Чудище поганое

Глава XIV ДОПОЛНЕНИЕ К ЛЕГЕНДЕ

— Что случилось? — взволнованно и даже испуганно спросила мама, постепенно убеждаясь в том, что ее сын хоть и недовольный какой-то, но выглядит вполне прилично. То есть нос не разбит, синяков и шишек не видно, даже рубашка не порвана и не испачкана.

— Подрались… — лаконично ответил Димка.

— Замечательно! — проворчала мама. — Срам на всю деревню! Из-за какого-то футбола драку устроили! Думаешь, это приятно старикам — знать, что у них не внуки растут, а звереныши какие-то?! Да звереныши и то друг друга до крови не кусают!

— Хрюк сам напросился, — буркнул Димка, — вот я ему и врезал как следует…

— Ты?! — искренне удивилась мама. — А я-то думала, вы всей кучей на него напали.

— Ну, потом уже и всей кучей, — подтвердил Димка. — Но сначала он стал на меня наезжать.

— Так, значит, он к тебе первый приставал?

— Он хотел ударить, но не получилось. А потом, когда я его повалил, все на него набросились, кроме Ваньки и Гальки. Галька Игоряшку с Кирюшкой оттащила, а Ванька — Тошку. Тошка рассердился и стал Ваньку колотить, Гальке по морде съездил. Тогда Ванька и Галька его тоже бить начали…

— Сумасшедший дом! — покачала головой мама. — Короче говоря, все передрались. В первый же день, стоило только собраться вместе… А ведь все дружили! Ладно, идем домой! И больше со двора — ни ногой! Ты наказан!

Димка и сам бы теперь на улицу не пошел. Тем более что после такого побоища наверняка до завтра никого гулять не выпустят. Да и вообще теперь не поймешь, кто друзья, а кто нет. Галька вон сперва неизвестно почему начала за Димку заступаться, а когда Димка стал Хрюка одолевать — побежала брата спасать. И Помидор тоже — с Тошкой в драку полез. Тошка и Ширшиковы не лучше: то стояли-стояли тише воды ниже травы, ртов раскрыть не решались, а когда увидели, что Димка побеждает, — бросились ему помогать, лежачего Хрюка колотить! Небось сейчас хвастаются, что это они Кольку побили!

Когда мама привела Димку домой, то бабушка посмотрела на него очень строго.

— Огорчил ты меня, — вздохнула она. — Очень огорчил, внучек. Мы вот тут, в деревне, старики да старухи, от лета до лета живем, маемся да вздыхаем. Ждем, когда дети-внуки приедут, чтоб поглядеть на вас да порадоваться, какие вы стали большие да умные. А что видим? Драку да ругань! Прямо как в телевизоре. Тьфу!

Димка промолчал. Наверно, бабушка по-своему права. Но Хрюк ведь и правда давно напрашивался. Неужели ему не за дело попало? Что, Димка должен был морду ему подставить? И разве остальные пацаны не имели права с Колькой за свои обиды рассчитаться?!

Вообще-то Димка ждал, что мама с бабушкой продолжат его распекать. Но мама занялась хозяйственными делами. Бабушка же, посидев некоторое время за столом в полном молчании, вдруг встала, сняла со стены ключи от чулана и чердака, а потом пошла в чулан за лестницей.

— Тебе помочь, бабушка? — предложил Димка.

— Сама справлюсь! — неласково отозвалась она. — Иди книжку читай, если делать нечего.

Димка вздохнул. Выходит, бабушка и в самом деле на него рассердилась. Интересно, что ей там, на чердаке, понадобилось? Конечно, мелькнула мысль и о черном шкафе. Впрочем, Лосев хорошо помнил слова Чурачуки о том, что межпланетный туннель появляется только с помощью магии и без участия божка никогда не откроется. Да если бы бабушка умела открывать туннель, то весь мир бы об этом давно уже знал.

Тем не менее парень все же исподволь подслушивал, что там бабушка на чердаке делает. Однако влезть на лестницу и посмотреть Димка не решился, а из звуков с чердака долетали только глухие шаги да какие-то неясные шуршания. Ясно было только одно: бабушка принялась искать что-то важное. Во всяком случае, лично для нее.

Шаги бабушки стали приближаться к люку, ведущему с чердака вниз, и Димка постарался, не производя шума, спрятаться в свою комнату.

Из-под кровати высунулся Чурачука. На его физиономии отражался сильный испуг. Он даже водички не попросил, как обычно, и, что особенно удивило Димку, немного уменьшился в размерах, хотя Лосев уже привык, что Чурачука только увеличивается и увеличивается.

