Чужеземная ода

Глава 19

На следующий день мы с Десом возвращаемся на тренировочный двор, я немного потрепанная, а Дес, как всегда, выглядит супер. Если я думала, что после близости прошлой ночью, Торговец будет мягче со мной, ошиблась.

Я сжимаю в руках новенькие кинжалы, с любовью наслаждаясь каждым их дюймом, когда Дес подходит ко мне.

— Блок-блок, — выкрикивает он, начиная атаку.

Я запоздало вскидываю руки, едва успевая блокировать его удар.

— Калли, я открыт с фланга, — говорит он.

— И как мне?..

Он кидается вперёд, и тогда я чувствую прикосновение его лезвия к шее.

— Сколько раз я убил тебя сегодня? — спрашивает Дес, овевая тёплым дыханием мою щеку.

— Двадцать три, — он заставляет меня считать. Будто я и без того не чувствую себя хреновым бойцом.

Он прицыкивает языком.

— Ты можешь лучше.

Я не хочу лучше. Я хочу вернуться во дворец, найти королевские кухни, натырить вкусняшек, а потом долго спать. Но желания, как я выяснила, маленькие ублюдки, которые всегда кусают за задницу… по крайней мере, если имеешь дело с Торговцем.

Дес взмахивает и выбивает кинжал у меня из руки, который с лязгом падает на землю.

Ладно, серьёзно, моя отстойность начинает раздражать.

— Клинок служит продолжением твоей руки, — говорит Дес, начиная обходить меня по кругу. — Ты не позволишь кому-то отрезать руку, так что не позволяй лишить тебя оружия.

Я, перекатываясь по земле, бросаюсь за упавшим кинжалом, едва избегая очередного удара Деса.

— Наконец, моя сирена показывает потенциал.

— Как тебя заткнуть? — бормочу я. Как бы мне не нравился голос Деса, есть что-то особенно неприятное следовать приказам того с кем спишь.

— Хочешь мне что-то предложить? — с интригой в голосе говорит Дес. — Ангелочек, я всегда открыт для такого рода сделки.

Малаки и Темпер выходят из дворца и направляются к тренировочным площадкам. Никогда ещё я не была так рада их видеть. Естественно, теперь я не буду весь день тренироваться. Дес, в серебряных глазах которого читается напряжение, прижимает кончик лезвия к моей груди.

— Ни на секунду не отводи глаз от врага.

— Темпер и Малаки здесь, — говорю я, кивая на них.

— Хорошо, — говорит он, не отворачиваясь от меня. — Может, ты впечатлишь их своим мастерством.

— Мы не прервём тренировку? — внезапно присутствие Темпер ощущается менее желанным. Я не хочу, чтобы все, мать их, смотрели, как мне надирают задницу. Мне, вроде как, необходимо поддерживать репутацию. К тому же, нужно учитывать оставшиеся клочья моего достоинства.

За плечом Деса я вижу, как моя подруга кидает вызывающие взгляды на Малаки.

Дес делает подсечку, и я сваливаюсь на бок, теряя второй кинжал.

— Сосредоточься — рычит Торговец.

Такое ощущение, что не Дес всю ночь трахался. Настроение должно быть лучше. Я почти схватила кинжалы, когда он пинает их. Да, чёрт подери.

— Эй, сучка, — кричит Темпер, — я знаю, что ты можешь лучше.

Я бросаю на неё мрачный взгляд, но всё напрасно. Она, не обращая на меня внимания, наклоняется к Малаки и шепчет ему что-то на ухо, отчего он смеётся. Я почти уверена, что она рассказала что-то про меня.

Торговец ударяет меня мечом по заднице, и я густо краснею.

— Не нравится, как я разговариваю, уделай меня.

Я сжимаю кинжал и взмахиваю им, кончиком лезвия разрезая кожаные штаны Деса на икре. Торговец замолкает и устремляет взгляд на царапину, после чего улыбается.

— Молодец! — говорит он, убирая меч в ножны. — Я ещё сделаю из тебя воина. — И протягивает мне руку. — Тренировка официально закончена.

Я скептически смотрю на руку, думая, что это очередная уловка, а затем принимаю её. Но уловки не было. Ясно. Чем больше результатов, тем скорее закончатся тренировки.

— Ой, ребята, вы уже всё? — спрашивает Темпер, неторопливо проходя мимо с Малаки под рукой. Будто ей есть до меня дело. Она просто расстроена, что импровизированное свидание с Властелином Снов подходит к концу.

