Чертополох и золотая пряжа

1.7 В мыльне

Охота длилась весь день и торжественно завершилась к утру следующего с появлением короля.

Как положено, самого лучшего зверя загнал монарх.

— Боги благосклонны к вам и нашему королевству, сир! – кричали восторженные придворные, глядя на огромную освежеванную тушу кабана.

Однако Гарольд, несмотря на крупную добычу и поздравления, был молчалив и задумчив. Он то и дело оглядывался и с тоской всматривался в глубь леса, потом, словно согнав оцепенение, хмурил густые брови, растирал могучей рукой грудь и гнал коня прочь.

В замке, сгрузив дичь и отдав распоряжения о вечернем пире, он ушел в свои покои. Там, не снимая сапог и дублета, рухнул на кровать и забылся тревожным сном.

И вновь перед ним сверкала зеленью поляна, снова мерцали круги из грибов. Прекрасная дочь Грианана, королева нечестивого двора, манила внутрь холма, полного золота.

«Я сон меча, прощальное пламя, пища ворон. И ты отныне будешь танцевать со мной, младший сын короля».

***

Айлин поднялась в свои покои. Все тело ломило. Многочасовое пребывание в седле и сон в холодном, переполненном дамами шатре вымотали неимоверно. Казалось, ее кинули в яму со змеями. Женщины, утомленные соколиной охотой и страдающие от отсутствия внимания мужчин, упражнялись в высокой словесности.

«А в вашей деревне все дамы сидят в седле по-мужски? Ах, простите, я забыла, что в вашей деревне нет дам!»

«А как вы охотились, леди Айлин? У вас нет ни ловчей птицы, ни дубинки. Неужто единорога приманивали? Хотя, судя по вашему животу, уже вряд ли».

«Не могу понять: раз вы умеете золотую нитку прясть, то почему ваш отец арендует землю, а не выкупит ее?»

И так далее. Были б это деревенские соседки, можно было бы затеять драку или спустить собак, а как обезвреживать благородных дам, Айлин не знала. Приходилось улыбаться, молчать и учиться. Под конец дня лицо ломило от прилипшей гримасы, а из-за обилия колючих взглядов чесалось между лопаток.

— Мари, прикажи согреть воды, я хочу помыться и отдохнуть перед очередным пиром, — устало попросила Айлин, развязывая шнурок плаща.

Служанка застыла, недоумевая, а потом, вспомнив, что госпожа при дворе меньше недели, затараторила:

— Леди Айлин, не надо воды. Сир Гарольд всегда прием после охоты устраивает в натопленных мыльнях.

— Чего?!

— Ну, из леса все грязные возвращаются, конским потом пропахшие, вот его величество своих людей в купальне и собирает. Вы не переживайте, там королевская бадья большая стоит, человек шесть легко помещаются. Все кадки специально в ряд устанавливают и доски поверх кладут, льняной скатертью покрытые. Что б на них яства, как на стол, поставить. Одни слуги эль да вино наливают, другие следят за водой, чтоб не остыла. Играет музыка, поют менестрели, шуты задают загадки.

— Подожди Мари, подожди! Оставь шутов в покое, а дамы как? Нагие?

— Конечно! И дамы, и девы. Вы что в бане никогда не были?

— Да была я в бане! У моего отца собственный горячий источник на земле имеется, но у нас женщины отдельно моются от мужчин, и только супруги ходят вместе.

Мари прыснула.

— Вы еще скажите, госпожа, что никогда обнаженного мужчину не видели.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать! – отчеканила Айлин. – Принеси мне кипятка и можешь быть свободна. Будут спрашивать, скажешь, я занемогла. Завязки от живота спину натерли!

Мари тяжело вздохнула. Объяснить госпоже, сколько та всего важного пропускает, потакая надуманной добродетели? Нет, не станет. За такое и по щекам схлопотать можно. Лучше уж она, Мари, сама сходит в мыльни. Вдруг кто из благородных без спутницы окажется и будет рад тому, что угодливая служанка разомнет натруженные плечи. А если удастся услышать, чего полезного и госпоже передать, так вообще замечательно. Ведь пока Айлин подле короля, то и Мари не пропадет.

Банный пир проходил в обширном зале под первым этажом замка. В полутемной мыльне витали мелодии и дурманящий запах дичи. Гости оставляли одежду на специальных лавках погружались в застланные белыми полотнами и наполненные горячей водой бадьи. То там, то тут раздавались довольные вздохи и слышались хвалебные слова в адрес короля. Клубился белый пар. Прислужницы не жалели горячей воды и ароматных масел.