— Что с тобой? — спросил Димка.

— Твоя бабушка о чем-то догадывается! — прошептал Чурачука, опасливо поглядывая на дверь.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что она полезла на чердак и достала из черного шкафа старинную кожаную тетрадь, а в ней записаны очень вредные для меня заклинания. Впрочем, самое страшное случится, если она вдруг придет сюда и скажет всего одно, очень короткое заклинание!

— Какое? — изумился Димка. Он хоть и подозревал бабушку в том, что она инопланетянка, не мог и предположить, что она умеет колдовать.

— Ты что, дурак? — прошипел Чурачука. — Если кто-нибудь произнесет эти слова вслух, я погиб. А заодно погибнет и твоя сила! Тогда тебе не только Хрюк, но даже Галька сможет по шее надавать… Ой! Бабушка уже с чердака слезает. Если она сейчас придет сюда и заглянет под кровать, то наверняка произнесет заклинание! И ничто меня не спасет…

Димка тоже заволновался. Ему не хотелось, чтоб Чурачука погибал, а еще больше не хотелось силы лишиться. Все-таки славно он сегодня отлупил Хрюка. Но навряд ли Колька это простит. Наверняка захочет поквитаться! А если у Димки сила пропадет, Хрюк ему сторицей все синяки и шишки возвратит…

А бабушка и впрямь спускалась с чердака, ступени лестницы поскрипывали. Того и гляди, действительно зайдет в комнату и под кровать заглянет… Что же делать?!

Тут Димкин взгляд упал на открытое окно, за которым росли высокие кусты малины, густо перемешанной с крапивой.

— Чурачука! Туда! — Димка указал пальцем на кусты. — Ты обстрекаться не боишься?

— Не обстрекаюсь, я же каменный! — напомнил божок. — Верно придумал, спасибо! Я там до темноты пережду, а потом — на болото пойдем!

Чурачука вскарабкался на подоконник, вылез в окно и спрятался в кустах. Димка боялся, что божок что-нибудь помнет по дороге, но зря. Чурачука действовал очень аккуратно: не только малину не стоптал, но даже ни одного крапивного стебля не обломил. Так что разглядеть из окна, где именно он замаскировался, даже сам Димка не сумел бы.

Все это оказалось очень вовремя. Потому что меньше чем через минуту после того, как Чурачука уполз в малинник, в комнату вошла бабушка Настя, державшая в руках не то книгу, не то тетрадь в черном, потертом и потрескавшемся от времени кожаном переплете.

Под кровать бабушка, правда, заглядывать не стала, да и в окно не посмотрела. Зато она строго сказала Димке:

— Должна я тебе, Дима, поведать кое-что. Сердцем чую, что ты близко от большой беды стоишь. Хотя, конечно, может, все это и ерунда одна, но уж лучше на воду подуть, чем на молоке обжечься… Идем-ка! Дело секретное, не стоит тут говорить.

— Так тут же никого нет, — заметил Лосев, хотя прекрасно понимал, что Чурачука, прячущийся где-то в малиннике, хорошо слышит все, что говорят в комнате.

— Все равно, в другом месте говорить надо! — сурово произнесла бабушка. — Идем!

Делать нечего, Димка повиновался и последовал за бабушкой, с опаской поглядывая на таинственную черную тетрадь.

Бабушка привела его в свою каморку, где на стене, в углу, висела большая икона, под ней теплилась маленькая лампадка.

— Садись сюда, под икону! — велела бабушка каким-то особым, совсем необычным голосом. — А теперь слушай, что я хочу рассказать тебе. Слушай и внимай! Чем больше мне поверишь, тем легче спасешься.

Димка хотел возразить, что ему покамест ни от чего спасаться не надо, он же не тонет, в конце концов, но бабушка так строго глянула на него из-под платка, что язык у внука не повернулся.

— Есть в наших местах, — начала бабушка, — одно старинное сказание. Его мне моя бабка передала, а та от своей услышала…

— Это про Дырявую горку, что ли? — перебил бабушку Димка. — Знаю, мне утром дед Крюков его пересказывал.

— Вот как… — удивилась баба Настя. — Ну, и что он тебе рассказать сумел, интересно?

— Ну, про то, что когда-то давно, в десятом веке, тут жили язычники, поклонялись идолам. А потом все стали верить в Христа и сбросили одного идола в Змеючье болото. То есть тогда оно еще не называлось Змеючьим, но вроде бы сразу после этого, как туда идола спихнули, на болоте выросла горка с дырками и из всех дырок поползли змеи. Короче, их там видимо-невидимо развелось, змеюки весь лес заполонили и даже стали в деревни заползать и людей жалить. Люди стали из этих мест убегать, но тут пришел святой старик Филофей…

— Не старик, а старец, — строго поправила бабушка.

