Дело о демоническом коте

Ловушка

Поздно вечером Марк со своими спутниками вернулся в замок. Несколько часов он провёл в подземелье Северной башни, допрашивая схваченных комендантом разбойников. Его интересовала Элоиза Ганьон, и именно об этом были его вопросы. Но её слуги внезапно упёрлись и не желали говорить о ней, хотя охотно подтверждали, что приказ напасть на Марка получили от секретаря Менара. Джин Хо подозревал, что ведьма наложила на них заклятие молчания, но Марк думал, что всё проще. Он знал, что преступные красавицы часто имеют на своих сообщников-мужчин такое влияние, что те готовы умереть под пытками, но не выдать свою госпожу. И всё же он надеялся, что в этот раз всё не так запущено, и потому велел вызвать палачей.

Теперь его слегка мутило, и он был совсем не уверен, что от голода, хотя у него с утра и маковой росинки во рту не было. Однако это того стоило, и теперь он располагал тщательно запротоколированными ответами преступников, которые признались в том, что им было известно о деятельности Элоизы Ганьон в Ламарше, и по её приказу они убили несколько человек, подстроив несчастные случаи, выдав себя за обычных грабителей или создав видимость самоубийства. Они так же подтвердили, что она прибегала к колдовству, для чего всеми способами стремилась добыть волосы, ногти или кровь своих жертв. Её кот Фурфур был так злобен, что даже они боялись его. Но по пути в Ламарш она с помощью каких-то зелий и заклинаний превратила своего свирепого питомца в полосатое чудовище с огромными клыками и направила его в лес, и больше они его не видели.

С момента возвращения в Ранкур она поселилась в своём доме на улице барона Гильберта, а они — в том притоне, где их и схватили. Пару дней назад к ним явился господин Менар и приказал убить человека, который выдавал себя за барона де Сегюра, и заплатил им за это двадцать марок серебром. Они не ожидали, что это, и правда, барон де Сегюр, а когда разобрались, трое из шести уже были убиты, а остальные поспешили ретироваться. После этого они по приказу того же Менара отправились в дом Анриет Сове, убили её слуг-мужчин и обыскали дом, попутно допрашивая служанку, чтоб выведать у неё местонахождение тайника, где её хозяйка могла прятать важные бумаги. Они их не нашли, а женщина ничего не сказала, потому они забрали её с собой, чтоб допросить ещё раз. Они отвели её в дом, где Элоиза Ганьон жила под именем госпожи Картье, и продолжили допрос. Однако той же ночью служанка умерла, и они закопали её на заднем дворе вместе с телами своих погибших подельников. Вернувшись в притон, они вскоре были схвачены рыцарями коменданта крепости и доставлены в Северную башню.

Вполне удовлетворённый их показаниями, Марк просил коменданта де Лажуа проследить, чтоб эти трое не умерли, потому что намерен был забрать их с собой в столицу, чтоб они повторили свои признания в королевском суде.

Теперь, поднявшись к себе, он тут же отправил Шарля на кухню с приказом подать ужин, а Эдама — к сиру де Легаре с просьбой о встрече. Он понимал, что спать ему этой ночью уже не придётся, и потому, едва слуги принесли еду и вино, сел за стол.

Вскоре появился незнакомый слуга и сообщил, что сир де Легаре готов принять его немедленно. Когда он поднялся, Ламбер тут же вскочил, а Джин Хо взглянул вопросительно.

— Не беспокойтесь, — махнул рукой Марк. — Я хочу поговорить с ним наедине. Скоро вернусь.

Сказав так, он вышел из своей залы и вслед за слугой направился по тёмному широкому коридору в другую часть замка.

Покои сира де Легаре были просторными и обставлены дорогой красивой мебелью. На стенах висели старинные гобелены тонкой работы и картины в золочёных рамах, а в углах и нишах стояли бесценные алкорские статуи, которые были вырезаны из дерева и расписаны так искусно, что казались живыми людьми и животными. Марк подумал, что само это убранство обошлось казне Ранкура в кругленькую сумму.

Сира де Легаре он нашёл в обитой синим бархатом гостиной. Старик сидел в кресле с подлокотниками в виде львиных лап и высокой, украшенной золочёным гербом спинкой. Его штаны были закатаны до колен, чулки лежали рядом на скамеечке, а босые ноги опущены в тазик с зеленоватым отваром. Рядом стояла красивая румяная горничная в нарядном платье, делавшем её похожей на дорогую куклу, которыми так любят играть девочки благородных семейств. Она держала в руках полотенце и радостно улыбалась, непонятно чему.

