Черная тень

Глава 9

Матушка Ара грозно посмотрела на Кенди и Джерена. Кенди попробовал было не отводить глаз, но мало в том преуспел. Его наставница была большим специалистом по суровым взглядам, и подросток, несмотря на многократные попытки, так и не научился встречать их с гордо поднятой головой.

— Разве не то же самое было на прошлогоднем празднике? — гневно вопрошала она. — Мне показалось, что ты повзрослел и оставил свои детские шалости, но теперь вижу, что ошибалась. Просто не знаю, что с вами обоими делать.

— Может быть… — начал было Кенди.

— Я ужасно устала от вас, — оборвала его матушка Ара. — Вы находитесь на Беллерофоне уже целый год. Подписали контракт с орденом, у вас есть личные наставники, вы носите перстни с рубином. И по-прежнему постоянно нарушаете правила. Возможно, вас это удивляет, но правилами и в самом деле не разрешается охватывать самолет и пугать стадо мелкощетинистых.

Вы же просто обратили их в бегство! А если бы им кто-то попался на пути? Они бы непременно его растоптали!

— Я… — начал было Джерен.

— И не думайте, будто я не понимаю, каким образом у вас все это происходит, — не обращая внимания на его попытку оправдаться, продолжала свою обличительную тираду матушка Ара. — Сначала ты, Джерен, выдумываешь какую-нибудь несусветную идею, а потом подговариваешь товарища способствовать тебе. А с тобой, Кенди, вообще разговор особый. Как ты думаешь, что бы сказали реальные люди, узнав о таком обращении с животными?

Кенди заскрежетал зубами. Этот довод всегда действовал на него отрезвляюще, и наставнице было об этом прекрасно известно. Для ответа подросток выбрал единственный возможный аргумент в свою защиту.

— Реальные люди, наверное, все уже умерли. Им нечего сказать.

— Это все увертки, — гневно ответила Ара. — Ты прекрасно знаешь, что я права. А ты, Джерен…

Окончилось все тем, что обоим назначили четыре часа уже ставших привычными «нарядов вне очереди». Когда они уже направлялись к выходу из крошечного монастырского кабинета матушки Ары, та окликнула Кенди:

— Останься, будь любезен, на минуту.

Джерен бросил взгляд на приятеля.

— Я подожду тебя снаружи, — пробормотал он и закрыл за собой дверь.

Подросток повернулся. Наставница все так же сидела за письменным столом, сложив руки перед собой. Сколько всего в этой крошечной комнатушке! Повсюду — полки с книжными дисками, на стенах — добрая дюжина дипломов и свидетельств в рамках, а также несколько дружеских шаржей, две небольшие фигурки Ирфан Квасад в виде подставок для книг, яркие тканые коврики на стенах, одни — украшенные кистями, другие — собранные из разноцветных лоскутков, мелкие безделушки, изящные и не очень. И посреди комнаты — стол, заваленный дисками, на нем же — телефон и компьютер. По случаю праздника на краешке стола пристроились два горшка с красными и синими цветами. В нише под единственным в комнате окном Кенди заметил голографический портрет мальчика с рыжими волосами и голубыми глазами. Интересно, кто это, подумал Кенди. На матушку Ару вроде не похож. Племянник? Друг семьи? Но кто бы ни был, выглядит он очень привлекательно.

Матушка Ара указала на стул, стоявший по другую сторону стола.

— Садись.

Подросток повиновался, стараясь совладать с охватившим его раздражением. Наставница уже и так осчастливила его кучей «нарядов». Можно подумать, будто у него навалом свободного времени! Теперь еще что она надумала? Кенди перебрал в памяти события последних дней, стараясь прикинуть, найдется ли среди них еще какой-нибудь противоправный поступок. На прошлой неделе он дважды нарушал вечерний режим общежития, предписанный для несовершеннолетних студентов, но, когда пробирался к себе, никто его не заметил, в этом Кенди был уверен. Оценки у него в данный момент не блестящие, но официальные результаты появятся не раньше чем через месяц, так что дело и не в этом. Разве что на него нажаловался кто-то из учителей. Подросток стиснул зубы. Так оно и есть. Сестра Брен, наверное, опять наябедничала матушке Аре. Эта Брен с самого начала на него ополчилась, а наставница, конечно же, встала на ее сторону. Она всегда так.

— Я просто хотела тебя спросить, подумал ли ты о том, что я тебе говорила на прошлой неделе, — сказала матушка Ара. — И на позапрошлой тоже. И месяц назад.

Сгущавшееся облако вдруг растаяло. Кенди сразу сообразил, что имела в виду наставница, но прикинулся, что ничегошеньки не понимает.

— На прошлой неделе? — переспросил он невинно.

— Ты часто думаешь о своей семье? — спросила матушка Ара.

— Ага. — Подросток кивнул. — А что?

— Кенди, я тебя ни в чем не обвиняю, я просто волнуюсь за тебя.

Тот молча смотрел на нее.

— Я уже говорила раньше, ты многое пережил, — продолжала Ара. — Такие испытания ожесточают душу, делают человека злым, агрессивным, и эта злость просто так сама по себе не пройдет.

Подросток по-прежнему молчал.

— Кенди, ты не один, — говорила наставница тихим голосом. Сдвинув в сторону стопку дисков, она поставила локти на стол. — Мы в ордене заботимся друг о друге. Кенди, пожалуйста, давай я договорюсь, и ты встретишься со специалистом, который разбирается в таких проблемах и сможет внимательно тебя выслушать.

— Нуда, с психотерапевтом. Вы что, считаете, я псих какой-то?

— Совсем я так не считаю, — сказала матушка Ара, — но он может дать тебе совет. Выслушает и поможет тебе…

— У меня нет времени, — перебил ее подросток. — И так выше головы «нарядов вне очереди».

— Если согласишься на беседу, я их отменю.

— Так вот зачем вы мне эти наряды подкинули, — протянул Кенди. — Чтобы шантажировать меня и заставить сходить к психотерапевту?

Наставница нахмурилась. Она готова была уже сказать что-то резкое, но сдержала свой порыв.

— Ты сам понимаешь, Кенди, что дело не в этом. Я хочу тебе помочь. Та боль, которой ты мучаешься…

— …К вам не имеет никакого отношения, — перебил ее подросток. — Я могу идти? У меня еще куча дел.

— Хорошо. — Матушка Ара вздохнула. — Но подумай, по крайней мере, о том, что я сказала. Обещаешь? И не забудь, у нас сегодня занятия.

— Да, конечно, — произнес Кенди быстро. — Теперь я могу идти?

