Дело о демоническом коте

Смерть Анриет Сове

— Меня зовут Матье Бонен, — представился здоровяк, когда Марк вышел из камеры. — Я капитан стражи славного города Ранкура, и ты будешь моим гостем. Идём!

И развернувшись, он потопал в сторону противоположную той, куда ушли господа. Марк прошёл за ним по тёмному коридору. Темница была небольшой, и вскоре они оказались в сводчатых помещениях какого-то склада, где у стен громоздились ряды бочек и ящиков, а потом вошли в помещение казармы.

В просторном зале с низким потолком рядами тянулись широкие помосты, на которых были постелены набитые сеном тюфяки и лежали сложенные стопкой одеяла. В центре стоял длинный широкий стол со скамьями по обе стороны. В глубине зала виднелся камин, который в этот час был холоден.

— Твоё место вон там! — капитан ткнул толстым пальцем в тёмный угол, где было свободное место на помосте. — Извини, у нас нет отдельных покоев для графа.

— Я догадался, — кивнул Марк. — Где я могу умыться и привести себя в порядок?

— В прачечной. Жислен, проводи его.

Один из стражников, высокий, худой и конопатый тут же поманил гостя за собой и снова вышел из зала.

Прачечная находилась в самом конце этого коридора. Две молодые прачки стирали что-то, склонившись над своими корытами, но едва мужчины переступили порог, подняли головы, чтоб посмотреть на них. Жислен объяснил им, зачем привёл незнакомца, и одна тут же бросилась наливать в широкую лохань чистую воду, а вторая устремилась за полотенцем. Марк с наслаждением снял всё ещё влажную куртку и попросил девушек просушить у очага его рубаху.

Жислен прислонился к стене и замер, скрестив руки на груди, а Марк склонился над лоханью, чтоб, наконец, смыть с себя грязь и песок, приставшие к коже во время ночного купания. Он слышал, как тихонько напевали за работой прачки. Потом их пение резко смолкло, и он услышал позади осторожные шаги. Кто-то крадучись приближался к нему. Протянув руку за полотенцем, он опустил его в холодную воду, а потом взялся за конец и, резко развернувшись, хлестнул им по лицу человека, который оказался за его спиной. В руке у того был меч, но он ахнул и отшатнулся от неожиданности, получив по лицу удар холодным мокрым полотенцем. Его меч упал на пол. Марк увидел ещё несколько стражников за его спиной. Они поспешно вытаскивали из ножен оружие.

Ударом ноги Марк оттолкнул подошедшего и подхватил с пола его меч, после чего переместился к стене так, чтоб никто не мог зайти ему за спину. Стиснув эфес, он посмотрел на противников исподлобья и недобро усмехнулся.

— Хватит, хватит, — услышал он голос Бонена, и тот появился из-за спин своих подчинённых. — Не злись так, парень. Мы просто хотели проверить, так ли ты грозен, как выглядишь. Всё-таки назваться именем де Сегюра, это довольно нагло.

— Проверили? — процедил Марк, взглянув на него.

— Ещё бы! — Бонен задумчиво изучал шрамы на его теле и руках. — Вижу, воин ты бывалый, и моим парням шеи свернёшь одним взглядом, а потому давай объявим мир. Обещаю, что никто тебя задирать не станет, ладно? Отдай меч.

Марк передал оружие законному владельцу, который смущённо топтался рядом, а капитан не преминул дать тому затрещину, видимо, в качестве наказания за оплошность.

— Вот и хорошо, — кивнул Бонен, завершив свою воспитательную миссию. — Ты мне нравишься, парень, но, уж извини, ни бароном, ни графом я звать тебя не стану. Так как же к тебе обращаться?

— По имени, — пожал плечами Марк, возвращаясь к лохани. — Красавицы, дайте другое полотенце. Это намокло.

— Закончишь, возвращайся в казарму. За обедом поговорим, — произнёс Бонен и вместе со своим воинством покинул прачечную.

Промыв волосы мылом, которое дали ему прачки, Марк растёр руки и плечи грубоватым льняным полотенцем и натянул просохшую, ещё тёплую от очага рубаху. Поблагодарив девушек, он под их влюблёнными взглядами вышел в коридор и направился в казарму.

Там слуги уже накрывали длинный стол к трапезе, и капитан сразу поманил его и указал на место напротив. Вскоре все стражники, находившиеся в казарме, расселись на скамьи, и капитан солидным кивком разрешил им приступить к трапезе.

— Так откуда ты, друг мой? — спросил он, взглянув на Марка.

— Из столицы, — ответил тот, взявшись за ложку.

— Опять за своё! — рассмеялся капитан. — Не хочешь говорить, не говори, врать-то зачем?

— Ты называешь меня лжецом? — поинтересовался Марк, с любопытством посмотрев на него.

— Ладно, столица велика, ты можешь быть оттуда, — снисходительно согласился Бонен. — И говорить правду ты не желаешь.

— Я говорю правду, а верить мне или нет — ваше дело. Лучше скажи мне, капитан, кто у вас здесь расследует преступления?

— Мы. Когда тебя привезли в замок, ты был в беспамятстве и не увидел нашего городка. А он совсем невелик: одна улица вдоль и три поперёк. Жителей немного, все свои, потому и держать здесь полицию, резона нет. Все преступления расследует городская стража.

— Так ты можешь сказать мне, кто такая Анриет Сове и что необычного в её смерти?

