Давай поспорим

Глава 12. Зелье правды

Объясниться с отцом все же пришлось. Стараясь не смотреть ему в глаза, сказала, что перед ужином мы с Кираном поссорились, и я захотела над ним подшутить. Получилось некрасиво и стыдно. Очень стыдно! Сейчас лягу умирать в удобную кровать в арендованных папой апартах. Лишних вопросов он не задавал, в душу предпочел не лезть и сделал вид, что поверил.

Шестиэтажный доходный дом, в котором жил папа, находился всего в трех станциях подземки от академии. Апарты были большими и светлыми, с просторными спальнями. На кухне имелся островок для готовки, с легкостью способный заменить лабораторный стол зельевара. Окна с широкими подоконниками выходили на оживленную улицу, хоть сейчас переселяй Вильгельма. Смена унылого пейзажа ему точно пойдет на пользу! Однако вставать пришлось на два часа раньше обычного, чтобы успеть переодеться, и идея переезда из общежития казаться удачной перестала.

Будить папу я не стала, тихонечко улизнула из дома, прихватив запасные ключи. Квартира была на пятом этаже, спускаться по лестнице в ботильонах на каблуках не хотелось. Я вызвала подвижную платформу и начала следить, как над притолокой по очереди загораются цифры. Сначала она поднялась на последний этаж, а только потом остановилась на пятом.

Я раскрыла дверцы и резко остановилась, словно проход перегораживала прозрачная стена. В кабинке с кожаным формованным рюкзаком в руках стоял Киран. В первую секунду показалось, будто у меня случилась галлюцинация. Сейчас моргну, и на его месте появится другой парень. Моргнула, но он никуда не исчез. По-прежнему смотрел на меня из глубины полутемной кабинки прямым, мрачным взглядом.

Кто бы подумал, что папа снял апарты в том же доходном доме, в котором жил Зейн! С другой стороны, наверняка ему посоветовали это место коллеги: близко к академии и жилье более чем приличное.

– Заходи. Езжай, – в один голос произнесли мы.

– Второй раз не вызовешь, – проговорил Киран. – Платформа все время застревает. Придется по лестнице спускаться.

С гулко стучащим сердцем я вошла в кабинку, сомкнула за собой створки и отодвинулась. Внезапно Киран сделал ко мне шаг, заставив вжаться в деревянную стенку, и прикоснулся к единице на металлической пластине. Платформа дернулась и с неприятными рывками начала спускаться. С каждым пройденным этажом в тесном пространстве сгущалось напряжение. Кажется, еще чуть-чуть у меня начнут вставать дыбом разноцветные волосы.

Внезапно кабинка вздрогнула и на секунду застопорилась. Свет мигнул, нас качнуло. Невольно я схватила Кирана за руку, но немедленно отпустила.

– Извини, – буркнула себе под нос.

Мы снова двинулись вниз. Просто какой-то спуск в бездну, а не поездка на подвижной платформе. Им явно стоило вызвать декана артефакторного факультета, придумавшего эту хромающую систему, и предъявить претензии.

– Поговори со мной, Эда, – вдруг произнес Киран.

Я промолчала. Надеюсь, получилось громко.

– Ты права, я заключил пари, – резковато вымолвил он. – Впервые…

– Бессмысленно, Киран, – холодно оборвала его на полуслове. – Я тебе больше не верю.

– Хорошо, – вздохнул он, – поговорим, когда будешь готова.

– Ты в черном списке.

Платформа наконец остановилась. С непроницаемым видом я вышла в просторный холл. Киран двигался за мной следом и помог придержать тяжелую дверь, когда я, навалившись плечом, предприняла попытку ее раскрыть.

На улице еще не рассвело, горели фонари. Редкие прохожие кутались в теплую одежду, дворники до камня скоблили мостовые. От крепкого мороза мгновенно замерзли уши, но шапку или шарф я с собой не брала. Вечером мы добирались до ресторана, а потом и в апарты, в наемном городском экипаже. Салоны в них согревали артефакты, и уличного холода не ощущалось.

