.

— Немногие верят. Но… я — верю, — ответила девчонка, и ее голос внезапно превратился в шепот. Даша поняла, что попала в точку. — Скажи… а ты его видела?

— Ну… по правде говоря, я почти ничего не помню из то-го, что случилось в тот день, — ответила девушка, стараясь сохранять выражение полного безразличия, хотя перед глазами снова проносились обрывки неясного, искаженного бредом страшного воспоминания. — А ты что-то знаешь про этот дом?

— Да, — Маруся кивнула.

— Откуда? — Даша искренне удивилась.

— У меня подруга в свое время тоже искала. Со своей сестрой. Вот мне сестра и рассказывала, как оно было: они в доме потерялись, по разным комнатам разошлись. Ну, а она, сестра, маленькая еще была, испугалась, стала старшую звать. А та не отзывается. Ну, она бросилась искать. А когда нашла — та мертвая уже была, — Маруся замолчала. — Голову пробили.

— Значит, Проклятый Дух убивает только тех, кто ищет артефакт, который спрятан в доме? — с замершим сердцем спросила Даша.

— Да. Он не трогает тех, кто не стоит на пути к разгадке. Сестра была с ней за компанию, наверно, поэтому до сих пор жива. Хотя и не может себе простить случившегося. Будто это она виновата…

— Жаль, что ты сама не была там… — вздохнула Даша. Она больше любила слушать рассказы из уст очевидцев — травить байки могут все, кого природа не обделила фантазией и языком.

— Я? Я была. Но только один раз, — Маруся слегка покраснела.

— Слушай, а ты не видела в доме каких-нибудь… фотографий, писем? Хотя бы чего-нибудь, что могло остаться после живших там людей? — Даша тут же уцепилась за эту «ниточку» в надежде узнать как можно больше.

— Видела. Нашла упавшие, за сломанной тумбочкой, хотела как следует рассмотреть… они старые были, и наверняка интересные. Но я их… отдала.

— Кому?..

— Мужчине какому-то. Его, кажется, Дмитрием звали… он сказал, что один из хозяев дома.

— Но хозяйка дома одна — женщина, которой уже лет пятьдесят, а может, и пятьдесят пять! — удивилась Даша.

— Не знаю… — Маруся снова покраснела. — Ты бы хотела увидеть эти фотографии?

— Да. Для меня это очень важно, весь этот дом. И все, что с ним связано. Но конкурентов очень много.

Всем интересны неведомые тайны, особенно те, которые на каждом шагу грозят смертью. Видимо, многие в наше время уверены, что у них, как у кошек, девять жизней, — Даша грустно усмехнулась.

— В таком случае… Я бы могла тебе кое-что посоветовать, — Маруся задумалась на несколько секунд, нахмурив брови. — Пробей интернет. У этого Дмитрия еще друг был, Леонид. Прямо в память засело, необычное имя, красивое, редкое… — она замолчала, покусывая губу. — Может быть, сможешь что-то найти.

Смутные воспоминания пронеслись в голове Даши. Словно она где-то уже слышала про это…

— А как давно это было?

— Давно? Года… года четыре назад. Мне тогда двенадцать было, точно помню. А с тринадцати я уже достаточно поумнела, чтобы не ввязываться в такие… приключения.

Даша снова задумалась. Что-то общее было между ее историей и историей Маруси.

— Они не сказали, зачем им письма? — в пустоту спросила девушка.

— Это вроде как часть их истории, память их предков, — ответила Маруся. — Нужны они кому-то… объяснили так, по крайней мере.

— Странно это, — Даша закусила губу. — Одно я могу сказать точно — ни один из них хозяином дома не был.

— Может быть, поговорим о чем-нибудь другом? — неожиданно Маруся разозлилась; хотя ее голос и оставался усталым и тихим, выражение лица вдруг резко изменилось. — Это все так утомляет! Духи, проклятья… словно ничего поинтересней нет! — на самом деле, Марусю утомила скорее настойчивость неожиданной собеседницы, чем разговор о проклятом доме. Любому человеку стало бы не по себе, если бы у него с явной жадностью выпытывали информацию.

— Даша, на завтрак! — не успела девушка хоть что-нибудь ответить, как в палату заглянула Наташа. — Столовая на первом этаже, знаешь? Или тебя проводить?

— Я найду. Вернусь, как поем, — кивнула Даша Марусе и, выйдя из палаты, поспешила к лестнице на первый этаж.

В столовой ей выдали тарелку совершенно безвкусного супа, в котором одиноко кружилось несколько кусочков лука и моркови. Разварившаяся картошка залегла на дно, словно корявая донная рыба, выжидающая добычу.

Даша села за один из столиков и с грустью стала ковырять в тарелке, глядя по сторонам. Еда ее не особенно-то интересовала — внешний вид не обещал хороших вкусовых качеств.

К несчастью девушки, в столовой было немало людей, многие из которых читала последний выпуск газеты с яркой первой полосой «Остановим наркоманию!». Даша сжалась в комок, набросила волосы на лицо и наклонилась к самой тарелке, боясь, что каким-то образом все они вдруг смогут вычислить ее в толпе, а после набросятся с нравоучениями и злыми шутками.

— Я присяду? — раздался рядом голос какого-то парнишки.

— Садитесь, — девушка вздрогнула от неожиданности, немного отодвинулась к стене, освобождая место. Но внезапный собеседник сел напротив, закинув ногу на ногу картинно-деловым движением. Для полноты образа оставалось только закурить трубку и, пригубив английского чая, развернуть последний выпуск «The times».

— Не правда ли, сегодня прекрасная погода? — парень отхлебнул чай из граненого стакана, поморщился, почувствовав вкус, явно далекий от вкуса лучших высокогорных сортов, развернул газету, только, к Дашиному сожалению, не «The times», а самую обыкновенную, местную, и пробежал глазами первую полосу, выпятив губу.

— Хорошая погода, — кивнула Даша, не поднимая головы и одними глазами следя за реакцией собеседника.

— Тебя как зовут? — словно невзначай поинтересовался тот, переворачивая страницу и углубляясь в чтение «антинаркотической» статьи.

— А тебя как? — вопросом на вопрос ответила Даша, чувствуя себя так, словно в последний момент парирует смертельно опасный удар.

Парень немного опешил, уставившись на нее.

— Ты чего, а? — внезапным рывком он откинул волосы ей с лица и заглянул в глаза. Даша втянула шею и отшатнулась, пытаясь закрыться рукой. Парень несколько секунд смотрел на нее таким взглядом, будто увидел саму Божью матерь.

— Это… ты? То есть… это же тебя по телику показывали! — он раскрыл рот, подбирая слова. — Это же ты пропала два дня назад, с пацаном каким-то!

— Ори погромче, — прошипела Даша, схватившись пальцами за край столешницы и резким движением наклонившись к собеседнику, зло глядя на него из-под челки.

Парень отстранился, несколько секунд посмотрел на девушку с недоумением, потом опустил глаза в газету, быстро перечитывая начало статьи: «16 августа двое несовершеннолетних подростков были найдены в состоянии сильного наркотического опьянения в заброшенном поместье…». И снова посмотрел на нее. Не то с жалостью, не то с отвращением.