— Поможешь помыться, красавица? – эрл Гарен, старший лесничий, подозвал Мари. Служанка кротко улыбнулась и поклонилась. Все складывалось как нельзя кстати. В честь удачной охоты мужчина сидел в королевской бадье. Рядом расположились оба величества и лэрд Сомерленд с супругой.

— Конечно, господин. А еще у меня есть прекрасное мыло из Средиземноморья, сделанное на основе трех масел. Хотите, я натру им вашу спину?

— Я, кажется, отослала тебя из замка, — королева бросила на Мари гневный взгляд.

— Меня приняла на службу тан Киркоулл, — служанка склонила голову, наблюдая из-под ресниц за полыхнувшей гневом Гинервой. Дернуть львицу за усы оказалось на удивление приятно.

— Где же моя невеста? – поинтересовался король.

— Ооо, ваше величество! Пока вы добывали этого славного кабана, леди Айлин угодила в яму со змеями. Не переживайте, ни одна из них госпожу не укусила. Леди оказалась на редкость искусна в сцеживании яда.

— Змеиный яд крайне полезен и мало кто в королевстве может собирать его! Вам несказанно повезло с супругой, сир, — лэрд Сомерленд одобрительно покачал головой, а леди Сомерленд спрятала улыбку в чаше с горячим сидром.

— Все это хорошо, но где моя будущая жена?

— Она утомилась, ваше величество. Сначала ночь за прялкой, после неистовая охота, борьба со змеями и, наконец, сон в общем шатре на кроватях без перины. У бедняжки вся спина в синяках! Как пришла, обмылась, так и уснула, едва голова коснулась подушки.

— Очень жаль. Передайте леди Айлин, что я был чрезмерно расстроен ее отсутствием.

Мари кивнула, налила из бутылочки немного мыла, за которое в свое время отдала месячное жалование, и принялась растирать широченные плечи лесничего. Мужчина довольно фыркнул и прикрыл глаза.

— Эрл Гарен, — король с удовольствием наблюдал за разомлевшим вассалом, — как обстоят дела с вырубкой Бернамского леса?

— Как и было завещано вашим батюшкой, в наказание за похищенное королевское дитя каждый год вырубаются священные деревья сидов. В прошлом году мы очистили восточную часть леса от дубов. В этом планируем вырубить западную часть от ясеня. Тонкие деревца пойдут на луки, а на широкие доски поступил заказ из Ксимулского замка. Хотя откуда у нас толстый ясень?! Тридцать лет лес изводим, скоро ни одного священного деревца не останется, — Гарен задумчиво потер подбородок, — за остальным мои люди следят. Молодняк сами рассаживаем. Валежник и сухостой расчищают крестьяне.

— Добро, — Гарольд взял кусок кабана и, погруженный в свои мысли, положил его в рот. Вкус был странный. Ни одна свинина, будь то дикая или домашняя, не походила на это. Нежное мясо буквально таяло во рту, оставляя на языке едва заметную горечь. При этом Гарольда посетило нестерпимое желание выплюнуть его и прочистить рот крепким вином.

«Не может быть дикий кабан таким нежным, каким бы искусным ни был повар. Заморочили проклятые сиды!.. Посмотрим, как они заговорят, когда на их холмах не останется ни единой травинки. Тогда, быть может, она сама придет в мои объятья». Шею запекло, король провел по ней рукой. Под пальцами четко нащупался выпуклый шрам. Гарольд, холодея от ужаса, опустил глаза на свой живот и едва удержал кубок в дрогнувших пальцах. На боку белел криво заросший рубец от кабаньего клыка. Король сглотнул и поднял хмурый взгляд на лесничего.

— Эрл Гарен, я бы хотел, чтобы вы начали полную вырубку Бернамского леса. В первую очередь - со стороны Бренмара. Город вокруг растет. Людям нужны пашни и пастбища.

— Но, Гарольд! – королева всплеснула руками, от чего брызги полетели во все стороны. — Мы с тобой не обсуждали это! Такой серьезный шаг, все нужно хорошо обдумать.

— Вот и обдумайте, матушка. Не зря же ваши высокие лэрды брэ просиживают в зале совета.

Королева гневно взглянула на сына. Его неуместное своеволие злило. И ведь понятно, откуда рога растут. Спакона и ее глупое предсказание о конце правления. Заморочила юнцу голову шарлатанка! Ведь и так понятно, что никакая магия холмов не может оживить обычные деревья и привести их под стены замка, а священные все вырублены. Сиды слабы и разрозненны.

