Чудеса в ноутбуке

Глава 2. Знакомство с интерфейсом

Посреди комнаты стоял посторонний мужик лет пятидесяти. В засаленной потёртой одежде, обносившийся и потасканный, с заросшим щетиной смутно знакомым лицом. То есть как — стоял? Крутился на месте, налетая на предметы, матерился и пытался скинуть со спины озверевшего Василия. Того самого Ваську, который воспринимал людей как источник почесания, никогда в жизни никого не укусил и поднимал лапу только на мышей да соседских котов на даче, а от неприятных ему типов предпочитал прятаться.

Я сидела и тупо хлопала глазами, пытаясь понять, продолжаются ли глюки, или в квартире действительно невесть откуда возник незнакомый мужик. Стоило бы взять стул и помочь коту — вряд ли этот стрёмный тип появился с благородной целью, — но, когда я дошла до этой мысли, в комнате возник ещё один посторонний.

Этот хотя и ворвался, как в боевике, но понятным способом: влетел на верёвке в открытое окно, выломав москитную сетку. Приземлился, быстрым движением отстегнулся от троса и кинулся на облезлого. Пару раз двинул кулаками — тоже чётко, как в кино, — в лицо, в живот. Потасканный влетел спиной в шкаф, хрустнуло и разбежалось трещинами большое зеркало. А потом в руке промальпера блеснул кривой короткий нож.

Всё произошло так стремительно, что я успела только испуганно вскрикнуть. Не сомневаясь ни секунды, он пустил оружие в ход. Пара быстрых, скупых ударов в живот, облезлый скрючился и… исчез.

Васька брякнулся на пол, ошалело огляделся. Встряхнулся, задрал трубой полосатый хвост и с дружелюбным мявком отёрся о штанину оставшегося мужчины. Я пару мгновений пялилась на то место, где только что стоял незнакомый человек, но на светлом ламинате не темнело ни одной капельки крови, которая наверняка должна была остаться после ударов ножом в живот.

О том, что драка мне не померещилась, говорили опрокинутая этажерка с дисками и разбитое зеркало шкафа. Впрочем, учитывая волшебное исчезновение незнакомца, ничего нельзя утверждать наверняка.

Наташа, это шизофрения. Шизофрения, это Наташа. Не могу сказать, что приятно познакомиться...

— Вставай, надо уходить, — резко велел оставшийся глюк, стащив каску и приблизившись.

— Альпинизм — это, судя по названию, тоже заболевание, — пробормотала я, фокусируя взгляд на… убийце, выходит? Или всё-таки спасителе?

Среднего роста, жилистый, лет двадцати пяти на вид. Узкое лицо, стрижка несколько месяцев назад была стильной, но сейчас обросла, так что тёмные волосы прихотливо торчали в стороны. Странные мягкие тапочки, тёмно-серые свободные штаны. Зелёная футболка обтягивает крепкие плечи, на руках — чёрные перчатки. Поверх всего этого — широкие стропы с кучей верёвочек, карабинов и других железяк непонятного назначения. Странно, как всё это богатство не побрякивало при ходьбе.

И где-то там ножны, в которых...

— Ты головой ударилась, что ли? — спросил он мрачно. Протянул руки, явно намереваясь схватить, но я наконец вышла из ступора.

Отшатнулась, схватила стул и отмахнулась. Промальпер, выругавшись, шарахнулся, а я смогла вскочить и выставила ножки стула для защиты, перехватив его поудобнее.

— Уйди, глюк! — велела твёрдо, стараясь не спускать взгляда с опасного мужика с ножом и пытаясь вспомнить, куда сунула телефон.

Чем раньше я сдамся психиатрам, тем раньше меня вернут обществу здоровой и адекватной, так что лучше сделать это добровольно и заранее, пока кого-нибудь не прибила.

— Точно ударилась, — скривился глюк, но на рожон не полез, вместо этого взялся за какие-то пряжки на своих ремнях и начал их стаскивать. — Ты чем думала, что пульт врубала без нормальной привязки? Дура!

— Ты кто вообще такой? И что этот пульт должен делать? — мрачно спросила я. Под пультом, видимо, подразумевался древнекитайский ноутбук.

— Откуда ты его взяла, если не знаешь?

— Да какое твоё дело?! Свали уже отсюда, а!

Тип за время бессмысленного обмена риторическими вопросами успел скинуть пару килограммов прямо на пол, под окно. Карабины обиженно звякнули.

А из тускло светящегося экрана ноутбука за его спиной, как в каком-то чёртовом ужастике, высунулась длинная, непроглядно чёрная рука с когтистыми сухими пальцами. Высунулась, уцепилась за край стола, помогая хозяину подтянуться и вылезти целиком.

Это стало последней каплей. Я заорала.

Промальпер дёрнулся, стремительно обернулся — и, совершенно не удивившись, уверенно схватил лапу за запястье. Хрустнуло.

— Выключай! — рявкнул он.

Тут я спорить не стала. Глюки или нет, но этот мужик на меня не кидается, а вот то, что вылезает из компа, явно настроено недружелюбно. Да и Василий, выгнув спину, расшипелся, а коту я доверяла безоговорочно. Сейчас — больше, чем себе самой.