Наставница кивнула, и подросток проворно выскочил из кабинета. Да за кого она себя держит? За кого она его держит? За ненормального, что ли? Да, он страшно зол, но злится на матушку Ару за то, что она влепила ему дополнительные наряды, а еще на сестру Брен за то, что та постоянно к нему придирается. Если бы только они оставили его в покое, он моментально бы успокоился.

Выйдя из дома, Кенди облокотился на ограду и стал смотреть вниз, в зеленые заросли. Было солнечно, первый ясный день после целой недели пасмурной погоды. Воздух теплый и свежий, точно такой, как и ровно год назад, когда он впервые ступил на землю Беллерофона. За это время много чего случилось. Кенди вырос на несколько сантиметров и отучился целый год, сумев не завалить ни одного предмета. А это оказалось совсем нелегко. Не однажды у него возникало сильное желание воспользоваться бесплатным билетом в один конец, о котором говорила ему матушка Ара, и отправиться на поиски своей семьи. Но каждый раз что-то его останавливало. Возможно, страх, что он не знает, откуда следует начинать эти поиски. Кроме того, подросток понимал, что его мама — Немая и, значит, искать ее следует прежде всего в Мечте. А помочь ему в этом могут члены ордена. Значит, надо усердно работать, чтобы научиться самому попадать в Мечту. И все же Кенди неоднократно забывал об этих аргументах, представая каждый раз перед грозные очи матушки Ары.

— И чего ей надо? — раздался над самым ухом голос Джерена.

Кенди едва не подпрыгнул от неожиданности.

— Прекрати свои дурацкие штучки, — рявкнул он. — Ты меня до смерти напугал!

— Да я, собственно, на это и рассчитывал, — усмехнулся его товарищ. — Так чего ей надо?

— Хочет, чтобы я обратился к психотерапевту. Считает меня ненормальным. Ну а я отказался, очень надо.

— Молодец, — похвалил Джерен. Его зеленые глаза загорелись недобрым огнем; у левого века все еще был виден белый шрам. Молодой человек по-прежнему был затянут в черную кожу, хотя на дворе стояло лето. — С моей наставницей все то же самое. Думает, что если я вывернусь наизнанку перед каким-то посторонним типом, то стану после этого примерным гражданином. К черту все.

— Ага. — Кенди помолчал. — Так что у тебя сегодня?

— Кроме отработки? Еще занятия в Мечте. — Джерен хищно усмехнулся. — Вчера обнаружил там одну компанию… Честное слово, настоящая оргия! Куча народу на одном огромном матраце. Я как раз собирался присоседиться к ним, — он почесал себе между ног, — потому что очень уж мне понравилось, как они там барахтаются, да и они, я уверен, тоже были бы не прочь, но у меня как раз действие укола заканчивалось, так что пришлось вернуться. Надо бы тебе тоже там побывать.

Подросток угрюмо кивнул. Он не верил и половине того, что рассказывал его приятель о своих приключениях в Мечте, но все равно такие разговоры приводили его в уныние. Джерен и Кайт еще месяц назад научились входить в Мечту. Дорна, разумеется, бывала там, когда ей вздумается. Уилла, правда, еще этого не освоила, но от этого Кенди не становилось легче. Он — из племени реальных людей. Царство Мечты должно быть для него родным домом. Но Мечта по-прежнему остается для него недоступной…

Джерен как-то странно на него покосился.

— Да что с тобой такое? Твоя наседка, что ли, так тебя достала? На самом-то деле мы ничего такого страшного не сделали, плюнь ты на эти наряды.

— Я просто не хочу еще больших неприятностей, Джерен, — сказал подросток. — Ты делай, что хочешь, а я…

— Привет, ребята, — послышался чей-то голос.

Кенди обернулся. Позади, засунув руки в карманы, стоял Питр Хеддис. На руке юноши красовался перстень с оранжевым топазом, символизирующий, что он уже окончил общий студенческий курс. Кенди уже сдал экзамен на управление легким самолетом и изучал теперь под руководством Тошибы более тяжелые машины. Он улыбнулся Питру. Тот повел себя великодушно, никогда ни словом не обмолвившись о неловкости, что произошла между ними год назад, тем самым позволив избежать дальнейших осложнений.

— Привет, — отозвался Джерен. — А мы тут злословим по поводу матушки Ары.

Кенди тут же толкнул его в бок.

— А может быть, стоило бы…

Закончить свою мысль Джерену не удалось. К ним подбежала Уилла во всегдашнем своем скромном коричневом платьице. Лицо девушки горело от возбуждения. За ней по пятам следовали Дорна и Кайт.

— У меня получилось! — воскликнула Уилла. — Вы не поверите, но у меня получилось!

Подросток вытаращил глаза. Чтобы тишайшая Уилла кричала во весь голос?

— Что получилось?

— Она попала в Мечту! — радостно сообщила Дорна.

Тут все, включая и Питра, который был с Уиллой едва знаком, принялись обнимать и поздравлять девушку. Кенди едва узнавал Уиллу — ее глаза светились радостью, с лица не сходила счастливая улыбка. Даже выглядела она теперь совсем не похожей на мышку.

— Ну и как твои впечатления? — спросил он у нее, причем не мог не ощутить в этот момент укол ревности.

— Просто волшебно. — Уилла стояла, опираясь на ограду, легкий ветерок шевелил ее густые каштановые волосы. — Там можно создавать любую реальность. Я захотела, чтобы светило солнце, и, пожалуйста, оно появилось на небе. Подумала о зеленой траве, и она прямо на глазах появилась. И все настоящее. Так опять туда хочется!

— А убийцы не боишься? — поинтересовался Джерен; глаза юноши зловеще сверкнули.

— Джерен! — оборвал его Кайт. — Зачем ты ее пугаешь? Этот тип вроде бы больше не убивает. Прошло уже около года с последнего случая.

— Это ничего не значит, — заявил Джерен. — Он, может быть, затаился и ждет, выбирая себе следующую подходящую…

— Давайте-ка лучше сменим тему, согласны? — решительно перебила его Дорна. — Уилла, это событие надо отпраздновать. Чем бы ты хотела заняться?

Но слова Джерена несколько охладили радость Уиллы. Она пожала плечами, теребя рубиновый перстень на левой руке. Кенди бросил на товарища возмущенный взгляд.

— Я знаю, — продолжала Дорна, как будто ничего не произошло, — мы отправимся по магазинам! Самое время накупить всяких восхитительных вещей и влезть в серьезные долги. Вы как, ребята, идете с нами?

Джерен, Кенди и Кайт как один замотали головами. Это только девчонки обожают часами бродить, глазея на витрины. Дорна рассмеялась и потащила за собой Уиллу. Кенди задумчиво смотрел им вслед.

— Есть в ней что-то странное, — произнес он.