Гинерва полагала, что хорошая охота проветрит голову сына от лишних мыслей, но не тут-то было. Однако спорить с правителем при вассалах она не стала, лишь скривила губы в пародии на улыбку и произнесла:

— Сын мой, оставь серьезные дела до утра и отдайся магии праздника. Сегодня к нам прибыл скальд Льюис Молчун. Он не успел на вчерашний пир и Самхейн провел вне домашнего огня.

Гарольд удивленно вскинул брови и подозвал скальда поближе. Даже в скудном свете было видно, что человек совершенно сед и болезненно бледен. В руках он сжимал тальхарпу[1].

— Здрав будь, Льюис мак Дьюол! – пробасил король, заставляя воду в бадьях подняться волной.

— И ты живи во здравии сотни лет, правитель Альбы, — едва слышно прошелестел скальд.

По залу прошлись редкие смешки. Не каждый день встретишь песнопевца, которого мыши под полом перекричат. Но короля, кажется, ничего не смущало.

— Скажи, не ты ли был со мной в прошлом году, в походе, когда восстали южные земли?

— Да, ваше величество, — голос скальда был все так же тих и невзрачен.

— Помнится мне, тогда твои волосы были цвета летней пшеницы.

— Верно, сир, но все поменялось вчера после захода солнца. Я не успел вернуться домой и не был впущен ни в одно жилище. Всякий страшился открыть даже ставни, ибо сиды в эту ночь покидают холмы. Но не мне бояться волшебного народа, ведь я играл в их подземных залах семь дней, а когда закончился славный пир и меня с дарами отправили наверх, то оказалось, что прошло семь долгих лет. Увы в этот раз удача отвернулась от меня, ибо перешел я путь Нукелави. Именно взгляд его огненных глаз и высеребрил мои волосы.

— Расскажешь? – Король протянул скальду свой личный кубок с пряным вином. Скальд принял его, поклонился и тихо-тихо произнес:

— Вы ж знаете, сир, что говорить я не мастер. А потому единственный из скальдов ношу имя Льюис Молчун, но если ваша милость будет не против, то я могу спеть гальдр, и вы увидите все своими глазами.

Купальня дружно загудела. Гальдр – магия вис – была самой удивительной из всех известных. Умелый скальд мог сдвинуть горы, заговорить раны, вдохновить воинов на бой или проклясть великого героя. А еще скальды могли петь так, что все слушавшие видели происходящее как наяву.

— Что ж, Льюис сын Дьюола, покажи нам свою встречу с Наклави! – позволил король.

Скальду принесли небольшую скамью. Певец сел, положил тальхарпу на колени, провел пару раз смычком по струнам, подтянул колки и заиграл. Громкий, звучный голос разлетелся во все стороны, ударил о каменные стены и вернулся живыми картинами.

— Богами отверженный выходец бездны,

На дне морском прозябал Нукелави,

Изгнанный собственноручно

Мужем храбрейшим из ныне живущих,

Старшим по крови детей королевских.

Не чуя участи страшной, я ночью Самхейна

Домой торопился. Дорогой короткой

Вдоль берега моря мой путь пролегал.

Вдруг кожи лишенный, демон смрадный

Восстал из земли кораблей.

Я в жизни не видел чудовища злее,

Чем жуткий наездник, примерзший к коню.

Короны морей копытами топча,

Вздымая соленую воду,

Он рвался, копье опустив.

Страхом ведомый, бежал я от смерти.

Подарком богов блеснул в лунном свете ручей.

Его пересек и рухнул на землю,

Слушая бурное ржанье коня,

Не смевшего в пресную воду вступить.

Мари показалось, что грань мира порвалась. Подул холодный морской ветер, луна осветила узкий край суши, и она воочию увидела страшного всадника с содранной кожей. Огромные копыта коня, блеск копейного острия, страх и отчаяние…

Когда скальд смолк, в мыльне повисла тишина.

— Значит, он вновь вернулся, — наконец проговорил Гарольд. Придворные зашептались, обсуждая новую напасть. — Что ж, мы прогнали его на дно морское один раз, сможем сделать это снова! Занятную спел ты песню, скальд. Прими же заслуженный дар от меня! — Король снял с мизинца небольшое кольцо и протянул гостю. Тот поклонился и отошел в дальний край мыльни, где сидели не наделенные даром гальдра менестрели. Вскоре оттуда полилась мягкая сладкозвучная музыка и гости успокоились, вновь отдавая предпочтение еде, элю и горячей воде.

— В прошлый раз с Наклави смог справиться лишь тан Румпель, — хмуро отозвался лэрд Сомерленд.

