Через семь гробов 2

Глава 11

Проснулся Роман в отвратительнейшем состоянии. Нет, никакого перебора спиртных напитков вчера не было. Нет, ничего непотребного не съел. И вообще, все вчера было хорошо. Но ключевые здесь слова — «было» и «вчера». Сегодня и сейчас все плохо.

А как здорово было вчера! Во-первых, после позавчерашнего пикника с купанием и вечерних танцев в большом салоне они с Хайди отлично выспались, а, во-вторых, встали вчера так рано, что успели полюбоваться местным рассветом на открытой палубе, благо «Звезда счастья» никуда не торопилась. Кстати, даже в такую несусветную рань завтрак, заказанный в каюту, был доставлен уже минут через двадцать. Ну и, в-третьих, сам вчерашний день…

Всю первую половину дня ландшафт внизу постепенно менялся. Роскошная изумрудная степь, уже слегка приевшаяся пассажирам, потихоньку перешла в причудливо извивающиеся гряды холмов, поросших невысокой темно-зеленой травой, по которой щедрой рукой здешней природы были рассыпаны синие, ярко-красные и желтые цветы. Казалось, что холмы устелены коврами с незатейливым, но ярким и броским узором. Между грядами холмов лениво катили воду многочисленные речушки. К обеду ближе пассажиры обратили внимание, что сплошной ковер, покрывавший холмы, пересечен многочисленными линиями дорожек с разноцветным покрытием — то ровных и прямых, то идущих причудливыми изгибами, а через речушки тут и там переброшены мостики. И вот после очередной гряды глазам пассажиров гравилета открылась чудесная долина, где уютно, как-то совершенно по-домашнему, уместились несколько небольших беленьких домиков с цветными крышами — отель «Хиллс корт».

Потом был роскошный обед в отеле, вместе с его постояльцами, публикой, как было видно сразу, тоже не бедной. Ну, это если очень мягко сказать. Потом танцевальный вечер, и уже почти ночью участники круиза вернулись на гравилет, отправившийся в дальнейшее путешествие.

А какая роскошная ночь была у них с Хайди! И вот почему, почему именно этой ночью все пошло наперекосяк?!

С чего все началось? Ну получается, с того самого непонятного толчка. Они как раз бессильно растеклись по кровати, просто держась за руки и глядя друг на друга, все самые простые, но вечные слова были уже произнесены счастливым шепотом, и тут «Звезда счастья» как-то резко дернулась назад и снова вперед. Да хрен бы с ним, с тем толчком, но именно он стал границей, разделившей ночь на «все прекрасно» и «все плохо».

Сначала они долго не могли заснуть. Потом Хайди вроде бы уснула, а он все еще ворочался и старательно закрывал глаза. Заснул в конце концов, но легче не стало — Уизлер приснился. Смотрел на Романа своими мертвыми глазами и спрашивал: «Что ж ты, а? Я вот мертвый, а ты тут жизнью наслаждаешься… А меня убили за то, что я…». Роман так и не расслышал, за что именно, потому что проснулся. Ох и неприятным получилось пробуждение… И заснуть после этого уже не мог. Да и желание спать куда-то делось. А ощущение было — врагу не пожелаешь. Как будто он не совершал сладкие телодвижения с любимой женой, а таскал всякие никому не нужные тяжести. Волоком в гору, чтоб их!..

Господи, хоть Хайди спит… Полюбовавшись спящей женой, смешно шевелящей во сне губами, Роман чуть-чуть отошел. Но едва он отвел глаза, стало хуже. Вот же мать вашу куда надо и не надо! Нет, не хрен тут сопли жевать, надо себя перебороть…

Встал. Добрался до душа и долго стоял, чередуя горячие и холодные струи, хлеставшие лицо и тело. Полегчало. Немного, но полегчало. Накинув махровый халат, запустил кофейную машину. Все-таки пристрастился к этому пойлу, спасибо любимой жене. Гадость, если честно, но иногда помогает. И отхлебывая крепкий горячий кофе, Роман вернулся в своих размышлениях к Уизлеру.