— Могу, только…- Бонен замолчал и обернулся к дверям казармы.

Взглянув туда, Марк увидел красивого юношу в нарядном камзоле из изумрудного бархата. У него были короткие чёрные волосы и яркие тёмно-карие глаза. Подойдя к ним, он учтиво кивнул капитану, а потом недовольно взглянул на Марка и выложил перед ним на стол кошелёк и стилет.

— Я оруженосец его светлости Рауль де Лажуа, — представился он. — Господин барон велел вернуть вам ваши вещи, а также приказал мне сопровождать вас во время вашего расследования.

— Благодарю, господин де Лажуа, — кивнул Марк и сунул свой стилет в ножны, а кошелёк в карман.

— Садись, Рауль! — капитан спихнул со скамейки сидевшего рядом стражника и приглашающе похлопал ладонью по освободившемуся месту.

Юноша благодарно кивнул ему и сел, немного враждебно глядя на Марка. Тот пожал плечами и снова взглянул на Бонена.

— Так вы можете рассказать мне об этом деле?

— Ты, и правда, решил заняться им? — усмехнулся капитан. — Или у твоих родичей нет пяти тысяч золотых?

— Есть, но я опасаюсь, что вместо пяти тысяч монет под стены вашего городка явятся полтысячи воинов моего деда. Он суров в таких делах. Так что давайте не будем его злить. Я о вас забочусь. Так что?

— Ничего, парень! Нет никакого дела. Это всего лишь пустышка! Уловка нашего господина, чтоб отомстить тебе за унижение. Мать отчитала его при всех, а ведь он барон! Конечно, госпожа вправе это делать, ведь долг матери наставлять сына, и он не станет злиться на неё. Но это ты был причиной его неловкого положения. Вот он и подстроил тебе такую каверзу.

— И всё же, кто эта женщина? — продолжал настаивать Марк.

— Ладно, если тебе так хочется знать, я расскажу всё, что мне известно. Анриет была редкой красавицей, хоть и сомнительного происхождения. В пятнадцать лет она вышла замуж за купца Сове и думала, что судьба улыбнулась ей, ведь теперь она могла больше не опасаться бедности. Но муж вскоре умер и у неё остался лишь маленький домик у западной башни, да старая кляча, на которой её супруг привозил в город товар. Однако она не стала унывать, поскольку быстро поняла, что её красота — это товар куда более ходовой, чем галантерея. Она завела себе любовника, потом второго, третьего. Она привечала всех, кто был щедр к ней, и скоро перебралась в хороший дом на улице барона Жоффруа, а это, я тебе скажу, самая богатая улица города, где живут благородные люди и успешные купцы. Кого только она не принимала у себя, даже наш господин барон к ней захаживал. Потому он и заметил её смерть.

— И как же умерла эта примечательная особа?

— Спокойно, во сне. В своей постели, в которой на сей раз была одна.

— И в её смерти не было ничего странного? Где её тело? Его вскрывали?

— Нет. Да и зачем? Умерла и умерла.

— То есть, никто даже не осмотрел его на предмет ран и повреждений?

— Ты говоришь как сыщик, — немного озадаченно заметил капитан. — Конечно, тело осмотрели. Но я, видишь ли, ничего в этом не понимаю. Если речь идёт о ранах от меча и копья, я что-то могу сказать, а вот во всём другом ничего не смыслю. Потому я, как обычно, поручил осмотреть тело лекарю, господину Кариньяну. Он ничего не нашёл и заявил, что нет никаких повреждений, кроме царапин на руках.

— Что за царапины? — насторожился Марк.

— Вот это и есть единственная странность в этом деле! Царапины были такие, словно её поцарапала кошка. Горничная сказала, что вечером помогала хозяйке раздеться, и никаких царапин не было. Кошки в доме нет. Ах, да, лекарь говорил ещё что-то о том, что её ногти странно потемнели, и даже решил было, что её отравили, но больше никаких признаков этого не нашёл. Я опросил горничную. Она сказала, что хозяйка последнее время была то сердита, то счастлива, но для женщины её нрава это обычно. Её никто накануне не навещал, она никуда не выходила, никаких угроз не получала. Короче, у меня не было причин сомневаться в том, что её смерть была естественной. Я доложил об этом господину барону и с его разрешения закрыл дело.

— Ты не сказал, где теперь её тело, — напомнил Марк.

— Его нет. У нас маленький городок, друг мой. Места слишком мало, чтоб использовать его под кладбище, и потому мы, подобно алкорцам, сжигаем мёртвых на костре. После того, как дело было закрыто, её тело отвезли на Огненный холм, сожгли и пустили пепел по ветру.

Марк задумался.

— Она болела? Может, у неё были какие-нибудь припадки, она кашляла или страдала коликами?

— Нет, — мотнул головой капитан. — Она была здоровее моей кобылы!

— И никого не смутило, что такая молодая и здоровая женщина вдруг умерла?

— Может, и смутило, да какой в этом прок?

— И то верно, — Марк задумался, и вдруг заметил, что недовольство на лице юного оруженосца сменилось искренним любопытством.

— Куда направимся для начала? — спросил тот, поймав его взгляд.

— Туда, где можно купить приличную одежду, — ответил Марк. — Если я явлюсь в таком виде к свидетелям, они, подобно вашему господину, решат, что я разбойник, испугаются и не станут со мной говорить. И ещё мне нужен меч, — он перевёл взгляд на капитана. — Может, одолжите мне на время подходящий клинок?

