Давай поспорим

Глава 11.Ты на меня поспорил!

Не задавать вопросов, ответы на которые наверняка не понравятся.

Не подслушивать чужих разговоров, если не хочешь узнать о себе правду.

Не верить людям на слово.

Я гордо несла по жизни эти принципы, но сейчас не могла тихо спрятаться в спальне от всех ужасных вещей, которые обсуждали парни в гостиной. Ноги словно приросли к полу, внутренности связало крепким узлом, в груди горело, и меня затапливало липкое чувство ужасного, просто нечеловеческого унижения. От него хотелось стать меньше, перекрасить волосы в черный цвет и переселиться на другую планету.

Киран поспорил на деньги, что соблазнит странноватую профессорскую дочку. В отместку. Квадратная правда отказывалась укладывать в голове. Они буквально не подходили друг другу по форме.

– Но я удивлен, что Зейн сделал ставку.

Я плохо запоминала голоса, но, кажется, говорил Зак Кирсан, болтливый второкурсник из запасного состава сборной. Непонятно, почему Киран пригласил его в Вумворд. Возможно, тоже не смог отвязаться, как от Андреаса Ронтола.

– Ну так ее папаша весной завалил его на экзамене, потом укатил из академии на полгода, а вернулся и еще раз завалил. Конечно, Зейна выперли из команды, – со знанием дела поделился подробностями один из парней. – Ни разу не видел его таким психованным.

Внезапно вспомнилось утро, когда Киран заявился ко мне и попросил зелье удачи. В академии ни для кого не секрет, что для пересдачи у профессора Амбера надо знать назубок весь курс лекций или надеяться на удачу, а я вручала ему зелье для душевного равновесия. Видимо, пресловутого равновесия он не нашел…

– Но вы рано снимаете со счетов остальных, – между тем с издевкой проговорил Андреас. – Надо дождаться новогоднего бала. Серебряный танец всех расставит по местам.

На цыпочках я добралась до двери и прошмыгнула в спальню. Киран, одетый в одни пижамные штаны, вышел из ванной комнаты. Влажные волосы, растертые полотенцем, торчали в разные стороны. Он тепло улыбнулся:

– Ты еще не спишь?

Сердце глухо ударилось в ребра. Я хотела швырнуть ему в лицо правду. Сказать, что знаю об отвратительном споре! Не надо улыбаться так, словно я действительно ему нравлюсь. Но вдруг поняла, что банальный девчачий скандал надо еще заслужить, а Киран тоже должен почувствовать себя униженным!

– Не хотела засыпать без тебя. – Я заставила себя улыбнуться, надеюсь, получилось не кровожадно. – Давай ложиться?

За ночь я не сомкнула глаз, невольно прислушивалась к ровному дыханию Кирана и гадала, какой на самом деле: хороший парень, заставлявший меня смеяться, или язвительный тип, заявивший, что я ни на что не способна? К утру поняла, что, в сущности, без разницы. Совсем скоро нас будет связывать лишь одна некрасивая история, но я постараюсь о ней забыть, отряхнуться и жить дальше свою прекрасную жизнь…

Ведь когда-нибудь внутри перестанет ныть.

В итоге с кровати мне удалось соскрестись, когда все давно проснулись. Киран выглядел по-настоящему обеспокоенным. Умел же человек притворяться, честное слово! Пришлось сказать, что меня добили горячие источники. В принципе, не соврала. От унижения и разочарования я действительно чувствовала себя разбитой. Тело ломило, сердце щемило, а сверху припечатало недосыпом.

Стараясь не встречаться с Кираном глазами, с тоскливым видом я вяло пила на кухне чай и любовалась на живописную кляксу посреди огромного окна. На солнце швы и неаккуратные спайки светились голубоватым цветом.

Вспоминались насмешливые взгляды новых знакомых, которые вчера я почему-то совершенно не замечала. Похоже, о споре не знала только главная виновница торжества. Впрочем, это недоразумение Андреас с парнями уже поправили. И дружной толпой влетели в мой личный черный список. Ронтол второй раз. Потом и третий, когда нагло заявил, что я должна была подумать о людях и прихватить зелье от похмелья.

Нахмурившись, Киран потрогал мой лоб. Ни намека на жар, естественно, не было, но он отправился в гостиную и похлопал в ладоши, привлекая внимание страдающих после ночных возлияний друзей.

– Народ, собираемся сейчас! – объявил он. – Переход в полдень, как раз успеваем.

– Вечером же хотели возвращаться! – возмутился с дивана Андреас.