За что же его убили? И кто? То есть не так. Что такого происходит на «Звезде счастья» здесь и сейчас, что кто-то застрелил из искровика человека, что-то об этом знавшего? А ведь происходит. Что-то такое, что необходимо укрыть. Даже на убийство пошли — так прям необходимо. Ладно бы на Старканзасе каком убили, или еще где, на Фронтире таких мест хватает, где если что, грохнут и не спросят, как звали. Но на Тексалере… Там убийц, да еще и залетных, не жалуют.

Стоп. А почему, собственно, залетных? Что-то ведь было такое, с чего он решил, что Уизлера застрелил не местный? Думай, штабс-ротмистр, думай. А то отпускником себя почувствовал, вжился, понимаешь, в роль… Ну точно! Портье сказал, что в тот день до них с Петеличем никто к Уизлеру не приходил! Значит, что? Значит, убийца жил в той же гостинице! А какой смысл местному селиться в этой дыре? Черт, почему они с Сергеевым сразу не обратили на это внимание? Нет уж, Сергеева приплетать не будем. Его на Тексалере не было, и при допросе портье ротмистр не присутствовал. Сам ты, Рома, виноват, так что сам давай и исправляйся.

Составить письмо Сергееву удалось быстро. Отправить — дело вообще моментальное. Хоть что-то сдвинулось с мертвой точки. Повеселевший Корнев сбросил халат и начал приводить тело в форму, за каковым занятием и застала его уже вставшая и тоже успевшая сходить в душ жена.

Полюбовавшись, как голый муж старательно выполняет подъемы туловища из положения лежа, Хайди избавилась от халата и присоединилась. Так и занимались, рядышком и поглядывая друг на друга. Недолго занимались, чего уж там — очень скоро прямо на полу перешли к другим упражнениям, может, и не столь полезным для правильной формы мышц, но куда как более приятным.

— Пойдем завтракать в малый салон? — спросила Хайди, когда они со счастливыми лицами устроились отдыхать.

— Пойдем, — в знак согласия Роман поцеловал жену в плечо. — А то еще ни разу там не завтракали.

По каким-то неведомым Корневу правилам боевую раскраску для утреннего выхода в свет полагалось наносить менее сложную, чем для вечернего. Впрочем, это как раз хорошо, быстрее выберутся, а то он уже порядком проголодался. Все же привести в должный вид себя он успел раньше супруги. Так, коммуникатор в карман… А это еще что?!

Как-то за всеми любовными упражнениями Роман не обратил внимания, что коммуникатор мигает красным, оповещая о каких-то проблемах. Ну-ка… Да чтоб тебя под дых с переворотом!

Коммуникатор доложил владельцу, что сообщение не отправлено, поскольку невозможно установить связь с транслирующим устройством, и запрашивал дальнейшие действия — попробовать повторить отправку, отложить на какой-то срок (заодно предлагая этот срок установить) или сохранить в памяти и отправить в удобное пользователю время. Руссеть здесь напрямую коммуникатором не ловилась, поэтому коммуникатор отправлял сообщение на компьютер «Чеглока», а уже эта машина на совсем другом уровне мощности должна была переправить письмо адресату. И вот получалось, что связь с «Чеглоком» коммуникатор установить не может. Повторив для порядка отправку (с тем же результатом), Корнев сохранил сообщение, намереваясь отправить его после завтрака, и положил коммуникатор в карман. Ладно, хрен с ним, не горит пока, хоть и неприятно, конечно.