— Не грусти, Темперенс. — говорит Дес. — Я кое-что запланировал для вас обеих.

«Для нас обеих?»

Я бросаю на него вопросительный взгляд, пока в груди появляется неприятное чувство.

— Весь день вы будете готовиться к Солнцестоянию.

***

— На хрен это, — говорит Темпер.

Мы торчим у королевской портнихи, а феи снимают с нас мерки и размахивают у лиц образцами тканей. Воздух насыщен ароматами сандала и горящего масла. Нам уже сделали маникюр — ну, в моем случае, просто подпилили когти — и подстригли волосы.

— Ну, правда. На хрен!

Фея выразительно фыркает. Я едва сдерживаю улыбку на надменность Темпер.

— Я думала, тебе нравится прихорашиваться, — замечаю я. Темпер так часто повторяла, что мне нужно сменить гардероб.

— Да, когда я делаю это сама. И на что уходит не больше пяти минут. А что ещё важнее, тогда не приходится раздеваться до белья, и меня не лапают всякие феи. Ай! — она взвизгивает, когда — по её словам — «всякая» фея уколола её булавкой. — Гадина, ты специально это сделала? — она награждает фею дьявольским взглядом.

— Может, если бы вы стояли ровно… — говорит женщина.

— Я целый час стояла ровно. Я не чертова статуя.

Другая фея вступилась:

— Миледи, приносим извинения за доставленные неудобства. Мы работаем, как можем быстро.

Игнорируя вторую фейри, Темпер говорит первой:

— Уколешь ещё раз, и я надеру твою маленькую задницу.

Портной, который работал со мной, касается моей руки.

— Всё готово, — шепчет он, позволяя мне сойти с пьедестала.

— О, чёрт возьми, нет, — кричит Темпер, замечая, что я уже всё. — Серьёзно? Ты быстрее меня? И где справедливость? Я даже не важная часть этого Солнцестояния.

— Успокойся, Темпер — говорю я, направляясь к нашим вещам. — Скоро всё закончится, а я подожду здесь.

— На самом деле, миледи, — перебивает портной, — король попросил вас присоединиться к нему, как только закончите.

— Ты не бросишь меня, — возражает Темпер.

Я пожимаю плечами, собирая вещи.

— Приказ короля. Я не могу ослушаться. — И направляюсь к двери.

— Калли…

Я ушла до того, как она закончила выдвигать требования.

Чувствую ли я вину, сбегая от Темпер? Не перед ней я виновата, больше перед феями, которые её обслуживают. Она может быть драконом, когда захочет.

Снаружи меня ждёт солдат.

— Моя госпожа, — он кланяется. — Я сопровожу вас к королю.

Я почти закатываю глаза. Так помпезно.

Мы идём через территорию дворца к одной из башен. Солдат останавливается у украшенной резьбой деревянной двери с бронзовой фурнитурой. Дважды стучит в неё, затем кланяется мне и отходит к стене.

Дверь бесшумно распахивается, и я вхожу внутрь очередной библиотеки… библиотека в башне, судя по изогнутым полкам с книгами. Несколько столов занимают центр комнаты, а на одном сложена стопка фолиантов, незаконченная картина, брошенный набор красок и кисть.

А Короля Ночи не видать.

Я направляюсь к столу, и шаги эхом разносятся по комнате. Любопытствуя, я поднимаю картину, и первое на что обращаю внимание — изгиб талии, углубление пупка и тёмный ореол соска. Но затем замечаю на предплечье аккуратные ряды золотистых чешуек.

Я едва не уронила картину.

Это я. Обнажённая. Да лица не видно, но оно и не надо. Лишь у одного известного мне существа на предплечьях есть чешуя — у меня.

Очевидно, её нарисовал Дес.

Я поднимаю взгляд выше по картине. Боже, а вот и мой сосок! Деса, похоже, оторвали посреди процесса переноса на холст моей груди. И этот изувер даже не показывается, чтобы я посмотрела ему в глаза.

Я смотрю на баночки с красками и, поддавшись импульсу, опускаю кисть в чёрную краску, после чего начинаю систематически закрашивать картину. Ощущаю ли я вину за то, что порчу красивую живопись? Не больше чем когда уходила от Темпер, то есть ни разу.

Закончив, я откладываю мокрый холст, теперь у меня все руки в краске.

Довольная расплатой, я подхожу к стопке книг. Наверху кучи находится записка. «Каллипсо, в случае, если захотите узнать немного больше о Солнцестоянии. Джером».