— О чем ты? — спросил Питр.

— Трудно объяснить определенно, — ответил подросток. — Но я иногда замечаю, что она ведет себя странно и как-то необычно.

— Ну, Кайт вон тоже странный, — заметил Джерен. — Говорит так смешно — словно очередь выпаливает.

Кайт, как раньше Кенди, толкнул Джерена в плечо. Он много занимался со специалистом и мог теперь говорить нормально; тому, кто его слушал, не приходилось теперь пробираться сквозь фразы, как через непролазные заросли. Так что Джерен был явно несправедлив. Между ним и Кайтом завязалась дружеская возня. Кенди и Хеддис не обращали на товарищей особого внимания.

— Думаешь, надо с кем-нибудь этим поделиться? — озабоченно спросил Питр.

— Нет, — ответил, подумав с минуту, подросток. — Ничего конкретного мы ведь сказать не можем. Давай пойдем пообедаем.

Ара прижала инъектор к руке Кенди, раздался глухой звук, и содержимое ампулы проникло под кожу. Уверенными отработанными движениями подросток зажал свое копье под коленом и встал в позу, в которой привык медитировать. Дыхание у него выровнялось, но в животе все равно засел ощутимый сгусток напряжения.

— А что, если опять не получится? — спросил Кенди.

— Рано или поздно получится обязательно, — терпеливо объясняла ему Ара. — Сейчас в Мечте дежурит отец Чед-Хисак, и как только ты там окажешься, он непременно тебя встретит. И, Кенди, пожалуйста, не волнуйся так. Все идет как надо. Я спокойна, и ты тоже должен быть совершенно спокоен.

Подросток закрыл глаза. В медитации он уже усовершенствовался настолько, что выйти из этого состояния мог либо по собственному сознательному желанию, либо по двойному щелчку пальцев наставницы. Опираясь на копье, он больше ни на миг не терял равновесия, а ночные сновидения стали теперь такими яркими, что Кенди просыпался, недоумевая по поводу того, где же он находится. Это, по словам матушки Ары, свидетельствовало о том, что он все ближе и ближе подходит к Мечте. Однако реальных людей в своих ночных грезах подросток больше не встречал.

Перед его внутренним зрением мелькали разноцветные сполохи. В ампуле содержался коктейль наркотических средств, подобранный в соответствии с индивидуальными физиологическими особенностями Кенди. Опыт разработки и составления таких рецептов шлифовался в течение нескольких столетий. Лишь очень немногие, как говорила его наставница, могли достигать Мечты без применения тех или иных фармацевтических средств.

Приковывающая к себе радуга кружилась в темноте перед взором подростка. Он сосредоточился. Наркотик давал приятное ощущение полета, однако препараты не препятствовали мыслительному процессу и не вызывали привыкания. Кенди какое-то время наслаждался чувством легкого парения, потом снова заставил себя собраться с мыслями. Он больше не ощущал свое тело, не чувствовал копья под коленом, не слышал собственного дыхания и сердцебиения. Матушка Ара сказала, что Кенди должен создать для себя собственную территорию, место, где бы он чувствовал себя комфортно и в полной безопасности. Подросток представил себе австралийскую пустыню с каменистой выжженной землей. Кенди уловил дуновение ветра пустыни, но, стоило ему только повернуться в ту сторону, как все исчезло. Его внимание привлек яркий солнечный свет, но он тоже растаял в пространстве, едва только подросток сосредоточился на нем. Высоко в небе закричал сокол, но звук стих, как только Кенди стал прислушиваться к нему более внимательно. Вокруг слышалось множество шепчущих голосов, но разобрать слов он не мог. Подросток в отчаянии стиснул зубы. Все точно так же, как всегда. Похоже, ему никогда не удастся…

«Придумай для себя территорию, — всплыли вдруг в его памяти слова наставницы. — Безопасное и уютное место, где бы ты чувствовал себя комфортно».

И внезапно Кенди понял, в чем дело. Австралийская пустыня никогда не казалась ему уютным и спокойным местом. Среди выжженных просторов он не чувствовал себя в безопасности, не мог полностью расслабиться. Вообще-то, по правде говоря, раньше он терпеть не мог пустыню; лишь недавно в ней открылось для него нечто привлекательное. Наверное, надо попробовать что-то другое. Подросток вернулся мыслями в пору своего детства. Когда они с Утангом были маленькими, то любили играть в пиратов или благородных разбойников. Несмотря на строжайший запрет родителей, мальчики облюбовали для себя заброшенный дом недалеко от их квартала — там было их укрытие. В воображении подвал здания легко превращался в пещеру, и Кенди нравилось прятаться в его прохладной, спокойной темноте. В своих играх они не замечали потрескавшегося бетона и обваливающейся лестницы. Его взору открывались гладкие каменные стены, сводчатый потолок и чистый, присыпанный песком пол. Через отверстие в крыше проникал рассеянный свет, сюда же выходил дым от костра, который они с Утангом там разводили. На стенах в лучах костра танцевали древние росписи, а вовсе не современные граффити. Здесь можно прятать сокровища, можно скрываться от шаек беглых каторжников — им ни за что не найти вход в пещеру. Это место абсолютно безопасно.

Кенди воссоздал в своем сознании подробный образ такой пещеры. Он почти чувствовал песчаный пол под ногами, прохладный воздух, видел яркие росписи на стенах, чувствовал запах дыма от костра. В странном кружении звуков вокруг слышались шепчущие голоса. Сводчатый потолок, туннель, ведущий наружу, место для костра в кругу из камней…

Подросток ощутил странное смещение окружающего мира. Возникло чувство широты, огромного, откликающегося эхом пространства. Он раскрыл глаза и охнул от изумления. Кенди стоял посреди пещеры — той самой, какую они с братом представляли себе, играя в подвале. Пещера казалась совершенно реальной — здесь было темно, сумрачно, лишь слабый лучик солнечного света пробивался через отверстие в своде. Там, куда падал солнечный луч, подросток заметил тлеющий огонь костра. В воздухе ощущался терпкий запах древесного дыма. Кенди ошеломленно ахнул, и этот сдавленный звук эхом отозвался по всей пещере. Подросток шагнул вперед, и сухой песок тихо зашуршал под его босыми ступнями. Пещера была большая, здесь могло бы спокойно разместиться около дюжины самолетов. И ему здесь… хорошо!

Кенди завопил от восторга, но тут же сжал голову руками, когда звук с грохочущим эхом отразился от каменных стен. У него получилось! Он попал в Мечту!

