Давай поспорим

Глава 6. Воспоминания о кладбище

В комнате воцарилось молчание. Мы с некроманткой устремили взгляды на Зейна. Не знаю, как в жизни этой девушки, но в моей – подтянутый парень в одном полотенце событие исключительное.

Неожиданно для себя я икнула, резко прикрыла рот ладонью, но в воздух успел вырваться большой полупрозрачный пузырь. В форме сердечка. Он лопнул на половине пути к Кирану.

– Может, мне зайти попозже? – спросила девушка, с трудом переводя ошарашенный взгляд с фактурного мужского пресса на меня, в которой фактурного была разве что утренняя помятость и всколоченные разноцветные волосы.

– Не надо, – уверила я. – Киран уже уходит.

– Куда? – проскрипел Зейн и выразительно скосил глаза, намекая на обнаженность.

– В ванную! – нашлась я и рванула к стулу с его вещами. – Киран уходит обратно в ванную.

– Дай сумку, – с нервной улыбкой попросил он.

Саквояж со сменной одеждой, валявшийся под столом, полетел в его сторону. Киран подхватил сумку обеими руками, а потом резко вцепился в полотенце, от энергичного движения игриво сползающее с бедер. Он втянулся обратно в ванную комнату, прикрыл за собой дверь. Секундой позже раздался грохот и сочное ругательство. Надеюсь, он не поскользнулся на плитке, а если поскользнулся, то ничего не сломал. Ни в ванной, ни себе.

– Так на чем мы остановились? – потирая руки, обратилась я к девушке. – Исцеляющее для зайцев?

– Для кроликов, – поправила она.

– А что, есть разница?

В общем, предложила ей укрепляющее зелье, обычно вызывавшее рост верхних зубов. Расчет был прост: если людей оно превращает в кроликов, то самого кролика – нет, не превратит в человека, – а действительно излечит и укрепит. Я в это искренне верила. Девушка не очень верила и заколебалась.

– Ты же не принимаешь претензии? – спросила она, пожевав нижнюю губу.

– И деньги не возвращаю, – согласилась я. – Поэтому отдам зелье за сущие гроши.

Взяла с нее всего три сотни, фактически по цене пустого флакона, и пожелала на прощание:

– Пусть крольчиха станет сильной и очень быстрой!

Девушка испуганно оглянулась и посмотрела на меня в ужасе:

– Она станет быстрой?! В смысле, еще быстрее?

– Испытывать зелья на животных антигуманно, поэтому побочки не выяснены, – абсолютно честно ответила я и кивнула: – Удачки!

На ручке двери повисла табличка «не беспокоить», а сама дверь была заперта на два оборота ключа, чтобы ни один хворый, презрев предупреждение, не вломился в комнату с Кираном. И со мной, естественно.

Зейн вышел удручающе одетый и аккуратно причесанный. Он молча забрал у меня из рук открытую бутылочку с похмельным зельем и, не поморщившись, сделал большой глоток.

– Это штука у тебя отлично удается! – вздохнул он. – Какие у нее побочки?

– Никаких, – хмыкнула я. – Сварено по канону.

– Попробуешь еще раз сделать веселящее зелье? – усмехнулся он. – Дневник наблюдений мы так и не написали.

– Нет, пожалуй, на этом эксперимент закончен. – Я подняла руки, давая понять, что сдаюсь. – Пока варила так надышалась, что не хуже тебя повеселилась. Кажется…

– Кажется? – Киран удивленно изогнул брови.

– Честно говоря, у меня провал в памяти, – призналась я и потерла переносицу. – И мыльные пузыри вылетают. Стоит остановиться. Не понимаю, почему тебе досталось только похмелье?

– Повезло, – пошутил он. – Значит, спор закрыт?

– Выходит, что так, – согласилась я.

Повисла многозначительная пауза. Казалось, Киран предложит еще раз на что-нибудь поспорить, и у нас появится новая причина продолжить общение. Я согласилась бы без колебаний. Если подумать, полторы недели в компании бывшей звезды магбола оказались самыми веселыми за все годы в академии. Однако он посмотрел на наручные часы и заявил:

– Мне надо идти. Скоро занятия начнутся.

– Да, мне тоже надо собираться, – скрывая разочарование, согласилась с ним. – Через час практикум по зельеварению.

Киран снял с крючка куртку, повесил на плечо папку с рисунками. Я отперла замок, чтобы его выпустить. Внезапно он склонился и мягко прикоснулся губами к моей щеке.