Бросив стул, я метнулась к столу, дрожащей рукой дёрнула переключатель — экран погас. На всякий случай вынула провод из розетки. Для собственного успокоения подхватила на руки Ваську. Упитанная и абсолютно реальная мягкая тушка приятно оттянула руки и позволила вздохнуть свободнее: что-то в этом мире ещё осталось реальным. И только после этого я опять отодвинулась подальше от незваного гостя, к шкафу спиной.

— Какого чёрта тут происходит?!

— Вот и мне интересно, — проворчал собеседник. Но руки тянуть предусмотрительно не стал, остался на месте, и я смогла немного перевести дух. — Откуда у тебя пульт?

— В скупку сдали по соседству с работой. Старик какой-то, у него жена умерла, от неё осталось, — честно призналась я. — А продавец мне уступил, люблю всякую олдовую электронику. До него неделю не доходили руки, а сейчас я разгребла текучку и привезла его сюда, чтобы изучить.

— Олдовую, — с непонятной интонацией повторил он, поморщился и вдруг замер. — Погоди. Привезла… Ты что, с пультом была в метро?!

— Ну да. А на чём ещё мне по городу передвигаться? — не поняла я претензии.

Мужчина очень витиевато и грязно выругался, имея в виду мои умственные способности.

— Сам дурак! — Я покрепче перехватила кота. — Ты не орал бы, а внятно объяснил, какого чёрта происходит, если такой умный! У тебя минута, а потом я вызываю себе неотложку.

— Ладно. Это пульт управления информационными потоками. Не знаю, почему он попал к тебе так странно, но сейчас он вступил с тобой в контакт. Ты же включила его без настройки, да ещё при этом успела протащить через метро, поэтому сейчас ты в опасности. Найдётся много желающих сожрать тебя и за счёт этого неслабо подняться. Пока вылезла только мелочь, которую ты успела нацеплять по дороге, но к ночи подтянется чего посерьёзнее. Если хочешь жить — до этого момента надо оказаться как можно дальше от города.

Я растерянно глянула на окно, за которым солнце уже висело низко над горизонтом.

— Эй, ты меня слышишь? — окликнул промальпер.

— Да. Пора звонить санитарам, — решила я и цапнула с края стола телефон.

И вскрикнула опять, потому что мужик вдруг оказался рядом. Жёстко стиснул запястье — совершенно материальной, твёрдой, горячей мозолистой ладонью, — и второй рукой выхватил телефон.

— Ты охренел? — выдавила я, неверяще наблюдая, как в чужих пальцах крошится мой родной годовалый смартфон. В усиленном металлическом корпусе и противоударном чехле — легко, словно пустой спичечный коробок.

— Идиотка! — не остался он в долгу. — Сдохнуть хочешь? Никакой электроники до нормальной привязки!

— Да пошёл ты! Ты мне теперь телефон должен! Помо-ом!

Васька с обиженным воплем брякнулся на пол.

Надо было сразу орать и звать на помощь, сейчас поздно.

Промальпер оказался сильным, как автопогрузчик, и таким же твёрдым. Впечатал меня в дверцу шкафа, закрыл ладонью рот, да так прижался, что стало некуда дышать. Попытки дрыгнуть ногой и ударить его успехом не увенчались, и я замерла, зажмурившись, в панике ожидая… Непонятно, чего, но чего-то плохого.

— Не ори, — велел он спокойно и холодно. — Свалилась на мою голову! Ты не сошла с ума. Есть определённая часть мира, которую большинство людей не воспринимает. Ты с ней сейчас встретилась. Назад не отмотать. Смерть расфокусированного оператора посреди города или прорыв кого-то, кто пожелает тобой подзакусить, может привести к катастрофе. Крушение нескольких поездов в метро. Взрыв ТЭС. Этого хочешь?

Он убрал руку, и я неуверенно открыла глаза.

— Ты сейчас серьёзно? — спросила растерянно. Всё ещё походило на полный бред, но я очень сомневалась, что существуют настолько материальные глюки.

— Электромагнитное поле существует? — внезапно спросил он и отстранился окончательно, позволив глубоко вздохнуть и немного успокоиться.

— Конечно! — опешила я от такого перехода.

— Ты можешь его увидеть? Ощутить? До того, как начнёшь обугливаться. А радиацию?

— Принято, аналогию поняла, — признала нехотя. — А ты кто такой?

— Я… наблюдаю, — уклончиво ответил он.

— А нельзя просто объяснить мне, что делать с этим… пультом?

— У меня нет нужных знаний. Надо ехать к… тому, кто знает.

— Ладно, а зовут-то тебя как?

— Кирилл. Кирилл Бессмертный.

— Фамилия — огонь, — хмыкнула я. — И что это за незримый мир такой? Домовые-лешие-кикиморы?

— Раньше люди воспринимали их так, теперь они в основном живут в электросетях и интернете. Просачиваются в ваш мир через электромагнитные поля и сами состоят из энергии — до определённого уровня, когда получают возможность воплощаться. Собирайся, у нас мало времени.

— Тёмная сила электричества. — Я тяжело вздохнула, вынимая из шкафа большой рюкзак-переноску. — Почему я тебя слушаю, а? Явно ведь извращенец, который хочет… Ай! — вновь шарахнулась я, потому что стоявший под столом компьютер вдруг схватил за ногу.

Кирилл среагировал моментально: от души, с явной злостью шарахнул ногой по загребущей конечности. Она хрустнула и исчезла. Я пару мгновений таращилась на ссадины от когтей на лодыжке.

— Дай минуту.

