Чудеса в ноутбуке

Глава 3. Список команд

Очнулась, когда лодка сбавила ход: дорога закончилась. Кирилл опять зажёг фонарик, ловко причалил к мосткам — отражению стартовых. Выпрыгнул, привязал лодку, подал мне обе руки и без видимых усилий буквально выдернул наверх. Я догадывалась, что альпинисты — крепкие ребята, но никогда не подумала бы, что настолько. Васька из лодки выбрался сам и насторожённо замер, не пытаясь нырнуть в темноту. Когда я подхватила его под брюхо, только отрывисто раздражённо мявкнул, хлестнув хвостом по руке.

Заросшая тропа вывела к ветхой деревянной лестнице, а по ней — наверх, к типичному дощатому дачному домику. Строение выглядело запущенным и почти заброшенным, вокруг колосился бурьян по пояс, наверняка с крапивой. Типичная для любого садового товарищества картина, от нашей дачи за три дома стояла почти такая же избушка.

Кирилл повозился с навесным замком, рывком отпер перекошенную дверь, та ответила душераздирающим скрипом. Я неуверенно последовала за мужчиной внутрь — под крышей всяко теплее, а брезент остался в лодке.

Убранство было таким же ветхим и невзрачным. Старый продавленный диван, ржавая буржуйка, топить которую отважился бы только самоубийца, колченогий стол, три разномастных стула. В углу — крутая лестница на чердак. Кирилл шагнул к ней, но вместо того, чтобы начать восхождение, откинул край невнятно-линялой ковровой дорожки. Что-то там долго высматривал и ощупывал, а потом поднял широкий люк, настолько точно пригнанный и толстый, что, не зная о его существовании, можно искать бесконечно. Как вообще сумел подцепить? Ручки-то нет!

— Пойдёшь со мной? — предложил Кирилл. — Если боишься — можешь подождать тут, наверху есть керосиновая лампа и свечи. Я принесу. Но внизу удобнее и гораздо наглядней.

— Да ладно, пойдём уже, — поколебавшись, решила я.

— Не боишься, что замурую? Или запру и буду издеваться?

— Знаешь, как ни странно — нет, уже не боюсь, — рассеянно призналась я. — Должна бы, но, наверное, так задолбалась, что окончательно перестала верить в реальность происходящего.

— Тогда идём. Познакомишься… с реальностью, — он подытожил коротким смешком и принялся спускаться в люк. — Тут лестница с перекладинами, осторожнее. Но она крепкая.

Василий возвращаться в переноску не хотел, орал и растопыривал лапы, и я испытала облегчение: вот теперь узнаю, это Васька. Уговоры не помогли, пришлось применить насилие, благо кот почти не дерётся.

Лестница оказалась металлической, некрашеной, похоже алюминиевой, и тянулась в узком жёлобе, отделанном чем-то неопределённо-светлым и как будто монолитным. Я нырнула в благоустроенную кроличью нору следом за мужчиной, и вскоре с удивлением обнаружила, что лаз не кончается очень долго. Остановившись через некоторое время передохнуть, я поскребла материал стены ногтем и поняла только, что он очень твёрдый и гладкий — не то металл, не то пластик, не то вообще керамика.

Странный поворот сюжета. Как-то это не похоже на лаз под старым домом, скорее уж на ход внутри космического корабля…

Мысль эту додумала уже внизу, когда наконец спрыгнула на такое же серое и слегка пружинящее покрытие. Вперёд убегал сводчатый коридор, и я вздрогнула от неожиданности, когда пол подсветили две цепочки тёплых белых огоньков, и точно такие же — вершину свода. Светодиодные — или очень похожие на светодиодные — линии убегали в перспективу, в которой коридор загибался вправо.

— Ничего себе… Это следы древних цивилизаций? — пошутила я.

Вспомненные жуткие истории о женщинах, запертых насильниками на многие годы, поблёкли и испарились, не успев толком оформиться в страхи. Это нечто куда более значимое, построенное с куда более важной и весомой целью, чем заточение какой-то бабы.