— Почему нет… — пробормотал Бонен и обернулся куда-то в сторону. — Филипп, выбери для него что-нибудь получше.

Один из стражников поднялся из-за стола и вышел, а вернувшись, положил перед Марком меч в ножнах. Взяв его, Марк вытащил клинок из ножен и вопросительно взглянул на капитана.

— Да, это всё, что есть, — ворчливо ответил тот. — Не отдам же я тебе свой меч! Хотя, он тоже не лучше. У нас всё оружие такое, или ещё хуже. Всё приходит в упадок! — неожиданно воскликнул он и ударил кулаком по столу. — При старом-то бароне здесь был порядок, но его сын… слишком молод. Его не интересует ничего, кроме охоты и увеселений. Делами занимается его дед, сир де Легаре, но он уже стар, да и умом не блещет! Я говорил ему, что нам нужно новое оружие! Наши мечи потемнели, лезвия выщерблены до зазубрин. И что? Вместо того чтоб заказать мечи нашим оружейникам, он решил купить их на стороне и при этом не слишком потратиться! И в результате привёз вот такое старьё или новое, но у того и вовсе клинки ломаются при ударе! А ты говоришь полтысячи воинов! Нам и от сотни таким оружием не отбиться!

— Ладно, ладно, — успокоил его Марк, вернув клинок в ножны. — Это добрый меч, хоть и старый. В умелой руке он ещё послужит.

— Вот и хорошо, — проворчал рассерженный капитан и потянулся к кувшину с пивом.

После обеда Марк вместе с Раулем отправился в город. Был тёмный день, и людей на улице было не так много. Вскоре Марк убедился, что Ранкур — очень маленький городок, и от площади перед замком были хорошо видны городские ворота. Центральная улица, ведущая к ним, была чуть более оживлённой, потому что вдоль неё тянулись освещённые маленькими фонариками прилавки торговцев, над которыми висели кованые вывески.

Оруженосец, снова надувшись, вёл его мимо гостеприимно распахнутых дверей и улыбчивых приказчиков, с поклонами приглашающих их войти. Вскоре он действительно свернул в небольшой магазинчик и, по-хозяйски оглядевшись, указал торговцу на Марка, пояснив, что нужно подобрать ему приличный наряд. Тот понятливо кивал, а потом смерил покупателя опытным взглядом и поинтересовался, какого рода костюм тот желает, какой цвет и какую ткань.

— Хочу охотничий камзол из лейденского жаккарда миртового цвета, отделанный тесьмой с орнаментом, шитым из старого золота, — выпалилМарк и, заметив испуг на лице купца, рассмеялся: — Неси, что есть! Я выберу!

Тот вздохнул с облегчением и юркнул в заднюю дверцу, после чего вернулся с целым ворохом одежды. Придирчиво рассмотрев всё, Марк остановился на белой муслиновой сорочке, чёрных штанах и синем камзоле из узорчатого сукна. Сапоги он оставил свои, и, удалившись с купцом в другую комнату, переоделся. Взглянув в мутное зеркало, стоявшее в углу, он счёл свой наряд вполне пристойным, и щедро отсыпал торговцу серебра из своего кошелька.

Тот кланяясь проводил его до двери и просил заходить снова, чем очень удивил Рауля, который и без того был поражён внезапным преображением странного незнакомца, назвавшегося бароном де Сегюром.

— Куда теперь? — присмирев, несмело спросил он.

— Для начала мне нужно поговорить с лекарем, который осматривал тело. Его имя Кариньян.

— Я знаю, где он живёт, — закивал юноша. — Он лечил меня от колик, когда я был мал, — добавил он и покраснел.

Они пошли дальше и Рауль снова заговорил:

— Эта улица носит имя первого барона де Ранкура, которого звали Родолфом. Все улицы здесь названы именами славных предков нашего господина. У нас есть храмы святой Лурдес и святого Христофора, ратуша и рынок, а ещё кузнечный ряд и кожевенный квартал. Раньше Ранкур процветал вместе со своими баронами. Они даже скупали и завоёвывали соседние земли и участвовали в войнах с алкорцами, всегда на стороне Сен-Марко.

— А что теперь? — спросил Марк, покосившись на юношу.

— Барон Корнеил, отец моего сеньора уже не посылал отряды на зов королей, — огорчённо пояснил Рауль, — а когда король Ричард созывал союзников на войну, он ввязался в междоусобицу с соседями и потерял часть земель. Как теперь нашему господину восстановить славу рода, если король Жоан примирился с алкорцами, и войны больше не будет?

— Разве славу можно снискать только на поле боя? — удивился Марк. — Государственная служба предоставляет множество возможностей для этого.

— Но разве можно получить хорошую должность, не имея покровителя при дворе?

— Конечно, можно! Только начать придётся с малого, постепенно продвигаясь по служебной лестнице вверх. Но для этого нужно терпение, преданность и таланты, которые позволят выделиться среди других. Может ли ваш господин служить королю верой и правдой, не жалея сил и времени?

— Не знаю, — вздохнул Рауль. — Он ещё молод и не слишком хорошо образован, но при этом упорен в своих стремлениях.

