Демоновы присказки

Глава 10. Абракадабра

Я оказалась права. Папулик, родненький, смог своего добиться. Отец — и слава темным силам! — не нашего «шалопая», «прискакавший» в назначенный срок на всех парах, хоть и старался не показывать этого, но выглядел подавленным. Оно и понятно, не сильно приятно осознавать, что ради спасения чести рода придется пожертвовать частичным благополучием своего народа.

Наверное, подавленность эту мало кто заметил, да и я бы тоже не обратила на это внимания, если бы он не бросал исподтишка на меня так часто свои взгляды. Последнее кстати натолкнуло меня на мысль о том, что я, скорее всего, еще легко отделалась. Пятая точка, именуемая мной интуицией, подсказывала, что у этого папаши были схожие с сынулей планы — то ли самому повторно жениться, то ли сынулю опять же.

А ведь, скорее всего, наш «младеньчик» что-то такое подслушал у собственного родителя, если так ретиво рванул сюда… Да-а-а, если бы за дело взялся этот интриган еще неизвестно как бы обернулось дело. Так что, Параванчик в каком-то смысле даже сделал мне услугу — спас от незавидной доли разменной монеты. Но об это тс-с-с… Мы ему ведь все равно не скажем? По крайней мере, я.

Бальзам на душу, как представлю, какую бурю ракшасовому папаше еще придется вынести после того, как об этой лаже узнают его политические оппоненты там у них…. Чую, грядет, да. Радует, что внутренние разборки немного отвлекут синекожих от наших дел, а там уж я буду глубоко замужем и совсем не доступна для их загребущих ручек.

Если уж после такого несравненный Параванчик не осознает свои ошибки и не ступит на путь исправления, то… Я даже буду рада смене всеми признанного правителя у ракшасов. Иметь в будущем его приемником в общих делах совсем не захочется ни отцу, ни, наверняка, брату.

В общем, я уже мысленно потирала ручки, фантазируя о способах перевоспитания наглеца и проблемах его отца. Ждала, когда незваные и нежданные гости свалят (они все почему-то так и остались у нас с Белетом дома, даже новоприбывший ракшасовый папа со своей охранной). И мечтала, как вернусь обратно на работу.

Правда, по последнему пункту были большие сомнения — Белет все так же меня не отпускал, ходил по пятам везде, даже туда, о чем я раньше говорила. Как я кричала в первый раз, пытаясь выгнать из отхожего места упрямца — помогло мало.

А еще у меня теперь к занятиям с Тришей по боевке на скалках и сковородах добавились занятия с Бабой Лилей по контролю за трансформацией, границами ауры и магическими потоками. Оказалось, что вчера я так давила своей развернутой аурой на окружающих представительниц женского пола, что даже бабка выстояла с трудом. Так что с завтрашнего дня мне будет еще веселее. Странно, но мой демон радости от этого особо не испытал и выбил себе разрешение на личное присутствие на все моих тренировках, а чтобы совместить это со своей работой, перенес все занятия из залов ШИДа в тренировочные комнаты своих подчиненных в АДу.

Такая необъяснимая настойчивость меня все больше и больше напрягала. Что это за тотальный контроль, в самом-то деле?! Хотя может это просто маленькая месть на мою мстю?

Да-да, я ему вчера вечером отомстила за игнорирование моих желаний в самый ответственный момент — кажется-мужу пришлось спать в соседней комнате на пусть и удобном, но слишком коротком для него диванчике.

Анализ его поведения все же пришлось отложить на потом. Меня ждала встреча с Аграт и ее наказание. Еще вчера вечером пришлось ее визит перенести на утро — сил еще и на это тогда у меня уже не хватало.

Та же гостиная. Только с другим составом. Вернее его почти полным отсутствием. Утро еще достаточно ранее… для некоторых… и наши «гости» — от которых, казалось, по всему замку дым коромыслом стоял — сладко спали… В отличии от меня и… Белета с Гаапом, куда ж без них. Последний вообще вел себя подозрительно, не уступая Белету в параноидальных закидонах и проверяя каждую тень в радиусе полуметра от меня.

Аграт сидела в уютном кресле за низким кофейным столиком и, грея пальчики о стенки чашки с чаем, ждала начала разговора. Я тоже не торопилась, тщательно просматривая принесенные ею каталоги (аккуратистка, блин!) по всему (я надеюсь) имеющемуся у нее компромату. И чего тут только не было!

Изредка поглядывая на безмятежное лицо со все еще меченным лбом, я потихоньку внутри офигевала от масштабности проделанной этой дамочкой работы. Хотя-я-я, у нее были века на все это дело.

— Почему ты подчинилась? — вопрос слетел с губ прежде, чем я сама успела его осознать, — Ну… мне. Я… мм… имею ввиду, почему так легко сдалась?

— Ты Старшая, — лаконично, ничего не скажешь. А поподробнее нельзя?

Присмотрелась к ней более пристально, чуть сощурив глаза. Нет, и тени недовольства ни на лице, ни в глазах. Странно.

— Не веришь, — дурой бы была, если бы поверила, — когда-то это должно было случиться — появление такой, как ты. Это… дает надежду таким, как я… но, — мимолетная ухмылка, — мне все же хочется быть немножечко выше, чем остальные.

— Объяснись.

— Ты знаешь, что такое жить в системе строгой иерархии мужского мира? — вопрос заставил смутиться, — А если так жить приходится веками и подниматься с низов? Только появление первой из верховных изменит положение, потому что ты теперь на равных… с Повелителем. И этот факт неоспорим. В тебе течет его кровь. Твой уровень практически равен ему. Реально на данный момент есть фактически два Повелителя АДа — ты и отец… и долго игнорировать это никто не сможет. Осталось дело за малым — набраться опыта и построить свою «империю в империи». А начало любого строительства — это база, фундамент. Почему бы этим фундаментом не послужить информации, собранной мной?

Это что же… призыв к созданию этакого женского сообщества темной стороны Шеола, подчиняющегося только мне? На минуту представилась картинка. Жены, объединяющиеся в войсковые подразделения, отлучающие своих мужчин «от тела». При поддержке тяжелой артиллерии в виде, ненавистных их мужьями, тёщ устраивают глобальные восстания, громя все дорогие мужскому сердцу безделушки в лице рыболовных снастей, гидрокостюмов для подводного плавания, охотничьих ружей и разнося в пух и прах все мужнины счета и заначки очередной покупкой пары-другой-десятой стильных туфель.