— Зачем ты берёшь кота? — заметил наконец мужчина, когда я сунула ему рюкзак, потом туда, в заднее отделение, — выключенного древнего китайца, а следом — отирающегося вокруг Василия.

— Я доверяю ему больше, чем тебе. Даже несмотря на то, что он тебя одобрил!

За оставшееся от одной минуты время я успела черкануть для сестры записку о том, что жива-здорова, телефон случайно разбился, как куплю новый — сразу позвоню. Пририсовала рядом цветочек — наш с ней «секретный» знак ещё с детских лет, сообщавший, что всё хорошо, и сердечко, намекающее на романтический интерес. Для надёжности. Надеюсь, это всё не выйдет мне боком. Если остановиться и задуматься — неизбежно выйдет, потому что ехать непонятно куда непонятно с кем — безумие. Не исключено, что меня накачали наркотиками, и это всё бредовая продукция вышедшего погулять мозга, и даже очень вероятно. Вот только...

Говоря о доверии к коту, я не врала ни словом. Василий одобрил промальпера, а этот кот в людях не ошибался. Дружелюбный и покладистый, от Ильи, например, он всегда прятался. Я шутила, что чувствует более сильного самца и конкурента, а Васька, похоже, чуял дурно пахнущую субстанцию и предпочитал держаться подальше. По большей части именно кот убедил меня в справедливости слов Кирилла.

И лапа, да. Когда собственный компьютер тянет к тебе лапы, это серьёзно.

— Отвернись, я переоденусь.

Наверное, это глупо — провоцировать незнакомого сильного мужика, но выходить в соседнюю комнату было жутковато. А ну как там из музыкального центра какая-нибудь дрянь вылезет?

Бессмертный отвернулся без возражений, чем заработал ещё пару очков репутации, а я быстро натянула лёгкие джинсы и футболку, привязала на пояс ветровку. В карман на спинке переноски сунула паспорт и плоский кошелёк, туда же отправила завёрнутый в пакет раздавленный телефон — хоть симку из него выскребу, всё проще.

— Я готова! Куда мы едем?

— Из города, на север. У меня транспорт.

— Блин, ты пробки видел? Пятница, всё дачниками забито. Может, на собаке?

Кирилл молча одарил меня очень выразительным взглядом. Осталось только пожать плечами: не хочет на электричке — как хочет. Наверное, проблема в том, что она именно электричка, если вся эта нечисть бегает по проводам.

Бессмертный позволил закрыть окно, дождался, пока я запру дверь на оба замка. Кажется, до него наконец дошло, что, если меня торопить, получится то же самое, но дольше и со скандалом.

— Да ладно! — шокированно выдохнула я, когда подошла вслед за новым знакомым к его транспорту. — Ты серьёзно?!

— Что не так? — нахмурился он. На улице мужчина как будто слегка расслабился, но то и дело поглядывал на солнце.

— Бешеная табуретка?! Ты весь такой суровый, брутальный, людей ножом убиваешь — и ездишь на раздолбанном мопеде?!

— Это был не человек, и я его не убил, — поправил Кирилл. — Заземлил, через пару дней оклемается. А мопед — это удобно. Ты едешь?

— Крутой джип. УАЗик. Харлей. Да хоть «Урал» с коляской, но китайская ржавая табуретка! — продолжила негодовать я.

— Садись, — проворчал он, заводя свой драндулет.

— А шлем? На этом агрегате в шлеме-то страшно, а уж без…

— Садись! — рявкнул он.

Я почти согласилась, но не успела.

— Наташа! — окликнул отлично знакомый голос. — Ты в порядке? Кто это?

В нескольких метрах в стороне из припаркованного автомобиля вышел Илья и широким шагом двигался к нам. Блестящий чёрный седан, явно новенький и крутой, тёмные льняные брюки, рубашка с коротким рукавом, на лбу — солнечные очки, стильно подстриженные светлые волосы, эффектный разворот широких плеч… Бывший возлюбленный выглядел ещё великолепнее, чем раньше.

Глядя на него, я вдруг прониклась иррациональной симпатией к помятому бледно-зелёному мопеду со следами ржавчины, буквально ощутила с ним духовное родство.

Здравый смысл напомнил, что Дорохов — зло знакомое и куда разумнее сейчас попросить о помощи именно его, а не загадочного маньяка. На свежем воздухе происшествие в квартире опять стало казаться то ли странным сном, то ли галлюцинацией, то ли результатом гипноза нового знакомого. А Илья — просто циничная сволочь, не идейный злодей, причём сволочь очень законопослушная, до тошноты, и серьёзного вреда не причинит.

Я удивительно ясно ощутила себя персонажем некой компьютерной игры, стоящим сейчас на перепутье. Жаль, прохождение скачать не успела, и перезагрузиться в случае ошибки не выйдет…

— Так кто это?

Илья смотрел на Кирилла обеспокоенно, а тот успел встать с мопеда и замереть рядом со мной со сложным выражением лица и ясно читающимся в фигуре напряжением.

— Кирилл, он мой близкий друг. А это Илья, мы учились вместе, — представила я мужчин.

— Близкий друг? Который вламывается в окно? — вопросительно вскинул брови бывший.