— Простите, ваше сиятельство, — проговорил старичок скрипучим голоском и ласково взглянул на гостя. — Мои старые кости ноют так, что я не могу уснуть, пока не прогрею их. Надеюсь, это не помешает нашей беседе.

— Нет, ваша милость, — учтиво ответил Марк и сел в кресло, на которое указал ему старик.

— Я уже стар, — сокрушённо проговорил тот. — Дни мои сочтены, и всё, что у меня осталось, — это моя дочь и мой внук. Я бесконечно благодарен за то, что вы не таите обиду на Себастьяна. Он уже взрослый мужчина, но наивен, как дитя. Что будет с ним, когда я умру? Кто позаботиться о нём? Боюсь, он всё пустит по ветру и останется ни с чем!

— Почему же? — спросил Марк, поражаясь тому, что за маской этого милого немощного старичка может скрываться такой жадный и жестокий обманщик.

— Но как же! — воскликнул сир де Легаре. — Он все деньги спускает на свои развлечения, а дела идут всё хуже и хуже. Он тратит казну, не считаясь с нуждами города. И я не в силах ни объяснить ему это, ни препятствовать этим безумным тратам. Вы же знаете, как он упрям! Не смотря на явные доказательства вашего благородного происхождения и высокого статуса, он всё равно сначала запер вас в темнице, а потом придумал это глупое испытание! Он даже не понимает, как обязан вам за то, что вы не даёте этому делу ход, ведь за такое обращение с другом короля и высокопоставленным чиновником он мог бы быть наказан.

— Я не столь тщеславен, чтоб обижаться на подобные мелочи, — пожал плечами Марк.

— Это замечательно, — обрадовался старик. — Потому что я всегда опасался, что дурной нрав однажды приведёт его к ужасным последствиям.

— Такое чувство, что вы с нетерпением этого ждёте, — заметил Марк, и в ответ на удивлённый взгляд собеседника кивнул. — Вы усиленно пророчите ему беды и нищету. Скажите, вы только со мной высказываете эти опасения или говорите это всем подряд, чтоб потом свалить вину за возможные несчастья на него?

— О чём вы, ваше сиятельство? — опешил старик.

— О том, что я узнал из трёх заверенных копий судебных решений, которые нашёл сегодня в доме Анриет Сове.

— Постойте! — воскликнул сир де Легаре и взглянул на горничную, которая всё так же стояла рядом, глупо улыбаясь. — Эжени, сходи на кухню и приготовь мне липовый отвар. И не забудь положить в него ложечку мёда.

— Да, ваша милость, — присела в поклоне она и, положив полотенце рядом с чулками, вышла из комнаты.

Старик подозрительно взглянул на Марка.

— Что ещё за судебные акты?

— Те самые, которыми установлена обязанность вашего внука выплатить полученные вами от его имени деньги, или отдать переданные вами в залог родовые земли. Он знает о том, что занимал у ростовщиков такие огромные суммы?

— Я действовал по его указанию, — тут же заявил старик.

— Тогда вам нечего опасаться того, что он увидит эти бумаги. Однако я полагаю, он ничего об этом не знает. Представляю, как он будет потрясён. Но это ваши семейные дела. Вы — его дед, человек благородного происхождения, к тому же рыцарь, удостоенный почётного звания за военные заслуги. Я не хочу выносить это на всеобщее обсуждение и создавать лишние проблемы вашему внуку. Потому я даю вам время до утра, чтоб вы объяснились с ним и уладили все недоразумения, связанные с этим. После этого я передам ему те бумаги.

Он поднялся. Старик смотрел на него, мрачно насупившись, а потом передёрнул плечами.

— Кого убедят эти подделки?

— Подделки это или нет, решать его светлости барону де Ранкуру. Ему несложно будет снарядить гонцов в Лейден, Магдебург и Ламань. Может, к тому времени привезут такие же документы и из других судов? Впрочем, как я уже сказал, это не моё дело. Но поскольку я обязан вашему внуку жизнью, то хочу отплатить ему небольшой услугой. А что он будет с этим делать, меня не касается.

И кивнув старцу на прощание, Марк вышел из комнаты. Сир де Легаре какое-то время сидел в мрачном раздумье, а потом схватил полотенце и что было мочи закричал:

— Менар! Где ты, чёртов бездельник!

Поздно ночью в зелёную калитку на улице барона Гильберта кто-то постучал. Стук был негромким, но требовательным, и в тишине был хорошо слышен. Дверь стоявшего за забором домика открылась и из него появилась согбенная фигурка с лампой в руке. Проковыляв через небольшой дворик, она спросила скрипучим голоском, кто там.

— Открывай, это я, Менар!