Мужчины, не выдержавшие долгого «поста» на постельном фронте, в не глаженых рубашках, заляпанных штанах, истощавшие от тоски по нормальной домашней пище, переходят на сторону обидчиц мужского достоинства… вернее чувства мужского достоинства.

За перебежчиками на другую сторону баррикад тут же переметнулись «предатели» рода мужского в ярких женских одеждах, намакияженные и на платформах со шпильками… Бррр…

Помотала головой. Какой только бред не пригрезится.

Сказанное все еще не укладывалось в голове. Вот уж чего я меньше всего желала на свете, так это власть. О какой «империи» вообще идет речь? Чур меня, чур от такого «счастья».

— Не смеши меня, — я попыталась принять поудобнее позу и выглядеть при этом не менее внушительно, — отчасти могу понять твои мотивы, но в жизни не поверю в твою безвозмездную помощь. Чего ты хочешь? Чисто так, для интереса, насколько распространяется это твое «повыше, чем остальные»?

— Я с самого начала и не говорила, что я ничего не захочу за это…

— Не боишься, что я просто отберу силой и ты мне не помешаешь?

— Не сможешь, если не будет добровольной, без какого либо давления, передачи ключей-кодов, при несанкционированном вскрытии произойдет автоматическое уничтожение, — за спиной раздался насмешливый смешок Гаапа. Ну да, этот я думаю, даже такую защиту обойдет.

— Хорошо, так чего ты хочешь?

— Я думаю, ты найдешь, куда меня пристроить, — ох, уж мне эта неопределенность…

Что это? Опять проверка? Смогу или не смогу определить ее место в — по ее мнению — «новой жизни»? А если не туда, куда ей так хочется, поставлю в этой будущей, как она говорит, «империи»? Сбежит? Подставит? Что еще захочет сделать?

Нет, понятно, что куда-то ее «прилепить» надо будет. И возможно даже очень близко. Но ухо рядом с ней постоянно надо держать востро. Все же у этой прожженной интриганки могут быть такие многоходовки, что мне и не снилось.

— Ладно, обговорим это позже, ближе к делу. Сейчас не об этом, — я на миг замолчала, решая с чего начать, — я хочу знать твои мотивы собственных поступков вчера.

Собеседница немного расслабилась, видимо, для нее предыдущий разговор имел большее значение, чем она хотела. Думала, что откажу с ходу?

— Здесь все просто. Одна из моих подчиненных уже давно докладывала о том, что ракшасы, что-то задумали. Раван несколько месяцев назад даже поручил своему доверенному следопыту собрать о тебе информацию. Для чего, сама понимаешь, даже не надо было гадать, — да уж, не то слово, — потому я и дала задание ей спровоцировать наследника. Сделать это было достаточно легко — сама видела, какие его идиоты окружают. Так что я даже точно знала время его прибытия, а дальше дело техники.

— Почему не предупредила меня?

— Извини, конечно, но ты еще недостаточно хорошая актриса, чтобы разыграть нужную роль, как по нотам.

Комнату опять накрыла тишина. А мне хотелось еще немного подумать. Значит, я ошиблась и Параван узнал не от папочки. С другой стороны, мои недавние предположения в коварных планах Равана подтвердились на все сто.

Аграт можно даже сказать в какой-то степени спасибо, да. Только вот жутко не хочется — воспоминания были еще слишком живы в памяти. Да и вообще… Хотя, судя по ехидному выражению ее физиономии она о моем нехотении очень даже догадывается.

И вот что мне теперь делать? Как одновременно ее наказать и поощрить, а? А еще не извиняться… ну, слишком явно?

Кажется, придумала!

— Что ж, хоть твои методы мне и не по душе, но отчасти себя оправдали, — демоница довольно оскалилась, — за это тебя даже стоит немного поощрить… Нахема, по решению суда за прошедшие свои промахи в контроле за подчиненными и нанесенный мне вред, должна мне два долга безоговорочной помощи, — какое же наслаждение наблюдать вытягивающееся лицо демоницы, когда я непроизвольно сделала пас рукой и с нее сорвалась очередная черная дымка, — один ее долг я дарю тебе и ты уже сама будешь вправе распоряжаться полученной наградой и знаком моего доверия.

С последним моим словом дымка впитывается в ее запястье и тоже оставляет метку, черную матовую и совершенно с другими знаками, чем на лбу. Захотела сделать из меня равную Повелителю АДа? Получай! Кстати, метка с ее лба уже исчезла, подтверждая, что демоница полностью выполнила мое предыдущее наказание. Чем я ее и поспешила порадовать.

Та радоваться особо не спешила. Я ее даже немного понимала. Ей эта услуга от Нахемы, извечной своей конкурентки, как мертвому припарка. Уж слишком разная у них специфика сфер влияния. В остальном же… единственное, что возможно Аграт хотелось бы потребовать от своей новоявленной должницы — будет прямым нарушением клятвы о неоказании всякого вреда моей семье, а значит, невыполнимо… даже если это будет самое невинное желание подслушать какой-либо семейный разговор. Уж я-то в условиях этой самой клятвы обо все этом позаботилась.

Вот так и получается, что ее вроде как наградили и вроде как и нет. Отказаться она — ввиду моего «высокого», ею же воздвигнутого только что, положения — от такого «счастья» точно не сможет.

— Об остальном же, — задумчиво посмотрела в смеющиеся глаза Белета, — думаю, стоит поговорить уже после того, как все окончательно определится. Но я учту твою просьбу… мм… о месте получше и постараюсь в соответствии с твоими талантами и возможностями его определить.

Вот так, именно просьбу… ее и именно она в качестве просителя. Уж если ставить себя во главе чего-то, то уж точно не в качестве марионеточной куклы, управляемой кукловодом, однозначно нет. Где-то в глубине души я понимала, что Аграт это только первая ласточка и скоро вопрос встанет более глобально. Так что как бы я не хотела жить тихой спокойной жизнью без власти, интриг и других демонических заморочек, больше этого мне никто не даст сделать. Поэтому, по моему мнению, стоит предупредить надвигающиеся проблемы и начать решать их заранее пока они не свалятся на меня как снежный ком — в таком случае есть большая вероятность быть погребенной под ним заживо и насколько целой я выберусь при таком варианте исхода событий — ответ неизвестен. Последние мысли заставили встревожено взглянуть на Белета. Как-то он воспримет изменения статуса своей почти-уже-жены?

Прощание с демоницей получилось немного чопорным — долго и официально досвиданькали, уверяя друг друга в вечной и верной дружбе. Поздравляю тебя, Тася, вот ты и обзавелась своим первым «заклятым другом-союзником», то ли еще будет… эх-х-х.

