Дело о золотом Купидоне

Последние подсказки

Рано утром, едва выйдя из своего дома, он сразу же направился в сторону Королевской улицы. Его путь снова лежал на Дорогу роз.

Королевский парфюмер был уже на ногах. Более того, слуга, принимавший в нижнем зале плащ гостя, сообщил, что его хозяин в своей лаборатории, однако, заверил, что немедленно сообщит ему о том, что к нему явился граф де Лорм. Пока он ходил в лабораторию с докладом, другой лакей проводил Марка в уютную гостиную на втором этаже, где на столике возле камина стоял хрустальный кувшин, наполненный вином красивого лилового оттенка. Рядом стояли два кубка, и лакей предложил ему присесть и выпить вина. Марк отказался и подошёл к окну, чтоб осмотреть сад, расположенный в узком дворике за домом. Впрочем, это был скорее огородик, где яркие цветы и пышно зеленеющие травы были высажены на небольших ухоженных грядках. Наверно там де Байе выращивал растения, из которых делал свои знаменитые духи.

Вскоре позади раздались шаги, и Марк обернулся. Де Байе на ходу застёгивал свой нарядный камзол, его волосы были слегка встрёпаны, а во взгляде читалась тревога. При этом Марк почувствовал витающий вокруг него аромат розмарина и пряной гвоздики, из чего сделал вывод, что парфюмер работает над мужскими духами.

— Простите, что побеспокоил вас так рано, ваша милость, — произнёс Марк, отходя от окна. — У меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые помогут пролить свет на обстоятельства, пока остающиеся для меня в тени.

— Вы выяснили, что произошло с этим несчастным? — спросил де Байе, жестом приглашая его присесть в кресло у столика. — И та записка… Я был потрясён, когда увидел её в руках вашего помощника! Если б я сам лично не бросил её в огонь, то был бы уверен, что это та самая записка.

— Просто её заново написала та же самая особа, что и в первый раз, — кивнул Марк, садясь.

— Значит, вы нашли того, кто её написал? — обрадовался де Байе. — И знаете, что Анжелика здесь не при чём!

— Именно так. Я знаю почти всё, но кое-что мне пока не понятно.

— И вы выяснили отчего умер де Лапорт? — не унимался королевский парфюмер. — Его отравили? В моём доме или раньше?

— В вашем доме, и даже в комнате вашей дочери.

— Но как?

— Вы когда-нибудь слышали о «Штандарте Кальдерона»?

— Нет, — покачал головой виконт.

— Подумайте ещё раз. Это очень необычный яд из трёх компонентов, которые сами по себе совершенно безвредны.

— Не припомню! Хотя… Отец что-то рассказывал, — он снова задумался, потом его лицо на миг просветлело, а следом на нём появилась тревога и, наконец, ужас. — Нет, нет! — отчаянно замотал головой он. — Это не я, не мы, поверьте! Мне и в голову бы не пришло…

— Я вас ни в чём не обвиняю, — успокоил его Марк. — Мне уже известно кто и зачем это сделал. Но я не понимаю, как преступник узнал о том, что в вашем доме уже имеются два секретных ингредиента этого яда.

— Ну, — виконт немного успокоился и покосился на кувшин с лавандовым вином, — если вы имеете в виду красный тмин, то это вовсе не секретный ингредиент нашего вина. Видите ли, в нашей семье используется основной алкорский рецепт, который традиционно включает в себя красный тмин. Мой дед был родом из приграничного города. Там совсем рядом расположены целые поля лаванды, которую выращивают алкорцы. Они делают вино и развозят его по всему королевству. Дед любил это вино, он устроил в своём загородном поместье небольшую плантацию лаванды и сначала делал вино по алкорскому рецепту. У этого растения очень резкий аромат, и чтоб смягчить его, добавляют красный тмин. Уже позже он добавил в рецепт сок белого винограда, а также масла иссопа и тимьяна, которые и являются нашими тайными добавками. Именно они придают вину неподражаемый тонкий аромат.

— Значит, в любое лавандовое вино добавляют красный тмин? — уточнил Марк.

— Да, это традиционный рецепт. В Сен-Марко лавандовое вино не пользуется спросом, многим не понятен его вкус, но алкорцы очень любят этот напиток, и, насколько мне известно, в него всегда добавляют красный тмин. И в то, которое привозят в город виноторговцы, тоже. Это не секрет! Красный тмин очень популярная пряность! Её добавляют в сладости, в букет специй для копчения мяса, его масло используется для ароматизации мыла, помады и часто входит в состав духов.