— Извини, — он быстро встал, прихватив стакан с чаем. — На самом деле, не такая уж сегодня хорошая погода, — и перешел за соседний столик, где уже сидело несколько человек.

Словно в подтверждение его слов, по оконному стеклу забарабанил мелкий дождь. Даша безразлично фыркнула, покосившись на потемневшую улицу, снова спрятала лицо и, наклонившись к тарелке еще ниже, продолжила поглощать суп, краем глаза наблюдая за мальчишками, к которым пересел ее сбежавший собеседник. Он как раз показывал товарищам статью в газете и что-то тихо, но возбужденно рассказывал, кивая на Дашу.

— Убивать таких людей надо, — словно нарочно громко произнес один из сидевших за столом. — Наркоманы…

Девушка покраснела, чуть не поперхнувшись супом, однако мужественно осталась на месте до тех пор, пока тарелка не опустела — не отказывать же себе в еде из-за какой-то горстки идиотов.

Но, выйдя из столовой, Даша поняла, что близка к тому, чтобы разрыдаться. Обида саднила глубоко в душе, и казалось, что все внутри вдруг сжалось в один твердый и холодный комок. Отвратительно! Это просто отвратительно! Как же ей доказать людям, что написанное в газете — наглая ложь? Ведь стоит только упомянуть, что на самом деле во всем виноват Проклятый Дух, как все только лишний раз убедятся, что девочка действительно что-то употребляла…

Чуть не плача от досады, Даша поднялась на второй этаж.

— Наташа! — окликнула она медсестру.

— Даша? Что-то случилось? — тут же всполошилась та.

— Нет, ничего. Я поела, — девушке стало особенно одиноко после того, как парень в столовой так шарахнулся от нее, словно она была известным серийным убийцей, а его друг добавил пару «ласковых» слов, что она решила поделиться переживаниями с Наташей. — Представляешь, со мной никто разговаривать не хочет, — она снова села на лавочку около поста. — Там, в столовке, все с газетами. Ну, почти все. Сопоставили день, когда мы с Пашкой пропали, с днем, когда подростков в поместье нашли, и теперь косятся, будто убить хотят. А один мальчишка так и сказал, что, мол, таких, как я, убивать и надо.

— Знаешь, — неожиданно возмущенно заговорила медсестра, — может, я и недалекая, но я тебе верю.

— В каком смысле? — Даша немного опешила, непонимающе воззрившись на нее.

— В прямом! Пока не знала детали, тоже думала, что ты из тех подростков, которые по глупости своей попадают в подобные ужасные ситуации. Но когда побольше узнала… передумала, так сказать. И теперь верю, что ты наркотики никогда в жизни в руки не брала, как и товарищ твой. Врут эти журналисты! Как всегда, придумали «утку», чтобы рейтинг поднять. Это ж какой скандал! Небось, уже весь тираж смели?! — она гневно сложила руки на груди, приняв тот самый вид, который обычно принимает грозная жена, когда муж приходит домой под утро пьяным.

— Но… почему вы верите мне? — тихо спросила Даша.

— Есть причины, — усмехнулась Наташа. — Тебя нашли в проклятом поместье, не так ли? Моя мать, бывшая владелица этого дома, когда-то попала в похожую ситуацию. Из всей ее семьи выжила лишь она, остальные скончались от сильнейшей интоксикации. Говорили, что это, якобы, наркотики. Милиция сказала — химия какая-то. Но мать и то, и другое всегда отрицала, а ведь она медик и, на минуточку, в этом кое-что понимает.

— Так это ваша мать — Инна Михайловна?..

— Откуда ты знаешь? — теперь пришла очередь медсестры воззриться на Дашу с непониманием.

— Когда я узнала об этом доме, то решила найти хозяина… то есть, последнего хозяина… — девушка замолчала. — А кому изначально принадлежало поместье, вы знаете?

— Роду Ореховых. Но, как говорят, когда на дом было наслано проклятье, род попросту сбежал, предоставив поместье всем желающим чуть ли не бесплатно. Я думаю, можно было бы найти наследников, но, должно быть, они ушли в тень и не захотят объявиться по первому требованию. Вряд ли кому-то из них охота возиться с Проклятым Духом.

— Вы знаете что-либо о семье Ореховых?

— Нет, ничего. Дом с полвека переходил из рук в руки, пока мы, последние владельцы, не оставили его пустовать, решив, что так безопаснее для всех.

— Спасибо за помощь, — Даша была рада, что узнала хоть немного нового, хотя большую часть рассказанного Наташей уже встречала на Пашкиных распечатках статей и форумных обсуждений.

— Даш… послушай меня, — вдруг встрепенулась медсестра. — Не ходи туда, пожалуйста. Ты удивительный человек, рассудительный и умный. И я не хотела бы, чтобы ты закончила так же, как и… многие.

— Обещаю, — ответила девушка, держа за спиной «крестики».

Несколько секунд они молчали, потом Даша спросила то, что хотела узнать еще со вчерашнего дня:

— А Паше уже стало лучше?

— Состояние стабильное, но в себя он пока не пришел, — отозвалась Наташа.

— Можно мне зайти к нему?

— Тебе?.. — медсестра посмотрела на нее задумчиво. — На самом деле, это запрещено. В реанимацию никого не пускают. И не смотри на меня так, у меня же сердце лопнет! — она замолчала, но через мгновение продолжила, понизив голос: — Он твой близкий друг, да? Пойдем, я тебя проведу. Только никому не рассказывай, ладно?

Они поднялись на третий этаж. Наташа пару минут проспорила с медсестрой, сидевшей в реанимации у двери, потом та сдалась: махнула рукой и, пробормотав что-то вроде «делайте, что хотите, ироды!», вышла из комнаты.

— Заходи, — шепнула Наташа, подтолкнув Дашу вперед. — Только ничего там не трогай, и постарайся побыстрее, Алина нам пару минут дала, пока никто не заметил.

Даша вошла в палату и села на пустующий стул.

Паша лежал на постели, чуть откинув голову: пшеничные волосы, как всегда встрепанные, соломой рассыпались по подушке, шумное дыхание навевало трагичные и мрачные мысли.

— Никогда не думала, что скажу это… — пробормотала Даша. — И тем более не думала, что ты в этот момент будешь вот так лежать… как в голливудском фильме, ей-богу… Но мне тебя не хватает. Правда.

Паша, естественно, не ответил. Даже не шевельнулся.

— Ты же не собрался умирать, а? Я без тебя ничего разгадать не смогу, и вообще… мне страшно одной. Возвращайся поскорее, пожалуйста.

Девушка тяжело вздохнула, закрыла глаза, отгоняя страшные мысли. Думать о том, что Пашка может не очнуться, она не хотела, а не думать — не могла. Словно чья-то невидимая рука вкладывала в ее сознанию картинку: его дыхание обрывается. Врачи суетятся. Шум, крики, отчаянное «разряд!»… и тишина. Тишина оттого, что все было зря. И холодное тело Пашки кладут в гроб, а гроб несут по кладбищу, а потом опускают в землю…

Даша затрясла головой так, что зазвенело в ушах. Нет. Нет! Этого не случится! Это неправильно. А «неправильно» быть не может!