Секунда уходит на то, чтобы вспомнить, кто это. Джером — библиотекарь, которого я встретила неделю назад. Любопытствуя, что он притащил мне, я беру верхнюю книгу, кладу её на стол, притягиваю стул и переворачиваю первую страницу. Но не успеваю посмотреть ни название, ни оглавление. Страницы сами начинают переворачиваться, пока не доходят до главы «Солнцестояние».

Я пробегаюсь глазами по первой странице, затем по следующей… затем ещё… и ещё… Я растворяюсь в словах и чем больше читаю, тем сильнее любопытство.

Судя по написанному, Солнцестояние — это собрание четырех основных царств: Ночи, Дня, Флоры и Фауны. И происходит оно в течение неделе перед самым долгим днём года. Это праздник обновления, который устраивают в Царстве Флоры, и его цель состоит в том, чтобы отметить возрождение жизни. Соперничество и вражда забываются на неделю, чтобы все четыре царства могли встретиться, обсудить проблемы и повеселиться.

Судя по записям, не посетить Солнцестояние — огромное табу, поэтому Малаки так упорно ходил за Десом.

Как только я закончила главу, книга закрылась. Ла-а-а-а-адно.

Я беру следующую книгу из стопки, эта о Царстве Флоры. Как и в предыдущий раз страницы переворачивается на нужную. На ней изображена красивая женщина с вьющимися, пламенно-рыжими волосами, зелёными глазами и с лозой кроваво-красных маков на руке. Мара Вердана, говориться в описании ниже, Королева Флоры, и её супруг — король ГринМэн.

Я с удивлением смотрю на картинку. На ней изображено двое?

Но присмотревшись, я увидела его. Король смешивается с зелёной листвой на заднем плане. Рядом с Королевой Флоры буквально Зелёный человек[3] с кожей светло-изумрудного оттенка, а волосы и борода более тёмного. Зато в глазах сверкает озорство.

Я долго смотрю на картинку. Мара Вердана олицетворение ярких, благоухающих цветов в расцвете сил, а ГринМэн — зарослей кустарников и мягкой травы; он — всё то в растениях, что не видно и не оценивается. Эти правители будут принимать Солнцестояние, и они же порабощают людей. Меня это очень волнует, особенно потому, что на вид правители не походили на злых или несправедливых. Точно так же, как и мой отец не казался человеком, который издевался над дочерью.

Я отталкиваю книгу.

Где Дес?

До меня доходит, что я жду почти полчаса, а он ещё не появился. Рассеяно я кручу браслет на запястье, смотря на бусины, и меня осеняет. Мне не нужно его ждать. У Деса есть эффектная визитка.

— Торговец, — произношу я в пустой комнате, — я бы хотела…

— Заняться любовью? — говорит Дес, овевая щеку дыханием. Его голос тягуч, как ирландский виски. Я оборачиваюсь через плечо, на накаченное тело Деса, закрывающее собой ряды книг. Он упирается рукой в стол и смотрит на мои губы. — Если да, ангелочек, то я с радостью всё устрою.

Он кажется таким взволнованным, и в его глазах видны искры. Мне почти стыдно за нетерпение.

— Зачем я сюда пришла? — спрашиваю я, оглядывая комнату.

— Я предположил, что ты захочешь узнать больше о Солнцестоянии.

Я вновь смотрю на него.

— Иногда меня поражает, как хорошо ты меня знаешь.

— Я — Властелин Тайн.

И смотрит на стопку книг, после чего бубнит:

— О, ты даже не добралась до самого интересного.

Затем переводит взгляд на замалёванный холст. И с шипением втягивает воздух.

— Ты дерзкая, нахальная малышка, — говорит он, кривя губы. Затем щёлкает пальцами, и холст подлетает к нему. Дес берёт его в руки и изучает потускневший образ. — Пробовала силы в живописи? — спрашивает он, выгибая бровь.

— Ты рисовал меня, — обвиняющим тоном заявляю я.

Неужели я надеялась пробудить в нём совесть? Если так, то я явно направляю усилия не в то русло.

Он опускает картину.

— Ты в курсе, что цензура убивает творчество.

— Мне всё равно.

Дес приближает лицо к моему.

— О, но если твои стоны прошлой ночью то, о чём я думаю, то тебе не всё равно на любое проявление творчества.

Мои щеки заливает румянец

— Когда отправляемся на Солнцестояние? — спрашиваю я, поглядывая на стопку книг.

— Завтра.

Я едва не падаю со стула.