— Ну да, конечно, — согласился Димка. — В общем, пришел старец Филофей, и ему Николай-Угодник дал задание: избавить народ от змей, но ни одной твари божьей при этом не убить. Тогда змеи стали специально ползти ему под ноги, чтоб он какую-нибудь из них нечаянно раздавил. А Филофей снял ботинки и пошел босиком с молитвой. Бог убедился в его настоящей вере и сделал так, что змеи не смогли старца укусить. И Филофей обошел вокруг всего болота, а потом повелел змеям, чтоб они из этого круга не выползали. Поэтому теперь по левую сторону от просеки змеи живут, а по правую сторону их нет.

— И все? — прищурилась Анастасия Александровна.

— Как будто все… — ответил Димка. — Правда, дед Николай сказал, что ты больше всех про эту историю знаешь.

— Ну, больше всех только один бог знает, — заметила бабушка. — А я, грешная, могу только сказать, что знаю побольше, чем Васильич. Потому что вот в этой тетради, которую моя бабка от своей бабки приняла, про все это в подробностях записано. Конечно, большую часть Васильич верно рассказал, но самый конец предания этого то ли позабыл, то ли и вовсе не знает.

— А что там еще? — полюбопытствовал Димка.

— После того как старец змей в болото загнал, — торжественно произнесла бабушка, — явился ему опять святой Николай и повелел, чтоб он заповедал на веки-вечные людям ходить на болото только от первых заморозков до схода снегов. А главное — на Дырявую горку взбираться… Дальше надо в тетрадь заглянуть, как в точности написано…

Пока бабушка, водрузив на нос очки, перелистывала желтые листки старинной тетради, Димка вдруг припомнил, что иеродиакон Михаил, с которым он встретился на автобусной остановке, рассказывал, что побывал на Дырявой горке позавчера. То есть летом, в нарушение запрета аж самого святого Николая! Конечно, он мог про этот запрет не знать…

А бабушка в это время уже раскрыла черную тетрадь на нужном месте и начала читать:

— ‹‹А если кто сей запрет неволей или по незнанию нарушит, то через сутки в сии места явится каменный демон из Пустынной страны, где на небе два солнца. Принесен он будет из жалости отроком добрым, но неразумным. И видом демон вначале покажется убог, мал и ничтожен. Станет он отрока умолять избавить его от жажды, и отрок от доброты своей даст демону напиться. Оттого демон войдет в силу и начнет прельщать отрока посулами благ и силы великой…» — Бабушка, приостановив чтение, внимательно поглядела на Димку поверх очков, чтоб увидеть, какое это на него произведет впечатление.

«Отрок добрый, но неразумный» все-таки не был совсем уж дураком, чтоб не понять, о чем речь. Так, иеродиакон позавчера по незнанию, видно, ему никто не рассказал всю легенду полностью, нарушил запрет святого Николая, переданный здешним жителям через старца Филофея, и побывал на Змеючьем болоте и поднялся на Дырявую горку. А вчера, то есть спустя сутки, Димка пролез через черный шкаф на планету с двумя солнцами и принес оттуда маленького Чурачуку, который все время хотел пить. А потом Чурачука подстроил приезд представителя фирмы «Тип-Топ», Димкиных друзей-приятелей, дал Димке силу, благодаря которой тот сумел донести шестьдесят килограммов от остановки до дома Крюковых и победить в драке с Хрюком. Значит, Чурачука и есть демон?! Но ведь никакого зла он пока не причинил…

Наверно, бабушка заметила смятение, отразившееся на Димкином лице, но ничего не сказала, а продолжила чтение:

— «Когда же отрок, заполучив от демона блага и силу, станет ему слугой, оный начнет его наущать на творение зла людям, выдавая недоброе дело за доброе, а напоследок велит ему идти с ним на Змеиное болото и Дырявую горку, возросшую на месте утопления Идола Смерти, суля отроку новые блага, силу и почести. Коли отрок сей, поддавшись на оные посулы, последует за демоном, то демон велит ему вознести себя на Дырявую горку и поставить на каменный круг, где в древние годы стоял Идол Смерти. Когда отрок, от неразумия своего, сие исполнит, то потребует от него демон каплю крови за то, чтоб отпустить живым с болота. И пригрозит, что коли отрок откажется, то натравит на него змей ядовитых. Ежели же отрок, убоясь змей, даст демону каплю своей крови, то свершится беда великая. Дырявая горка разверзнется, Идол Смерти восстанет из болота, а демон вселится в него и силу свою умножит беспредельно. Посему воцарятся на всей Земле страх, смута и самосуд, на радость врагу рода человеческого. И быть свету конец, а всем душам людским полная погибель…»