Он надолго задумался и тем временем свернул на улицу, которая шла вдоль крепостной стены. Здесь были построены небольшие, но вполне добротные дома, украшенные пышно разросшимися цветами в ящиках, выставленных на подоконники. Красивые фонари висели на витых кованых кронштейнах, и Марк сразу подумал, что здесь живёт не знать, а чиновники и успешные ремесленники и купцы. И конечно, именно на такой улице должен был жить лекарь, которого приглашают в замок барона.

— Вы действительно думаете, что Анриет умерла непросто так? — неожиданно спросил юноша, рассеянно глядя по сторонам. — Она была очень красива и всегда мила. Я думаю, что она могла бы удачно выйти замуж, если б не всё это…

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин де Лажуа, я должен поговорить с лекарем, — ответил Марк.

— Зовите меня Раулем, — произнёс тот. — А я буду звать вас господин Марк, пока ваша личность не подтвердится. Это ведь допустимо?

— Вполне.

— Вот этот дом, — Рауль указал на аккуратное здание с белёными стенами, расчерченными тёмными балками. Рядом с невысоким крылечком размещалась дверь лавочки, над которой висела вывеска в виде ступки и пестика. — Господин Кариньян так же держит аптеку, одну из лучших в нашем городе.

Как раз в это время дверь лавочки открылась и оттуда, хромая, вышла дородная женщина в подбитой мехом накидке и тёмном вдовьем чепце. Она уныло заковыляла по улице, а Рауль поспешил к двери и распахнул её перед Марком.

Войдя, они оказались в небольшой комнате, стены которой были сплошь покрыты полками, заставленными какими-то мешочками, коробочками и стеклянными сосудами. За деревянным прилавком стояла женщина в белом чепце и что-то объясняла старику, озабоченно вертевшему в руках глиняный горшочек с серой этикеткой. В стороне, за низеньким столиком два подростка в холщовых фартуках нарезали специальными ножами сухие травы. А справа, за арочным проходом виднелась приёмная, где несколько человек терпеливо сидели на скамье, дожидаясь приёма.

Увидев Рауля, женщина за прилавком тут же отвлеклась от старика и приветливо кивнула.

— Это господин Марк, тётушка, — учтиво проговорил юноша, подходя ближе. — По приказу господина барона он проводит некое расследование и нам нужно поговорить с господином Кариньяном.

Она понятливо кивнула и посмотрела на подмастерьев.

— Анри, скажи хозяину, что к нему пришли из замка! — велела она, и один из мальчиков тут же поднялся и ушёл в приёмную.

Спустя минуту он вернулся и, кивнув Раулю, сел на своё место.

Лекарь Кариньян был уже немолодым, но ещё крепким мужчиной с рыжеватыми волосами и короткой бородой. Его тёмную суконную мантию украшал белый накрахмаленный воротник, на макушке красовалась маленькая бархатная шапочка. Пытливо взглянув на Марка, он повернулся к Раулю, ожидая объяснений. Тот представил ему своего спутника и отошёл, чтоб рассмотреть гравюры, висевшие на дальней стене комнаты.

— Я заново расследую смерть Анриет Сове, — сообщил Марк, присев на стул перед лекарем. — Капитан Бонен сказал, что вы осматривали тело.

— Именно так, — с готовностью кивнул лекарь. — Бедняжка скончалась во сне. Я обратил внимание на то, что её кожные покровы побледнели, а ногти приобрели тёмный синеватый оттенок. К тому же на её руках были глубокие кровоточившие царапины. Длинные, по четыре на равном расстоянии, словно их процарапал крупный кот. Больше я ничего необычного не обнаружил.

— А как точно выглядели её ногти? — спросил Марк, насторожившись. — Они были равномерно окрашены, или там были полосы и пятна?

— Вы знаете, — оживился лекарь, — это показалось мне довольно странным. У основания ногтя была полоса зеленоватого оттенка, а к его концу цвет заметно светлел. Я никогда не видел ничего подобного. Даже подумал, что, может, это следствие отравления, но тщательно обследовав её рот, глаза и кожу, я не нашёл ничего, что говорило бы о том, что она приняла какой-то яд.

— А царапины? Они были свежими?

— Да. Они даже не успели воспалиться и сочились кровью. Но хоть они и выглядели слегка пугающе, никак не могли стать причиной смерти.

— То есть, ночью её поцарапал какой-то кот. Она могла умереть от страха или от яда, попавшего в царапины?

— Ничто не говорило об этом. Никакого воспаления, никаких посторонних частиц в ранах. Что же до смерти от страха, тут я вам ничего сказать не могу. На её лице было, скорее, страдальческое выражение, чем испуг, словно она всё ещё спала, и ей снился какой-то тягостный сон. Я не знаю, отчего она умерла, но могу предположить, что её сердце просто остановилось. Я предлагал капитану Бонену провести вскрытие, однако, за это обычно платят из казны, и он, сделав запрос, сказал мне, что в этом нет необходимости.

— Скажите, господин Кариньян, — задал следующий вопрос Марк, — ранее госпожа Сове обращалась к вам по поводу каких-нибудь болезней?

— Нет, она была совершенно здорова. Пару лет назад она оступилась на улице и подвернула ногу. Я дал ей мазь и наложил повязку, и уже через неделю она плясала на пиру в замке. Это был единственный случай, когда она обратилась ко мне.

— Может, она обращалась к другим лекарям?