— Завтра?

Теперь настойчивость Малаки обретает смысл. К слову о принятии решения в последний момент.

Дес притягивает стул, ставит его рядом, садиться и закидывает ноги на стол. После чего складывает руки на груди, блестя военными браслетами.

— Если бы прочитала книги, не удивилась бы.

— Я даже не знаю, какой сегодня день, — возражаю я. В Царстве Ночи не висят повсюду календари. — Или, если на то пошло, — продолжаю я, — сколько дней в году в Потустороннем мире.

— Столько же, сколько и у тебя.

Я с раздражением выдыхаю.

— Я не об этом.

— Сегодня семнадцатое июня, — говорит Дес.

— И не об этом.

Он бросает на меня снисходительный взгляд, затем щёлкает пальцами. Одна из книг начинает парить над стопкой, затем плывёт по воздуху и опускается в раскрытые ладони Деса. Я вопросительно смотрю на него.

— Что ты делаешь?

— Время историй, ангелочек, — говорит он. — Тебе нужны ответы, а я сегодня снисходителен, так что скормлю тебе рассказы ложкой прямо в твой греховный рот.

Я поджимаю губы, заставляя Деса схватить меня за подбородок и поцеловать. После чего он возвращает внимание к книге, открывает её, и страницы начинают сами быстро переворачиваться.

— Ах, вот она, — говорит Торговец, когда страницы останавливаются. — Краткая история четырех царств.

Он начинает читать, и в его голосе появляется протяжный акцент лондонского простолюдина. Дес объясняет старое соперничество между Флорой и Фауной, Днем и Ночью, а я смотрю на него, совершенно очарованная его голосом и харизмой.

— …каждый борется за пограничье, которое, по их мнению, принадлежит им, хотя Великая Мать и Отец говорили о земле, море и небе, принадлежащим всем существам. В сердцах этих существ зародилась жадность, и росла с каждым прожитым днём.

Скучный текст оживил голос Деса. Одну за другой Торговец берёт книги и читает с различными акцентами — иногда ирландским, иногда русским, то с немецким, то с французским, а одну книгу — к моему полнейшему изумлению — читает с калифорнийским говором тусовщицы.

Дес оказался прав — некоторым книгам, написанным позже, не нужно причудливое повествование, они намного интереснее предыдущих.

Из поздних томов я узнала, что у отца Короля Дня был гарем из людей, и то, что он стал отцом Януса — нынешнего Короля Дня — и его, покойного, брата-близнеца Ялиуса считалось чудом.

А ещё узнала, что Мара Вердана, Королева Флоры, не была наследницей, ею считалась её старшая сестра Талия. Однако, не успев взойти на трон, Талия влюбилась в странствующего чародея, выдающего себя за менестреля. Он околдовал её, заставив поверить, что они пара, и она с радостью отдала ему большую часть своей силы. Тогда чуть не развалилось Царство. В конце концов, чародей был казнен, а Талия, так и не оправившись от душевной боли, убила себя своим же мечом.

Я напрягаюсь, когда Дес переходит на рассказы о Царстве Фауны, а точнее, к Карнону, который, по словам автора, был «мягкосердечным» юношей.

— В Царстве воцарился страх. Из добрых душ выходят плохие правители, особенно в царстве зверей, — читает Дес. Я рассеяно поглаживаю большим пальцем чешую. — Но Карнону удалось сочетать в себе и мягкость и силу. Он походил на медведя, который мог сюсюкаться с молодняком, но держать в страхе чужих. Под его руководством в царстве воцарилась истинная гармония, и прекратились войны, которые велись несколько столетий.

Дес закрывает книгу, а я перевожу взгляд с него на фолиант и обратно.

— Подожди, — говорю я. — И это всё? Ни слова о безумии?

— Он совсем недавно обезумел, и в старом фолианте о таком не говорилось.

— Как они могли считать его мягким правителем? — спрашиваю я. Он насиловал и заключал в тюрьму женщин.

— Калли, — тихо замечает Дес, — мы оба знаем, что монстрами не рождаются, а становятся.

Я понимаю, что это правда, но для меня она горька.

— В истории он должен быть таким, каким был. — Я ковыряю одну из чешуек, слова книги врезаются в голову.

— Так и будет.

Гнев немного стихает после слов Деса, но я не могу выбросить из головы образ безумных глаз Карнона.

«Красивая, красивая птичка», — его голос эхом разносится в голове.