Вдруг подросток почувствовал какое-то прикосновение. Он замер на секунду, потом резко обернулся. Это не было физическим прикосновением. Что-то другое. Кто-то к нему приближался, и Кенди чувствовал его шаги, будто бы чьи-то ноги ступали не по песку, а по его собственной коже. Сначала подросток испугался, однако быстро понял, каким-то образом осознал, что это постороннее присутствие не несет в себе опасности, более того, он знал того, кто к нему приближался. В туннеле, выводящем из пещеры, мелькнула тень, и тогда Кенди понял, кто это. Он повернулся в ту сторону и прижал пальцы ко лбу.

— Отец Чед-Хисак, — позвал он. — Я здесь.

Низко наклонив изогнутую шею, чед-балаарец вошел в пещеру. Отблески солнечного света, проникавшие через отверстие в своде, играли на его светлой шерсти, а широко раскрытые глаза светились радостью. Он открыл рот, и Кенди приготовился услышать плохо понятное клацанье и странное гудение. Подросток уже год бился над изучением языка чед-балаарцев, но понимал его пока не слишком хорошо. Без карманного переводчика ему придется нелегко, но он надеялся, что как-нибудь справится. Им надо будет…

— Поздравляю тебя, Кенди Уивер, — произнес отец Чед-Хисак. — Ты создал для себя в Мечте великолепное пристанище.

Подросток вытаращил глаза, забыв отнять руку от лба.

— Тебя удивляет, что ты легко меня понимаешь? — с улыбкой обратился к нему чед-балаарец. — Видишь ли, когда мы в Мечте, наша речь — это прямой обмен идеями. Ты читаешь мои мысли, но для тебя они принимают облик звучащей речи.

— Я совсем забыл об этом, отец, — признался Кенди. — Значит, вам кажется, что я издаю такие же звуки, как и твои сородичи?

— Ну да. У тебя немного странный выговор, но мне понятно каждое слово. Пойдем, я хочу посмотреть на созданный тобой мир.

Он взял Кенди за руку. Ладонь у отца Чед-Хисака была крепкой, но мягкой на ощупь, словно из замши. Подросток неуверенно посмотрел на свое обнаженное тело. От отца Чед-Хисака не укрылось его замешательство.

— Одежду ты можешь выбрать себе любую, — сказал он. — Для таких, как я, это не имеет значения, но если тебе удобнее быть одетым, просто подумай, что именно ты хотел бы выбрать, и твое желание мгновенно исполнится.

В то же мгновение на Кенди оказались шорты и футболка. Однако такой наряд ему не понравился — несмотря на свою легкость, он все же сковывал движения. Подросток понял, что здесь любая одежда будет неуместной, но все же ему не хотелось оставаться полностью обнаженным перед отцом Чед-Хисаком. Футболка и шорты стали прозрачными и через несколько секунд растворились в пространстве, а чресла Кенди оказались прикрытыми узкой набедренной повязкой.

Отец Чед-Хисак кивнул в знак одобрения.

— Отлично. Итак, это — твое убежище, место в Мечте, куда можно войти лишь с твоего разрешения. Я попал сюда через туннель, ведущий из внешнего мира, здесь ты, освоив базовый курс пребывания в Мечте, станешь заниматься делами. Прошу. Поскольку мы находимся на твоей территории, лучше будет, если ты пойдешь первым и станешь указывать мне дорогу.

Сердце Кенди сильно билось от радости и возбуждения. Он повел отца Чед-Хисака к выходу из пещеры. Каменный туннель извивался серпантином; высота его сводов едва позволяла чед-балаарцу держать прямо голову. В нем царила тьма, и подросток подумал, что хорошо бы зажечь факел или еще какой-нибудь светильник. Стоило этой мысли окончательно оформиться в его сознании, как в руке Кенди мгновенно появился факел. Подросток так изумился, что едва его не выронил.

— Смотри, будь осторожен, — предупредил его отец Чед-Хисак. — Здесь, в Мечте, мысли мгновенно воплощаются в реальность.

Через несколько минут они вышли наружу, и Кенди увидел перед собой плоскую каменистую равнину, которая тянулась, насколько хватало глаз. Тут и там виднелись темно-зеленые клочки скудной растительности, цепляющейся за каменистую почву. В шуме ветерка слышались множество приглушенных голосов, и Кенди знал, что это — другие Немые, находящиеся рядом. Но он их не видит, так же как и они не видят его. Впереди вздымался отвесный утес, своей вершиной, казалось, упиравшийся в лазурное небо. Паривший в небе сокол спланировал вниз. Через секунду птица уже опять кружила в вышине, зажав в когтях какую-то мелкую зверюшку. Перед подростком лежала австралийская пустыня, именно такой он ее запомнил. Впервые в жизни он чувствовал себя здесь как дома. И где-то там, вдалеке, его ждет мама. Надо просто найти ее.

— Пойдем, — сказал отец Чед-Хисак. — Покажи мне свои владения.

Кенди сжал руку чед-балаарца и сделал первый шаг в собственный мир Мечты.

Бен сидел на полу в углу гостиной и с тоской взирал на дверь своей комнаты. Она была закрыта, и мама строго-настрого наказала, что закрытой она оставаться и должна, а Бен должен находиться по эту сторону двери. Подросток поерзал, отпил глоток из стакана и постарался придать лицу выражение заинтересованности всем происходящим, тогда как на самом деле предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, все равно каком, но только подальше отсюда.

И в доме, и на балконе было полно людей — студентов, преподавателей из монастыря, присутствовало даже несколько чед-балаарцев. Отовсюду слышались разговоры, как громкие, так и приглушенные. Обеденный стол заставлен блюдами, из динамиков несется веселая праздничная музыка. На каждом углу висели гирлянды разноцветных фонариков. В доме повсюду расставлены букеты цветов, висят флажки и прочие украшения, главное из которых — огромный плакат, гласивший: ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС, ДЖЕРЕН, КЕНДИ, КАЙТ И УИЛЛА!

Бен вообще не любил праздничных сборищ, а таких, как это, — особенно. Он почти никого здесь не знал. Среди приглашенных в основном Немые, а те, как правило, не очень-то охотно общаются с «непосвященными». По этому поводу не существовало никакого закона или правила, так получалось само собой. И подросток считал, что этому присуща своя логика. Все Немые имеют между собой много общего, так почему же им не предпочитать общество себе подобных?