— Ну он решил сюрприз сделать, поэтому… — машинально продолжила врать я, а потом запнулась. — Дорохов, а ты что, видел? — сообразила запоздало. Илья тоже понял, что ляпнул не то, нахмурился, спешно подыскивая внятное объяснение, но быстро и убедительно соврать не успел: я продолжила. — То есть ты видел, как в моё окно запрыгнул посторонний мужик, и сидел здесь десять минут после этого, ожидая, чем дело кончится? А что ты вообще тут делал столько времени?! И как часто ты за мной следишь?

— Я за тебя волнуюсь, потому что…

— Начни отвечать сначала! Какого чёрта ты сидел тут и ждал, пока меня убьют?!

— Он не мог приблизиться. Ты ему запретила. Не может зайти к тебе домой, — вдруг вмешался Кирилл. Подался вперёд, вроде не вылезая, но ненавязчиво загораживая. — Сначала появляется оператор, потом — пульт для него. Так, паразит?

Не сразу, но я сообразила, о чём говорил Бессмертный: продолжал развивать тему, поднятую в квартире.

Ощущения возникли двойственные. Я уставилась на Илью, ожидая, что он поднимет все эти высказывания на смех и заявит, что я связалась с сумасшедшим. Но с другой стороны — понимала, что заговорил именно так мой загадочный спутник не случайно, уж слишком уверенным он выглядел.

— Так, огрызок, — сквозь зубы выцедил Илья. — Тем лучше. Раз ты всё ей рассказал, можно…

Что именно собирался сказать и сделать бывший, я не узнала. Он шагнул ближе, протягивая руку, как будто намеревался схватить меня за плечо, но налетел на твёрдый кулак.

Кирилл был на полголовы ниже и заметно мельче, а Илья занимался единоборствами и никогда не походил на неповоротливый шкаф, так что не вызывало сомнений, кто в этой стычке победит.

Внешность и прошлый опыт заставили обмануться. Кирилл бил точно, со знанием дела, жёсткостью кувалды и такой скоростью, что противнику не хватило времени опомниться. Я только успела испугаться, что вот сейчас он достанет нож и всё кончится совсем-совсем плохо, но Бессмертный остановился, когда Илья упал. Дорохов стонал, кашляя и отплёвываясь от крови, досталось ему неплохо, но умирать явно не спешил.

— Быстро! — Кирилл бросил на меня тяжёлый взгляд, и я почти без колебаний шагнула к мопеду.

— Почему он назвал тебя именно огрызком?

— Потом.

Сидеть было жутко неудобно и панически страшно. Отсутствие хоть какой-то защиты и, особенно, шлема заставляло чувствовать себя стоящей над пропастью, а скорость казалась запредельной, да и маневрировал водитель… экстремально. Я покрепче обхватила твёрдое жилистое тело мужчины, наплевав на то, что прижимаюсь к совершенно незнакомому человеку. Пусть что хочет думает, а мне так хоть немного менее страшно!

И теплее. О том, что не надела ветровку, я пожалела почти сразу, но не сомневалась, что на просьбу остановиться Бессмертный не отреагирует. Может быть, правильно сделает.

Я искренне надеялась, что поедем мы дворами и объездными путями, но Кирилл вырулил на шоссе и втопил, вихляя между автомобилями и опасно лавируя в плотном вечернем потоке. Вскоре я предпочла зажмуриться и уткнуться в пахнущую резким холодным одеколоном и немного потом футболку. Лучше пусть всё случится неожиданно.

После стычки Кирилла с Ильёй я впала в странный ступор. Вроде бы двигалась, понимала, что происходит вокруг, боялась и рисовала в воображении кровавые картины неизбежного ДТП, но одновременно — словно сидела в большом аквариуме, отделённая от мира.

Очень хотелось проснуться.

Одно дело, когда о фантастических существах, живущих рядом с людьми, сообщает странный посторонний тип. Это тоже дичь, но Кирилл подобрал удачные слова, чтобы заставить меня если не поверить, то хотя бы усомниться в прежних знаниях. Человек не чувствует электромагнитного поля, может только фиксировать результаты его воздействия на себя и окружающую действительность. Нет у нас нужных органов восприятия. Так почему не существовать чему-то ещё, не менее реальному, которое мы просто не успели ещё обнаружить в очередном эксперименте? Или обнаружить, но списать на случайную ошибку.

А вот когда выясняется, что об этом прекрасно осведомлён человек, которого ты знаешь много лет, и, казалось, знаешь хорошо… Самое страшное здесь не осознание, что всё время жила среди лжи и притворства, а понимание: это правда. Не получится проснуться, забыть и отвертеться от странного попутчика вместе с древнекитайским ноутбуком.

Впрочем, ещё полгода назад я убедилась, что скорее придумала себе идеального Илью, чем знала и понимала парня, с которым встречалась и за которого собиралась замуж. Просто ещё один штрих к неприятному портрету, скрытому под маской лощёного красавчика.

Мелочно радовало то, что внутри ничего не ёкнуло от встречи с бывшим. Никакого сожаления и приятных воспоминаний, никакого «а может...». Шевельнулась вялая досада, колыхнулись отголоски обиды — не больше. И драка вызвала шок сама по себе, без привязки к личности и особого трепета.

Интересно, почему они обменялись именно такими оскорблениями? Почему огрызок и паразит? Явно ведь знают друг о друге больше, чем я о них обоих, и эти слова показались более злыми и едкими, чем обороты из русского матерного.