Кроме них, завтракать в малый салон пришли супруги Дюбуа и Саммер, как ни странно, без своей пластиковой шлюхи. Или не шлюхи? Черт, что все-таки их связывает? Пока Хайди поглощала какую-то несерьезную фруктово-молочную размазню, а Роман целеустремленно расправлялся с яичницей, появились Вителли. Дружески помахав Корневым и вежливо покивав остальным, итальянцы устроились чуть в стороне. Вообще, салон хоть и именовался малым, но позволял даже полному комплекту пассажиров рассесться не вплотную, оставляя каждой паре, ну или каждому одиночному едоку, некоторую личную зону, не нарушаемую другими. Поэтому никто, скорее всего, даже не обратил внимания на подошедшую к Корневым стюардессу. Если Роман правильно помнил, молоденькую рыжеватую девушку звали Кэтти.

— Мистер Корнев, — тихо сказала Кэтти, повернувшись спиной к остальным, — после завтрака капитан Ферри приглашает вас на мостик. Подойдите ко мне, я вас провожу. И миссис Корнев, я прошу прощения, но капитан приглашал только вашего супруга.

М-да, имей взгляд Хайди материальную силу, бедная стюардесса уже, наверное, обуглилась бы. Впрочем, пока заканчивали завтрак и потом, когда Роман провожал жену в каюту, вела себя Хайди на удивление смирно. Ничего, вот вернется он, жена как раз придумает, как его подначить. Так это ж и здорово! А вот же интересно, что это понадобилось от него господину капитану?

— Доброе утро, мистер Корнев, — капитан Ферри выглядел озадаченным.

— Доброе утро, капитан Ферри, — пожимая руку капитану, Роман обратил внимание, что озадаченными выглядели на мостике все. Штурман вообще не замечал никого, уткнувшись в объемную карту местности и что-то бормоча себе под нос, еще один, его должность Корнев определить не смог, вообще стоял в сторонке, да лишь поглядывал на пассажира, которого капитану вздумалось пригласить туда, где, строго говоря, пассажирам делать нечего.

— Вы ведь капитан-пилот, мистер Корнев? — это прозвучало скорее утверждением, чем вопросом. Роман, хотя и удивился, но подтвердил. — Я помню вас по новостям. Года полтора назад вы удачно отбились от пиратов, — развеял удивление Корнева капитан.

Честно сказать, Роман был польщен. Мало того, что капитан запомнил сам факт, так еще и фамилию тоже.

— Собственно говоря, я и пригласил вас как профессионала, — Ферри явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Дело в том, что мы столкнулись… мы столкнулись с необъяснимым явлением. И я решил, что присутствие независимого наблюдателя поможет нам должным образом зафиксировать это явление.

Корневу даже не пришлось изображать готовность слушать дальше, он был заинтригован по-настоящему.

— Сегодня в двадцать часов сорок одну минуту по стандартному времени или в один час двадцать семь минут пополуночи по времени Корел-Сити «Звезда счастья» испытала толчок, по действию похожий на направленный гравитационный импульс. Одновременно пропала связь со всеми навигационными маяками, как наземными, так и спутниковыми, — излагая факты, капитан Ферри вернул себе уверенный вид.

Мать его, ведь это тот самый ночной толчок! Значит, связь пропала вообще, а не только у него с «Чеглоком».

— Попытки визуального обнаружения наземных маяков по курсу движения к успеху не привели, — продолжал капитан. — Установить связь с диспетчерами компании для сообщения о происшествии также не удалось.

— То есть все это время курс прокладывали по счислению? — поинтересовался Корнев. Прокладывать по счислению его учили. Для этого во время движения местоположение корабля периодически определяется по известным координатам начальной точки, пройденному расстоянию, направлению и скорости пути, с учетом воздействия всех отмечаемых факторов, способных влиять на перемещение корабля. Основа основ любой навигации — хоть в море, хоть в космосе, хоть в воздухе. Понятно, что в жизни занимается этим бортовой компьютер, а штурман или капитан-пилот пользуются результатами. Но в кризисной ситуации прокладывать курс по счислению придется самому, так что знать это необходимо. Впрочем, до такого сейчас не дошло — то, что бортовой компьютер работает, Роман заметил, едва попав на мостик.

