Чемпион

Глава 15

Советская делегация прибыла в Калгари 10 февраля. Церемония открытия была назначена на тринадцатое и в этот же день у нас, у хоккейной сборной, должен состояться первый матч с командой Норвегии. Так как первые две игры на олимпийском хоккейном турнире были с проходными соперниками, сначала норвежцами, а потом с австрийцами, то по решению тренерского штаба хоккейная сборная примет участие в церемонии открытия Игр.

Сначала мы пройдём по стадиону Макмахан, где и должна будет состояться эта церемония, а вечером, в шесть часов по местному времени, сыграем с норвежцами на стадионе Coral, второй ледовой арены Олимпиады.

Первой являлся стадион местной команды НХЛ «Калгари Флэймс», Саддлдом, на котором я в свое время провел очень много матчей против огоньков и мне было очень интересно как он выглядит сейчас, через пять лет после открытия. Я знал, что в середине девяностых эта арена претерпела существенную перестройку, и шанс увидеть её в первозданном виде поднимал мне настроение.

Я собирался рано или поздно попасть в НХЛ, и это давало мне возможность посмотреть ретроспективно как развивалась лучшая хоккейная лига мира за пятьдесят лет, практически с начала девяностых Раньше девяносто первого года я скорее всего и не попаду в НХЛ, так как бегать от армии или по примеру Фёдорова с Могильным становиться беглецом из Советского Союза, совершенно не собирался. Поэтому, в лучшем случае, игроком одного из клубов НХЛ я стану в двадцать лет, а это самое начало девяностых.

Как и большое количество олимпийских объектов щедро разбросанных по всему миру и на всех континентах, всё, что было подготовлено для Зимних игр 88-го года представляло собой скажем так изделия двойного назначения. Это сейчас олимпийская деревня Канмор населена атлетами, но вообще-то это университетский городок и гостиницы, которых было семь штук, изначально являлись двадцатиэтажными общежитиями с двухместными номерами.

Советская делегация, как и я в том числе, заселилась в гостиницу Брюстер и моим соседом по номеру стал Игорь Лукиянов. О том, что мы с Игорем практически на две недели станем соседями, нам сообщил Сан Саныч Асташев ещё когда мы были в воздухе над Атлантическим океаном.

Тогда же нам всем раздали и целую гору справочных и информационных материалов по поводу того, что из себя представляет Олимпийская деревня и какие объекты в ней нам доступны. Ну и конечно же о том, как будет проходить наша жизнь на Олимпиаде вне спорта.

Этому и в Новогорске уделяли достаточно большое внимание. Всё-таки мы граждане лучшей страны в мире — Советского Союза. По странному стечению обстоятельств, достаточно большое количество граждан этой самой лучшей в мире страны почему-то не испытывали восторга от того, что жили в ней и при малейшем возможности старались покинуть столь гостеприимное место.

Времена перебежчиков-хоккеистов еще не пришли, до них оставались считанные годы, но был пример сразу нескольких звёзд советского балета, таких как Михаил Барышников, Александр Годунов и отца-основателя этого движения Рудольфа Нуриева.

Все эти примеры были перед глазами, и люди с одинаковыми прическами и в одинаковых ботинках, которые были в составе делегации, уделяли очень много времени как накачке советских спортсменов, так и контролю за тем, чтобы их слова не пропали втуне.

Когда мы прилетели в Калгари погода в городе и его окрестностях была скорее весенняя: около 10 градусов по Цельсию и приятный тёплый ветер. Но я хорошо знал, что это обманчивое впечатление, крупнейший город канадской провинции Альберта славится своими перепадами температур. Буквально за неделю зимой может быть несколько скачков температуры: сегодня плюс 10 градусов и южный ветер, а уже завтра ночью будет минус 10, минус 15, а северный ветер принесёт снег и щедро засыпет город.

Всё из-за Скалистых гор, которые тянулись с севера на юг, поэтому ветра в Калгари были направлены исключительно в этих двух направлениях: они дули или с севера на юг или с юга на север, и зимой город постоянно испытывал вот такие скачки температуры.