Девушка снова посмотрела на него, чувствуя, как сердце в груди бьется тяжело и глухо, пытается сжаться и замереть от страха и отчаяния. Но… что-то в Паше изменилось за те несколько секунд, которые она не давала своему разуму похоронить его. Что-то в нем было не так… пропало прежнее спокойствие. Паша вдруг слегка пошевелился и, мотнув головой, тихо застонал. Даша тут же вскочила с места.

— Наташа! — с криком она вылетела из палаты. — Наташа, он приходит в себя!

Медсестра встрепенулась, подбежала к двери реанимации и, взглянув на Пашу, бросилась по коридору с громким криком «Алина-а-а!». Даша, в панике забыв обо всем и слыша лишь громко колотящееся сердце, снова кинулась в палату, села на край кровати и, сжав холодную и влажную ладонь Паши, заговорила тихим, срывающимся голосом:

— Паша, все хорошо! Сейчас все пройдет!.. Сейчас…

В ответ парень мотнул головой и что-то простонал, кусая губы. Даша лишь крепче сжала его ладонь, борясь с охватившей все тело дрожью.

Через несколько секунд в палату вбежали врач, Наташа, Алина и уже успевшая надоесть Даше Александра Владимировна, которая, похоже, держала под личным контролем все происходящее в больнице.

— Это что еще за?.. Уберите девочку! — тут же скомандовал врач, уверенно и даже немного грубо оттолкнув Дашу. Психолог схватила ее за плечи и выставила из палаты, выйдя следом.

— Пустите меня! — закричала Даша и рванулась к двери, но Александра Владимировна удержала ее, обхватив двумя руками. — Я же его подруга! Я должна знать, что там с ним делают! — чуть не плача, девушка тянула руку, пытаясь достать до ручки двери.

— Тише, Дарья, тише! — психолог медленно оттесняла ее к противоположной стене, не разжимая рук. — С ним все будет хорошо. Сядь на лавочку. Слышишь меня? Сядь.

Собрав волю в кулак, девушка села, скрипя зубами.

— Расскажи мне: как твои дела? Познакомилась здесь с кем-нибудь? — спросила Александра Владимировна, присев на корточки и мило улыбаясь, чтобы отвлечь ее.

— С Марусей, — ответила Даша. — Это девочка из восьмой палаты.

— Знаю, знаю, — кивнула Александра Владимировна. — А из мальчиков?

— Нет.

— А у нас очень хорошие мальчики, — весело протянула психолог, улыбаясь так, словно рассказывала девушке о поездке в Диснейленд.

— Да, о-очень хорошие, — буркнула в ответ Даша, в очередной раз вспомнив двух не особенно-то доброжелательных субъектов из столовой.

Александра Владимировна, может быть, и попыталась бы убедить ее в обратном, но тут из реанимации вышел врач.

— Как Паша? — чуть не подпрыгнув на месте, спросила Даша, тут же забыв и о психологе, и об «очень хороших мальчиках».

— Все нормально, уже отошел. На редкость легко, в его-то состоянии, — отозвался врач.

— Можно я к нему зайду?

— Подожди две минуты, дай хоть в себя прийти человеку, — ответила Наташа, выходя в коридор и приваливаясь спиной к стене. — Сейчас Алинка над ним поколдует, зайдешь. Ты же позволишь, Алин?

— Позволю, и так уже все там облапали, — раздраженно отозвалась медсестра и снова закрыла дверь. Даше пришлось успокоиться и, смирившись, ждать.

Наконец, Алина вышла из палаты и жестом показала девушке, что она может зайти. Даша тут же вскочила с лавки и бросилась к другу.

— Привет!..

— Привет, — немного грустно улыбнулся Паша, убирая волосы с лица.

— Как ты? — дрожащим голосом спросила Даша.

— Не жалуюсь, — негромко отозвался парень, вытягивая руки перед собой и растопыривая пальцы, будто бы убеждаясь, что конечности до сих пор при нем. — Врач говорит, легко отошел. А ты?

— У меня уже все хорошо, — девушка заулыбалась и вдруг покраснела. Волна нахлынувшей после напряжения слабости заставила ее присесть на краешек кровати.

— Вот видишь, чем оборачиваются наши загадки… — Паша приподнялся на локтях, глядя на нее.

— Давай не будем об этом… — Даша тряхнула головой. — Не время, да и вообще, я сегодня уже кое-чего узнала.

— Что узнала? От кого? — парень едва ли не подскочил на месте, удивленно распахнув глаза.

— От Маруси. Это девочка из другой палаты, мы с ней лежим на одном этаже, — пояснила Даша. — По выписке подробности расскажу, тут психолог сидит за дверью, я в сумасшедший дом не хочу.

Паша молча кивнул, медленно вникая ситуацию.

— Дарья, — Алина, неся в руках пластиковый контейнер с лекарствами, вошла в палату, — ступай к себе. Павлу нужно отдохнуть. И, во всяком случае, скоро вы будете в соседних комнатах — здесь он теперь не задержится.

— До встречи, — одними губами прошептала Даша и вышла в коридор.

Через три дня и Дашу, и Пашу выписали из больницы. Состояние ребят стало отличным: Даша перестала страдать от головных болей, а Паша прихрамывать на правую ногу, потянутую в результате падения. Некоторое время врачи еще пытались распознать вещество, обнаруженное в крови подростков, но успехов эти попытки не возымели, поэтому довольно быстро про все произошедшее постарались забыть.

Забирала ребят из больницы мама Паши, Ирина Григорьевна, женщина суетливая, но ухоженная, стройная, выглядевшая, как настоящая модель, сошедшая с обложки. Врачи некоторое время поворчали, не желая отпускать без родителей Дашу, но, когда по продиктованному девушкой номеру ее работы их не очень вежливо попросили перезвонить в другое время, махнули рукой и позволили Ирине Григорьевне забрать обоих.

Пашка на маму был похож — у него были такие же пшеничные волосы, только встрепанные, словно парень сушил их под турбиной самолета, такие же большие серые глаза, такой же острый подбородок и такие же бледные веснушки, едва заметные на щеках и на носу. Однако отношения их, похоже, оставляли желать лучшего — мама, хотя с Дашей поздоровалась, не сказала ни слова, посмотрев на сына. Сам Паша, вдруг погрустнев и опустив голову, на нее вообще практически не глядел, погрузившись в свои мысли. После нескольких минут ходьбы по улице в напряженном молчании Даша уже хотела вопреки всем правилам этикета спросить, что сейчас происходит между этими двумя в их красноречивом молчании, как вдруг Пашка попросился самостоятельно проводить подругу до дома. Мама неопределенно пожала плечами: мол, если хочешь — провожай.

Вопрос о том, что случилось, Даше пришлось отложить — весь Пашкин вид говорил о том, что сейчас его задавать не стоит. Поэтому по пути домой девушка рассказала другу все, что удалось узнать за дни, проведенные в больнице. Подумав, парень предложил на следующий день зайти к Герде и поговорить обо все услышанном с ней, надеясь, что женщина сможет что-нибудь прояснить или добавить. И уже после этого можно будет продумать дальнейший план действий.

Они попрощались у подъезда, и Паша, помахав рукой, поспешил широкими шагами в сторону дома.