Кажется, пора поговорить с папой… и с дедом… Последнего искать не пришлось. Когда я ворвалась в отцовские временные покои в компании шеречки с машеречкой, Белета и Гаапа, дед преспокойно попивал с отцом утренний кофе, причем, судя по запаху, в самом кофе кофею, как такового почти не было. Запах хорошего коньяка так и витал парами по комнате, мда-а-а, видимо, не только у меня начало утра напряженное.

— Есть разговор, — с наскока начала, — походу, у нас проблемы…

— Уже догадываюсь, — пробурчал еще не совсем проснувшийся папа, — а этих балбесов зачем с собой притащила, Тасик? Дело-то семейное.

Отцовское бурчание заставило фыркнуть.

— Папа, ты меня удивляешь! — театрально всплеснула руками, — Белет уже практически член… мм… этой самой семьи, а Гаап… — посмотрела насмешливо на второго демона, — практически моя тень, на ближайшие пятьдесят лет, ты же помнишь?

С дедовой морды улыбка так и не сходила. Весело ему, ага. Забавно. Папа же хоть и ворчал, но по-доброму, больше для проформы, чем из-за чего-то серьезного.

— Итак, — плюхнувшись на довольно изящный стул рядом с небольшим чайным столиком, подхватила прямо на меня смотрящий бутерброд и засунула полностью в рот. Ух, ну и голодная же я! И куда только плохое самочувствие и тошнота пропали? — как жфыть дальфе и фо жа фигня ш равенштвом?

Дед уже просто зафыркал в кулак:

— Прожуй сначала, егоза, — угу-угу, это я обязательно, а вы пока рассказывайте, рассказывайте.

Стараясь еще больше не опозориться, засунув очередной бутер в рот, показала рукой ему, чтобы продолжал — я его внимательно слушаю.

Дед откровенничать не спешил, впрочем, как и отец, а сначала дал непонятный мне знак Белету с Гаапом. Те в две руки накрыли комнату двумя куполами тишины, проверили помещение на наличие прослушки и вернулись обратно ко мне. Ну, точно, «мы с Тамарой ходим парой!»

— Ты свой во всех смыслах «зажигательный» вечер у Бегемота в подсобке помнишь? — еще бы мне не помнить, у него на складе так и осталась впаянная в стену инкрустация мужского и женского поясов верности.

Закивала головой, на минуту представив, как, к примеру, в глубокое средневековье всякие там влюбленные не парились с подарками на день святого Валентина, а дарили друг дружке такие вот знаки внимания — железную, покрывающуюся ржавчиной «верность», ага, с тонким намеком на толстые обстоятельства.

— А из чего пила свою «огненную воду» помнишь? — я уже менее ретиво кивнула, начиная понимать, к чему все идет.

— Состав того коктейля, как мне потом удалось выяснить, — сзади раздался голос Мушруша, — который тебе дали выпить, у вавилонских драконов использовался только в особо церемониально-важных случаях, для подтверждения свершившегося факта важного события огнем, даже если заключался он с совсем еще несмышлёным дракончиком… примерно как в твоем случае.

Как же я не заметила его сразу? А ведь на столике слишком много для двоих было бутербродов, да и лишняя чашка «коньячного» кофе стояла просто на виду. Думать о том, что мне только что сказали, не хотелось. Я была слишком ошарашена, чтобы отвечать. По-моему это никого не смущало, потому что дед с каким-то особым ехидством принял свою эстафету в повествовании о похождениях глупой меня.

— Бегемот, если ты не забыла, является не просто Хранителем Кубка, но и главным виночерпием Повелителя АДа. Да и сам Кубок, как ты помнишь, не просто подходящая тара для стихийно-возникшей пьянки, которая постоянно висит у него на поясе. В момент, когда ты выпила из него, произошло два знаковых момента…. — дед немного подвис и продолжил, — Первый — ты, выпив из этого кубка, поставила себя на один уровень с Повелителем. Второй — по законам вавилонских драконов опалив собственным огнем и оставив оплавленный знак (печать), подтвердила на магическом уровне первый факт. Проще говоря, ты заявила о своих правах на равенство с отцом в делах власти и управления делами АДа и всей темной части Шеола и закрепила свои права магической печатью, которая вполне законна для всех остальных, даже несмотря на то, что была произведена столь необычным для демонов способом.

Ошалело уставилась на всех троих и думала. Это что же получается? Вот эта самая уродливо впаянная футуристическая инкрустация в подсобке у Бегемота фактически знак моей власти в АДу? Символично, ничего не скажешь!

Такого потрясения даже моя стрессоустойчивая психика не выдержала и решила отдохнуть. И, падая наконец-то в спасительный обморок, мне было глубоко по параллели успеет кто-то словить меня или я так и навернусь со стулом на пол.

— Чуть не заавадокедаврили совсем девочку, — голос прабабки Секлеты через время прорвался словно сквозь вату, — разве так можно — с наскоку и о главном? Эх, мужики!

И столько было укора в последних словах, что мне себя пожалеть еще больше захотелось.

— Ба, а при чем тут словечки из истории о, молнией меченом?

— Дык ведь чуть не угробили тебя, изверги!

— А-а-а-а… — задаться очередным вопросом мне не дали.

— А словечко-то это так и вообще стибзили у армянина одного, да. Магом он был слабеньким, по уровню даже для поступления в ШВиК не дотянул, но фокусы делал отменные.

От последних неожиданных откровений я даже попыталась приподняться на локтях, чтобы удостовериться, что прабабка не шутит. Та же, приободренная моим повышенным вниманием, продолжила:

— Да, помнишь, лет тридцать назад почти в каждую детскую передачу по телевизору его ставили, как же ж его там… Аяна… не… Аняяк… не то… А! О! — смачный шлепок ладонью по лбу (слава Богу не моему), — Амаяк Акопян. Ну, вот и он там вечно со своими «сяськи-масяськами», «абракадабра-ми»… Во-о-о, его еще тогда вместе с цирком на гастроли за границу возили, да. Ага, ну и догастролился.