— Не знаю, — нехотя отозвался Кирилл. — Идём, осталось совсем немного.

Пару минут мы шагали по коридору, и я окончательно потерялась в пространстве. Почему-то настойчиво билась в голове мысль, что сверху над коридором — река, и заставляла поглядывать на потолок. Конечно, вода оттуда не сочилась, стены выглядели ровными, надёжными и стерильными. Да и вообще не факт, что коридор тянется именно в ту сторону.

Ход закончился внушительной герметичной дверью в лучших традициях космических боевиков. Я не сдержала нервного смешка, но смолчала, а когда дверь открылась — и вовсе потеряла дар речи, потому что реальность снова обманула все ожидания.

Дверь вывела в огромный, невероятных размеров зал, со стадион или больше — или так казалось из-за неожиданного внешнего вида и освещения. Стены облицовывал крупный камень грубой обработки, как в замковых стенах. Потолок терялся в сумраке, и оценить его высоту не получалось.

Освещение давали не огоньки вроде виденных ранее и не более аутентичные факелы. Мерцало золото. Натурально — россыпи золотых монет, самородков и слитков, прореженные изделиями вроде кубков, ложек и прочего, испускали слабый рассеянный свет. Кирилл невозмутимо шагал между этими терриконами, некоторые из которых возвышались на пару метров, а я вспоминала сказки, фильмы и мультики с подобным антуражем и на всякий случай прятала руки за спину, чтобы не схватить что-нибудь попавшееся под руку просто из любопытства, проверить материальность.

— А если взять монету, рухнет крыша и нас здесь погребёт? — всё же полюбопытствовала через десяток метров.

Голос звучно прокатился под сводами, заставив неприязненно поёжиться. И запоздало отметить, что тут, внизу, неожиданно тепло — совсем не то, чего ожидаешь от каменного зала глубоко под землёй, заполненного металлом. Были мы как-то всей семьёй по весне в танковом музее, так в ангарах от выстывших за зиму машин шёл такой холод, что мамина паранойя по поводу «а вдруг все замёрзнут» принесла пользу, и прихваченные ветровки неожиданно пригодились.

— Почему? — обернулся Кирилл.

— Ну… Не знаю. Обычно так и бывает. В кино.

— Ты не находишь глупым столько всего строить, чтобы потом угробить из-за одного жадного идиота? — хмыкнул он.

— Нахожу. Мне это всегда казалось странным. То есть ты хочешь сказать, что это обычное золото, и его можно трогать?

— Можно. Если хочешь, можешь взять что-нибудь на память.

— Меня настораживает, что оно светится, — призналась я, не спеша проявлять сорочьи замашки. Никогда не питала страсти к драгоценностям, а тут, несмотря на слова собеседника, не отпускало ощущение подвоха. А ещё в таком количестве драгметалл совсем не казался ценностью. Не могут ценности лежать такими грудами, и точка.

— Это неопасно. За пределами зала эффект пропадёт, — сообщил Кирилл. Но я не поверила, поэтому молча продолжила топать за ним след в след.

Светились золотые россыпи тускло, но достаточно для того, чтобы увидеть в отдалении возвышение, трон на нём и человеческую фигуру на троне. Статуя там экзотическая, что ли?..

Чем ближе мы подходили, тем более неуютные ощущения вызывала эта фигура. Слишком детально и правдоподобно для изображения, слишком неподвижно — для живого существа. Да и ближайшее окружение…Черепа на стенах, черепа на троне, черепа в облачении. Черепа явно искусственные, но впечатляли сильнее натуральных. При взгляде на это великолепие вспоминались отнюдь не современные субкультуры, а зловещие древние культы в их первозданном, не нынешнем пригламуренном и опопселом виде.

Худощавый мужчина с бледной в синеву кожей сидел на каменном троне, расслабленно возложив ладони на широкие подлокотники и закрыв глаза. Корона на его голове торчала острыми шипами, точёный полуобнажённый торс вызывал мысли о проведённых в спортзале часах, потраченных на получение такого рельефа, а те, в свою очередь, вызывали нервный смех и холодок по спине. Незнакомый тип выглядел так, что шутить над ним не хотелось.