Даша поднялась на четвертый этаж и позвонила в свою квартиру. В следующую же секунду она поняла, что ей, скорее всего, никто не откроет, ведь время — рабочее, а значит, мамы нет дома… но через несколько ударов сердца она вдруг открыла дверь.

— Мама?.. А разве ты не должна быть на работе? — опешила девушка.

— Должна, — отозвалась мать, отступая в коридор, чтобы Даша могла войти. — Но нам сегодня дали внеплановый выходной. У них там проверка какая-то пришла…

— А я врачам твой рабочий дала, им сказали позже перезвонить… — девушка зашла в коридор, закрыв за собой дверь. — Теперь понятно, — она наклонилась, расшнуровывая кеды.

Несколько секунд было тихо. Мама стояла, оперевшись плечом на дверной косяк, потом негромко произнесла:

— Даша… скажи мне честно, пожалуйста. То, что врачи у вас нашли, эта… гадость, — по лицу женщины прекрасно было понятно, какую гадость она имеет в виду, да об этом и не сложно было догадаться, — это на самом деле… наркотик?

— Мамуль, и ты туда же, — протянула девушка. — Все не так, как ты думаешь. Я же в юридический колледж хочу поступать, думаешь, я бы добровольно связалась с наркотиками? Это же крест на карьере. На еще не начавшейся карьере.

Мама вздохнула. Не то с облегчением, не то с неуверенностью.

— Я сейчас все объясню! — поспешила заверить ее Даша и стала на ходу придумывать историю. — Мы с Пашей хотели за город выехать. На речку. Там не так жарко, и искупаться можно. Помнишь, мы в июле ездили?

Мама кивнула.

— Вот мы и поехали. Только я опять маршрутку перепутала, и мы сели на ту, у которой конечная — «Стародомовская», вместо той, которая через Речной поселок идет. Ну, мы на «Стародомовской» вышли и решили пешком дальше идти, там ведь не так далеко. Проходили мимо поместья, и вдруг услышали, что там… словно ребенок плачет. Паша сказал, что это мне кажется, но я не смогла не проверить… — Даша на ходу стала стягивать футболку и театрально застряла в горловине, придумывая, что бы соврать дальше. — Мы вошли в дом. Я побежала вперед, чтобы найти ребенка, его подкинули, наверное, знаешь, как это иногда делают… а в доме был сильный дым, наверное, от жары что-то загорелось. Или, может быть, кто-то снова траву жег? Я же не знаю, что там на заднем дворе, может, там сеновал? — что сеновала там нет, Даша прекрасно знала, но мама-то об этом даже не догадывалась. — Дым едкий был, — девушка, прижав снятую футболку к груди, сделала вид, что старательно вспоминает, что же произошло дальше. — Дальше не помню, — на этой трагической ноте Даша замолчала, задумавшись, убедительно ли прозвучала ее придумка, или нужно добавить что-то еще. Убедительность явно хромала, но…

— Дашенька, дорогая моя! — мама почти заплакала. — Что ж ты такая сердобольная! Надо же хоть иногда думать о себе! А если бы тебя не нашли? Ты понимаешь, как я волновалась?!

— Мам, я и о себе думаю, — девушка изобразила сильное смущение. — Просто у меня не было выбора… он так плакал, так плакал!..

— Ой, Даша, Даша… — мама снова вздохнула, сложив руки на груди. — Переодевайся и иди обедать. Я сейчас яичницу приготовлю.

— Мам, подожди, — Даша вытащила из кармана джинсов листок бумаги. — Выписка.

— Выписка… — пробормотала мать, пробегая глазами строчки врачебного почерка. — Руки помой, — и удалилась на кухню.

Девушка тихонько фыркнула — надо же, как все легко разрешилось.

Переодевшись и вымыв руки, Даша села за стол. Мама присела рядом, закинув ногу на ногу и с подозрительным интересом наблюдая за ней. Девушка, не отрываясь от еды, кинула быстрый взгляд на свою футболку, но, не найдя ничего странного, спросила:

— Что-то не так?

— Что это у тебя тут? — мама кивнула на ее левую руку.

— Где? Это? А, это от капельницы синяк, — Даша рассмеялась, но смех почему-то получился наигранным и нервным. Не те мысли навевал этот синяк, ой, не те…

Даша задумалась. Ей казалось, что она еще не до конца осознала глубину произошедшего. Все быстро закончилось и прошло, как страшный сон, но ведь на деле было гораздо серьезнее, чем казалось.

И это только начало…

— Мам, я после обеда зайду к Герде, — то ли спросила, то ли утвердила девушка, внимательно наблюдая за реакцией матери.

— Зачем? — удивилась та.

— Думаю, она видела заголовок в газете… нужно немного успокоить человека. Она ведь не знает, как все было на самом деле, — Даше уже надоело врать, но другого выхода не было. — И, наверное, волнуется за меня после всего произошедшего.

— Да, ты права… — кивнула мама и тут же встрепенулась: — Стоп! Ты знала про газету?..

Девушка развела руками — мол, что есть, то есть.

— Я хотела скрыть это… — вздохнула женщина, опустив голову.

— Друзья бы рассказали. Вряд ли кто-то теперь упустит возможность напомнить мне об этом. Ведь людям так нравится причинять боль другим! — под этой фразой, полного шекспировского трагизма, Даша больше всего имела в виду Проклятого Духа, журналистов, раздувших скандал из ничего, и мальчишек из больничной столовой, но мама, естественно, поняла смысл по-своему.

— Да что ты говоришь! — ужаснулась она. — У тебя хорошие друзья, если ты объяснишь им, они поймут!

— Они не поверят, — вздохнула Даша. Больше всего ее удивило, как мама сама повелась на столь глупую придумку. — Я пойду, — с этими словами она вылезла из-за стола.

— Ты куда? — видимо, теперь женщина не хотела отпускать дочь ни на шаг и уже успела забыть, что та предупредила ее о том, что уйдет.

— Позвоню Герде и предупрежу, что приду. Неудобно как-то вламываться без предупреждения.

Даша вошла в комнату, закрыла дверь и села на вращающееся компьютерное кресло, уперевшись подбородком в колени. Ей хотелось подумать… мысли скакали, в надежде наткнуться на разгадку.

Кресло, то и дело норовя повернуться, скрипело, Даша внимательно рассматривала синяк на руке и маленькую черненькую крапинку в центре — след от иглы. И тут на ум неожиданно пришла мысль…

Девушка вскочила, схватила косметичку, нашла там зеркальце и стала внимательно осматривать шею, плечи и руки. Ее внимание привлекло маленькое красное пятнышко на шее. Откинув волосы, Даша обнаружила небольшую припухлость, похожую на комариный укус. Но в центре пятнышка виднелась маленькая черная крапинка, как две капли воды похожая на след на руке.

Бросив зеркало, Даша схватилась за огромную энциклопедию, подаренную ей в далеком детстве. Будучи ребенком, она даже не смогла самостоятельно поднять это хранилище знаний.