Киран отправился к свободному извозчику, а я – в сторону станции подземки, похожей на огромную ротонду с крышей-куполом. Оказавшись в фойе, я на ходу раскрыла сумочку и залезла во внутренний кармашек, в который специально складывала монеты для поездок. Нащупала всего четыре монеты и, нахмурившись, остановилась возле ворот. Пришлось посторониться, чтобы пропустить других пассажиров.

Люди бросали в магические ящики деньги, и металлические створки раскрывались. А я стояла возле ящика и пыталась вырыть в сумке пятьдесят лир. С самым недоуменным видом вытащили богатства и на раскрытой ладони проверила, собственно, насколько они обширны. Оказалось, что на поездку не хватало пять жалких лир. Два раза пересчитала.

– Удача покинула этот мир, – едва слышно пробормотала себе под нос и оглянулась к длинной очереди, тянувшейся в окошко с разменом купюр.

Внезапно в ящик опустилась монета, створки гостеприимно распахнулись:

– Проходи, – спокойно проговорили голосом Кирана.

– Ты меня преследуешь? – Я бросила на Зейна недовольный взгляд.

– Я еду в академию, – сухо напомнил он.

Логично.

– Но не в экипаже!

– Передумал.

– Благодарить не буду, – буркнула я.

– Ну я же в черном списке, – с ехидством, на какое не имел, по-моему, право, напомнил он.

Хотела пройти через ворота горделивой походкой независимой девушки, но створки начали смыкаться. Пришлось проскочить боком, и край пальто защемило. Видимо, за дурное поведение и грубость. Если бы Киран, одарив меня красноречивым взглядом, не бросил в ящик очередную монетку, так и пыталась бы неуклюже выдернуть закушенную одежду из металлических челюстей. В общем, никакой независимости, сплошное недоразумение.

– Спасибо, – все-таки поблагодарила я, когда Зейн меня нагнал на лестнице.

– Ага, – отозвался он.

Мы ехали на соседних креслах в полупустом вагоне. Вдвоем вышли на станции и поднялись по лестнице. Потерялись по дороге к воротам, но снова нашлись возле осушенного на зиму фонтана перед административной башней. Так и добрались до академии порознь, но как будто вместе.

Киран самоустранился из моей жизни. Не появлялся в ней целые сутки, а потом мы незапланированно увиделись в столовой. Он сидел за столом возле окна, что-то сосредоточенно писал в магпланшете и тщательно исполнял мою просьбу: делал вид, будто мы незнакомы. Я тоже энергично не смотрела в его сторону (два беглых взгляда не считаются) и злилась. Так злилась, что даже есть не могла!

– Эда Амбер? – прозвучал незнакомый мужской голос.

В недоумении я подняла голову. С подносом в руках сквозь очки в роговой оправе на меня смотрел высокий, сухопарый парень в зеленом пиджаке ботаников, висящем на нем, как на напольной вешалке.

– Адмир Раут, – прокомментировала я, узнав создателя зелья от всей болезней.

– У тебя свободно? – спросил он.

– Соседний стол свободен, – подбородком указала я.

– Разговор есть, – объявил Адмир и со всей аккуратностью пристроил поднос, а потом пристроился за столом и сам.

С интересом я наблюдала, как он выудил из кармана носовой платок и протер столовые приборы. Потом достал из кармана маленькую бутылочку, вытащил пробку и сделал глоток.

– Эликсир от всех болезней, – пояснил он, сунув пробку обратно. – Подарить флакон?

– От разбитого сердца помогает? – хмыкнула я.

– Для хорошего пищеварения помогает, – подсказал он и, почмокав губами, быстро заел свой эликсир двумя ложками первого. – Но уверен, что от тахикардии, инфаркта и нервов тоже поможет. Держи образец.