Ещё стоит принять за факт, что оператор — зверь ценный и редкий, если они из-за меня сцепились. Не верю, что Илья полез, чтобы защитить в память о прошлом, ему что-то нужно. Надеюсь, хоть он не собирался меня сожрать, как те странные твари, которые лезли из компьютеров! А то прозвище «паразит» наталкивает на неприятные мысли. Он — энергетический вампир? Какой ужас.

Зачем я понадобилась Кириллу — тоже непонятно. Хотел бы сожрать — сделал бы это на месте. Наверное, я могу с этим пультом что-то очень полезное, и именно это ему нужно. Как он там говорил, «пульт управления информационными потоками»? Вроде как самый крутой хакер? Да ещё с функцией управления реальностью, потому что, если Кирилл сказал правду и одно моё нежелание видеть Илью не позволяло тому приблизиться к дому, это… впечатляет. Отдаёт безумием, но впечатляет.

Надеюсь, там, куда мы едем, мне объяснят в подробностях, откуда берутся операторы, пульты, что за огрызки и паразиты и, главное, что теперь со всем этим богатством делать.

Пусть Кирилл не окажется уголовником, желающим использовать меня в незаконных схемах! А ведь это вполне логичный и самый правдоподобный вариант. С другой стороны, если мне покажут, как именно пользоваться пультом, будет шанс сбежать. Надеюсь.

Поверить не могу, что я всерьёз об этом думаю. Волшебный ноутбук, странные существа, непонятные способности окружающих людей… Может, это всё бред? Может, меня шарахнуло током и я без сознания?

Всё-таки хорошо бы проснуться. Прямо сейчас.

***

Как бы стрёмно Кирилл ни рулил, но в какой-то момент я притерпелась и перестала так напрягаться на каждом вираже, даже хватку ослабила. Наглядная иллюстрация принципа «человек ко всему привыкает».

Да и в остальном, помимо агрессивной манеры езды, Бессмертный оказался терпеливым водителем. Не требовал от меня невозможного, не шипел, что я мешаю ему дышать, слишком крепко впиваюсь пальцами или куда-то не туда открениваю мопед. Помнится, когда один шапочный знакомый ради интереса и собственных понтов катал меня на мотоцикле, он потом весь изворчался.

Безжалостные дачные пробки пугали ещё дома, издалека. По отзывам регулярно стоящих в них знакомых, никакие ухищрения и нарушения не помогали существенно сократить время пути, удавалось выгадать от силы полчаса, и то при везении. Не знаю, какая суперспособность имелась у Кирилла, что он умудрился так быстро протащить нас через все круги Ада, то есть кольца Москвы, но не отказалась бы и себе подобную заполучить. Интересно, она входит в таланты оператора?

Через некоторое время, прорвавшись через основные заторы, мы съехали с трассы на мелкие дублёры и глухие просёлки, местами весьма раздолбанные, но Кирилл явно считал, что так правильнее. К этому моменту опустились сумерки, тусклая фара мопеда светила не сильнее налобного фонарика, и опять стало страшно. Страшнее, чем было поначалу, потому что именно сейчас, в этой непонятно где расположенной глуши, промальперу самое время продемонстрировать чудовищный нрав и сотворить всё то плохое, что подкидывала фантазия.

Правда, очень быстро страшная перспектива стала пугать заметно меньше. Может, я хоть согреюсь во время всех этих ужасов! Пока ехали между машин, их горячие бока, тёплый асфальт и выхлопы, как оказалось, отлично грели, а вот стоило выбраться из пробки, и стало понятно, что к ночи заметно похолодало, а у меня остался только один источник тепла: Кирилл.

— Можем остановиться? Я замёрзла, и Ваське бы лапы размять, его там, бедного, небось совсем разболтало, — не выдержала через какое-то время. Мопед звонко тарахтел, но разговаривать в отсутствие шлемов получалось.

— Скоро остановимся, — отозвался водитель. — Минут через десять заправка. Потерпишь?

— Потерплю, — согласилась смиренно. — А раз отвлечение тебя от дороги уже не грозит нам мгновенной смертью, может, немного прояснишь ситуацию? Кто такой Илья, например? Вы же знакомы!

— Нет, не знакомы. Он понял, кто я, а я — кто он.

— И кто же?

— Я… не знаю многих подробностей, — медленно, с паузами, как будто формулировка мыслей давалась очень тяжело, признался он. — Давай ты потерпишь до места? Осталось часа три. Несвязные обрывки хуже, чем ничего.

— Я бы поспорила, но ладно, три часа это приемлемо.

Избалованное дитя цивилизации, при слове «заправка» я представляла большой яркий комплекс с подсветкой, магазином, кафе, заправщиками и колонками под широкой крышей. Но у Кирилла обнаружилась нездоровая страсть к древностям, и зарулили мы на до того обшарпанную станцию, что я в первый момент не поверила глазам. Не думала, что подобные ещё существуют, да так близко к столице!

Свет давал единственный чахлый фонарь над крышей небольшой будки с зарешёченным окном, куда Кирилл отправился расплачиваться. Колонок стояло всего две, дизель и девяносто второй бензин. Страшненькие, замызганные, со стрелочными индикаторами, под ржавым навесом, как в старых фильмах. Отец бы при виде этого ужаса перекрестился и ни за что не стал бы кормить лелеемую «ласточку» подозрительным зельем подозрительного разлива, но бешеная табуретка Бессмертного, видимо, заслуживала той же фамилии и жрала всё что горит.