Бабка сделала небольшую паузу, пока поила меня каким-то отваром. И все равно каким — выпила до капельки, потому как интересно же. Она тем временем поудобнее устроилась рядом со мной в кресле и, ехидно поглядывая, продолжила:

— И там вот была одна девочка, впечатлительная такая… Родители ее в гастрольное шапито отвели, а он ее в тот раз из зала на арену и пригласил, чтобы показать легонький фокусик. А она все никак не могла за ним повторить «заветные» слова. Про «сяськи-масяськи» вообще не говорю, ограничились «абракадаброй», только она у нее как-то не по-нашенски получилась (теперь только ленивый не знает, как именно). И вон вишь, как у нее потом в памяти и отложилось — невинная армянская «абракадабра» в убийственно-пожирательское «авада кедавра». Видно, этот красавец мужчина — да-да, и нечего тут хмыкать, красив был одно время, жуть как! — впечатлил бедную тогда на всю жизнь.

Я же слушала и… Нет, вы не подумайте, выверты чужого мозга и сознания для меня были не новостью. Меня сразило другое — это ж сколько еще интересного я не знаю о собственной прабабке? Оказывается, она не просто краем уха слышала о нашумевшей серии книг о приключениях подростка волшебника, так и еще, судя по всему, читала! Что само по себе нонсенс! Где моя прабабка, глава Шабашного совета Лысой горы и председатель Шабашного же комитета города и где детская книжонка, даже настолько популярная! Моя в шоке!

— Ну и что ты смотришь на меня как на второе пришествие? — как по мне, она не далека от истины, иначе и не назовешь, — а как, позволь спросить, мне общаться с вами, обормотками. Да и, были у меня подозрения на ейный счет и не зря… Бабка, у бывшей впечатлительной девчушки, была той еще… ведьмой… и по характеру, и по способностям. Внучке дар, конечно, перешел, только спит он у нее, да. Все, что осталось — интуиция развитая да теория по всему ведьмовскому делу. Так что интересовалась я исключительно по делу!

Последние слова возмущенно-воинственно уже выкрикивали мне в лицо. Покрасневшая и засмущавшаяся прабабка для меня была еще большим шоком. Эй, где моя всегда вредная, недовольная и жутко властная старшая родственница? Верните мне ее немедленно! А то я совсем не знаю, как общаться с этим, так непохожим на нее по характеру, прототипом.

— Кхм… а как я у тебя оказалась-то? — надо было срочно менять тему. Собеседница моя решила не артачиться и с благодарностью переключилась на новое.

— Так они ж знаешь, как испугались-то? И к мамке твоей с бабкой сунуться тоже боялись, вот и прискакали эти… козлорогие ко мне с тобою на руках.

Ну-ну, так я и поверю. Они ж ее реакции должны были бояться еще больше чем мамы-бабиной вместе взятой. Судя по тому, как прабабка покраснела еще больше (невиданное мной доселе дело), это была только часть правды.

Та посмотрела на меня с сомнением еще раз, видимо, что-то для себя решая, а потом развернулась полностью лицом и продолжила:

— Ну ладно, прискакал сначала этот скот безрогий, дед твой рогатый, и начал причитать, что ты мол-де много стрессов получила, оборот совершила, обморок от какого-то их особого «счастья» осуществила и почти не дышишь. Переполоху устроили! Милу беспокоить боятся, папаша твой признался, что она опять в тяжести, как бы чего не вышло не хорошего… В общем, когда он заканчивал, ко мне тут уже всем скопом все твое рогатое семейство пожаловало, окромя Лильки. Я ей сразу отворот поворот дала, неча мне тут без санкции честную лесную нечисть распугивать.

Воображение у меня, сами знаете, живое — мигом все в красках обрисовало. И Дедов визит к «заклятой родственнице» и испуганные морды лица мужчин и Секлетин ехидный отворот-поворотище высшей демонице, да-а-а.

Вопрос теперь стоял в другом: а где собственно компания переживающе-страждущих? Его я и задала.

— Так сутки почти прошли, как я на тебя сон целебный наложила. Должны к вечеру сегодня быть, да… Правда, двоих и я так и не смогла отсюда вытурить — муженька твоего незарегистрированного с дружком его неразлучным, телохранительным. Всю ночь тебя караулили, пока под утро я незаметно их сон-травой не напоила — пусть отоспятся, дадут тебе в порядок себя привести, а уж потом и самим просыпаться можно.

В общем, сон-травой опоенные, в себя пришли уже, когда я успела душ принять, завтрако-обедо-полдник схомячить и подивиться подозрительно благостному прабабкиному взгляду в сторону меня. Не к добру это, ой, не к добру! У нее обычно такое выражение на лице образуется, когда пакость колоссальная всем рогатым родственникам судьбой предначертана в будущем. И главное, не скажет же ни слова об этом, пока собственно не накроет.

Так что, Белет с Гаапом застали меня в крайне напряженно-тревожном состоянии. Просекли это в момент и сразу же включили зверски озабоченных телохранителей.

Как оказалось, вовремя. Первыми в дверях дома нашей шабашно-безбашенной родственницы появились несравненные Раван с Параваном. Их счастье, что не додумались взять с собой собственную свиту прихлебателей.

Секлета Мифодиевна таким гостям была не рада. Она вообще не любила нежданных гостей и коварных сюрпризов, так что прием оказался более чем не ласковый. Ракшассы, хоть и не ожидали такой встречи, но лицо сдержать сумели. Младшему, правда, это далось нелегко. Было сразу видно.

Выйти из гостиной, куда проводили гостей, и дать возможность со мной пообщаться без дополнительных, неучтенных ушей, бабуля тоже не посчитала нужным разрешить, сделав лицо в стиле «моя твоя не понимай»… особенная непонятливость относилась к бессловесным намекам на желание пообщаться без свидетелей.

Такое ее поведение меня еще больше напрягло. Что я еще не знаю о красноволосых? Впрочем, углубиться в размышления по этому вопросу мне не дали, решив начать еще раз с извинений.

Извинялся младшенький. Искусно. Велеречиво и многообразно. На пятнадцатом обороте от всей этой слащаво-карамельной патоки организм мой в ответ ничего не выдавал, кроме рвотных позывов. Видимо, плохо было уже не только мне, потому что прабабка неожиданно и совершенно восхитительно некультурно громко отрыгнула:

— Простите, — маленькая, ухоженная ладошка прикрыла рот хозяйки дома, — меня всегда тошнит… от сладкого.

Гости намек поняли правильно, и перешли к делу.

«Дело» стало напротив меня и начало склонять… Сначала попыталось склонить к гостеванию, пока «мой неполный, поспешный брак» не аннулируется, причем мое мнение по поводу этого самого «неполного» никого не интересовало. Потом склонение перешло к горизонтально-сожительной стадии, пока мой «сосуд будущего материнства» будут усиленно готовить. Вопрос: к чему готовить и собственно, каким образом? Хотя о способе как раз у меня были подозрения. Третье склонение сводилось к последующему, после подготовительно-развратной стадии, замужеству и перенаправлении, выбитых моим отцом преференций, в мое приданное. То есть, грубо говоря, оформить все уступки не договором между ракшасами и демонами, а брачным его заменителем. О том, как потом все эти условия могут быть не выполненными, даже мне, ничего не смыслящей в юриспруденции, были ясны.