Адмир быстро сунул руку во внутренний карман, вытащил новый флакон и поставил на поднос возле моей тарелки.

– Как конкурент конкуренту, – пояснил он.

– Мы не конкуренты. – Я отодвинула флакон пальцем.

– Верно, Амбер! – Он щелкнул пальцами. – Ты права! Мы соратники.

– Я имею в виду, твой эликсир не может соперничать с моими зельями, – объявила я и невольно заметила, что Киран больше не копается в планшете, а мрачно, не отводя взгляда, наблюдает за нами с Адмиром. Глаза казались почти черными, и даже на расстоянии было заметно, как на лице ходили желваки.

– Амбер, ты, наверное, знаешь, что я руковожу клубом зальеваров, – не подозревая, что нас режут на полоски острым взглядом, продолжал говорить и прихлебывать супец Адмир.

– В академии существует клуб зельеваров? – удивилась я, сосредоточившись на худом лице сотрапезника.

– И у этого клуба есть круглосуточный доступ в лабораторию, – самодовольно объявил он. – Собираемся раз в неделю, обсуждаем рецептуры, варим снадобья. Завтра у нас новый сбор. Надумали взяться за зелье «живая вода». Приходи, будет весело.

– До конца года я отрабатываю прогулы в оранжерее, – отговорилась я.

Целых три дня отработала! И пока застопорилась.

– Тогда в следующий раз. Мы точно хотим тебя в команду…

Внезапно Адмира толкнули. Он булькнул, едва не нырнул носом в тарелку с супом и в последний момент успел спасти от утопления в этом же супе очки. Я с возмущением повернула голову и обнаружила Кирана, совершенно беспардонно пихнувшего спокойно жующего человека в почти пустой столовой. Как в младшей школе, честное слово.

– Прости, парень. – Он нахально похлопал Адмира по плечу, пока тот пристраивал очки обратно на нос. – Споткнулся и случайно толкнул.

Наконец ботаник разглядел обидчика и резко взбодрился.

– Ничего страшного, Зейн! – воскликнул он. – С кем не бывает! Ты ведь будешь участвовать в субботнем матче? Мы, твои фанаты, на тебя рассчитываем. Разделайте «Гарпий» под орех!

– Ага, – насмешливо покосившись на меня, отозвался Киран.

– «Непобедимые драконы» вперед! «Непобедимые драконы» всех порвут! – выдал парочку речевок Адмир, когда Зейн уже отошел от столика, а потом обратился ко мне: – Вообще я думал, что вы то да се…

– В каком смысле? – Я с трудом оторвалась от созерцания высокой атлетической фигуры в золотом пиджаке, уверенно пересекающей столовую по направлению к выходу.

– С Зейном, – неопределенно кивнул ботаник. – Я вас вместе видел.

– Так вы меня из-за Зейна к себе позвали? – невесело усмехнулась я.

– Причем здесь он? – искренне удивился Адмир. – Мы пытались повторить твои зелья, но ничего. Пшик! Скопировать тебя невозможно. Ты гений, Амбер! По моему, конечно, мнению, за остальных говорить не буду.

– Почему раньше не предложили?

– Раньше ты казалась не особо общительным человеком, – честно признался он.

Выходит, все-таки из-за Кирана. Он без спроса вломился в мою жизнь и привел с собой толпу народа. С некоторыми, признаться, водить знакомство вовсе не хотелось. Если что, я не про зельеваров, а про тех самых «Непобедимых драконов».

– Спасибо за приглашение, – поблагодарила я и, поднявшись, подхватила поднос с почти нетронутым обедом. – Приятного аппетита, Адмир.

– Просто приходи завтра, – махнул он рукой. – Уверен, тебе понравится у нас.

На следующий день я чудом сдала зачет по бытовой магии, продала десяток бальзамов для губ и впервые за четыре года учебы появилась в клубе зельеваров. В лабораторию входила тихо и скромно, даже постучалась в дверь. Десять человек, собравшихся вокруг лабораторного стола, синхронно повернулись в мою сторону.