— Да. И по счислению мы в самое ближайшее время должны войти в зону прямой видимости гольф-клуба «Олл старз». Связи с клубом нет, но самое неприятное — клуб не обнаруживается локатором.

— Вот как?

— В любом случае я дождусь визуального контакта с гольф-клубом, — капитан Ферри сделал вид, что не заметил непроизвольно вырвавшегося у Корнева бессмысленного вопроса. — Все эти события, разумеется, заносятся в журнал, но я хочу составить отдельный протокол, который и попрошу вас подписать в качестве независимого ассистента-эксперта. Если вы, мистер Корнев, не против.

— Спасибо за доверие, капитан Ферри, подписать протокол я сочту своим долгом.

— Айвен, — протянул руку капитан.

— Роман, — ответил Корнев, сцепившись с капитаном пятерней.

Что ж, благодарность со стороны капитана была Роману понятна. Как ни крути, именно капитан отвечает за все, что происходит на корабле и с кораблем, да и о порядках на западных пассажирских линиях Корнев был наслышан. Стоит хоть одному козлу написать кляузу, и владельцы «Звезды счастья» повесят на Ферри всех собак, да еще заставят платить компенсацию за моральный ущерб из собственного кармана. А так у капитана будет хоть какое-то документальное подтверждение, что имели место обстоятельства непреодолимой силы, и проблема возникла не по его вине.

Минут пятнадцать простояли молча. Роман, прикидывая и так, и этак, для себя все-таки решил, что никакого визуального контакта с гольф-клубом они не дождутся. Слишком все непонятно и необъяснимо, чтобы вот просто так они сейчас взяли и увидели хоть что-то укладывающееся в разумные рамки. Как может выглядеть гольф-клуб, Корнев не предполагал, но ничего похожего на окультуренную людьми территорию внизу не наблюдалось.

— Итак, господа, — наконец произнес капитан, — мы составляем протокол. Мистер Джексон, ведите корабль, писать протокол я буду сам.

Корнев подумал, что Ферри совершенно справедливо назвал «Звезду счастья» кораблем. И то верно, именовать эту махину гравилетом, или, на западный манер, флайером, и правда, слишком фамильярно.

Протокол составили в двух видах — компьютерном и бумажном. Компьютерный протокол заверили электронными картами, бумажный, естественно, подписями. Точнее, не бумажный, а бумажные — в четырех экземплярах, по одному для капитана Ферри, его помощника Джексона, штурмана Бэнкса и ассистента-эксперта Корнева. Если опустить всю специализированную терминологию, суть протокола сводилась к скрупулезному перечислению всех имевших место с момента того самого толчка событий и констатации того факта, что подписавшие протокол лица, опираясь на свои знания и опыт, объяснить эти события не имеют возможности.

— Капитан, — называть Ферри при подчиненных по имени Роман все-таки не стал, — я понимаю, что это не совсем мое дело, но как вы намерены преподнести это пассажирам?

— Хороший вопрос, — мрачно усмехнулся Ферри, — но у меня нет такого же хорошего ответа. В любом случае сегодня никаких остановок и высадок не предусмотрено, так что отложим это до завтра. Заодно и посмотрим, будут ли в течение дня какие-нибудь изменения. И прежде чем принять решение о дальнейшем курсе «Звезды счастья», я хотел бы услышать предложения присутствующих. Ваше, мистер Корнев, тоже, — судя по всему, капитан тоже не пожелал злоупотреблять обращением к Роману по имени при всех. — Но сначала пусть мистер Бэнкс распорядится, чтобы на мостик подали кофе.

Та самая стюардесса Кэтти принесла кофе. Дождавшись, пока все разберут чашки и Кэтти уйдет, капитан повернулся к Роману.

— Вам, мистер Корнев, случившееся что-нибудь напоминает?