Грубить… хотелось… очень сильно. Так же как и побить, разбить, оторвать… Чувствовалось — еще чуть-чуть и кому-то — как говорит наша Заня — «будут вилы».

Не знаю, как Белет сдержался, честное слово. Просто осознавалось — для некоторых, отдельно взятых, ракшасов наступают тяжелые времена. Самой же пришлось усилием воли давить в себе кровожадные порывы, отгонять не менее кровавые сценки с участием мной-демоницей и изощряться в словесных нематерных (хотя очень хотелось, поверьте) конструкциях, отказываясь от оказанной мне «чести».

Наши незванчики принимать отказ, по понятным причинам, не хотели и, всячески словоблудя, катали одну и туже пластинку на разные стороны. В общем, не знаю, чем бы это все закончилось, не появись раздраженный папа. Он долго раздумывать не стал — поинтересовался причинами неожиданного визита у тех, кто уже четыре часа как должен был присутствовать у себя дома. А узнав, послал… их домой с наилучшими пожеланиями, сославшись на мой все еще «ослабленный» организм.

Это был первый раз, когда прабабка признала, что внучатый зять у нее «ничего так». Папуля от такой похвалы зарделся, аки маков цвет, и сообщил, что она его просто еще не разглядела. За что получил ехидный женский хмык. Можно сказать, в нашем семейном противостоянии наметился сдвиг на пути к примирению. Да-а-а, всего-то пришлось подождать каких-то сто тридцать лет.

На этом потрясения не закончились — прибыл дед. Ага, тот самый «рогатый, безрогий скот». Не сам… А в компании. После представления нового неожиданного родственника прабабка упала в кресло и затребовала кофе… с коньяком. О пропорциях, я думаю, вы уже и сами догадались. Подспудно возник еще один вопрос (на этот раз мысленный): а кто собственно, у кого рецептик брал?

В общем, бабулю тоже понять можно — не каждый день тебе сообщают, что все ведьмы… мм… сестры… в какой-то мере. А освоение магически потоков одаренными стало возможным после стопроцентного каннибализма. Потому что, как бы кто чего не говорил, а рыжий проходимец Локи изначально был таким же человеком, как и все остальные.

Но и это не все сюрпризы, по крайней мере, для меня. Ну, или не только, судя по ошарашенной физиономии отца.

Поначалу даже я не обратила на это внимания, будучи полностью увлеченной разборками престарелой почетной шабашницы и Локи. Прабабка, молодец, в выражениях не стеснялась и крыла почем есть новоявленного родственника, не стесняясь в выражения и давая себе высказаться после почти-часового воздержания в присутствии ракшасового семейства. Все же крыть матом — не самый лучший способ в только, что восстановившихся дипломатических отношениях.

Нецензурно, по-родственному рассказывать, где она видела и то родство, и того кто в ее дальние родственники метит, не глядя на заслуги и регалии, было практически правильно… даже как-то душевно, с огоньком.

Вот тогда-то я и приметила в первый раз, как дедуля подобрался, увидев начавшийся откровенный флирт со стороны рыжего поганца к нашей воинствующей даме. Сначала такое поведение воспринялось подспудным желанием защитить члена семьи, даже если ты с этим самым «членом» грызешься при каждой встрече, как кошка с собакой. Но потом…

Ну, вот совсем это не похоже на простой защитнический рефлекс старшего родственника. Скорее собственнический. Прабабке Секлете, правда, тоже надо отдать должное, осаду она выдержала с честью и почти не повелась на заигрывания. За это «почти» я ее осуждать никак не собиралась — все же дед мой, умер давно, а второй муж на ее горизонте так и не наблюдается. Но вот сама кандидатура…

Такой же голову ей вскружит — мужик хитрый, умный — прабабкин типаж, однозначно — а потом и бросит с разбитым сердцем. Что такое трагически страдающая ведьма, вам лучше не знать. А уж ведьма такой силы и опыта… глобальный катаклизм не иначе.

И не только для всей нашей семьи, но и для мира в целом. Потому что если мы за годы практики научились отбиваться от ее настырного вмешательства в наши судьбы, то у остального мира — нет никаких шансов. Сия деятельная особа еще покажет всем «мать, какого-то Кузьмы», как переводили американские журналисты Хрущевскую «кузькину мать».

Так вот, сначала дед бесцеремонно оттеснил подопечного, прямым текстом заставив того обратить свое внимание на меня, а потом в своей извечной издевательско-доставательской манере начал пикироваться с бабулей, полностью переключив ее внимание на себя.

И все бы ничего, но… Бабуля после десяти минут общения начала вести себя… мм… неадекватно (для нее) — краснеть, смущаться и еще больше дерзить. Нет, я, конечно, осознавала, что дедуля также — чисто теоретически — подходит под определение бабулиного типажа мужского идеала, но… вот как-то вообще в голове не укладывался такой поворот событий. Ведь столько лет прошло в баталиях и скандалах! И вообще…

В нашей семье уже давно распределены роли. Все к ним привыкли и соответствовали. Эти двое всегда были заклятыми соперниками. Везде и во всем. Так что же изменилось? Или как говорят, от ненависти до любви один шаг? Бред, конечно. А по отношению к бабуле двойной бред.

Это ж кремень! О ее острые, твердокаменные грани, не один воздыхатель сломал женитьбу-предполагающие планы. А тут… дед. Законченный холостяк и враг номер один во всех ее семейно-устраивательных начинаниях. Не, бред. Ни за что не поверю! Что-то тут совсем другое. Решили объединиться в коалицию и «дружить» против кого-то третьего?

Придя к таким выводам, посмотрела на отца. Судя по его скептическому выражению лица, он пришел к таким же выводам. Ладно, обо всех этих новых загадках подумаю позже, а пока стоит решить, куда определить Локи и как начать его подрывную деятельность, в смысле организовать представительскую работу. О чем и повела разговор.

Потихоньку к нам стали подтягиваться и другие, вступая в дискуссию и пытаясь определить с чего лучше начать.