– Планы изменились, – сухим тоном, не подразумевающим никаких объяснений, ответил Киран.

Все остались недовольными внезапным завершением выходных, но с хозяином дома не поспоришь. Народ потянулся на второй этаж складывать вещи, а я выдохнула от облегчения.

Портальный переход парни пережили с трудом, из вокзала не выходили, а выползали. Зато на морозном воздухе шумной столицы всем мигом похорошело, и компания не пожелала разойтись. Все отправились обедать в исторический центр, а Киран поймал для нас наемный экипаж. Через час мы прощались возле двери в мою общежитскую комнату.

– Не пригласишь войти? – спросил он, тщательно скрывая разочарование.

– Мне надо готовиться к зачету, – отказалась я впускать предателя на личную территорию. – Сейчас выпью зелье от простуды и сяду заниматься.

– Что случилось? – вдруг резким тоном произнес он, не сводя с меня пристального взгляда. – Ты… как будто чем-то расстроена. Может, парни что-нибудь сказали?

Например, что ты поспорил на меня?

– Утром Ронтол заявил, что я должна была захватить зелье от похмелья, раз мне оказана великая честь поехать с вами в Вумворд, – язвительно припомнила я.

– И все?

– А этого недостаточно?

– Кхм… – Он нервно провел рукой по волосам. – Парни из команды бывают настоящими придурками, но они неплохие ребята, если с ними познакомиться поближе.

– Пожалуй, поверю тебе не слово, – отказалась я. – Какие у тебя планы на вторник? Давай поужинаем в городе.

– Разве зачет по зельеварению у тебя не во вторник? – нахмурился Киран.

– Если сдам, то отметим. Если провалю, то рыдать в стейк с кровью приятнее, чем в подушку, – не особо смешно пошутила я, но на его лице все равно вспыхнула улыбка, а в глазах мелькнуло облегчение.

– Я забронирую столик.

– Не надо! – наверное, слишком поспешно отказалась я. – Дам тебе мастер-класс, как организовать свидание, чтобы никто не спарился и не покрылся льдом.

– Так и знал, что ты мне припомнишь то идиотское колесо! – фыркнул Киран. – Хочу сказать, что в задумке идея казалась шикарной.

– Да-да, во всем виновата сломанная печка, – насмешливо хмыкнула я. —Увидимся во вторник, Киран.

– Уже скучаю по тебе, госпожа зельевар, – пробормотал он и склонился, желая меня поцеловать.

Не сдержавшись, я повернула голову. Губы Кирана скользнули по касательной и оставили тающий след на щеке. Он посмотрел с вопросом, в лице вновь мелькнуло беспокойство.

– Горло першит. Не хочу тебя заразить, – пояснила я и поспешно сунула ключ в замочную скважину.

Было страшно, что он по привычке снова постучится в дверь, чтобы сказать какую-нибудь приятную глупость, а я сорвусь и немедленно разорву с ним отношения. Однако Киран действительно ушел.

Однажды я прочитала, что любовь – это яд. Тогда-то оценить справедливость заявления мне не хватало личного опыта, но ко вторнику я полностью ощутила на себе все прелести глубокого любовного разочарования. Честное слово, как отравилась. Зато нашлась идея на зачет по зельеварению! В понедельник я сдала преподавателю высчитанный до унций рецепт снадобья, выводящего из организма яды.

– Какой интересный выбор, – заметил профессор. – С чем он связан?

– Хочу кое-что вытравить из своего организма, – со мстительным удовольствием заявила я.

Тот понимающе посмотрел на мою разноцветную шевелюру и переспросил, поправляя очки:

– Вы уверены? Мы будем проходить абсорбенты только в следующем семестре.

– А можно сразу и экзамен засчитать? – оживилась я.

– Нет, – резковато ответил он и поставил на лист печать с эмблемой факультета, чтобы по рецептуре за зачет собрали нужные ингредиенты.

На следующий день в плотном, замагиченном от загрязнений фартуке я стояла перед столом, заставленным плошками с сухими травами и горками минеральных солей. Глядя на количество ингредиентов, скрупулезно собранных лаборантами, сокурсники недобро перешептывались, дескать на моем фоне они выглядят бледновато.

– Зелье может и не получится, – лениво посмотрев через плечо на сплетников, заметила я. – Тогда зачет вам обеспечен.