– Ты все-таки пришла, Амбер! – искренне обрадовался Адмир. – Залетай! Мы как раз разбираемся с рецептурой…

«Живая вода» – зелье без вкуса, цвета и запаха действительно подозрительно напоминало обычную водопроводную воду. По идее оно оживляло неживое, но со стулом не сработало.

Один из парней предложил забраться в лаборатории к некромантам и попробовать оживить подсобные материалы, в смысле, зомби. Или испытать на какой-нибудь части зомби, но даже я с весьма условной моралью, если речь шла о подопытных, посмотрела на него как на сумасшедшего. Ни один человек в трезвом уме и крепкой памяти не полезет к некромантам или на учебное кладбище… Если до этого не наглотался и не надышался веселящего зелья по рецепту Эды Амбер.

Кое-как успев до закрытия столовой, мы ужинали тем, что оставалось на стойке раздачи. Освещение уже приглушили, тонко намекнув, что всем голодным следует побыстрее работать ложками. Мы сидели за большим столом, толкались локтями, галдели и ради эксперимента полили единственную на одиннадцать человек жареную куриную ножку зельем. Что ни удивляло, еда не ожидала. Попробовать ее тоже никто не решился.

В последний учебный день я сдала зачет по травоведению, но без отработок в оранжерее допуск к экзаменам мне не светил и тусклым огоньком. Однако народ мало волновали оценки, академия ожидала матч со «Свирепыми гарпиями». Вокруг обсуждали игроков, небрежно перекидывались именами. Каждый раз, когда кто-нибудь упоминал Кирана Зейна, сердце пропускало удар. Спасаясь от риска заработать сердечный приступ, в оранжерею я сбежала с такой прытью, какой ни у одного ботаника, приговоренного к отработке, наверное, не наблюдалось.

Вернуть моей шевелюре естественный цвет стало для магистра Макгомерри делом чести. Каждый раз, когда мы сталкивались между грядками, я получала очередной замысловатый рецепт. В конечном итоге, начала прятаться за какими-нибудь густыми кустами и ловко уходить от встреч.

Миниатюрные кактусы с нежными цветочками на круглых макушках высадили накануне в самом солнечном и светлом месте, возле стеклянной стены. Отличное место, чтобы спрятаться от заботливой преподавательницы. Я делала вид, будто рыхлю почву между пузатыми колючими малышами, а сама тишком крутила в руках бутылочку с «живой водой». Неодушевленные предметы зелье не оживляло, но магистр же утверждала, что каждое растение обладает душой. Вдруг сработает?

Вытащив пробку, я хотела капнуть под кактус, но над головой прозвучал распевный голос Макгомерри:

– Вот вы где, моя дорогая!

Рука дрогнула, зелье выплеснулось прямиком на кактус. Я быстро заткнула горлышко бутылька и вскочила на ноги.

– Видела журнал посещений, – поделила она. – Искренне рада, что в вас, милочка, наконец-то проснулась тяга к земле.

И наш ненаглядный ректор оказался основной причиной внезапно окрепшей любви к садоводству.

– Я нашла для вас новый способ избавиться от этого чудовищного окраса! – объявила Макгомерри. – Специально пересмотрела записи моей покойной прабабки. Она знала толк в рецептах красоты. Надо смешать яичный желток с тремя ложками коровняка, разбавленного в воде…

Я вдруг почувствовала, как на затылке зашевелились волосы. Никак решили сбежать, чтобы их не намазали зловонным удобрением для цветочков, и оставить меня совсем лысой.

– Магистр Макгомерри! – не то чтобы вежливо перебила ее. – Я искренне благодарю вас за помощь, но должна сказать правду! Это не алхимическая краска, а побочный эффект от зелья. Коровняк, желток и одуванчики в моем случае совершенно бессильны.