Рассудив, что хозяину виднее, где и чем заправлять «коня», я до хруста потянулась одеревеневшим телом, поставила на сиденье мопеда рюкзак, первым делом натянула ветровку и только потом полезла проверять котика. Всё-таки он привык к совсем другим поездкам — в машине, с комфортом развалившись на собственной мягкой накидке на заднем сиденье.

Могла и не заглядывать. Василий чувствовал себя гораздо лучше, чем мог и чем я. Он явно бессовестно дрых всю дорогу, совершенно не волнуясь о том, как сильно шатает его временное прибежище. На зависть крепкая психика!

— Вы уже всё? — удивился Кирилл, вернувшись через пару минут и застав меня нарезающей круги вокруг мопеда с рюкзаком на спине.

— Васька отказался выходить, дрыхнет, — вздохнула я. — Но вроде хорошо себя чувствует. Хотя это на него не похоже.

— Потратил слишком много энергии. Он простой кот, а шунт был неслабый, — спокойно подтвердил мужчина и протянул мне плстмассовый стаканчик из кофейного аппарата. — Чёрный здесь совсем дерьмо, поэтому взял три в одном. Тоже растворимый, но не такой мерзкий.

— А, плевать! Горячий и сладкий, это главное, — возрадовалась я, схватила стаканчик и без возражений согласилась подержать второй, пока хозяин задавал коню корма. Мне же теплее. — Спасибо! А ты не такой вредный, как показалось поначалу.

А ещё симпатичный. Но об этом я говорить не стала.

— Такой, — возразил он.

Продолжения не последовало. Некоторое время жутко гудела и булькала колонка, плюясь в бензобак чем-то очень вонючим. По-моему, бензин пахнет иначе, но могло и показаться из-за общего мрачного вида заправки.

Интересно, как можно назвать человека, органолептически определяющего качество бензина? Октанье?

Ох, ну и чушь в голову лезет! От стресса, что ли?

Когда колонка умолкла, и пистолет вернулся обратно на крючок, я отдала Кириллу его стаканчик и спросила:

— Почему ты назвал этого типа «шунтом»? Звучит как жаргон.

— А, это… — буркнул он, прихлёбывая мерзкий, но зато сладкий кофе с привкусом жжёной резины: — Жаргон. Свежий. Люди иногда остроумно применяют слова…

— Люди? — уцепилась я и окинула его скептическим, оценивающим взглядом: — То есть ты не человек? И про мир, помнится, говорил «ваш». Ты тоже, что ли, из этих? Пришельцев?

— Задай этот вопрос, когда приедем на место. Я не могу на него ответить. Готова? Поехали.

И бешеная табуретка, насытившись, потарахтела дальше.

Некоторое время тянулись вполне приличные просёлки, мимо проплыло несколько деревень. Машины попадались, то и дело нас кто-то обгонял, и я каждый раз покрепче вцеплялась в Кирилла. Да чтобы я хоть раз ещё села на такой драндулет без шлема и нормальной защиты!

Я потеряла счёт времени, когда монотонность пейзажа нарушилась появлением достопримечательности: мы обогнули подсвеченный самолёт, стоящий на вечном приколе, а потом въехали на длиннющий широкий мост с вантами. Немного покрутились по затихающему живописному городку, в котором я прежде не бывала, так что с интересом вертела головой, разглядывая старые дома.

Вдруг Кирилл грязно выругался и резко вильнул на разбитой дороге, бросая мопед вправо, в узкий проулок. Я вскрикнула от неожиданности, чуть не слетев с сиденья, крепче вцепилась в мужчину. Сзади взвизгнули шины. Обернувшись, я увидела, как за нами выруливает ярко-жёлтая машина в каких-то наклейках. Рассмотреть их не успела: мопед опять резко прыгнул вбок, ныряя во двор. Жёлтый сзади снова взвизгнул шинами, вписываясь в поворот. Послышался скрежещущий звук удара, но преследователя это не остановило.

— Держись! — рявкнул Кирилл.

Я ещё на прошлом вираже вцепилась в него изо всех сил, отрастить пару дополнительных конечностей уже не успевала и только стиснула зубы, и сказал бы спасибо, что не на его загривке! Зато смогла не зажмуриться. Привыкаю.

Мопед метался так, что, по моим прикидкам, должен был опрокинуться ещё на первом или втором повороте, но бешеная табуретка с гордостью несла своё имя и мчалась вперёд, подскакивая на кочках, запрыгивая на узкие пешеходные срезки и ныряя в неожиданные арки.

Не знаю, сколько мы метались и сколько кругов навернули по как будто совсем небольшому городку, — всё слилось в сплошной кошмар. Я не пыталась следить за направлением и уж тем более за временем, все ресурсы тратились на фиксацию себя в пространстве.

Не представляю, как во всём этом ориентировался Кирилл, но мы ни разу не влетели в тупик, что наверняка стоило бы жизни: вряд ли преследователь жаждал с нами поздороваться и пожелать хорошей дороги. Жёлтый обладал ровно тем же чутьём: каждый раз уверенно находил нас, когда казалось, что уж теперь-то оторвались.

Хотелось предложить остановиться в таком месте, куда не сможет въехать автомобиль, и переждать или обратиться за помощью в дежурный пункт полиции — это ведь ненормально, что за нами кто-то гоняется по всему городу! Но я молчала — больше не из доверия к Кириллу, который, надеюсь, знал что делал, а из страха прикусить язык на очередном ухабе.