Димке, конечно, сделалось страшновато, но все-таки до конца во все он не верил. Неужели Чурачука, смешной и вовсе не страшный даже в подросшем виде, на самом деле демон, способный человечество погубить?! Но ведь он действительно настойчиво требовал отвести его к болоту. Правда, говорил, что Димке надо проводить его только до просеки, а туда, где змеи, на само болото, он-де один дойдет. Однако не зря же он говорил: «…Обязательно нужно, чтоб меня до болота человек сопровождал». А когда Димка предложил ему взамен себя Хрюка с собой взять, стал настаивать, чтоб шел именно Лосев. Почему? Наверно, если б Хрюку пообещать, что, мол, ты, Колька, самым сильным в мире станешь, то он бы и целых пол-литра крови отдал, не спросив, зачем она нужна. Загадка…

— Ты мне ничего рассказать не хочешь?! — пристально поглядев на Димку, спросила бабушка. Почти как следователь в детективных фильмах.

Димка ответил не сразу. И вовсе не потому, что не поверил в то, о чем бабушка прочитала в черной тетради. Наоборот, он как раз утвердился в убеждении, что там правда написана. Потому что помнил: Чурачука больше всего боялся бабушку. И может, боялся не столько какого-то гибельного для себя заклинания, сколько того, что она расскажет Димке правду. Но Димка ведь помнил, как Чурачука сказал: «Если она произнесет это слово вслух, я погиб. А заодно погибнет и твоя сила! Тогда тебе не только Хрюк, но даже Галька сможет по шее надавать…» Кроме того, вместе с Чурачукой должен исчезнуть и велосипед, а все ребята, приехавшие сюда по воле Чурачуки, вернутся в город. Наверно, и хорошая погода, которую как будто тоже Чурачука установил, опять должна смениться дождями… Что ж тогда за лето получится?! Однако Димка прекрасно понимал, что если он ничего не расскажет бабушке, а последует за демоном на болото, то может свершиться мировая катастрофа. И тогда уж будет не до погоды, не до лета, не до велосипеда, наконец…

И, набравшись духу, Димка начал рассказывать все, без утайки, с самого начала.

Рассказывал довольно долго, но бабушка слушала внимательно и ни разу его не перебила. Правда, лицо ее все больше омрачалось.

— Беда… — вздохнула она, когда Димка, наконец, остановился. — Трудно теперь что-то сделать. Видать, демон-то уже в большую силу вошел.

— Так он же небось все еще в малиннике сидит, темноты дожидается! — воскликнул Димка. — Мы сейчас пойдем, ты скажешь заклинание, которого он боится, — и все в порядке!

— Нет, внучек, — покачала головой Анастасия Александровна, — не станет он дожидаться, покуда мы к нему придем. Потому что если он и вправду мысли читает, то уж давно узнал, о чем мы тут толковали. А заклинания-то я никакого не знаю. Разве что, перекрестить его, нечистика, да сказать: «Чур меня, сгинь, нечистая сила!» Ничего другого и не припомню.

— Но ведь он все равно должен меня позвать на болото! — заметил Димка. — Без меня ведь у него ничего не получится!

— Почему? — усомнилась бабушка. — Другого позовет.

— Так ведь, когда я предложил, чтоб он Кольку Хрюка позвал, Чурачука отказался. Значит, ему именно я нужен!

— Нет, Дима. Ему не ты нужен, а «отрок добрый, но неразумный». Крюков-то Колька хоть и не больно разумный, но вовсе не добрый, а злой. И кровь такая демону не нужна. Ему кровь доброго отрока требуется, наверно, как бы для прививки, чтоб от добра защищать. Но ты-то уже предупрежден, значит, надежда на тебя плоха. И меня он боится, А вот из друзей твоих он кого-то может посулами прельстить. Надо бы тебе сбегать да предупредить их, пока не поздно. А я покамест, почитаю, не написано ли в тетради, как от демона защититься…

— Но мне же мама запретила на улицу выходить! — напомнил Лосев.

— Ничего, я с ней договорюсь. — Бабушка вновь принялась просматривать черную тетрадь.

Димка сорвался с места и стремглав выбежал на улицу.