Немых на Беллерофоне насчитывалось значительно меньше, чем не-Немых, однако вся экономика планеты тем или иным образом была связана с орденом Детей Ирфан. Памятуя об экологических катастрофах, обрушившихся на Землю, жители Беллерофона весьма внимательно следили за развитием таких отраслей, как горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство, а также за вырубкой лесов. Масштабы производства сознательно ограничивались внутрипланетным потреблением, в результате чего доход, получаемый от деятельности монастыря, имел большое значение для всей экономики планеты, поскольку эти средства шли на приобретение товаров и услуг, не производимых на самом Беллерофоне. А члены ордена Детей Ирфан, в свою очередь, зависели от остального населения планеты, так как именно те снабжали монастырь продуктами питания, одеждой, медикаментами и другими жизненно необходимыми товарами. Это вполне справедливое устройство, по крайней мере теоретически, поддерживало атмосферу терпимости и взаимоуважения между Немыми и не-Немыми жителями планеты.

Однако взаимовыгодное экономическое сотрудничество не всегда способствует возникновению дружеских уз. Бен жил среди Немых, ходил вместе с ними на занятия, но друзей-Немых у него не было. По правде говоря, настоящих друзей у подростка не было вообще. Знакомые, приятели — это ведь совсем другое, потому что ни с кем у него не установились отношения достаточно тесные, чтобы этого человека можно было пригласить на вечеринку, в особенности на вечеринку с участием Немых.

Все четверо бывших рабов, выкупленных год назад с мамой, научились попадать в Мечту. Парень по имени Кенди впервые проник в Мечту лишь позавчера. Мама по этому поводу решила нарушить семейную традицию и устроить вечеринку по этому поводу в день ежегодного праздника. Бен тем не менее усматривал в ее решении и определенные скрытые мотивы. Ара отдавала себе отчет, что Бен не слишком-то общителен, и она, как думал ее сын, надеялась таким способом найти для него новых друзей. Праздник — это время новых встреч и знакомств. А он, как обычно, упрямо сидит в своем углу, не желая ни с кем общаться и едва соблюдая элементарные правила приличия. Подросток понимал, что им руководит дух противоречия, но ничего поделать с собой не мог.

Кое-что положительное в этом сборище все же было — большое количество приглашенных гостей поглотило тетушку Сил, дядю Хазида и их отпрысков. Бен не видел их с начала вечера.

Голубые глаза подростка медленно оглядывали людей, большая часть которых были одеты в коричневое. В другом конце комнаты смеялся чему-то Кенди Уивер. Как легко этот парень чувствует себя в толпе, как он в себе уверен. И какой он красивый — высокий, стройный, смуглокожий, с вьющимися черными волосами. Бен быстро отвел взгляд, но через пару минут уже опять смотрел на Кенди. Он еще с ним не познакомился, точнее говоря, Бен всячески старался избежать личного знакомства с этим человеком. Он никогда раньше не общался с теми, для кого его мать являлась личной наставницей. Было для него в этом что-то неприятное и стесняющее. А если начистоту, Бен просто не мог избавиться от глухого чувства глубоко запрятанной ревности. Мамины студенты — Немые. А он, Бен, нет. И с кем же в конце концов, с Немыми или с собственным сыном, у мамы установятся более тесные отношения?

Кенди обернулся и заметил, что сын Ары смотрит на него. В ту же секунду Бен отвел взгляд, почувствовав непонятное волнение. Он отхлебнул фруктового пунша из стакана, стоявшего рядом с ним на полу. Что это такое с ним творится? Бен никогда в жизни ни на кого не смотрел так пристально, и, уж конечно же, не на другого…

Кто-то плюхнулся на пол рядом с ним. Подросток испуганно обернулся. Это был Кенди. Сердцебиение Бена превысило все лимиты скорости.

— Привет, — сказал Кенди. — Ты — Бен, верно? Твоя мама — моя наставница.

— Ага, да. Наверное… — выдавил подросток, проклиная про себя собственное косноязычие. Ну почему, как только с ним заводит разговор незнакомый человек, он начинает нести какую-то чушь? И отчего это, услышав голос этого парня, он вдруг так по-идиотски краснеет?

— Меня зовут Кенди Уивер. — С этими словами парень протянул руку. Бен поставил стакан на пол и пожал ее. Тот улыбнулся. — Ах да. Матушка Ара говорила, да я забыл. Ведь ты — не-Немой?

Мама рассказывает о нем своим студентам? Бен не знал, что и подумать. Может, следует разозлиться?

— Да, — подтвердил он, — я не-Немой.

— Как хорошо, — произнес Кенди, энергично пожимая Бену руку. — Ты даже не представляешь, как это здорово.

— Прости, что ты сказал? — Подросток в недоумении заморгал.

— Я говорю, здесь почти все Немые, — объяснил Кенди, — и они то и дело жмут мне руку. А почти ни с кем раньше я знаком не был. Я испытал уже столько ударов, что чувствую себя каким-то громоотводом. Очень приятно пожать руку человеку, когда знаешь, что это рукопожатие тебя не оглушит.

— А-а…

Бен заметил, что Кенди все еще сжимает его руку в своей. Взгляды их на мгновение встретились. Подросток отвел глаза и отдернул руку. Он судорожно сглотнул, тщетно пытаясь придумать тему для разговора. Кенди сидел, вальяжно прислонившись к стене.

— Значит, ты вырос на Беллерофоне. И как это? — спросил он.

— Не знаю, — выдавил Бен и опять мысленно обругал себя. Но почему он так зажат, почему боится, что этот парень сейчас вот встанет и уйдет?

Кенди рассмеялся.

— Да, дурацкий вопрос. На него невозможно ответить, если не с чем сравнивать. — Он осушил свой бокал. — Хочешь еще чего-нибудь выпить? Я как раз собирался сходить за новой порцией для себя.

— Ага, конечно.

Кенди подхватил два стакана и, гибким движением поднявшись на ноги, пошел за напитками. Бен смотрел, как он ловко лавирует в толпе, и думал о том, как славно они смогут поболтать, когда Кенди вернется. А что, если этот парень не вернется? Может быть, он ему не понравился? Значит…

— Вот, держи. — Кенди протянул Бену полный стакан и снова уселся на пол рядом с ним. — Отличная вечеринка. Тебе нравится?

— Нет, — выпалил Бен. — То есть… не то чтобы… — Он никак не мог найти подходящие слова, чтобы объяснить то, что испытывает. — В общем, не нравится.

— А что так?

— Я вообще не люблю больших сборищ. — Подросток махнул рукой в сторону окна, за которым толпились приглашенные на вечеринку. — Слишком много народу, понимаешь?

— Может, выйдем тогда, пройдемся по свежему воздуху? Заодно сбежим от сборища. Вообще-то, мне тоже иногда бывает слегка не по себе среди толпы. Знаешь, как надоело, когда при каждом прикосновении тебя оглушает!

Инстинкт подсказывал Бену, что надо отказаться от этого предложения. Кенди такой напористый, решительный, прямолинейный. Он, Бен, едва его знает. Не составит никакого труда просто сказать «нет», и все останется, как было. По-прежнему надежно и безопасно.