«Оглавление»…

«Народы мира»…

«Ядовитые дротики индейских племен»…

Девушка быстро открыла нужную страницу и пробежала глазами статью. Устройство простое: острый шип, дротик или стрела, полая трубка, немного яда… Легко в использовании, бесшумно, не так уж громоздко, а значит, и спрятать проще простого. Похоже, что Проклятый Дух пользовался именно такой штукой. Целился в шею, не дурак: артерия — то самое место, чтобы яд быстрее попал в кровь. Яд… он явно был заменен каким-то веществом, которое в больших количествах… а может, и в небольших… убивает. Если бы еще знать, что это было за вещество!

Даша плюхнулась в кресло, подперев голову кулаком, и погрузилась в размышления.

Если ее догадка верна, значит, Дух забрал свои ядовитые иглы — иначе бы их обнаружили. Он отлично скрывается. И, плюс ко всему, может напасть снова, так же внезапно и бесшумно. Это и беспокоило Дашу. В голове снова роились вопросы, пока не имеющие ответов.

Откуда тетя узнала? Почему она должна продолжить ее дело? Что за треклятую вещь нужно найти в доме? Кто на самом деле Проклятый Дух? Откуда взялось проклятье? Даша встряхнула головой, в надежде, что вопросы вылетят из нее. Взамен беспорядочных мыслей пришла одна толковая — нужно сообщить Паше о находке.

Девушка схватила мобильник… и зашипела. Пролежавший все это время на столе, он полностью разрядился. Пришлось достать из ящика зарядное устройство и ждать, пока «умершее» чудо техники соблаговолит включиться.

Телефон подал признаки жизни минут через пять, когда Даша в десятый раз прокручивала в голове все волнующие ее вопросы и строила теории, пытаясь найти ответ. Увидев загоревшийся экран, девушка тут же набрала номер, который знала наизусть.

Голос робота оповестил, что аппарат вызываемого абонента временно недоступен или находится вне зоны действия сети, после чего с щелчком включился автоответчик.

— Паша, я кое-что узнала. Тебе будет интересно. Позвони мне, как сможешь, — проговорила Даша, четко разделяя слова, положила трубку и вышла в коридор.

— К Герде? — спросила мама.

— К Герде, — девушка на ходу сунула ноги в кеды и согнулась, завязывая шнурки.

— Долго не засиживайся… — вздохнула мать.

— Ладно! — крикнула Даша, выбегая за дверь.

Уже через пять минут она была возле дома Герды. Набрав на домофоне номер квартиры, девушка остановилась, переминаясь с ноги на ногу в ожидании ответа.

— Да? — наконец раздался из динамика знакомый голос.

— Привет, это Даша. Открой, пожалуйста.

— Заходи, — Герда открыла дверь и положила трубку.

После уличной жары и быстрого бега казалось, что подъезд стал входом в ледяное королевство — так холодно в нем было. Даша поспешила по лестнице на пятый этаж, надеясь поскорее согреться.

— Привет, — Герда, открыв дверь, ждала ее в коридоре. — Опять что-то про дом узнать хочешь?

Даша отлично помнила, что к Герде она ходила только для того, чтобы задать новый вопрос. И она даже не знала, то ли заинтересовала ее этим, то ли наоборот — надоела.

Тем не менее, девушка кивнула. С тех пор, как Марианна вышла замуж за Леню, Даша могла спокойно посещать этот дом, не боясь нарваться на новый истерический припадок этой чересчур эмоциональной женщины.

— Что-то еще нужно? — с улыбкой спросила Герда, пропуская ее в коридор и закрывая дверь.

— Нет, я просто хотела спросить, — Даша остановилась у стенки, сунув руки в карманы. — Проклятый Дух убивает только нашедших вещь, или ищущих тоже?

— Сложный вопрос, — Герда нахмурилась. — Кажется, только нашедших. Но, если быть честной, в этом я не уверена.

Они прошли в зал — Даша тихо возрадовалась, что женщина не стала в этот раз поить ее чаем, — и девушка поделилась с Гердой Марусиной историей.

— …получается, ее подруга нашла эту вещь. Я задумалась об этом после того, как мы с Пашей чуть не погибли. Если бы Дух хотел нас уничтожить, он сделал бы это сразу и окончательно. Он же дал нам шанс спастись, то есть, скорее не захотел убить, а припугнул. Но ту девочку он убил. Значит, или она нашла эту вещь, или то, что мы сейчас живы — случайность, и мы тоже стоим на грани, где каждый шаг может стать последним. Просто я хочу знать, насколько велик риск. Чтобы быть готовой к… ко всему. Тетя Элеонора смогла дойти до конца и погибла не из-за проделок Духа, а из-за того, что знала, что ищет… а та девчонка… я запуталась, Герда. Скажи мне хоть что-нибудь, пожалуйста. Я уже не знаю, что думать!..

Герда молчала.

— Меня другое волнует, — наконец произнесла она, со свойственной ей задумчивостью глядя в стену.

— Что может быть важнее убийства девочки, которая была моей предшественницей в этом деле?! — воскликнула Даша.

— Два парня, которым Маруся отдала найденные в доме документы. Леонид и Дмитрий. Леня и Дима.

— Леня?.. Так это… ты думаешь… это был он? — девушка тут же забыла свои переживания — внезапно открывшаяся информация стала для нее очень неожиданным поворотом.

— Да, это был он. А Дима — это его друг, — внезапно Герда густо покраснела и замолчала, покусывая губу. — Я думаю… ты можешь уже знать… — продолжила она через несколько секунд, — он был женихом Элеоноры. Они были помолвлены.

— Как?! Почему я этого не знала?! — Даша почувствовала себя обиженной. — Почему ты не сказала раньше?

— Не думала, что это вдруг станет нужно для дела. А вспоминать лишний раз… скажем так, меня эта история отнюдь не радует. Дмитрий очень тяжело переживал утрату, из-за этого мы даже практически перестали общаться. И я бы не хотела, чтобы кто-то напоминал ему обо всем произошедшем. Это мы продолжаем стучать в запертую дверь, несмотря ни на что, а он… для него это в прошлом. Было, да быльем поросло.

— Герда, — Даша стала очень серьезной, — ты понимаешь, что это может быть очень и очень важно? Если Дмитрий был настолько близок с ней, он — настоящий склад информации.

— Тебе нужно перестать смотреть на людей как на носителей нужной тебе информации, — Герда покосилась на нее хмуро. — Это личная жизнь человека и личная его беда. Если бы он хотел тебе помочь, он бы уже объявился.

— А если он не знал о моем существовании?

— Исключено.

— Но если не знал, что тетя передала свое дело мне? Герда, ты слышишь меня? Он помогал Элеоноре, потому что любил ее, он рисковал своей жизнью ради ее дела! Но она не смогла закончить его. Ты думаешь, он не переживал из-за этого? Не думал, что все могло быть иначе, успей она разгадать эту загадку? Не думал, что стало бы, если бы все не было зря?

Женщина молчала, переведя задумчивый взгляд со стены на Дашу. Судя по этому взгляду, девушке удалось пошатнуть ее уверенность в том, что связываться с Дмитрием — плохая идея.

— Герда. От этого правда много зависит, — Даша смотрела на нее так, как утопающий смотрит на брошенный ему спасательный круг. — Вспомни. Не передавала ли Элеонора что-то для него? Или, может быть, просила его передать что-нибудь мне?