При упоминании Карнона, вновь всплывает тайна, которую ещё нужно разгадать. Виновен не только он. Есть ещё кто-то, кто знает, зачем похищали людей. Как знает и что произошло с Королём Фауны, почему его сердце стало таким чёрным. И что же значит его смерть для остальных?

Женщины всё ещё спали, а их дети терроризировали фей. Какое бы тёмное заклинание не произнес Карнон, его смерть не разрушила его.

— Смерть разрушает чары? — спрашиваю я у Деса.

Он изучающе смотрит на меня, вероятно, пытаясь понять, к чему я клоню. Лишь секунды назад я выглядела так, будто готова была взяться за вилы.

— Да, — наконец, отвечает он.

— Смерть Карнона не разрушила его чары.

— Нет, — соглашается Дес.

Мы вернулись туда, где были неделю назад, когда я смотрела в глаза этим детям и не видела никаких доказательств отцовства Карнона. Теперь, понимая, что не только Карнон виновен и услышав о лёгкой руке в правлении Короля Фауны… Что если не Карнон наложил заклятье?

Лишь от мысли, что это не рук Карнона, меня тошнит.

Я отбрасываю ненависть и воспоминания о плене и пытаюсь посмотреть на ситуацию через ясную призму. Находясь в тюрьме Короля Фауны, мне казалось, что существовало два Карнон: один — дикий и странно нежный; другой — расчетливый и зловещий. Первый любил гладить меня и шептать обещания о крыльях и чешуе, второй впихивал в горло чёрную магию. Карнон за мгновение мог перевоплотиться из одной своей версии в другую. Меня, возможно, беспокоил дикий Карнон, странно добрый правитель, который к тому же был сумасшедшим, но боялась зловещего Карнона, который был жестоким и здравомыслящим. Я всегда предполагала, что две эти стороны просто личности одного человека, но, возможно… возможно, в этом крылось что-то иное.

Возможно ли, что в Карноне крылось два существа?

Может, Дес убил дикого человека, который дал мне чешую и когти, но не того, который пытался подчинить тёмной магией…

Я едва могу уложить всё в голове, в основном потому, что сама мысль о двух созданиях в одном теле нереальна.

Но «нереальность» никак не относится к фейри.

Я смотрю на чешую и когти. Черт, такое нереально. Нельзя просто так перевоплощать людей. Чем дольше я смотрю на черты животных на себе, тем глубже в мозг въедается мысль: чешуя, когти, крылья — особенности сирен. Несмотря на то, что я их ненавижу, моя сирена так не думает, с ними она считает себя сильнее. И эти особенности мне дал не тот Карнон, который пытался напитать магией, а тот, кто гладил меня и бормотал глупости о скрытых крыльях.

Я замедляю дыхание.

— В чём дело? — спрашивает Дес, читая моё состояние.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что, если… что, если тогда в тронном зале Карнон не пытался наказать меня? Что, если, — я не могу поверить, что собираюсь это сказать, — он пытался спасти меня?

Дичайшая мысль.

Дес убирает ноги со стола, подаётся вперёд и опирается локтями в бёдра.

— Поясни, — приказывает он.

— В тот день я должна была умереть. Я чувствовала дыхание смерти. — Из-за нового предположения, тот день кажется иным. — Карнон преобразил меня, едва не убив… но ты нашёл меня. А вдруг он знал, что делает? Предположим, Карнон знал, что с ним что-то не так и намеренно спровоцировал тебя?

Дес прищурился.

— Не улавливаю смысл.

Я приглаживаю волосы, словно могу успокоить сумбурные мысли.

— Я всегда думала, что у Канона раздвоение личности, но что, если не было личностей… что, если внутри него существовала совершенно отдельная сущность?

Да, произносить это вслух — нелепее, чем думать.

Дес откидывается. Проходят секунды, а он ничего не говорит. Я начинаю думать, что моя теория — первоклассная хрень.

— Думаешь, поэтому заклинание не снято? — спрашивает Дес. — Что-то или кто-то жило внутри Карнона, и оно избежало смерти?

Когда он так говорит….

Я снова поднимаю плечо, чувствуя себя наивным подростком. Я не знаю ничего о магии фейри и её пределах. Дес нерешительно кивает головой и хмурит брови.

— Вполне возможно.

Не знаю, стало ли мне легче и страшнее от его согласия. С одной стороны, я рада, что он не считает меня сумасшедшей, а с другой — если моё предположение верно, существует какое-то зло, способное вселяться в других… и оно все ещё там. Продолжает охотиться, убивать и жить.