Преподавательница ошарашенно моргнула, поправила сползшие на кончик носа очки и протянула:

– Милочка, так вам нужен абсорбент, чтобы вывести из организма отравляющие вещества.

– У меня уже есть! – воскликнула я и зачем-то продемонстрировала наполовину опустевший бутылек с «живой водой». – Принимаю три раза в день по глотку.

– Хорошо. – Она похлопала меня по плечу. – Просто замечательно! Но если захотите действенный рецепт противоядия, то я буду в подсобке. Заходите, непременно вам напишу.

– Благодарю, профессор, – ответила я и тут же осознала, что слегка переборщила с подхалимажем, но Макгомерри выглядела по настоящему польщенной.

Когда она скрылась за кустами, я вздохнула с облегчением и вдруг услышала тихий, но настойчивый писк. Не веря собственным ушам, проверила кактус. Он ощерил иголки, разбитно распушил цветочек, похожий на прилепленный бантик, и издавал настоящие звуки!

– Да обалдеть… – прошептала я и, воровато оглядевшись по сторонам, тихонечко сбежала к розовым кустам.

На следующее утро поняла, что Вильгельму жизненно необходима говорливая компания. Он совсем заскучал в гордом одиночестве! На отработку в оранжерее я прихватила с собой маленькое кашпо с забавной рожицей и совочек. Пока никто не видел, пробралась к кактусам… Вместо моего будущего питомца осталась только лунка. Какой-то негодяй стащил его раньше нас! Возможно, сама магистр Макгомерри.

На матч я идти не собиралась, но с энергичным клубом зельеваров оказалось не справиться. Они взяли меня в оборот! С середины дня на магпланшет начали приходить сообщения об общем сборе в холле общежития. Каждое заканчивалось какой-нибудь дурацкой речевкой из тех, что выкрикивала команда болельщиц перед игрой. Когда в холле я по понятным причинам не появилась, десять человек поднялись на четвертый этаж и начали добиться ко мне в дверь.

Первое, что я увидела, это растянутый самодельный плакат «Вперед Драконы!». На фоне народного фанатского творчества потерялись даже разноцветные футболки с именами игроков, выглядывающие из-под расстегнутых курток и широких улыбок. Только Адмир Раут стоял застегнутый до горла и жарился в толстой парке. Стало любопытно, что он там прячет.

– Я не люблю магбол, – спокойно заявила клубу зельеваров, субботним вечером превратившихся в фанатов.

– А как же поболеть за «Непобедимых драконов»? – удивились они.

– Особенно в магболе мне не нравятся игроки, – ответила я.

– Но командный дух? – возмутился клуб.

– Во мне его нет.

– И ты пропустишь самое значимое событие уходящего года? – охнул Адмир.

– Без сожалений, – подтвердила я.

– Да пойдем просто поорем вместе, – предложили ребята. – Очень помогает сбросить напряжение…

Я открыла рот, чтобы отказаться, но не нашла доводов. С того самого, подслушанного разговора об унизительном пари, внутри пружиной скучивалась ярость, и с каждым днем она сжималась крепче…

– Дайте переодеться, – попросила я.

Сбрасывать напряжение, я отправилась в черной футболке с именем Колдера Найта на спине и крупным номером «99». Народу в спорткомплекс набилось немыслимое количество. На трибунах было не протолкнуться. Болельщики «Свирепых гарпий», приехавшие в нашу академию вместе с командой, без стеснения растянули плакаты. Фанаты «Драконов», глядя на провокацию, захлебнулись возмущением и принялись одну за другой выкрикивать речевки. От голосов, слившихся в одном громогласном хоре, дрожал воздух! Зельевары от общего веселья не отказались: вскочили с лавки и принялись орать со всей ареной.

Напряжение росло с каждой минутой. Казалось, еще чуть-чуть и болельщики устроят драку в духе фермерских соревнований по швырянию сорняков: сначала покидаются плакатами, а потом пойдут в рукопашную, но вопли перекрыла громкая музыка, ознаменовавшая начало турнира.