Наконец из подворотни мы вылетели на узкую асфальтированную улицу в единственную полосу шириной, и мопед затрещал особенно пронзительно, выжимая все силы. Сзади взревел двигатель жёлтого. А в лоб нам летела здоровенная квадратная морда грузовика.

Встречный водитель ударил по тормозам и клаксону — в каком-то десятке метров впереди. Басовитый гудок шарахнул по голове. Я зажмурилась, ощутив идущий от большой машины жар и задержав дыхание. Кирилл резко вильнул, многотонная махина дохнула выхлопом и горячим металлом слева, а за спиной оглушительно бабахнуло.

Сжавшись в комок, я только через несколько мгновений выдохнула, осознав, что большущая железная смерть опять пронеслась в считаных сантиметрах. В спину летел отборный, забористый мат — и только. После рёва чужого двигателя — почти музыка.

Мопед задорно трещал дальше, словно ничего не случилось.

— Он убился? — предположила я, когда вновь сумела говорить.

— Нет. Ты же слышала, как орал, — отозвался Кирилл.

— Это вроде шофёр грузовика был, а я про второго.

— Второго? — озадаченно переспросил он.

— Который за нами гнался.

— За нами никто не гнался, — возразил Кирилл. Но задуматься о том, что у меня окончательно поехала крыша, не дал, пояснил: — Из людей. Ты не заметила? Это был беспилотник.

— Охренеть! Как его сюда вообще занесло… — проговорила себе под нос. Очень хотелось повторить за водителем грузовика, он был гораздо точнее в формулировках и ближе к истине, но воспитание не позволило. — Но кто-то ведь им управлял? — спросила громко, перекрывая свист ветра и тарахтение мотора. — Оператор? Или это очередная электрическая дрянь? Как там… шунт?

— Я видел то же, что и ты.

— Не скажи, отсутствие водителя я с такого расстояния, на такой скорости и в темноте не разглядела, — проворчала я, не веря ему на слово.

Думала, Кирилл не услышит, но он ответил:

— Ладно, признаю, у этого скутера есть одна крутая особенность.

— Какая? — Подвох отчётливо ощущался, но любопытство всё равно оказалось сильнее, и я задала нужный вопрос.

— Зеркала заднего вида.

На этом я перестала отвлекать и развлекать водителя. Очень жаль, потому что болтовня помогала держаться самой, а в молчании запоздало накатило всё то, от чего спасали адреналиновая гонка и разговор. Затряслись колени, руки ощущались варёными макаронинами и едва цеплялись за бока Кирилла. К холоду внешнему добавилась стылость, поднимающаяся изнутри, откуда-то из живота. Я сжалась за спиной мужчины, скрючилась, уткнулась лбом ему между лопаток, зажмурилась. Последнее сделала с особенным облегчением: глаза уже болели от ветра и устали вглядываться в темноту.

Я до сих пор кожей ощущала жар летящего в лицо грузовика. В глаза бил свет его фар. По ушам бритвой резал злобный визг шин, а в спину дышала чужая ярость. И уже не спишешь на то, что потихоньку сходишь с ума. Это реальность, стоит признать. И в этой реальности меня опять пытались убить.

Опять. То, что это тенденция, впечатляет гораздо сильнее самого факта. И началось всё в метро в воскресенье, а не сегодня. Сейчас разумные слова полицейского и записи с камер не убеждали в том, что я потеряла сознание. Гораздо больше похоже, что некто враждебный умел оставаться невидимым для камер. Даже мрачная тень под платформой, тянувшая руки, после происшествий дома уже не казалась глюком.

Жесть, жуть, трындец и много ещё других, более ёмких выражений.

А самое главное, непонятно, чего ждать дальше. Поможет ли тот, к кому везёт Кирилл, или я здесь выступаю в роли готового блюда с доставкой? Паразит Илья хотел сожрать, и этот неведомый некто — тоже…

Через некоторое время я осознала, что перспектива пугает не настолько сильно, как должна бы. Слишком хотелось, чтобы эта гонка с неизвестностью закончилась, пусть хотя бы так.

Придумать, что делать с таким странным состоянием, и решить, стоит ли бояться уже его, не успела: мопед вдруг сбавил ход и запрыгал по раздолбанной грунтовке так, что все лишние мысли мигом высыпались. Чахлый свет фар выдёргивал из мрака куски деревьев и подлеска и представлял их зловещей расчленёнкой, никак не желавшей складываться в одну общую картину.

К счастью, по этой большой щебёнчатой тёрке ехали недолго, окончательно растрясти не успело, и зубы остались на местах.

— Здесь немного пешком, — предупредил Кирилл, свернув на какую-то вовсе уж невзрачную тропинку, где остановился и заглушил мотор. — Слезай.

— Где мы? — На твёрдую поверхность я ступила с облегчением, потому что она не тряслась, но напряжённо вытаращилась в темноту, ставшую особенно кромешной после того, как погасла фара.

— В лесу, — донеслось из мрака.

— А чуть шире? — уточнила недовольно.

— Тверская область. Тут Волга недалеко.

— Спасибо, сейчас было достаточно широко! — не сдержалась от ехидства, которое осталось незамеченным. — А как тут можно пешком? Я в темноте не вижу, я же шею сверну… Ай, чёрт! Комары, чтоб им… Ух, злющие какие! Волга прямо вот здесь, что ли?