И над сочетанием голого торса с фрагментами доспехов — тоже. Наручи, наплечники, латные сапоги с резными черепами на коленях…

Вблизи всё оказалось интереснее. То, что я приняла за защиту рук, оказалось самими этими руками откровенно кибернетического, футуристического вида, что-то вроде протезов из фантастических фильмов, да и сапоги больше походили на броню из космического боевика — из лёгких композитов с диодной подсветкой.

— Это Кощей Бессмертный и он киборг? — спросила я недоверчиво.

— Немного, — сказал Кирилл. — Подожди ещё немного.

Он подошёл к стене сбоку от трона, на что-то нажал, и один из камней выдвинулся с лёгким чпокающим звуком. Я не удержалась, подошла поближе, заглянула — и восхищённо присвистнула.

В нише, в отдельных ложах светилось несколько прозрачных яиц одного размера и разных оттенков от светло-жёлтого до багрово-красного. Кирилл достал одно, похожее на кусок янтаря.

— Яйцо с Кощеевой смертью? — продолжила я недоумевать. — А дальше лягушачья кожа?

— Терпение, — усмехнулся мужчина и закрыл ящик. Двумя руками сдавил яйцо, хитро его повернул, и то распалось надвое, освобождая длинную иголку. Оказалось, за подсветку отвечал небольшой огонёк в её ушке.

Кирилл с самым невозмутимым видом, не поморщившись, насквозь проткнул иглой собственную руку между большим и указательным пальцем, так что остриё вышло со стороны ладони. Я испуганно ахнула, а этот псих подмигнул и подошёл к фигуре на троне. Дотянулся до груди, приложил продырявленную ладонь где-то напротив сердца и с силой хлопнул по ней другой рукой. По глазам ударила ослепительная оранжевая вспышка, я от неожиданности вскрикнула и отшатнулась, нелепо и запоздало заслонившись обеими руками.

Тихо ругаясь под нос, я бессмысленно тёрла глаза, пытаясь проморгаться. На это ушла пара минут, и только к концу я заметила, что в зале стоит потрясающая, оглушительная тишина. Оглядевшись, обнаружила, что Кирилл пропал, зато глаза открыл жутковатый тип на троне и таращится на меня с непонятным выражением лица.

— Эм… Доброй ночи, — выдавила я. — Дико извиняюсь за беспокойство, но я тут не своей волей…

— Успокойся, — мужик на троне усмехнулся, заговорив голосом Кирилла.

До меня наконец дошло ещё одно обстоятельство, не замеченное ранее: у киборга и промальпера лицо было одно на двоих, разве что у этого глаза заметно светлее, а уши — слегка заострённые. Цвет кожи оставался бледным, но теперь вполне здоровым, без синюшности. Насколько это можно было различить в тусклом свете.

— Я знаю, кто ты и что здесь делаешь, — продолжил он, тяжело поднялся, опираясь на подлокотники, неуверенно шагнул вперёд. Лицо кривила мучительная гримаса, как будто у него здорово затекли ноги.

— А куда делся Кирилл? — спросила, неуверенно отступив на полшага.

Молчаливый промальпер не вызывал никакой тревоги и сильных эмоций. Обычный неплохой парень — симпатичный, воспитанный, немного нелюдимый. Помогает, защищает, спасибо ему за всё это, а в остальном есть дела поважнее, чем к нему приглядываться.

Этот же тип словно заполнял всё помещение, подавлял и притягивал внимание, причём не в положительном смысле. Уже и ответов никаких не хотелось, лишь бы поскорее вернуться домой.

— Можешь называть Кириллом меня, если так удобнее. Идём, поговорим в более удобном месте. Я обещал тебе ответы.

— Вы? — озадачилась я, но последовала за киборгом.