— Возможно, хотя нас здесь всего трое: я, доктор Бретон, который работает в замке, занимаясь лечением слуг и стражников, к нему так же обращаются кузнецы и кожевенники, и лекарь Лаббе, но он недоучка и пользует, в основном, бедноту. Все приличные люди, имеющие деньги, обращаются ко мне.

Марк задумчиво кивнул и простился с лекарем. Когда он вышел на улицу, вид у него был озабоченный и слегка встревоженный.

— Вы что-то узнали? — спросил у него Рауль, обеспокоенный его молчанием.

— Не так много, — ответил Марк. — Но то, что я узнал, меня насторожило. Скажите, Рауль, слуги госпожи Сове до сих пор живут в её доме?

— Наверно, — пожал плечами тот. — Вы хотите пойти туда? Я вас провожу! — и уверенно зашагал в сторону улицы барона Родолфа.

Марк шёл за ним, немного отстав, и размышлял над услышанным. Разговаривая с лекарем, он вдруг вспомнил, что слышал в Ламарше об одной странной смерти пациента Элоизы Ганьон. Это был богатый землевладелец по имени Венсан Рено, страдавший лёгочной болезнью. Получив от мошенницы волшебное снадобье, он быстро пошёл на поправку и вскоре уехал в свой замок, где жил, окружённый охраной. Подобраться к нему не смогли бы ни тайные отравители, ни наёмные убийцы. И всё же он вскоре умер от неизвестной причины, и единственное, что смутило его супругу, это то, что ногти его потемнели за одну ночь и были зеленоватыми у основания, синеватыми в середине и серыми по краю. Это и был один из тех случаев, которые так встревожили Джин Хо, и он заподозрил, что в этом деле не обошлось без колдовства.

Рауль тем временем вышел на центральную улицу и остановился, чтоб подождать Марка. Дальше они пошли рядом, но сколько юноша не пытался выведать причины его озабоченности, Марк отвечал уклончиво, потому что не хотел раньше времени раскрывать свои подозрения.

Дом Анриет Сове на улице барона Жоффруа стоял в череде особняков, украшенных небольшими башенками под остроконечными крышами, резными балкончиками и деревянными галереями. Он, один из немногих, был целиком сложен из камня, и его крыльцо было обнесено дубовыми перильцами.

Взбежав по ступеням, Рауль постучал в дверь небольшим молоточкам, висевшим рядом на цепочке. Им открыл пожилой мужчина в синей ливрее и, внимательно выслушав оруженосца, с поклоном пригласил войти.

Нижний зал дома был отделан деревянными панелями, на которых висели старинные гобелены, а выщербленные плиты пола были тщательно отполированы. В воздухе ещё витал приятный аромат смолистой мастики, которым были натёрты ступени деревянной лестницы ведущей на второй этаж. Вскоре появился управляющий в добротном кафтане и несколько растеряно сообщил, что часть слуг уже покинула дом.

— Повар уехал в Пьемонт, откуда его пригласила госпожа, — перечислял он, — конюх нашёл место в замке, истопник поступил подмастерьем в кожевенный цех, а младшая горничная теперь прислуживает в трактире у городских ворот. Остались только мы трое, но и я скоро уйду отсюда, вот только дождусь, когда магистрат решит судьбу этого дома. У госпожи не было родни, и наследники так и не отыскались. Если её имущество поступит в казну, я должен передать всё в лучшем виде.

Из дальних помещений появилась молодая женщина в опрятном платье и кружевном чепце. Управляющий представил её как Мари Дерош, личную горничную госпожи. Она выглядела очень опечаленной и согласилась показать господам из замка покои госпожи Анриет.

Проходя по красивым просторным комнатам, Марк старался представить себе, как жила в них почившая хозяйка. Он заметил, что на изящной, отделанной речными ракушками и позолотой арфе скопилась пыль, а значит, она не любила играть на ней. Рядом с широким пюпитром не было книжных полок и обычных в таком случае стопок книг. Выходит, и чтение её не увлекало. Зато возле резных пялец, на которые до сих пор была натянута незаконченная вышивка с сиреневыми ирисами, стоял круглый плетёный короб с мешаниной цветных мотков. Маленькие ножницы в виде длинноногой птички до сих пор лежали на выступающей слева полочке. Она любила вышивать и проводила за этим занятием много времени, подумал он.

Пройдя в спальню, он взглянул на прибранную кровать под высоким балдахином из тёмного дерева, почему-то напомнившую ему шатёр над ракой с мощами святого в каком-нибудь храме. Наверно это оттого, что именно на этой кровати тем роковым утром нашли мёртвой несчастную красавицу.

В маленьком будуаре, расположенном рядом, стоял столик, сплошь уставленный коробочками и флакончиками, а зеркало с двумя подсвечниками по сторонам, было хорошего качества и тщательно протёрто. Анриет любила смотреть в него на своё прекрасное лицо, и с удовольствием ухаживала за собой, подчёркивая свои достоинства с помощью белил, румян и помады, на которые не жалела средств. Здесь же он увидел небольшой круглый портрет в позолоченной раме, на котором была изображена золотоволосая красавица с простыми, но чистыми чертами и задумчивым выражением голубых глаз.

— Да, это госпожа, — печально улыбнулась горничная, остановившись рядом. — Она такой и была, её лицо было нежным и строгим, как образ девы Лурдес. И прекрасные голубые глаза. Она выглядела кроткой, но у неё был сильный характер. Она никому не давала себя в обиду.

— Что случилось перед тем, как она умерла? — спросил Марк.