Но зелье удалось. Я варила его со всей возможной аккуратностью: добавляла травки, взвешивала по крупинкам и всыпала соли с такой тщательностью, словно от этого зависла моя жизнь. Получился прозрачный эликсир. С рыбным запахом. Как будто уху три часа кашеварила, а не колдовала над абсорбентом. Магическая вытяжка, венчик которой спускался с потолка к лабораторному столу, не справлялась со сносящим с ног амбре.

Повезло, что к финалу зачета в зале почти никого не осталось, только я и пара сокурсниц, в панике пытавшихся переварить запоротые в первый раз эликсиры. Девушкам было не до чужих запахов, они ароматов из своих котелков уже надышались.

Профессор склонился к горячему котелку и, помахав ладонью, втянул в себя непередаваемые зловоние рыбного рынка. Очки у него запотели, ноздри расширились, губы скривились. У меня ушла душа в пятки.

– Превосходный запах! – резюмировал он.

Чуть не спросила, не страдает ли уважаемый профессор насморком, но прикусила язык.

– Не думал, что у вас получится, госпожа Амбер, – признался он. – Вы сдали зачет.

– Может, и экзамен засчитаете? – не оставляя надежды выехать на одном зелье, спросила я.

– Нет! – второй раз отказал он, но хотя бы позволил нацедить еще горячего зелья во флакон.

В коридоре я вытащила из сумки магпланшет, пару раз крякнувший в самый разгар работы. В первом сообщении папа поздравил меня со сдачей и напомнил о сегодняшнем ужине в ресторане «Огаст». Он никогда не сомневался в моих силах и поздравлял с успехом в то время, когда я сама не была уверена в результате. Второе послание пришло от Кирана. Тот спрашивал, что нас ждет вечером: мы празднуем или рыдаем в стейк?

«Празднуем!» – соврала я.

«Я даже не сомневался!» – немедленно ответил он, словно сидел с магпланшетом в обнимку, а не вносил очередные правки в макет здания.

«В семь нас ждут в «Огасте»», – добавила я и быстро спрятала серебряную пластину в сумку, хотя она снова звучно крякнула, получив сообщение.

Подозреваю, Киран удивился названию ресторана. Респектабельное заведение назвать популярным у людей, младше нафталинного возраста, было сложно, но отец знал, что я приеду с другом, и выбрал, по его мнению, самое подходящее для знакомства место. Переубеждать его не стала. В конце концов, мы туда идем не праздновать и даже не ужинать. Хотя, если Зейн непробиваемый, может, сумеет впихнуть в себя стейк с кровью.

Вечером он зашел за мной в общежитие. Когда раздался стук в дверь, я выдохнула и приказала ноющему сердце заткнуться. Не помогло. Киран в костюме и в узком пальто до колена выглядел непривычно взрослым и до одури привлекательным.

– Привет. – С улыбкой он протянул мне букетик из красных тюльпанов с мохнатой белой бахромой на лепестках. Понятия не имею, как он умудрился отыскать тюльпаны зимой. – Цветочница сказала, что тюльпаны – символ победы. Поздравляю с зачетом, Эда!

– Спасибо, – в смешанных чувствах пробормотала я, принимая перевязанный изящной ленточкой букет. – Подождешь пять минут. Я их поставлю… куда-нибудь.

Цветов мне никогда не дарили. Ничего достойного бахромчатых тюльпанов, ценного ингредиента для зелий, у меня, естественно, не имелось. Пришлось поставить в котелок на подоконник рядом с Вильгельмом. Худенькие, изящные стебли рассыпались по широкому котелку. Выглядело так, их уже приготовили, чтобы пустить под разделочный нож.

Внезапно Киран обнял меня, прижавшись грудью к спине, и зарылся лицом в волосы. Я оцепенела.

– Ты выглядишь потрясающе и пахнешь одурительно, – пробормотал он.

Честно говоря, четыре раза перемывала голову, чтобы избавиться от амбре и выйти в люди, не неся за собой шлейф незабываемого аромата позавчерашнего лосося.

– Сегодняшнее зелье пахло рыбьим жиром, – насмешливо отозвалась я. – Ты, может, голодный?

– Не знаю, что насчет зелья, но ты пахнешь оранжереей.

– Влажностью и сырой землей? – съязвила я.

– Собой, – ответил он. – И я дико соскучился, Эда.

Лжец!

– Давай собираться, – осторожно освобождаясь от его рук, сдержанно предложила я.

Ресторан «Огаст» находился в историческом центре города и занимал два этажа старинного особняка, в котором когда-то жил любимый отцовский поэт прошлого века Огаст Дарст. Мы вошли в уютный холл со стенами отделанными дубовыми панелями.