В огромном зале предсказуемо оказалось несколько выходов, к одному из них мы и подошли. В длинном сумрачном коридоре вспыхнули факелы в креплениях в форме очень натуралистичных, костяного цвета человеческих черепов, озарив проход зловещим химическим зелёным светом. Киборг далеко не ушёл, коснулся третьего черепа по левой стороне — и в стене бесшумно открылся ещё один проход.

Там обнаружилась гостиная. Стильная, симпатичная, этакий хайтек с человеческим лицом: прямые линии и лаконичные формы, много полированного металла и пластика, но всё это не в стерильно-белых тонах, а в кремовом с холодным голубым, с низкими бежевыми диванами, зонированным тёплым светом. Часть стены напротив дивана занимал огромный плоский телевизор.

Даже не гостиная, а просторная квартира-студия, потому что в дальнем углу располагался кухонный гарнитур с небольшой барной стойкой, к которому хозяин и направился.

— Чаю? Садись, — предложил Кощей, явно не чувствуя дискомфорта в интерьере, а я всё никак не могла перестать коситься на его корону и стильный золотой пояс с чеканными черепами. — Кота выпусти. Я ему воды налью.

— Чаю, — согласилась я. — Так что с Кириллом?

— Кирилл здесь, — он постучал себя средним пальцем по лбу. — Это была проекция. Аватар. Частичная копия личности, действующая отдельно.

— А, так вот почему Илья его огрызком назвал, — припомнила я. Поверила сразу, но легче не стало: эти двое производили слишком разное впечатление. — И много их у вас? Каждому соответствует своё яйцо, да?

— Да. Жизнь — утомительная штука, но обязанности никто не отменял, поэтому иногда я делегирую полномочия проекциям, когда хочется отдохнуть, — спокойно пояснил киборг, возясь с чайником и хлопая дверцами в поисках всего нужного.

— Классный навык, — протянула завистливо, вынимая кота из переноски. — А это только для избранных или я тоже могу научиться? Как оператор.

— Это не умение, это технологии на основе способностей оператора. Не самые сложные. У человечества неплохие шансы дойти до подобного уровня через сотню лет. Коту можно сырую куриную грудку?

Василий, в отличие от меня, трудностей с новым знакомым не испытывал. Деловито подошёл к нему, потёрся у ног, мявкнул и получил миску с водой.

— Жирно его свежим мясом кормить, — обиженно ответила я. — Но он не откажется.

— Сейчас разморозится. И какую-нибудь ёмкость с песком принесу. Ты будешь пельмени?

— А зачем вам пельмени? — не сдержалась я. — Или киборгам тоже надо питаться?

Он задумчиво глянул на свою руку.

— Но ведь киборг — это смешение органики и неорганики. Логично, что органическая часть тоже должна на чём-то работать, разве нет? — слабая улыбка на губах несла отчетливо ироничное выражение.

— Извините.

Кощей снова усмехнулся, но никак не прокомментировал сказанное.

— А кто вот это всё стильное организовал, пополняет запасы и ест?

— Я. Проекции надо регулярно проверять, а ещё просыпаться и разминаться. Погоди с расспросами. По вашей традиции гостя сначала нужно накормить, напоить, в баньке выпарить… К слову, удобства там, — он махнул ложкой в сторону стены, и я только после этого заметила дверь.

Не знаю, что там с остальными киборгами, но Кощей наворачивал пельмени с майонезом охотно, как живой, не снимая при этом короны. От этого сюрреалистического зрелища накрыло пофигизмом и апатией, так что предложи он подождать с вопросами до утра — я бы легко согласилась. И до утра, и ещё недельки две. Куда спешить, в самом деле!

Однако откладывать объяснение ещё дальше хозяин не стал.

Если верить Кощею, миров существовало множество, и некоторые из них располагались достаточно близко друг к другу, чтобы стало возможным перемещение. Этому способствовали электрические и информационные поля, но рассказчик не стал вдаваться в подробности, а я — расспрашивать, всё равно не пойму.