— Ничего. До этого у неё был гость, купец из Пьемонта, довольно красивый молодой человек, и очень щедрый. Он подарил ей колье с рубинами. Потом он уехал, и она сказала, что никого не хочет принимать, ей нужно отдохнуть. А через день умерла.

— Ей кто-то угрожал, может, были какие-то письма или скандалы?

— Ничего такого, ваша милость. Госпожа Анриет никогда не корчила из себя недотрогу, но при этом имела собственное достоинство. Она сама выбирала, кого принимать, а кого нет. И это всем было известно. О ней много судачили, дамы ей завидовали, некоторые ревновали к ней своих мужей, но ей не было до этого дела. Последнее время она была весела и часто говорила мне, что скоро её жизнь изменится.

— Что она имела в виду?

— Не знаю точно, но, кажется, она собиралась замуж. Она не говорила мне об этом.

— Было ли что-то странное в последнее время? — спросил Марк, снова взглянув на портрет. — Она чего-то боялась, о чём-то тревожилась, может, на кого-то сердилась? Её поведение как-то изменилось?

— Пожалуй, нет. Она всегда пребывала в ровном расположении духа, а теперь часто улыбалась своим мыслям и… разве что… Да, кое-что странное было. Знаете, порой мне казалось, что она слегка… сошла с ума.

— Почему? — Марк обернулся к горничной.

— Ну, понимаете, она вдруг могла замолчать, прислушиваясь, и на её лице появлялось такое сердитое выражение. Она говорила: «Опять этот кот! Как мне надоели его вопли!» Но я не слышала никаких воплей! Она требовала, чтоб я нашла этого кота, который пробрался в дом и изводит её тем, что без конца мяукает и дерёт когтями панели. «Выбрось его прочь!» — кричала она. Но в доме не было никаких котов! Мы несколько раз обыскали всё, и даже прошли по улице, расспрашивая соседей. Только у матери господина Марена есть кошка, но она совсем старая и не выходит из дома. Причём лай, доносившийся из псарни кавалера де Турона, госпожу никак не тревожил. Она всё чаще твердила о коте, которого никто не видел. А потом… — женщина взглянула на Марка, и тот заметил, как расширились от ужаса её зрачки, — когда она умерла, на её руках были такие ужасные длинные царапины, словно от кошачьих когтей. Мог ли это быть призрак, который охотился за моей госпожой? Она умерла так внезапно. И её ногти потемнели. Ещё накануне они были розовые, потому что она полировала их щёточкой, втирая порошок из красной яшмы. Я стараюсь не думать об этом, но едва наступает ночь, мне снова вспоминаются её слова о том, что где-то в доме орёт кот.

— Не принимала ли твоя госпожа какие-нибудь снадобья? — на всякий случай спросил Марк. — Может, она пила какие-то лекарства или настойки?

— Она пила только воду и вино, которое тоже разбавляла водой, — ответила женщина.

— Кто-то чужой входил в дом? Может, торговец или ремесленник, чтобы что-то починить?

— Нет.

— А гости? Кто-то навещал её последнее время?

— Кроме того купца, здесь бывали только другие господа. Она не устраивала званых вечеров, и приглашала их по одному в ответ на их письма с просьбой принять его, к которым они прилагали подарки. Она могла отказать и вернуть подношение, или посылала ответное письмо, в котором указывала, когда ждёт визита. Последнее время здесь появлялись секретарь магистрата господин Бурже, сын бывшего коменданта крепости Грегуар де Ремо и… — она замялась и бросила смущённый взгляд на стоявшего рядом с Марком Рауля.

— Да, не так давно его светлость навещал её и провёл здесь ночь, — пожал плечами тот. — Это иногда случалось. Госпожа баронесса считала, что пусть он лучше ходит сюда, чем к девицам с окраин.

— Да, — с облегчением кивнула горничная. — Ещё заходил секретарь сира де Легаре господин Менар, но он только поужинал и ушёл. И менестрель его светлости господин Лебрюн.

— И за кого же из них она собиралась замуж? — уточнил Марк, внимательно глядя на горничную.

— Не знаю. Хозяйка многое мне доверяла, что было необходимо при её образе жизни, но лишнего не говорила. Она умела хранить секреты, и в этом было одно из её достоинств, которые так привлекали тех господ. Вам стоит поговорить с Луизой Бедар. Они дружили ещё тогда, когда госпожа жила на окраине со своим мужем. Она так и осталась её единственной и очень близкой подругой.

— Кто это, Луиза Бедар? — спросил Марк, обернувшись к Раулю, но тот лишь пожал плечами.

— Она белошвейка, — поспешила объяснить Мари. — Живёт на западной окраине, в конце улицы барона Фернанда, возле обители милосердных сестёр.

— Я знаю, где это! — закивал Рауль и посмотрел в окно. — Мы ещё успеем сходить туда до ужина!

— Это торговая улица, — объяснял юноша, указывая Марку путь. — Здесь расположены лавки купцов и ремесленников, которые торгуют своими изделиями. На западной окраине располагается обитель милосердных сестёр, которая находится под патронатом баронессы. Там призревают сирот, бедных вдов и падших девиц. За стариками присматривают в приюте святого Христофора. Он на востоке города и находится под патронатом барона де Ранкура.