От невинного поцелуя меня вдруг прошило насквозь. Перед мысленным взором возникла странная картина: мы с Кираном валялись в снегу, а его лицо, сосредоточенное и серьезное, было очень близко…

– Увидимся, – улыбнулся он.

– До встречи, – пробормотала я, не понимая, что за фантазия в снегах меня посетила.

Практикумы по зельеварению проходили на сдвоенных занятиях, иначе не успеешь справиться с заданием. Никто никогда не опаздывал, ведь после начала урока к рабочему столу было не попасть. Посещение лабораторных кабинетов на цокольном этаже академии контролировали метки-пропуска, их ставили на тыльную сторону ладони еще на первом курсе на церемонии посвящения в студенты. С магией не поспоришь.

В чужую лабораторию при всем желании тоже не зайти. Если, конечно, не обзаведешься специальным артефактом «ключ от всех дверей». Ими приторговывали студенты с факультета артефакторики. Весьма полезная в учебном хозяйстве вещь, однако имелся неприятный нюанс. Иногда магия в слабом артефакте заканчивалась так внезапно, что люди застревали в лабораториях. Выходили на свободу исключительно через деканат и в больших неприятностях.

Свой «ключ» я брала у Андреаса Ронтола, но только выбросила деньги на ветер. Оказалось, что варить зелья удобно и в общежитской комнате. Главное – поставить вместительный холодильный ларь и от внезапных проверок коменданта поменять замок на двери.

Между прочим, Ронтол содрал с меня втридорога, а теперь смел возмущаться, почему ему продают зелья по высоким ценам. Не высоким, на минуточку, а специальным! Возвращаю потраченные впустую лиры. Вопрос принципов! За четыре года, правда, окупила бесполезный артефакт раз сто.

В самый разгар практикума, когда в котелке до нужной температуры нагрелась основа для классического зелья от лихорадки, магистр проверил сообщение на магическом планшете и громко объявил, что меня вызывают ректорат.

Внутри похолодело. Похоже, с папой случилась беда! Я быстро потушила огонь под котелком, запихнула в сумку вещи – все равно доделать задание не успею и возвращаться бесполезно. Наспех попрощавшись с преподавателем, я рванула к выходу.

Администрация располагалась в центральной башне академии. Деканаты размещались на этажах, а ректорат под крышей. Стеклянной. Что смотрелось нелепо, учитывая размах академического ансамбля.

Помню, папа, считающий новодел в исторических зданиях натуральным вандализмом, с сарказмом рассказывал, что один из предшественников нашего ректора Норса был фанатичным астрономом-любителем. Он заменил уникальную черепицу, по-прежнему покрывающую крыши учебных корпусов, на стекло. Якобы из кабинета наблюдал за звездами и писал научный трактат. Эпохальную работу мир не увидел, а башня осталась со стеклянным остроконечным колпаком. Отец ее называл «шляпой фигляра».

Ради экономии времени я решила подняться в ректорат не по лестнице, а на подвижной платформе. Киран, сунув руки в карманы, дожидался возвращения кабины и с задумчивым видом разглядывал узоры на резных дверцах.

– Привет, – выдохнула я. – В деканат?

– К ректору, – ответил он, устремив взор на мои растрепанные из-за бега волосы.

– Тебя тоже вызвали? – удивилась я и почувствовала облегчение, что с отцом, похоже, все в порядке.

Вряд ли нас пригласили бы дуэтом, случись что-то страшное с родителями.

– Ты в курсе, почему нас позвали? – спросила я у Кирана.

– Понятия не имею, – отозвался он, совершенно не переживая из-за грядущей встречи в ректорате. – Как твои занятия?

– Зелье не доварила, – буркнула я. – А твои?

– Пропустил проверочную по магметаллам. Придется пересдавать.

Игроков в магбол выставляли из команды и не допускали до тренировок, едва падал средний учебный балл. Зейн яркий тому пример. Эти крепкие парни, на вид сущие верзилы, превосходно учились. Аж бесит! Я-то не планировала напрягаться и отрабатывать лабораторную.

– Мы сегодня счастливчики, – нервно пошутила я.

– Зато теперь я знаю, какая побочка у твоего веселящего зелья, – заявил Киран.

– Какая? – искренне заинтересовалась я, надеясь, что он расскажет о чем-нибудь забавном. Не одной же мне икать и выпускать изо рта мыльные пузыри.

– Проблемы на ровном месте, – усмехнулся Зейн.

– Может, нас похвалить хотят, – возмутилась я.

– Слабо верится.