Герда некоторое время молчала, потом задумчиво произнесла:

— В том-то и дело, что передавала… — она подошла к письменному столу, открыла ящик и стала перебирать какие-то тетради, книжки, брошюры и бумаги, судя по всему, оставшиеся со студенческого времени. — Перед смертью она просила меня передать ему… это. Вначале я не решалась его потревожить, потом почему-то забыла, а когда вспомнила спустя год, решила, что какая бы информация ни была тут запечатана, она уже устарела, да и бередить старые раны — неблагодарное дело. Выбросить рука не поднялась, я и сохранила, как память о лучшей подруге. Вот, — Герда положила на стол почтовый конверт.

— Письмо? — удивленно спросила Даша, заглядывая ей через плечо.

— Не знаю. Я никогда не задумывалась о том, чтобы открыть его.

— Можно я это сделаю?

Герда посмотрела на нее непроницаемо-черными глазами, потом кивнула.

Даша дрожащими руками взяла аккуратно заклеенный конверт, открыла и вытащила из него тетрадный листок.

«Дима! Очень прошу тебя сохранить в тайне нашу с тобой помолвку. По молодости мы часто ошибаемся, и кто-то может не понять нас… но сейчас я говорю не об этом. Совсем скоро меня не станет. Я уже знаю об этом, каждый день чувствую, что она все ближе…

В доме я нашла эту вещь. Что это — говорить не буду, вдруг письмо кто-то перехватит? Не то, чтобы я не доверяю Герде… я не доверяю ее сестре. Но у тебя достаточно информации, чтобы догадаться.

В доме я оставила знаки, которые помогут тебе. Ты знаешь, что нужно делать. Если найдешь это, используй правильно. У моей племянницы Даши есть адрес дома. Если вдруг что-то пойдет не так — отправь на ее телефон сообщение «адрес». Она поймет и сможет помочь.

Все документы уничтожь, попроси Герду, чтобы она сделала то же самое. Не хочу, чтобы из-за этого треклятого дома еще кто-нибудь пострадал. Пусть о нем вообще ничего не останется, кроме слухов и сказок. Поговори с Леней. У него тоже немного осталось.

Чтобы тебе было легче найти разгадку, я закрыла комнаты, которые приведут тебя к ней. И берегись Проклятого Духа.

Ни о чем не жалею,

На веки твоя, Элеонора»

— Так значит… он не получил письмо? — голос Даши предательски дрогнул. Надежда на то, что не все потеряно, заставляла ее сердце бешено колотиться.

— Нет, ведь оно все это время лежало у меня, — ничего не подозревающая Герда сдержанно улыбнулась.

— Хвала небесам! — не выдержав, вскричала Даша. — Документы еще целы! Где живет этот Дмитрий, я немедленно поеду к нему! — она, нервно сминая письмо в пальцах, зашагала по комнате туда-сюда. — Мне нужно забрать все, пока с этими бумажками ничего не случилось! Каждый символ — это ключ к близкой разгадке! Где живет Дмитрий, Герда?!

— В пригороде, в древне на юге от нас, — растерявшись от такого Дашиного поведения, ответила женщина. — Александровка Заречная, если я не ошибаюсь.

— Мне нужен точный адрес! — едва сдерживая эмоции, воскликнула девушка.

Герда тут же назвала улицу и номер дома.

— Понимаешь, это была ошибка! — отчаянно жестикулируя и продолжая нервно ходить по комнате, как взволнованный лев по клетке, объясняла Даша. — Тетя хотела, чтобы поиски продолжил Дмитрий, а адрес дала мне, чтобы я могла спасти его, если случится что-то непредвиденное! Я же занялась поисками, так как решила, что адрес — это знак мне! «Жди знака и действуй», писала она в своей последней записке. Знаком должен был стать звонок! — девушка схватила воздух ртом и тут же продолжила: — Плюс ко всему, Элеонора знала намного больше нас, ведь все документы она разделила на три части — одну отдала тебе, другую — Дмитрию, а третью — Лене. У меня же из этой информации только твоя часть!..

— Хочешь сказать, что я должна уговорить Леню отдать документы?

— Да. Если у тебя сейчас есть возможность этим заниматься. Я заеду за Пашей, и мы махнем к Дмитрию. Момент нельзя упускать, нужно действовать оперативно. Тебе удачи, а я пошла, — не дожидаясь ответа, Даша выскочила из квартиры и бегом бросилась вниз по лестнице. Она верила, что Герда постарается помочь ей.

«Машину поймать, что ли?» — промелькнуло в голове у Даши, и она остановилась у края дороги, вытянув руку и подняв вверх большой палец. Но машины проносились одна за другой, и через пару минут девушка уже хотела бросить эту затею и побежать пешком, как вдруг перед ней притормозили красные «Жигули».

— До городской администрации не подбросите? — спросила Даша, наклонившись к приоткрытому окну. Дабы не путать водителя точным адресом, а отчасти и из конспирации, девушка назвала ближайшее к Пашкиному дому всем известное здание.

— Давай, — водитель лениво кивнул на заднее сиденье. Как только Даша села в машину, он нажал на газ, и машина резко рванулась с места.

Девушка заволновалась, вжавшись в кресло — как ни как, она сидела в машине с совершенно не знакомым ей мужчиной. Но еще больше, несмотря на всю абсурдность этой ситуации, ее заставляла волноваться сохранность документов, которые тетя Элеонора попросила уничтожить.

«Жигули» шустро катились по улицам города, и за размышлениями Даша и не заметила, как они остановились на углу большого белого здания, возле которого возвышались пушистые голубые ели.

— Э, мадам, выходишь? — водитель посмотрел на нее через зеркало заднего вида, видя, что девушка мешкает.

— Спасибо! — Даша пулей вылетела из салона автомобиля и, захлопнув дверь, побежала к пешеходному переходу.

Уже через пару минут она настойчиво звонила в квартиру Паши. Дверь открыла его бабушка. Уперев руки в бока и перекинув через плечо кухонное вафельное полотенце с ярким рисунком из ромашек, она скалою встала на пороге.

— Чего тебе? — взглянув на Дашу из-под нахмуренных бровей, поинтересовалась бабушка. — Иди-ка отсюда, уважаемая.

— Мне нужен Паша! — от грубости этой старухи решимости у Даши только прибавилось.

— Паша ей нужен, — бабушка пошамкала ртом. — Это ведь ты Даша, да?

— Нет, я Маша, — съязвила девушка. Но вопрос явно был риторическим, ибо, проигнорировав его, бабушка возопила на весь подъезд:

— Иди отсюда, окаянная, пока ты мне Павлика в могилу не свела!

— Я?! — Даша задохнулась от возмущения. — Извините, но я ни в чем не виновата и никуда его «сводить» не собираюсь! Мне нужно только поговорить с ним!

— Бабушка, пусти, — внезапно, прервав разыгравшуюся «трагедию», Паша вышел в коридор. — Даша ни в чем не виновата, правда.

— Говори теперь! — бабушка гневно замахнулась на него полотенцем, как на надоедливую муху. Парень испуганно пригнулся, сжавшись в комок, но в следующую же секунду постарался принять спокойный вид. Как-никак, негоже показывать себя трусом перед девушкой.