— Что так поздно? — проворчала женщина, возясь с щеколдой.

Открыв, она хмуро взглянула на визитёра и поплелась обратно. Секретарь сира де Легаре запер калитку и пошёл следом.

— Зачем явился? — зло спросила женщина. — Смерти моей хочешь? Только сегодня сюда приходил тот королевский комиссар со своими рыцарями!

— Он узнал тебя? — забеспокоился мужчина.

— Если я здесь, значит, нет. Но нужно быть настороже. Утром я хочу уехать на какое-то время.

— Ладно, уедешь, но сперва ты должна выполнить одно поручение его милости!

Они вошли в маленькую прихожую, и он, скептически взглянув на узкий проход между сваленными у стен кучами хлама, остановился.

— Ты сама виновата в том, что де Сегюр охотится за тобой. Жила бы спокойно здесь, под покровительством сира де Легаре. Но твоя жадность не давала тебе покоя, и в результате ты привлекла внимание тайной полиции короля. Зачем ты выбрала королевский город?

— Там больше богатых людей, которые ценят подлинную красоту, — проворчала она. — Зачем мне прозябать в вашем захолустье, если я могу добиться большего?

— И добилась? — язвительно уточнил он. — Посмотри, ты снова прячешься в нашем захолустье, но сыщик короля настиг тебя и здесь. И всё потому, что ты не смогла отказать себе в удовольствии избавиться от этой никчёмной горничной! Можно было просто отравить её или подослать к ней убийц, но тебе хотелось всё обставить как можно загадочней!

— Она это заслужила! Никто бы не подумал, что она умерла не своей смертью, если б твой хозяин не пожелал избавиться от своей любовницы.

— Хватит, — остановил её Менар. — Теперь де Сегюр — наша общая проблема! Это ты привела его сюда! Ты и должна исправить эту ошибку.

— Каким же образом? — нахмурилась она.

— Всё равно каким! Можешь наслать на него падучую болезнь или заклятие смерти, но он не должен дожить до утра. Тогда можешь ехать на все четыре стороны. Но если он будет жив, то тебя не выпустят за стены! Сир де Легаре позаботится, чтоб тебя обвинили в колдовстве и сожгли на рыночной площади. А если ты выполнишь его приказ, то не пожалеешь!

— Что я могу сделать? — воскликнула она. — Фурфура больше нет, мои силы истощены! Подошлите к нему убийц!

— Уже подсылали! Тех самых, которых ты мне рекомендовала. Троих он убил, остальные сбежали, а после этого исчезли. Им было приказано обыскать дом Сове и найти там бумаги, но они их не нашли, зато наверняка прибрали драгоценности этой мерзавки и решили дать дёру! За это тоже тебе придётся отвечать! Потому лучше доставай свои гримуары и займись делом!

— Ты думаешь, всё так просто? — огрызнулась она. — Давай я отдам тебе свою книгу! Прочитай заклинание и посмотрим, что у тебя получится! Мало пробормотать несколько фраз на странном языке, нужна колдовская сила! И сейчас у меня её нет! Я всё истратила по пути сюда, пытаясь сбить его со следа!

— Не прибедняйся, одна твоя злоба может отравить любого! — усмехнулся Менар. — Заставь нашего общего врага замолчать навсегда! И поторопись, до рассвета осталось не так много времени. Вот тебе плата вперёд! — он достал из сумки на поясе тяжёлый кошель и передал ей. — После этого убирайся из города и не появляйся здесь больше! Сообщи, где остановишься через стряпчего Робера в Лейдене. Если будет нужда, господин призовёт тебя и, как всегда, будет щедр. Но сперва выполни его приказ. И учти, от этого будет зависеть твоя жизнь, и насколько она будет хороша!

Не слушая её дальнейшие возражения, он распахнул дверь и вышел.

Она заперла за ним калитку и, что-то бормоча и злобно чертыхаясь, направилась к приземистому сараю в глубине садика. Войдя во мрак под деревьями, она вдруг выпрямилась, и злобно прогудела:

— Чёртов пёс! Посмел командовать мной. Погоди, стоит мне выбраться из этого проклятого города, и вам обоим, тебе и твоему старикашке-хозяину несдобровать! Вы будете умирать долго и мучительно! Или думаете, мне нужны ваши подачки! Скоро я снова буду богата и окружена почитанием, как святая! И благородные мужи будут пресмыкаться передо мной, ища моего расположения, и моля спасти их жизни!