Но сейчас на улицах ничего не напоминало о том, что через несколько дней здесь начнется зимняя олимпиада.

Но я имею в виду именно погоду. А так весь Калгари был щедро завешен рекламой и различными информационными материалами о том, что вот-вот, начнутся 15-е Олимпийские Игры.

И мне сразу вспомнились рассказы об Олимпийском Сочи 2014 года, как спортсмены, которые прибыли на игры в этот причерноморский курорт, днём загорали на сочинских пляжах, а вечером соревновались на олимпийских аренах или на следующий день отправлялись на заснеженные трассы Красной Поляны. Мне вспомнилось об этих историях, и это было очень забавно.

Олимпийская деревня Калгари, основное место базирования спортсменов на олимпиаде, показалась мне очень уютной и хотя в ней и не было того парада высоких технологий, к которому я привык к середине XXI века, но она понравилась мне намного больше, чем тот же, Новосибирск тридцать восьмого или Лилехамер тридцать четвёртого года.

И в первую очередь, она разительно отличалась своей именно что простотой и душевностью. Здесь не было целого сонма полицейских и сотрудников всяческих служб обеспечивающих безопасности, не было огромного количества рекламы спонсоров Олимпийских игр, для которых с начала 21-го века игры превратились в одну огромную рекламную площадку для продвижения той или иной новинки.

Здесь всё было по-прежнему подчинено спорту. Было видно, что Олимпийские игры в Калгари — это прежде всего про спорт, а не про деньги. К сожалению очень скоро это изменится, но сейчас в конце восьмидесятых двадцатого века я получил отличный шанс прикоснуться к олимпийскому движению ещё не испорченному духом коммерции.

А еще мне понравилось отсутствие у всех и каждого смартфонов. Если поначалу я тяготился отсутствием интернета, но прилетев в Калгари внезапно понял, как же это здорово. Ведь у каждого человека в этом времени намного больше личного пространства, чем в покинутом мною будущем, можно не отвлекаться на многочасовое сидение в социальных сетях, можно действительно наслаждаться видом достопримечательностей, а не делать десятки и сотни селфи на их фоне, и можно быть, а не казаться.

Соседями сборной Советского Союза стали наши главные конкуренты, и это не канадцы или американцы, как могло показаться, а спортсмены из Германской Демократической Республики.

Сейчас я говорю конечно же не про олимпийский хоккейный турнир. Учитывая то, что я в составе команды, на турнире есть сборная Советского Союза и все остальные, существенно уступающие нам по уровню. И на на этом турнире мы могли проиграть исключительно сами себе.

Вовсе нет. Я говорю про так любимый всеми жителями будущей Российской Федерации медальный зачёт. На прошлых играх в Сараево спортсмены из ГДР звонко щелкнули по советскому носу, но сейчас не 84-ый, а 88-ой год, и настрой у советских олимпийцев был самый что ни на есть боевой.

Насколько я помню, на этих играх будет показан как раз-таки наивысший результат в истории советского спорта, который удастся превзойти только на скандальных и печально известных играх в Сочи.

С частью сборной команды Германской Демократической Республики мне удалось познакомиться практически в первый же вечер нашего прибытия в Олимпийскую деревню.

У нас только что закончилась первая тренировка. Она была достаточно легкая, можно сказать разминочная и продлилась очень недолго, всего полтора часа.

Ноги и головы хоккеистов, после многочасового перелета были достаточно забитыми и Тихонов с Астаршевым решили нас сильно не нагружать. Основные нагрузки начнутся завтра, а сегодня мы провели лёгкую тренировку и отправились изучать Олимпийскую деревню.

Буквально на входе в наше общежитие, куда мы с Игорем направлялись для того, чтобы переодеться перед вечерним променадом, мы столкнулись с целой группой по-настоящему очаровательных девушек, говорящих по-немецки.