– Добрый вечер, господин Зейн, – внезапно поприветствовал Кирана гардеробщик, седой невысокий мужчина в форме. – Вы сегодня с дамой.

Тот поздоровался в ответ и на мой удивленный взгляд пояснил:

– Любимый ресторан родителей. Всегда сюда приходим, когда они приезжают в город.

Раздевшись, мы направились к смотрителю обеденного зала. К этому времени сердце у меня стучало как бешеное. Я уже жалела, что решила устроить некрасивый спектакль, но, что называется, магию из отрезвляющего зелья обратно не выцедишь.

– Мы бронировали столик на профессора Амбера, – тихо произнесла я, стараясь не смотреть на Кирана. – Нас уже ждут.

Смотритель сверился с записями и указал на обеденный зал с названием «Библиотека».

– Ты не говорила, что мы ужинаем с твоим отцом, – тихо и напряженно произнес Киран, когда мы вошли в раскрытые двустворчатые двери.

– Серьезно? – строя из себя дурочку, легкомысленно протянула я. – Забыла, наверное.

В узком зале с высокими потолками, украшенными лепниной, и арочными окнами играла ненавязчивая тихая музыка. Очевидно, прежде здесь располагалась библиотека. Обеденное пространство разделяли старинные книжные шкафы с фолиантами за стеклянными витринами. На верхнюю галерею вела деревянная лестница с отреставрированными широкими перилами.

Папа сидел за столиком, накрытом зеленой скатертью, и что-то с интересом изучал в магпланшете. При нашем появлении он отложил золотую пластину и поправил очки.

– Привет, профессорам, – с улыбкой прощебетала я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Я обещала познакомить тебя со своим другом… Хотя вы уже и без меня хорошо знакомы.

– Добрый вечер, профессор Амбер. – Киран скованно протянул руку.

– И вам, господин Зейн, – ответил отец и, суетливо приподнявшись из-за стола, ответил на рукопожатие. – Не ожидал вас увидеть вне лекторского зала. Присаживайтесь, молодые люди. Что же вы стоите, как каменные изваяния?

Мы устроились на деревянных стульях с гнутыми спинками. Мне казалось, что под сиденьем горела конфорка.

– Я уже сделал заказ, если вы не против, – объявил папа. – Господин Зейн, как вы относитесь к стейкам? Хотите что-то другое? Попросить принести для вас меню?

– Благодарю, профессор, – натужно отозвался тот. – Стейк – отличный выбор.

К счастью, к столику подошел официант и, пока он наливал в хрустальные бокалы воду, я смогла перевести дыхание.

– Как же вы познакомились? – приветливо спросил отец.

Знаю, что он искренне интересовался, каким образом увлеченная зельеварением дочь, покрасившая волосы в разные цвета, внезапно начала встречаться с сыном именитой династии архитекторов, обожающим магбол. С какой стороны ни посмотри, у нас действительно мало общего. И как я умудрилась влюбиться в эту… звезду, демоны меня раздери!

– Очень забавно получилось, – не дав Зейну рассказать свою версию знакомства, проговорила я. – Киран собирался к тебе на пересдачу и пришел ко мне за зельем удачи.

Отец перевел на него фирменный лекторский взгляд из-под очков. Зейн кашлянул и, схватив бокал с водой, сделал поспешный глоток.

– Не смотри на него с таким осуждением, – фальшиво фыркнула я. – Никакой магии везения! Зелья у меня не было. Наверное, поэтому ты его завалил… И он вылетел из команды по магболу.

– Эда, не стоит… – тихо попросил Киран, стараясь остановить неловкий разговор.

– Почему? – с беззаботной улыбкой отмахнулась я. – Смешная ведь история! Будем рассказывать нашим детям и смеяться.

За столом возникла странная пауза. Мне самой не верилось, что я действительно нашла в себе силы сказать вслух чудовищную чушь и не поперхнуться словами.

– Профессор Амбер, о детях, понятно, говорить еще рано… – попытался исправить положение Киран, но сделал только хуже.

– У вас настолько серьезные отношения, что вы хотите пожениться? – откровенно опешив, спросил отец, и мысленно я три раза попросила у него прощения за нелепую сцену в духе рыночного представления. – Ваши родители в курсе, господин Зейн?

– С родителями Кирана я еще не знакома, но мы быстро исправим эту неловкость, – уверила я и посмотрела на него: – Так ведь?

Киран сидел с таким видом, словно вместо позвоночника у него в спине появился деревянный кол.

– А как же магистратура? – настаивал отец.