В первую очередь стоило бы представить всему магическому бомонду. А лучше бабули этого никто не сделает (деду такое мое уточнение точно не понравилось, но с этим я разберусь потом). Не один год держащая всю магическую вольницу города и окрестностей в ежовых рукавицах, она как никто другой знала, кого позвать, что сказать и о чем умолчать.

Споров было много и не всегда по теме. Не раз и не два в пылу наша импровизированная шайка-лейка переходила на личности, в самых ехидных выражениях высказывая мнение по тому или иному вопросу. К итогу первого «дня переговоров» единогласно было принято решение только по одному вопросу — сообщать общественности о так называемом отцовстве этого обожествлённого прохиндея всему ведьмовско-колдовскому контингенту, не стоит.

Нечего давать рыжему повод для узаконенной узурпации власти (кто его знает, до чего еще додумается предприимчивый «родственник»). Нам еще не хватало, в верхнем мире получить эдакого царька всея магического мира. Так что, хоть Локи и возражал, но магическая клятва скрепленная кровью и обусловленная таким количеством условий, не оставила ни малейшего шанса на манипуляции. Хотя, с этим товарищем ухо всегда надо держать востро.

Закончить толком наше импровизированное заседание нам не дали. Сюрпризы не закончились и к прабабке в усадьбу нагрянул дракон. Леший, до сего момента подглядывавший за нами в окно, увидев его, всполошился и кинулся в лес, вымахивая платочками так хорошо знакомый знак «sos» и готовности к эвакуации — раздраженный дракон для леса похуже спички в руках неразумного дитяти. Спички можно отобрать, а вот драконий огненный плевок никуда не денешь. А я прям, заностальгировала, раньше эвакуационные учения только с нашим прибытием проводились.

Какие я танцы с бубном вокруг братца выплясывала — это отдельный разговор. Факт оставался фактом — прабабкину усадьбу спасти удалось. Правда, при этом мне пришлось выслушать тону нареканий о безалаберности (ага, позабытые обязательства по занятиям с Лилит и Тришей, как раз об этом и свидетельствуют), обвинений в безответственности — болящей девушке в моем положении надобно было лежать безвылазно в кровати, а не приемный день устраивать и — главное! — уйму возмущений, почему он(!), мой старший брат, узнает о том, что я пришла в себя, последним и от совершенно посторонних личностей (ракшасы не упустили возможность сделать пакость и расписали все в красках Мушрушу, когда забирали из Шеола свою свиту. Чтоб им эмансипация в женские массы прилетела и так там и осталась!).

Мне было стыдно, честно. В чем и повинилась… но ракшасам очередную пакость не прощу. Просто отложу в долгий ящик — когда-нибудь и вспомнится, в подходящий моменту, случай.

В момент, когда все, наконец, успокоились и никто никого уже не «убивал», я вдруг поняла, насколько сильно устала. Не знаю как, но молчаливо маячивший, до сего момента за моей спиной Белет неожиданно подхватил на руки и потащил обратно в, с детства знакомую, комнату, в которой десятилетиями ничего не менялось, кроме размеров кровати, конечно.

Душу неожиданно накрыло такое чувство тепла… искренней благодарности, что даже слезы на глазах выступили. Что-то в последнее время я стала слишком чувствительна ко всяким таким вещам.

Уложили в кровать меня споро. Непривычно суетящаяся вокруг меня прабабка, пытаясь скрыть виноватый взгляд, нарочито сурово ворчала, о безмозглых девицах так и лезущих «не понять куда», не выздоровев окончательно. Потом ворчание перешло на окружающих, обвиняя в намерении «уморить кровинушку» своими делами. Дальше… дальше я уже просто не слышала. А сыто, после наскоро скормленного мне ужина, сонно посапывала.

И так это было хорошо и уютно, особенно ощущая себя под горячим боком, рядом со знакомо пахнущей шеей моего демона. Вот она, мечта ведьмина! Уют, теплая постель, сытый желудок и любимый муж — ну-у-у, почти муж — под боком!

А дальше начались суровые будни. Только вышло, что будни для всех, а суровые только для меня. Почему так, сама не знаю.

Из прабабкиного дома меня утащили буквально на следующий день, несмотря на все ее сопротивленческие действия. Никакие уговоры «покормить-напоить-спать-уложить» не подействовали. Честно говоря, мне такая программа-минимум тоже не была особенно привлекательна, потому как если следовать ей — то уже через пару месяцев вместо меня в прабабкиной усадьбе присутствовала бы бочка на ножках. Так что я своему утаскиванию нисколько не препятствовала, а даже помогала по мере сил.

Вообще поражало такое переменчивое ко мне отношение со стороны старшей родственницы. А судя по предыдущим наблюдениям, возникал вопрос: кто был целью этого сострадальческого демарша? Я, как приболевшая правнучка, или я, как повод чаще видеть у себя деда? Все же наша родовая Бесовская гордость вряд ли позволила бы бабуле напрямую, без танцев вокруг да около, пригласить его заглядывать к ней просто так.

Или же, как вариант, присутствовала третья причина — многоуважаемой Секлете Мифодиевне на попечение в перевоспитательных целях оставляли Локи (заранее сочувствую всем ее домашним). Правда, прабабка сопротивлялась недолго — ровно до того момента, как дед пообещал личный ежедневный контроль своего подопечного (теперь сочувствие переметнулось на сторону Локи. Эти двое — смерть всему мозгосодержащему. В смысле — мозг вынесут и не заметят). Ох, чую что-то оно будет!

А пока, меня возвернули взад, в смысле домой, и принялись издеваться.

В общем, началось. Нет, не так. «Началось» на следующий день, а сначала меня зачем-то потащили к местному лекарю Повелителя. Для знакомства, ага. Можно подумать, раньше мы были совершенно не знакомы. Ну что сказать, познакомились еще раз, да.

Посидели в гостиной замка. Попили чаю. Поговорили о том, о сем и… все. А к чему, почему, отчего… не пойму. И знаете, вот злит, когда все вокруг, что-то знают и не говорят. Поневоле начинаешь ощущать себя смертельно больной, от которой это скрывают. Папа вообще отделался милой оговоркой «заботы о здоровье будущей… мм… соправительницы».

У меня после такой фразочки волосьё на голове дыбом встало. Он там что-то еще вещал об ответственности, обязанностях и соответствии статусу, но все это как-то мимо моих ушей летело. Я вдруг в полной мере осознала произошедшую со мной «катастрофу» власте-приобретения. В общем, остаток дня, как в тумане, ответы на вопросы невпопад и Белет, все время рядом и держащий за руку.