— Не настолько недалеко. Сейчас… На. Держи.

Кирилл включил и протянул небольшой налобный фонарик.

— Идём. Осторожнее, тропа узкая и может быть скользкой. Шею не свернёшь, но приятного мало.

— Куда ты меня тащишь? — спросила я недовольно — и послушно последовала за мужчиной.

— К тому, кто сможет помочь и ответить на вопросы. Тебе не кажется, что поздновато трусить и подозревать во мне маньяка? — со смешком уточнил он.

— Почему ты думаешь, что я хоть на мгновение переставала это делать? — проворчала я. — Ай! Блин! Да откуда их тут столько? И почему они жрут только меня?!

— Я несъедобный.

О приближении к воде дали понять сырость и негромкий плеск. Тропинка кончилась быстро и достаточно неожиданно: упёрлась в узкие сходни с набитыми рейками-поперечинами, ведущие вниз, к дощатому причалу.

— Ты серьёзно? — устало вздохнула я, когда Кирилл, спустившись первым, подал мне руку, помогая не навернуться на скользком дереве. — А дальше что, дельтаплан?!

Я морально готовилась к утлой щелястой плоскодонке, но всё оказалось не так драматично. Лодка выглядела старой, на ней шелушилась краска, но внутри, под снятым брезентом, оказалось сухое металлическое нутро с деревянными скамейками. Кирилл аккуратно свернул брезент, устраивая из него гнездо в носовой части, стащил чехол с небольшого мотора. Уцелел ведь, не спёрли! Наш сосед по даче, заядлый рыбак, жаловался, что приходится таскать мотор с собой, иначе он ночи не переживёт, а тут — пожалуйста.

— Замёрзла? — участливо спросил Кирилл, окинув меня критическим взглядом, и протянул руки. — Спускайся, тут будет потеплее.

— А через мотор никакая тварь не просочится? — спросила я, опираясь на жёсткие ладони и с замиранием сердца сползая с причала. Если лодка перевернётся, это будет самое достойное завершение дня.

— В нём нет излучателей и линий связи, это главное. Из таких маломощных штук свищи не получаются, — ответил он, заботливо с головой укутывая меня в импровизированном брезентовом гнезде.

— Свищи?

— Жаргон. В общем, вряд ли что-то просочится, — коротко отмахнулся он, вылез на мостки, отвязал лодку. Уверенно спрыгнул обратно, не обратив внимания на то, как жутковато качнулась посудина, оттолкнулся от причала.

Я стащила и открыла переноску. Василий высунул помятую морду, душераздирающе зевнул с коротким приветственным мявом и заинтересованно выбрался наружу. Шарахнулся, когда Кирилл дёрнул стартер, на следующий рывок отреагировал слабее, а когда ещё после пары попыток мотор пронзительно затрещал, кот вовсе не обратил внимания.

— Может, тебе в переноске и остаться? — предложила я.

Василий предложение проигнорировал, спрыгнул на дно лодки и, деловито задрав хвост, принялся заинтересованно обнюхивать углы.

От реки шла холодная сырость. Грязный брезент пах тиной и машинным маслом, но хорошо защищал от ветра. Под ним действительно было теплее, тут Кирилл не соврал, так что вскоре я, выключив бесполезный фонарь, оглядывалась уже куда более заинтересованно. Когда ещё городской житель вроде меня, бесконечно далёкий от туристической романтики и способный оторваться от цивилизации не дальше благоустроенной дачи, сможет взглянуть на ночную речку с воды!

Зрелище предстало внушительное и живописное. Когда глаза привыкли, оказалось, что кругом не такая уж кромешная темень. В небе горела почти полная луна, которая серебрила зеркально спокойную водную гладь, подёрнутую редкой и тонкой плёнкой тумана. У меня плохо с географией, но смутно помнилось, что в этих местах великая река должна быть куда шире, так что шли мы явно не по Волге, а по одному из притоков.

Берег, от которого отчалили, выглядел беспросветным чёрным пятном, зато на другой стороне, чуть позади, сиял подсвеченный плавучий причал, от которого вверх вела дорожка из светляков — то ли к чьей-то шикарной даче, то ли к базе отдыха. Ещё дальше позади, в глубине берега перемигивалась широкая россыпь огоньков — наверное, деревня.

Васька деловито вспрыгнул на носовую деку, не обращая внимания на моё ворчание, что он свалится, и как его потом вылавливать в ночи. Не свалился, коротко осмотрелся и, не найдя для себя ничего интересного, спрыгнул обратно. Понюхал брезент, потёрся об мою ногу, подставил почесать спину, а потом прошествовал к Кириллу и под взглядом изумлённой публики в моём лице забрался к тому на колени.

— Ну ты и скот, кот! — возмутилась я. — Чтобы он дома хоть к кому-то на руки пошёл! Нет же, их помойное величество не желает, им неудобно, а к незнакомому мужику у тарахтящего мотора — пожалуйста!

Кирилл ничего не ответил, да, скорее всего, и не услышал ворчания. А больше отвлечься оказалось не на что, эффектный вид быстро наскучил однообразием, перекрикивать мотор не хотелось, и я глубже закопалась в уютный кокон. Не задремала, сложно сделать это сидя на трясущейся лодке, но провалилась куда-то между мыслями и попытками проанализировать события минувшего дня, так что остаток пути промелькнул быстро и незаметно.