Дары ледяного неба

ГЛАВА ПЕРВАЯ. РАЗЛОМ
1

Вначале не было ничего, но ничто породило нечто, и это нечто был Джа. Джа набрал пустоту в мантийную полость и дунул, и выдунутое стало водой. Джа простер руки вверх, и стало небо, Джа простер руки вниз, и стала земля. И сказал Джа, что это хорошо.

И стал Джа плавать вверх и вниз, вперед и назад, влево и вправо, и утратила вода покой и неподвижность, и сформировались в ней вихри и течения. Но безвидна и пуста была вода, и сказал Джа:

– Пусть в земле возгорится неугасимый огонь, и пусть он вздымается к небу столбами теплых течений, и пусть океан перемешивается!

И стало так, как сказал Джа, и решил Джа, что это хорошо.

И посмотрел Джа на мир, который сотворил, и решил, что в мире должно быть время. И сказал Джа:

– Пусть будут приливы и отливы, большие и малые, пусть течения меняют направление и возвращаются на круги своя, и пусть будут дни, и часы перемен между днями!

И стало так по слову Джа. И подземный огонь поднимал к небу теплые столбы, и текла вода в соответствии с вечными путями и с временем дня.

И заметил Джа, что вода по-прежнему пуста и безвидна. И населил ее Джа креветками и коловратками, рачками и плавунцами, и плавучими лентами, и всякой гнилью и гадостью. И посадил на земле вокруг вулканов растения и устрицы. И повелел Джа растениям следить за водяными течениями, принимать теплую воду и избегать холодной, и наполнил Джа воду вулканов питательной гнилью. И сотворил Джа червей и рыб, больших и малых аммонитов, и других тварей, и поселил в теплых водах кильку и макрель, а в холодных водах – стремительных акулов, могучих длинноруких великанов и ужасных протосфирен. И повелел Джа всем тварям плодиться и размножаться. И окинул Джа улучшенный мир, и решил, что это хорошо.

Текло время, и текло оно по воле Джа. В жерлах вулканов рождалась гниль, и давала она корм растениям и устрицам, и давали растения и устрицы корм рыбам и аммонитам, а рыбы и аммониты давали корм акулам и великанам. И плодились и размножались все твари, и приходили отливы и приливы в положенное время, и гремел небесный гром, и глядел Джа на плоды трудов своих, и то, что видела его антенна, вселяло радость в его мозг и сердце. И снова сказал Джа, что это хорошо.

И тогда захотел Джа завершить свое творение. Захотел он сотворить существо по собственному образу и подобию, способное видеть и говорить, плавать и есть, охотиться и трудиться. Захотел Джа, чтобы лучшее творение его было мудро и понимало пути сущего, и сказал он:

– Пусть живут в моей воде люди, подобные мне, пусть у них будет большая голова, и пусть растут из их туловища восемь рук с присосками, и могучий роговой клюв, и пусть будут люди сильными, ловкими и умными!

И стало так, и стали жить в воде первые люди, и имена их были Джон и Дейзи.

В склоне большой скалы Джа показал им пещеру и объяснил, как в ней жить. Объяснил, как украсить стены ракушками и пленкой, как рассадить у входа сторожевых актиний, как прогонять из пещеры несъедобных рыб и как есть съедобных. Джа научил людей охотиться на разных рыб, бросаться на них из засады, пользуясь силой течения, обнимать туловище и душить, затыкая жабры руками. Также Джа научил их добывать устричную пленку и заворачивать в нее добытое мясо, чтобы оно не портилось. И еще научил их Джа вить веревки из растительных волокон и плести из этих веревок сети, и ловить сетями аммонитов, и варить их в жерле вулкана, а потом вычерпывать мясо из раковины и заворачивать каждый кусок в пленку, чтобы не испортилось. Люди охотно учились, и вышло так, что Джон стал более искусен в охоте, а Дейзи – в добыче пленок, витье веревок и других подобных делах. И с тех пор повелось, что мужчина плавает во внешней воде и охотится, а женщина сидит в пещере и выполняет домашнюю работу.