— Ладно, — услышал он собственный голос. — Пошли.

Подростки стояли на широком пространстве прогулочной платформы. Опираясь локтями об ограду, Кенди смотрел в теплую ночную тьму. Бен, повернувшись к ограде спиной, придерживался за нее для равновесия одной рукой. Воздух был напоен ароматами летних цветов. Слышались стрекот насекомых и редкие вскрики ночных животных. Вдалеке звучала музыка.

Бен решил, что вечер все-таки удался. Их разговор с Кенди постепенно затих, вернее сказать, это его новый приятель перестал говорить, но молчание не тяготило подростка. Обычно Бен чувствовал себя неловко, если только паузы в разговоре не заполнялись столь же пустыми словами, но ему всегда было сложно придумать что сказать. А с Кенди он понимал, что ничего говорить и не надо. Никогда и ни с кем Бен не чувствовал себя так спокойно, и это новое ощущение чрезвычайно ему нравилось.

Подтянувшись на руках, Кенди уселся на ограду. Теперь их головы были почти рядом, и Бена охватило внезапное желание коснуться руки Кенди, почувствовать своей ладонью его смуглую гладкую кожу. Смутившись, он слегка отодвинулся.

— За то, что сидишь на ограде, тебе могут влепить «наряд вне очереди», — заметил он.

Парень пожал плечами.

— Если кто-нибудь окажется поблизости, я мигом спрыгну. — Он помолчал. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы покинуть Беллерофон?

— Да, иногда думал. А ты?

— Я все время об этом думаю. Мне надо отыскать свою семью.

Бен фыркнул.

— Семью? Тебя тяготит отсутствие родственников? Я с удовольствием бы с тобой поменялся.

— Тебе что, не нравится твоя мама? Она хорошая, даже несмотря на то, что любит раздавать «наряды вне очереди».

— Мне нравится моя мама. А вот остальных я терпеть не могу.

И вдруг Бен начал рассказывать новому приятелю обо всех своих проблемах с родственниками. Так много он не говорил за весь сегодняшний вечер, а может быть, и за всю свою прежнюю жизнь. Кенди слушал его, не перебивая.

— Да, вижу, с этими тебе действительно не слишком повезло, — заметил он, когда Бен закончил.

Тот улыбнулся. Кенди смотрел на него, не отрываясь. Он по-прежнему сидел на ограде.

— Ты что? — спросил Бен. Его охватило какое-то странное чувство.

— Я… Да нет, ничего. — Кенди отвел взгляд в сторону.

— Так что все-таки? — мягко настаивал подросток. Он ощущал, как вокруг них сгущается какое-то напряжение. — Что с тобой?

— Э-хе. — Кенди спрыгнул с ограды, и благоприятный момент был упущен. — Смотри, идет кто-то.

Бен повернул голову. К ним действительно приближалась какая-то тень. Как оказалось, это была Дорна.

— Привет, — сказал Кенди, когда она подошла ближе. — Куда направляешься?

— Да вот хотела узнать, куда это вы двое подевались, — ответила девушка. Хотя ночь была теплой, на ней был короткий плащ с накинутым на голову капюшоном. — В доме веселье в полном разгаре. А я подумала, что хорошо бы посмотреть фейерверк.

— Мы решили поболтать там, где поспокойнее, — объяснил Кенди. — Как у тебя дела?

— По-разному, вообще-то. — Дорна присела на скамейку. Бену вдруг захотелось, чтобы она поскорее ушла и оставила их с Кенди вдвоем. — Плохо сплю в последнее время.

— Случилось что-то? — спросил Кенди.

«Да уберешься ты или нет?» — думал про себя Бен.

— Не знаю… Но кошмары мучают. — Она произнесла эти слова задумчиво, отрешенно. — Мне снится, что в Мечте гибнут люди.

— От рук таинственного убийцы? — осведомился Кенди.

Дорна пожала плечами.

— Может быть. Ты думаешь, это предзнаменование?

— У Немых не бывает предзнаменований, — вставил свое слово Бен. — Немые по-другому устроены.

— Я знаю, — сказала девушка. — Но разве не может случиться так, что люди видят вещие сны независимо от того, Немые они или нет?

Подросток пожал плечами.

— А кто погибает? — спросил Кенди.

— Не знаю. Лиц я никогда не вижу. Просто просыпаюсь в ужасе от мысли, что на месте жертвы могла бы быть я. — Она нервно рассмеялась. — Глупо, правда? Со времени последнего убийства прошел уже почти год, и больше про того убийцу ничего не слышно.

— Вовсе не глупо, — сказал Кенди. — Может, стоит рассказать об этом кому-нибудь в ранге родителей?

— Может быть. — Дорна зябко передернула плечами. — Ну ладно, я пошла.

И, к великому облегчению Бена, она поднялась со скамейки и удалилась, растворившись в ночной тьме. Кенди проводил ее взглядом.

— Что это ты? — спросил его подросток.

— Я знаю Дорну уже целый год, — начал Кенди задумчиво, — и что-то в ней меня постоянно беспокоит, но никак не могу понять, что же это такое.

— Она странно говорит, — заметил Бен.

— Что? — Кенди резко повернулся к нему.

— Говорит странно, — повторил тот.

— Понимаешь, я сам замечал что-то такое, да и Кайт тоже, но ни один из нас не может объяснить, что именно в ней странного.

Подросток пожал плечами. На самом деле он вовсе не желал обсуждать странности этой девицы.

— У нее слова бывают разные.

Кенди смотрел на него, моргая глазами.

— Как, как ты сказал?

— Слова у нее разные. Сначала так говорит, потом вдруг по-другому. По-разному.

— Точно! — Схватив Бена за плечо, Кенди принялся его трясти и тормошить. — Бен, абсолютно точно! У нее меняется манера разговора. Ради всего живого, ну я и тупица!

— Ладно, ладно, — засмеялся тот, едва удерживая равновесие. — Тоже мне, открытие.

Кенди отпустил его плечо.

— Да уж, действительно. Извини меня. Просто мне уже давно не давала покоя эта мысль. Интересно, а зачем она так… то есть отдает ли она вообще отчет в том, что по-разному говорит?

— Не знаю. Может быть, тут все зависит от настроения? — Бен в замешательстве потер нос. Его плечо еще ощущало приятное тепло руки Кенди. — А что это за убийства в Мечте — те самые, о которых ходили всякие слухи около года назад?

— Ну да… — Парень хрустнул пальцами. — Вообще-то, мне об этом не слишком хочется говорить.

— Наверное, нам пора возвращаться к гостям, — заметил Бен нерешительно. — Вечеринка ведь устроена в вашу честь.