И в этой группе мне сразу же попалась на глаза высокой брюнетка, которая очень заразительно смеялась в ответ на слова своих подруг по команде.

— Добрый вечер, дамы, — вежливо сказал я по-английски, когда мы подошли к ним вплотную. К моему удивлению та самая брюнетка, окинув меня взглядом с головы до ног, ответила по-русски с каким-то совершенно удивительным, но при этом милым акцентом.

— Добрый вечер, товарищи. Вы же советские хоккеисты?

— Да все верно. Александр Семёнов и мой партнер по команде Игорь Лукиянов.

— Семёнов? — переспросила немка. — Вы тот самый молодой хоккеист — новая звезда советской сборной?

— Не знаю как насчет звезды, — решил я немного поиграть в скромность, — но да, я действительно молодой советский хоккеист.

— Очень приятно, — тут же улыбнувшись, ответила она, — Катарина Витт.

Потом она представила и остальных девушек, но я смотрел только на неё и то, что я видел мне очень и очень нравилось. Катарина хоть и была совершенно другой по типажу, чем Ника Казанцева, но она показалась мне просто сказочно красивой.

К тому же меня сразу покорила то, как легко и непринужденно она начала разговаривать с нами на русском. Понятное дело, что всему причиной её родина, которая в данный момент всё ещё являлась ближайшим европейским союзником Советского Союза.

Я знал, кто такая Катарина Витт и что в этом году на Олимпиаде она выиграет вторую золотую медаль. Было очень приятно то, как легко спортивная звезда такого масштаба перешла на русский язык, а не ответила нам на английском.

Может быть это и ерунда, не стоящая внимания, но это подчеркнуло и напомнила мне о том, какое место сейчас Советский Союз всё ещё занимал в мире. И, как ни крути, это очень весомое место. Жаль только, что совсем скоро много изменится.

Мы поболтали с немками еще минут пятнадцать, при этом я был настроен на более длительную беседу, но Игорь все время дергал меня за рукав и вообще, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке. Поэтому попрощавшись с Катариной и её подругами, я пообещал заглянуть на соревнования по фигурному катанию, особенно на короткую и произвольную программу у женщин. После этого мы поднялись к себе в номер.

— Саша, я надеюсь, ты не собираешься крутить шашни с этой немкой? — задал мне Игорь вопрос, когда за нами закрылась дверь.

— Хороший вопрос, — усмехнулся я, — а что?

— Ну как тебе сказать, всё-таки она иностранка. Да и старше тебя и не думаю, что это будет правильно по отношению к твоей нынешней девушке.

— Во-первых, Ники здесь нет, — тут же парировал я. — Плюс мы с ней не клялись друг другу в вечной верности. Но пока не собираюсь. Так что можешь оставить заботу о моём моральном облике в тумбочке у своей кровати, она пока что точно лишняя.

— Пока что, — Игорь тут же уцепился за мои последние слова.

— Да, пока что, а там кто знает.

На самом деле, я не собирался устраивать никакие любовные приключения на Олимпийских Играх. Я же всё-таки не дурак и хорошо, понимал, где я нахожусь и под какой лупой сейчас мою скромную персону рассматривают ребята из спецслужб, находящиеся рядом со сборной Советского Союза. Но мне просто захотелось поддеть Игоря, который ни с того ни сего вдруг так рьяно озаботился моим моральным обликом. Да и можно сказать, взыграл мой юношеский максимализм, который откуда-то взялся у меня в последнее время.

Сначала Асташев, говорит мне о том, что нужно порвать с Казанцевой, теперь Лукиянов менторским тоном наставляет меня насчёт того, что мне делать и не делать на Олимпийских играх. Понятное дело, что для всех я ещё юноша-школьник, но в душе я не такой. И этот диссонанс меня немножко раздражал.

На следующий день мы с Катариной снова увиделись. На сей раз в большой, на восемьсот мест, столовой олимпийской деревни. Как раз у нас было время для завтрака, и сборная ГДР по фигурному катанию тоже здесь присутствовала.