Джон был отличным охотником, нет в наше время охотников, равных ему. Никто не умеет, подобно ему, прятаться, скукожив антенну, в молодой коралловой поросли на склоне, омытом восходящим течением, и внимать текущей воде одной только кожей и присосками на ней. Джон умел так делать, и когда большая рыба неосторожно проплывала рядом с ним, кожа Джона сообщала его мозгу, что пора совершать бросок, и отталкивался он от скалы всеми восемью руками и выбрасывал воду из мантийной полости. И мчался наперехват, как самая быстрая барракуда, и ожившая антенна его озаряла воду фиолетовым сиянием, и страх сжимал рыбьи сердца и сфинктеры, и бросались рыбы в разные стороны, но для одной из них было уже поздно. Джон охватывал ее поперек тела четырьмя задними руками, двумя средними руками сжимал жабры, а передние руки засовывал в жаберные щели, левую руку в левую щель, а правую – в правую. И узнавала рыба, что пришла ее смерть, и начинала биться и извиваться, и пыталась разбить Джона о скалу, но течение выносило их в холодные воды, и умирала рыба. И приносил ее Джон к родной пещере, и разрезал острыми камнями, начиная с углов рта, и Дейзи заворачивала куски мяса в пленку и складывала в кладовых. И не было дня, чтобы кладовые у Джона и Дейзи были пусты.

Однажды охотился Джон на тунцов, и так получилось, что четырьмя руками он схватил одного тунца, двумя руками другого, и еще двумя руками – третьего.

– Вот это удача! – воскликнул Джон. – Много мяса принесу я сегодня в пещеру, радостно будет мне и моей Дейзи!

И потащили тунцы Джона в холодные воды, и заметил он, что не хватает у него рук, чтобы задушить хотя бы одного. И увидел он, как в небе засияла фиолетовая звезда, и мчалась она к нему, пока свет ее не стал ослепительным. И увидел Джон, что к нему приплыл огромный рыб, в пять размахов рук длиной, и звали этого рыба Симус.

– Кто ты такой? – обратился к Джону Симус. – Как ты смеешь охотиться в моих водах?

– Вах! – вскрикнул Джон в изумлении. – Говорящая рыба!

И так велико было изумление Джона, что он свернул все руки, набрал воду в мантийную полость, и принял стойку настороженного ортоцераса. Но Симус только рассмеялся, и звуки его смеха переливались желтым и оранжевым.

– Знай же, – сказал Симус, – что великий Джа, кроме людей, сотворил также акул и повелел людям и акулам дружить и вместе охотиться. Ибо трудно тебе догнать и поймать тунца, а мне это легко, но мои зубы соскальзывают с его скользкой шкуры. Отныне я и жена моя Нобс будем ловить тунцов, будем хватать их зубами за хвосты, а ты будешь оплетать тунцов руками и душить, хватая за жабры. А потом ты будешь относить убитых тунцов к своей пещере и твоя подруга Дейзи будет их разделывать, и мы с Нобс будем есть три четверти добычи, а вы с Дейзи – одну четверть. А то мясо, которое никто не съест, Дейзи будет заворачивать в пленку, чтобы оно не испортилось.

– Нечестно будет отдавать вам, акулам, три четверти всей добычи, – сказал Джон в ответ на эти слова.

– Тогда ты не добудешь ничего, – ответил ему Симус. – Потому что я тебя съем ибо не должно творение нарушать волю создателя.

– Не верю я, что создатель повелел делить добычу, как ты говоришь, – сказал Джон.

Симус, услышав эти слова, затрепетал и так Джон узнал, что акулы бесхитростны и не умеют лгать. А потом Симус сказал:

– Ты прав, что не веришь, но я все равно тебя съем.

И так Джон узнал, что акулы умеют впадать в дикую ярость.

Надо заметить, что пока они беседовали, течение, в котором они плыли, описало треть круга, и из восходящего стало нисходящим. И когда Симус бросился на Джона, намереваясь откусить ему руки, Джон выбросил воду из мантийной полости и нырнул на дно. Симус еще не знал, что люди-рыцари настолько же ловко маневрируют, насколько медленно плавают, так что Симус промчался мимо и его зубы бессмысленно клацнули красной вспышкой.