– Чем помешает замужество магистратуре? – пожала я плечами. – Замужним женщинами нельзя варить зелья? Им отказывают в учебе? Назови хоть одну стоящую причину…

– Эда! – резко перебил меня Киран и обратился к отцу: – Профессор Амбер, если вы не против, могу я поговорить с вашей дочерью?

– Зачем? – протянула я. – Мы можем говорить с папой откровенно.

– Пожалуйста, – сквозь зубы процедил он и, бросив на стол салфетку, поднялся. – Простите нас, профессор.

– Вернусь через пять минут, – улыбнулась я.

Едва мы вышли из зала, внезапно показавшегося тесным и очень душным, Киран сжал мой локоть и уверенно повел вглубь холла. Мы минули гардеробную и завернули в широкий коридор, ведущий к дамской комнате.

– Что происходит? – отпуская меня, резко просил Киран, когда стало ясно, что нас не услышит даже приветливый гардеробщик.

– Уточни, – стараясь выглядеть невозмутимой, попросила я.

– Эда, что мы обсуждаем? – сорвался он. – Какая свадьба, какие дети? Проклятье! Ты на себя не похожа!

– Ничего подобного! Я такая и есть: чокнутая профессорская дочка. Удивительно, что ты со мной связался.

– Я не считаю тебя…

Киран оборвался и перевел дыхание. От гнева на скулах вспыхнули красные пятна, глаза потемнели, губы превратились в тонкую линию. Он буравил меня тяжелым взглядом.

– Тогда что мы обсудим с моим отцом? – с кривой усмешкой спросила я. – Как ты поспорил с друзьями на деньги, что соблазнишь меня и прилюдно бросишь, чтобы ему отомстить. Достаточно забавная история для ужина?

Он поменялся в лице. Гнев мгновенно растаял, появилась растерянность.

– Эда, все не так…

– Не смей врать, что ты не спорил, – тихо предупредила я. – Ты уже достаточно меня унизил, Киран.

– Прости меня.

– Простить? – нараспев повторила я. – В тот день, когда Ронтол набросился на меня в коридоре, ты уже сделал ставку?

Он вынужденно кивнул. У меня вырвался издевательский смешок. Именно после скандала с Андреасом в голову пришла дурная мысль, что, возможно, популярный парень в академии может испытывать искреннюю симпатию к странной зельеварке. Оказалось, что может только изображать. На спор.

– Послушай, Эда, я был в ярости, когда заключал это идиотское пари, – проговорил он. – Честно, я не знал, какая ты на самом деле умная, ироничная, смешная. Как здорово быть рядом с тобой… И я понятия не имел, что влюблюсь в тебя.

Я смотрела ему в глаза и не понимала, как человек даже в такой момент может настолько талантливо врать.

– Ты влюбился до того, как вышел из спора, или после? – тихо спросила у него. – Ты ведь вышел из спора, Киран?

Он набрал в легкие побольше воздуха, словно что-то хотел сказать, но отвел взгляд и промолчал.

Казалось, что сердце сейчас взорвется. Глаза щипало, словно в них попал ядовитый дым от зелья правды.

– Давай на этом закончим, – с трудом вымолвила я. – Не возвращайся за столик.

– Мне жаль, Эда, – тихо произнес он.

– И мне жаль, Киран.

Честное слово, хотела уйти, но натура не позволила. Внутри словно лопнула перетянутая струна. Я резко развернулась к нему лицом и выпалила:

– А знаешь, какого демона? Мне не жаль! Я в ярости от одной мысли, что ты на меня поспорил! С этой минуты, Киран Зейн, я буду делать вид, что мы незнакомы, поэтому не смей здороваться со мной в академии!

Прежде чем войти в обеденный зал, я перевела дыхание. Даже удалось натянуть на лицо улыбку. Пока мы выясняли отношения, официант успел вынести еду. Отец не прикоснулся к своему блюду и дожидался нашего возвращения.

– Киран, решил, что не голоден, – заявила я, усаживаясь на стул.

– Все в порядке, Эда? – вкрадчиво спросил он, устремив в меня внимательный взгляд из-за стеклышек очков.

Сил сдерживать слезы не осталось. Опершись локтями о стол, я спрятала лицо в ладонях.

– Нет, все совсем не в порядке, – всхлипнула я. – Прости за цирк, который я здесь устроила. Мне правда неловко, но можно я поумираю от стыда завтра?

– Хочешь, мы упакуем еду с собой и поужинаем дома? – предложил папа. – Стейки выглядят аппетитными.

– Кажется, теперь я ненавижу стейки, – промычала я.