Чужая тень

Глава 27. Кольчуга Тени

Лицо Гауса было напряжено, брови нахмурены так, что глаз почти не было видно. Он смотрел на меня исподлобья, готовясь растерзать, вбить в травяной настил высоким амплитудным броском. Именно на это и делался упор в его предыдущем бою. Он травмировал своего соперника не просто так. Это было послание всем, кто участвовал в турнире:

"Бойтесь! Вас ждёт то же самое!"

За моей спиной Эйвин что-то говорил Ларе, суетился вернувшийся после раздачи листовок шут, и лишь Зэр стоял неподвижно крупной, не видимой никому, кроме посвященных в его тайну, тенью. Вокруг шуршала и размахивала бумажками с чеками толпа, выкрикивая то мне, то моему противнику что-то типа: “Убей его!”, “Я поставил на тебя, Бенджи!”, “Сомни его, Гаус!”.

— Нужна дистанция, Райс. С первых секунд попробуй занять центр и не принимай борьбу, — услышал я в своей голове единственно важный совет. — У меня есть силы на пару золотых кольчуг, но их бы надо приберечь на Рока.

Гонг прозвучал неожиданно громко, отдаваясь эхом в моей голове, словно я находился где-то в пещере, и мы с Гаусом устремились друг к другу.

Он побежал. Не пошел, а именно побежал, широкими шагами сокращая ту самую дистанцию, о сохранении которой говорил мне Зэр. Мне ничего не оставалось, как противопоставить его мощи что-то воистину достойное. И когда столкновения уже было не избежать, я ударил ногой снизу вверх, как дети пинают мяч во дворах. Нога с оттопыренными пальцами стопы, оголяющими твердую подушку, какую обычно используют, чтобы ходить на цыпочках, устремилась прямо в голову противника.

Моей целью был кончик подбородка, спрятанный в пышной седой бороде. Удар в заветную точку сулил окончание этого боя в кратчайшие сроки, но Гаус вовремя выставил скрещенные руки перед собой так, что нога не достигла цели, а наоборот, угодила в капкан его огромных, словно у кузнеца, рук.

Противник дернул стопу на себя и прежде, чем я успел нанести два коротких секущих удара левой рукой ему в голову, поменял захват. Теперь он сжимал моё правое бедро, прижимаясь головой к правому боку, и я, словно пушинка, взмыл в воздух.

Это был бросок перед грудью. Гаус крутнулся корпусом, чтобы подпрыгнуть, поднять меня и, не отпуская захват, вонзить головой в настил арены. Массы падающих тел сложились, дыхание перехватило, а перед глазами пролетела вся жизнь. После таких приземлений не выживают даже культиваторы, и я уже смирился с тем, что сейчас мне будет очень-очень плохо, однако вместо дверного скрипа открывающихся залов Стенаний или же Покоя в моих ушах зазвенели уже знакомые колокольчики.

Золотая кольчуга Зэра в который раз уже спасала мне жизнь. Земля и трава вспыхнули искрами, принимая моё тело — это Гаус вложил в бросок Ци. Думая, что всё кончено, он уже потянулся к моему бронзовому перстню, как на его лице выступило удивление: я был ещё жив и готов продолжать бой.

Ноги сами собой уперлись противнику в живот и с силой оттолкнули седобородого почти на центр арены.

Из угла завопил Зэр. Его голос был слышен даже сквозь ревущую толпу.

— Вставай! — орал он.

Я и не намерен был отлеживаться: Гаус уже бежал меня добивать.

Ноги сами собой подняли тело. Забыв про защиту, седобородый “летел”, широко раскинув руки, чтобы вновь заключить меня в смертоносные тиски с уже заготовленными убийственными последствиями.

Моя рука нацелилась в голову противнику в надежде спровоцировать уклон или нырок, и он это сделал.

Длинный подкат на коленях нёс Гауса к моим ногам, чтобы он вновь применил один из своих сумасшедших приёмов, однако я его там уже ждал. Прыжок на месте с выставленным вперед коленом одновременно убирал опорную ногу с покрытия, делая её неуязвимой для захвата, и нёс заряд моего Ци прямо в лицо противника.