Накаркал! Как есть накаркал! В огромном кабинете ректора, занимающем большую часть этажа, нас ждало целое благородное собрание из трех деканов и, собственно, главы академии. Да столько начальства в одном месте я видела разве что на академических праздниках! И если присутствие руководителей наших факультетов, артефакторного и ботанического, как бы было объяснимо, то что именно забыл в ректорском кабинете профессор Альберт Кросман, декан некромантов, вообще осталось непонятным. Ненадолго, правда.

Мы поздоровались, получили в ответ сдержанные кивки и мигом стало ясно, что нас вызвали не на ковер, а на целую арену по магболу. Сейчас разделают под орех. А на нас защитных костюмов и шлемов не было!

– Не ожидала от вас такого, госпожа Амбер, – осуждающе проговорила деканесса Розария Эмстер, худая, высокая женщина в неизменном зеленом платье с брошью в виде эмблемы ботанического факультета.

– Я тоже от себя не ожидала, – на всякий случай согласилась я, хотя еще понятия не имела, чего натворила.

– Ваш отец будет крайне разочарован, когда узнает об этой дикой истории! – отрезала она.

– Наверняка, – пробормотала я, с тоской посмотрев на кадки с гемиграфисами.

Покрытые мелкими складочками, словно чуточку измятые листья необычной расцветки: снизу ярко-фиолетовые, а сверху – темно-зеленые, лучились здоровьем и довольством. Вряд ли ректор лично ухаживал за этими морщинистыми лопухами. Представить, чтобы он влажной тряпочкой протирал каждый листик от пыли было сложно, а растения отличались на редкость капризным нравом, нечета моему Вильгельму, способному пережить даже конец света.

– Господин Зейн, в вашей ситуации следует заняться учебой, а не устраивать набеги на учебные склепы факультета некромантии, – вступил в разговор декан артефакторного факультета Габриэль Батист.

Именно он придумал ту самую подвижную платформу, избавившую людей от необходимости подниматься и спускаться по лестницам. Теперь удобное устройство устанавливали во многих многоэтажных зданиях.

– Я приношу свои извинения, декан Батист, – спокойно произнес Киран.

Дурак догадался бы, что он вообще не сожалеет о содеянном безобразии. Ни на чуточку! Сложно испытывать неловкость за то, что в принципе выпало из памяти. Но я тоже ничего не помнила, однако испытывала! С другой стороны… хотелось бы больше подробностей, чтобы понимать, какого объема неловкость следует ощущать: всеобъемлющий стыд или так, просто мелкий конфузец.

– Объясните декану Кросману, господа студенты, зачем вы ночью напали на склеп Лавизов? – спросил ректор. – В нем только уборку провели, а тут вы с дерзкой эскападой.

– Мы? – ошарашенно уточнила я.

– Вы! – подтвердил ректор. – Перепугали благородных призраков. Снеговика зачем-то слепили.

Вот это мы вчера повеселились! От изумления я громко икнула и в воздух вырвался большой мыльный пузырь.

– Простите! – выпалила я и крепко сжала губы во избежание новых мыльных пузырей.

Уважаемые профессора проследили за его недолгим полетом с искренним любопытством.

– Простыми извинениями вы не отделаетесь, – через паузу проговорил декан некромантов и нехорошо прищурился, похоже, задумав недоброе. – Склеп Лавизов держится на честном слове. У него покосилась крыша!

Кажется, у нас тоже покосилась вчера крыша… Иначе объяснить, зачем мы полезли в некромантские угодья невозможно. Видимо, закапывали в могилу воспоминания о вчерашнем веселье, поэтому ничего не помнили и защищаться не могли. Только виновато извиняться.

– Мы посовещались с руководителями ваших факультетов, господа, – проговорил ректор, – и приняли решение, что вы займетесь восстановлением этого склепа. Господин Зейн проследит за ремонтом, а госпожа Амбер возьмется за ландшафт.

– Я зельевар, – тихо пискнула я.

Давайте будем честны: знать, как называются в кадках фиолетовые лопухи, и уметь их выращивать – два принципиально разных знания. Папа платит только за первое, а второго мне задаром не надо!

– Но учитесь на ботаническом? – уточнил ректор. – Значит, умеете разбивать клумбы

– Но сейчас зима!

– И что?

– На снегу цветы не растут.

– Примените воображение, – с издевкой предложил декан Кросман. – Оно у вас обоих прекрасно работает, раз подсказало устроить ночное свидание на учебном кладбище. Допуск получите у моего секретаря, а то взяли моду забираться с помощью этих артефактов… Господин Батист, что за поделки мастерят ваши студенты?

– Ключ от всех дверей, – подсказал он.

– Точно! – Кросман щелкнул пальцами. – По-моему, самое время что-то с этим сделать.