Достигнув дна, Джон не терял времени, и когда Симус вернулся, Джон держал в трех руках трех актиний, которых звали Ахмед, Махмед и Бахмед, соответственно. Почуяв Симуса, они зашипели и вытянули к нему щупальца, и Ахмед сказал:

– Смотрите, потолок красный!

Дейкстра потряс головой, отгоняя наваждение. Однако никакого наваждения не было, эти слова действительно прозвучали, но не во внешней воде, а внутри пещеры, и произнес их не актиния Ахмед, а юный травоед Ортега. Не в первый раз уже позволяет он себе нарушать дисциплину на занятиях, обычно, впрочем, он делает это более искусно.

– Ты будешь наказан, Ортега, – сказал Дейкстра. – Никто не смеет перебивать учителя во время лекции, особенно когда…

В этот момент внимание Дейкстры привлек багрово-красный отблеск, упавший с потолка пещеры и красиво отразившийся в настенных раковинах.

Однако мальчишка не соврал.

– Отставить, – сказал Дейкстра. – Ты не будешь наказан, Ортега. Дети, сейчас вы увидите редчайшее природное явление – небесный разлом. Мы поднимемся на вершину скалы, откуда открывается самый лучший вид на страну мертвых. Энрико, что вы должны сделать перед тем, как приступить к наблюдению?

Энрико растерянно встрепетал коричневой волной и не ответил ничего членораздельного.

– Учитель, позвольте ответить мне, – подал голос Ортега. Дождался утвердительного кивка и продолжил: – Небесный разлом сопровождается очень сильными вихрями и порывами течений, это может быть опасно, особенно для детей. Внезапный вихрь может унести человека в холодные воды, поэтому рыцари должны отплыть подальше от скалы и соблюдать осторожность, а женщины и маленькие дети должны укрыться в пещере. Полагаю, нам следует построиться в плоскую сеть, как только выйдем из пещеры, и восходить на вершину в этом порядке.

Дейкстра согласно кивнул. Удивительно разумный парень этот Ортега. Если не видеть его воочию, а только лишь слышать его умные речи, то и не скажешь, что он травоед. Сразу видно, что племянник Сантьяги. Будь Сантьяга не человеком, а акулом, Дейкстра подумал бы, что его отец – вовсе не его отец, а безвестный бродяга, склонивший его мать к нарушению закона, но Сантьяга – человек, а у людей всегда доподлинно известно, кто чей отец.

Дейкстра потряс головой, отгоняя непрошенные и несвоевременные мысли, вокруг его тела распространилось зеленоватое свечение.

– Ортега прав, – сказал Дейкстра. – Дети, выйдя во внешнюю воду, сразу соединяйтесь в плоскую сеть и не разрывайте ее ни при каких обстоятельствах. Следите за мной, слушайте мои команды и будьте готовы немедленно вернуться в пещеру, если я отдам такой приказ. Все меня услышали?

Фиолетовая тьма пещеры осветилась множеством желтых мерцаний.

– Вот и хорошо, – резюмировал Дейкстра. – Идите за мной.

Он растопырил руки, ухватился тремя руками за выступы пола, упруго оттолкнулся и вплыл во внешний коридор. Легко и грациозно пробежал по нему, отталкиваясь руками от противоположных стен, сложил задние и средние руки сзади, а передние спереди, с разгона влетел в узкую горловину, оттолкнулся передними руками и выбросил тело наружу. Восходящий поток подхватил его и пронес мимо сторожевых актиний вверх, туда, где непредставимо далекое и непредставимо холодное небо сверкало зловещим багровым светом, совсем не страшным, а наоборот, очень красивым. Это зрелище стоит того, чтобы рискнуть жизнью одного-двух маленьких травоедов.

Дейкстра изогнул тело, плавно вывернулся из течения, прикрепился присосками к скале и стал наблюдать, как малыши выбираются наружу.