— Значит, этот компонент яда можно было раздобыть и подсунуть жертве без труда, — задумчиво кивнул Марк. — А что вы скажете о мускусе белого бобра?

— Он довольно дорог и раздобыть его сложнее, — с готовностью ответил виконт. — Но для нужд алкорских парфюмеров этого зверька разводят в болотистых низинах неподалёку от луара. Там даже научились получать мускус, не убивая бобров, но держат этот метод в строжайшем секрете. Мой дед тоже разводил белых бобров, и у него был свой источник этого драгоценного вещества. Собственно, благодаря ему он и стал королевским парфюмером! — в голосе де Байе теперь звучало воодушевление, и он мечтательно улыбнулся. — В то время появление духов с этим волшебным ароматом наделало много шума при дворе! Все хотели иметь такие и тратили на это огромные деньги! Никто не знал, как получают мускус, и дед, чтоб не смущать чувствительных дам, называл его божественным эликсиром красоты. У него отбоя не было от желающих купить такие духи! Мускус добавляли в притирания, помаду и даже румяна! Клиенток было так много, что ему пришлось нанять двух аптекарей, которые по его рецептам делали такие смеси, но и они, естественно, не знали об источнике божественного эликсира.

— Вы имеете в виду, что помаду с этим веществом делали и обычные аптекари?

— Только те, кого нанял мой дед, — уточнил виконт. — Они были очень опытными и работали аккуратно, причём давали клятву, что не станут изменять рецептуру и выдавать секреты изготовления этих мазей. Их привлечение было необходимо. Дед не смог бы удовлетворить возникший спрос, если б всё делал один. Он сам изготавливал духи и другие косметические средства только для королевы, принцесс и старших фрейлин. Но в городе было множество других, не столь богатых и именитых дам, которые тоже желали благоухать божественным эликсиром! Духи были страшно дороги, но вот помада и румяна могла себе позволить даже супруга или дочь богатого купца.

— Придворные дамы тоже покупали их у аптекарей?

— Да! При короле Франциске дам при дворе было не меньше, чем сейчас! И те аптекари трудились в поте лица, смешивая мази по рецептам деда! Они продавали их сами, но большую часть вырученных денег отдавали деду за материалы и рецепт.

— А можно ли сейчас узнать, какие помады они изготавливали и продавали в то время?

Де Байе задумался и уверенно кивнул.

— Прописи деда до сих пор хранятся в сейфе моего кабинета. Хотите взглянуть?

Не дожидаясь ответа, он поднялся и вышел из гостиной, но вскоре вернулся и подал Марку потрёпанную тетрадь, кожаная обложка которой была покрыта пятнами. Марк пролистал её и сразу же ощутил исходящие от неё ароматы, которые не выветрились за несколько десятилетий.

— Есть ли здесь рецепт помады персикового цвета с ароматом фиалок? — спросил он.

— Вполне возможно, — парфюмер взял протянутую им тетрадь и быстро пролистал её. — Вот! Эта помада называлась «Лесная дева». Она вполне подошла бы золотоволосой и белокожей юной девице с зелёными или голубыми глазами!

— И эту помаду тоже изготавливали и продавали аптекари?

— Конечно!

— А могло ли быть так, что дама, купившая её, не знала о том, что в её состав входит божественный эликсир?

— Нет! Судя по рецепту, в эту помаду на две унции экстракта фиалок добавлена целая капля мускуса. Это очень много, потому эта помада была дорогой, на порядок дороже любой другой помады, и заплатить такие деньги за неё могла только дама, которая отчаянно хотела, чтоб от её губ пахло божественным эликсиром!

— Вот оно как… — задумчиво кивнул Марк. — Но как же случилось, что этот божественный эликсир вышел из употребления?