– Альберт, оставь моих студентов в покое, – проворчал декан факультета артефакторики. – Пусть хоть так отрабатывают навыки…

Кажется, никто из профессоров, увлеченных спором, не заметил, как мы в глубоком молчании выходили из ректорского кабинета. Я пыталась выудить из головы хоть какое-то воспоминание о вчерашней ночи. Киран же расстроенным не выглядел. Казалось, ситуация его по-настоящему забавляла.

В коридоре он остановился и вдруг рассмеялся.

– На тебя зелье, что ли, все еще действует? – удивилась я.

– Просто поверить не могу! – фыркнул он.

– Да, я тоже, – согласилась с ним. – По идее должно давно отпустить.

– Уверен, Кросман спал и видел, чтобы на кого-нибудь спихнуть ремонт, а тут мы подвернулись, – прокомментировал он.

– Ах, ты об этом, – вздохнула я. – Говорят, что он любит подряжать студентов. Я одного не понимаю, что мы забыли вчера на погосте?

Взгляд у Кирана стал исключительно странный, как будто понимающий. Хотелось бы знать, что именно он понимал, потому что у меня в голове творился страшный бардак и доверия к окружающим касательно событий вчерашнего вечера не возникало. Может, на кладбище вообще залезли другие студенты, а мы просто в сквере чинно прогуливались.

Мы спустились в деканат факультета некромантии и получили допуск. Теперь магическая метка должна была открывать перед нами ворота кладбища и двери кладбищенских построек.

– Схожу туда, пока еще светло, – решил Киран. – Надо посмотреть, где у них там крыша покосилась.

Я немедленно заявила, что хочу пойти вместе, потому что отправляться на погост в гордом одиночестве и смотреть, что за ландшафт следует облагородить в середине зимы, желания не было. Не то чтобы меня пугали призраки или разное неживое и подвижное, но… пугали.

– Только сбегаю за курткой в комнату, – объявила ему.

Мы договорились встретиться в холле общежития через четверть часа. Киран отправился за вещами, а я припустила в комнату. По дороге пыталась вспомнить предыдущую ночь, но все воспоминания обрывались ровно на том моменте, когда мы забрали ужин у Руби Бонфаер.

На ручке двери висела табличка из магклининга, что уборка проведена. И в комнате действительно царил идеальный порядок. Ванная сияла. Тарелки, котелок и пробирки сохли на полотенчике, политый Вильгельм довольно дремал на подоконнике. Хорошенько вымытый пол блестел. Клянусь, бытовые маги из службы уборки стоили каждой заплаченной за их услуги лиры!

Я уже натягивала куртку, когда взгляд упал на холодильный короб. Кто-то из нас с Кираном должен вспомнить, что произошло накануне, иначе недолго заняться облагораживанием всех склепов и могилок на кладбище. С декана Кросмана станется заодно повесить на нас какой-нибудь покосившийся еще в позапрошлом году обелиск!

Эликсир с поэтичным названием «Омут памяти» я варила на экзамене по зельеварению прошлой зимой. Никаких побочек! Зелье было создано четко по классическому рецепту, но использовать его стоило аккуратно. Если не рассчитать дозу, можно воскресить в сознании даже те забытые события, вспоминать о которых не хотелось.

Пипеткой я добавила в стакан воды одну каплю мутно-сероватого снадобья, выпила залпом и постаралась сосредоточиться на вчерашнем вечере. Перед мысленным взором замелькали неясные образы, зазвучали наши с Кираном голоса…

…Мы азартно спорили по поводу учебного кладбища.

– Нелепый слух! Если бы некроманты по ночам выпускали питомцев на самовыгул, ректорат не досчитался бы студентов, – уверенно заявила я.

– На первом курсе, когда я только попал в команду, парни устроили идиотский розыгрыш с кладбищем. Я сам видел нежить, – доказывал он.

– Давай поспорим, Киран Зейн! – возмутилась я и для вида протянула руку.

– Спорим! – Он мгновенно сжал мои пальцы. – На что?

– На коврижку, – кивнула я в сторону нарезанного ломтиками лакомства.

Киран покачал головой.

– Если ты права, то я испытаю еще какое-нибудь зелье, но если прав я, то ты меня поцелуешь, – предложил он.

На разгромленную комнату опустилось густое молчание. Казалось, оно легло нам на плечи и сдавило со всех сторон. Я признала себе, что искренне хочу встретить между могилками на учебном кладбище что-нибудь неживое и подвижное. И пусть Киран меня героически спасает. Непременно!