Гордо вскинув голову, она прошла дальше. Войдя в сарай, она хлопнула в ладоши и на стенах затеплились огоньки старинных ламп. Они осветили просторное помещение, где стояли деревянные полки с громоздящимися на них пыльными книгами, стеклянными и глиняными сосудами, мешочками и ступками. В глубине стоял длинный стол, заваленный колдовской утварью и обычными кухонными принадлежностями, предназначенными для измельчения трав и минералов, а так же приготовления на огне разных снадобий.

В центре зала на кованом треножнике с изогнутыми ножками возвышался большой медный котёл, закрытый сферической крышкой. К нему вплотную был придвинут столик, покрытый чёрной материей. На нём были разложены связанные пучки трав, ножи с разноцветными рукоятками и блюдечки с солью и толчёным колчеданом. Рядом стояли слегка закопчённые чеканные чаши, похожие на кубки. В середине на резной подставке лежала толстая рукописная книга.

Подойдя к ней, ведьма какое-то время перелистывала страницы и, наконец, нашла то, что ей было нужно. Кивнув своим мыслям, она сняла с котла крышку и развела под ним огонь. Потом подошла к полке и, открыв старинный ларец, какое-то время перебирала маленькие бумажные свёртки, бормоча про себя:

— Мой бедный Фурфур! Как мне трудно без тебя, мой милый котик! Но ничего, я найду способ вернуть тебя! Вот только подберу достаточно большого, лохматого кота с длинными когтями и белыми клыками! Я не стану торопиться! Ты должен быть не хуже, а может, и лучше прежнего… Вот оно! Хорошо, что я позаботилась о нас с тобой ещё в Ламарше и раздобыла волос этого назойливого де Сегюра! Теперь ему не уйти! Я выбрала для него ужасно мучительную, но быструю смерть! Он промучается часа два, а к рассвету испустит дух! И я отомщу ему за свои лишения, а потом буду свободна!

Она вернулась к столу возле котла. Зеленоватая жижа в нём уже немного нагрелась, и вокруг поплыл запах болота и ядовитых трав. Со дна медленно всплыл большой грязноватый пузырь и лопнул, обдав всё вокруг слизкими брызгами. Увидев это, ведьма деловито кивнула и принялась за дело. В её движениях не было ни суетливости, ни торжественности. Что-то бормоча себе под нос, она схватила пучок травы и, обмакнув его в чашу с водой, обрызгала всё вокруг. Потом взяла щепотку соли и бросила её за левое плечо. Схватив нож с чёрной ручкой, она очертила вокруг себя воображаемый круг и, отложив нож, принялась распаковывать свёрток. Достав из него длинный тёмный волос, она нагнулась к котлу и быстро затараторила заклинание, после чего уже собиралась бросить его в бурлящую жижу, как вдруг на конце волоска яркой звёздочкой зажёгся огонёк, который быстро побежал вверх к её пальцам. Она ойкнула, разжала их, а волос сгорел дотла, не успев упасть в котёл. Озадачено она смотрела туда, где только что мелькнула эта странная искорка, а потом уловила позади какое-то движение и, резко обернувшись, замерла, увидев перед собой странного юношу с узкими глазами и лисьим фарфоровым личиком. Она ещё успела вспомнить, что он дважды приходил к ней вместе с де Сегюром, и заметить, что на сей раз из его пышных ярко-рыжих волос торчат пушистые белые уши. В его глазах вспыхнули изумрудные огоньки, он облизал длинным узким языком губы и, улыбнувшись, наклонил голову на бок.

— Разве мама не говорила тебе, что заниматься чёрной магией вредно для здоровья? Можно заработать паралич! — и в следующий момент он припечатал ей на лоб какую-то узкую бумажку, испещрённую странными знаками.

И бумажка тут же вспыхнула и тоже сгорела, а на её лбу осталась тёмная круглая печать. Она так и застыла с открытым в изумлении ртом и распахнутыми глазами. Джин Хо помахал рукой перед её лицом и удовлетворённо кивнул. Лисьи уши исчезли в его огненных кудрях, и он обернулся.

— Входите! Уже можно!

Он направился к полке, чтоб изучить стоящие там вещицы, а дверь распахнулась, и в помещение вошли Марк и Ламбер, а следом высокий человек в тёмном костюме и полотняных нарукавниках. Под мышкой он держал папку с бумагами, а за его ухо было заткнуто гусиное перо. Окинув всё вокруг острым взглядом, он радостно улыбнулся:

— Это настоящее логово настоящей ведьмы!

— Вот и отлично, господин де Лабранш. Я могу надеяться, что вы всё подробно и со знанием дела опишете и дадите ваши учёные пояснения для королевского суда?

— С наслаждением! — воскликнул тот и осмотрел стол, думая, куда пристроиться со своими бумагами.