Как обычно случается в природе, если существует некая среда, обеспечивающая достаточное питание, непременно возникнет организм, в этой среде проживающий, и он будет прекрасно приспособлен к своим родным условиям, но постепенно начнёт покидать привычный ареал в попытках расселиться.

Так в нашем мире появлялись те, кого Кирилл назвал шунтами, а раньше наши предки именовали нечистью. Естественные поля нашего мира мало привлекали их, поэтому и встречались они в древности куда реже. Для материального воплощения требовались сила и навыки, которыми обладали редкие представители вида — или отдельные немногочисленные виды, тут правильного ответа не знал и сам Кощей.

С развитием человеческой цивилизации среда стала куда более комфортной. Найти себе приют где-нибудь в радиоточке, «умной» кофеварке или вообще в интернете способен каждый первый. Питаются эти шунты сильными эмоциями, тоже ведь электрохимическое явление, и кусками упорядоченной информации, вызывая — намеренно (ради первого) и случайно (из-за второго) — сбои в программах и работе приборов.

Человеческие ошибки тоже никто не отменял, поэтому не стоило сваливать на паразитов все проблемы скопом, но свою приличную часть хаоса они вносили, усугубляя ситуацию. Так тяжёлый, плохо написанный сайт естественным образом вызывал у пользователей негативные эмоции, те привлекали шунтов, которые, в свою очередь, ещё сильнее тормозили работу ресурса.

Твари посерьёзнее, бывшая нечисть, тоже продолжали находить себе удобные места для жизни. В отличие от мелочёвки, досадой и возмущением они не довольствовались. Самой питательной для них эмоцией был, как и в древности, страх. Постепенно, накопив достаточный опыт и силу, отдельные шунты могли перестать довольствоваться и этим. Последней ступенькой в их пищевых привычках становилась человеческая смерть, а вернее, тот всплеск энергии и информации, который происходил в момент гибели. И кое-кто начинал подталкивать подходящие жертвы к нужному финалу.

— Ну точно, тёмная сила электричества в полный рост! — поёжилась я от неприятных ощущений, вновь вспомнив расхожую фразу.

— Примерно так, — с лёгкой улыбкой кивнул Кощей.

На любое достаточно массовое явление природа всегда находит противодействие. Пока этой «нечисти» было немного, человечеству оставалось только полагаться на суеверия и обряды, порой вполне результативные — если в них верить. А вот в последнее время начали появляться люди, способные подавлять активность подобных существ, противостоять их воздействию и — поглощать уже их. Операторы, замкнувшие пищевую цепочку.

— Мы наконец подошли к самому важному, да? — обрадовалась я. — Что это за древнекитайский ноутбук? И что, я могла… сожрать того типа, который на меня напал?!

— Немного терпения, — мягко попросил Кощей. — Давай по порядку. Откуда берутся операторы, и чем они изначально отличаются. Сталкивалась с «эффектом присутствия»? Когда один твой взгляд как будто заставляет технику правильно работать?

— Постоянно. У сестры часто глючит компьютер, стоит мне подойти — никаких проблем. И когда приборы в починку приносят, сначала проверяю, действительно есть проблема или нет, потому что иногда «само проходит».

— Это обязательный признак возможного оператора, но не единственный.

Шунты питались поглощёнными силами, накопив же достаточно крупную фиксированную порцию энергии — почти квант — переходили на более высокий энергетический уровень и здорово расширяли новые возможности. Несколько квантов — несколько уровней. Смерть оператора давала колоссальный заряд, к возможности получить который тянулись все пришельцы, обладающие достаточным количеством сознания для формирования таких желаний. Не до конца оформленные операторы являлись особенно лакомым куском: силы почти как в полноценном «хищнике», гораздо больше чем в обычном человеке, а способности к защите нет.

Проблема в другом: хотеть-то они хотели, вот только справиться с подобным скачком могли очень немногие. Отсюда и угроза Кирилла о масштабной техногенной катастрофе: тварь, привязавшаяся ко мне в метро, явно не переварила бы кусок, на который замахнулась, и устроила бы локальный трындец. Бабахнуло бы не из-за моей смерти как таковой, бабахнул пережравший шунт.