Юные рыцари Говард, Гаррисон и Джордан вылетели из пещеры с зеленым свистом, как акулы, заходящие в боевой заход на косяк тунца. Они даже пытались соблюсти видимость строя, но неудачно – Джордан сразу отстал. Трудно ему дается рыцарский навык чувствовать кожей тонкие переплетения водных течений. Впрочем, он еще слишком молод, чтобы это стало серьезной проблемой.

Говард и Гаррисон проплыли над Дейкстрой по широкой дуге, разошлись в стороны, перевели движение в горизонтальную плоскость и приблизились к учителю, описав два зеркальных полукруга, при этом руки у обоих рыцарей были вытянуты и расслаблены, они управляли движением одними лишь складками мантии. Дейкстра невольно залюбовался ими – настоящие рыцари растут, оба станут отличными танцорами, вездесущий Джа возрадуется, глядя на их скольжение в восходящих потоках над вулканом. Дейкстра решил не ругать их за нарушение приказа.

Тем временем из пещеры начали выползать юные травоеды. Их маленькие, кургузые и короткорукие тела неуклюже карабкались по склону, они не пытались воспользоваться восходящим потоком, это занятие не для травоедов, тем более для молодых, тем более в такой день.

Джордан спикировал на группу соучеников, как молодой акул пикирует на донного панцирника. Упруго ткнулся руками в скалу, спружинил, погасил инерцию, расставил передние четыре руки в стороны и одновременно ухватил четырьмя задними руками четырех травоедов. Секундой позже Говард и Гаррисон заняли свои места в формирующейся сети.

Дейкстра дождался, когда последние дети выберутся из пещеры, а затем оттолкнулся от скалы и поплыл вверх, держась в главной струе течения. Дети следовали за ним, неуклюже перебирая присосками по скале.

Волна придет еще не скоро. Дейкстра вгляделся туда, откуда доносились багровые отблески, и увидел лишь непроницаемо-черную тьму. Сполохи небесного разлома были неярки и хаотичны, характерных концентрических кругов пока не видно, темно-синих блесток, предупреждающих о приближении фронта волны – тем более. У детей будет время спокойно занять места и насладиться зрелищем сполна.

Интересный, кстати, разлом сегодня случился. За свою долгую жизнь Дейкстра наблюдал два небесных разлома, оба они были совсем другими, их сполохи расползались по всей видимой части крыши мира, образовывали длинную ломаную линию без начала и конца. А сейчас свет бьет только из одной точки, как будто там зажегся неугасимый огонь, тот, что обычно горит под землей. Но это только иллюзия, потому что небесный огонь – это так же противоестественно, как женщине отложить две кладки или рыцарю есть траву. Огонь внизу, лед наверху, а между ними огромный океан, кишащий разнообразной жизнью, сотворенной волей Джа. Наверху нет и не может быть никакого огня, огонь только внизу.

– Учитель, можно спросить? – подал голос Ортега.

Дейкстра выпустил в его сторону оранжевый импульс утвердительного ответа.

– Учитель, я хотел спросить, почему этот разлом такой маленький и светит так ярко, – сказал Ортега.

– Разломы бывают разные, – ответил Дейкстра. – Бывают большие, бывают маленькие, бывают яркие, бывают тусклые. А теперь займите места, удобные для наблюдения, но не занимайте голую вершину.

Говард вопросительно мигнул желто-оранжевым, дескать, даже мне нельзя? Дейкстра ответил суровым красным вихрем, дескать, тебе особенно нельзя. Если Говард по воле Джа погибнет от несчастного случая, рыцарский резерв племени станет недопустимо малым, и леди Джейн придется откладывать яйца, при этом… Дейкстра оборвал неприятные мысли.

Дети завизжали, и прозрачные части мантии Дейкстры окрасились голубым. В черной тьме показались синие блестки, они быстро падали сверху вниз, как косяк сельди, спасающийся от охотничьего строя, и сердце Дейкстры кольнула игла сомнения – а не зря ли он вытащил сюда все молодое поколение? Он волнообразно взмахнул руками, опустился ниже и растопырился большой восьмиконечной звездой, готовый залатать прореху в детской сети, если, не попусти Джа, главный фронт приближающейся волны ударит прямо сюда.

Но нет, волна ударила не сюда.