— Бабуль, ну что ты, лето же, я погулять хочу, — Паша незаметно подмигнул Даше. — Вернусь к ночи!

Кто-кто, а Паша умел пользоваться эффектом неожиданности! Сразу после этих слов он вылетел из квартиры, захлопнул дверь и, подтолкнув Дашу, помчался вниз по лестнице.

Они спустились уже на два этажа, когда сверху раздался окрик бабушки:

— Вернись, негодник!

— Я вернусь! — пообещал Паша и практически вытолкнул Дашу из подъезда. — Все, убежали. Сюда она за мной не потащится, — он облегченно вздохнул, пригладив волосы. — Теперь рассказывай.

— Ты почему трубку не берешь? — вместо того, чтобы наконец рассказать то, ради чего все это было затеяно, возмутилась девушка.

— Бабушка мобильник отобрала, — пожал плечами парень. — Так что же ты узнала? — он посмотрел на Дашу так, как смотрит собака на хозяина, режущего мясо. — Снова идем в дом?

— Нет. Постой смирно, мне нужно кое-что посмотреть, — девушка поднялась на цыпочки и, оперевшись ладонями Пашке на плечи, с видом Шерлока Холмса стала рассматривать его шею.

— Даш… Ты… Ты что там делаешь?.. — Паша был предельно сконфужен.

— Сейчас… Да стой же ты, не дергайся! Не можешь минуту подождать?.. Вот! Вот, Паша! Ты это видел? — Даша схватила его руку и положила пальцами прямо на маленький бугорок на шее.

— Комар укусил, — Пашка пожал плечами. — И чего?

— Эх ты, следопыт, называется! Комар его укусил! Эдак тебя мамонт покусает, а ты и не шелохнешься! Ищи улики всюду! — с этими словами Даша откинула волосы и показала свою отметину на шее.

— Что это? — теперь парень действительно удивился.

— След от иглы.

— Какой иглы? — Паша ничего не мог понять, и смотрел на подругу круглыми как блюдца глазами.

— Ты слышал что-нибудь про отравленные дротики? В древности был весьма популярный способ. Бесшумный и особых навыков не требующий. Зато надежный. Проклятый Дух использует вместо дротиков какие-то иглы или шипы, чтобы в кровь жертвы попадала… какая-нибудь гадость. И потом эта жертва с успехом умирает.

— Но ты же сама говорила, что у Марусиной подружки никакого яда не было — банальный удар в темечко.

— Дух не повторяется. Он придумывает что-то новое.

— А семья Инны Михайловны?

— Это было много лет назад. Никто и не вспомнит. Чудо, что она сама не забыла.

— Значит, нам нужно вернуться в дом и найти Духа, пока он сам нас не нашел.

— Паш, ты смешной! — воскликнула Даша, рассмеявшись. — Сегодня мы отправляемся гораздо дальше!

— Куда?..

— В Александровку Заречную!

— И каким «попутным ветром» нас туда понесло?

Даша достала из кармана письмо.

— Читай. Как тебе это нравится?

Паша, читая, бледнел на глазах.

— Документы уничтожены?..

— Нет. Элеонора отдала письмо Герде, чтобы та передала его Дмитрию. Но Герда сначала не хотела тревожить опечаленного человека, а потом попросту забыла, и письмо не достигло адресата.

— Тогда нам срочно нужно собрать остатки! Они у Дмитрия и Леонида, значит, мы знаем, где искать. Наверняка твоя тетя оставила там какие-то подсказки и знаки!

— Боюсь, что знаки нам не понять, — покачала головой Даша. — Моя тетя была следователем и неплохим писателем, и, плюс ко всему, разбиралась в криптографии. Она зашифрует так…

— Разберемся. Здесь сказано, что разгадка в закрытых комнатах — это гостиная и кабинет. Кабинет вскрыт. Найдем все документы, все изучим, и лом нам в помощь — собьем замок и отправимся на поиски. Если Элеонора хотела, чтобы кто-то после нее продолжил поиски, то ей не было смысла создавать неразгадываемые загадки.

— Да, ты прав. Но все это оказалось… внезапным. Слишком внезапным. Вот уже несколько лет я была уверена, что обладаю всей самой секретной информацией по делу, которое мне поручила разгадать моя тетя, а сегодня вдруг выясняется, что у меня в руках лишь жалкая часть, а дело мне вообще никто не поручал! Получается, я сама себе создала проблему!

— Ты в любой момент могла бросить, — пожал плечами Паша. — Но не бросила. Значит, для тебя это важно.

— Важно. Конечно, важно. И чем ближе разгадка, тем важнее становится. Я чувствую, что это может многое изменить, — Даша вздохнула. — А еще я чувствую, что мы теряем время. Нужно навестить моего… «дядюшку». Я бы предложила сперва зайти к Леониду, но там Марианна. Знаешь, чем это грозит. Зато, думаю, Дмитрий поможет нам уговорить Леонида отдать документы втайне от жены. Вопрос лишь в том, как добраться до этой Александровки. Расстояние немалое, местности не знаем…

— Автостопом, — практически не задумываясь, предложил Паша.

— Нет, спасибо. Я до тебя автостопом добиралась. Страшно. Вдруг водила какой фортель выкинет?..

— Да мы же вдвоем поедем, — парень ободряюще улыбнулся. — Бесплатно и быстро. Никаких тебе билетов, очередей, оформлений…

Даша задумчиво молчала.

— Но, во всяком случае, это завтра, — вдруг добавил Паша. — Сегодня не успеем уже. К тому же, моя старушка меня пришибет, если исчезну до ночи. А вот завтра смогу вырваться.

— Время потеряем. Целый вечер.

— Нельзя на горячую голову действовать. Вот примчишься ты сейчас, встанешь на пороге у Дмитрия, и что? Скажешь «Открывайте, дядюшка, племянница приехала»? Или тихо инсценируешь ограбление? Каким бы хорошим человеком ни был этот Дмитрий, он не встретит тебя с хлебом-солью и документами под мышкой. Нужно составить план.

Весь вечер Даша не находила себе места и, чтобы не показывать это маме, «спряталась» в комнате, в очередной раз перелопачивая все имеющиеся на руках документы, надеясь, что сможет найти какую-то новую зацепку.

Зацепка не находилась. Почти выученные наизусть бумаги и письма читались за пять минут. Даша злилась, не зная, куда деть свою горячую голову. В какой-то момент мама заглянула к ней в комнату, но девушка приняла настолько сосредоточенный вид, тут же откинувшись в кресле с учебником по праву, что она даже не рискнула переступить порог.

Чтобы время летело быстрее, Даша завалилась спать пораньше, предварительно пожаловавшись маме, что в больнице невозможно было нормально выспаться. Мама вполне искренне посопереживала ей, не заметив подвоха, и девушка с чистой совестью удалилась в комнату.

В десять утра следующего дня она уже ходила туда-сюда по заросшему подорожником и чистотелом пустырю сбоку от Пашиного дома. На звонки Пашка по-прежнему не отвечал — видимо, стащить телефон у бдительной бабушки не удалось. Даша надеялась лишь на то, что парень сможет улучить момент и сбежать из дома, пока та не видит.