— Да, но мы так и не дали ему то, что он просил. – Король угрюмо посмотрел на мать, — И вряд ли брат согласится помочь нам вновь. Я соберу людей и отправлюсь в поход. Пора уж и самому славы сыскать, а то лишь о брате легенды слагают.

— Без мага вас раскидают, как щенят! – Гинерва словно не заметила издевки в голосе сына.

— Конечно! Просто воины ничего не стоят. Нужно обязательно уметь колдовать, как мой братец, тогда все чудовища разбегутся в страхе. Но скажи мне, не наш ли славный предок победил двух великанов-людоедов и дракона лишь силой своего оружия? Отчего же я только и слышу от тебя: «Пошли Румпеля да пошли Румпеля»?! Кто победил троллиху Грюлу? Брат. Кто отвадил от берегов марула? Тоже брат. И Наклави скрылся от него, и дочь Грианана хрипела, пронзенная его мечом, и келпи ходит под его уздой, словно обычный конь! Мне надоело, что он во всем лучше меня! Как ты думаешь, чья слава останется в веках? И кто из скальдов вспомнит о его смятой проклятьем роже? Я тоже хочу слышать хвалебные песни в свою честь! Хочу погибнуть в бою как мой отец!

— У твоего отца были наследники!

— Отлично! Значит, я женюсь на леди Айлин завтра же!

— Нет! — прошипела Гинерва, позабыв, что не собиралась спорить с сыном при посторонних и, тем более, обсуждать его невесту, когда рядом ее служанка.

— Вода остыла, принеси кипятка! – бросила она Мари и, убедившись, что та скрылась из виду, повернулась к сыну.

— Гарольд, ты не можешь взять леди Айлин в жены. Она дочь мельника, и даже если ее отец продаст все свои земли и мельницу в придачу, то все равно не даст за нее достойное приданое. К тому же мы заключили брачное соглашение с королем Эрина, и его дочь прибудет не позже Белтайна. И если мы ее отошлем обратно, то король посчитает, что мы нанесли ему жуткое оскорбление. А оскорбленный сосед непременно развяжет войну. Воевать же одновременно с демоном из морских глубин и Эринским королем мы не сможем.

Гарольд насупился и пробарабанил пальцами по столу.

— Что ж, значит, тан Киркоулл придется спрясть себе столько приданого, чтоб нам даже на откуп от Эринской принцессы хватило! А на счет ее знатности, раскройте глаза, матушка, и посмотрите на волосы девицы. Только в одном роду такой цвет, и род этот не людской.

***

— Леди Айлин, просыпайтесь! Да просыпайтесь же, наконец! – Мари трясла хозяйку, выуживая ее из страны снов. Новости, подслушанные в купальне, не могли ждать, а потому, как только лесник покинул кадку и проследовал в свои покои, Мари побежала в Восточную башню. А могла б остаться - эрл Гарен приглашал.

— Леди Айлин, ну вставайте уже! Ее величество королева Гинерва запретила его величеству вас в жены брать, так как у вас приданого нет!

— Ну и отлично, пусть теперь сама свою подушку носит, — Айлин отвернулась и накинула одеяло на голову.

— Да нет же! Сир Гарольд решил, что вы приданое напрядете!

— Что?! Я пряха, а не кошель Фортуната! – Айлин подскочила, словно в постель ей налили кипятка.

— Сказал, что даст вам соломы полную комнату, чтоб вы ее в золотую пряжу переработали, — Мари достала из сундука теплый шенс и протянула хозяйке.

— Вчера такое было, такое было! Сначала скальд Нукелави показал, потом король пожелал сам на демона идти, а королева хотела как обычно тан Румпеля отправить. А его величество как разозлится. Почему, говорит, все подвиги моему брату - уродцу. А ее милость в ответ: ты сначала наследниками обзаведись, а потом ступай куда хочешь! На что король: «Вот и обзаведусь. Завтра же женюсь на тан Киркоулл…»

— Погоди, Мари, не части, — Айлин подошла к умывальнице, смочила льняное полотенце и начала обтирать лицо и шею. – Что за Нукелави? И кто такой тан Румпель?