Приятно, черт возьми. Когда близкие рядом — всегда легче перенести всяческие стрессы и потрясения.

Потом объявилась Аграт. Разговаривали долго. Я сама ее позвала, после того как отец ушел. К сожалению и я, и она понимали, что дальнейшее мое присутствие в институте невозможно по нескольким причинам. Основная из них состояла в том, что у меня банально не хватало на все времени при том плотном обучательном графике, который совместно составили мы с отцом и братом.

В общем, мое недолгое кураторство в ШИДе закончилось. Остальные группы передавались в руки Кроули, но с четкими наставлениями следовать уже начатой программе — результаты практики впечатляли и чувствовалось, что мои «реформы» пошли на пользу студентам. С Аграт же у нас был предварительный устный договор о намерениях в дальнейшем продолжить мои ознакомительные лекции будущим выпускникам, а также консультации и подготовка к первому выходу в верхний мир.

А вот после этого и начались они, эти самые «суровые». Хорошо, хоть только дни.

Ночи проходили в нежности и ласке, сменяющимися, страстью. Казалось, что с каждым разом любовь к данному демону разгоралась внутри меня все ярче, горячей лавой разливаясь по венам, согревая душу, даря счастье, создавая четкое ощущение бесконечного полета…

А дни превращались в тихий ад. Ад в АДу это что-то.

Я опять вернулась в приемную к отцу. К сожалению, в этот раз временно. Несколько часов проводила, разбирая бумаги, совещаясь с отцом, составляя расписания встреч и готовя очередные указы на подпись.

По обоюдному согласию обязанности у нас после подписания всех бумаг будут поделены. Мне отдавались на откуп вопросы брака и семьи в темной стороне Шеола, охрана здоровья населения, а также управление всей женской ее половиной.

Хотела Аграт бабскую империю? Что ж, получите и распишитесь. Будет у меня, аки коза носиться, утрясая женские дрязги, да.

Дальше меня, под присмотром Белета, на нижние этажи в защищенные спортивные залы для персонала АДа, утаскивала Триша. Крутить она меня уже так не скручивала, но… отработка хватов, ударов и защитных блоков, имея в одной руке непомерных размеров сковороду, а в другой тоже совсем не маленькую скалку, давалась нелегко.

После приходил мой «ужас, летящий на крыльях ночи». Лилит в компании Руша. Первая меня мучила медитациями, концентрациями и бесчисленным количеством смены трансформации. Кстати, по поводу полетов — этому она меня теперь тоже учила.

Большие кожистые крылья за спиной — это, конечно, красиво, но… Кто б знал, как после многочасовых тренировок и пробных полетов под высоким потолком, выворачивает от боли мышцы спины. Оказалось — по версии бабы Лили — крылья были еще одним элементом, определяющим мой статус. Во всей этой ситуации радовало одно — теперь не только мой чешуехвостый брат может летать.

Сами крылья полностью во всей красе я смогла рассмотреть как раз именно в этом тренировочном зале, три стены которого имели зеркальную поверхность.

И знаете, что? Они красивые (крылья, я имею в виду). Темные, почти черные с маленькими вкраплениями мелких чешуек всех оттенков синего и голубого. В свете магических ламп помещения, конечно, не так заметно, но… я уверена — на солнце они будут искрить и переливаться ярче всех красок неба.

И, я надеюсь, мне все же удастся посмотреть на это… там… наверху.

Второй же «учитель-мучитель» — сын такой-то драконьей матери — да простят меня все мамы на свете скопом! — вынимал из меня душу, пытаясь выбить до состояния рефлекса возможность огнеплевания в обеих моих ипостасях.

И если в копытно-рогатом состоянии это провернуть было легко, то в своем обычном, ведьмовском, обличии часто вспоминался совсем замечательный напиток вавилонских драконов, который строго-настрого запретили мне давать. Изверг! Если не для дела, то хотя бы для душевного расслабления мог бы и поделиться!

К концу экзекуций уже просто хотелось упасть и не вставать, но кто бы мне дал? Баба Лиля начинала меня доставать последними приготовлениями к свадьбе. Из серии: «попробуй сто и один кусок свадебного торта и определи нужный!», «Подбери салфетки, посуду, столовые приборы и цвета свадебного убранства!». И еще, и еще, и еще…

В общем, к вечеру я висела тряпочкой на плече у Белета. Эта зараза — нет, чтоб меня пожалеть! — решила все контролировать, а потому перенесла в мой персональный физкультурно-пыточный зал свой стол, кресло и устроил себе там кабинет на выезде.

Вот так и сидел, писал, принимал посетителей, ругал подчиненных под звуки моего избиения, называемого тренировками. Потом, закидывал на плечо и… уносил домой.

И вот никогда бы ему не простила такого к себе отношения, если бы не массаж. Народ, если бы вы знали, как он умеет делать массаж — вы бы меня убили только за одну возможность побывать в такие моменты на моем месте!

Каждая косточка, каждая связка и мышца просто плавилась под его умелыми пальцами. К концу сеанса я чувствовала себя заново рожденной. И была бы полностью счастлива, если бы не одно «но» — я ужасно соскучилась по маме.

И не только по ней. Вся моя шебутная, взрывоопасная семейка, даже вредная Тинка, всегда были для меня своим, особым, незыблемым. Тем, что всегда имело в душе свое место, а на уровне подсознания присутствовала уверенность бесконечной вечности их присутствия в моей жизни. Моя семья всегда дарила мне чувство защищенности. Чувство единства. И теперь, когда калейдоскоп событий в моей жизни менялся с головокружительной скоростью, когда череда событий не давала остановиться, передохнуть и все обдумать — мне не хватало своей семьи и тех самых чувств.

Нет, я не скажу, что с Белетом я чувствовала себя одиноко — это не так. Просто, муж с приставкой «почти», даже такой замечательный, как мой, никогда не сможет заменить родительского тепла и родственного участия.

Мне так много нужно было рассказать маме. Столько всего нужно было сообщить. И так мечталось побыстрее показать свою новую ипостась… До слез просто.

В общем, меня начала периодически одолевать меланхолия. И в такие моменты мало что могло меня порадовать. Первым забил тревогу Белет, притащив однажды к ужину «для деликатного» разговора Мушруша.

Дракон блюда похвалил, сразу после трапезы не слинял и потащил меня из столовой в гостиную.

В этот раз нас с ним никто не сопровождал, двери в комнату сразу за нами плотно закрылись, но сомнений никаких не было — Гаап и Белет там же, под дверью и караулят. Хорошо, если не подслушивают.