Я ударил коленом в левую скулу. Кости хрустнули под давлением, и Гаус рухнул. Его тело дрожало мелким тремором, сам он был без сознания. Выдохнув, я наклонился, чтобы взять видимый лишь мне артефакт — бронзовую диадему, украшавшую лысую голову Гауса. Со стороны это выглядело как размашистый поклон в пол перед побежденным противником.

Толпа загудела. Кто-то рвал свои чеки, кто-то прыгал от радости, а кто-то, сидя за вип-столиком, скромно аплодировал, сдерживая аккуратную аристократическую улыбку.

Как только артефакт отделился от тела, Гаус выгнулся дугой, поперхнулся и, прекратив дышать, повалился набок, словно одеревеневший труп.

— Отлично, солдат! — похвалил меня Зэр. — Пойдём, будем готовиться к Року.

Но я и не думал уходить с арены. Конечно, мой соперник был человек так себе, но он им все же был и сейчас нуждался в помощи. Я встал на колени, чтобы прислушаться к его груди, и не услышал ни сердцебиения, ни дыхания. Я оторвался от тела и посмотрел в свой угол, где ждала Лара.

— Он не дышит. Ты же лекарь, помоги ему!

На ее лице проступила гримаса — мол, вот ещё, — но бросив беглый взгляд на зрителей, она сложила два и два и ловко пролезла под нижним канатом на арену.

Это была отличная реклама её как врача, и потому Лара для проформы послушала небьющееся сердце Гауса, а затем, применив скилл излечения, приступила к сердечно-лёгочной реанимации.

Она вдыхала в его легкие воздух через рот на окровавленном лице и с силой совершала давящие толчки в область сердечной мышцы, повторяя серию «пятнадцать давлений на два вдоха» раза три или даже четыре.

Возможно, хватило бы и одной «печати ландыша», но зрители, особенно те, кому Блик раздал листовки, должны были увидеть не колдунью, а именно лекаря, и Лара “качала” сердце до тех пор, пока Гаус не подал признаки жизни.

Первым делом его стошнило прямо в примятую траву, и он громко на весь зал закашлялся и застонал, как стонет попавший в капкан зверь. Толпа взорвалась аплодисментами, но уже не в мою честь, а в честь теперь уже известного лекаря Тули Зиннал.

Как обычно, не обошлось без Вилли. Распорядитель боёв выбежал в центр арены, сопровождаемый крепкими парнями, и заголосил на всё помещение:

— Какой бой, а? И какое благородство! Как же вас зовут, девушка из угла мастера Бенджи?

— Я Тули Зиннал, и я как лекарь не могла не помочь умирающему, даже если мой супруг Бенджи косвенно, но причастен к этому несчастью, — ответила Лара под одобрительный смех толпы.

— Но это свободные поединки, миссис Зиннал, а мы переходим к финалу после музыкальной паузы и напитков от компании братьев Дослинцев!

Лара шла в мой угол. На её лице читалось одобрение. "Спасибо за рекламу", — как бы говорила она, и глядя на нее, я в очередной раз подумал: "Какие же мы с ней разные…"

— Ешь артефакт! — в приказном тоне проговорил Зэр. — «Разные они»… Я ж говорил тебе, нерадивый ты футболист, держись подальше от борьбы!

— Ну мы же выиграли?

— Да, но я потратил весь свой резерв Ци на усиление золотой кольчуги. В бою с Роком ты будешь без поддержки, так что держись, — предупредил меня Зэр.

В ответ я лишь пожал плечами. Взгляд упал на будто пьяного Гауса, которого уносили с арены. Его лицо исцелилось, под кровавой маской срослись переломанные кости, однако потеря артефакта далась ему тяжело. Если бы не «печать ландыша», то он бы отправился как раз туда, куда хотел загнать меня — в посмертные залы.

В мою голову закралась предательская мысль: “А хочу ли я забирать артефакты такой ценой? А если бы не было Лары, я бы убил ради культивации и обещанных документов?»

Ответить я не смог и опустил голову. Никакие радостные поздравления Эйвина и Блика не могли уже воодушевить. Впереди был еще один тяжелый бой.

— Мистер Зейнал, мистер Зейнал! — позвал мальчишеский голос откуда-то сбоку.

Я обернулся и среди ящиков увидел паренька лет одиннадцати, который махал рукой, приглашая меня идти за ним. Я встал и пошёл.