— Да как же так, госпожа?! — служанка приложила руки к груди. — Вроде бы не из глухой деревни, а что вокруг творится, не знаете! Десять лет назад из Северного моря, вышел огромный всадник. Человеческих ног он не имел, и тело его переходило в круп коня, кожа была содрана, а глаза полыхали огнем. Где бы ни ступал демон, всюду выгорала земля. Люди в ужасе срывались с насиженных мест, бежали в города, взывали о помощи. Их мольбы были услышаны. Спакона Терлэг провела ночь на кургане первого короля, и Пчелиный Волк раскрыл ей тайну появления Нукелави. Он сказал, что это проклятье, самого Николаса объединителя, и лишь истинный наследник рода Хредель сможет изгнать демона. Вот тогда и послали тан Румлеля – старшего брата нынешнего короля.

— Это которого сиды похитили? – припомнила Айлин.

— Нет, забрали первенца, и вроде как там по доброй воле все было… вначале, а тан Румпель - старший из живых наследников, от поверженной сиды нечестивого двора, рожденный. Правда, править он не может, так как матушка его прокляла, от того страшным стал, что богл. Я сама-то не видела, ведь от его взгляда девки замертво падают, но при дворе шепчутся, что сер Метью Грегор, предводитель отряда рыцарей, когда взглянул на королевского братца, визжал хуже нашей свиноматки, а потом и вовсе чувств лишился. Так или иначе, а тан Румпель после смерти батюшки своего в замке долго не появлялся. А тут разыскали, сулили золотые горы за изгнание чудовища. Говорят, он попросил лишь показать могилу Николаса и ему обещали это. Но когда тан Румпель вернулся с победой, королева Гинерва отказалась от данного слова. Тогда маг сказал, что Нукелави рано или поздно появится вновь. Многие тогда решили, что именно тан Румпель призвал демона, чтобы расквитаться с мачехой и младшим братом. А другие, напротив судачат, что Нукелави появляться будет до той поры, пока трон не займет истинный король.

«Храбрейшие из воинов теряли сознание, видя мое лицо», — вспомнила Айлин. — Это не может быть совпадением. Выходит, тан Румпель — это имя Темного лэрда, и все его знают. Но зачем тогда нужно было, чтобы я сказала его вслух? Что бы снять привязку, и он больше не являлся ко мне по первой прихоти. Хмм, но как я тогда призывала его? Видимо действительно не именем, а лишь волей. Хорошо, что вчера ни чего сказать не успела, иначе такой бы глупой себя выставила».

Ее мысли были прерваны стуком в дверь. Мари открыла и впустила слугу, который, кланяясь, передал требование короля явиться к завтраку в большой зал.

«Еще сделать ничего с утра не успели, а уже животы набивают», — недовольно подумала Айлин, усаживаясь на свое место за высоким столом.

Когда с едой было покончено, Гарольд поднялся и произнес:

— Мои подданные, вчера вы все слышали и знаете, что жуткий демон вновь поднялся из глубин и грозит смертями нашим подданным. Я, как ваш король, не могу стоять в стороне, поэтому хочу отправится в поход против монстра. А потому жду к концу празднования Самхейна от каждого лэрда, владеющего родовым замком, десять человек конных, десять лучников и тридцать пеших. Через неделю мы выйдем в поход. А потому свою свадьбу с тан Киркоулл я решил отпраздновать завтра, пока вы, мои дорогие подданные, не уехали к себе. Ты же, моя любимая невеста, в эту ночь должна спрясть золотых ниток на приданое, достойное королевы.

Внутри Айлин все вспенилось, заклокотало, тем не менее она не стала спорить. Спасибо Мари, предупредила, дав время подумать. Поэтому дева медленно поднялась и, глядя Гарольду в глаза, произнесла:

— Я услышала вас, сир, и не стану противиться монаршей воле, хоть и не представляю, насколько высока будет моя плата в этот раз. Но вы как-то сказали мне, что королевское слово ценно исполнением. Если это действительно так, то я прошу, тать мне клятву: отныне и впредь не требовать от меня более садится за веретено или прялку.

Скулы короля окаменели, а брови сомкнулись в единую дугу. Он понимал, что дважды попросил сверх положенного, но надеялся, что жена и дальше будет прясть ему золотую пряжу. Цена, которую вынуждена каждый раз платить Айлин, его не волновала. Однако Айлин потребовала дать обещание перед всеми лэрдами королевства, и он не мог игнорировать эту просьбу.

— Будь по-вашему. Я, Гарольд Хредель клянусь, что после сегодняшней ночи я не стану требовать от своей супруги, леди Айлин Киркоул садиться за прялку или браться за веретено!

На улице, подтверждая Слово короля, трижды прогремел гром.

[1] Тальхарпа – 4-х струнный смычковый музыкальный инструмент, бытовавший в скандинавских странах. Советую послушать звучание. После него волынка покажется вам усладой для ушей.