Появились девушки из команды поддержки. Началось яркое выступление. Болельщицы были в ударе! Столько стихийной магии, вспышек, блесток и огненных смерчей, пожалуй, арена не видела за все учебное полугодие. Девушки выкрикнули последнюю приветственную речевку, и на поле с двух сторон вышли команды. Трибуны словно взорвались!

На приветствие парни не надевали шлемы, и среди прочих игроков я узнала Кирана. Увидеть его, одетым в защитную форму с крупным номером «10» на спине, оказалось настоящим потрясением. В глазах сверкнуло! Однако он отправился на скамейку запасных. Арену накрыло защитным куполом. Матч начался.

Мяч подлетел в воздух и немедленно оказался в руках наших. Парни рванули в сторону щита противника, но гладкое поле начало меняться. Проваливалась и покрывалась рытвинами земля, вылезали острые каменные валуны. Газонное покрытие превратилось в выжженную почву. Прочертилась глубокая, извилистая трещина, наполненная густой лавой.

Стоило полосе препятствий сформироваться, как на арене началась чепуха. Колдер Найт внезапно вмазался на преграду вместо того, чтобы просто ее обогнуть. Едва к нему прилетел мяч, он сделал передачу и грудью на полной скорости налетел на крестовину из заточенных бревен, стоящую в качестве заграждения. Откровенно сказать, выглядело так, словно он нахлебался зелья смелости, но внезапно словил побочку и ослеп на десять минут.

В общем-то, под неодобрительное гудение трибун эти десять минут он собирал всевозможные ловушки, словно хотел примерить на себя каждую. Капитан команды с седьмым номером пытался его остановить, но удержу Найту не было. В конечном итоге этот чокнутый скатился со скалистого уступа и больше не поднялся.

Матч остановили. На арену под защитный полог выбежали целители. Некоторое время они колдовали над Найтом, а потом его унесли на носилках. Народ провожал любимчика его персональной речевкой.

– Только не рыдай, Амбер! – Обхватив меня руками, уткнулся лбом в плечо сидящий рядом зельевар.

– Чего? – Я попытался от него освободиться.

– Колдер непременно восстановится! – Вдруг он отпрянул и посмотрел на меня покрасневшими от слез глазами. – Слышишь? Это была его лучшая битва!

– Да он, по-моему, не бился, а убивался, – честно призналась я.

– Но как красиво он убивался! – всхлипнул товарищ по клубу и вытер пальцами слезы. – Наш Найт просто лучший во всем!

После вынужденного перерыва на поле, находу застегивая защитный шлем, выбежал Киран. Трибуны взорвались приветственными воплями.

– Да! – Адмир вскочил с лавки, триумфально рванул на груди куртку и остался охровой футболке с номером «10» и крупной надписью «Киран Зейн». – Я знал, что ему не позволят сидеть на скамейке запасных! Зейн, сделай из них фарш! Мы в тебя верим!

Внезапно тот словно услышал под пологом этот вопль, в конце отчего-то перешедший в фальцет, и на мгновение обернулся. С гулким сигналом матч вновь стартовал.

Я перестала замечать других игроков. На поле не осталось никого, только Киран Зейн на фоне апокалиптического пейзажа. Недавно он сказал, что я непременно влюблюсь, если увижу его в игре. И он был хорош! Несмотря на плотный защитный костюм, делающий его шире, Зейн двигался грациозно, стремительно и словно жил в игре. Не подставлялся лишний раз под удары, но если столкновения не удавалось избежать, то спокойно вступал в поединок. Откровенно сказать, ему доставалось, но соперники получали не меньше.

Не всплыви оскорбительная история со спором, я влюбилась бы в Кирана Зейна второй раз. Стала бы самой преданной фанаткой, не вылезающей из охровой футболки с номером десять. Но теперь-то мне было известно, что под формой талантливого игрока в магбол и под маской очаровательного парня скрывается лживая скотина!