Оказавшись рядом на раздаче, мы обменялись с Катариной улыбками, и она еще раз настойчиво пригласила меня поболеть персонально за неё во время выступления женщин-одиночниц.

Я сказал, что постараюсь быть. Судя по календарю наших игр, в эти дни должны были проходить матчи уже финального турнира. Если все пойдет для нашей сборной хорошо и не будет неприятных сюрпризов на первом этапе, на котором мы должны были сыграть со сборными ФРГ, Чехословакии, США, Австрии и Норвегии, то в дни, когда будут проходить соревнования у женщин-одиночниц, у нас не должно быть игр. Поэтому если позволит график тренировок, то я вполне могу быть на трибунах и персонально поболеть за Катарину. Тем более, что в отличие от пар, танцев и мужского одиночного катания женская сборная Советского Союза была очень слабой. И в поддержке соперниц из дружественной нам Германской Демократической Республики не было ничего зазорного, потому что ни Кира Иванова ни Анна Кондрашова не рассматривались в качестве претенденток не то, что на победу или на призовую тройку, но даже и на первую пятерку.

Одиннадцатого и двенадцатого февраля тренировки проходили согласно плану Тихонова, который он разработал ещё до Нового года, учитывая то, что сборная будет проходить акклиматизацию. Поэтому нас не нагружали, но всё равно мы отрабатывали игровые сочетания. В частности я с Игорем тренировался играть не только с Валерием Каменским, но и с Могильным и Фёдоровым.

Судя по тому, как часто мы с игроками ЦСКА одновременно оказывались на льду становилось понятно, да и Тихонов это подтверждал на общекомандных собраниях, что именно сочетание Каменский-Семёнов-Лукьянов-Могильный будет второй спецбригадой игры в большинстве.

Защитником в этой пятёрке мог быть практически кто угодно из ребят, которые обладают хорошим броском. Поэтому не так важно, кто будет выходить пятым полевым во время реализации большинства нашей спецбригадой.

В любом случае, главная задача будет или вывести защитника на бросок или растянуть оборону соперника таким образом, чтобы кто-то из четвёрки форвардов оказался на чистом льду, а учитывая то, какое видение площадки показывали и Каменский и Могильный, становилась понятно, что вторая спецбригада большинства была не менее грозной чем первая, в которой играла первая тройка ЦСКА и сборной.

Правда, учитывая моё умение играть на вбрасываниях, а мой процент в этом компоненте был запредельным, меня наигрывали еще и в первой спецбригаде. Вместе с Макаровым, Ларионовым и Крутовым.

Если прибавить к этому еще и обязательные выходы в меньшинстве, то становилось понятно, что я точно буду рекордсменом по минутам проведенным на льду. Во всяком случае среди форвардов.

За тренировками мы даже не заметили, как подошло тринадцатое февраля. И утром, проведя разминку, сборная Советского Союза отправилась на стадион для того, чтобы участвовать в церемонии открытия.

Я думал, что знаменосцем как и четыре года назад будет Третьяк, всё-таки он был трёхкратным олимпийским чемпионом и одной из самых больших звёзд в составе делегации Советского Союза. Но нет, на эту почётную роль чиновники выбрали не Третьяка, который был знаменосцем в Сараево, а фигуриста Андрея Букина.

Утро тринадцатого февраля наконец-то принесло в Калгари мороз, правда без снега, и организаторы, предвидя такую возможность и не надеясь на прогнозы синоптиков, щедро посыпали площадку внутри стадиона Макмахан, на которой будет проходить церемония открытия белоснежный песком, надеясь заменить его снегом.

Выглядело это не очень, но в любом случае такое обстоятельство не должно было помешать празднику, а я и все вокруг чувствовали, что открытие Олимпийских Игр — это настоящий праздник, который предъявляет собой одно из самых важных событий в жизни каждого из нас.

В 13:30 по местному времени, церемония открытия Игр началась.