– Согласна, – небрежно кивнула я, хотя в нормальном состоянии к учебному кладбищу не подошла бы ни за какие уговоры. – «Ключ от всех дверей» сработает?

– Зачем нам левый артефакт? – фыркнул он.

– Он не левый, а сделан твоим приятелем Ронтолом.

– Тем более! Пару дней назад Эрик Дарквотер застрял в кухне, когда пришел к своей Бонфаер.

– И как ты собрался попасть через ворота?

– Через дыру в заборе.

Оказалось, что «дыра в заборе» – это вовсе не фигуральное выражение. В высокой каменной стене, окружающей кладбище, был лаз и до него пришлось добираться через подросшие за пару дней сугробы.

На погосте царила укоряющая тишина. Мы шли по аккуратно выметенным дорожкам, подсвеченным низенькими магическими светильниками в жестяных решетчатых плафонах. Свет был тусклым и надгробья утопали в темноте. Я отчаянно делала вид, будто не трушу. Недолго, правда. Взгляд случайно зацепился за белую неказистую фигуру возле каменного склепа с двускатной крышей, и сердце совершило кульбит.

– Киран! – Я вцепилась в рукав парня. – Смотри, там кто-то стоит и смотрит на нас.

Он повернул голову и внезапно на лице вспыхнула улыбка.

– Боишься снеговиков, Эда?

– Не издевайся! Я сейчас скончаюсь от страха! – цыкнула я. – Уверена, это живой снеговик. Он хочет нас сожрать.

– Проверим? – Он взял меня за руку и попытался увлечь в сторону склепа.

– Нет! Иди один. – высвобождаясь, отказалась я. – Когда тебя сожрут, кто-то должен рассказать людям, что случилось.

Он сошел с дорожки, я бросилась следом. Если его начнут жрать, по-дружески помогу отбиться. Сделаю превеликое одолжение.

У некромантов действительно сомнительное чувство юмора! Они и впрямь собрали заметно перекошенного, но самого обычного снеговика возле склепа, помеченного бронзовой именной табличкой «Склеп Лавизов». На двери была приколочена деревянная дощечка с категоричным предупреждением «не входить».

Я покачала головой, глядя на снежную раскривушку:

– Тоже мне скульпторы. Смотри, как беднягу перекосило.

По доброте душевной я решила поправить творение рук некромантских, но круглая белая башка, увенчанная жестяным ведром, внезапно соскочила со снеговика. С отвратительным грохотом ведерко слетело и врезалось в каменную стену.

– Ой! – прокомментировала я в настороженной тишине.

Мгновением позже дверь склепа заходила ходуном, словно обитающие в нем Лавизы всем составом хотели выбраться наружу и устроить нам темную. За запертыми створками, героически державшими оборону, что-то выло, кричало и скреблось. Деревянная табличка «не входить» соскочила на каменный порожек.

– Киран, что делать? – испуганно воскликнула я.

– Уходить! Тихо, но быстро, – скомандовал они и схватил меня за руку.

В общем, желание исполнилось! Мы столкнулись на кладбище с неживым, но подвижным. Еще и шумным! И Киран меня героически спасал. В смысле, тянул за руку, пока мы неслись по выметенным до обледенелых камней дорожкам. Ноги в скользких ботинках постоянно разъезжались. Я то и дело пыталась потерять равновесие и не падала только чудом.

Ловкость окончательно приказала долго жить, когда мы выбрались из пресловутой дыры в заборе. Земля ушла из-под ног. Взвизгнув, я налетела на Кирана.

Мы со всего маха шлепнулись в снег, превратившись в забавный бутерброд. Он снизу на тонком снежном пралине, покрывающем почву, а сверху я, совершенно ошарашенная падением и близостью тел. Нос к носу, губы к губам. Не дыша и не шевелясь.

– Ты жив? – быстро проговорила я, заглядывая ему в глаза.

– Еще осознаю, – выдохнул он.

– Ничего не сломал?

– Давай проверим?

Стремительным движением Киран перевернулся, укладывая меня на лопатки и навис сверху. Смотрел глаза в глаза. В темноте его лицо казалось серьезным и сосредоточенным. Секундой позже он приник приоткрытыми губами к моим…

Я вернулась в реальность и снова оказалась в идеально убранной общежитской комнате. Колени подогнулись, со всего маха я рухнула на застеленную лоскутным одеялом кровать. Деревянный остов жалобно крякнул.

Вчера мы с Кираном Зейном страстно целовались в снегу. В коридоре общежития. И в комнате, пока в одежде не рухнули на кровать и не вырубились из-за зелья веселья. И напрочь об этом забыли. В общем, повеселись по полной программе!