Операторы, в свою очередь, не «ели» шунтов в прямом смысле слова, но технически процесс происходил именно так: поглощённая энергия шунта усваивалась и давала определённые возможности, о которых рассказать подробнее Кощей обещал позже, когда я немного освоюсь с пультом.

Пульт имел почти ту же природу, что и проекции Кощея, разве что возникал самопроизвольно, становясь точкой фокусировки силы оператора.

— Я всё равно не поняла, откуда он берётся, — призналась я.

— Откуда берутся мысли? Вот оттуда же.

— А почему его можно пощупать? И Кирилл тоже выглядел вполне материальным, ощущался как человек!

Кощей начал объяснять что-то про материальность идей, обман органов чувств и нёс ещё что-то такое же околофилософское, но я быстро окосела и попросила пощады. На моей жизни это никак не скажется, а мозги в узел завяжет. Хватило понимания того, что пульт представлял собой понятный оператору интерфейс, этакий костыль для связи разума с незнакомыми ему ранее гранями восприятия. Если быть хорошим оператором и тренироваться, необходимость в пульте в итоге отпадёт, и он исчезнет.

— А если я не успею вовремя «съесть» шунта, что будет? Я перестану быть оператором? Или умру? Я точно доживу до того момента, как смогу нормально пользоваться пультом?!

— Не волнуйся. — Собеседник улыбнулся уголками губ. — Даже при голодовке твои способности просто ослабнут, а физически в самом худшем случае это даст только лёгкое чувство усталости. А ты ещё не до конца… сформировалась, потребность в дополнительной подпитке появится позже.

— Поэтому мой пульт так странно выглядит? На понятный интерфейс он, уж извини, не тянет.

Вопрос оказался очень серьёзным. Потому что обычно пульт появляется у оператора, и не просто так, а с некоторыми вложенными в голову установками. Оператор сразу понимал, что эта штука его, что он соприкоснулся с новой гранью мира и сейчас начнётся самое интересное. На полное осознание смысла бытия рассчитывать не стоило, но обычно появление пульта становилось реакцией на накапливающиеся вокруг странности, их естественным продолжением.

У меня же всё пошло по очень неожиданному пути, и Кощей честно признался, что понятия не имеет, как это получилось: в собственной практике он сталкивался с подобным явлением впервые. Пульт не существовал отдельно, это часть силы оператора, и версий у моего собеседника было всего две. Первая, безобидная, сводилась к тому, что реальность выбрала самый понятный и близкий мне путь передачи пульта. Вторая предполагала стороннее вмешательство, вольное или невольное, от которой нормальный механизм сглючил. Такая вот энергетическая мутация, которая Кощею категорически не нравилась.

Он всегда предпочитал готовиться к худшему и отталкиваться от самого дурного варианта развития событий. Вмешаться в процесс получения оператором ноутбука мог только кто-то прекрасно осведомлённый о механизме их рождения и очень сильный, а главное, обладающий интеллектом отнюдь не мелких сетевых паразитов. Кощей не знал никого, кто имел бы подобные ресурсы, он прежде с таким не сталкивался.

— И что делать?

— Для начала тебе нужно синхронизироваться с пультом.

— Ритуал с пентаграммой и кровью девственницы? — нервно хихикнула я.

Всё оказалось куда проще и прозаичнее. Формирование пульта у новоявленного оператора, как правило, протекало во время сна, как и множество других подсознательных процессов. Несмотря на сбой в самом начале, моя проблема должна была решиться точно так же, достаточно поспать рядом с аппаратом. Может, если бы я сразу утащила ноутбук домой или нашла время подремать на работе, уже бы давно настроилась.

С другой стороны, если бы я утащила его раньше, да вот так же на метро, ещё неизвестно, дожила бы до встречи с Кириллом или сгинула раньше. А крепко спать сидя я не могу, пребывание же на границе между сном и явью, судя по всему, результатов не давало: продремала же я большую часть пути в лодке.