— Да именно из-за той странной истории, — печально улыбнулся де Байе. — Дед не хотел, чтоб все узнали о том, что божественный эликсир является компонентом яда и, более того, добывается из… не совсем приличного места у какой-то там водяной крысы, пусть даже большой и белой. Он к тому времени уже обогатился и занял пост королевского парфюмера. Божественный эликсир сыграл свою роль и, по сути, был уже не нужен. Дед перестал использовать его, и начал составлять для каждой принцессы и фрейлины цветочные ароматы, сочетавшиеся с их внешними и личными качествами. Новая мода быстро вытеснила прежнюю, нанятые им аптекари распродали остатки своего товара и занялись изготовлением собственных духов, став парфюмерами. И через несколько лет от божественного бальзама остались лишь воспоминания, которые затем рассеялись, как не слишком стойкий аромат дешёвых духов. Я вспомнил о нём не так давно, и решил сделать духи по рецепту своего деда, чтоб подарить их Анжелике. Теперь, когда у нас мир с алкорцами, мне не составило труда купить у них небольшое количество мускуса. Его аромат уже давно забыт, но он всё так же кружит головы женщинам и сводит с ума мужчин. Зная, с какой конкуренцией придётся столкнуться моей дочери при дворе, я решил вооружить её нашим секретным оружием. Но если теперь кто-то узнает о том, что представляет собой самый важный ингредиент её духов, — он как-то очень внимательно взглянул на Марка, но тот только пожал плечами.

— Я не собираюсь раскрывать кому-то вашу тайну, разве что королю, давшему мне поручение разобраться с этим делом. Однако если преступник предстанет перед судом и процесс будет публичным, это тоже станет предметом разбирательства, а значит, и огласки.

— А могу ли я попросить короля провести этот суд за закрытыми дверями? — с надеждой спросил парфюмер.

— Попытайтесь, — улыбнулся Марк. — Я не стану возражать.

— Я попробую, — пробормотал де Байе. — Я ещё чем-то могу вам помочь?

— Ещё пара вопросов и я перестану отвлекать вас от ваших занятий. Скажите, вы знакомы с графиней де Сюржер?

— Конечно! — воскликнул он, немного удивлённый его вопросом. — Она заказывала мне духи, насколько я помню, в их составе был бергамот, фиалковый корень и аир. Раньше она пользовалась более нежным ароматом, но должность чтицы короля потребовала некоторых изменений. Ах, да, я понял! Это связано с её воспитанницей, которая тоже мечтает стать королевой! Да, с тех пор как завязалась эта борьба красавиц, мы с графиней как-то перестали общаться. Впрочем, она всё равно теперь очень редко бывает при дворе.

— Она когда-нибудь посещала ваш дом?

— Она бывала на каких-то пирах, на которые мы приглашали фрейлин и дам, приближённых к королеве. Постойте, я вспомнил! Когда родилась Анжелика, и её высочество леди Евлалия зашла поздравить нас, её сопровождала графиня де Сюржер. Герцогиня тогда даже прошла со своими дамами в детскую, чтоб посмотреть на малышку, и лично повесила на её колыбель ленту фрейлины, как знак расположения.

— А где тогда находилась детская?

— В тех же комнатах, где живёт Анжелика теперь! Это старый дом, здесь всё остаётся, как было, в том числе и традиции. Супруги, дочери и сыновья, если они есть, занимают одни и те же покои.

— И гобелены годами висят на одних и тех же местах? — улыбнулся Марк.

— Конечно! — рассмеялся де Байе. — Зачем их куда-то перевешивать, если они уже приросли к стенам?

Покинув его дом, Марк в задумчивости остановился и посмотрел в небо. Близилась вторая половина дня, и уже налившийся сочной синевой небосвод затягивали тяжёлые низкие тучи.

— Похоже, к вечеру будет дождь, — услышал он голос Эдама и обернулся. Оруженосец стоял рядом, с тем же вниманием разглядывая постепенно темнеющие небеса. — Куда мы идём, ваше сиятельство?

— Я закончил расследование, — ответил Марк. — Я знаю, как был убит де Лапорт, кем и почему. Но имеющиеся у меня доказательства указывают на другого человека, который, скорее всего, поплатится за свою доверчивость и проявление благородства.

— Но этого нельзя допустить! — запротестовал юноша. — Это несправедливо! За преступление должны отвечать те, кто его совершил! А невиновные не должны страдать!

— Верно.

Налетевший порыв ветра ударил Марка в лицо. Он поднял полы его плаща и растрепал локоны. Но барон продолжал стоять в раздумье, а потом повернулся и взглянул в сторону узкого переулка, ведущего на улицу принцессы Оливии.

— Ладно, — пробормотал он. — Пожалуй, стоит попробовать. А если не получится, то я, по крайней мере, смогу утешить свою совесть тем, что хотя бы попытался.

И он решительно зашагал туда, а за ним поспешили его оруженосцы.