Марк тем временем подошёл к застывшей ведьме и, не удержавшись, сдёрнул с неё парик. Под ним оказалась коротко остриженная голова. Осмотрев её лицо и не обращая внимания на злобный взгляд, он убедился, что оно покрыто слоем грима и дёрнул за длинный нос. Он тут же отклеился, и Марк кивнул.

— Она не так красива, как мне показалось в Ламарше, но, по крайней мере, я убедился, что это Элоиза Ганьон.

— А что это у неё на лбу, — поинтересовался внезапно оказавшийся рядом Эдам.

Марк неодобрительно посмотрел на него и уже собирался спросить, кто позволил ему войти, но лис, не отвлекаясь от изучения колдовских инструментов, пояснил:

— Это магическая печать. Она запечатала все её силы, так что в течение трёх дней она не сможет не только колдовать, но и говорить, и шевелиться.

— А потом?

— Потом печать рассеется.

— И?.. — оруженосец тревожно взглянул на него.

— И я нарисую новую!

— Что ж, господин де Лабранш справится здесь и без нас, — произнёс Марк. — Ламбер, на всякий случай оставь здесь пару наших рыцарей. А мы пойдём, обыщем дом.

— Признайся, тебе не терпится найти тот красивый белый парик! — рассмеялся Джин Хо.

— Может быть, — не стал спорить Марк. — И до утра нам ещё предстоит выкопать тела трёх разбойников и несчастной горничной Мари Дерош. Тогда убийцы ответят и за её смерть, хотя не думаю, что это каким-то образом повлияет на вынесенный им приговор, разве что казнь будет более жестокой!

Он вышел из сарая и направился к дому, когда в открытую калитку, возле которой уже начали собираться сонные, но очень заинтересованные происходящим соседи, вошёл комендант де Лажуа.

— Как вы и велели, мы задержали Менара по пути в замок. Я велел доставить его в подвал Северной башни.

— Отлично! Я хочу допросить его сам, как только закончу здесь!

— Вам нужна моя помощь?

— Я был бы признателен, если б вы нашли двух землекопов с лопатами, чтоб откопать тела.

Комендант не удивился и, немного подумав, кивнул.

— Я знаю, к кому обратиться. Через час они будут здесь и приступят к работе.

Обыскав домик госпожи Картье, Марк обнаружил, что за захламлённым коридором и бедной маленькой гостиной расположены небольшие, но богато обставленные комнаты, в которых было много изящных дорогих вещей. Элоиза Ганьон и здесь не желала расставаться с роскошью. И хоть она появлялась на людях только в старом тряпье, в сундуках у неё хранились красивые наряды из дорогих тканей, украшенные золотым шитьём, самоцветами и речным жемчугом. И помимо того самого белого парика, здесь были и другие: ярко-рыжий, насыщенно каштановый и чёрный, как вороново крыло. Здесь же были изысканные драгоценности и пачка бумаг, среди которых Марк неожиданно для себя нашёл именную грамоту на имя Габриель де Лабонте, являющейся дочерью графа де Лабонте из Марля. А на дне сундука с одеждой, завёрнутый в шёлковый лоскут лежал маленький эмалевый медальон в золотой оправе, изображавший юную девицу, очень похожую на Элоизу Ганьон. Однако новая загадка Марка не заинтересовала.

Закончив обыск, он прошёл за дом, где на земле, рядом с неглубокими ямами лежали накрытые рогожей четыре тела. Вскоре к калитке подъехала телега, запряжённая крепким мулом, и немногословные землекопы перенесли в неё тела, а рядом с ними уложили и неподвижную ведьму, которая с яростным отчаянием косилась по сторонам, но уже ничего не могла сделать. Невозмутимый возница закрыл свой странный груз серым тентом и, развернув мула, двинулся в сторону Северной башни. Марк и его спутники отправились туда, оставив в доме Картье и вокруг него несколько человек на страже.

Явившись в башню, Марк сразу же спустился в подземелье. Ему отчаянно хотелось спать, но он должен был сначала допросить секретаря сира де Легаре. Менар уже ждал его, прикованный к стене, а рядом, позвякивая своими инструментами, готовились к работе палачи. С ужасом глядя на них, он обливался холодным потом, и похоже был готов рассказать господину королевскому комиссару всё, что он хочет знать. Взглянув на него, Марк прошёл к резному креслу, стоявшему напротив, и сев, кивнул клерку, уже готовому вести протокол.

Спустя пару часов, просмотрев его записи, Марк велел отвести перепуганного Менара в камеру и, наконец, поднялся в покои коменданта, где для него уже была приготовлена постель в гостевой комнате.