— Ладно. С пультом более-менее понятно. А кто такой ты? И что вот это? — я широко повела рукой, имея в виду всё подземелье разом. После пельменей я стала смотреть на Кощея спокойнее и заставила себя перейти на «ты».

— Это в некотором роде связано.

Его история тоже оказалась банальной — если верить фантастам.

Перемещаться между мирами могли не только энергетические сущности, но и вполне биологические объекты, соизмеримые с людьми. Каковым и являлся Кощей.

Много лет назад в одной из соседних реальностей существовала цивилизация, очень похожая на нашу современную, только обогнавшая её в развитии где-то на сотню лет. У нас первые отдельные операторы появились только около полувека назад, а их общество уже прошло этап знакомства и принятия явления и добралось до стадии активного изучения не только шунтов, но и механизмов, позволяющих путешествовать сквозь пространство в разных направлениях.

Потом грянула катастрофа, уничтожившая мир, а небольшое количество учёных и тех, кто был поблизости, умудрилось сбежать сюда, к нам.

— Доисследовались? — предположила я.

— Если бы причина была у нас в институте, вряд ли мы успели бы спастись, тебе не кажется? — возразил он. — Нет, трагическая случайность, падение метеорита. Он должен был пролететь на безопасном расстоянии, но раскололся, и обломок упал на планету. Возможно, кто-то выжил, отчасти благодаря и операторам, но откат в развитии неизбежен. И им, судя по всему, не до изучения других миров. Или цивилизация восстановилась, но миры разошлись, всё же прошло довольно много времени.

Беженцам повезло, что биологически они были почти идентичны населению Земли, так что не вымерли, прижились. В большинстве своём они расселились по тогдашним очагам цивилизации, ассимилировались и сгинули в веках. А вот отдельные представители цивилизации, вроде Кощея, являвшиеся высшей ступенью эволюции операторов, оказались не просто долгожителями, как предполагалось ранее, а бессмертными существами, над которыми не властно время. Они жили, иногда пользуясь своими возможностями, чтобы ускорить развитие человечества, и помогали бороться с шунтами: им — «электропитание», людям — спасение от нечисти. Взаимовыгодный союз.

— Хочешь сказать, наше развитие — ваша заслуга? — почти не удивилась я. Сколько конспирологических теорий на эту тему существовало, чему тут изумляться!

— Ты недооцениваешь людей и нас переоцениваешь, — возразил он. — Нас очень мало, меньше трёх десятков, и мы живём в разных частях планеты. Даже при потенциально вечной жизни мы не способны сильно повлиять на всё человечество целиком. Несмотря на некоторые особенности, мы почти такие же люди со своими недостатками и ограничениями. Какое-то оборудование помогло на начальном этапе и, выработав ресурс, сдохло, какое-то, основанное на способностях операторов или самовоспроизводящейся бионике, сохранялось и сейчас, но это капля в море.

— Ну почему, вовремя поданная идея много что может изменить… У нас про попаданцев такое пишут, ух!

— «Вовремя», — со значением повторил он. — Для того, чтобы некоторая идея прижилась, цивилизация должна достичь определённого уровня, а на этом уровне она и сама, скорее всего, дойдёт до нужной идеи. А большинство историй из книг, про которые ты говоришь, нежизнеспособны.

— Почему это? — обиделась я за попаданцев. — Некоторые очень правдоподобно пишут! И много ты их вообще прочитал?

— Некоторое количество, — усмехнулся он. — Наличие проекций позволяет составить широкое представление о действительности. В любом случае мы посчитали неэтичным лезть в чужую историю.

— А вот этот прикид? Он зачем? Ну корона, черепа, — пояснила в ответ на озадаченный взгляд Кощея.

— Так получилось, — улыбнулся он. — В момент перемещения надо было как-то вписываться в представления людей о мире, и мы решили, что фольклорные персонажи подойдут.