— Да. — Кенди помолчал. — Слушай, может, встретимся как-нибудь на этой неделе?

Сердце у Бена заколотилось.

— И что будем делать?

— Не знаю. Так просто, погуляем. Или ты покажешь мне свой тренажер.

В голосе Кенди он уловил какую-то странную интонацию. Ему предлагают дружбу? Или нечто большее? А чего хочет он сам? Сердце Бена стучало так сильно, что ему казалось, это заметно даже через рубашку. Кенди смотрел на него, ожидая ответа.

— Конечно, — осторожно произнес Бен. — С удовольствием.

Высоко над головами подростков в темном небе расцвел оранжевый цветок фейерверка.

Кенди с удовлетворением оглядел свою пещеру. Все в порядке. Гладкие стены и песчаный пол именно такие, какими он их себе представлял, в очаге чуть теплится огонь. Здесь ему хорошо, здесь он чувствует себя как дома, в покое и безопасности. Сегодня он не ждет в гости отца Чед-Хисака. Успешно пройдя целую серию тренировочных посещений, Кенди получил разрешение бывать в Мечте в любое время без специального сопровождения. Ара поощряла его самостоятельность.

— Практика, — твердила наставница, — это единственный способ довести свои знания и умения до совершенства.

Подросток прошел по извивающемуся каменному туннелю. Перед ним раскинулась австралийская пустыня, жаркая и выжженная солнцем. Ветер доносил до слуха бессчетные тысячи шепчущих голосов, каждый из которых принадлежал Немому, находящемуся в этот момент в Мечте. Кенди закрыл глаза и прислушался. Спустя какое-то время он уже мог различать некоторые голоса. Подросток выделил голоса нескольких преподавателей и студентов из числа тех, что были на вечеринке три дня назад. Если приложить больше усилий, он сможет сосредоточиться на одном голосе и определить, чей он.

Быстрота, с которой Кенди овладел этим приемом, произвела прекрасное впечатление на отца Чед-Хисака. Большинству Немых, говорил он, требуются месяцы, а иногда и годы тренировок, чтобы научиться разыскивать в Мечте конкретного человека.

К сожалению, как подросток ни старался, ему еще ни разу не удалось услышать голоса своей матери.

До его слуха донесся еще один знакомый голос. Похоже, это Дорна. Подчиняясь мимолетному порыву, Кенди решил проследить за ней по голосу и выяснить, что она здесь делает. Подросток сосредоточился, пытаясь определить направление, откуда доносился голос, потом открыл глаза и пустился в путь.

Австралийское солнце нещадно жгло обнаженную кожу Кенди, и на спине у него выступили крупные капли пота. Колючие растения цеплялись за ноги, но здесь, в Мечте, его подошвы были защищены толстыми наростами жестких мозолей, поэтому колючки не могли причинить им вреда. Над головой раздался крик сокола, и Кенди помахал птице рукой. Похоже, его сознание обладало определенной склонностью к сотворению образов животных. Это служило еще одним признаком довольно высокой одаренности. Никто из Немых не обладал способностью создавать в Мечте разумное существо, ведь подчинение своей воле сознания себе подобного — чрезвычайно сложная задача, которая может оказаться не под силу даже самому развитому и искушенному подсознанию. И лишь немногим удавалось создавать в Мечте животных. Тем не менее сокол всегда кружил над головой подростка даже без его сознательного усилия.

Кенди шел на шепот Дорны и размышлял, сколько же ему потребуется времени, чтобы освоить прием телепортации. Расстояние, как объясняла ему Ара, в Мечте ровным счетом ничего не значит. Немые прибегали к разделению Мечты на отдельные территории лишь из соображений собственного удобства и создания принадлежащего только им личного пространства. Всякое сознание, находясь в Мечте, пересекалось и накладывалось на множество других. Большинство Немых подсознательно были не в состоянии выдерживать столь разноплановый внешний фон, по этой причине они и создавали искусственные барьеры в иллюзорном пространстве, отделяющие их от остальных. Приобретая необходимый опыт и развивая свои навыки, Кенди, как говорила ему Ара, сумеет преодолеть это условное разделение пространства, навязываемое подсознанием, и тогда научится переноситься из одной «части» Мечты в другую мгновенно, вместо того чтобы пускаться в долгий путь пешком.

Кенди вскарабкался на кучу камней. Один из них был огненно-рыжего цвета, точно такого же, как и шевелюра Бена. Подросток провел рукой по лицу. Бен. В последние три дня он только и думал, что о нем. На следующий день после вечеринки они провели вместе несколько часов. Бен показал Кенди свой тренажер, а еще — компьютер, который собрал сам из отдельных блоков и деталей, и записанные им видеоигры. Потом они спустились почти до самой земли, к основаниям огромных деревьев. Прохладные, чуть сумрачные глубины, где зеленые заросли доходили до пояса, и глинистая земля составляли резкий контраст с деревянными переходами, висящими высоко в воздухе. Кенди и Бен бесцельно бродили по лесу, поглядывая, не появятся ли динозавры — ни одного так и не встретив, — и время от времени обмениваясь словами.

Дважды Кенди готов был обнять Бена за плечи, но оба раза что-то его удерживало. Случаи со Щеном и Питром научили подростка, что лучше не выступать первому с инициативой. Тем вечером, когда они ушли с праздника и стояли на одном из переходов, Бен улыбнулся ему…

Кенди судорожно сглотнул. Эта улыбка, редкая, как зимний цветок, пронзила тогда все его существо. Подросток легко мог ее себе представить, стоит лишь закрыть глаза, и она постоянно виделась ему во сне.

«Ради всей жизни, — мелькнуло в голове Кенди, — на этот раз я, кажется, влип».

Он пошел дальше, заставляя себя думать о Дорне. Теперь ее голос звучал более отчетливо. Приблизившись, подросток сделал несколько глубоких вдохов и освободил свое сознание от образа привычного пейзажа. Он больше не думает о том, что вокруг — сухая песчаная почва, или голубое небо, или острые колючки. Он не думает вообще ни о чем. Правда, не думать «ни о чем» оказалось не так-то просто, и Кенди слегка изменил «условия задачи». Однако не следует вступать в пространство Дорны, не освободив прежде сознания от своей личной картины окружающего мира, в этом случае его разум вступит в конфликт с разумом девушки и между ними начнется борьба за право влияния. Победит более сильное сознание, а на долю побежденного достанется порция неприятных, а скорее всего, и болезненных ощущений. Правила, принятые в Мечте, строго требовали, чтобы желающий ступить на чужую территорию Немой непременно отказывался от личных представлений об окружающем пространстве. Точно так же, как, входя в чужой дом, мы принимаем на себя обязательства следовать тем правилам и обычаям, которые заведены хозяевами. Для новичков, каким был Кенди, это требование не всегда оказывалось легко выполнимым.