— Ну, рассказывай! — меня подхватили на руки и, так же прижимая к себе, устроились в кресле, — Поведай своему старшему братцу о свои печалях.

Хитрая улыбка озарила его лицо.

— Да, собственно рассказывать-то и нечего, — дернула плечом, — все по-старому… просто… навалилось все как-то сразу — не разгрести… и… — последнее выдала совсем уже шепотом, — по своим соскучилась сильно.

— Всего-то?

— Что б ты понимал! — его слова заставили меня вскинуться, — Мы всегда были вместе! Я и Тинка из-за этого даже не хотели обзаводиться собственными домами. Хотели, чтобы семья всегда была рядом!

Возмущенно посмотрела на брата и осеклась. Столько боли и тоски было в его глаза. Столько скрытого отчаяния… Дура! Как есть дура бессовестная!

— Прости, — обняв его за шею, прижала к себе и быстро зашептала, — прости меня, пожалуйста. Не хотела, честно… Я дура, да? Ты у меня есть. И ты также моя семья. И не только моя. А я у тебя тоже есть, да?

Дракон, ткнувшись носом мне в шею, шумно вздохнул, прижал покрепче и так и держал.

— Ты не дура, — невеселые нотки четко прозвучали в приглушенном голосе, — просто я так часто забываю, что мое, скажем так, «детство» уже закончилось и надо заботиться о младшей сестре.

— Ты заботишься, — горячо заверила я, — у меня никогда не было старшего брата. А я ведь так мечтала… — невольная усмешка проскользнула на губах, — иметь старшую сестру или старшего брата — это две большие разницы. С тобой не приходится устраивать бой за свою новую косметику. Ты никогда не попросишь у меня дать поносить платье-туфли-кофточку-юбочку. Не надо отбивать с боем свой новый лифчик, утверждая, что это не твой размерчик. По утрам не возникает никакого желания вцепиться тебе в… «длинные космы» и расцарапать противную рожу…

— Да-да, я понял, — подрагивающие плечи дали знать, что тоска опять была загнана в самые дальние уголочки его души, — у владения в личном пользовании старшим братом тоже имеются свои преимущества.

— А то! — ободряюще хмыкнула я, — у меня же не жизнь была, а один сплошной стресс. Попробуй защити свою свободу и личное пространство, когда у тебя еще двенадцать сестер с во-о-от такенным любопытным носом.

— Кто бы говорил о носе и любопытстве, — драконий глаз мне подмигнул.

— Ну, так я ж говорю — семейная черта, ага, — и постаралась обнять брата покрепче за шею.

— Задушишь, — шутливо прохрипели мне. Я, конечно, не поверила, но хватку немного ослабила, а то кто их поймет силы эти, недавно появившиеся и совсем мною не изученные.

Уже не давящее, а какое-то уютное молчание, установившееся в комнате, не хотелось прерывать. Оказывается, это так приятно почувствовать себя младшей сестрой, имеющей старшего брата. Когда можно устроится у него на коленях и поведать с своих горестях… Да, понимаю, глупо думать о таки вещах сто двадцатипятилетней девице, но все же…

— Так, что все-таки у тебя произошло? — я невольно дернула плечом.

— Понимаешь, я действительно соскучилась по своим. Мы редко расставались так надолго. Ну-у-у и, хотелось бы поговорить с мамой. Я, конечно, девочка достаточно взрослая для того, чтобы мне объясняли, что будет делать муж в первую брачную ночь со мной… — Руш хихикнул так, что пришлось его ткнуть кулачком в бок, — не опошляй пошляк мою тебе исповедь… — и продолжила уже серьезно, — просто предсвадебный невестин мандраж еще никто не отменял. Да и вообще, я после всех этих встрясок сильно нервная стала. Настроение скачет. Вот и хотела пообщаться с мамой и бабушкой, чтоб определиться в происходящем и нужный сбор травок себе подготовить. А то скоро так буду на всех бросаться, что даже не-совсем-муж сбежит раньше свадьбы.

— Ну, этот вряд ли уже сбежит, — мне достался странный взгляд, но объяснять больше ничего не пожелали, — с мамой у тебя до свадьбы наверняка не получится встретиться, сама понимаешь… — понимаю. С моим нестабильным фоном и вспышками на ауре просто так погулять не выйдешь, — поэтому… пиши письмо или, если хочешь, я ей все на словах передам.

Сообщение, что я своих сейчас не увижу все равно откровенно расстроило, хоть я и понимала причину — от этого становилось не легче. Надо все же что-то придумать… потом… попозже…

— Ну, не куксись, а, — меня легонько толкнули в плечо, — скажи, чего тебе сейчас бы больше всего хотелось вкусненького и я тебе оттуда сегодня-завтра это принесу, а?

Вкусненького. Мне много чего хочется, всего и не перечислишь… хотя-я-я… а, ладно, пусть достает!

— Лукум хочу и пахлаву, а еще маминых хрустиков, от слабосоленой семги бы не отказалась… и икры красной… много, ага… — я неожиданно поняла, что очень много захотела, так что пришлось Мушрушу все это записывать, сверять и клятвенно обещаться, что все будет в лучшем виде.

Нет, вы не подумайте ничего такого, кормят меня в Шеоле отлично, можно сказать на убой. Но иногда так хочется того, что там и в помине нет — просто потому, что оно там не растет. И да, если бы я озадачила этим своего демона, он бы тоже мог это вполне быстро доставить, но… Я вдруг поняла, что за всеми своими перипетиями забыла насколько дракону здесь одиноко — значит, стоило исправить сложившуюся ситуацию и просто дать ему возможность заботиться о ком-то (обо мне то есть) и чувствовать себя нужным. Надо ему так голову забить заботами, чтобы думать о чем-то еще просто не оставалось времени.

Иногда необходимость заботы о ком-то другом дает больше стимула для жизни, чем все блага мира. В общем, я решила озадачить братца по полной, чтобы не расслаблялся и голову дурным не забивал.

Так мы и сидели вдвоем в одном кресле еще минут тридцать, почти не разговаривая и даря друг другу уют и тепло. То самое человеческое тепло, которое греет сердце и душу. Хотя от человеков у нас обоих мало что присутствует.

В голове в это время мелькала все чаще навязчивая идея о женитьбе брата. Все же ему давно пора искать себе пару. Вот только где? У бабы Зоси? Так я еще не знаю, что там случилось с его прошлой невестой, из какого она клана и жива ли она до сих пор? Кажется, я знаю, чем себя озадачить дополнительно на будущее. Но это все потом. Не сегодня.