— Получилось впечатляюще даже на современный взгляд. Представляю, как это смотрелось тысячу лет назад! — прикинула я и тут же перескочила на другое, вдруг пришедшее в голову. — Слушай, а что выходит, катастрофа «Чернобыля» тоже могла быть результатом действия таких вот пришельцев?

— Насколько я знаю — нет. Шунты не встречаются на высоковольтных линиях и любых электрических подстанциях, высокие токи для них вредны. Можно сравнить с количеством кислорода, который необходим людям.

— Наглядно, — кивнула я. — А Илья? Он кто?

В родном мире Кощея с таким явлением не сталкивались, а здесь одним из способов обрести физическое тело для шунтов оказался захват его и вытеснение реального владельца. Но провернуть подобное удавалось редко или, вероятнее, только отдельному виду шунтов, да и то не абы с кем, подходили только слабейшие люди, умирающие и лишённые воли к жизни. Лучше всего подходили внезапно умершие и мертворождённые младенцы — именно от них пошла молва о «подменных» детях. Случалось подобное редко, но, провернув такую схему, эти существа могли успешно жить и притворяться людьми.

Такие подселенцы были достаточно разумны для обретения договороспособности, так что с этой частью шунтов Кощей и его компания не сражались. Они были уже бесполезны для энергетической подпитки, являлись почти людьми и окружающим не вредили.

На этом собеседник предложил всё-таки прерваться и лечь спать, и я не стала возражать. Стоило подумать о времени, как сразу начало неудержимо клонить в сон, вспомнился длинный день и многочисленные приключения.

На завтра же Кощей предложил неожиданный план: встретиться с человеком из ФСБ. Сказать, что я опешила, — это ничего не сказать, а он невозмутимо пояснил, что местные спецслужбы в курсе существования и операторов, и разного рода пришельцев, и особисты тоже участвовали в отслеживании всяких сомнительных проявлений, на которые не хватало внимания операторов — всё же людей с подобными способностями было пока ещё очень мало.

Потрясающее собственное долгожительство стало одной из причин, по которой Кощей с сородичами около полувека назад вышли на контакт с властными структурами. Чем дальше, тем тщательнее контролировалось общество, жить совсем уж в глуши не хотелось, стало трудно избегать лишнего внимания, а серьёзно менять внешность они не умели. Технологии такие в их прежнем мире существовали, но не в институте, из которого они бежали, так что прихватить нужное оборудование не удалось.

После первого шока я вдруг поняла, что осведомлённость спецслужб успокаивает. Одинокие супергерои, противостоящие злу назло полиции, никогда не вызывали у меня доверия, даром что мультиков и кино про них тысячи, то ли дело — большая серьёзная организация с опытом и традициями. Там тоже играет роль человеческий фактор, наверняка попадаются и лентяи, и непрофессионалы, но всё же… Если организация успешно работает в остальных областях, и в этой как-то справится!

Мысль о собственном возможном бессмертии с каждой минутой всё больше тревожила и пугала, отнюдь не в контексте общения с властями. Вот уж о чём я никогда не мечтала — так это о вечной жизни. Спасибо фантастам, поводов подумать над вопросом хватало. Да, было бы здорово не стареть и прожить лет двести, но где двести, а где — вечность! А как же сестра?.. А если я влюблюсь, выйду замуж, рожу детей? Да об этом и думать жутко! Выход пока виделся один: не думать, тем более уже глухая ночь, ничего хорошего в голову в это время не приходит.

Заботливый хозяин выдал мне чистое постельное бельё, помог разложить диван, сидя на котором мы всё это время разговаривали, и пожелал доброй ночи, заверив в ответ на проявленное беспокойство, что спать на каменном полу в тронном зале ему не придётся, эта квартира — не единственное пригодное для жизни помещение. Да, остальные старомодные и менее удобные, этакие гостиничные номера для всяких Иванов-царевичей, но ночь он как-нибудь переживёт.

После всех откровений я думала, что не усну, мучимая размышлениями, но вырубилась, едва закрыв глаза.