— Вы куда, мастер? — окликнул меня Эйвин.

— По своим делам. За угол, — отмахнулся я, бросая взгляд на своих друзей.

Зэр что-то рассказывал Ларе, складывая пальцы в странные символы, и я понял, что вот момент, когда я смогу побыть практически один и, возможно, отвлечься от смутных мыслей.

Паренёк скрылся за ящиками. Я последовал за ним, сжимая в кулаке бронзовый артефакт. Да он был мой по праву, но поглощать его пока не хотелось. Я знал, что последует за этим. Голова перестанет работать, эйфория захлестнёт сознание, а вся печаль по поводу кровавости культивации канет в лету, как глупая и ненужная в жизни бойца вещь.

За ящиками было темнее, чем возле арены. Глаза привыкали к полумраку медленно, но его я разглядел хорошо: я не мог не узнать характерную стать и длинные рыжие волосы, заплетённые в косу.

— Ты прошёл двух культиваторов, Бенджи. Я поздравляю тебя с переходом на Истинную, третью ступень бронзовой лиги, — произнес Рок.

Он был один. Паренёк, позвавший меня, куда-то испарился.

“Чего он от меня хочет? Устранить до боя? Ну так нападать на низшие лиги запрещено законом сфер, а артефакт я поглощу перед самым выходом на арену”, — подумал я и не нашёл ничего лучшего, как повторить вслух:

— Чего ты хочешь, Рок?

— Я? Я — актёр и хочу хорошего шоу! — улыбнулся боец. — Я вижу, ты не спешишь пожрать диадему. Мудро. Но я позвал тебя не за тем, чтобы напасть на тебя.

— Зачем же тогда? — нахмурился я, подумав: “О да, это архистранно — говорить с тем, с кем будешь насмерть биться через полчаса”.

— Чтобы задать тебе твой же вопрос. Чего ты хочешь, Бенджи? — совсем по-звериному широко улыбнулся Рок Цуар.

— В смысле? — не понял я. — Ты ведь не джинн, который исполняет желания?

— Я? Нет, что ты. Я всего лишь актёр, получивший посвящение на привале моего театра во время гастролей по местам сражений древних. — Его зеленые глаза сверкнули, будто у горного волка.

“Доступна культивация по всей золотой лиге, а Рок лишь на бронзовой", — всплыло у меня в памяти.

— Ты позвал свою супругу лекаря для Гауса, — продолжал Рок. — Зря. Человек он был дрянной! Но из этого следует, что ты не безумный культиватор, как те, кого ты победил. И то, что ты стараешься оставаться больше времени в ясном сознании, это только подтверждает.

— Ты много говоришь для того, кто дерется за деньги, — заметил я.

— Текст — это моя слабость, — изобразил смущение Рок. — Я знаю свой предел и вижу твой. Ты каким-то образом сумел избежать гибели от броска и даже победил. Истинная ступень, куда ты войдёшь после поглощения диадемы — это не шутки. Потеря артефакта может стоить любому из нас жизни, и тут уже не помогут примочки твоей жены.

— Ты мне угрожаешь? — наконец догадался я.

— Нет, — покачал головой Рок. — Я говорю, что мы можем всё решить иначе, а для этого я хотел бы знать, чего ты хочешь от турнира. Потому что, как я и сказал, на безумного культиватора ты не похож.

Разговор странным образом наладился. Правда, я старался говорить более сухо и не выдавать лишние сведения, так как не мог доверять Року. Он же, наоборот, держался открыто и даже дружелюбно.

“Что он там говорил про труппу и актёрское мастерство? Не верь ему, Райс" — мелькало в моей голове, но чем дольше мы говорили, тем я поневоле проникался симпатией к этому странному медноволосому бойцу.

— Мастер Бенджи? — окликнул меня сзади голос Эйвина. — Вас там возле арены хотят видеть. А вы тут…

Я огляделся. Среди ящиков никого не было.

— …что делаете, кстати?

— Да так… — неопределенно произнёс я, стараясь не подавать виду, что крайне удивлён исчезновению Рока.

— Ну так пойдемте? — развел руками Эйвин.

В его глазах и голосе я прочитал сочувствие. Видимо, мой ученик подумал, что у меня помутилось в голове от удара о пол.

Мы пошли обратно к арене.