«Свирепые гарпии» беспрерывно напирали и прилично помяли нашу команду, но в конечном итоге «Непобедимые драконы» оправдали свое название. Матч закончился со счетом «три-один» в пользу академии Иварии. Болельщики захлебнулись от восторга, и битва речевок снова едва не переросла в потасовку.

От вечеринки зельеваров в лаборатории мне удалось отвертеться. Они собирались отмечать зельем радости, а я не настолько радовалась победе нашей команды, чтобы завтра проснуться и узнать от ректора Норса, что в компании ботаников снова гуляла по учебному кладбищу.

После игры ко мне в комнату вереницей тянулся народ. До ночи приходили болельщики за мазью от синяков и ушибов, а с утра добавлялись сами игроки в магбол и просили средство от похмелья. В общем, вкрадчивому стуку в дверь, я не удивилась… Удивилась, когда открыла.

Опершись рукой о косяк, в коридоре стоял Киран. Мрачный, как грозовая туча, и с завязанным запястьем на правой руке. Видимо, поранился во время турнира. Было слышно, как в одной из комнат невнятно гудела музыка, приглушенная пологом тишины.

– Эда Амбер, – произнес Киран резковатым голосом, не сводя с меня тяжелого взгляда.

– Киран Зейн, – отозвалась я, складывая руки на груди.

– Хорошо, что ты еще помнишь мое имя, – хмыкнул он. – Мне нужно зелье.

– Ты в черном списке, – напомнила я.

– Пять тысяч, – немедленно предложил он.

– Сходи к целителям, – посоветовала я, не торопясь закрыть дверь.

– Десять.

– Они тебе помогут с запястьем, – кивнула я на его забинтованную руку.

– Пятнадцать, – продолжал торговаться Киран, не отводя глаз.

– Ты на праздничную вечеринку не опоздаешь? – хмыкнула я.

– Тридцать, – не повелся он на провокацию.

Хотела послать его куда-нибудь подальше, но характер не перерисуешь карандашиками. Сама от себя не ожидая, я потребовала:

– Наличными.

– Чеком, – поправил он.

– Тогда сразу отправишь в приют для бездомных магических животных, – потребовала я. – У меня там лиса на попечении. Хочу к Новому году сделать взнос.

– Договорились, – согласился Киран. – Впустишь?

– Заходи. – Я посторонилась в дверях и действительно позволила ему зайти.

Зейн тихо закрыл дверь, осмотрелся, словно рассчитывал найти в моей комнате что-нибудь новенькое. Наверное, новые туфли или мужские ботинки, учитывая, с каким ожесточенным выражением он посмотрел на обувь под вешалкой.

– Кто тот очкарик, с которым ты сегодня была на матче? – вдруг спросил он. – Твой фанат?

– Вернее, твой, – хмыкнула я, невольно припомнив, как Адмир расстегнул куртку и, словно манифест всем скептикам, не верящим в возвращение полузащитника Зейна, предъявил фанатскую футболку. – Какое зелье ты хотел, Киран?

– Мне нужно зелье правды, – спокойно заявил он.

– А странной все-таки считают меня, – с издевкой протянула я. – У нас в академии народ просто не знает твоих заказов.

– Если выпить зелье правды, то невозможно соврать? – спросил Киран, внезапно начиная медленно ко мне приближаться, хотя старался держаться на приличном расстоянии. Видимо, боялся вылететь из комнаты, как пробка из бутылки, не купив вообще никаких зелий.

– Однозначно, – согласилась я. – После зелья правду безудержно несут в мир. На свой страх и риск.

Остановившись в шаге от меня, он сунул руки в карманы спортивных штанов и произнес:

– Я куплю его. У тебя есть?

– За тридцать тысяч, – напомнила я.