Объявился Паша через полчаса. Прибежал бегом, то и дело оглядываясь, будто ждал, что бабушка бросится за ним в погоню. Но погони не было, и парень облегченно вздохнул, стянув с головы капюшон наброшенной поверх футболки кофты.

— Фуф, — он попытался пригладить волосы, тут же растрепавшиеся, но эта попытка, как и всегда, не увенчалась успехом. — Я думал, эта Харибда меня съест.

— Какая Харибда? — не поняла Даша.

— Бабушка, — фыркнул Паша. — Вчера весь вечер ворчала, будто я не на час, а на неделю ушел. Уж думал, что она меня никуда не выпустит сегодня.

— Что же ты сделал, чтобы отпустила?

— Совершил подвиг. Дождался, пока она за хлебом уйдет.

Даша рассмеялась, Паша довольно улыбнулся, вскинув лохматую голову, и еще раз обернулся, посмотрев в сторону подъезда.

— Нам нужно идти. Мне лучше поскорее исчезнуть в неизвестном направлении, пока моя старушка не вернулась.

— Пошли, — кивнула девушка.

На старом автобусе они доехали до конечной южной станции и оказались на краю города, среди небольших покосившихся домиков, стоявших здесь еще, наверное, со времен войны, и высоких раскидистых деревьев, шумящих на ветру. Определив дальнейшее направление движения, ребята пошли по грунтовой дороге, на ходу обсуждая дальнейший план.

Через несколько минут быстрой ходьбы они уже вышли на загородную трассу, которая уходила за горизонт, ровной полосой прорезав поля и темнеющий впереди лес. Паша хотел остановиться и поймать машину, которая довезла бы их до пункта назначения, но Даша с исключительно бодрым видом зашагала по самому краю дороги, где асфальт переходил в песок, утверждая, что идти здесь не так уж далеко, а времени у них предостаточно. Паша попытался воззвать к ее разуму, но девушка, помнившая свой страх от вчерашней поездки автостопом, беззаботно отмахивалась.

По правую руку шелестела высокая выбеленная солнцем трава, среди стеблей которой пестрели разноцветные цветы; вдалеке, на самой линии горизонта, дымил трактор. По левую руку по своей полосе в город мчались машины — люди возвращались домой после летних каникул. Здесь, в поле, уже чувствовался запах осени.

А Даша все шла. Медленнее, медленнее, и, наконец, села прямо на землю, поправляя завязанные бантиком шнурки на кедах.

— Что-то случилось? — взволнованно спросил Паша.

— Нет, ничего… — ответила девушка, слишком сосредоточенно возясь с бантиком. Паша стоял, глядя на нее с немым укором. — Да, — наконец кивнула Даша, не поднимая глаз, — да, я устала.

— Ну, что ты, вставай, — парень обнял ее за плечи и помог подняться на ноги. — Сейчас поймаем что-нибудь. Надо было сразу машину стопить, а не пешком идти. Какая же ты, все-таки, упрямая! Я же говорил…

Даша промолчала, не став комментировать это обвинение и, прислонившись к плечу друга, широко зевнула.

— Та-ак, не спать! — Паша потрепал ее за плечи. — Сонный детектив — плохой детектив, забыла, что ли? — и, обняв девушку за талию, прижимая к себе, он вытянул руку, голосуя.

Даша покраснела. Уже давно она стала замечать, что в ее друге есть что-то особенное, что притягивало ее, заставляло волноваться и переживать, помогать и поддерживать. Но сейчас осознание этого буквально ударило в голову, выбив все остальные мысли.

Интересно, а влюбленный детектив — это хуже, чем детектив сонный?

Стоп-стоп-стоп! Влюбленный? Какой еще влюбленный? Нет, Пашка ей, конечно, нравился, но только как друг. Кто же не будет любить такого друга — вроде и не навязывается, а всегда рядом, заботится, помогает, поддерживает… Потому что самый лучший друг! Друг с детства!

Неожиданно, прервав ее размышления, на дороге остановился грузовик. Непонятно было даже то, откуда он тут взялся, а то, что еще и остановился, можно было расценивать как настоящий подарок судьбы.

— Эй, молодежь! — из кабины высунулся мужчина средних лет, в набекрень нахлобученной серой фуражке, загорелый, седоватый, с пушистыми усами. Более точного воплощения типичного образа водителя, наверное, не существовало в природе. — Вас куда?

— До Александровки не подбросите? — спросил Паша, снизу вверх глядя на него.

— Как не подбросить, сам туда еду! — весело улыбаясь, ответил водитель. — Айда в кабину!

Паша подсадил Дашу, чтобы она смогла залезть в высокую кабину грузовика, и влез следом.

— Пристегнуть ремни, — усмехнулся водитель.

Пряжка щелкнула, и Даша даже не успела заметить, как уже была пристегнута. А вот со своим ремнем Паша возился еще долго — машина успела отъехать от места остановки на добрые полкилометра. Наконец, завершив свою «миссию», парень выдохнул и, откинувшись на спинку кресла, стал смотреть в окно.

— Как зовут юную леди? — видимо, водитель заскучал и, пользуясь случаем, решил поговорить.

— Даша, — ответила девушка, краснея.

— Куда едете?

— К дяде в гости, — отозвался за нее Паша.

— А ты брат, наверное? — водитель на секунду оторвался от дороги и посмотрел на ребят с видом экстрасенса, только что угадавшего дату конца света.

— Да, — кивнул парень. Даша открыла, было, рот, чтобы что-то возразить, но вовремя передумала и лишь удивленно взглянула на Пашу. — Меня Павлом зовут.

— Приятно познакомиться, Павел! — усмехнулся водитель. — А ты тоже к дяде?

— Так уж вышло, что он у нас один на двоих, — пожал плечами парень.

Водитель расхохотался.

Возникла непродолжительная пауза, и Паша повернулся к Даше, посмотрев на нее вопросительно. Девушка подняла брови, задавая немой вопрос — «С каких пор ты стал моим братом?..»

— А я вот продукты развожу, — вздохнул водитель, поправив фуражку. — Еда нужна всегда и везде, вот я туда-сюда и мотаюсь. — Увидев, что ребята заняты разговором взглядов, он ненадолго замолчал, после чего с грустью спросил: — Вы не будете против музыки?

— Нет, — за всех ответила Даша, оторвав взгляд от Паши и глядя теперь вперед, на дорогу.

— «Радио счастливых автомобилистов»! — объявила магнитола. — И сейчас специально для вас в эфире прозвучит песня «Небеса».

От нечего делать Даша стала тихо подпевать знакомой музыкальной композиции, качая в такт ногой. Она всегда подпевала радио, когда была в дороге — это позволяло хоть чем-то занять себя во время пути.

— Хорошо поешь, — сделал комплимент водитель. Ему уж очень не терпелось поговорить хоть с кем-нибудь и хоть о чем-нибудь.

— Она учится в музыкальной школе, — не без гордости пояснил Паша.

— О-о-о, это здорово! Певицей будешь?

— Нет, я думала о чем-нибудь… более приземленном, — честно призналась Даша. — Может быть, следователем в милиции… у меня там тетя работает, — она вздохнула и закончила фразу в уме: «работала…».

— Серьезное дело, — кивнул водитель, изменившись в лице.