Подросток сделал еще один шаг, потом следующий. Австралийская пустыня медленно таяла в пространстве. Кенди изо всех старался изгнать из разума образы привычного пейзажа. Дважды у него под ногами снова оказывались каменистые скалы и скудная песчаная растительность, и подростку приходилось прилагать усилия, чтобы они исчезли. Пройдя еще несколько шагов, Кенди очутился перед чугунной калиткой в каменной стене. На его теле появилась одежда — брюки цвета хаки и плотная рубашка. Одежда в Мечте обычно предоставлялась хозяином территории.

Кенди толкнул калитку и оказался посреди заботливо ухоженного сада. Он с любопытством огляделся кругом. Значит, вот каково убежище Дорны. Повсюду цветущие кусты, трава подстрижена как по линеечке. Цветочные клумбы выстроены в ряд, словно войска на параде. Ни один дерзко выбившийся стебелек не портил вида идеально аккуратной лужайки.

На каменной скамье спиной к подростку сидела женщина, чья голова была прикрыта наброшенным капюшоном. Дорна! Кенди улыбнулся и шагнул к ней. Та резко обернулась, не вставая со скамьи. Подросток вздрогнул и отступил назад.

— А это еще кто такой? — осведомилась женщина.

Кенди смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Это вовсе не Дорна. На скамье сидела дама преклонных лет с растрепанными седыми волосами и выпирающими вперед зубами. На носу, как и положено ведьмам из сказок, красовалась огромная бородавка.

— Извините, — пробормотал подросток, — я, кажется, ошибся.

— Ты без спросу забрался сюда, — завопила хозяйка территории. — Немедленно убирайся из моего сада!

— Эй, эй, стоит ли так волноваться? — пробовал увещевать ее Кенди, все так же продолжая пятиться назад. — Я же сказал, что ошибся. И уже ухожу.

— Убирайся отсюда! — бушевала старуха. — Эй, ребятки, взять его!

Сначала подросток не понял, к кому она обращается. В этот момент на него вдруг набросился розовый куст. Шипы, разорвав рубашку, больно оцарапали ему руку. Побеги плюща стремились оплести лодыжки. Кенди пустился бежать, разрывая на ходу зеленые плети. Еще один колючий куст расцарапал ему щеку. Стебли травы, мгновенно выросшие до небывалой высоты, старались поймать его в свои сети. Подросток бросился к калитке. Его охватил настоящий страх.

— Вот так-то лучше, — прокаркала старуха у него за спиной. — Вон отсюда, и не вздумай когда-нибудь появиться в садике Зельды. Пошел прочь, свиненыш!

Кенди распахнул калитку и побежал, оставляя за собой кровавые следы и обрывки плюща. Он бежал до тех пор, пока у него не заболели ноги, а легкие, казалось, готовы были разорваться. Когда подросток наконец остановился, он вновь оказался посреди своей пустыни. Брюки и рубашка исчезли, но царапины на руке и на щеке остались.

— Ради всей жизни, — пробормотал Кенди, — экая зараза.

Он ведь не собирался вторгаться на ее территорию. Он думал, что она — это Дорна. Видимо, ему еще надо научиться идти по следу, но все равно совершенно незачем было этой даме — Зельда, кажется, ее зовут — травить его послушными ее воле растениями.

Рука и щека горели огнем. Кенди уставился на полученные царапины, внушая себе, что они должны исчезнуть. Его тело в добром здравии и полной целости. Это — истинная правда, и сейчас все будет…

Кровь текла по-прежнему. Она каплями стекала со щеки на плечо. И подросток прекрасно понимал, что кровоточит и его физическое тело, находящееся сейчас в комнате студенческого общежития. Это, как объясняла Ара, психосоматические ранения. Что бы ни произошло с телом человека, пока он находится в Мечте, следы этого непременно проявлялись и на его реальном, физическом теле. Некоторые Немые — однако далеко не все — умели снимать эти симптомы. Кенди пока еще не овладел этой премудростью. Наверное, сейчас надо покинуть Мечту и обратиться за медицинской…

На него нахлынула внезапная тошнота. Подросток пошатнулся, стараясь сохранить равновесие. «Какого черта?» — подумал он. И вдруг ощутил какое-то… беспокойство. Как правильно описать это ощущение, Кенди не знал. Будто бы он находится в неподвижной, спокойной воде, а кто-то бросил в эту воду что-то гадкое и грязное. И вот до него дошли круги. Подросток повернулся в ту сторону, откуда приближалось это ощущение. Во рту у него возник противный привкус, и Кенди сплюнул. Что же это такое?

Любопытство пересилило неприятные ощущения, и подросток направился туда, где, как ему казалось, находился источник «кругов на воде» — этого неприятного чувства. Он шел вперед, и австралийская пустыня вокруг него таяла, причем на этот раз Кенди не потребовалось прилагать для этого особых усилий. Это означает, что где-то поблизости действует чрезвычайно сильное сознание, способное с легкостью подавить его жалкие попытки создать и удержать образ своей пустыни. Посреди гладкой равнины подросток увидел прямо перед собой подобие арки. Беспокойство ощущалось по другую ее сторону.

Кенди шагнул вперед и оказался в огромной гостиной. Мебель здесь представляла собой настоящую мешанину стилей — вычурные изящные кушетки, маленькие столики, кресла и диваны из различных гарнитуров, низкие полки для книг, а под ногами — многокрасочное безумие ярких ковриков и дорожек. Кенди замер на месте и едва сдержал крик. На одной из кушеток лежала блондинка средних лет, с полными руками и тяжелой грудью, с которой свешивался золотой медальон. Женщину приковывали к месту цепи — выраставшие, казалось, прямо из той кушетки, на которой она лежала. Тело блондинки покрывали многочисленные порезы, сочащиеся кровью. Она тихо стонала. Над ней, спиной к Кенди, стоял высокий мужчина, одетый во все черное. Подростка охватил леденящий ужас, а этот человек быстрым движением нанес своей жертве еще один удар ножом. Женщина дико взвизгнула, на подушку упал ее отрезанный палец. Мужчина подхватил его, держа в руке как карандаш. Кенди по-прежнему стоял, не в силах пошевелиться. Человек аккуратно написал на лбу женщины число «14». Тело его жертвы свела судорога, после чего она затихла.

— Черт! — выдохнул Кенди.

Человек в черном бросил палец и обернулся. На голове у него была низко надвинутая на лоб широкополая шляпа. Подросток не мог видеть его лица. Не успел еще Кенди понять, что происходит, как убийца шагнул к нему.