– Чеком, – добавил он. – В приют бездомных животных.

– Ладно.

Из шкафа я вытащила ящичек, куда прятала самые вредные, по моему мнению, зелья. Удивительно, но все они варились на лабораторных или на экзаменах. И после этого профессора утверждают, что классическое зельварение по канонам самое безопасное! Крошечная бутылочка стояла в отдельной ячейке. Я отдала ее Кирану.

С интересом он зажал миниатюрный флакончик между большим и указательным пальцем, проверил на свет и спросил:

– Много побочек?

– Разбитая физиономия достаточная побочка? – хмыкнула я. – В остальном сварено по канону. Ни рогов, ни хвоста не вырастет.

Не сводя с меня взгляда, он вытащил пробку и опрокинул в себя бутылек, я почувствовала, как брови у меня поползли на лоб.

– Вообще, хотела сказать, что пары капель будет достаточно, чтобы человека пару часов несло только правдой, но уже поздно. Зачем ты это сделал?

– Ты сказала, что не веришь мне, – произнес Киран, подняв подбородок и глядя на меня из-под ресниц. – А я так сильно по тебе скучаю, что проще выхлебать зелье правды, чтобы ты со мной наконец заговорила.

– С чего ты решил, что я хочу с тобой говорить? – фыркнула я.

– Ты пришла на матч, – осторожно напомнил он.

– С друзьями, – подсказала я.

– Ты мое сообщение не получила? – кажется, он искренне удивился. – Я просил прийти на матч, если ты готова к разговору, но ты… похоже, просто отправила мой магадрес в черный список.

– Я предупреждала, – развела руками.

– Думаешь, зелье уже действует? – спросил он.

– Понятия не имею, – ответила я. – Никогда его ни на ком не испытывала. Это слишком жестоко. Варила на экзамене по зельеварению ради оценки.

– Тогда спроси что-нибудь, – потребовал Киран.

– Ты считаешь меня красивой? – ляпнула первое, что пришло в голову.

– Да, – резковато ответил он, не сводя с меня пристального взгляда. – Ты полностью в моем вкусе. Мне нравится в тебе абсолютно все: лицо, губы, глаза. Даже цвет волос, хотя он абсолютно нелепый. И ты меня демонски возбуждаешь… Похоже, зелье действует.

– Кхм. – Чувствуя, как вспыхнули щеки, я кашлянула в кулак. – Тебе лучше знать.

– Спроси, почему я спорил? – предложил он. – Просто позволь мне ответить на этот вопрос. Иначе у меня крыша съедет.

– Я знаю, почему ты поспорил, Киран. Мне не надо дважды рассказывать о причинах, – отказалась я. – Меня пугает то, что ты оказался человеком, способным заключить такое унизительное пари…

– Прежде я не совершал ничего подобного, – перебил он. – Но после разговора с тренером мы столкнулись в сквере. Ты говорила абсолютно правильные, беспощадные вещи, просто била по всем болевым точкам. Я взбесился и вступил в пари быстрее, чем осознал, во что ввязался. Мы все вступили, не думая о последствиях.

– Так у вас там целый клуб спорщиков?! – охнула я.

– Пожалуйста, Эда, можно ты задашь другой вопрос? Из меня просто рвется наружу правда, а отвечать я не хочу. Это не мой секр… Найт, Дарквотер, Стафшер и Фейн![1] – выпалили Киран фамилии всех звезд сборной и растер лицо ладонями. – Проклятье!

– Я ходила в футболке Колдера Найта! – С возмущением я указала на раскрытый шкаф, в котором на плечиках висела злосчастная шмотка.

– Да и это выносило меня неимоверно, хотя я сам тебе ее купил, – со смирением в голосе согласился Киран. – Когда я заключал пари, думал, что забуду о нем сразу после бала, но ты оказалась…

– Какой?

– Собой. – Он усмехнулся. – И я не понял, в какой момент так сильно влюбился.