Марк шёл, глядя по сторонам. Широкие прилавки всё ещё были заставлены товарами, в глубине лавочек светились огоньки. Но покупателей было немного, и некоторые торговцы уже начали потихоньку закрывать свои заведения. Зато возле трактира на углу было оживлённо, туда заходили мастеровые и купцы, из зала слышалась мелодия лютни и резкий женский смех.

Чем дальше они шли, тем беднее были лавчонки, большая часть из которых уже была закрыта деревянными щитами. Только маленькая булочная светилась двумя стеклянными разноцветными фонариками, но и там булочник уже убирал с подоконника корзинки с хлебом и пирогами.

Улица здесь была не так хорошо освещена, и в столице Марк уже насторожился бы и шёл, положив руку на эфес меча и прислушиваясь, не раздадутся ли где-то приглушённые голоса и поступь ночных грабителей, но Рауль всё так же беспечно поглядывал по сторонам, не проявляя никакого беспокойства. Наверно, Ранкур, и правда, был достаточно безопасным городом, где все друг друга знали.

Обитель милосердных сестёр пряталась за высокой каменной оградой, но её ворота были широко распахнуты, и за ними можно было рассмотреть несколько построек, окруживших красивую часовню, отделанную белым мрамором. Пройдя мимо, Рауль свернул в узкий переулок, где над ближайшей дверью висели большие ножницы, и постучал. Дверь приоткрылась, и он спросил у кого-то, как найти Луизу Бедар. Должно быть, ему ответили, потому что дверь затворилась, и он уверенно пошёл дальше.

Луиза Бедар жила в небольшом домике, втиснутом в ряд таких же старых, бедных построек. На её двери висел маленький бронзовый знак в виде иголки, воткнутой в моток ниток. Она сразу же отозвалась на стук и, увидев на пороге молодых мужчин, смутилась и встревожилась. Однако узнав, зачем они пришли, тут же пригласила их войти.

В доме было всего две комнаты. В одной она жила, а вторая была её мастерской с полками, на которых лежали отрезы полотна, мотки узкого кружева и большие катушки белых ниток. Сама она была некрасивой, но её платье выглядело опрятно. Отодвинув шитьё, которым занималась до их прихода, она села у стола и, сложив руки на коленях, выжидательно взглянула на Рауля, поскольку уже видела его раньше. Юноша кивнул Марку и тот спросил, знает ли она Анриет Сове.

— Я действительно знаю её ещё с тех пор, как она вышла замуж за старика Сове, — спокойно ответила девушка. — Её мать была служанкой в трактире, а кем был отец, никто никогда не знал. Сама она была милой и смышлёной. Я учила её шить, потому что им с мужем не хватало денег. Он был немолод, постоянно болел и уже не мог ездить за товаром так же часто, как раньше.

— Когда она переехала на улицу барона Жоффруа, вы всё так же встречались? — продолжил расспросы Марк.

— Да, она часто заходила ко мне поболтать. Приносила пирожные и небольшие подарки. Иногда мы болтали допоздна, а потом она оставалась на ночь, потому что наша улица плохо освещена, и можно запросто споткнуться и что-нибудь сломать.

— Заходила ли она к вам последнее время?

— Да, она приходила за три дня до того, как случилось это, — Луиза печально вздохнула. — Она принесла мне кувшинчик вишнёвого ликера и ленты для чепца, и пообещала, что даст мне приданое. Я была удивлена, а она засмеялась и объяснила, что скоро сама выйдет замуж, и ей хочется, чтоб и я была счастлива.

— Она сказала, кем был её жених? — спросил Марк.

— Вряд ли его можно назвать женихом, ваша милость. Я поняла только, что она положила глаз на какого-то господина из благородных. Когда я спросила, сильно ли он её любит, она пожала плечами и заявила, что любовь здесь ни при чём, но ему всё равно придётся жениться на ней, иначе его ждут большие неприятности.

— Значит, она кого-то шантажировала?

— Не знаю, я не стала спрашивать, а она не сказала. Думаю, ей надоело зависеть от разных мужчин. Она понимала, что когда-нибудь красота покинет её и думала о будущем. Она не хотела снова оказаться в нищете.

— О чём ещё вы говорили?

— О разном, она пересказывала мне сплетни, которые слышала от знакомых, потом мы говорили о моих соседях, которых она хорошо знала с тех пор, как жила здесь. Она сказала, что получила в подарок какое-то украшение с рубинами и расспрашивала меня о том, не болят ли у меня руки, потому что я жаловалась ей недавно, что мне стало трудно шить. Что ещё? — она задумалась. — Да, мы договорились, что вместе сходим в Храм святой Лурдес, а потом зайдём в кондитерскую, и она угостит меня миндальным печеньем и булочками с кремом.

— Она говорила что-то о кошке?

— О кошке? — девушка удивлённо взглянула на Марка. — Ах да, она упомянула, что в дом пробралась кошка и где-то прячется и вопит, а слуги не могут её найти. Она даже ругала их, потому что они делали вид, что ничего не слышат. Но больше она об этом не упоминала.

— Называла ли она имена мужчин, с которыми встречалась последнее время?

— Нет, да мне это было и не интересно. Я всё равно никого из них не знаю.

— Может, она жаловалась, что чего-то боится или ей кто-то угрожает?

— Нет, — уверенно ответила Луиза. — Напротив, она выглядела очень довольной и радовалась тому, что её жизнь скоро изменится. Она сказала, что станет настоящей дамой, будет заниматься благотворительностью, и никто больше не вспомнит о её прошлом.

Позже, возвращаясь вместе с Раулем в замок, Марк задумчиво осматривал быстро пустеющие улицы и размышлял о том, что узнал. Анриет Сове выбралась из нищеты и поселилась на улице, где живут местные аристократы и богатые купцы. Она стала дорогой куртизанкой, её общества искали многие мужчины. Она была хорошо обеспеченна и известна, но понимала, что не сможет так жить слишком долго и вознамерилась найти себе мужа. И, кажется, нашла. Вот только её избранник, видимо, был не в восторге от грядущего брака, и потому она собиралась женить его на себе с помощью шантажа. Мог ли её возможный жених избавиться от куртизанки, стремившейся навязать ему брак, который в приличном обществе сочли бы позорным? А заодно и от её шантажа, грозившего ему бесчестьем или даже тюрьмой? Чем это не мотив для убийства? И если он был состоятельным аристократом, то, что значила для него жизнь этой девицы, едва покинувшей улицу, где обитает беднота?

Марк кивнул своим мыслям, решив, что эта версия выглядит вполне правдоподобной. Вот только способ убийства… Какая-то невидимая кошка, которая досаждала только несчастной Анриет, и эти царапины, появившиеся неизвестно откуда в ночь, когда она умерла. Он вдруг почувствовал неприятный, но уже ставший привычным холодок, который всегда пробегал по его спине, когда он сталкивался с колдовством. Как хорошо было, когда он просто не верил в эту чертовщину! Но последнее время он всё чаще натыкался на такие странные и зловещие случаи. И всё же Марку очень хотелось отыскать естественную, вполне обычную причину смерти Анриет Сове. Однако в следующий момент он вспомнило Венсане Рено, у которого так же потемнели ногти. Он не видел его тела и знал об этом только со слов его безутешной вдовы. Но она не говорила ни о каких царапинах. А может, в его доме была кошка, и все сочли, что эти царапины оставила она?

Марк неожиданно замер, словно наткнулся на невидимую стену. Факты стремительно начали складываться перед ним в общую картину, которая выглядела логично и довольно зловеще. Господин Рено был пациентом и, скорее всего, жертвой Элоизы Ганьон. И здесь, в Ранкуре неожиданно таинственным образом скончалась женщина, у которой после смерти появились те же признаки. Раньше Марк не слышал ничего подобного, да и Джин Хо решил, что это результат магического нападения. Так может, и смерть Анриет Сове была на совести этой Ганьон? Бывала ли она в Ранкуре? Приезжала ли она сюда месяц назад? И куда она направлялась, сбежав из Ламарша? Она торопилась на запад, и, преследуя её, Марк оказался во владениях барона де Ранкура. Так, может, и он попал сюда не случайно, а это она привела его сюда за собой?

Допустим, Анриет была убита этой Ганьон по заказу любовника, которого она шантажировала. Но кто он такой? И где скрывается убийца?

— Что-то случилось, господин Марк? — встревоженно спросил Рауль. Заметив, что его спутник отстал, он поспешно вернулся и теперь стоял рядом, вглядываясь в его озабоченное лицо. — Вы что-то вспомнили?

— Скажите, Рауль, — заговорил Марк, — слышали ли вы когда-нибудь имя Элоиза Ганьон?

— Нет, — после некоторого раздумья покачал головой юноша. — А кто это?

— Вы уверены? В городе есть какие-нибудь знахарки, которые промышляют колдовством? Или, может, сюда заезжала какая-нибудь целительница, которая говорила, что может излечить любую болезнь?

— Нет, — категорично заявил Рауль. — В Ранкуре колдовство запрещено. Это записано в городском уложении, да и в деревнях иногда ловят и казнят знахарей, которых соседи обвиняют в ворожбе и сглазе. Барон Корнеил следил за этим очень строго, а его старший сын Альфонс как-то собственными руками повесил на дубе какую-то девицу, которая пыталась насылать на него проклятия. Мой господин тоже уверен, что тёмная магия очень опасна и противна нашим богам, потому приказывает стражникам проверять каждый донос, в котором кого-то обвиняют в колдовстве. Он, правда, никого не казнил, но уже выгнал несколько человек за пределы своих владений, запретив им возвращаться под страхом смерти. Что ж до какой-то целительницы, то, уверяю, такую необычную особу я бы точно запомнил, но на моей памяти ничего подобного не случалось. А почему вы спросили об этом?

— Я лишь проверяю возникшую у меня версию, — с улыбкой пояснил Марк. — Идёмте же! Уже довольно поздно, и вы наверно устали.

— Вовсе нет, — пожал плечами Рауль и зашагал дальше.

Несмотря на его слова, Марк не спешил отказываться от столь многообещающей версии. Возможно, Элоиза Ганьон бывала здесь инкогнито, по приглашению какого-то человека. Зачем? Может, она кого-то пыталась лечить, а может, он поручал ей магические убийства, и тогда понятно, почему она посещала город без огласки и, возможно, под другим именем. Как жаль, что при своём расследовании он не выяснил, куда она пропадала из Ламарша время от времени, и имела ли место такая отлучка месяц назад?

Но если ей поручили убийство Анриет Сове, то вряд ли оно было первым. Может, и раньше случались подобные смерти, но на них просто не обратили внимание. Ведь и смерть несчастной куртизанки была бы забыта, если б не появление Марка и случайный каприз молодого барона.